Это я тебе пишу (джен)

Наверху большими круглыми буквами

было написано: «Привет!»

Само же письмо было кратким:

«Спи спокойно и не горюй.

В первый же теплый весенний день я вернусь к тебе.

Жди меня, будем вместе строить запруду».

Туве Янссон. Муми-тролль и волшебная зима

— Жень! Договор с Вахрутдиновым подписали? — спросил Петя.

Повисла пауза. Петя терпеливо ждал, наблюдая, как Женя с усилием выгребает из пучины годового отчета и пытается осмыслить вопрос.

— Нет еще, — сказала она наконец, не отрывая взгляд от экрана. — Нету договора. Он же хотел свой вариант прислать, да так и не прислал.

Петя недоверчиво хмыкнул, но исчез. Женя с отчаянием уставилась в отчет. Чертов Excel! Почему на филфаке их этому не учили? Хоть бы что-то полезное…

— Жень, он говорит, присылал договор! Вахрутдинов то есть. Слышишь? — крикнул Петя из-за перегородки.

— Пусть не… это самое… не свистит!

— Мамой клянется, что присылал.

— Ох… Ну пусть еще раз пошлет.

— Он говорит, три раза уже послал! На прошлой неделе дважды и еще сегодня утром.

— Ну, может, кому и послал, — рассеянно согласилась Женя. — Но точно не мне.

— А ты проверяла почту?

— Да.

— И что?

— Ну нету ничего, я же говорю.

— Точно нету?

Женя откинулась на спинку кресла и напомнила себе, что у Пети маленький ребенок. Ждет, наверное, папу с работы, смешной такой карапуз. Или у него девочка? Ну все равно, нельзя оставлять ребенка сиротой.

— Нет, Петя, ничего не приходило.

— А ты не посмотрела, может, оно в спам случайно завалилось?

— Да никуда оно не завалилось. Петь! Ну это же Вахрутдинов! У него вечно такой бардак во всем… Ну не веришь, смотри сам.

Она развернула монитор к Пете, который выглянул из своего закутка поверх перегородки.

— Вот, смотри, нету ничего.

— А в спаме?

— И в спаме тоже. Да и с чего бы…

Женя осеклась. В папке со спамом среди обычного мусора красовались три письма от Вахрутдинова. Одно в первой строчке — пришло сегодня утром, и два пониже, между предложением реально заработать в сети и обещанием увеличить отсутствующую у Жени часть тела.

— Ну слава богу, нашелся! Распечатай мне, ладно?

И больше Петя ничего не сказал. При всем своем занудстве он был человеком вполне благородным.

Пока договор печатался, Женя пробежалась глазами по списку писем — вдруг еще что-нибудь нужное попало в мусорку? Когда они искали Вахрутдинова, взгляд вроде зацепился за какую-то странную строчку…

— Женя, планерка! Отчет готов? Тебе докладывать.

Отчет не был готов даже наполовину. Вот тут Жене и пригодилось филологическое образование: уж чему-чему, а умению витиевато и туманно разглагольствовать на любую тему ее научили. Размахивая перед носом у коллег бумагами (и благоразумно не позволяя никому сунуть в эти бумаги любопытный нос), она воодушевленно сыпала цифрами и чертила в воздухе замысловатые графики, пока у слушателей не закружилась голова от ее энтузиазма.

— Эпический сказитель, — с уважением шепнул Петя, когда Женя плюхнулась на свое место. — Акын. Баян! Мысью по древу, волком по земле, шизанутым… шизым орлом под облака.

Петя тоже был с филфака. Поэтому они держались вместе: общая беда сближает.

По-хорошему после планерки надо бы было пообедать, но Элла Ивановна подкараулила Женю у выхода и потребовала отчет в письменном виде.

— Я сейчас, — сказала Женя, — я там только поправлю немного. Занесу вам через полчасика.

С обедом, в общем, не сложилось. Когда отчет наконец был готов, Женя, оторвавшись от компьютера, обнаружила, что рабочий день подошел к концу. Момент для ухода домой настал самый неудобный: коллеги группами тянулись к дверям. Если начать собираться прямо сейчас, неминуемо попадешь в одну или другую компанию и придется топать к метро с ними вместе.

— Вы меня не ждите, я тут надолго застряла, — сказала Женя страдальческим голосом. — Отчет, будь он неладен! — и помахала вслед уходящим.

Ну, теперь выждать еще минут десять и можно тоже отчаливать. Женя лениво заглянула в почту — нет ли чего от Вахрутдинова? Нет, слава богу, ничего. Полковнику никто не пишет. Даже спам новый не пришел. Стоп, она же хотела проверить, там мелькнуло странное какое-то письмо…

Днем ее мысли были заняты работой, Женя даже не успела сообразить, что именно ее насторожило в ворохе дурацкого спама, и теперь скользила взглядом по заголовкам писем, сама не зная, что ищет.

