Всего лишь один день (джен)

Маша влетела злая и заметалась по кабинету:

— Все начальники гады, и наш начмед не исключение! У-у! Отчитать меня перед всеми! Я не виновата, что комиссия через два дня, а больных куча! Карточки у меня не заполнены, надо же! Я, что ли, солдат полуголыми по плацу в дождь гоняла, чтобы они попростужались все?!

Плюхнув перед собой стопку медицинских карточек, взяла ручку и открыла первую. Едва успела заполнить третью на очереди медкнижку, как раздался телефонный звонок.

— Дежурный по лазарету старший лейтенант Беляева слушает!

— О как! Слу-ушай, сестренка, мне справка нужна на три дня, выпиши, а?

«Какая я тебе сестренка, ты кто вообще? Даже не представился, как полагается».

Повод, чтобы выплеснуть злость был подходящий, но Маша сдержалась, постаралась ответить как можно благодушней:

— Ну что ты, бра-атец, как я тебе справку по телефону сделаю? Приходи в медпункт, если болеешь, то выпишу.

Собеседник не ответил, раздались короткие гудки.

«Вот кадр, болеет он, как же!» — фыркнула Маша, снова взяла ручку, стала писать.

Тут ее отвлек шум за дверью. Раздавались ругань, охи и ахи, падение на пол, кажется, чьего-то тела и еще какие-то неидентифицируемые звуки. Озадачившись, Маша стала ждать развития событий. Дождалась. Дверь распахнулась, и в кабинет были доставлены четыре разной степени зелености солдатика. Конвоировала их санинструктор Лидия Борисовна.

Временами ее габаритам Маша даже завидовала. Лида не была толстой, но ее кряжистая фигура внушала трепет; стоило ей упереть руки в бока и прищуриться, как любые наглые отмазки рядовых сразу же превращались в неловкое блеянье и терялись где-то в глубине извилистого сознания. И не только у рядовых, да.

— Вот, Мария Александровна, из учебки привела, эти четверо обдристались.

Начать Маша решила с самого бледно-зелененького, чуть ли не падающего на пол и держащегося за живот тщедушного юноши. Оттянула веко, отправила на кушетку и стала щупать живот. Появился неприятный запах. Парнишка стал поскуливать от боли.

— Что ели? — строго спросила Маша.

— Плов, товарищ старший лейтенант, — нестройным хором ответили рядовые.

— Вы его на помойке, что ли, нашли? — спросила она насмешливо.

— Никак нет!

«Понятно, обожрались, поди, контрафактными беляшами какими-нибудь», — подумала Маша.

— Лидия Борисовна, я им антибиотики назначу. Пока левомицитин, потом что-нибудь желудочное добавлю, сначала у провизора уточню, что у нас там есть. Определяйте в лазарет.

— На выход! — зычно приказала Лида и увела болеющий квартет.

Маша же посмотрела на часы и застонала:

— В столовую пробу снима-ать, а потом школьников привезу-ут! — и побилась головой о стол.

* * *

Доктор мрачно наблюдала, как из автобуса выгружаются мальчишки-старшеклассники и строятся на плацу. Чуть сдвинула на глаза кепку, поправила ремешок медицинской сумки, просунула палец под воротник камуфляжной куртки и потерла под ним кожу, которая стала зудеть от пота.

Разношерстная толпа не вызывала ни симпатии, ни умиления, лишь жалость и досаду: «Черт бы побрал это шефство! Вон тот здоровяк похож на сердечника, а у этого явная степень дистрофии...» И Маша жалобным голосом обратилась к санинструктору:

— Лидия Борисовна, полсотни детей в такую жару!

— И не говори, Машунь, наверняка кто-нибудь в обморок грохнется или кровавую юшку соплями размажет.

На душе стали царапать нехорошие предчувствия. Профессиональное чутье, а, может, и женская интуиция, к сожалению, не подвели. На очередном круге пробежки и так неровный строй нарушился. Пацаны сгрудились в кучу, кто-то позвал доктора. Маша бросилась туда. Офицеры быстро навели порядок и дали доступ к пострадавшему.

Мальчишка, совсем не похожий на больного, вполне себе приличного телосложения, бился в судорогах, изо рта шла пена, глаза закатились. «Эпилептика бы не отправили, скорее всего судорожный синдром проявился…»

Открыть сумку, шприц, одна ампула, вторая…

Помощники оказались, что надо: вовремя повернули парня набок, подложили полотенце, обтерли влажными салфетками, приготовили дыхательную маску. Маша фиксировала это краем сознания, ее руки в это время, казалось, жили отдельной жизнью, выполняя нужные для реанимации действия.

