Дорога в ночь (джен)

Только свет заката свяжет

Алой нитью горизонт,

Тень твоя тебе расскажет

Тайны спящих городов…

Ночь бесшумной тенью вступала в свои права, вытесняя последние лучи вечернего солнца за горизонт, словно вытравляя их из самой ткани мироздания. Совсем скоро тёмные пятна слились воедино, торжествуя победу тьмы над светом. И пусть он с утра и вернёт себе превосходство, но это будет позже. А пока умолкли птицы, затихли дневные обитатели леса, уступая место своим ночным собратьям.

На поляне, окружённой высокими древними соснами и елями, собрались вокруг костра путники, явно изнурённые долгой и тяжёлой дорогой. Их было около дюжины человек. По простой одежде и доспехам, защищавшим некоторых, а также по отсутствию какого-либо упряжного транспорта и лошадей, в принципе, можно было составить некоторые предположения. Эти люди напоминали пешее войско, возвращавшееся домой. По сути, так оно и было, только вот создавалось стойкое впечатление, что дела у них не шли гладко: обветренные, уставшие лица не выражали ни единой эмоции, а глаза угрюмо смотрели в темноту, разгоняемую лишь пламенем; сильные, но худые руки напряжённо сжимали оружие; вокруг не было слышно шутливых отвлечённых переговоров.

У самого края поляны расположились двое мужчин. Они мельком сочувственно поглядывали на товарищей, после возвращаясь к негромкому разговору, завязавшемуся, дабы как-то скоротать время — долг и договорённость обязывали оставаться на посту и сторожить хлипкий покой сгрудившихся возле огня людей. После полуночи мужчин должны были сменить. Кутаясь посильнее в потёртые дорожные плащи, те не стремились подвинуться поближе к костру, довольствуясь малым.

— Как думаешь, сколько нам ещё предстоит идти? — задал явно давно мучивший его вопрос старший из них — мужчина лет сорока с посеребрёнными сединой волосами и отросшей щетиной, которой явно не занимались уже приличное время.

Уродливый рубец пересекал левую часть его лица.

— Точно не могу сказать, — пожал плечами более молодой собеседник, выправка и спокойствие в глазах которого также указывали на значительный жизненный опыт и выдавали бывалого воина. — Пару дней точно: я был здесь последний раз давно, и многие моменты уже стёрлись из памяти. Но за то, что где-то, сравнительно неподалёку, должно быть селение, могу ручаться — в своё время сражался в этих местах.

Старший смотрел на младшего с уважением, слушал внимательно и обращался, как к равному. Можно было предположить, что они знали друг друга уже не один год. Впрочем, возможно, что так оно и было.

— В любом случае, сейчас главное — попасть к королю, а дальше уже разберёмся: в одиночку нам не выстоять, — мрачно заключил седовласый. — А тебе вовсе не обязательно плестись с нами и рисковать.

— Об этом не может быть и речи, — последовал хмурый, уверенный ответ. — Я не брошу вас в беде.

После не было произнесено ни слова, но того и не требовалось, потому что всё возможное уже было сказано множество раз и сейчас висело в воздухе, дополняя и без того гнетущую атмосферу.

— И, всё-таки, не советовал бы я тебе связываться с колдунами — ни к чему хорошему это не приведёт, — раздалось после нескольких минут молчания.

— Маги не такие плохие, как вам кажется, капитан.

— Ну, — тяжёлый вздох был хорошо слышен в ночной тишине, — смотри, не пожалей потом о своём решении.

— Верьте мне.

* * *

Но голос флейты нарушит поток моих мыслей.

Слишком поздно кричать: в сны захлопнута дверь.

Мой след учуяв, выползут крысы,

И улыбнется мне моя тень.

Город жил своей обычной, суетной жизнью. То тут, то там слышались разговоры припозднившихся гуляк, эмоциональные, явно бесперспективные споры и детские голоса. Многочисленные торговцы не оставляли попыток продать свой товар, громко и с энтузиазмом зазывая прохожих. Вскоре горожане готовились уже отойти ко сну, но пока что каждый стремился по своим делам.

Одинокий мужчина, лицо которого скрывал капюшон плаща, направлялся через оживлённую ночную улицу города в небольшую таверну, расположившуюся чуть поодаль, в неприглядном, тёмном переулке. Хоть держался этот человек уверенно и явно привык к значительным нагрузкам, ровная походка, всё же, казалась тяжёлой, что могло свидетельствовать об утомлении от долгой дороги. Толкнув не внушавшую особого доверия дверь, путник оказался в, на удивление, довольно просторном помещении. Место явно пользовалось большой известностью у завсегдатаев, поскольку зал был заполнен практически до отказа. Внутри было достаточно душно, отчего немногочисленные окна никак не спасали, и неуютно из-за собравшегося сомнительного контингента. Мужчина откинул капюшон и, нахмурившись, огляделся: он знал одного человека, который мог помочь в сложившейся неприятной ситуации, и работал этот человек как раз в данном заведении. Путник двинулся вглубь помещения, огибая тесно поставленные столы и очевидно нетрезвых гостей, когда его взгляд зацепился за одну фигуру, направлявшуюся к выходу. Останавливаясь на месте, мужчина внимательнее всмотрелся в знакомое лицо, которое даже под капюшоном добротно сшитого плаща обнаруживало человека с более утончёнными, чем обычно, чертами, а выглядывавшие светлые волосы просто не оставляли простора для дальнейших размышлений. И, всё-таки, очень уж неожиданным выходило место для такой встречи. Однако вновь прибывший мог поспорить на что угодно, что явно не дешёвая ткань скрывала пару острых ушей. В груди приятным и долгожданным теплом вспыхнула радость, а губы так и норовили растянуться в улыбке.

Привлёкший внимание вошедшего гость поначалу не заметил прикованного к нему взора, уверенно шагая к двери: между двумя мужчинами располагался ряд дубовых столов и компания вовсю веселившихся забулдыг. На мгновение поднятый взгляд карих глаз, невзначай пробежавшись по незнакомым лицам, встретился с выжидающе смотрящими синими. Направлявшийся к выходу остановился, на подсвеченном свечами неестественно бледном лице промелькнула нечитаемая смесь эмоций, после которой сразу же вернулось… Безразличие? Было нечто во всём облике странного мужчины, что заставляло сердце второго предательски сжиматься. Когда блондина уже хотели окликнуть, чтобы окончательно прогнать прочь все сомнения, тот вдруг молча отвернулся и ускоренным шагом покинул помещение, хлопнув дверью.

— Стой!

Обескураженный мужчина не сразу вернул контроль над собственным телом, в неверии глядя перед собой. Вынырнув из собственных потерянных мыслей, он ринулся назад, к выходу, с силой дёрнув дверную ручку, и выскочил на улицу, быстро окидывая взором окрестности — вокруг не было ни души, оба конца переулка терялись во мраке. Лишь со стороны оживлённого проспекта доносились звуки городской жизни.

Не успел. Упустил. Что произошло? В воспоминаниях вдруг всплыла услышанная не так давно фраза, которую предпочли тут же забыть, не придав ей особого значения.

А, в конце концов, не ошибся ли он? Не перепутал ли? Хотя двух ответов тут быть не могло.

«А ты уверен, что он будет рад тебя видеть?»

Сияет фосфорным светом луна...