Ловушка разума (гет)

8 ноября, 2006

10:31

Гермиона моргает, она в Святого Мунго. Глядя вниз, она отмечает, что одета в ту же форму, какую носит вся больница — мантия целителя, никаких сомнений. В руках как будто чего-то не хватает; Гермиона сжимает кулаки и разжимает их, неспешно идя по коридору.

Она чувствует себя растерянной, но все в порядке, кто-то, вероятно, подшутил над ней и наложил Конфундус — Фред (необъяснимый приступ боли при мысли о его имени) и Джордж, например. Два величайших возмутителя спокойствия, с которыми она когда-либо имела удовольствие познакомиться. Так, хорошо, указатели. Указатели.

Пятый этаж — Отделение недугов от заклятий

Ладно. Гермиона делает глубокий вдох. На этом этаже ей становилось не по себе. Мысль о бесчувственных, бессмысленных телах, сидящих взаперти поверх жестких больничных матрасов, бросала в дрожь. Как только девушка сворачивает за угол, ведьма в ярко-желтой мантии и с планшетом, прижатым к груди, проносится мимо, почти сбивая ее с ног.

Гермиона хмурится и уже собирается сделать выговор ведьме за беготню по коридорам, когда ее окликают. Крутанувшись, она лицом к лицу сталкивается с зовущим и изо всех сил пытается сдержать вздох.

— Малфой.

Он стискивает челюсти, несомненно расстроившись из-за ее присутствия. Высокомерный маленький подонок — она определенно не призывала его уделить ей внимание!

— Грейнджер, — умудряется он выплюнуть.

— Целитель Грейнджер, — Гермиона задирает подбородок, отказываясь поддаваться насмешке врага своего детства. — Что ты здесь делаешь, Малфой?

— Навещаю.

Приподняв брови, Гермиона пытается угадать, кто из знакомых Малфоя мог оказаться в этом специфичном отделении в качестве пациента, но не может придумать ни одного.

— Кого?

— А тебе какое дело? — насмехается он, и Гермиона едва сдерживает рык. Можно подумать, что спустя годы после выпуска кто-то забудет о старых школьных перебранках; похоже, нет, когда его имя — Драко Малфой — исключительный чистокровный.

— Что ж, — Гермиона презрительно сопит. — Тогда иди своей дорогой.

— Я уже ухожу.

— Отлично.

Однако Малфой не двигается. Его левая бровь вздернута, лицо самодовольное, будто бросающее ей вызов уйти первой.

— Отлично.

Раздувая ноздри, Гермиона откидывает волосы назад и возвращается тем же путем, что и пришла. У нее нет времени разбираться с ребячеством Малфоя. В конце концов, как у целителя у нее множество обязанностей, и каждая секунда на счету.

Идя вниз по коридору, Гермиона позволяет себе всего на мгновение украдкой взглянуть на него через плечо и клянется, что видела, как он печально уставился в ее направлении.

Она удивляется, почему кроме нее в коридоре никого больше нет.

 

12 ноября, 2006

16:54

— Слушай, Гарри, — раздраженно говорит Гермиона, — я занята, — она в палате, складывает пустые флакончики на поднос. В центре белоснежной комнаты — пустующая кровать с мятыми простынями, и Гермиона бросает пузырьки, чтобы разгладить складки. — Ты можешь рассказать мне о матче позже, в Норе, или всегда можешь не делать этого. Мне правда не интересен квиддич, Гарри. Тебе это известно.

Складки держатся, будто навечно прилипшие к простыням, и Гермиона недовольно сжимает и разжимает кулаки в воздухе. Она бросает простыни и возвращается к своему подносу с пустыми флаконами.

— Гермиона… — голос Гарри мягкий и молящий.

— Гарри, пожалуйста, просто уйди. Я не могу сосредоточиться.

К этому моменту ее руки то сжимаются в кулаки, то разжимаются, и снова по кругу. Ноги тянут ее обратно к кровати, где она, в который раз, безуспешно расправляет простыни.

— Я снова навещу тебя завтра. До свидания, Гермиона.

Она отмечает, что его голос звучит смиренно и устало, но не задает вопросов, в конце концов, у нее есть более неотложные дела для выполнения, а именно — простыни.

