Послезавтра (джен)

Достаточно сделать шаг к неизвестности, и она тебя уже не отпустит. Но если это не так? Если нужно-то только одно — позвать…

Глава 1

Худой, чуть сутулый мужчина в длинном черном пальто сидел на пластиковой скамье, засунув руки в карманы, и безучастно смотрел на пролетающие мимо поезда. Он был здесь давно, мимо него прошло с десяток электричек, но, видимо, тот поезд, что он ждал, так и не прибыл.

Чуть левее от него была оградительная полоса, возле нее останавливались поезда, и дверцы вагонов ежеминутно раздвигались, выпуская, кроме толпы, ослепляющий свет в слабо освещенное энергоемкими лампами метро. Толпа сновала мимо, его никто не замечал — вокруг было полно скамеек, в столь поздний час большинство из них пустовало, и уединение мужчины, кутавшегося в пальто, не нарушалось. Рядом с ним была разложена газета, где на фоне текста выделялась черно-белая фотография величественного замка. Величие, правда, малость поутративший из-за чудовищных пробоин в стенах, нескольких разрушенных башенок и выбитых окон. Было бы полное ощущение того, что замок не так давно пережил артобстрел, если бы пробоины в стенах не напоминали следы гигантских ботинок. Фотография казалось отчетливо «живой» из-за теней мрачных туч, которые скользили по замку и иногда перемежались светом, выплывавшей из-за облаков луны. Возможно, неверное освещение метро создавало такую иллюзию.

«Просто игра света и воображения, ничего более», — подумал, проходя мимо скамьи, почтенного вида господин с кейсом в руках, задержавший взгляд на необычной фотографии.

Сидевший на скамье мужчина проводил его взглядом.

Поттер забыл «Пророк», вот люди и пялятся, но вынимать руки из теплых карманов и убирать газету ему не хотелось.

Поттер ушел более двух часов назад, ушел в спешке, так как его обеденный перерыв давно закончился, а он все еще сидел здесь и разговаривал с Северусом Снейпом.

Это место для встречи выбрал тоже он, Поттер. Наверняка надеялся, что уж в маггловском метро газетчики до него не доберутся. И появился он здесь совсем по-маггловски. Просто прошел через турникет и сел рядом с ожидавшим его Северусом. Северус за пять лет сам уже вполне привык жить как маггл — перестал пользоваться палочкой и научился ездить в метро, расплачиваться с продавцами в супермаркетах, оплачивать счета. Точнее, не научился, а просто вспомнил, как все это делается. Детство, проведенное в маггловском районе, в компании с отцом-пьяницей и во всем слушавшей его матери-колдуньи, вполне способствовало умению жить без магии.

У Поттера проблемы. Собственно, потому он и нашел Северуса. Впервые за пять лет захотел с ним увидеться. А Северус не хотел. Он был бы безмерно благодарен им всем, если бы про него забыли и действительно оставили в покое.

Его не тревожили. Пять лет, казалось, о нем и не вспоминали. Северус спокойно жил себе в Паучьем переулке, навсегда зарекшись пользоваться магией. Почему он это сделал, он сам не понимал.

Возможно, он свое уже отколдовал. Такое, Северус слышал, бывало с древними, выжившими из ума, волшебниками, которые на склоне лет на удивление родни, ломали свои палочки и отправлялись доживать старость к магглам. Впрочем, это случалось не только со старыми маразматиками. И не только с такими вот. Например, Эйлин Принц являла собой яркий пример исключения.

Северус оставил магическую жизнь, оставил Хогвартс, который, сколько он себя помнил, всегда был с ним.

Сначала он мечтал о Хогвартсе все детство, мечтал, что, наконец, оставит свой маггловский мирок, где только ругань и пьянки отца, забитая, задерганная жизнью мать, их вечные скандалы, да бедность, граничащая с отчаяньем. Это не нищета. В нищете есть свобода. Ты нищий, у тебя ничего, никого нет, и перед тобой множество путей, как эту проблему решить. Если для тебя, конечно, это проблема. Многим нищебродам наплевать на то, что они нищие, а потому они вполне счастливы.

А отчаянная бедность… Ты что-то кому-то должен: себе, жизни, родителям, которые не этого от тебя ждали, окружающим, которые осуждают тебя. И ты изо всех сил стремишься вылезти из бедности и «пробиться в люди». Непрерывная борьба с бедностью — это и есть отчаянная бедность. Северус знал, что зачастую эта борьба бесполезна.

