Пусть всегда будет солнце (джен)

Сознание возвращалось медленно, голова нещадно болела, сильная сухость во рту вызывала жуткую жажду. Неужели меня собрали после этого месива? Я попыталась открыть глаза, но вместо больничной палаты увидела себя в какой-то непонятной комнате, мрачной и темной. Меня спасли местные жители? Но моя комната не похожа на жилье тайца…

Внезапно в голове закрутились вихри мыслей, принося ужасную головную боль. Картинки мелькали одна за другой, смешиваясь в диком хороводе, прокручивая перед внутренним взором две жизни… мою и женщины, в чье тело по воле высших сил попала моя неприкаянная душа.

Я по жизни считала себя неудачницей. Будучи отличницей в школе, замечательно окончив институт, да и в последующие годы я так не смогла устроить свою личную жизнь, много лет проработав преподавателем младших классов с мизерной зарплатой и огромной ответственностью. В свободное время занималась репетиторством — готовила малышню к поступлению в первый класс или подтягивала отстающих по языку и математике. Я смирилась с тем, что никогда не смогу иметь своих детей, поэтому всю себя отдавала детям чужим, прекрасно помня каждого своего ученика и радуясь, что взрослые выпускники приводят ко мне в класс уже своих сыновей и дочек.

Моя первая поездка за границу стала фатальной. Цунами смело мою бренную тушку с пляжа, перемолов ее в бесформенное месиво в жутком хороводе беснующейся стихии. Скорее всего, от моего тела ничего не осталось: вокруг летали арматура, куски металла и бетона, покореженные машины, мебель, вырванные с корнями деревья… В этом дьявольском коктейле шансов выжить не было…

И теперь я в теле такой же неудачницы…

Истории о попаданцах всегда интересны и, в большинстве случаев, позитивны. Но мне, как всегда, не повезло… Я попала в тело канонного персонажа из любимой и хорошо известной вселенной.

Разрешите представиться — теперь я миссис Элизабет Коул, директор знаменитого приюта Вула, воспитавшего ужасного Темного Лорда.

Хотя еще не директор. Пока я только воспитатель. Истинная владелица данной тушки всего несколько месяцев назад похоронила мужа, умершего от оспы. Без поддержки родных Элизабет пришлось очень туго. Вскоре она сломалась, решив оборвать свою никчемную жизнь, смешав лошадиную долю алкоголя с такой же лошадиной дозой таблеток.

Ту миссис Коул, из книжки, скорее всего, успели привести в чувство, либо доза была недостаточной для смерти, но вполне приемлемой для вселения такой «везучей» меня. Память предшественницы услужливо подсказала, что на данный момент я взяла недельный отпуск для решения всех вопросов, связанных с наследством и переоформлением документов.

Хорошего в моей ситуации катастрофически мало. Я бедная вдова, скоро мне не по карману станет оплачивать снимаемую комнату, на горизонте маячит война. С другой стороны — я жива, у меня есть работа. Канонная миссис Коул смогла дослужиться до директора приюта, а это уже гораздо лучше простой воспитательницы.

За раздумьями и метаниями пролетело несколько дней. Я смогла разобраться с документацией, оставленной покойным мужем, хорошо вспомнить жизнь Элизабет, набросать план своих дальнейших действий.

Хуже всего было чувствовать себя оторванной от мира. Там, в далеком 2004 году, не осталось никого, о ком бы я тосковала, но мне, ребенку цивилизации, жутко не хватало компьютера, интернета, телефона, нормального водопровода, микроволновки и электрочайника. Первые дни все казалось нереальным сном, но мое чувство паники как будто притупили, и вскоре я уже не разделяла меня из будущего и меня из прошлого. Тщательно все проанализировав, я решила плыть по течению и попытаться сделать жизнь деток из приюта Вула хоть чуточку лучше.

Кстати, мистер Оливер Вул — основатель приюта, спонсор и меценат, все еще был жив. И ферма у моря, куда детей вывозили на лето, тоже принадлежала ему. Сейчас в приюте помимо меня работали еще одна девочка-воспитатель, повар, прачка и сторож, который по совместительству выполнял кучу разной работы, требующей крепких мужских рук. Старик Вул на самом деле любил детей и в реалиях этой Англии действительно делал для них очень много. Только то, что ни один малыш из стен этого дома не попал в программу «домашние дети», говорило о многом. Вул не позволил забрать никого из своих воспитанников в австралийское рабство, преподносимое «Обществом продвижения детской миграции в колонии» как единственную возможность обрести любящую семью и хорошую жизнь в достатке.

Когда я первый раз пришла на работу, то была приятно удивлена чистотой, опрятностью и царящим в стенах приюта порядком. Да, воспитанники жили очень бедно. Но одежда у них была чистой и целой, еда — свежей и разнообразной. Кроме этого, детям давалось довольно неплохое начальное образование на базе местной бесплатной государственной школы. На данный момент в приюте жили тридцать два ребенка, самому старшему мальчику исполнилось четырнадцать.

Я выполняла обязанности воспитателя, стараясь использовать свои навыки и знания из прошлой жизни. Детей приобщали к труду в силу их талантов и возраста: они помогали перерабатывать продукты, мыть посуду, убирать помещения. Старших девочек оставляли присматривать за младшими, учили шить, вязать, готовить еду. Мальчики, под руководством нашего золотого сторожа, учились разным мужским премудростям, помогали ему чинить парты, табуретки, шкафы и кровати.

Естественно, как и в любом детском коллективе, не обходилось без ссор, драк, обид и недовольства. Используя свое образование, знание психологии и довольно внушительный опыт работы, в большинстве случаев мне удавалось разрешить детские конфликты и примирить детей между собой.

В начале зимы, получив разрешение мистера Вула, я переехала жить в приют. А в последний день декабря в нашу дверь неуверенно постучала измученная и еле живая Меропа Гонт…