Долг Ника Сноудана (джен)

За годы работы Нику приходило множество детских писем. Написанных корявым почерком, честных, атмосферных.

Дети просили новые игрушки, красивую одежду, домашних зверьков.

Ник улыбался, разглядывая эти письмеца, в которых малыши выливали все свои эмоции.

Но одно из писем было особенным.

Написавший его Гарри не просил игрушки, одежду, питомцев.

"Дорогой Санта, забери меня, пожалуйста", — так было выведено дрожащей детской рукой.

Наткнувшись на это письмо впервые, Ник долго не мог сосредоточиться ни на чём другом. Все его мысли вновь и вновь возвращались к необычной просьбе.

Дети-сироты иногда писали ему. Ник не был Богом, он был лишь духом Рождества, но он, как мог, старался выполнить все пожелания своих маленьких фанатов. Лишь однажды за те года, что он был Сантой, маленький мальчик из Калькутты попросил его подарить ему братишку. Ник пожелание выполнил — к счастью, одинокая матушка малыша давно питала чувства — взаимные, к слову, — к соседу-вдовцу, им просто нужно было помочь, открыть глаза.

Так что всякое бывало.

Но ни один ребёнок никогда не просил забрать его из родного дома.

Как же тогда живётся бедному Гарри, если он готов пойти на такой решительный шаг?

До Рождества была ещё неделя, но Ник не мог больше терпеть. Галфрид ворчал, что его место — тут, на Севере, что нужно подготавливаться к предстоящим хлопотам, но Ник не мог вытряхнуть из головы образ несчастного зеленоглазого (интересно, почему ему так кажется?) мальчика, сидящего в тёмной тесной комнатушке.

Ранним утром он поцеловал спящую Сэнди и через зеркало ушёл в Литл Уингинг.

* * *

Это было ужасно.

За всю свою жизнь Ник успел повидать многое, но настолько токсичных отношений к маленькому ребёнку он ещё не видел.

Серой мышью он сидел в прорехе кухонного шкафа, наблюдая за происходящим. Маленький Гарри действительно был зеленоглазым и очень-очень несчастным.

У семейной пары был ещё один ребёнок, и он оказался совсем другим — живым, активным, с агрессивной доминантной энергией. Гарри же выглядел потухшим светлячком на его фоне.

Жил Гарри в чулане. Самом настоящем, тесном, пыльном и тёмном чулане.

Быстро перебирая маленькими лапками, Ник проскочил на улицу за тощей женщиной, белой кошкой метнулся в кусты и выглянул из-за них.

Гарри нужно было спасать. Срочно.

* * *

— Это не твои заботы! — бурчал Галфрид.

Ник сосредоточенно перебирал книги.

— Какая бы не была семья, она — его семья. То, что ты собираешься совершить, противозаконно. Это похищение. Твой отец не одобрил бы подобного.

— Мой отец не позволил бы мне сидеть, сложа руки, когда я могу всё исправить.

— Ник, — Галфрид дотронулся до его плеча. — Ты не бог. Ты не можешь спасать всех сирых и несчастных — их слишком много в этом мире.

— Я знаю, — молодой Санта вздохнул и вытащил из недр хранилища огромную чёрную рукопись. — Но Гарри просил меня о помощи. Нельзя её просто проигнорировать, это убьёт в малыше всю веру в чудеса!

— Зачем тебе книга Судеб? — настороженно уточнил Галфрид, когда он перетащил тяжёлую рукопись на стол и провёл пальцами по кожаной обложке.

Ник покачал головой. Он сомневался в себе и своих поступках, что было очень плохо — дух Рождества всегда должен быть уверен в том, что совершает. Книга Судеб должна ему помочь. Раз в десять лет Санта мог открыть её и узнать судьбу любого человека, живущего на планете.

Ник хотел убедиться, что похищение — единственный человечный вариант.