Он мечтал о Хогвартсе. А потом семь лет учился в нем. Жил настоящей бурной жизнью, и у него были все эмоции, присущие жизни: и любовь, и ненависть, и дружба, и жажда мести… все. И знания. Столько всего открылось ему, столько, что ему, с его неуемной жаждой учебы, казалось самым бесценным, самым долгожданным даром. Он этим жил семь лет, и это время оказалось лучшим в его жизни. Несмотря ни на что. Естественно, он понял все гораздо позже. Понял, когда это время безвозвратно прошло. Так всегда случается.

А после… Именно это, такое пресное «после». Его жизнь разрезана на два пласта — «до» и «после». «До» — жизнь, «после» — служение. Разумеется. Иногда удивительно сознавать, как круто жизнь может измениться после одного-единственного события. Жизнь падает, как подрубленный в беге конь, и остается только гадать поднимется ли она снова. У него — нет.

Одно-единственное событие... Причем, никогда заранее не поймешь: «Вот передо мной стоит выбор. Выбор, который изменит судьбу». Выбор, увы, происходит не в торжественной обстановке, под звуки фанфар, о нем никто заранее не предупреждает. Напротив, выбор подкрадывается незаметно, поджидает в буднях, прячется за маской нужных и не нужных мыслей.

И никак не поверить в серьезность момента, постоянно перебивают вопросы, обычно начинающиеся так: « А еще нужно будет…», «Побыстрее бы закончить с этим…», «Это не важно…»

После, далеко уже после, приходит понимание. Правильно, именно то, от чего хочется бежать на край света, но уже при попытке к бегству оно тебя убивает почище любой Авады. Понимание, что тот момент, тот выбор был самым важным в жизни. И все. Добивает еще и «ничего изменить нельзя», и ты умер.

Вот и Северус умер.

Его жизнь закончилась спустя два года, после окончания Хогвартса, когда он сделал свой Самый Важный Выбор, такой обыкновенный, мать вашу, Выбор — доложил о пророчестве Темному Лорду.

Он не понял этого сразу, он сопротивлялся и трепыхался, как выброшенная на берег рыбешка, но маятник уже раскачался — Северус толкнул его в неверную сторону, и тот начал свой ход.

И «ничего изменить нельзя».

Через год, тридцать первого октября 1981 года, на его попытках исправить ошибку, попытках бороться, был поставлен жирный крест. Его жизнь закончилась. Началось служение. Нет, наверное, Служение, ведь это касалось не только его. Служение Ей.

Ни о каком стремлении искупить вину не было и речи, Северус не верил в бессмертие души, маггловские рай и ад, в бога и черта. Рай и ад — всего лишь другие люди. Это не его идея, но он был с тем, кто это придумал, согласен.

Он знал, что она ушла и не вернется. Но он был у нее в долгу. И шестнадцать лет отрабатывал этот свой долг. Он делал все, как ему велели, потому что верил Дамблдору — Дамблдор оберегает Гарри Поттера. И он, Северус Снейп, оберегал мальчишку так, что в любой момент был готов отдать свою жизнь — знал, что тогда долг будет оплачен. Дамблдор же берег Поттера для других целей. Но они все довели до конца. Каждый до последнего, не отступившись, отыграл свою роль: и директор, и Поттер, и он.

По крайней мере через пять лет после Битвы за Хогвартс Северус твердо в это верил.

Однако сегодняшняя встреча показала, что все совсем не так.

Гарри Поттер нашел его.

Когда Северус вернулся домой, он обнаружил, что у него кто-то побывал, и этому кому-то плевать было на Охранные чары. Преодолел он их с легкостью и ловкостью, прогулялся по его дому, посидел в его кресле, даже просмотрел пару его книг. А потом оставил записку на клочке пергамента: «Мне нужна ваша помощь. Гарри Поттер».

На следующий день Северус отправился в Министерство. Ему не нужно было заставлять себя это делать, даже удивляться просьбе о помощи не пришлось. Северус воспринял это как должное — Гарри Поттеру нужна помощь, и Северус Снейп ему поможет. Потому что ясно, Поттер стал бы просить его, только если земля под его ногами будет гореть.

Пройдя через изумрудное пламя министерского камина, Снейп встал в очередь к лифту вслед за пожилым волшебником в старомодной мантии.

После лифт, дребезжа, опускался все ниже, и вскоре Северус достиг нужного ему уровня.

Он презрительно скривил губы — в штаб-квартире авроров, как всегда, царило столпотворение. Дойдя до отсека, на котором висела табличка "Гарри Поттер и Самюэль Бродсон", он без стука распахнул прозрачную дверь и вошел.

Здесь был только Гарри, который занимался тем, что меланхолично выводил палочкой золотые завитушки на листе пергамента, и так этим увлекся, что не заметил посетителя.

