Змейку жалко (джен)

Историю пишут победители. При чем пишут они её, понятное дело, с наиболее выгодного им ракурса. Замалчивая неудобные или спорные моменты ключевых событий, а то и переиначивая их полностью. В конечном итоге, попадая в учебники, до потомков доходит сильно отредактированная версия, и только немногие современники и очевидцы помнят, как оно всё было на самом деле.

В памяти Невилла Лонгботтома второе мая 1998 года сохранилось фрагментарно, словно нарезка из особенно ярких эпизодов, перемежающаяся калейдоскопом отрывочных, воспринимаемых на уровне ощущений, событий. Появление Гарри с Роном и Гермионой в Выручай-комнате, бегство Снейпа, требование — «Отдайте мне Поттера, и никто не пострадает, кроме самого Поттера… но это уже частности», организация обороны Хогвартса, эвакуация учеников, атака Пожирателей… А дальше время сжалось, как тугая пружина, и рывками понеслось вскачь, то срываясь в карьер, то практически застывая. Вот он с профессором Спраут сбрасывает на головы атакующим истерически орущие мандрагоры; вот к замку приближаются великаны; вот сторонники Волдеморта прорываются в Хогвартс, и бой идет уже в стенах школы; лучи заклятий; каменная крошка, выбитая из стен бомбардами и редукто, разлетается в стороны; вот в школу прорвались акромантулы и отступили, унося с собой Хагрида. В какой-то момент, он не смог бы, даже если бы очень постарался, вспомнить когда, рядом с Невиллом оказалась бабушка, одобрительно посмотрела на него и тут же включилась в сражение. Самого же Невилла охватило какое-то боевое сумасшествие, азарт. Он впервые не искал одобрения своим действиям, не задумывался о том, как будет выглядеть в глазах окружающих, и не боялся, ничего не боялся. Возможно, последнему способствовало то, что Снейпа не было в замке. Всё же, что уж скрывать, ни руководство студенческим сопротивлением, ни открытое противостояние брату и сестре Кэрроу, ни даже попытка Люпина помочь ему победить страх перед самым жутким профессором Хогвартса не помогли Невиллу избавиться от этого липкого, едкого чувства, недостойного истинного гриффиндорца. Он всё так же замирал перед Снейпом, как заяц в луче люмос максима, терял способность связно формулировать свои мысли и с ужасом ощущал, как потеют ладони и дрожат колени. Но теперь Невилл был будто бы и не он, на страх и посторонние мысли не осталось ни времени, ни сил. Выставить протего, ответить ступефаем, в прыжке уйти за колонну от зеленого луча авады и выдать полновесную бомбарду, обрушивая кусок потолка на упиванцев. Пот и кровь из пореза на лбу застилают глаза, дыхание сбивается, залечь за груду обломков, немного отдышаться — и снова в бой.

А потом всё прекратилось, звуки боя стихли, а со всех сторон раздался высокий холодный голос, вызывающий дрожь, пробирающую до самых костей. Голос вещал о том, что Лорд Волдеморт умеет ценить мужество и не желает дальнейших бессмысленных потерь. Поэтому отводит свои войска и дает час трусливому Гарри Поттеру, позволившему друзьям умирать за него, на то, чтобы собраться с духом и встретиться с милостивым Лордом Волдемортом лицом к лицу. Стрелку забил на поляне в Запретном лесу. Но если через час Поттер не явится, всё ещё живые носители волшебной крови, поддерживающие этого труса, позавидуют уже мертвым...

Невилл не знал, где сейчас находится Гарри, но искренне надеялся, что он не поведется на дешевую Волдемортовскую провокацию. А защитники Хогвартса воспользовались выдавшейся передышкой, принялись оказывать помощь раненым, собирать своих павших и сносить их в Большой зал, избавленный от факультетских столов. Невилл направлялся на поиски бабушки, когда в вестибюле его перехватил Оливер Вуд и увлек за собой на лужайку перед замком, изрытую ямами и засыпанную обломками. Подсвечивая себе люмосами, Оливер и Невилл обходили территорию в поисках тех, кому ещё можно было оказать помощь, и тех, кому помочь было уже нечем. Так они наткнулись на Колина, широко распахнутыми, невидящими глазами немного удивленно смотрящего в тёмное небо. Его колдокамера валялась немного в стороне. Оливер наклонился, закрыл глаза старшего Криви и, молча кивнув, подхватил его подмышки. Невилл сглотнул, поднял Колина за ноги, и они, спотыкаясь, понесли тело в замок.

