Решение Минервы МакГонагалл (джен)

— Удачи тебе, Гарри, — сказал директор Дамблдор.

Минерва МакГонагалл, обратившаяся в кошку, наблюдала за ним из облюбованного укрытия, где уже провела весь прошедший день. Оттуда она видела, как профессор Дамблдор развернулся и исчез, оставив Гарри на крыльце дома Дурслей, а её — наедине со своими мыслями. Более неподходящих людей для воспитания сына Поттеров Минерве трудно было себе представить, а Гарри она желала только лучшего. Как и Дамблдор, разумеется, но он же не видел того, что видела Минерва, и даже не захотел её выслушать, когда та попыталась ему рассказать, что из себя представляют Дурсли. Дамблдор почему-то считал, что Гарри в этом доме будет лучше всего.

Минерва и не подумала бы спорить с Дамблдором, если бы не знала семью Грейнджеров, живших в Годриковой Лощине неподалеку от дома Поттеров. Бывая в гостях у Лили, ещё до того, каких дом спрятали под «Фиделиусом», МакГонагалл не раз слышала от неё тёплые слова о миссис Грейнджер. Женщины хоть и не были близкими подругами, но живя по соседству, довольно часто общались. Минерва знала, что у Грейнджеров есть маленькая дочь, и она не была капризным ребёнком, в отличие от сына Дурслей.

Минерву совсем не удивило, что мистер Грейнджер одним из первых оказался у разрушенного дома Поттеров. Он непременно забрал бы Гарри из развалин, не окажись там чуть раньше Хагрид. К сожалению, Грейнджеры были стопроцентными магглами и не приходились родственниками Поттерам, поэтому и оснований для получения опекунства над Гарри у них не было. Хотя, если бы выбирать пришлось Минерве, она оставила бы Гарри именно им, но её мнение Дамблдора не интересовало.

Теперь же Грейнджеры не знали, что произошло с сыном их соседей, а после того, как в Годриковой Лощине поработали сотрудники Министерства Магии, Минерва не имела права даже намекнуть Грейнджерам, что произошло на самом деле, не рискуя нарушением Статута. МакГонагалл чувствовала неправильность ситуации, но была связана буквально по рукам и ногам. Немного подумав, она решила успокоить свою совесть тем, что скажет Грейнджерам, где теперь будет жить Гарри. А остальное от неё зависеть уже не будет.

* * *

Приезда Гарри Поттера на летних каникулах Гермиона Грейнджер ожидала едва ли не сильнее, чем Рождества, ведь он был единственным, кого девочка могла считать своим другом. Родители Гарри погибли почти десять лет назад, и их разрушенный дом до сих пор стоял на соседней улице, так никем не восстановленный и никому не нужный. Гарри поселили у тёти с дядей, которые его недолюбливали, и лето было для него любимым временем года, потому что тогда родственники разрешали Грейнджерам на несколько недель забрать мальчика к себе.

Гермиона радовалась его приезду ещё и потому, что Гарри был тем, с кем она могла поговорить о своих необычных способностях. Ведь она твёрдо знала, что он не только не будет над ней смеяться, но и поддержит разговор. С её другом тоже происходили странные вещи, которые Гермиона, не знай она, что волшебства на самом деле не существует, объяснила бы именно наличием сверхъестественных сил. А как с помощью естественных наук объяснить, каким образом ей удаётся взлетать почти к потолку, чтобы без помощи родителей доставать книги с самых высоких полок?

К сожалению, такие полёты не всегда заканчивались благополучно для неё, и Гермиона не раз пропускала школу из-за полученных при падении ушибов и переломов. Правда, все повреждения заживали настолько быстро, что врачам оставалось лишь недоуменно разводить руками, не находя этому логического объяснения. И это они ещё не знали о других странных способностях Гермионы, иначе однажды девочка точно оказалось бы в какой-нибудь жутко секретной исследовательской лаборатории, как в фантастических фильмах, которые любил смотреть её отец.

Гермиона изо всех сил пыталась понять, что с ней происходит, но не находила ответа в книгах, но и читать ей пока разрешали далеко не всё из их семейной библиотеки. Однако родители-то могли просмотреть гораздо больше литературы, но они терялись в догадках, несмотря на то, что обычно на любой её вопрос находили максимально подробный ответ. Феномен левитации Гермионы не объяснялся логически, как и её способность сращивать переломы или заживлять разбитые коленки. Не получалось у родителей и объяснить умение Гарри оказываться на крыше, спасаясь от школьных хулиганов, или заставить вдруг исчезнуть стекло в террариуме, как будто его и не было.