— Как обычно бездельничаете, Поттер?

Гарри поднял голову и тут же вскочил, опрокидывая стул. Вид у него был столь потрясенный, словно он увидел перед собой покойника.

— В-вы пришли?

Северус вместо ответа подошел и кинул ему на стол записку, которую нашел у себя дома.

— Полагаю, я должен был, — сказал он с нескрываемым отвращением в голосе.

— Но как?..

— Через каминную сеть, не будьте идиотом, — Северус раздраженно запахнул пальто и сел на стул. — Так что случилось, Поттер?

Гарри провел ладонью по лицу, словно попытался стереть изумление, вызванное его приходом. Видимо, до последнего был уверен, что Северус не откликнется. И он все еще держал палочку, которую успел выхватить, по-прежнему направленной на него.

Северуса ситуация начала утомлять. Даже до Поттера, с его заторможенными реакциями, уже должно было дойти — да, Северус Снейп пришел к нему в кабинет, что невероятно удивительно, если учесть, что он сам его звал.

— Мне принести сюда гамак? Похоже, пока вы, наконец, придете в себя, пройдут не одни сутки.

Гарри поднял свой стул, все также боязливо косясь на Северуса, сел и сказал:

— Не здесь, Сне… профессор. Я не могу говорить здесь. Давайте встретимся сегодня в… на станции Кеннингтон в семь часов вечера?

— Собираетесь проворачивать свои темные делишки подальше от волшебного мира? Не вскидывайте на меня ваши испуганные глаза, считайте это шуткой, — с этими словами Северус встал и вышел из кабинета, спиной чувствуя взгляд Гарри, в котором до сих пор плескалось все то же потрясение.

Не удивительно. Пять лет никто из волшебников не видел Северуса Снейпа.

Поттер был взволнован. На взгляд Северуса, даже болен.

Он сидел рядом на скамье, уткнув взгляд в свои колени, вид у него был взъерошенный, словно он добирался сюда впопыхах. Северус отметил нервное сжимание рук время от времени — неконтролируемое и судорожное; Поттер на грани нервного срыва и, по всей вероятности, уже давно. Что же могло произойти?

Северус отрезал себя от волшебного мира, потому у него не было информации о жизни Поттера — в подробностях, разумеется, общую картину не мог не знать, разве что отшельник на луне. Гарри Поттер отучился в Хогвартсе, окончил школу аврората, женился на Джинни Уизли и работал в Министерстве. С его друзьями — которые выжили — вроде бы все в порядке, Уизли и Грейнджер поженились, все в достаточной мере счастливы, так в чем же дело? Откуда этот тихий психоз, которого и в худшие годы борьбы с Темным Лордом от него не дождаться было? Если Поттер и психовал, то психовал так, что хоть яичницу на нем жарь. А сейчас уже битых полчаса сидит и молчит. Даже слова ему не сказал, просто подошел, кивнул и сел.

В конце концов, Северусу молчание надоело, и он, вытянув ноги, безмятежно бросил:

— Замечательное метро. Спасибо за беседу, Поттер, пожалуй, я пойду.

Гарри оторвал взгляд со своих колен и посмотрел на Северуса так, будто только что его увидел. Через нескончаемо долгое время он произнес шепотом, и Северусу пришлось напрячь слух, чтобы его расслышать:

— Он вернулся.

— Нет, — сразу же твердо ответил Северус. — Темный Лорд не мог вернуться.

Кажется, он научился пользоваться легилименцией без волшебной палочки — сразу же понял о чем, точнее о ком, идет речь.

Это невозможно. Лорд не мог вернуться.

Гарри снова опустил взгляд на свои колени.

— Я так и знал. Вы тоже мне не поверили. Никто не верит.

— Поттер, с чего вы взяли, что Темный Лорд вернулся?

— Я видел его.

Северус сощурил глаза. Похоже, дела совсем плохи. Посттравматический синдром, даже если он у Поттера был, что вряд ли, обычно с него, что с гуся вода, через пять лет не может сказаться, раз нормально школу закончил, аврором стал, женился даже. Психическое отклонение? Или передоз нагрузок в аврорате? Одно ясно — парня нужно изолировать, пропоить успокоительными, обеспечить покой…

— Вы молчите? Вам все равно, да? — Гарри впился в него взглядом. Невозмутимость Северуса ему не понравилась, апатию, как ветром сдуло, и сейчас его будто прорвало:

