mendax (гет)

— Драко, я прощу вашей семье всё, но ты должен сделать кое-что взамен. Тебе лишь надо влюбить в себя грязнокровку Гермиону Грейнджер.

— Мой лорд, но зачем? — тот старался ничем не выдать своё сомнение, но голос всё же предательски дрогнул.

Волдеморт подумал, прежде чем ответить.

— Я не привык рассказывать о таких вещах, но тебе сделаю одолжение, — начал он. — Грязнокровка важна. С её помощью можно манипулировать многими, в том числе и Гарри Поттером. Ты же знаешь, что уж влюблёнными-то манипулировать проще простого.

Я даю тебе ночь для раздумий, ты свободен.

* * *

Гермиона сидела на подоконнике, обвив руками согнутые ноги, и не отрываясь смотрела на письмо. Макгонагалл её известила раньше начала учебного года о столь «радостном событии», чем окончательно испортила настроение Гермионы, и теперь та грустно смотрела в пустоту и думала, почему жизнь так несправедлива.

— Гермиона, ну не думай ты об этом.

Она закатила глаза.

— Рон, это же смешно! Как не думать, если у меня теперь Малфой будет мелькать под носом каждый день? Общие обязанности старост гарантируют общение с ним! Мерлин, я с ума сойду!

— Гермиона…

— Рон! Не пытайся выдумывать причины для радости. Их просто нет!

— Ну… знаешь ли, бывает хуже… — Гарри вошёл в гостиную после ночной прогулки с Джинни.

Если говорить честно — Гермиона завидовала этой паре. У них были идеальные отношения: Гарри уделял много внимания Джинни, в то время как у Гермионы с Роном было всё очень плохо. Вообще, Рон ещё был таким ребенком, и порой это выбешивало. Она хотела чувствовать себя защищённой и любимой девушкой. И нет, Грейнджер не верила в эти сопливые романы, которые раньше так любила читать, она верила в такие сильные чувства, когда тобой движет больше не здравый смысл, а сердце.

— …например, учиться на Слизерине, — продолжил Гарри.

— О да, это то, о чём я мечтала, — с сарказмом ответила она.

Похоже, худшие опасения Гермионы сбылись. Судьба всегда была несправедлива к ней, но оставались надежды, что всё же когда-то все испытания закончатся, и она наконец-то будет жить счастливо. Абсолютно нормальной жизнью.

Она усмехнулась собственным мыслям. Детские мечты наивной Гермионы Грейнджер.

* * *

Большой зал. Он всегда ассоциировался с началом учебного года, аппетитной едой и хорошей компанией.

Гермиона сидела на огромной скамейке рядом с Гарри и Роном, но при этом не могла вдоволь насладиться этой замечательной атмосферой. Сейчас наверху, на зачарованном потолке, была гроза, что так идеально подходило под ее настроение. Распределение только что прошло, но аппетита всё ещё не было, как и весёлых мыслей.

Ну, Гермиона, бывает куда хуже.

В зал, наполненный оживленными разговорами и звоном посуды, вошёл профессор Снейп, громко стукнув дверью. Он стремительно прошел мимо задумавшейся Гермионы, задев ту полой мантии. От неожиданности она вздрогнула и недоуменно посмотрела ему вслед: тот направлялся прямо к Дамблдору, чуть ли не срываясь на бег, и, судя по лицу, он явно было чем-то очень недоволен, так как обычно на его лице было лишь равнодушие.

— Гермиона Грейнджер, подойдите, пожалуйста ко мне, — своим обычным добродушным тоном проговорил Дамблдор, после короткого перешептывания со Снейпом. Но как раз такой тон директора означал, что всё очень плохо.

И вот она уже медленно идёт по залу на нетвёрдых ногах, сгорая от стыда. Все взгляды прикованы к ней, они смотрят с любопытством и подозрением, ибо не каждый день ученицу вызывают к учительскому столу.

Дамблдор утешительно положил одну руку ей на плечо, как только та подошла, и повернулся лицом к аудитории Большого зала, чтобы сделать какое-то объявление.

— Итак. Сегодня произойдет кое-что необычное для вас. Я осмелюсь заявить, что Гермиона Джин Грейнджер переводится на Слизерин и отныне будет учиться именно на этом факультете.

Звон в ушах. Глухой стук сердца. Такое ощущение, будто все звуки, кроме этих, просто перестали существовать. Слизерин?.. Это уж точно худший кошмар, последняя капля, ужасная новость. Пора просыпаться, этого же просто не может быть! Она ущипнула себя за руку, а затем и за другую. Не помогло. Неужели не сон?..

Она жалобно посмотрела на Гарри, который уже две минуты не мог откашляться после того, как поперхнулся тыквенным соком, перевела взгляд на Рона — он застыл, будто поражённый заклятием Петрификус Тоталус, так и не донеся куриную ножку до рта. Все факультеты, включая и сам Слизерин, смотрели на неё очень удивлённо.

