Гермиона, тебе идут эти очки (гет)

— Гермиона, дорогая... Я тебе в сотый раз говорю: носить очки — это не значит внезапно стать никому не нужной старухой, — Рон тяжело вздохнул, уже в который раз начиная один и тот же разговор. Роза спала в соседней комнате, а они с Гермионой сидели в кровати и готовились ко сну,— я уверен, что никто не сместит тебя с должности заместителя главы отдела магического правопорядка, и к тридцати девяти годам ты станешь министром магии, как и планировала — последние десять лет.

— Рон, этот окулист просто неквалифицированный. Купил где-то в подворотне диплом и водит клиентов за нос. Наверняка и процент с продаж очков получает, — Гермиона состроила злую гримасу, а ведь всего минуту назад она щурилась и слишком часто моргала, читая какой-то отчёт.

— Ты драматизируешь. Мой отец носит очки, сколько я себя помню, Гарри вообще как в них родился, а тебе они нужны всего лишь для чтения, ты же не будешь ходить в них постоянно. И не забывай, что доктор, чью квалификацию и отзывы о котором мы изучили заранее, сказал, что пока тебе нужны слабые линзы, но если ты не начнешь носить их в ближайшее время, то ситуация ухудшится, — Рон потянулся к ящику тумбочки и аккуратно достал из чехла приобретенные пару дней назад очки в простой черной оправе.

Гермиона бросила на Рона обреченный взгляд, потом перевела его на очки и снова на Рона. Она чересчур громко и тяжело выдохнула, чем вызвала у него желание рассмеяться — его тридцатилетняя жена, героиня магической войны, вела себя как капризная школьница.

— Ладно, — сурово сведя брови, проговорила она и забрала очки вместе с чехлом. Секунд десять она просто держала их над разложенными на коленях рабочими бумагами. Рон терпеливо молчал. — Начну завтра, — наконец отрезала она и собрала листы.

Гермиона положила всю стопку на свою тумбочку, а сверху пристроила очки.

Она сразу же отвернулась и выключила светильник, так что Рон позволил себе немного улыбнуться, накрывая её одеялом.

* * *

Гермиона упорно не признавалась, что в очках читать удобнее. Прошла уже неделя с их последнего разговора, но она все ещё стеснялась носить их при ком-либо. Теперь вечерами она не сидела в кровати с отчётами, что стало несомненным плюсом для их интимной жизни, но Рону все равно не нравилось, что она стесняется даже его.

Гарри рассказал ему, что как-то в обед зашёл к Гермионе в кабинет и заметил, что она со скоростью, которой позавидовал бы любой опытный аврор, сняла и спрятала очки, и если бы Гарри не знал о них заранее, он бы вообще не понял, что произошло.

Рон никак не мог придумать, что делать — насильно ведь носить их не заставишь. Её родители даже в свои пятьдесят с хвостиком могли похвастаться идеальным зрением, а они были для Гермионы эталоном. Но в её умную голову никак не вбивалась мысль, что проблемы со зрением могут быть не связаны с наследственностью.

Вторник, да ещё и в середине осени, не был для магазина Уизли популярным днём, поэтому Рон смог улизнуть с работы пораньше — Гермиона взяла отпуск на неделю, и просиживать штаны на работе у него не было ни малейшего желания. Он повернул ключ и вошёл в прихожую, когда услышал, как Гермиона что-то читает Розе в гостиной. Зная трёхлетнюю неусидчивую Розу Уизли как самого себя, он решил не оповещать своих дам о раннем возвращении домой и позволить Гермионе ещё немного позаниматься с дочерью. Рон осторожно выглянул из-за угла и остолбенел от открывшейся ему картины. Его жена сидела на диване, приобняв Розу, и держала на коленях книгу. Обычное вроде бы дело, но сейчас на ней были очки, и она с видом полной сосредоточенности водила взглядом по книге. Волосы Гермионы растрепались привычным вороньим гнездом — она никогда не собирала их в пучок, если была дома. Она была всё в той же старой роновой футболке с "Пушками Педдл" и кроме нее, насколько он мог судить, на Гермионе были лишь трусы.

Рон определённо — на сто процентов — не должен был возбудиться от её вида. Он не раз наблюдал, как она вечерами читала Розе, одетая точно так же, но ни разу ещё ему не захотелось выкрасть её из гостиной, запереться в первой попавшейся комнате и жёстко трахнуть. Всему виной были чёртовы очки и её слишком серьёзный для чтения сказок вид. Выругавшись про себя и поправив начавшие давить джинсы, он пробрался на кухню и постарался успокоиться. Рон залпом осушил стакан прохладной воды, размышляя о том, как неправильно желать свою жену почти что на глазах у дочери, но каждый раз, когда он задумывался об этом, его взору представала картина Гермионы в одних лишь очках, что не способствовало душевному равновесию.

— Мама, я хочу мультики! — донёсся до него звонкий голос дочери.

