Чужое брать нельзя (джен)

Полли Шиллер, воспитанница первой группы детского сада №14, начала вести себя странно после обеда. Она ни с кем не хотела играть и разговаривать, выглядела подавленной, что-то искала, но старалась не подавать виду, что что-то не так. Две воспитательницы, занятые обсуждением своих мужей, конечно же ничего не заметили. Зато заметил Джимми — друг Полли, который всегда разделял все её игры, кроме кукол и чаепитий. Джимми носил на бейджике номер «6» и гордился им.

Долгое время он скромно наблюдал издали, как Полли мнётся около полки с игрушками, на которой они играли вместе, пока их не позвали на обед. Казалось бы, почему Джимми просто так не присоединится к ней после обеда?

Было нельзя. Такое правило: когда их игра прерывалась чем-либо — окончанием дня, прогулкой, обедом или часом отдыха — после перерыва Полли сама должна была позвать Джимми играть. Сейчас она делать этого не спешила. Джимми догадался: она что-то искала.

Но что?

Перешагивая разворачивающуюся на полу баталию, Джимми направился к девочке. Красные солдатики, среди которых было целых два снайпера и один повар, организовали массированное наступление на синих, засевших в пластиковой крепости. Джимми с удовольствием бы занял сторону и тех, и других, но сейчас понимал, что важнее — узнать, что там случилось у Полли.

— Ты умеешь хранить секреты? — спросила Полли, поглаживая пальцем поверхность полки, прежде, чем Джимми успел хоть что-то сказать.

Тот, не задумываясь, кивнул, деловито спрятав руки в карманы комбинезона. Он был заинтригован.

— Честно-честно?

— Клянусь на могиле Чёрной Бороды, — спокойно сказал Джимми. — А что такое?

Полли засопела носом.

— Машинка домохозяек пропала.

Джимми тут же вспомнил, про что идёт речь. До того, как их позвали на обед, они с Полли играли в домохозяек, скрывающихся от погони на розовой машине — «кабриолете». Избавляясь от вездесущих преследователей, домохозяйки попутно заезжали в дома и готовили там ужин. Машинка была — заглядение, несмотря на то, что розовая. Открывающиеся двери и багажник, и даже маленькая кнопочка клаксона, спрятанная в руле. Полли говорила, что где-то ещё есть крыша, прицеплять которую к машинке умеет только её папа.

— А ты везде посмотрела? — спросил Джимми.

Полли закивала.

— Нигде нет.

Две «домохозяйки» лежали там же, где они с Полли их оставили. Но машинки действительно нигде не оказалось.

— Кто-то её украл, — резюмировал Джимми, взглянув на подругу.

Полли была напугана, но плакать, кажется, не собиралась. В их группе всегда плакал кто угодно — но не Полли Шиллер. Джимми это в ней очень нравилось.

— Расскажешь взрослым?

Полли помотала головой.

— Будут ругаться. На меня в прошлый раз сильно ругались, что того робота домой не принесла. Сказали, покупать больше ничего не будут.

— А эта машинка?

— От бабушки, — Полли отвернулась к стене, и Джимми почти что почувствовал на себе её отчаяние. Это не мешало ему думать, что делать с пропажей кабриолета.

Говорить воспитательнице — дело гиблое: мисс Валентайн на подобного рода просьбы очень злилась, и говорила, что те, кто теряет свои вещи, безответственные лентяи и ничего не добьются в жизни. По группе ходил слушок, что злая она из-за того, что не замужем, тогда как у всех женщин из сериалов, которые она смотрит, уже давно есть дети.

— Времени у нас до вечера, да? — спросил Джимми, хотя и сам знал, что так и есть. Полли подтвердила.

— Не волнуйся. Я найду машинку.

Полли удивлённо посмотрела на него.

— Как это? Скоро ведь тихий час…

— Не волнуйся. Иди пока что поиграй с Клариссой. А я поищу.

…Когда Полли отошла в мир замков и принцесс, занятых всякими глупостями вроде чаепитий и чтения, Джимми ещё раз досконально осмотрел полку, но нигде не увидел следов машинки. Он нагнулся к шкафу, чтобы заглянуть под него. Между шкафом и полом была лишь пыль и устрашающая темнота, зато ладонь Джимми наткнулась на что-то маленькое и круглое.

Пуговица.

Стоит заметить, что во время их с Полли игры её здесь точно не было: они активно топтались по ковру ногами, и никто из них на неё не наступил. Джимми хорошенько рассмотрел её одним глазом и решил найти того, у кого такие же пуговицы.