Больше того, что Гермионе не удавалось объяснить свои сверхъестественные возможности, её расстраивало только то, что не получалось их контролировать. В сентябре она должна была пойти уже в среднюю школу, а осознанно летать так и не выходило, хотя любая желаемая книга уже послушно прилетала к ней прямо в руки, пусть и не с первого раза.

Но даже такой ограниченный самоконтроль уже можно было назвать серьёзным успехом. Это тоже была своего рода учёба, а учиться Гермиона любила больше всего на свете, будь то освоение истории древнего мира, арифметических операций или собственных попыток летать. Гарри не был таким фанатом учёбы и осознано делать что-нибудь необычное так и не научился, давая Гермионе очередной повод для внутренней гордости. Но она тщательно пыталась подавить это чувство, боясь потерять его дружбу и снова остаться одинокой.

Грейнджер не винила Гарри в недостаточном усердии, зная, как ему достаётся от дяди и тёти из-за его способностей. Если её родители просили просто никому не рассказывать, что она умеет, то Гарри после очередного скоростного отращивания коротко остриженных волос родственники называли «ненормальным» и наказывали. А после истории с исчезнувшим стеклом в террариуме, когда оттуда уполз огромный опасный удав, и вовсе надолго заперли в чулане под лестницей.

К счастью, Гарри к Грейнджерам отпустили даже после происшествия в террариуме. Наверное, его дядя и тётя немного страшились необычных способностей мальчика. И Гермиона не могла их винить, потому что и сама боялась нечаянно совершить что-нибудь непоправимое. Обладать редким даром, о котором мечтали её одноклассники, читающие Толкина и других писателей-фантастов, оказалось отнюдь не так весело и забавно, как казалось ей поначалу.

А вот Дадли — кузен Гарри — не только его не боялся, но и, бывало, поколачивал от нечего делать. Гермиона твёрдо намеревалась за это лето научить Гарри чему-нибудь, пригодному для того, чтобы дать отпор кузену и его приятелям, если те решат устроить очередную охоту на мальчика. К сожалению, о том, чтобы записать Гарри в секцию борьбы, не могло быть и речи, но Гермиона не сомневалась, что за целые летние каникулы они вместе с другом обязательно что-нибудь придумают.

* * *

Гермиону жутко расстраивало, что она так и не придумала, как помочь Гарри, а концу уже подходил июль Почти целый месяц прошёл впустую, и деятельная Гермиона была категорически не удовлетворена. Гарри пытался сдвинуть подругу с места лишь силой мысли. Однако у него едва получилось сместить на пару сантиметров в сторону худенькую Гермиону, что уж говорить о грузном кузене.

Именно с такими мыслями девочка спускалась на кухню, сердясь на себя и на свои способности, от которых не было никакого толка. Если бы она могла объяснить Гарри, каким образом призывает книги, дело пошло бы быстрее, потому что ей подчинялись уже довольно толстые тома из отцовской библиотеки. Книги послушно прилетали к ней в спальню, лишь изредка с грохотом падая по пути. Родители настолько привыкли к её экспериментам, что не обращали внимания на шум.

Гермиона вошла на кухню последней. Мама, папа и Гарри уже заняли свои места за столом, не приступая к еде в ожидании её появления. Девочка уселась на свой стул, пожелала всем приятного аппетита и принялась ковыряться ложкой в тарелке, не желая ни с кем разговаривать. Гермиона привыкла думать, что многое знает, и теперь чувство собственного бессилия из-за недостатка этих самых пресловутых знаний расстраивало её так, что хотелось разрыдаться. Но она была уже почти взрослая, и не будет плакать, а обязательно что-нибудь придумает...

К счастью, в их семье за столом разговаривать было не принято, и Гермиона могла спокойно подумать. Она знала, что решение есть у любой, даже самой сложной задачки из школьного учебника. Вот только для сложившейся ситуации учебников было явно недостаточно. Но Гермиона решила, что всё равно что-нибудь придумает, сколько бы времени и усилий на это ни пришлось потратить. Ведь это существенно улучшило бы жизнь её единственного друга, и она не могла подвести Гарри.

В дверь позвонили, и Гермиона удивлённо посмотрела на родителей. Отец пошёл открывать сам. В этом время всегда доставляли почту, но у почтальона редко были посылки для них. Поэтому обычно он ограничивался тем, что без звонка кидал послания в почтовый ящик. Никто из родственников тоже не предупреждал, что зайдёт, тем более в будний день, когда родители уходили на работу в стоматологическую клинику.

