Come Undone (гет)

Love is evol

Con is confidence

Eros is sore

Sin is sincere⁽¹⁾

Marilyn Manson «Deep Six».

Интерлюдия

Стояла прекрасная погода. Солнце. Лето. Бескрайнее синее небо, на котором не было ни единого облачка. Всё было хорошо, но крики, доносившиеся с заднего двора, омрачали этот день.

— Папа, не бей меня, пожалуйста, не надо!!! Папа, не-е-ет!

И дальше звуки ударов ремня по плоти и горький, дикий, безудержный плач.

Рыжий мальчик двенадцати лет кусал губы и сам чуть не плакал. Дорого бы он отдал, чтобы быть на месте брата... Потому что уже привык отвечать за младших, потому что уже был менее восприимчив к боли да и просто потому, что он самый старший, но... Отец порол самого маленького, самого слабого, самого невинного из них.

В его душе злость и обида на отца, попранное чувство справедливости превращались в ненависть, и в который раз он давал себе обещание, твердя его про себя как молитву: «Я должен быть сильным… стать сильнее отца… стать сильнее всех! Нельзя быть слабым. Я буду самым сильным, я наконец смогу защитить их! Только бы стать достаточно сильным… пока ты слаб, ты будешь страдать, я уже понял это…».

Подумав, он ещё добавил, уже вслух, хоть и тихо, ударяя кулаком в землю, будто припечатывая свои слова:

— Я убью этого сукиного сына! Нет, я убью любого, кто попытается причинить нам вред!

* * *

Штат Монтана, округ Хоуп (Надежда), наши дни.

Утро было замечательным. Стояли погожие дни, солнце уже светило во всю, несмотря на то, что было только около семи часов. Старый полузаброшенный и разросшийся сад, дальше сливающийся с лесом, казался ярче и зеленее. В ветвях деревьев радостно играл ветерок. Даже не менее старый одноэтажный дом с красной крышей, несмотря на потрескавшуюся на стенах белую краску, да и в целом явно видавший лучшие времена, будто немного просветлел. Миловидная девушка стояла на его веранде, облокотившись о деревянные перила, и лениво курила. Одета она была лишь в белую мужскую рубашку, доходившую ей до середины бедра, темно-каштановые, почти чёрные, кудрявые волосы привычно убраны в пучок на затылке.

— Изольда! — донёсся до неё голос из дома. — Завтракать будешь?

Изольда обернулась и крикнула в ответ:

— Дай мне пять минут, Лейтон! — она со вздохом сделала ещё одну, последнюю, затяжку и аккуратно затушила сигарету о дно стеклянной пепельницы.

Изольда Говард начинала уже уставать от его чрезмерного внимания и энергии, хотя поначалу он казался таким милым... Высокий и смуглый, темноволосый, с белозубой улыбкой, он подсел к ней в баре два месяца назад и сумел разговорить, пересыпая свою речь шутками и комплиментами, затем проводил до машины такси и отпустил только тогда, когда она согласилась дать ему свой номер. Его звали Лейтон Кларк, и он был на четыре года моложе её. И хоть Изольда обычно предпочитала постарше, но в тот вечер его тёмные, почти чёрные глаза выражали решимость, шутки действительно были смешными, настойчивость казалась забавной. Она, двадцатидевятилетняя брюнетка, которой никто не дал бы её лет, до сих пор не могла понять, виной тому было количество выпитого или таков он был на самом деле, и возможно, именно это пока что удерживало её с этим человеком.

Они приехали сюда только сегодня ночью, и Изольда благополучно проспала всю поездку. Сейчас же она с любопытством рассматривала дом, который принадлежал её любовнику, где, по его заверениям, она собиралась провести дня три-четыре. Дом совсем небольшой. Спальня, гостиная, кухня и веранда. Деревянные половицы рассохлись и нещадно скрипели при каждом шаге, как осторожно ни ступай. Стоит ли говорить о том, какой слой пыли осел в каждой комнате?

Это Лейтон настоял на том, чтобы сюда приехать. Он вырос в этих местах и воодушевлённо рассказывал о «безумно красивом и глубоком» озере в горах, где такие «наипрекраснейшие» виды и «никто не помешает пикнику, который мы с тобой сможем там устроить, ну и заняться попутно чем-нибудь поинтереснее, да, дорогая?».

Насчёт «кое-чего поинтереснее» Изольда весьма сомневалась, но вот искупаться в озере была очень даже не против. Да и мысль о том, что при этом там вряд ли будет кто-то ещё, не могла не радовать, так как она не любила все эти многолюдные пляжи, да и в компаниях незнакомых людей чаще всего чувствовала себя, мягко говоря, неловко. В любом случае, предложение Лейтона заинтересовало её, потому Изольда решила дать этим отношениям чуть больше времени, чем рассчитывала до того, и позволила привезти себя в эту, в некотором смысле, дыру.