Дверь с щелчком закрывается вслед за вышедшим Гарри Поттером.

 

21 ноября, 2006

8:14

Гермиона увидела слишком много желтых мантий, как на ведьмах, так и на волшебниках — что, это модная тенденция, которуюона как-то проглядела? Конечно же, она не была в курсе изменений подобных мелочей, но количество желтых мантий, развевающихся по Святому Мунго, впечатляло.

Легче не становится, когда она настигает их — посетителей, толкающихся вокруг тележек с зельями и влетающих и вылетающих из занятых палат. И — о, как Гермиона трясется от гнева — всякий раз, когда она останавливала их на пути, чтобы не мешали целителям и не нарушали порядок в отделении, врываясь в палаты, они просто сочувственно ей улыбались и качали головой, а затем отмахивались от нее со словами "Мисс Грейнджер!"

Она делает мысленную заметку поговорить об этом с Главным Целителем во время обеденного перерыва.

Шагая вниз по коридору, обходя знакомые двери, Гермиона в очередной раз находит себя стоящей перед ни кем иным, как Драко Малфоем. Позволив взгляду блуждать вверх и вниз по его телу, она отмечает, что он, к счастью, одет не в одну из этих ужасающих желтых мантий, а в обыкновенную черную. Случайный человек мог бы подумать, что он в трауре, не зная Малфоя и его помешанность на черной одежде, — честное слово, Гермиона считает, что у него нет никаких других мантий, за исключением слизеринской зеленой из Хогвартса, разумеется.

— Малфой, — приветствует она, пытаясь быть вежливой, потому что он посетитель, а это ее работа — помогать и относиться к ним с некоторой вежливостью, — вижу, ты тоже пропустил последний писк моды.

— Пардон? — спрашивает Малфой, одна его бровь взлетает так высоко, что почти теряется в проборе.

— Желтый, — морщит носик Гермиона. — Они по всему Святому Мунго, — она не замечает, как Малфой медленно прикрывает глаза. На его на лице мелькает меланхоличное выражение, достойное кисти художника, которое тут же сменяется явным отвращением.

— Впрочем, я была удивлена, что ты не следуешь тому, что, кажется, сейчас в почете у остального волшебного мира — с твоим окружением, полным снобов и прочее.

— Ты ожидаешь, что я оденусь в цвета Хаффлпаффа? — ужасается он.

Гермиона закатывает глаза. Предоставьте это Малфою — помнить все факультеты Хогвартса и ненавидеть каждый из них, кроме Слизерина.

— Что ж, — говорит она, не желая оставаться около Малфоя слишком долго, — уверена, ты знаешь дорогу.

— Я уже ухожу.

Гермиона заглядывает через его плечо, прослеживая направление, откуда он пришел, и снова на его лицо.

— Тогда ты идешь не в ту сторону.

— Нет, не иду, — отвечает он с непоколебимым взглядом, но была какая-то, она не побоится этого слова… мягкость в его глазах. Гермиона в замешательстве стоит, бесцельно разглядывая его спину, когда он поворачивается, уходя тем же путем, что и пришел.

К тому времени, как она опомнилась, Малфой исчез из виду. Гермиона качает головой. Заносчивый мерзавец был, вероятно, слишком горд, чтобы признать — она указала на его ошибку.

 

21 ноября, 2006

16:32

— Я видела Малфоя сегодня.

Гарри напрягается и осторожно спрашивает:

— Драко?

Гермиона отрывается от своего хождения по палате, одной из множества в больнице, и приподнимает бровь, глядя на него.

— Каких еще Малфоев ты знаешь? — ее мельтешение возобновляется, пока она бормочет себе под нос о дурости и отсутствии здравого смысла.

Воцаряется долгое молчание, прежде чем Гарри отвечает:

— Ну, не знаю. Ты могла говорить о Люциусе или Нарциссе Малфой.

— Не смеши меня, — фыркает Гермиона, откидывая голову назад, от одной только мысли. — Его родители заперты в Азкабане и больше никогда не увидят солнечного света. О ком еще я могла говорить? — она вдруг замирает на полушаге. Тряхнув головой в сторону Гарри, Гермиона спрашивает: — Малфой, разве он не должен быть в Азкабане? Я, он?..

