Холодный мир (джен)

Джеймс Бонд проснулся на полчаса позже обычного, потому что не заводил будильник. Тому были две причины. Первая — последнее задание в Бирме, где он едва не отправился на тот свет, которое требовало тщательной разрядки и восстановления сил. Вторая причина, которая прошлой ночью приняла активное участие в разрядке, дремала рядом, выставив из-под одеяла хрупкое шафранно-желтое плечико. Массаж в Гонконге — больше, чем массаж. Агент секретной службы Её Величества под номером 007 это знал и при случае охотно пользовался дополнительными услугами по поддержанию боевого духа странствующих джентльменов.

Приведя себя в порядок, Бонд не без удовольствия застегнул на китаянке пригнанное по фигуре цветастое платье и, рассчитавшись за массаж и за остальное, проводил ее к выходу. Выйдя на балкон, агент на какое-то время замер, наблюдая за копошащимся у подножия отеля городом. Гонконг он любил — за уникальное сочетание чинной британской непоколебимости и будоражащего ветра южных морей, за ощущение убежища, столь важное в шпионском ремесле. Проветрившись порядком, Бонд тщательно закрыл все двери на ключ и направился на ежедневную прогулку в парк Виктория-Пик.

— Мистер Бонд! — обратился к нему портье в бледно-бежевой гостиничной форме. — Мистер Бонд!

— Что-то случилось, Вонг? — обернулся капитан третьего ранга.

— Час тому назад к нам обратился неизвестный джентльмен и оставил для вас эту записку, — Вонг протянул Бонду аккуратно сложенный крохотный бумажный квадратик. — Он говорил, что располагает важной для вашей редакции информацией, — 007 проживал в отеле под видом международного корреспондента "Дэйли Миррор", заодно собирая мало-мальски ценную информацию в ожидании вызова из Лондона.

— Благодарю, Вонг, — Агент забрал квадратик и удалился из вестибюля в туалет при ресторане, подальше от лишних глаз. В маленькой кабинке в недрах старинной гостиницы, помнившей еще Ллойд-Джорджа, было темновато. Тем не менее, Бонду удалось разобрать текст:

" Мистер Бонд!

За последние дни в мои руки попали сведения, которые жизненно необходимо предъявить общественности — от них прямо зависит будущее Европы и мира. Некая политическая сила на континенте замечена в нарушении режима ядерного нераспространения. Но боюсь, что наша печать не решится дать ход этому делу, поэтому я принял решение обратиться к сотруднику "Миррор". Известная нам обоим девушка дала мне ваш адрес. Предлагаю вам встретиться сегодня в 18.00 в баре клуба "Олд-Айленд".

Ваш Ф. Л."

Бонд еще раз внимательно обозрел записку. Автор писал мелко, убористо, но в спешке — явственно бросались в глаза неправильно употребляемые буквы, вкравшиеся в текст, очевидно, из немецкой грамматики. Неизвестный Ф.Л., очевидно, был гражданином ФРГ — с той стороны стены попасть в Гонконг было не так-то просто.

" Что бы это значило? — подумал агент. — Одно из трёх: либо это очередной сумасшедший ультра-радикал, которому везде мерещится возрождение нацизма; либо это ловушка КГБ или пекинской разведки; либо за этим действительно что-то кроется". Ожидание приказа начинало его утомлять, и чертовски хотелось пуститься в какую-нибудь авантюру.

Человека, ожидавшего его в баре "Олд-Айленда", Бонд узнал через несколько секунд после того, как выделил его из основной массы посетителей — отутюженных правительственных служащих с берегов Альбиона, великосветских теннисистов и офицеров флота. Господин примерно его лет был одет в непритязательный летний костюм, цепко держал в правой руке маленький кейс и носил крупные роговые очки. 007 вспомнил это лицо: оно было на фотографии в передовице "Таймс" о западногерманском режиссёре и его скандальном фильме "Нацизм в белых рубашках". А потом и фамилию лица.

— Фердинанд Люс, я полагаю? Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд. Я получил ваш сигнал.

— Добрый вечер, мистер Бонд. Предлагаю вам пройти на веранду, во-он за тот столик с видом на Коулун, — сказал Люс голосом человека, который тщательно делает вид, что чувствует себя в безопасности. — Там не так много ушей...

— Как вы наверное, слышали, Бонд, среди моих близких друзей затесался и сам Ганс Дорнброк, — со слегка иронической улыбкой заметил Люс, когда решил, что их некому подслушивать.

— Наследник финансово-промышленной империи Фридриха Дорнброка? — уточнил 007. — Того самого, которого при Аденауэре называли "серым канцлером"?