Он незаметно — ему почему-то хотелось именно незаметно — вытянул перед собой пуговицу и начал обсматривать пуговицы каждого играющего в зале. Было непросто: все бегали, оборачивались, копошились, прыгали… Спустя время, Джимми аж подпрыгнул на месте, потому что увидел, что у Сэнди, стучащей по маленькой шахматной доске фигурками, точно такие пуговицы, и даже одной не хватает.

— Виу-виу-виу! — в ногу Джимми врезалась машинка. Не такая, как у Полли: сделанный из железа тяжёлый зелёный фургончик из «Скуби-Ду». Он бы уместился в кармашек комбинезона.

Джимми нагнулся, взялся за фургончик и, немного зарядив назад, отправил его в обратный путь. Проследил, как изящно машинка проезжает через ворота из кубиков, поднялся и направился к Сэнди.

Сэнди была чудилой и носила круглые очки: играть с ней никто не хотел. Джимми надеялся, что никто не подумает, что он с Сэнди — «жених и невеста». Когда он общался с Полли — его такое не беспокоило.

— Сэнди, — позвал он, тронув девочку за плечо. — Это твоя пуговица?

Чудила поправила свои очки, посмотрев на находку Джимми.

— Моя. Где ты нашёл?

У Сэнди не хватало нескольких зубов: получилось «нафол».

— Около шкафа. Скажи, это ты взяла машинку Полли? Верни немедленно!

Сэнди внимательно посмотрела на него.

— Чужое брать не хорошо, ты же знаешь.

Аргументы были железные: похоже, Сэнди не брала машинку.

— А куда она тогда делась? — спросил Джимми, кладя пуговицу на шахматную доску.

Сэнди двумя пальцами взяла её и положила к себе в карман.

— Я не знаю. Но кое-кто точно знает: он стоял за вами, когда вы играли с Полли.

Джимми припомнил, что действительно часто натыкался на кого-то плечом во время игры, но его это не очень волновало — как и того, на кого он натыкался.

— Ты видела, кто это был?

— Выиграй меня в шахматы, тогда и скажу.

Любой бы на его месте сказал «я не умею» — но Джимми был не из таких. Он понимал, что если сдастся — чудила не скажет ему, кто взял машинку Полли. А так хотя бы есть возможность утереть ей нос.

Игра началась: они по очереди кидали кубик, и в зависимости от выпавшего числа, передвигали любую из своих фигур на несколько клеток вперёд, попутно ещё и «срубая» фигуры противника, если дорога шла через них. Джимми несколько раз откровенно смухлевал, потому что двигался на одну клетку дальше, чем показывал кубик. Но по математике у Сэнди была всего лишь тройка, и она не замечала. Поэтому в конце матча они стали определять путём игры в «камень-ножницы-бумага», кто из них победил. Убедив чудилу, что достаточно крепкая бумага может сломать ножницы, Джимми получил долгожданный ответ:

— Это был мальчик.

…Продолжая расследование, Джимми вернулся на место преступления, но осматривал уже не полку с домохозяйками, а ту, около которой стоял тот, кого он толкал плечом. Эта полка всегда представляла для него наименьший интерес, потому что была заставлена цветными энциклопедиями. Но теперь рядом с ними стоял красно-белый робот, упёршийся руками в какую-то книгу. Среди общих игрушек Джимми не видел такого — значит, он был чей-то. Значит, брать нельзя.

Это было первым правилом их садика: нельзя брать чужое, если это не общее. Но ведь тот, кто украл машинку Полли, нарушил это правило! Джимми очень хотел найти того, кто это сделал. Тем не менее, он понимал, что ему влетит, если кто-то заметит, что он взял чужого робота без спроса. Джимми начал его осторожно осматривать, но не нашёл никаких подписей или «улиток». Он упомянул это слово про себя, потому что часто слышал, что те, кто что-то расследуют, постоянно ищут улиток. Почему именно улиток — Джимми не знал, и так и не собрался спросить у родителей.

За этим осмотром его и застала мисс Валентайн, громко объявившая начало тихого часа. Медленно уходя из игрального зала, Джимми не сводил глаз с робота. Чьим он мог быть? Кто его хозяин?

После сна останется совсем мало времени до того момента, когда за всеми начнут приходить родители. А значит, то, что он сейчас кучу времени будет спать вместо того, чтобы искать машинку Полли — невиданное упущение. Всё внутри Джимми негодовало, но делать было нечего: как говорил его отец, «спорить с системой бессмысленно».

— Ну что? — шёпотом спросила Полли, когда все улеглись. — Нашёл?

Джимми скорбно помотал головой.

— Я обязательно найду. Честно-честно. Ты пока спи.