Гарри серьезно качает головой.

— Гермиона… Дра-Малфой, он на нашей стороне.

— Что?

— Он переметнулся, был нашим шпионом, Гермиона. Он хороший человек.

— Это нелепо! Ты еще скажи, что Люциус разгуливает на свободе.

— На самом деле…

— Ты совсем с ума сошел! Гарри, что?

— Это правда, Гермиона. Малфои… они на нашей стороне.

Гермиона энергично трясет головой. Ее руки отчаянно сжимаются и разжимаются, пока она носится взад и вперед по маленькому пространству.

— Я… я не… Гарри, я не помню этого. Как… что… — так же быстро, как вспыхнула, ее паника стихает, когда смятые простыни на незанятой постели привлекают ее внимание. — Ох, в этом месте все столь некомпетентные? Такое пустяковое дело… — бормочет Гермиона себе под нос, пытаясь разгладить простыни руками.

— Гермиона…

Слегка подпрыгнув, она прикладывает руки к груди и произносит:

— Мерлин, Гарри! Не пугай меня, — улыбаясь, она шагает навстречу другу, который сидит на стуле около двери. — Где Рон?

Гарри моргает несколько раз, будто пытаясь избавиться от набегающих слез, и чуть мотает головой:

— Он на задании с Дра… — неожиданная заминка, — он на задании. Аврорские дела. Сегодня только ты и я.

Улыбка касается лишь его губ.

— Ох, мне так жаль, Гарри. Я очень занята, встретимся в другой раз? — Гермиона оглядывается на разобранную постель и с сожалением — на друга. — Например, с Роном?

Гарри кивает, встает и неуверенно мнется несколько секунд, прежде чем дарит ей одну из этих странных улыбочек — она не совсем понимает почему — и уходит.

Гермиона остается в совершенно белоснежной комнате, ее руки сжимаются и разжимаются. Один раз. Два.

* * *

Грейнджер. Грейнджер… Гермиона…ГермионаГермионаГермиона…

 

3 декабря, 2006

14:11

Когда она входит в палату, у окна сидит мужчина. Белокурые волосы, блестящие под лучами солнечного света, бледная кожа резко контрастирует с темной мантией, которую он надел. Мужчина молча таращится в окно. Гермиона чувствует оттенок тоски в его выражении. Над его правым глазом — порез, а руку стягивает повязка.

Гермиона думает, что он выглядит как падший ангел: такой красивый, но в то же время такой побитый.

Кажется, он не замечает ее входа, поэтому она покашливает. Он тут же поворачивается, и его рот открывается самую малость, будто чтобы что-то сказать, но из него не вылетает ни слова, так что они просто глазеют друг на друга.

Разорвав зрительный контакт, Гермиона бросает взгляд на закрытую дверь, а затем внимательно осматривает остальную комнату, отмечая небольшое количество мебели и предметов декора, которые кажутся ей такими личными и сокровенными по какой-то странной, Мерлином забытой причине.

Возвращая взгляд на молодого мужчину, Гермиона мягко спрашивает:

— Вы кого-то ждете?

Он не кажется слишком потрясенным ее любознательностью. Его взгляд опускается в пол, а потом он поворачивается, чтобы выглянуть в окно на сад Святого Мунго.

— Да.

— Кого вы ждете?

Он оборачивается, чтобы посмотреть на нее, серые глаза душат напряженностью взгляда, и Гермиона чувствует странное покалывание в животе.

— Кота.

Гермиона удивленно приподнимает брови, она определенно не ожидала услышать в ответ про животное, спросив кого. Однако вспомнив, где находится, она не задумывается над этим всерьез.

— У меня есть кот, — говорит Гермиона, улыбаясь при мысли о своем дорогом Живоглоте, лежащем на ее кровати — дома? картинка не совсем четкая, — ожидающим ее возвращения с работы.

— Он полунизл. Плохо уживается с кем-то, кроме меня.

— Я знаю.

Гермиона склоняет голову влево.

Мужчина встает и отходит от окна. Он слегка хромает. Гермиона открывает рот, чтобы заговорить, но ее останавливают.

— Я должен идти.

— Что?

