По большей части (гет)

— Я сегодня спала всего ничего, а не могу отвести глаз от отражения! — восхитилась Джойс.

Она сидела на ветке, свисающей над рекой, и покачивалась из стороны в сторону. Джим, разводивший костер на берегу, глянул на ее поцарапанные щеки и рассеяно почесал вылезшую из ниоткуда улыбку. Она никогда не унывала. И даже если чуть позже отводила его в сторону и признавалась, что это вовсе не так, Джим был восхищен.

Ему казалось, что более организованного и вместе с тем безбашенного человека, не боящегося идти на поводу своих желаний, он не встречал. Джиму было невыразимо приятно рядом с Джойс. В прошлые выходные он имел счастье быть познакомленным с дивной кузиной, девушкой, которой необходимо за раз принимать восемь-девять таблеток угля, её кислая мина словно щит отражала все его шутки, а старенькая двоюродная бабушка сидела поодаль и пророчила им светлое кровосмесительное будущее.

Вырвавшись на природу с Джойс он дышал полной грудью и даже комаров изредка случайно заглатывал почти с удовольствием. Они не угнетали его. Джиму было хорошо. Он ещё не постиг радость красивого дома, купленного на свои деньги, как радость это оценивать он стал много позже. Сегодня Джим был свободным. Ему не было нужды чувствовать как секунда лишнего времени с ненужными людьми превращается в часы.

Рядом с Джойс он был антиподом романного юноши с тонкими руками и волчьими срывами и любовью к девушке, которая его не любит. Джим участвовал в лирических отступлениях лишь мимолетно. По большей части он жил.

Джойс слезала с дерева долго и картинно. Майка обнажала живот, спина изгибалась фантастически. Джим вздыхал, она смеялась.

— Я не переношу, когда люди ради своего удовольствия мешают другим, — притворно ворчал Джим, затягивая ремень потуже. Так, на всякий случай.

Джойс выходила и не закрывала дверь в знак того, что вернется.