Уже в дверях Вуд сказал, что донесёт Криви сам, взвалил тело на плечо и направился в Большой зал. Невилл прислонился к дверному косяку, утёр лоб, выдохнул, сдерживая злые слезы, и, сгорбившись, направился по ступенькам обратно — искать других павших. Он не успел отойти достаточно далеко — наткнулся на очередное тело. Склонившись над ним, надеясь уловить хотя бы чуть слышное дыхание, Лонгботтом вздрогнул всем телом от негромкого «Невилл...», раздавшегося за спиной. Выхватив палочку, он развернулся и увидел перед собой Гарри Поттера, появившегося словно из ниоткуда.

— Мерлин, Гарри, у меня чуть сердце не выскочило! — Невилл подозрительно прищурился. — Куда это ты один собрался? Ты же не собираешься сдаваться этому?

Он мотнул головой в сторону Запретного леса. Гарри вздохнул, поправил очки и замотал головой:

— Нет, что ты... Мне тут надо. По делу. План такой... Но тут такое дело. Ты же знаешь змею Волдеморта? Здоровенная такая змеища, зубы — во... Нагини зовут, он её всё время с собой таскает.

— Я слышал. И что?

— Её нужно убить. Рон и Гермиона об этом знают, но если вдруг они не смогут... а тебе представится случай...

— Убить змею?

— Убить змею.

— Хорошо, я понял, — кивнул Невилл, помолчал и добавил. — Гарри, ты же понимаешь, что мы все будем сражаться дальше...

Гарри открыл рот, попытался что-то ответить, но не смог и просто кивнул. Невилл похлопал его по плечу, развернулся, засветил люмос и пошёл прочь разыскивать тела.

Весь отведённый Волдемортом час Лонгботтом не присел ни на минуту, всё принося в Большой зал тела павших, помогая добраться до него раненым и прокручивая в голове то, что сказал ему Гарри. Убить змею, надо же. Можно подумать это так просто. Перекинувшись несколькими фразами с Гермионой, дергать безутешного Рона Невилл не посчитал приличным, он уже успел выяснить, что змеища-то на самом деле огромная и опасная. Ещё бы не опасная, если смогла загрызть Снейпа и не просто не сдохла, а даже не почувствовала легкого недомогания, по крайней мере видимого. Да и стоит ли её убивать, эту самую Нагини? Конечно, Гарри просил, сказал, что обязательно надо это сделать, да и Гермиона подтвердила его слова, но... Невилл ощущал, что проникается к змеюшке неким тёплым чувством — благодарностью. Она убила Снейпа. Снейпа! Даже Волдеморт не стал с ним сам связываться, змее своей приказал. Это о чем-то да говорит. К тому же, если уж быть совсем честным с самим собой, Волдеморт для Невилла был злом скорее абстрактным, он и не боялся его по-настоящему, до дрожи в коленках и заикания. А вот Снейп — это же совсем другое дело. Он вызывал в Лонгботтоме страх осязаемый, душный, липкий, самый стыдный и неконтролируемый из всех возможных страхов. Вот уж в самом деле — Ужас Подземельный. А теперь его не было. Больше никогда! И всё благодаря Нагини. Как же он сможет её убить?

Из этих невесёлых размышлений Невилла выдернул всё тот же холодный высокий голос, с нескрываемым ликованием вещавший о том, что Гарри Поттер убит при попытке сбежать, сражаться больше незачем и не за кого, а защитникам Хогвартса остаётся только преклонить колени и сдаться на милость справедливого и милосердного Лорда Волдеморта. И всякий, кто не примет это, без сомнения, щедрое предложение, враг сам себе и всей своей родне, поскольку обречёт и себя, и семью на неминуемую смерть.

В большом зале повисла гнетущая тишина, не прерываемая даже всхлипами и стонами. А затем все, кто был в нём, даже раненые, которые могли пусть с трудом, но передвигаться, в едином порыве устремились прочь из замка. Впереди всех, подобрав юбки, стремительно бежала Минерва Макгонагалл. За ней едва поспевали Гермиона, Рон и Джинни. Невилл чуть помедлил и помчался следом. Выскочив на крыльцо под отчаянное «НЕ-Е-ЕТ!», словно вырванное из груди декана Гриффиндора, он врезался в чью-то спину, оступился и слетел вниз по ступенькам, едва устояв на ногах. Со всех сторон раздавались выкрики — «Нет! Неправда! Гарри!», слышались проклятья в сторону Волдеморта и его прихлебателей, Джинни рыдала навзрыд, уткнувшись в плечо Гермионы, по лицу которой тоже текли слезы.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнул Волдеморт, и крики защитников замка мгновенно стихли, словно подавившись невербальным силенцио. — Видите, Гарри Поттер мёртв! Вас обманули, он был всего лишь никчёмным мальчишкой, позволявшим другим умирать за него...