Его здоровая рука поднимается, будто тянется погладить по лицу, но замирает, не коснувшись. Потом он улыбается, так нежно.

— Было приятно встретиться с тобой, — почему-то Гермионе кажется, что это не первая их встреча — есть что-то в этом человеке. — Я скоро вернусь.

Потом он ушел, и лишь едва уловимый резкий аромат остался доказательством того, что он вообще когда-либо там был.

Гермионе кажется, что она видит длинные следы когтей на ноге и руку, опасливо тянущуюся к шипящему рыжему коту. Но образ исчезает так же быстро, как пришел, и все, что она может видеть — это его улыбка; та улыбка на его прекрасном, побитом лице. Гермиона чувствует, как учащается сердцебиение, и находит это чувство довольно приятным.

 

3 декабря, 2006

17:41

Черные потрепанные волосы, ярко-зеленые глаза, спрятанные за круглыми очками — затравленно выглядящий молодой мужчина прорывается сквозь дверь, своим появлением спугивая Гермиону с ее насиженного места на полузаправленной кровати. Она подавляет вскрик и прижимает руки к груди.

— Прости, я опоздал, у меня…

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — Гермиона прерывает его словесный поток.

Черноволосый мужчина останавливается, его лицо объято ужасом. Гермиона сжимает и разжимает руки — она находит эти действия успокаивающими.

— Простите, должно быть, я ошибся палатой.

Гермиона неопределенно кивает, позволяя ему уйти.

Она не упускает бормотание под нос, когда он закрывает за собой дверь: «Снова один их тех дней. Я не могу… Я просто не понимаю, как он вообще с этим справлялся».

 

24 декабря, 2006

23:58

— Что ты здесь делаешь, Малфой?

— Сегодня Сочельник, Грейнджер, — лишь говорит он.

 

19 января, 2007

9:30

Она слышит громкие голоса за углом. Ускоряя шаг и ворча под нос о пренебрежении к людям — больнице! ссорились бы тише, Мерлина ради — Гермиона вслушивается в сцену, различая слова.

— …все еще навещаешь ее? Годрика ради, ты уже…

— …скажи это, Поттер! Клянусь Салазаром, я прокляну тебя. Ты мне не указ, я буду делать…

— …сказал, что ты остановишься, это не справедливо по отношению к…

— …никогда ничего не обещал, особенно тебе. Астория может засунуть это себе…

Стоящие перед ней — двое недовольных мужчин, тела которых вздымаются от состязания, кто кого перекричит — Гарри и Малфой.

— Что здесь происходит? — спрашивает строго Гермиона, кладя руки на бедра, сверля их двоих взглядом. Друг или недруг, неважно, потому что они оба неправы. — Гарри?

— Гермиона, я…

— Не лезь, Грейнджер, — прерывает Малфой. Гермиона чувствует, что ее терпение вот-вот лопнет. — Тебя это не касается.

Она не упускает свирепый взгляд, который Гарри посылает в его сторону.

— Ты нарушаешь покой Святого Мунго, так что да, Малфой, как целителя, меня это касается.

— Гермиона, — говорит Гарри, шагая навстречу, держа руки перед собой. — Слушай, мы с Др-Малфоем просто в очередной раз спорим. Это ведь обычное дело? Мы будем потише, идет?

— Гарри, ты ведешь себя странно, — Гермиона складывает руки на груди. — Если Малфой доставляет тебе неприятности, я могу вышвырнуть его отсюда.

Малфой фыркает и отворачивается.

Гарри вздыхает и проводит рукой по волосам.

— Гермиона, можешь оставить нас наедине, пожалуйста?

— Но, Гарри…

— Гермиона. Доверься мне. Пожалуйста.

Она стискивает челюсти и твердо кивает другу. Гарри, кажется, выдыхает от облегчения. Когда она отходит, они возобновляют свой спор, не понимая, что их все еще слышат. Гермиона — очень любознательный человек, некоторые звали ее в каждой бочке затычкой, но, на самом деле, она лишь заботилась о них! Так что она напрягает слух и подслушивает.

— …не буду, Поттер, мне нужно это. Я люблю ее.

