Друзья (джен)

До сих пор для Луны лучшим в году было время, проведенное дома. В школе было мило, там она могла заботиться о существах — они всегда составляли ей хорошую компанию. И Луна им тоже нравилась. Иногда, во время летних каникул, фестралы даже заглядывали к ней в сад. Вероятно, им также нравилось и ее обиталище, потому что здесь, по крайней мере, их разум был практически свободен от мозгошмыгов. Ее папа всегда следил за наличием защитных чар вокруг всего дома.

Хогвартс был поистине удивительным местом — со всеми существами и картинами. Собственно, если задуматься, на пятом этаже все еще оставался один портрет, с которым Луне было необходимо поговорить. На нем была изображена маленькая девочка с очень серьезным лицом, которая немного напоминала ей Гермиону, а поскольку Луна решила поговорить с несколькими портретами, чтобы узнать их истории, то подумала «Почему бы и не этот!» Она снова улыбнулась, мысленно возвращаясь к уже услышанным историям. Портреты оказались невероятно занятными.

Луна всегда любила Хогвартс за подобного рода вещи, и пусть даже ее дом был так же полон фантастических диковин, они не шли ни в какое сравнение с коллекцией Хогвартса.

И все же дома было лучше. Во всяком случае, здесь был папа. И она могла говорить о нарглах сколь ее душе угодно, и никто не смотрел на нее, как на сумасшедшую.

Они думали, что Луна не замечает косых взглядов, но, разумеется, это было не так. Впрочем, она не особо возражала. Она привыкла к такому отношению, и если поначалу это беспокоило, сейчас она уже не обижалась.

Но в этом году дом впервые отошел на второй план. В этом году ей действительно удалось завести друзей! Ее согревала даже сама мысль об этом. Вот главная причина, по которой этот год понравился ей так сильно. Но теперь он закончился, и она скучала по друзьям. До этого ей доводилось скучать только по маме, именно поэтому у Луны в комнате рядом с кроватью стояла мамина колдография.

Луна повернулась, чтобы бросить взгляд на изображение, и в этот момент у нее появилась лучшая из идей, когда-либо приходивших ей в голову.

Она вскочила с кровати и бросилась из комнаты, чтобы найти свои жестянки с красками, которые стояли в подвале. Ей действительно нравилось рисовать, и у нее уже довольно неплохо получалось. Луна также отправилась на поиски табурета, обычно стоявшего в углу кухни.

Когда она вернулась в комнату, то подняла взгляд на потолок и улыбнулась. Она всегда находила его слишком пустым. Раз уж у нее не было никаких изображений друзей, она должна сделать их сама.

Луна взобралась на табурет и начала рисовать. Она закрыла глаза и представила своих друзей. Их образы отчетливо предстали перед ней — хотя занятия в школе закончились две недели назад.

И вот она начала.

Первым Луна изобразила Гарри. Он стал первым, кто завел с ней дружбу. Порой она не могла поверить, что из всех людей Гарри Поттер подружился с ней, но, честно говоря, когда все видели в нем какого-то супергероя, она думала, что он не был таким уж выдающимся. Но опять-таки, он заговорил с ней — и был момент, когда все считали сумасшедшим и его, что, несомненно, означало, что он был очень приятным человеком. Ее совершенно не заботили все эти заморочки про «мальчика-который-выжил», он был просто достаточно хорошим парнем, чтобы попытаться выслушать ее, когда она говорила о вещах, по его мнению, не существовавших.

«С его волосами придется повозиться», — подумала она, они торчали… повсюду. Она не забыла нарисовать прядь, которую он попытался бы зачесать на лоб, чтобы спрятать свой шрам, безуспешно. Дальше она перешла к глазам ярко-зеленого цвета — она видела такой оттенок только у него. Он был настолько неповторимым, что даже если она увидит их его у кого-то еще, он все равно останется цветом глаз Гарри.

Рядом с ним должны были быть Гермиона и Рон, двое его лучших друзей. И она начала с Рона.