— К сожалению, да, — ответил Люс. — Несколько недель назад, во время нашей последней встречи, Ганс рассказал мне, что входил в состав делегации концерна во время ее делового турне по Дальнему Востоку. Малайзия, Индонезия, Сингапур, Филиппины, Гонконг, Япония... Во время двух последних визитов они подписывали некие соглашения с представителями японской "Осато".

— Ваш друг полагает, что в них есть криминальная составляющая? Может быть, ввоз наркотиков? — продолжил агент.

— Героин сейчас возят все, даже студенты-пацифисты. Тут есть кое-что посерьёзнее, — Фердинанд Люс наклонился в сторону Бонда и понизил голос. 007 краем глаза увидел за верандой человеческую фигуру в тени пальмы и понял, почему.

— Дорнброк уверял меня, что "Осато" заключила с отцовским концерном контракты на закупку оборудования для производства жидкого кислорода и обогащения урана.

— Ничего необычного, Люс, — несколько разочаровался Бонд. — Уран — сырьё для японских атомных электростанций, жидким кислородом пользуют астматиков. Чем здесь можно оторвать от пятичасового чая читателя "Миррор?"

Люс водрузил на стол чемоданчик.

— Документы, которыми меня... которые мне удалось добыть, содержат точные формулы и физические величины. Я наводил справки... В общем, оборудование Дорнброков даёт слишком совершенные результаты для мирных целей. Возможно, речь идёт о тайной постройке ядерных ракет!

— Полагаете, речь идёт о заговоре реваншистов в обеих странах?

— Именно, мистер Бонд, причём как минимум при попустительстве официальных Бонна и Токио. Подробности, которые понадобятся вам в работе, содержатся в моём кейсе.

— Здесь пахнет перспективной историей, Люс, — одобрительно произнёс 007. — Но почему вы, вошедший в первую десятку документалистов Европы, не решитесь использовать её для фильма? И что помешало Гансу Дорнброку лично выйти на нас?

— Так и было задумано, Бонд, — погрустнел Люс. — Но вчера из Западного Берлина мне сообщили о смерти Ганса. Тёмная история, подозревается какой-то болгарский эмигрант... Я не думаю, что всё так просто. И я думаю, у меня есть шансы стать героем следующего некролога.

— Выше средних, — согласился "специальный корреспондент", заметив, что топтун уже исчез из-под пальмы.

— Не беспокойтесь, Бонд, у меня тоже есть приют на этом острове. Завтра же первым рейсом я улечу во Франкфурт. Там не так много людей, готовых изрубить человека на куски за наполненный шприц.

Покинув "Олд-Айленд", Бонд не сразу направился в отель — хотя для безопасности документов это следовало сделать в первую очередь. Для начала он направился следом за такси Люса, чтобы выяснить, кто же стоит за его фигурой. И не он один.

007 обратил внимание, что за такси постоянно следует также невзрачный "форд" лягушачье-болотного цвета. "Почти армейского, — подумал шпион. — Люсу действительно объявили войну. Он не профессионал и не обучен правильно уходить от слежки. Главное — самому от них не оторваться, иначе мы получим очередной труп. А трупы немы".

Люс с "эскортом" двигался на запад острова Гонконг, в район китайских лавок, недорогих комнат и кабаре. Такси высадило надежду молодой европейской кинематографии у какого-то незнакомого Бонду ресторана с вывеской на двух языках "Дим Сум Анлимитед". Агент припарковал прокатный "шевроле" за углом и вылез на вечернюю улицу, максимально непринужденно закурив. Заряженный "вальтер" он, естественно, держал при себе.

"Форд-лягушка" для приличия проехал за угол и через минуту задним ходом вернулся к подъезду забегаловки. Из машины высунулись двое — китаец и немолодой плешивый европеец с повязкой на глазу. Когда они поднялись ко входу в заведение, Бонд тихо присоединился к ним со спины. В дверях он заметил, что пассажиры "форда" сделали характерный жест рукой — так тянутся к кобуре под левой подмышкой.

Чувствуя, что теряет время, 007 попытался взять противников "на внезапность":

— Приносить с собой воспрещается, — строго и громко сказал он, резким движением хватая белого и китайца за шиворот и пытаясь столкнуть их лбами. Но юркий от природы абориген вывернулся из бондовского захвата и ворвался в ресторан. Послышались два выстрела, грохот, женский визг, звон разбитого окна.