О чем она там думала?.. Хуже не бывает? Смешно! Вот сейчас точно «хуже не бывает»! Она читала «Историю Хогвартса», а также правила школы, и нигде не упоминалось, что можно переводить ученика. Ведь факультеты для каждого подбирает только Распределительная Шляпа.

— Но… Профессор Дамблдор! Это не по правилам, — она чуть ли не заорала, не в силах справиться с подступившими эмоциями.

Он посмотрел на нее сквозь свои очки-полумесяцы.

— Во-первых, успокойтесь. Во-вторых, Гермиона Грейнджер, как бы вам сказать… Нам поступил особый приказ.

ЧТО? КАКИЕ ЕЩЁ ОСОБЫЕ ПРИКАЗЫ? ОНА ЧТО, КАКАЯ-ТО ИГРУШКА?

И только Малфой выглядел довольным…

* * *

— Поздравляю, грязнокровка, ты теперь на Слизерине, — прошипела Паркинсон, крепко держа перед собой палочку, которая освещала небольшой участок дороги. — И как только занесло к нам магглорожденную?

Панси «выпала честь» провожать Гермиону до слизеринской гостиной, а также устроить ей «экскурсию». Чему она была, несомненно, безмерно рада…

— Знаешь, Шляпа распределяет не по принципам «магглорожденная» и «чистокровная», Паркинсон.

— Но тебя-то распределила не Шляпа!

— Хватит шипеть. Со мной можно говорить не на парселтанге. Или ты слишком привыкла быть змеёй?

— Я не собираюсь нормально говорить с грязнокровкой. Ещё одно слово, и в тебя полетит Круцио.

Гермиона закусила губу, говорить дальше с этой высокомерной девчонкой не было никакого желания.

— Знаешь, всё меняется. Пройдет время, и ты пожалеешь о своих словах… — зачем Гермиона это сказала? Как-то само вырвалось. Просто кольцо на её пальце, которое незадолго до этого она обнаружила в своей комнате, будто подсказывало ей эти слова. И как же она была права…

Пароль для входа в гостиную был очень нелеп: «Чистая кровь». Что за глупость?

Она пропустила список того, что должны будут делать старосты, мимо ушей, только смотрела пустым взглядом на Макгонагалл и автоматически кивала, будто заведённая.

Так как она теперь учится на Слизерине, то башню старост Слизерина она будет делить с Драко.

Похоже, всё становится только хуже и хуже…

* * *

Гермиона Джин Грейнджер вошла в их общую с Малфоем гостиную для старост, находящуюся в отдельном помещении. В отличие от подземелий факультета, тут было очень уютно, хотя и оформлено максимально просто и строго: тёмный кожаный диван с стеклянным кофейным столиком, камин, оформленный под белый кирпич, круглый белый ковер и полка для книг. Повсюду были вкрапления изумрудного цвета, который не давал забывать, что всё это также принадлежит слизеринцам.

Было, конечно, несколько недостатков. Во-первых, она очень не хотела лишний раз пересекаться со слизеринцами, а вход в их с Малфоем отдельную башню был именно через гостиную. Во-вторых, тут она чувствовала себя чужой. Понимание, что со временем она всё-таки привыкнет, было, но… Не сейчас. Сейчас она здесь одинока, и все ей чуждо.

Больше всего хотелось оказаться в гостиной Гриффиндора, слушать уютное потрескивание камина, укутавшись в тёплый плед и тихонько попивая сливочное пиво, уткнувшись Гарри в плечо.

От Гарри всегда веяло чем-то родным, рядом с ним она чувствовала себя защищённой. Он был таким милым, но сильным и смелым. Джинни с ним очень повезло. Гермиона определенно любила Гарри…

Но как друга или нет? Она часто задавалась этим вопросом, но каждый раз ей было слишком сложно разобраться в своих чувствах.

У Гарри есть Джинни. А у неё кто? Рон? Сейчас Гермиона ищет повод с ним расстаться. Почему? Она же его любит? Так же, да? Чертовски непонятно и запутано.

— Грязнокровка, не стой на дороге, ты тут не одна, — прошипел Малфой, совсем позабыв, что ему нужно менять отношение к ней.

Почему слизеринцы так любят «шипеть»? Или это только у Паркинсон с Малфоем такое?

Она промолчала — сил на конфликт уже не было. Открывая дверь в спальню, она молилась, чтобы там оказалась спальня в красно-желтых тонах, а все это — просто приснившийся кошмар...

Но нет, Мерлин её молитв не услышал. Она зашла и осмотрелась.

Перед ней предстала достаточно просторная комната в серебряно-зелёных тонах, такие холодные оттенки навевали тоску и грусть — они совершенно не соответствовали характеру Гермионы, такому радостному и позитивному. Двухспальная кровать с множеством подушек, письменный стол, полка для книг, шкаф, зелёный комод с серебристыми вставками, большое серебряное зеркало и зелёный ковер с изображённой на нем змеёй.

Её багаж уже доставили. После того, как разложила все вещи, она плюхнулась на скрипучую кровать, даже не раздеваясь, и уснула.