— Ты лишь вредишь себе, цепляясь за нее, — голос Гарри ласковый, однако печальный. — Ты должен двигаться дальше, Драко, — с какой стати Гарри зовет Малфоя по имени? Гермиона замедляет шаг, задерживаясь в зоне слышимости как можно дольше. — Ты женишься, это несправедливо по отношению к твоей жене.

— Она мне не жена! — огрызается Малфой.

— Ты знаешь, о чем я, — потом тише, так тихо, что Гермиона почти пропустила это, Гарри говорит: — Ей бы не хотелось, чтобы ты так жил.

— Ты не знаешь этого, Поттер.

Гермиона достигает конца коридора. Сбитая с толку, она крутится на месте, чтобы изучить окружающую ее обстановку. Где она? Гермиона моргает, она в Святого Мунго. Глядя вниз, она отмечает, что одета в ту же форму, какую носит вся больница — мантия целителя, никаких сомнений. В руках как будто чего-то не хватает; Гермиона сжимает кулаки и разжимает их, неспешно идя по коридору.

— Гарри!

Его голова резко дергается в ее направлении, на лице отражается потрясение. Его взгляд мечется влево, именно тогда Гермиона замечает кого-то еще, стоящего рядом с ним — Драко Малфой. Ее улыбка тут же гаснет, сменяясь хмурым выражением, от которого рукой подать до грозных взглядов в его сторону.

— Что ты делаешь с Малфоем?

— Я… — начинает Гарри объяснять, когда Малфой проносится мимо нее и отрезает: — Я уже ухожу.

Гермиона пялится на его удаляющуюся спину, а затем возвращает внимание Гарри.

— Что все это значит? — спрашивает она.

Гарри прикусывает нижнюю губу и качает головой.

— Ничего. Пустяки.

 

30 января, 2007

1:17

Ей снится сон о горящих зданиях, душераздирающих рыданиях, криках удушья, холодных безжизненных глазах, и… и легких прикосновениях кончиков пальцев, затяжных поцелуях, напряженных мускулах под ее ладонями, холодных серых глазах…

Гермиона просыпается с чувством опустошенности.

 

14 февраля, 2007

7:00

Гермиона трет свои слипшиеся ото сна глаза. Взглянув на окружающую обстановку, она бормочет проклятия под нос.

Спать на работе! И о чем, скажите на милость, она думала?

Гермиона быстро вскакивает с постели — мысль об этом конкретном предмете мебели в комнате отдыха взбодрила ее — и расправляет форму. Она оставляет попытки укротить свою гриву — все равно та никогда ее не слушалась. Гермиона делает несколько глубоких вдохов, успокаивая себя перед возвращением к своей работе.

Подарочная коробка на столе отвлекает ее внимание.

Счастливого Дня Святого Валентина

Держа в руке открытку, подписанную изящным почерком, Гермиона гадает, кому та адресована. Она качает головой, по крайней мере, у кого-то будет хороший Валентинов день. Гермиона кладет открытку обратно на стол, с легкой улыбкой на лице выходя из комнаты, чтобы вернуться к своим обязанностям.

 

2 марта, 2007

15:41

— Гарри, ты знаешь, кого навещает Малфой?

— Нет. Нет, я не знаю.

 

24 марта, 2007

9:36

Она видит Малфоя, прислонившегося к закрытой двери — его лицо зарыто в ладони, а плечи страдальчески опущены. Гермиона медлит: он загораживает вход в ее комнату — комнату отдыха.

Она подслушала не нарочно, так получилось, и, несомненно, ее нельзя винить за это.

— Десять лет, — монотонно повторяет Малфой, его голос надламывается через каждые несколько раз. Гермиона чувствует, как ее сердце разрывается, даже за старого школьного заклятого врага. Малфой казался таким потерянным, что она невольно почувствовала к нему жалость.

Когда он наконец уходит, Гермиона входит в комнату, минуя ранее занимаемое им место. У нее не вызывает вопросов висящая на двери табличка с ее именем, напечатанным на ней жирным шрифтом: Гермиона Дж. Грейнджер.

 

5 апреля, 2007

18:47

— Невилл! — Гермиона улыбается, маша рукой своему другу. — Ты пришел к своим родителям?

Невилл колеблется, улыбаясь в ответ и неопределенно маша рукой.

— Гермиона? — спрашивает он.