Завтрак был простым — яичница-глазунья с парой тонких ломтиков бекона, купленного в Волмарте накануне, сок. На фоне вещало радио.

Изольда прислушалась.

— ...ешны. Каждый из нас. Вы. Я. Даже наш Отец познал грехи. Это яд, что смущает разум. Но что, если можно освободиться? Что, если всё, о чём вы мечтали, может стать явью? Что, если всё... преодолимо, если принять… — уверенно говорил какой-то мужчина. В голосе даже слышались истерически-восторженные нотки, хотя говоривший точно был спокоен.

— А ничего другого нет? — Говард поморщилась.

Лейтон покрутил ручку старенького радио.

— Ч-ш-ш-ш-ш-ш (щелчок ручки) ч-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш (щелчок) ...сказав лишь одно... слово… да! (нестройный хор голосов). Ч-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш (щелчок) ч-ш-ш-ш ...хочу облегчить ду-ш-ш-ш-ш-ш... жно... спасти (снова щелчок) ч-ш-ш-ш-ш (щелчок) ч-ш-ш-ш-ш-ш-ш (щелчок) ...покайтесь во грехах и получите искупление…

Лейтон еще раз щёлкнул ручкой, выключая радио. Все доступные каналы передавали либо шипение, либо прорывавшуюся сквозь помехи проповедь. Единственный канал без помех передавал её же.

— Радио очень старое… — извиняющимся тоном произнес Лейтон. — Наверное, настроено только на один канал и ближайшие к нему. Посидим в тишине?

Изольда с благодарностью согласилась. Начав завтракать в молчании, они постепенно разговорились.

— За домом должна была начинаться тропинка. Если мы выдвинемся примерно через час, то после обеда мы выйдем к озеру, а там! — воодушевленно рассказывал Кларк. — А там ты дар речи потеряешь от того, какая красота вокруг! Вода такая прозрачная, что видно мелкие камушки и песок на дне! Место укромное, вокруг — ни души! Только горы, озеро и мы с тобой!

Изольда время от времени кивала, делая вид, что слушает. Сама же в очередной раз за последние пару месяцев тоскливо думала, что пора бы уже расставаться с этим человеком. Уж слишком разный темперамент у них оказался, да и эта его жизнерадостность часто оказывалась не к месту. По сути, он мог прийти в неописуемый восторг от чего угодно, и эта его особенность почему-то жутко раздражала.

После завтрака, пока Лейтон мыл посуду, Изольда переоделась в тёмно-синие обтягивающие джинсы, поверх майки надела красную мужскую рубашку в клетку, завершив образ на первый взгляд тяжёлыми, но удобными военными ботинками. Собрав купленные заранее продукты: четыре сэндвича, остатки бекона, шесть бутылок пива, пару пол-литровых бутылок воды, несколько пачек арахиса — и положив сверху плед и купальник с плавками, Изольда наконец закрыла крышку корзины для пикника. В карман джинсов, как всегда, сунула зажигалку и пачку сигарет. Выйти получилось даже несколько раньше намеченного времени.

Тропинка действительно начиналась за домом. По ней явно давно никто уже не ходил. Высокая трава, которой она заросла, скрывала тропу от посторонних глаз; если не знать о её существовании — нипочём не найдешь. Даже Лейтон долго искал её след, поминутно чертыхаясь, зато, найдя, обрадовался, как ребёнок.

Тропинка, петляя, вела их между деревьями, Изольда отмахивалась от москитов, которые лезли к ней, даже несмотря на то, что до выхода она побрызгалась специальным средством, и в пол-уха слушала рассказы Кларка о том, как он бегал здесь ещё мальчишкой, как купался в этом озере и каких огромных рыб там вылавливал. Всё чаще Изольде казалось, что для него важно, чтобы говорил именно он, лишь бы слушали при этом. Бывало даже так, что она начинала что-то рассказывать, он с видимым трудом дослушивал до середины, потом зацеплялся за слово и начинал рассказывать уже о себе и своё. Потому изредка она вставляла междометия вроде «м-да» и «угу», чтобы показать, что она вся внимание, а тот с упоением продолжал болтать. Стрекотали насекомые, мимо то и дело проносилась какая-то мошкара.

Шагали они уже часа три. По мере того, как солнце поднималось выше, становилось всё жарче. Изольда сняла рубашку и завязала её у себя на бёдрах, растрепавшиеся волосы заново собрала на затылке. Упросив Лейтона на минуту остановиться, она вытащила бутылки с водой. Одну взяла себе, вторую протянула ему, одновременно отдавая корзину. Они продолжали идти, утоляя по пути жажду.