Гермиона прислушалась к голосам, доносящимся из коридора. Один из них принадлежал немолодой женщине, и был Гермионе незнаком. Она не могла разобрать слова, но слышала, как женщина что-то объясняет отцу, который её молча слушал. Наконец голоса затихли, но послышались приближающиеся шаги. Отец попросил всех собраться в гостиной, где должен был состояться очень важный разговор. Сгорая от любопытства, Гермиона последовала туда вместе с Гарри, тоже ничего не понимающим.

— Доброе утро! — приветствовала их высокая темноволосая женщина в строгом платье. — Меня зовут Минерва МакГонагалл, и я заместитель директора школы чародейства и волшебства Хогвартс.

* * *

Гермиона не могла поверить, что наконец-то нашлось объяснение тому, что происходило с ней и Гарри. Они с другом оказались самыми настоящими волшебниками, как в книгах! И то, чему они пытались научиться, было лишь попыткой контролировать стихийные выбросы своей магии, первые робкие проявления силы, отличающей их от простых людей, так называемых «магглов», которыми были её родители. Осознанно колдовать без волшебной палочки умели только самые могущественные волшебники, поэтому у них ничего и не выходило.

Гермиону, как и Гарри, в самый настоящий восторг привело то, что они будут учиться не где-нибудь, а в настоящем старинном замке, вместе с сотнями других детей, также обладающими магическими способностями. Правда, Гарри пришлось вновь повстречаться с родственниками, раньше, чем он планировал, потому что без их разрешения невозможно было начать учёбу. Но в компании МакГонагалл Гарри ничего не боялся, и визит прошёл без происшествий. Дурсли только рады были не видеть его почти круглый год.

Строгая профессор МакГонагалл внушала Гермионе уважение одним своим видом. Девочке обязательно хотелось когда-нибудь стать похожей на неё, освоить все премудрости магии и тоже научиться превращаться в кошку. Гермиону расстроило, что таким превращениям в Хогвартсе не обучают, и для того, чтобы всё-таки сделать это, придётся потратить немало усилий. И не обязательно она сама станет кошкой, это может оказаться любое другое животное или даже птица. Но когда учёба пугала Гермиону, особенно если в перспективе были такие замечательные вещи?

Профессор МакГонагалл рассказала, что родители Гарри погибли вовсе не из-за взрыва бытового газа. Мир магии после её рассказа представлялся Гермионе хоть и чудесным, но похожим на маггловский. Там люди также использовали невероятные изобретения и возможности науки не затем, чтобы улучшить повседневную жизнь и узнать окружающий мир, но чтобы приносить боль и смерть другим. Пусть даже годовалым младенцам. Родители Гарри оказались самыми настоящими героями, которые противостояли могущественному злому волшебнику, имя которого боялись называть даже через годы после его смерти.

Это объясняло непонятные слова благодарности, которые Гарри и Гермиона видели на табличке около дома Поттеров и которые почему-то не замечали родители Гермионы. Гарри, как единственный в мире человек, переживший смертельное проклятие, был не просто затюканным одноклассниками нескладным мальчишкой в одежде с плеча кузена, а самым настоящим героем, по крайней мере, так их уверила профессор. Правда, ни Гермиона, ни он сам не понимали, в чём именно его героизм, если спасла его защита матери. Здесь явно скрывалась какая-то большая тайна, которую им предстояло разгадать.

Вместе с профессором МакГонагалл Гарри и Гермиона отправились в волшебный переулок, чтобы купить всё необходимое для школы. Профессор терпеливо отвечала на вопросы, которые они задавали, а им было интересно всё: и магический банк с гоблинами и тележками, как в парке аттракционов, и витрины магазинов, наполненные самыми необычными вещами, и люди, одетые в нелепые костюмы. С Гарри часто здоровались незнакомые люди, и он, от природы скромный, чувствовал себя неловко, крепко сжимая в своей руке ладошку Гермионы.

Когда казалось, что ещё сильнее удивить их уже сложно, выяснилось, что теперь у них с Гарри будут самые настоящие волшебные палочки! К сожалению, профессор МакГонагалл запретила им пытаться колдовать самостоятельно, а родители обещали проследить, чтобы они не нарушили запрет. Но Гермиону это мало расстроило. Ведь кроме множества необычных вещей они купили ещё и столько книг, что прочитать их все они с Гарри едва ли успеют за оставшееся до сентября время.