— Да?

Он приближается к ней уже не так настороженно и буквально сияя.

— Привет, Гермиона, как ты сегодня?

Прежде чем ответить, она искоса украдкой осматривает коридор:

— Много дел, как и всегда. Количество желтых мантий по всему Святого Мунго сегодня было поразительным. Это веяние моды, которое я пропустила? — качая головой, Гермиона продолжает свою тираду, не дожидаясь ответа от Невилла: — Ты можешь поверить в наглость этих посетителей в желтых мантиях? Они расхаживают с важным видом, ведя себя безрассудно, врываясь туда-сюда в палаты пациентов, и им хватает дерзости отмахиваться от меня, когда я велю прекратить!

Она неосознанно сжимает и разжимает руки.

— Нынче у людей напрочь отсутствуют хорошие манеры. Я должна поднять этот вопрос у Главного Целителя, когда моя смена закончится, — говорит Гермиона с хмурым выражением лица. Осознание обрушивается на нее, она хватается за голову и улыбается виновато Невиллу, который выглядит несколько обеспокоенным.

— Ох, Невилл, прости! Я забылась на мгновение.

— Н-нет, все в порядке, Гермиона, — говорит Невилл с дрожью в голосе. — Это не твоя вина, ты не можешь ничего поделать с… — он останавливается, шлепая ладонью по рту.

— Что?

— Ничего, я… — глаза Невилла бегают слева направо, и Гермиона склоняет голову набок в замешательстве.

— Пойдем, эм, давай навестим моих родителей, да, пойдем?

— Хорошо, — Гермиона разворачивается и начинает путь вниз по коридору.

— Гермиона? — Гермиона поворачивается кругом на зов Невилла. Он потирает затылок, затем указывает в противоположном направлении и говорит: — Нам туда.

Гермиона чувствует внезапную головную боль и прижимает руки к вискам. Она жмурится, дожидаясь, пока приступ тошноты пройдет, прежде чем сказать:

— О, мне ужасно жаль, не знаю, что на меня нашло. Разумеется, нам туда.

Она чувствует себя слабой и слегка запутавшейся.

Невилл лишь сокрушенно улыбается и говорит:

— Это не твоя вина, Гермиона.

 

17 апреля, 2007

4:26

Она просыпается, выкрикивая имя в темноте.

Но хоть убей, садясь прямо на твердом больничном матрасе с накинутыми на бедра простынями, Гермиона не может вспомнить, чье это было имя.

 

29 апреля, 2007

11:52

— Малфой, тебе больше некого мучить?

— Нет, не в данный момент, — отвечает он, все еще не моргая пялясь на нее, будто пытаясь запомнить, Гермионе никогда не постичь причин его поступков.

Она обращает внимание на его облик — непривычно взъерошенные волосы, большие мешки под глазами и темные круги, обрамляющие его холодные серые глаза. Гермиона никогда не видела Малфоя, казавшегося таким изможденным и смирившимся.

Она делает вывод, что это ему не к лицу.

 

22 мая, 2007

17:14

Гермиона приостанавливает уборку и устремляет взгляд вперёд, растворяясь в глубинах своего разума. Слева от нее распахивается дверь, но она почти не замечает этого.

— Гермиона? Что ты делаешь? — голос Гарри прорезается сквозь ее мысли, и она отмирает, возвращаясь к своему плотному графику — прибрать палату, аккуратно сложить пузырьки на поднос, а затем откатить тележку к кабинету для восстановления запасов.

— Свою работу, разумеется.

— Нет, я имею в виду до этого, когда ты безучастно смотрела в пространство.

Гермиона снова делает паузу.

— Гарри, ты никогда не задумывался, какой бы была наша жизнь, пойди мы другими дорогами?

— Что ты имеешь в виду?

Размахивая руками в воздухе, Гермиона объясняет:

— Мне просто стало интересно, как бы сложилась моя жизнь, не реши я стать целителем, а в твоем случае, полагаю, если бы ты не пошел в авроры.

— Нет, — Гарри избегает зрительного контакта, выглядя довольно неуютно. Гермиона съеживается, вспоминая детские впечатления своего лучшего друга — Дурсли, война, Волдеморт.