Судьба Гарри была ужасна. Одинокий, ненужный никому ребёнок. Полное травли детство. Детский оптимизм и вера в лучшее рушатся, как карточный домик, когда на письмо не отвечают. Веры в чудеса отныне нет. Есть только жестокая семья и реальность, в которой нет дела до сироты. Когда магия просачивается в его жизнь в одиннадцать лет, Гарри уже морально сломлен. Он просто тень настоящего себя, забитая, покорная и готовая подчиняться.

Идеальный пластилин для манипуляторов.

Галфрид замолчал, когда Ник отшатнулся от пожелтевших листов. Он не знал, что увидел Санта, но готов был поклясться, что зрелище было воистину ужасное.

— Отец точно поддержал бы меня, — тихо произнёс Ник и решительно направился в сарай.

* * *

Гарри осторожно выглянул из чулана. Голод затмевал инстинкт самосохранения. Вечером он так и не смог поужинать — дядя отругал его за загоревшуюся сама по себе штору и приказал идти к себе.

В мусорке мальчик обнаружил вполне себе пригодную для еды хлебную корочку. Брать еду из холодильника он не решился, зная, что тётка поднимет вой, если не досчитается хотя бы крошки.

Внезапно в гостиной послышался тихий звук, словно бы ветерок прошёлся по украшенной колокольчиками ёлке. Гарри прекратил жевать и замер.

Храпы тёти и дяди синхронно раздавались сверху. Им вторил поросячий писк Дадли.

"Кто же там?" — Гарри осторожно выглянул из-за угла.

Возле ёлки копошился некто в пушистой красной шубе, подбитой белым опушком.

Гарри узнал этот костюм. Только один человек носил его.

— Санта, — прошептал он.

Его тихий голос услышали и обернулись. Санта оказался совсем не таким, какой приходил на школьные утренники. Он был безбородый и молодой. Но его глаза светились такой же искренностью и добротой.

— Привет, Гарри, — мягко произнёс он, ободряюще улыбаясь настороженному мальчику. — Не бойся, я тебя не трону.

— Вы настоящий? — Гарри забыл обо всех страхах и вышёл в гостиную. Его зелёные глаза светились восторгом. — Честно-честно?

— Честно-честно, — подтвердил Санта.

— А вы... Вы получили моё письмо? — запинаясь, поинтересовался Гарри. Он боялся, что это просто розыгрыш Дурслей — Дадли долго смеялся, когда узнал, что он писал Санта Клаусу.

"Ну ты наивный дурачок, Поттер!" — кричал он тогда, и бедный Гарри, вечером кладя письмо под подушку, думал — а может, Дадли был прав? Однако наутро письмо исчезло. А Дурсли в чулан не заходили — Гарри бы почувствовал, если бы из-под его головы что-то вытащили.

— Конечно, — Санта похлопал себя по карманам и вытащил из одного из них до боли знакомый потрёпанный конверт. — Все детские письма попадают ко мне. Я их читаю и исполняю, если могу.

— А моё можете? — едва слышно прошептал Гарри, чьё сердце затрепетало от волнения.

Санта серьёзно глядел на него и не спешил исчезать.

— Могу.

* * *

Гарри восторженно смеялся, разглядывая проносящиеся далеко внизу пейзажи.

Он нёсся по снежным небесам, сидя в уютных, пахнущих хвоей санях. Семь пятнистых северных оленей тащили их сквозь расстояние и время, навсегда унося Гарри от ужасов Литл Уингинга.

Ник наблюдал за мальчиком и не мог сдерживать довольной улыбки.

Они с Сэнди приняли решение. Гарри будет жить с ними, на Севере, столько, сколько захочет. То, что он был волшебником, совсем Ника не пугало — если уж обычные люди, среди которых часто рождались юные маги, справлялись, справится и Санта.

Похищение или нет — Ник верил, что сделал всё правильно.

Ведь это был его долг — помогать детям сохранять радость и веру в чудеса.

И если хотя бы у одного ребёнка жизнь станет лучше, чем была, — значит, он не зря носит титул доброго рождественского духа.