Наконец она с облегчением втянула и шумно выпустила воздух из легких, стало понятно, что мальчик вне опасности. Подергивалось только правое веко, пена уже не шла, конечности расслабились.

Подогнали санитарную машину. Школьника погрузили и повезли в городскую больницу; ей, как дежурному медику, пришлось сопровождать. Хорошо, что вместе с военкомом был классный руководитель, он поедет с ними, поможет с оформлением и сообщит родителям. Сам военком нервно сжимал кулаки и лохматил себе волосы. Мужчина явно испугался, да и кто не испугался бы на его месте?

* * *

Маша устало села за стол и подвинула злополучные карточки. Помотала головой, стала искать в столе настойку с пустырником. Пустырник не нашла. «Утащили, паразиты!» Зато под руку попалась коробочка с «Ново-Пасситом». Она с недоумением смотрела на находку, потом вспомнила: «А, это Кольчик-укольчик оставил, ладно, сойдет». Выдавила таблетку из блистера, проглотила, с завистью подумала, что Кольчику повезло, и он отхватил отпуск летом, а они парятся…

Вздохнула. Подошла к раковине налить стакан воды, посмотрела в зеркальце над краном, ужаснулась: «Ну ты, Машка, и красавица!» Короткая коса растрепалась, под глазами тени, сами глаза какие-то блеклые, а не ярко-серые. Умылась и привела себя в порядок.

Только открыла первую страницу очередной медкнижки, как вальяжной походкой вошел незнакомый офицер с капитанскими звездочками на погонах. Инженерно-саперная бригада была достаточно большим подразделением, трудно запомнить в лицо каждого, к тому же незнакомец мог быть просто-напросто новеньким. Капитан между тем по-хозяйски развалился на стуле.

— Я утром звонил, справку дай.

— Градусник дам, — буркнула Маша, хотелось послать такого типа далеко и надолго, — температуру смерить. На что жалуемся?

— Ну что ты в самом деле? Мне очень надо, договоримся?

— Если у вас проблемы, обратитесь к зампотылу.

— Я сам зампотылу, — с досадой сказал капитан и стал терять свою вальяжность, — на три дня всего, родственника надо отвезти. Войди в положение.

— Как не стыдно, товарищ капитан, если вам очень нужно, напишите рапорт командиру, зачем меня подставляете? — Маша покачала головой. «Что-то глазки у тебя подозрительно бегают, не нравится мне это...»

— Вот бабы! — сплюнул офицер и вышел, хлопнув дверью.

«Сам козел! Стукач!» Она с ненавистью взглянула на медкнижку и решительно подвинула ее к себе.

Через некоторое время в кабинет заглянула Лидия Борисовна. За столом, положив голову на сложенные руки, спала Маша, у ножки стола валялась ручка. Лида потрясла ее за плечо.

— Маша, просыпайся.

— А, что случилось? — доктор пыталась проморгаться.

— Просыпайся, говорю. Поздно уже. Мужик твой на КПП злится.

— Вадим на КПП? Машина же в ремонте, — Маша терла ладонями лицо, чтобы быстрее прийти в себя, — подожди, а автобус уже ушел?!

— Давно уже, а муж твой на такси приехал. Замордовали, говорит, мою жену, на ребенка времени нет.

— И правда, как прихожу, Данилка спит уже.

Иногда Маше снова хотелось уйти в декрет, особенно, когда была ее очередь ехать на полигон, где из всех благ цивилизации было только периодически подаваемое электричество. Она обреченно посмотрела на стол. Лида проследила за ее взглядом, усмехнулась:

— Не переживай, успеешь все заполнить, мне Чебурген сказал, что комиссия не раньше вторника будет, этот проныра знает, что говорит.

— Не могу его так называть, — захихикала Маша, убирая медкнижки в сейф, — как-то несолидно, все-таки заместитель командира по воспитательной работе.

— Если уши торчком и росточком не вышел, — Лида развела руками, — против природы не попрешь!

— И против общественного мнения тоже, — продолжала хихикать Маша, — ладно, я ушла.

— Иди-иди, нечего мужа мариновать.

Оставшись в одиночестве, Лидия Борисовна достала два синих одеяла с белыми полосками по одному краю и стала застилать кушетку в приемной. Дежурство дежурством, а покемарить не помешает, если что случится, разбудят...