Невилл обернулся на крик, увидел Хагрида, укладывающего тело Гарри на траву прямо у ног Волдеморта, поглаживающего огромную змею, покоящуюся у него на плечах, и тут же дернулся в сторону, вздрогнув от вопля Рона, раздавшегося прямо у него над ухом.

— Он уже столько раз тебя бил!

Этот выкрик словно разорвал заклятье в клочья, столпившиеся на крыльце волшебники снова зашумели, выкрикивая проклятья. Волдеморт взмахнул палочкой, и крики вновь оборвались. Невилл почувствовал, как в груди у него запекло, ярость захлестнула его, прорываясь наружу невербальным редукто. Он бросился вперед, вскидывая палочку, целясь в ненавистную полузмеиную рожу, уже не думая ни о какой змее, не вспоминая о своей такой несвоевременной благодарности и душевных метаниях. Короткий, какой-то даже ленивый взмах палочкой со стороны Волдеморта, и обезоруженный Невилл отлетает на пару шагов, падая на землю, а его палочку небрежно отбрасывает в сторону противник.

— Так-так, и кто же это у нас настолько слабоумный и отважный, решивший личным примером продемонстрировать, что бывает с теми, кто продолжает уже проигранную битву? — Волдеморт приблизился на пару шагов и теперь внимательно разглядывал валяющегося на земле гриффиндорца.

Ему что-то отвечал знакомый истеричный женский голос, но, пытаясь подняться на ноги, из-за шума в ушах Невилл не мог разобрать, что именно. Наконец, ему удалось встать, он выпрямился, покачиваясь, и угрюмо уставился на Волдеморта, который обращался к нему с вопросом, кажется, уже не первый раз.

— Чистокровный… Пожиратель. Переходи на нашу сторону...

— У нас есть печеньки, — последняя фраза донеслась со стороны защитников Хогвартса и, похоже, была озвучена голосом Гермионы.

Невилл почти хихикнул, помотал головой, прогоняя звон из ушей, и услышал:

— Ну нет — так нет. Вернемся к первоначальному плану. В Хогвартсе больше не будет распределения, факультеты отменяются, эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, теперь обязательны для всех. Понятно, Невилл Лонгботтом?

И тут же почувствовал те же мерзостные ощущения как на первом курсе после пертификуса от Гермионы, мышцы застыли камнем, пошевелить ни рукой ни ногой, да даже пальцем, не удавалось, моргалось и то через три раза на четвертый. В довершение всего, на голову ему нахлобучили какой-то пыльный мешок, закрывший весь и так не очень обширный обзор и отрезавший все внешние звуки. И тут же Невиллу стало жарко, а в голове раздался недовольный скрипучий голос:

— Хаффлпафф! Ой, опять этот нытик. Я же тебя уже распределяла, если мне не отшибло память. Что, Гриффиндор больше не устраивает? А я говорила, я предупреждала, что не твоё это. Но нет, ты нудел — «Бабушка с меня шкуру спустит... пустите меня на Гриффиндор...» Так спешу тебя обрадовать — перераспределение не предусмотрено. Что выклянчил, тем и пользуйся.

— Ш-шляпа? — растерянно прошептал Невилл.

— Нет, бабушки твоей колпак ночной! Конечно Шляпа. А ты чего ожидал, надевая меня, диадему Ровенны?

— А-а-а! — заорал Невилл, пытаясь сбросить петрификус и сорвать Шляпу с головы. — Это я, это не я, я не надевал. Меня всё устраивало в распределении!

— Так что тебе ещё от меня надо?! Что, один раз нытьё и шантаж — «Или Гриффиндор или я сброшусь с Астрономической башни и оставлю записку — в моей смерти прошу винить Шляпу» прокатили, ты решил пойти другим путём и угрозой сожжения что-то из меня выколотить? А я тебя огорчу, выколачивать из меня нечего. Пыль если только... или зубочистку Годрика! Так и угрожать надо с умом, сначала угрожать, а потом поджигать, дурень!