— Мисс Валентайн разозлится, если ты не будешь спать.

— Вот увидишь, к вечеру твоя машинка будет у тебя.

Когда длинная стрелка противных часов сдвинулась с цифры 1 на цифру 3, Джимми, вокруг которого уже все умиротворённо сопели, понял, что заснуть не получится. Слишком много мыслей и слишком большая ответственность. Он с тоской посмотрел на приоткрытую дверь в игральный зал. Казалось, попади он туда прямо сейчас — и у него точно получится узнать, кто украл машинку Полли, и даже если он немножко поиграет тем роботом, никто не заметит, потому что в зале никого нет. Последнее окончательно выбило из Джимми желание спать. Он оглядел комнату, убедился, что мисс Валентайн нигде нет, и осторожно сдвинул с себя одеяло.

Он прекрасно осознавал, как она разозлится, когда узнает, что он вставал без разрешения. Но пока Джимми подготавливался к тому, чтобы встать, у него созрел план: он притворится, что пошёл в туалет, если его застанут ещё в этой комнате. Если в игральном зале — тогда уж ничего не поделаешь, накажут. Но Джимми чувствовал, что готов и на это. Он пострадает за правильное дело, потому что чужое брать нельзя. И если мисс Валентайн наказывает того, кто хочет восстановить справедливость — тогда её собственные законы и правила ничего не стоят, раз она сама их нарушает.

Джимми не встал: он тихо, как мышь, сполз с кровати на пол, встал на четвереньки, и, что-то нашёптывая, пополз к двери.

Нельзя, чтобы его заметили.

На одной из кровати кто-то заворочался, и у Джимми всё замерло: он прижался к полу, зажмурившись, и старался даже не дышать. Он, казалось, лежал так долго, что должно было пройти аж два тихих часа — но прошло от силы минуты две, хотя Джимми в минутах и не разбирался. Когда снова воцарилась тишина, а из-за противоположной двери раздался приглушённый голос мисс Валентайн, говорящей по телефону, Джимми прокрался к входу в комнату и шмыгнул внутрь, стараясь даже не задевать дверей.

В тот момент игральный зал показался ему раем на земле: столько игрушек было в его полном распоряжении, и никто бы не уличил его в том, что он берёт чужое, потому что здесь никого не было! Желание играть всем и сразу переполнило Джимми — но тут же исчезло под страхом того, что он здесь без разрешения. И что будет, если его застукают? А как вернуться обратно? А если мисс Валентайн вернётся? Стоило Джимми об этом подумать, как даже два батальона оставленных солдатиков показались не такими уж интересными. Когда взгляд упал на робота, Джимми вспомнил, зачем он здесь.

Нужно как можно быстрее найти машинку Полли.

За короткое время он осмотрел все уголки игрального зала, и даже выглянул в окно — а это не всегда разрешалось! Розового кабриолета домохозяек нигде не было. Он будто бы сквозь землю провалился. Может быть, сама Полли убрала его куда-то, но забыла? Нет, она была так расстроена — не может быть, чтобы не вспомнила. Да и куда бы она ни убрала машинку, это не могло быть такое место, которое Джимми не отыскал бы в игральном зале. А он, напомним, обыскал всю каждую полку и каждый ящик.

Джимми стоял посреди комнаты и взгляд его упал на дверь в прихожую. Почти незаметная белая дверь с блестящей ручкой, заходить за которую детям запрещалось особо. Потому что заход в эту дверь без разрешения воспитателей приравнивался попыткой к побегу из садика и карался лишением игрушек на один день. Кара была суровой.

Джимми сглотнул комок в горле и почувствовал, как трясутся его колени. Он ещё раз обыскал игральный зал, но теперь не мог отделаться от мысли, что тот, кто украл кабриолет, возможно, пошёл в своём преступлении ещё дальше, чем думали Джимми и Полли. За этой дверью — личные шкафчики каждого из их группы. Неужели, подумал Джимми, мне нужно идти туда?

Вскоре он понял, что нужно. Выхода нет. Он попробовал вернуться в спальный зал, но уже подходя к выходу из игрального понял, что не может уйти просто так, не проверив прихожую. Вдруг машинка там?!

Всё равно туда будет не войти до вечера. Но тогда у вора появится шанс ускользнуть — и тогда Полли точно наругают за потерю игрушки. Джимми решился.

Ещё раз убедившись, что мисс Валентайн не обнаружила его отсутствия, он подкрался к заветной двери и с замиранием сердца повернул ручку вниз.

…В тускло освещённой прихожей было прохладно, пахло обувью, улицей и чем-то незаконным. Медленно-медленно Джимми закрыл за собой дверь, оглядывая шкафчики из полированного дерева с разными зверушками на створках. У него на шкафчике был кролик, а у Полли мишка.