Но куда выскочил стрелок, Бонд не видел. Он был с головой поглощён проблемой одноглазого. Пистолеты друг у друга они выбили практически сразу, а вот драка явно затягивалась. Одноглазый, несмотря на возраст, не уступал агенту Её Величества ни в силе, ни в подготовке. Уворачиваясь от очередного удара так, чтобы не скатиться по ступенькам, агент подумал, что противник его, судя по приёмам, прошёл школу рукопашного боя еще в войсках СС. Наконец Джеймс, мощным броском обвалив убийцу на ступеньки, дотянулся было до "вальтера"...

Но тут со стороны Куинс-Роуд не хуже девиц из ресторана завизжала сирена. Эсэсовец с повязкой бросился к "форду" и дал на газ за секунду до того, как у порога затормозила полицейская машина.

— Вам придётся пройти с нами, — заявил сержант настоящим безапелляционным сержантским тоном. 007 спокойно предъявил свои документы и направился следом за полицией.

— Ваш чемодан? — Другой служитель гонконгского закона, деловито обыскивавший "шевроле", сунул под нос агента кейс Люса.

— Пока никто не оспорил эту собственность, — невозмутимо сказал Бонд, испытав даже некое облегчение от того, что он не достался неприятелю.

— Прошу прощения, коммандер Бонд, такова обычная процедура, — сказал инспектор Цинь, когда после телефонных переговоров с командованием эскадры личность 007 была установлена. — По нашим данным, второй стрелок из "форда" успел прикончить в кабаке двоих: белого мужчину и какую-то японку из кабаре. Сейчас они в нашем морге. Убедительно прошу вас принять участие в опознании.

Опознание произошло сразу, как только патологоанатом открыл лицо первого покойника. Очки при падении треснули, но не оставалось никаких сомнений, что это Фердинанд Люс. Японку же Бонд, как ни странно, никогда раньше не встречал.

— Увы, инспектор. В первый раз вижу, — Отчасти 007 даже не соврал.

Уже два дня спустя, взойдя с материалами Люса на сверкающий на солнце борт самолёта "Бритиш Эруэйс", агент не переставал вспоминать старое мудрое наблюдение: самые невероятные небылицы как раз просто невозможно выдумать...

— Доброе утро, Манипенни, — отработанным жестом зашвырнул 007 шляпу на вешалку. — М еще не ушел в отпуск?

— Должен был уйти вчера, Джеймс. Но как только ему нажаловались, что ты опять ночевал в участке, решил задержаться, — Секретарша шефа подразделения 00 уже готовилась перейти в разряд "милых пожилых леди", и Бонд заигрывал с ней уже скорее из вежливости. Однако фирменную иронию мисс Манипенни не растеряла и не собиралась.

— Ну что ж, Манипенни, идущие на смерть приветствуют тебя. — Джеймс проверил наличие всех необходимых бумаг из Люсова наследства и направился на арену. Точнее говоря, в кабинет непосредственного начальства.

— Это были очень напряжённые два дня, 007, — сухо-неодобрительно вымолвил М, вынув изо рта курительную трубку. — Если бы вам было предъявлено официальное обвинение, мы бы спровоцировали очередной дипломатический скандал. Перед лицом советских вооружённых демонстраций в Чехословакии нам не стоит портить отношения с Бонном...

— Боюсь, нам придётся это сделать, сэр, — Бонд раскрыл злополучный кейс и выложил на стол пачку копий. — Копии этих документов содержат, скажем так, компрометирующие материалы против лиц, близких к правительственным кругам Западной Германии и Японии.

М бегло просмотрел бумаги, стоившие головы автора "Нацистов в белых рубашках", и задумчиво произнёс под нос:

— Техническую часть сдадим Q на экспертизу, остальное... Пока займёмся остальным. Бонд, что вам известно о Фридрихе Дорнброке?

— Уроженец Баварии. В конце двадцатых годов содержал ссудную кассу, обслуживавшую в основном членов НСДАП. В тридцатых благодаря знакомствам с партийными бонзами возглавил несколько "ариизированных" предприятий, став одним из "фюреров экономики" рейха. В сорок пятом был арестован в британской оккупационной зоне и два года провёл в тюрьме Ландсберг, но вышел на свободу и не только восстановил, но и укрепил свои позиции. Входит в первую пятёрку крупнейших состояний Западной Германии. Круг его деловых интересов — электроника, приборостроение, энергетические проекты, в том числе атомные, химическая промышленность. Финансирует ряд журналов и телеканалов правого толка, — доложил 007.