— П-поджигать? — тут до Невилла дошло, почему же ему так жарко. — А-а-а! Гори-и-им!

— Ты не ори! Ты прямо скажи — меч нужен? Нужен — забирай и туши уже меня!!!

По макушке Невилла что-то ощутимо приложило, одновременно с этим он почувствовал, что каким-то чудом снова может шевелиться, сорвал с головы шляпу, роняя из нее себе на ногу плашмя меч Гриффиндора, запрыгал на одной ноге, подвывая и пытаясь Шляпой сбить с себя огонь, заодно туша и её, разнообразно матерящуюся на трех языках сразу. Обе противоборствующие стороны застыли в немом изумлении, наблюдая за этой своеобразной пляской Святого Витта.

— Ах-ре-неть! — донёсся со стороны замка голос Рона Уизли.

— Рональд! — раздалось в ответ сразу несколько женских голосов.

Невилл закончил дрыгаться, поднял меч и палочку и настороженно огляделся по сторонам, стараясь не поворачиваться спиной к Волдеморту, везде натыкаясь на ошарашенные и местами даже шокированные лица, и почти прошептал:

— Так вы всё слышали?

Волдеморт и его змеюка молча синхронно кивнули. При чем выражение морд у обоих было абсолютно идентичным, будто вопящим — «А что, так можно было?». Невилл мысленно застонал и приложил себя ладонью по лбу. Между тем его Темнейшество отмерло и что-то прошипело, получив в ответ от Нагини полуфырканье-полушипение. Волдеморт нахмурился и повторил, слегка разнообразив тираду дополнительными шипами. Змеюка ответила ещё более раздраженным фыркошипением. Так они перешипывались минут десять, пока из-за спины Волдеморта не раздался раздраженный голос:

— Да что ты от нее хочешь, Том?! Не видишь, она зуб о Снейпа сломала? Нехорошо ей, зуб болит, фестральей крови наглоталась, с дикцией теперь проблемы, так ещё и ты требуешь, чтобы она вот прям взяла и Невилла покусала! Извращуга!

— Поттер?!

— Гарри?!

Все разом развернулись на голос и уставились на слегка потрёпанного, с криво сидящими на носу очками, но без сомнения вполне себе живого и относительно здорового Гарри Поттера. В наступившей тишине грохотом бомбарды раздался сдавленный всхлип Хагрида. И тут время снова сжалось тугой пружиной, чтобы затем понестись вскачь. Одновременно Волдеморт вскинул палочку, Нагини взвилась в прыжке с его плеч, Поттер словно растворился в воздухе, а Невилл взмахнул мечом. Свистнула сталь, голова Волдемортовой змеищи отделилась от тела и, всем своим видом выражая предельные удивление и обиду, покатилась по траве.

В звенящей тишине Тёмный Лорд медленно повернулся к Лонгботтому, так же медленно направил на него палочку и... чуть не уронил её, когда со стороны Хагрида раздался громкий всхлип и странные звуки, напоминающие трубящего слона. Под взглядами всех присутствующих Хранитель Ключей Хогвартса смутился, прекратил сморкаться и, комкая клетчатый носовой платок размером со скатерть для небольшого чайного столика, пояснил:

— Змейку жалко. Зубик сломала и вот. Вообще. Она... а тут... вжик и всё, — и снова всхлипнул, прижимая платок к глазам.

— Жалко, да-а-а, — стоящий рядом с Хагридом Уолден МакНейр потянул на себя уголок «скатёрки». — Почему он? Какой-то сопливый мальчишка, а не я?! Это же я истребитель особо опасных. А он кто? Тьху он, вот он кто! Но он же, а не я...

И не менее трубно высморкался в Хагридов носовой платочек. Два встретившихся одиночества, размахивая руками, принялись доказывать друг другу всю трагичность момента, попеременно сморкаясь, всхлипывая и постепенно смещаясь в сторону Хогвартса. «Ты понимаешь... Вот он... Она же опасная... Краси-и-ивая... Она же Снейпа того-этого... и тут такое...» — время от времени можно было различить в их слаженных всхлипах и бормотании.