Так, вот оно. Вместо адреса — череда вопросительных знаков. Имя отправителя — череда вопросительных знаков. Тема письма — «Важно!!!!111». И какой-то еще файл прикреплен. Ну, это все понятно. Непонятно одно — Женя, не открывая письма, видела его первую строчку, обрывающуюся на полуслове: «Привет Женюра!!! Это я тебе пишу ты по…»

Чушь какая-то. Никто и никогда не звал ее иначе, чем просто Женей, ну или Женькой. Мама до сих пор называет Женечкой. И все, никаких других уменьшительных имен, никаких прозвищ, ников, тайных позывных. В глубине души Женя всегда об этом жалела. У всех в их компании были вторые имена — только для своих, для внутреннего употребления, а у нее не было. Как-то так сложилось с самого начала. Ей бы хотелось, чтобы у нее тоже был такой звучный псевдоним, но не скажешь ведь при знакомстве: нет, я не Женя, я… штурман Жорж. Капитан Немо. Юнга Джим! Я знаю, Джим, вы б хотели быть пиратом, носить ботфорты, плащ, кольцо с агатом… Ну, словом, ничего такого не было. Женя и Женя, и все тут.

Если не считать одного исключения. Два человека называли ее вот этим странным, старосветским, каким-то дореволюционным именем — Женюра. Только одного из них давным-давно нет в живых. А второй… и второго тоже.

Женя отхлебнула остывшего чаю из кружки. Ей показалось, он не просто остыл, а словно стал ледяным. Она включила чайник и снова повернулась к экрану.

Открыть? Ну там же наверняка вирус. Что это еще может быть? Конечно, вирус. Только почему он адресован ей, да еще с таким… особенным обращением?

Чайник зашумел, и этот бодрый звук вдруг прибавил Жене решимости. А, была не была! Если что и случится с компьютером, то пусть сисадмин потом разгребает! Его задача — обеспечивать безопасность, вот пусть и обеспечивает. А я просто проверяю почту.

Письмо было кратким: «Привет Женюра!!! Это я тебе пишу ты помнишь меня. У меня все хорошо и ничего не болит уже. Я только боюсь что ты все забыла. Помнишь мы порезали мою красную рубашку и ужас что было. Помнишь как я вылезала из окна. Помнишь как мы ходили ночью гулять и была луна. А в овраге никого не было а мы боялись. А теперь ты все забыла ты все забыла. А я тоже сначала забыла а теперь вспомнила. Жду ответа как соловей лета!!!»

Чайник выключился со щелчком и стало тихо. Женя машинально потянулась к нему, но не стала наливать, а просто потрогала ладонью его горячий бок — она вдруг почувствовала, что страшно замерзла.

Этим странным именем — Женюра — ее в далеком детстве называл дедушка Светки Кузнецовой, а вслед за ним и сама Светка. Жене оно не особо нравилось, но она не решалась это сказать старенькому дедушке. Потом он умер, а Светка продолжала звать ее Женюрой, и поправлять ее Женя тоже как-то не могла.

Кузнецовы были их соседями по этажу. Балконы, изначально смежные, потом разделили перегородкой, потому что у Жени появились усатый Гриня и мохнатая Герда, которые норовили прорваться на балкон и без спроса явиться в гости на кухню Кузнецовых.

А раньше, еще до Грини и Герды, Светка сама частенько захаживала к ним в гости с балкона, так же, как и они, не спрашивая разрешения. Женина мама всегда была с ней приветлива, хотя Женя чувствовала, что родители не одобряют эту дружбу. Первое время она об этом не задумывалась — хотя Светка была старше на три года, но дружили они очень хорошо, с самого начала, сколько Женя вообще себя помнила. Им было весело и интересно. А потом Женя подросла и стала замечать то, чего раньше не видела в упор: что со Светкой больше никто не водится, кроме малышни во дворе, что с ней трудно говорить — она быстро теряет мысль и только глупо смеется, что взрослые сторонятся ее, покачивая головами — кто сочувственно, кто брезгливо. Жене исполнилось восемь, потом десять, потом двенадцать, а Светка все оставалась шестилетним ребенком.

Взглянешь мельком — и не скажешь, что с ней что-то не так. Выросла она высокая, ну, может, чуток нескладная, рыжие волосы — свои, не крашеные. Ну, глаза необычного цвета, желтые, как у кошки, да ну и что. И доктор уверяет, что это легкий рецидив… Но взгляд у нее был странный, а поведение и того странней. Женя однажды поняла, что разучилась разговаривать с ней, не знает, как обращаться, чем занять. Она чувствовала себя виноватой, но в глубине души вздохнула с облегчением, когда Кузнецовы переехали в соседний квартал.

На этом все и кончилось, по большому счету. Дальше Женя жила своей жизнью, а Светка — своей. На новом месте у нее появились вроде друзья и подруги, из числа тех, против кого заботливые родители предостерегают хороших девочек вроде Жени. А через три года все кончилось. В компании своих мутных приятелей Светка попыталась залезть в окно чужой квартиры, но им помешал собачник, вышедший на прогулку в неурочный час. Все разбежались, а Светка сорвалась с балкона. Она умерла сразу. Остальных потом нашли, но, кажется, в итоге отпустили.