Джимми двинулся вперёд, оглядывая шкафчики. Он не заметил ничего необычного при первом обходе. При втором он начал заглядывать в щели и смотреть, что внутри шкафчиков. В один из них — с какой-то рыбкой — он заглянул без особого интереса, и внутри всё ёкнуло: он был здесь!!!

Наполовину высунутый из синего рюкзака, кабриолет блестел бампером в свете ламп прихожей, и будто бы подмигивал Джимми, радуясь, что тот его наконец нашёл. Джимми облегчённо вздохнул, открыл шкафчик и вытащил из рюкзака машинку, прижав её к себе.

Этот шкафчик и этот рюкзак принадлежали Джонни Флетчеру. Джимми припомнил, что на обед Джонни пришёл последним, но тогда Джимми подумал, что он просто долго мыл руки. Оказывается, проказник Джонни специально задержался, чтобы незаметно унести машинку к себе в рюкзак!

Сперва Джимми очень разозлился на Джонни, решив, что его обязательно нужно наказать за то, что брал чужое. Его, думал Джимми, обязательно накажут за это! И не разрешат играть с ними! Уж тогда этот Джонни сто раз подумает, прежде чем…

Джимми остановился.

Джонни всегда был тихим и немного неуклюжим. Его часто дразнили, а когда родители долго не приходили за ним, он плакал. Он делился игрушками, которые приносил с другими, и его никогда не называли жадиной. Почему же он вдруг решился на такой поступок? Может, подумал Джимми, он как я? Когда оказываешься наедине со всеми игрушками разом — как же сложно остановиться и не поиграть?

Он, Джимми, сдержался просто потому что ему стало страшно, что его застукают. А Джонни? Почему он не удержался?

Джимми представил, как его хвалят за то, что он нашёл пропажу, как восхищённо смотрит на него Полли, да и остальные ребята тоже, и как указывают пальцем на Джонни, крича, что он гадкий вор. И воспитательница никогда не разрешит больше Джонни играть с ними, потому что чужое брать нехорошо. И он будет сидеть на стуле, плакать и жалеть о том, что сделал.

Почему-то такая картина Джимми совсем не радовала. Он убеждал себя: я здесь прав, я нашёл машинку, а Джонни не прав — он её украл, он нарушил правило «чужое брать нельзя», значит, должен быть наказан. Убеждения не помогали: Джимми постепенно понимал, что ему будет очень жаль, если Джонни накажут и он будет плакать. Даже если он сто раз этого заслужил. Джимми не нравилось то, что он делал, но он понимал, что так нужно сделать, чтобы Джонни не наказали.

«Вот если он сделает так ещё раз…» — подумал Джимми с хмурым лицом, поставив розовую машинку на полку, где она и стояла. Он стоял и смотрел на блестящий розовый автомобиль домохозяек, ставший причиной стольких поисков, и не заметил, как его неожиданно схватили за ухо.

— Маленький паскудник! — прошипела мисс Валентайн. — Как ты посмел сбежать сюда без разрешения?! Почему ты не спишь, а?! Помнишь второе правило?! Делать то, что я велю!!!

На глаза Джимми навернулись слёзы, но он зажмурился, и решил просто заплакать — так отчаянно, чтобы ничего не сказать внятно. Это сработало. Мисс Валентайн ругалась на него, грозя всем, чем только можно, затем, закончив лекции, заставила сходить в ванную и умыться, а после — отправила в кровать. Только после этого она никуда не ушла из зала, а осталась сидеть, словно цепной пёс. Джимми чувствовал, что изрядно испортил ей настроение.

— Ваш сын совершенно не следует общей дисциплине! Видите ли, сбежал с кровати, пробрался сюда! Хорошо хоть, не взял чужого!..

Джимми, сидя на деревянном стульчике, с тоской слушал, как мисс Валентайн жалуется его отцу. Нагоняй от неё, перечислял он, нагоняй от него, нагоняй от мамы, ещё и завтра, наверное, лишат на день игрушек за нарушение. Как же сильно он пострадал из-за дурака Джонни! Джимми злился на него, но до сих пор помнил сияющие радостью и благодарностью глаза Полли, обнимающей свой ненаглядный кабриолет. Джимми не сказал ей, чьих это рук было дело: он просто проводил уходящего с мамой Джонни злым и внимательным взглядом, мысленно пообещав, что ещё хоть одна подобная выходка — и он уже не станет терпеть, не станет брать на себя все его грехи.

Однако больше за Джонни ничего подобного замечено не было.