Тому потребовалось больше времени, чем Гарри, чтобы увидеть в ней не Полоумную Лавгуд. Доверие к Гарри его переубедило. Если тот видел в Луне своего друга, она не могла быть так уж плоха. Поэтому Рон постепенно становился добрее к ней. Он тоже сильно понравился Луне — она подумала, что он очень забавный. Он всегда отпускал удачные шутки. К тому же она узнала, что он сердился на некоторых людей, насмехающихся над ней. Он не рассказал ей, что заставило ее проникнуться к нему еще большей симпатией.

И рисовать его было куда проще, чем Гарри. Сложность составляли лишь веснушки. Она поместила немного на его длинный нос, щеки — и всюду. Образ завершил нежный румянец на его щеках.

С другой стороны от Гарри она расположила Гермиону. Луна часто задавалась вопросом, были ли пышные волосы Гермионы преградой для всего, что Луна когда-либо ей сказала. Некоторые люди являлись такими сами

по себе, но Луна была убеждена, что виной всему — ее волосы, такие длинные и пушистые. Она считала их красивыми, но не могли же они ей действительно нравиться, если были причиной, по которой Гермиона считала ее чокнутой, верно? В конце года Гермиона уже не пыталась с ней воевать. Большинство людей не посчитали бы это доказательством их дружбы, но Луна-то лучше знала. Гермиона бы никогда не упустила возможности показать, как вы ошибаетесь, если то, что вы говорите, не соответствует прочитанному ею в книгах. Если только вы не были ее друзьями.

Луна нарисовала ее улыбку. У Гермионы была премилая улыбка, но ее нечасто можно было увидеть. Она беспокоилась о Гарри и трудилась до изнеможения. Ее шоколадная кожа была под стать глазам, в то время как волосы были на несколько тонов темнее. Луна всегда думала, что она прекрасна.

Рядом с ней Луна начала изображать Джинни. Когда-то Джинни была одной из тех, кто подшучивал над ней. Впрочем, Луна не особо возражала, так делали все, а Джинни никогда не была действительно жестока с ней. Она начала общаться с Луной вскоре после Гарри, и с тех пор была удивительной. Она больше никогда не называла ее Полоумной и насылала сглаз на всякого, кто говорил ей это в лицо. Луна сказала ей, что она не обязана, но это ее не остановило. По всей видимости, Джинни чувствовала вину за то, что ни разу не заступалась за нее прежде, и, чтобы как-то это загладить, поступала так сейчас.

Самым трудным в облике Джинни было то же, что и у Рона: веснушки. Ее розоватое лицо обрамляли длинные гладкие рыжие волосы. Шоколадные глаза были самым темным элементом. Луна попыталась оформить эмоции на ее лице таким образом, чтобы Джинни смотрела не привычным яростным взглядом, а простым, полным искреннего счастья.

Невилла Луна оставила напоследок. Она познакомилась с ним, потому что он был близким другом Джинни, и он сразу же ей понравился. Невилл был робок, но он никогда не смеялся над ней. Что Луне в нем нравилось, так это то, что он слушал ее рассказы о чем угодно и по-настоящему был заинтересован, задавал вопросы и помогал ей высматривать мозгошмыгов. Но и она часами выслушивала его болтовню о гербологии. Луна уже несколько раз вытаскивала его в Запретный лес на поиски некоторых из растений, о которых он просто не мог перестать говорить.

Нарисовать волосы Невилла было легче легкого, поскольку они всегда были хорошо уложены. Его кожа со временем перестала быть бледной, поэтому она нарисовала его более загорелым, чем брата и сестру Уизли, хотя, казалось, его щеки всегда покрывал румянец, так что она добавила немного красного пигмента. Луна придала его лицу такое же выражение, которое появлялось, когда он вдохновенно рассказывал о каком-нибудь растении.

Луна остановилась, поняв, что работа закончена. Она легла на кровать, чтобы оценить результат. С такого ракурса ей тепло улыбались лица пятерых друзей. Ей это очень понравилось. Но чего-то все же не хватало. И поэтому она взяла немного золотой краски, тоненькую кисточку и начала выписывать снова и снова одно и то же слово, связывая воедино все пять портретов.

Когда Луна закончила, то больше не чувствовала себя такой одинокой в своем доме, а всякий раз, когда такое случалось, она глядела на потолок, чтобы увидеть улыбки, окруженные цепочкой слов «друзья».