Все это Женя узнала в пересказе мамы, и только через два месяца, потому что уезжала на лето из дома. На похороны она не ходила, да и никто из ее знакомых не ходил. Но городок их был маленький, и любопытствующие, конечно, все выяснили во всех подробностях. Все было очень грустно и очень определенно. Светка умерла.

И кто тогда отправил Жене это странное письмо? Дурацкий розыгрыш? Но что в нем смешного? А главное — откуда автор розыгрыша может знать… ну хотя бы про ту красную рубашку? Светка однажды туго завязала ее на животе морским узлом, а потом они сидели во дворе и под рубашку заползла гусеница, которых Светка боялась как огня. Родителей дома не было, и Жене пришлось резать рубашку ножницами, рискуя порезать и саму Светку, которая верещала и дергалась. И за рубашку эту им действительно тогда влетело… И да, было дело, Светка вылезала из окна, когда мама заперла ее дома за какую-то провинность. Это вообще была ее страсть: она ловко лазала по карнизам, подоконникам и чердакам… чем и намеревались воспользоваться ее дружки, из-за которых она погибла. И да, точно, они однажды ходили с Женей гулять к оврагу, ослушавшись маминых наставлений, заигрались там до темноты, а потом было страшно идти домой: казалось, в спину им кто-то смотрит. Вот только Женя не помнила, чтобы хоть раз куда-то ходила гулять со Светкой ночью. Не было такого, просто не могло быть — уйти ночью из дома?.. Впрочем, Светка, как всегда, все путает — то, что было на самом деле, и то, что ей приснилось, и то, что она сама придумала.

Женя поймала себя на мысли, что думает о ней в настоящем времени. Брр, бред какой-то! Она пощелкала кнопками мыши — нет, ни адреса, ни имени отправителя не видно, одни вопросительные знаки. Наверное, программисты могли бы определить, с какого адреса письмо. Или вот что… надо поискать в Одноклассниках или Вконтакте! Женя принялась было вспоминать методом тыка давно позабытые пароли к своим аккаунтам, но остановилась. Искать среди тысяч людей Светлану Кузнецову… Самая распространенная фамилия в мире. И имя самое обычное. Мало ли в Бразилии Педров! И вообще — а что она, собственно, ожидает найти?

Так, что еще можно сделать? Знакомых из той давней далекой жизни у Жени почти не осталось. Саша и Аня не знали Светку. Или нет, Аня знала. Помнится, заступалась за нее очень резко, ко всеобщему изумлению. Ну, теперь-то понятно, Аня сама когда-то была девочкой, дружба с которой не одобрялась. И мама, конечно, знала Светку хорошо.

Женя нерешительно потянулась к мобильнику и замерла. Ну и о чем их спрашивать? Как вообще это сформулировать? Светки давно нет в живых. А если бы и была жива, то как… откуда… и зачем она стала бы вдруг писать Жене?

Нет, понятно, что это тупой розыгрыш какой-то. Стереть письмо на фиг и забыть вообще. Спасибо еще, если вируса в нем нет… Тут Женя вспомнила, что к письму прикреплен файл. Удалить его к чертям поскорее, подумала Женя.

Потом подумала еще секунду и открыла файл.

Ну и ничего особенного. Просто фотография. Мутная, не сразу даже поймешь, что там на ней. Вроде фонарный столб, а за ним пустое пространство — поле, что ли, и сверху расплывчатый блик — видимо, луна. Вообще-то немного похоже на вид, который открывался из окна их квартиры — и квартиры Светки. Вот там, подальше, может быть, и есть тот самый овраг. А может, и нет, в этой серой мути что угодно можно разглядеть при желании… Женя вздрогнула и поскорее закрыла фотографию. Поколебавшись, выделила письмо и нажала на кнопку «Удалить».

Сколько времени, интересно? Ого! Она отставила нетронутый чай, выключила компьютер и торопливо накинула пальто, борясь с ощущением, что за ней наблюдают — в точности как тогда в овраге.

Мобильник в кармане тренькнул, заставив ее вздрогнуть.

— Ты чего не отвечаешь? — укоризненно спросила в трубке Аня, и ее решительный голос мигом развеял странный дурман, который как будто сгустился вокруг. — На работе или гулять пошла на ночь глядя?

— На работе, — ответила Женя. — Гулять по ночам — не мой стиль.

— Я билеты в кино покупаю, девятый ряд нормально?

— Ага, давай. Аня…

— Да?

— А я похожа на человека, который любит гулять по ночам?

Одним из многочисленных Аниных достоинств было умение не удивляться странным вопросам.

— Не то чтобы похожа, — сказала она после секундной паузы. — Но я уверена, что такое случалось. Просто ты хорошо маскируешься. А что?

— Нет, ничего, — Женя покачала головой, забыв, что собеседница не может ее видеть. — Ничего. Совсем ничего.