— Человек, похожий на того, кто исподтишка станет готовить с японцами бомбу. Но тут не все так просто, 007. Ганс Дорнброк, на которого ссылался Люс в разговоре с вами, был найден мёртвым в Западном Берлине 22 августа. Полиция подозревает некоего Павла Кочева — это болгарский перебежчик, один из последних, кого несчастный Дорнброк видел при жизни. Кочев в Москве был аспирантом у некоего профессора Исаева — фигуры с крайне тёмным прошлым, о котором известно лишь, что в сороковых он работал в военной разведке русских. Исаев сейчас находится в советской зоне и пытается добиться освобождения ученика.

— Что по убийцам из Гонконга? — поинтересовался Джеймс.

— Китаец — обычный местный душегуб среднего разбора. Его одноглазый напарник гораздо интереснее. По приметам он походит на оберштурмбанфюрера СС Курта Айсмана, сотрудника IV отдела РСХА. Но проблема в том, что Айсман как раз никуда не исчезал. Он прошёл денацификацию, легализовался. В компании Дорнброка он возглавляет службу "экономического зондажа конкурентов", на нормальном английском — промышленного шпионажа, — продолжил адмирал.

— Уж Айсман вряд ли имеет отношение к Москве, сэр, — возразил Бонд.

— С Айсманом в сорок четвёртом-сорок пятом работал лично штандартенфюрер Макс Отто фон Штирлиц, которого, как нам известно, гестапо подозревало в шпионаже в пользу Советов...

— Мы имеем в виду одного и того же фон Штирлица, сэр?

— В нашем мире есть только один Штирлиц, 007, — поднял палец М для вящей значительности. — Один из лучших агентов разведки Шелленберга. После войны он вел пока еще неясную нам игру с американцами в Аргентине — вероятно, хотел с помощью ЦРУ свести личные счёты с кем-то из нацистских боссов. В сорок седьмом он покинул страну вместе с гестапо-Мюллером, и с тех пор исчез с лица земли до сегодняшнего дня. Лэнгли склонно отождествлять его с Исаевым.

— Не думаю. что у них есть основания, сэр, — покачал головой Бонд. — Ни один русский шпион, даже лучший, не мог столько времени продержаться в структурах безопасности рейха. Вспомните провал Брайтенбаха.

— Я сам сомневался в этом. Тем не менее, ЦРУ сравнило архивные фотографии Штирлица, Максимо Бруна из аргентинского окружения Мюллера и Исаева из Западного Берлина, сообщив о результатах нам. Сходство достаточно сильное. Образцы почерка Исаева и Бруна, находящиеся в нашем распоряжении, также сходны.

— Полагаете, что подручный Шелленберга выдал Мюллера советской разведке и перешел к русским сам, чтобы через двадцать лет вернуться в Берлин под скромной личиной профессора?

— Именно. Айсман — его бывший сослуживец по СС. Инспектор Гельтоф, ведущий дело Кочева — он же Вильгельм Холтофф из гестапо — работал с ним во время переговоров Гиммлера с Даллесом. И этот "аспирант-беженец" Павел Кочев, скорее всего, тоже его агент. Вам предстоит выяснить, на кого теперь работает Штирлиц: на русских или на самого себя? И какую роль он играет в сделке Дорнброка и Осато? — сформулировал адмирал. — Если, конечно, это не искусная дезинформация...

— Можно предположить, что Москва, соблазняя Германию и Японию ядерными технологиями, пытается вбить клин между западными державами, — прикинул Джеймс.

— И главное, 007: желательно представить исчерпывающий отчёт по делу в течение двух недель. Десятого сентября премьер-министр вылетает на переговоры с Кизингером и Брандтом о вступлении Британии в Общий рынок. Если он сможет помахать у них под носом бумагами, свидетельствующими, что их друг Дорнброк торгует ядерными технологиями с агентами Кремля, то у канцлера будет дополнительный мотив принять наши условия, — закончил М. — Вам ясно?

— На уровне безоблачного неба, сэр, — отчеканил Бонд.

— В таком случае отправляйтесь в Западный Берлин ближайшим рейсом, коммандер Бонд. За оборудованием обратитесь в отдел Q. Заатлантический брат уже направил в ФРГ вашего спарринг-партнёра Лайтера, он поможет вам с подходами к Штирлицу. Если нам удастся распутать этот клубок, товарищ Брежнев будет иметь бледный вид, — несколько мечтательно молвил М.

— Манипенни, у меня начинается несварение желудка, — шутя пожаловался агент на выходе из святая святых. — В нашей тарелке впервые оказываются сасими, утка по-пекински, баварская колбаска и русский салат сразу...

— Как всегда, Джеймс — закрой глаза и думай об Англии. Все пройдет, — отозвалась бессменная секретарша бессменного адмирала.