— Прости, я не хотела…

— Нет, это не то, о чем я думаю, — Гарри отмахивается от нее, но не объясняет дальше. Гермиона внимательно за ним следит, пока он трет свои глаза за очками, переносит вес с одной ноги на другую и издает протяжный вздох.

— Гермиона, ты… ты счастлива?

Она склоняет голову на бок, размышляя над странным поведением Гарри.

— Да, разумеется. Все-таки это то, что я выбрала.

— Нет, ты… — Гарри обрывает сам себя. Гермиона успевает заметить, как увлажняются его глаза, прежде чем он разворачивается на каблуках и произносит со странной дрожью в голосе: — Джинни меня ждет.

Она остается одна, уставившись на дверь, которая с щелчком закрывается за ним.

 

8 июня, 2007

7:04

Гермиона разбужена прикосновением руки к ее щеке.

Она чувствует, как оно отдаляется, пока ее веки трепещут, прежде чем снять покров с карих глаз. Справа мелькает что-то светлое, и Гермиона поворачивается в ту сторону, чтобы увидеть белокурого мужчину с распахнутыми серыми глазами, уставившегося прямо на нее. Его челюсть сжата, будто в ожидании презрительной реплики или оскорбления, брошенного в его адрес по неизвестным Гермионе причинам.

— Привет, — говорит она тихо.

— Привет, — тупо повторяет он, исследуя черты ее лица в поиске подсказок к ее мыслям.

— Кто вы?

Все его тело, кажется, расслабляется от ее вопроса — только тогда она поняла, что прежде он был подобен сжатой пружине, готовой выстрелить в любой момент.

— Сегодня эти дни, — бормочет он, — пожалуй, так даже лучше для меня, — последовавший сдавленный смех никак не связан с радостью, в нем было что-то жутковатое.

Гермионе требуется время, чтобы рассмотреть его. Он одет в безупречную мантию, его волосы гладко зализаны назад, демонстрируя красивые черты лица, как будто их обладатель вот-вот отправится на бал или даже свадьбу. Он хватает ее руки, накрывая их своими, рисуя большим пальцем круги на тыльной стороне ее ладони.

— Это, это последний раз, — выдыхает он, — Гермиона… — он давится, а она удивляется, откуда ему известно ее имя, ведь она не знает, как его зовут.

— Вы в порядке?

Он качает головой, на его глазах выступают слезы.

— Со мной все хорошо. Полный порядок. Гермиона… я — мои родители, они — я… — он умолкает, а затем разражается мучительными рыданиями, слезы ручьем текут по его щекам. — Я не… я не могу… я не хочу этого делать, Гермиона. Пожалуйста. Даже если ты больше ничего не помнишь, пожалуйста, знай, что, будь у меня выбор, я бы так не поступил, не с тобой.

Гермиона заставляет себя молчать, пока мужчина плачется в ее руки. Она не понимает, о чем идет речь. Но он почему-то ее знает. Поэтому она слушает, застыв как статуя и умолкнув как рыба.

— Сегодня моя последняя возможность навестить тебя, — говорит он. — Поттер прав, Астория не виновата, она не… она не заслуживает этого — мужа, тоскующего по другой женщине, женщине, которая даже не помнит об их любви. Но Гермиона, я… Я никогда не полюблю ее, пожалуйста, пожалуйста, знай это. Я люблю тебя.

Он наконец поднимает взгляд, заглядывая в ее глаза, ее любознательные, нежные и обеспокоенные глаза. Гермиона видит еще свежую боль на его лице, и ее сердце тянется к светловолосому мужчине, сидящему перед ней.

— Я должен идти. Они… они ждут, — медленно поднимаясь, он бросает взгляд вниз на их сложенные руки и обратно на нее. Очень неспешно, дюйм за дюймом, он наклоняется, зависая губами прямо над ее лбом. Гермиона закрывает глаза, ощущая его дыхание на коже, ожидая чего-то.

Он не сокращает расстояние между ними, неохотно отступая, в то же время отпуская ее руки. Взглянув последний раз, на прощание, он отворачивается и идет к двери, к выходу, который вырвет его из ее жизни навсегда.

Когда он делает это, Гермиона чувствует имя, складывающееся на кончике ее языка.

— Драко.