Волдеморт и Невилл ошарашенно переглянулись и пожали плечами. Тёмный Лорд снова поднял палочку, а Лонгботтом дернулся в сторону замка. И тут из-за башни Гриффиндора показался Грохх с громовым воплем «ХАГГИ!», а со стороны леса на Пожирателей обрушился шквал стрел, предваряющий появление воинственно настроенных кентавров. Всё смешалось — великаны бросились к Грохху, попутно потоптав всех, кто попался им под ноги; кентавры, продолжая обстреливать Волдемортово войско стрелами, неслись к Хогвартсу; волшебники обеих противоборствующих сторон поспешили укрыться в замке. Добежали не все, но кто смог — тут же сцепился друг с другом, прекращенная битва закипела с новой силой. К тому же, домовые эльфы, вооруженные кто чем, бросились в самую гущу битвы под громкие вопли Кричера — «Все на битву! Бей Тёмного Лорда во имя отважного Хозяина Регулуса! На битву!».

Сумасшествие первых часов битвы за Хогвартс повторилось, вновь окружающая действительность воспринималась Невиллом какими-то обрывочными кадрами. Вот Джинни, Луна и Гермиона пытаются одолеть Беллатрикс; тут же на него и Рона откуда-то выскакивает Фенрир и отправляется в полет под сдвоенным ступефаем; Молли Уизли кричит мадам Лестрейндж — «Ты больше никогда не тронешь наших детей!»; спустя пару минут Беллатрикс падает на пол Большого Зала, сраженная метким заклятием бывшей Пруэтт; Волдеморт кричит, как раненый зверь, и одним мановением палочки расшвыривает в стороны Макгонаггал, Слизнорта и Шеклболта; вот перед ним из ниоткуда появляется Гарри Поттер; все постепенно замирают, битва стихает, Гарри просит никого ему не помогать; Пожиратели в ответ ехидно фыркают, защитники Хогвартса нехотя смиряются, а Волдеморт и Поттер принимаются кружить по залу друг против друга, перебрасываясь содержательными, но несколько пафосными репликами.

Гарри как раз открывает Волдеморту глаза на истинную преданность Снейпа, когда Невилл слышит за своей спиной забористую фразу, произнесенную тихим, почти шипящим голосом, цензурными в которой являются только союзы и «малолетний идиот». Он чувствует, как начинают дрожать колени, волосы на затылке встают дыбом, во рту внезапно образуется пустыня, а ладони предательски потеют так, что палочка почти выскальзывает из руки.

— С дороги, Лонгботтом! — Невилл шарахается в сторону, едва справляясь с сердцебиением, с ужасом смотрит в обтянутую черной тканью спину, и ему мерещится развевающаяся мантия вместо Пожирательского плаща. «Нет, нет, нет, не может быть,» — думает он, мотает головой, пытаясь вытрясти крамольные мысли, заставляющие его цепенеть и... отвлекается на сдвоенный выкрик «Авада Кедавра-Экспеллиармус».

Невилл видит как зеленый луч сталкивается с красным, мгновение они пытаются передавить друг друга, и вдруг палочка вылетает из руки Волдеморта прямо к Гарри, Авада обращается против своего же создателя, а за секунду до столкновения зеленого луча с телом Тёмного Лорда, за его спиной мелькает искра какого-то заклятья. Том Риддл изломанной куклой падает на пол Большого зала, из-под его спины растекается лужа крови.

Крики ликования, сдающиеся Пожиратели, смущенно улыбающаяся бабушка, с трепетом целующая его в щеку — всё сливается для Невилла в один непрекращающийся круговорот. Спустя какое-то время он обнаруживает себя сидящим на длинной скамье, справа от него — Гермиона, слева — Хагрид. На той же скамье сидят Гарри, Рон и Луна. Невилл вспоминает последние мгновения боя и совсем уже собирается высказаться о своих подозрениях, когда к ним подходит Шеклболт.

— Всё закончилось, слава Мерлину. Но вы же понимаете...

— Конечно, многое надо будет рассказать иначе, — прерывает его Гермиона. — Волдеморт умер от собственной Авады...

— Но откуда тогда столько крови? — в тоне Гарри нет возмущения, только усталость.

— Упал неудачно. А про Невилла и Шляпу вообще никому не стоит знать, — Шеклболт внимательно оглядывает всю компанию.

Лонгботтом захлебывается готовой сорваться с языка фразой про странно знакомого Пожирателя и вспышку заклинания, согласно кивая и пряча лицо в ладонях.

— А змейку всё равно жалко, — вздыхает Хагрид и звучно сморкается.