* * *

— Грейнджер, Гермиона!

Настал ответственный момент. Гарри пожелал ей удачи, и Гермиона отправилась к табурету, на котором лежала Распределяющая шляпа. Девочка бы никогда не подумала, что чудеса её утомят, но после долго путешествия на лодках в прохладную погоду ей хотелось только поскорее очутиться за столом, чтобы согреться чашкой горячего чая. А потом попросить кого-нибудь из старшекурсников научить её согревающим чарам (если таковые имелись), чтобы больше никогда в жизни не мёрзнуть.

— Интересно, очень интересно, — произнёс прямо ей в ухо тихий, слегка насмешливый голос. — Пенелопе пришлись бы по душе твоё трудолюбие и упорство. Ты ценишь дружбу и готова пойти на всё ради своего друга. Но и тяга к знаниям потрясающая, а Ровена таких всегда ценила. Да и Салазар был бы рад, если бы столь амбициозная девочка стала одной из его учениц. Жаль, что он был слишком привередлив в вопросах крови... Так куда же мне тебя отправить?

— Туда, где учились профессор МакГонагалл и профессор Дамблдор, — попросила Гермиона. — Хочу стать такой же сильной волшебницей, как они, и уметь защитить своих близких!

— То есть в Слизерин ты всё же не хочешь? — переспросила Шляпа, в голосе которой Гермионе послышались ехидные нотки. — Нет, там тебя, конечно, ждёт величие, но если бы ты его желала, ты бы не хотела пойти к львятам Годрика. И как много слёз ради этого пришлось бы пролить... Нет, Слизерин не для тебя. И знания для тебя не ценны сами по себе, так что у птенцов Ровены ты тоже счастья не найдёшь. Я не могу пообещать, что распределю Гарри Поттера на один факультет с тобой, это будет зависеть исключительно от него, даже не думай об этом. Хотя за такую тягу быть рядом с другом тебя следовало бы отправить к барсучатам, но если ты этого так хочешь, то пусть будет... ГРИФФИНДОР!

Гермиона, довольно улыбаясь, прошла к дружно аплодирующему ей столу и заняла место рядом с светловолосой девочкой, распределённой ранее, кажется, Лавандой Браун. К сожалению, чая на столе пока не было, а с людьми Гермиона сходилась слишком тяжело, чтобы начать сразу же знакомиться. Поэтому она обернулась в ту сторону, где застыл в ожидании Гарри Поттер. Грейнджер старалась не думать, что будет, если Шляпа распределит его на другой факультет, и только надеялась, что ему удастся убедить старушку отправить его к ней, поэтому не позволяла никому занять место рядом с собой.

Наконец профессор МакГонагалл назвала имя Гарри, и он, явно волнуясь, нерешительно отправился к табурету со Шляпой. Гермионе казалось, что она от волнения даже дышать перестала. На собственном распределении девочка и то не переживала так сильно, как за Гарри, и какого же было её облегчение, когда она наконец услышала от Шляпы заветное слово «Гриффиндор»! Под бурные аплодисменты Гарри занял место рядом с подругой, смущенно улыбаясь и пожимая многочисленные руки, которые тянулись к нему со всех сторон.

Больше распределение Гермиону не интересовало, хотя она и предпочла бы, чтобы рыжеволосый мальчишка с крысой отправился на другой факультет. Но здесь уже были ожидающие его старшие братья, так что рассчитывать на другой исход не приходилось. Хотя это было неважно, главное — что она будет учиться вместе с Гарри, а значит, теперь они смогут вдвоём ходить на занятия, помогать друг другу и изучать самое интересное, что может существовать в мире — магию. Разве это не здорово?

* * *

Завершив церемонию распределения, Минерва МакГонагалл заняла своё место за обеденным столом. Её ждал беспокойный год, ведь в школу пришли дети, родители которых сражались насмерть по разные стороны баррикад. Но, как и много веков назад, Хогвартс был готов принять всех, чтобы дать им знания, независимо от убеждений и чистоты крови. Минерва украдкой посмотрела туда, где сидели её гриффиндорцы. Теперь среди них был и Гарри Поттер, как две капли воды похожий на своего отца и живо обсуждающий что-то с Гермионой Грейнджер. Они оба выглядели беззаботными и счастливыми, а, значит, десять лет назад в Годриковой Лощине она приняла правильное решение.