Было уже около часа дня, когда наконец они дошли до места. И да, Лейтон был прав. Здесь действительно было очень красиво. Светло-серые горные камни окружали небольшое озеро, поросшее по берегам соснами и елями, небольшими кустами и безымянными травками и цветами. Вода была спокойной и, хоть и не настолько прозрачной, как обещалось, но совершенно не мутной. Посреди озера был небольшой островок с несколькими деревьями.

— В детстве мы добирались туда вплавь, — заметил Кларк.

Можно было бы сразу искупаться, но переход был долгим, и потому после недолгого спора решено было сначала поесть.

Аккуратно расстелив плед, Изольда быстро выложила всё взятое с собой. Проголодавшись и уплетая сэндвичи, запивая их пивом, Лейтон и Изольда не смотрели по сторонам и были настолько заняты болтовнёй, что не обращали внимания ни на какие посторонние звуки: ни на пение птиц, ни на шелест ветвей, ни на плеск воды, ни на изредка раздававшийся хруст веток. Как оказалось, зря. Стоило бы. Потому что минут через пятнадцать после начала обеда они оказались окружены группой вооружённых людей обоих полов в поразительно одинаковых одеждах. Мужчины были все как один бородаты, а женщины неровно подстрижены под каре. И на всех было что-то вроде военных штанов и грубых бело-серых то ли рубах, то ли свитеров с нарисованным на них странным крестом, немного похожим на розу ветров или же на какой-то цветок.

Один из толпы открыл рот и произнес, наставляя двуствольное ружье на Изольду, затем переводя дуло на Лейтона:

— Грешники! Поднимите руки вверх и медленно встаньте. Без лишних движений. Вы нарушили границы нашей территории и должны быть наказаны. Ибо сказал Господь — гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Вестник решит, что с Вами делать. Возможно, вы ещё сможете быть полезны и искупить свои грехи.

Остальные пока что держали своё оружие дулами вниз.

Пара послушалась и осторожно поднялась с пледа. Изольда действовала как на автомате. Ситуация была для неё настолько неожиданной и абсурдной, что казалась сном. Потому, встав на ноги, она замерла, настороженно оглядывая окруживших их людей и зачем-то подсчитывая их про себя. Раз, два, три... ещё трое, ещё двое... десять. И это только перед глазами. Возможно, сзади ещё кто-то есть. Она боялась оглянуться.

А вот Кларк тоже оглядывал поляну, но совсем с другой целью.

— Пойдемте, — сделал движение оружием тот же человек, что говорил с ними до этого.

Изольда шагнула первой, за ней, несколько задержавшись, Лейтон.

Но уйти с поляны они не успели. Сделав несколько шагов и дождавшись, когда главный из группы отвернётся, Лейтон Кларк резко ступил в сторону и принялся бежать, петляя, как заяц, между деревьями и развивая чуть ли не спринтерскую скорость. Часть людей бросилась за ним, беспорядочно стреляя, впрочем, стрелки из них были не очень хорошие, да и бежал Лейтон мастерски.

Это бегство привело Изольду в ярость. Она, мгновенно забыв о том, что окружена, сжала кулаки и крикнула, что было сил:

— Подлый, трусливый сукин сын! Между нами всё кончено!

Она собиралась было ещё что-то сказать, но вдруг почувствовала резкий укол в шею. В следующий момент небо опрокинулось, сливаясь в круг, земля приблизилась с пугающей скоростью, и наступила темнота.

Рыжий бородатый мужчина подошёл к лежащей теперь без сознания Изольде и бережно выдернул маленький дротик, которым и усыпил её.

— Маленькая смелая овечка, надо же... Ну, посмотрим, так ли ты сильна, как хочешь казаться, — усмехнулся он про себя, затем кивнул оставшимся сектантам: — Вы двое, берите её, и в клетку. Как очнется, сообщить. Остальные — найти беглеца. Найдёте — пристрелите, либо отдайте Джону, может, ему удастся решить, что с ним сделать. Он слабак.

— Будет сделано, Вестник! — нестройным хором ответили ему. Солдат повернулся и зашагал вперёд, тихонько насвистывая старую маршевую песенку. За ним чуть поодаль несли Изольду, со связанными на всякий случай руками и ногами.

Следы пикника никто и не подумал убрать. Клетчатая рубашка Изольды, которую она сняла, садясь поесть, так и осталась лежать рядом с корзиной, и одиноко белевшая рядом пачка сигарет дополняла картину.

1) Любовь — это зло, (и в то же время в данном контексте — эволюция)

Обман — это уверенность,

Страсть — это боль,

Грех — это искренность.