— Мне никто не верит. Думают, что это до сих пор последствия и все такое… но это правда! Он просто появляется, когда рядом никого нет… он специально так! Джинни отмалчивается, стоит мне начать говорить об этом, Рон с Гермионой не верят, Кингсли — тоже, и МакГонагалл, и мистер Уизли, и Билл… Никто! Кингсли предложил взять отпуск, миссис Уизли настаивает, чтобы я пожил в «Норе»… Не понимают они, как все серьезно. Он вернулся. Он снова набирает силу, а они не хотят верить! — Гарри уже кричал, не обращая внимания на то, что на него смотрят проходящие мимо люди. Северус ждал. Когда Гарри умолк, обессилено откинувшись на скамью, он спросил:

— Как давно он начал вам являться? Что говорит вам? Или он молчит? И постарайтесь отвечать по существу, не орите и не драматизируйте.

Гарри бросил на него злой взгляд:

— Я не обязан вообще ничего вам отвечать. Вы мне больше не преподаватель и…

— Прекрасно, в таком случае я пойду. Приятного вечера, Поттер, — Северус встал, намериваясь уйти.

— Я… профессор!

Северус обернулся и наткнулся на взгляд Гарри.

Поттер смотрел на него так… Северус вспомнил. Точно такой же взгляд был у Мальсибера, когда он рассказывал о том, что принял Метку. Взгляд человека, которому уже все равно, что терять.

— Никто не слушает меня, профессор. Дамблдор, возможно… Но его портрет молчит, я знаю, с той самой ночи молчит. Я словно один. Даже Рон и Гермиона… Они не верят мне.

— А это вас не настораживает, Поттер? — Северус вновь сел на скамью. — Не настораживает, что вы его видите, а остальные — нет? Не настораживает, что ваши друзья не верят вам?

— Не настораживает. Можете прямо сказать, что считаете меня сумасшедшим, — горько сказал Гарри. — Я сам уже так считаю. Почти верю, что я свихнулся. Ну, бывает же что-то вроде отголоска пережитого, который вдруг сказывается пять лет спустя… Чепуха, конечно, но логично было бы решить, что это так. Я сразил Волдеморта, все хоркруксы были уничтожены, он не может вернуться… но он вернулся. Я сошел с ума.

— Вы ждете, что я это подтвержу? — желчно осведомился Северус. — Зачем я вам нужен?

Поттер осекся и несколько секунд смотрел на него.

— Незачем.

Он встал и, не оборачиваясь, ушел.

А Северус сидел после этого разговора, все сидел на пластиковой скамье и думал. И подумать было над чем. Два вопроса будто столкнулись в его голове и бестолково метались, как птицы в тесной клетке. Два вопроса…

Неужели все было зря? Что делать?

Зря он шестнадцать лет… зря погибли все… зря?

Да, зря, потому что его Лордство умудрилось вновь вернуться, черт побери! Поттер не врал, не придумывал, не свихнулся. Северус был волшебником, чтобы все это понять, но тут и волшебником быть не надо — будь Поттер сумасшедшим, он никогда бы этого не признал. Сумасшедшие твердо уверены в своей нормальности, они даже на миг не усомнятся, что это не так. А Поттер…

Или его обманули, чтобы он искренно поверил? Зачем?

Одно ясно — никаких других признаков возвращения Темного Лорда, кроме слов Поттера, который не врет и не придуривается, нет. Тут три варианта. Либо это идиотская шутка, кем-то разыгранная, чтобы Поттер на самом деле свихнулся, а это, судя по его блестящим глазам, совсем не за горами, либо это злокозненный обман с целью… с какой, это в таком случае нужно выяснить. В обоих случаях обязательно проверить Малфоя. Ну а третий вариант — это правда, Темный Лорд вернулся. Северус глубже засунул сжатые кулаки в карманы.

Каким образом? Все же довели до конца, все хоркруксы — планируемые им, не планируемые — уничтожены, да и даже если бы был еще какой-нибудь девятый хоркрукс, о котором Дамблдор не знал, Лорд бы не позволил сразить себя мальчишке и исчезнуть в разгар битвы… Разгар битвы? Возможно… Что если Темный Лорд уже знал о поражении? Вдруг он предвидел, ведь нагрянула подмога, его слуги гибли, сам он уже не мог действовать в полную силу из-за защиты Поттера… Вдруг он решил скрыться на время? Вдруг он просто выжидал?

Лучше об этом не думать, иначе впору самому сойти с ума.

Тогда, и правда, все было напрасным. Теперь Северус понимал Фаджа, который в прошлый раз упорно не верил в возрождение Темного Лорда. Ведь все оказалось зря. Все умерли зря. Некоторые не могут свыкнуться с этой мыслью. Некоторые только этим и живут.