Рон вознёс хвалу всем богам на земле и пулей влетел в гостиную, удивив одну и искренне обрадовав вторую. Он звонко чмокнул Розу в обе щёки и позволил ей сделать то же самое со своими щеками, затем быстрым движением руки включил какой-то детский канал и со словами "нам с мамой срочно нужно поговорить", утащил Гермиону к ближайшей двери, которая вела в кабинет.

Одним движением он запер дверь, на всякий случай наложил на неё "оглохни" и припечатал ничего не понимающую Гермиону к стене. Рон улыбнулся — она не успела снять очки.

— Рон, что... — Гермиона не успела договорить, а он уже впился в её губы и прижался, раздвинув ноги своим коленом. Его уже очень сильно вставший член надавил на чувствительный лобок, вызвав у Гермионы стон, потонувший в его требовательных губах. — Рон, мы не должны этим заниматься, пока Роза в соседней комнате! — Гермиона оторвалась от его губ и попыталась вырваться, но он крепко держал её за бёдра и начал покрывать поцелуями открытую шею, зарываясь в мягкие волосы. Она положила руки ему на плечи, стараясь оттолкнуть, но вопреки своему желанию, начала притягивать ещё ближе.

— Брось, Гермиона, — он опалял её ухо горячим дыханием, пока пальцы проникали под безразмерную футболку и стягивали нижнее бельё, — она ведь не услышит, тем более телевизор её отвлечёт минут на двадцать... Но в данной ситуации, боюсь, что закончу быстрее, — он укусил мочку уха, вызвав у Гермионы очередной стон.

Его рука уже прохаживалась между разведённых ног Гермионы, вызывая у неё мурашки по всему телу. Она оттолкнула Рона лишь на мгновение, чтобы расстегнуть рубашку и провести ладонями по его разгорячённому телу. Пальцы Рона легко вошли в её горячее и мокрое влагалище, он был практически на седьмом небе от того, как быстро распалил её. Он поднял взгляд на её лицо — щёки покраснели, рот приоткрылся, а зрачки за стёклами очков расширились, почти полностью перекрывая радужки. Второй рукой Рон сжал под футболкой грудь Гермионы и вызвал у неё очередной стон. Он не смог сдержать улыбку — последнюю минуту Гермиона только и делала, что стонала.

Её руки, повинуясь явно не разуму, выводили какие-то невообразимые фигуры на груди Рона. Ему даже показалось, что она неосознанно выводила руны, но он не успел развить эту мысль, потому что она довольно ловко расстегнула джинсы и запустила руку в боксеры. Гермиона сжала член, и пришёл черёд Рона застонать. Он с жадностью приник к её нежным губам, терзая и покусывая их, пока двигал бёдрами навстречу её маленькой ладони.

Рон больше не мог сдерживаться и отстранился от неё. Выражение полного недоумения и обиды на её лице могло показаться забавным, но не в тот момент. Рон потянул Гермиону к дивану, быстро избавился от одежды и снял с Гермионы трусы; терпения, чтобы снять ещё и футболку, ему не хватило.

Он усадил её себе на колени и вошёл на всю длину. Гермиона замычала, а Рон понял, что его сердце барабанит прямо ей в грудь. Ощущать, как горячие стенки влагалища обволакивают напряжённый член, было восхитительно. Рон не мог долго продержаться, поэтому сразу установил быстрый ритм. Он входил в неё резко и глубоко, срывая с губ поцелуи, рваные вздохи и слова, которые заместитель главы отдела точно не могла позволить себе произносить в обычной обстановке.

Рон сквозь футболку сжал её затвердевший сосок, подталкивая к оргазму. Гермиона уже сама задавала ритм и тёрлась о его лобок.

Внезапно она согнулась и уткнулась мокрым от пота лбом в его плечо. Рон почувствовал, как она сокращается вокруг него, и тут же кончил, по инерции толкнувшись в неё ещё несколько раз.

— Да, тебе определённо не стоит носить эти очки при мне, — Рон натягивал джинсы, пока Гермиона искала трусы. — Хотя, не буду спорить, они тебе очень идут, — он улыбнулся и легко поцеловал её в губы, прежде чем выйти из комнаты и пойти в душ, оставив её в замешательстве ощупывать очки, про которые она совершенно забыла.

* * *

Рон не понимал, зачем Гермиона попросила его прийти к ней на работу точно к двум часам. Он пытался припомнить все свои косяки за последние недели, но ничего на ум так и не пришло. Но справедливо рассудив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, пересёк атриум и спустился на нужный этаж. Секретарь вполне дружелюбно улыбнулась ему, сказав, что его уже ждут. Рон сглотнул и открыл дверь.

Сначала Рон увидел ноги. Длинные, затянутые в чулки или колготки, в строгих чёрных туфельках. Потом его взгляд поднялся на юбку, которая определённо была длиннее, когда он провожал Гермиону на работу. Ну а белоснежная блузка под распахнутой мантией уж точно утром была застёгнута на пару пуговиц больше. Его жена игриво закусила алую губу и подмигнула ему из-под чёрной оправы очков.

Рон очень быстро наложил на дверь "оглохни".