Напарники (джен)

— Сиди, не двигайся. — Механический голос пробивается сквозь плотную маску ровно и безэмоционально, хотя не сказать, чтобы Эль была так равнодушна: ранение напарника, да ещё и в разгар операции — что может быть хуже?

Если не думать о выстрелах, звучащих совсем близко, о смоге и запахе жженой резины, можно даже сохранять подобие хладнокровия, только руки, никогда не подводившие прежде, дрожат.

Эль не должна быть здесь. Нет, должна, конечно: эта операция готовилась год. Кто, как не она и Кей? Они двое никогда не знали поражения, проникали даже на самые охраняемые базы; разрушить ангары с военной техникой и тем самым предотвратить Четвёртую Мировую Войну — их святой долг. Но сегодня, как раз перед наступательной операцией, Эль узнала то, что теперь не даёт мыслить холодно и профессионально: она станет матерью. Впрочем, если не выберутся из этого ада, не станет.

Напарник корчится от схваченной в бою пули: раздроблена лопатка, не нужно даже сканировать повреждения, чтобы понять это. Эль рвёт плотную ткань, помогая себе ножом, готовит Кея монотонными заверениями, что всё будет хорошо. Маска скрывает его лицо, но и так ясно, что он страдает, хоть и молчит, терпит.

Так странно: работать десять лет в паре и даже не знать, какой у товарища цвет глаз. Ни разу не услышать реального голоса, не изменённого программой, не знать полного имени — только первую букву. Кеннет? Квентин? Крис? А может, Кайл? У Эль мужа зовут Кайл, и очень хотелось бы, чтобы он сейчас был рядом. Хотя нет, в этом аду ему делать нечего. Лучше уж ей оказаться рядом с ним, в тепле и уюте их квартирки, в скромном пентхаусе на сотом этаже. Конечно, не лучший райончик, но хотя бы более-менее спокойный. Убийство-два в неделю, почти безопасно.

— Всё совсем хреново? — Напарник пытается дотянуться до плеча, но Эль бьёт его по пальцам.

— Не лезь, сейчас всё будет нормально.

Они ненавидели друг друга поначалу. Каждый боролся за лидерство, не желая уступать другому. Кей считал, что от женщины-ассасина будет мало толку, Эль же была уверена, что он куда менее проворный и более заметный, так что пыталась всё делать сама. Два упрямых барана, свою первую совместную миссию они чуть не провалили, но в последний момент смогли, объединили усилия и не только выжили, но и добыли секретные коды. Со временем сработались, сблизились. И всё равно мысль о том, что в случае гибели одного из них другой даже не будет знать, где могила, напрягает и то и дело заставляет отстраняться. Слишком прикипать друг к другу нельзя.

Надёжный тыл друг для друга — они всё ещё не могут зваться друзьями, да и встречаются только за день до задания, потренироваться на симуляторе. Но потерять Кея Эль не может. И не только потому, что пытается спасти себя и нерожденного ребёнка: напарник — константа её жизни, представить будущее без него невозможно.

Их ищут, взрывы всё чаще и с каждым мгновением ближе, но ткань разорвана, регенератор направлен на поражённый участок, и мощный магнит абсолютно бесшумно уже извлекает осколки патрона. Кость срастается, кровеносные сосуды восстанавливаются.

— Могу шевелить рукой, — сообщает Кей. — Давай, детка, надерем зады засранцам.

— Не рыпайся, — останавливает напарника Эль. — Рано.

Ей нужны гарантии. Нужно знать наверняка, что рука Кея не дрогнет, что они выберутся живыми.

— Я готов, — ворчит он, пока аппарат колдует над его лопаткой.

— Хочу сказать кое-что. — Эль медлит, потому что говорить о личном — нарушение устава. — Это моя последняя операция.

Кей напрягается.

— Ты здорова? Всё хорошо?

Эль трогает его забота. Они не друзья, но близки, этого отрицать нельзя.

— Да, всё хорошо. Просто надеюсь наконец пожить для себя.

— Вот сейчас справимся, с чистой совестью можешь начинать жить, — соглашается Кей, разминая пальцы. — Спасённый мир дальше сможет и без нас.

— Ты тоже?.. — Эль не может скрыть удивления, но программа снова выдаёт абсолютно безэмоциональный голос.

— Не только ты хочешь жить, — отвечает напарник, отмахиваясь от регенератора. — Порядок, детка, я снова в строю.

Эль кивает — похоже на то.

— Тогда давай, вперёд, к новой жизни, — подбадривает она, перезаряжая пистолет.

— Может, в той жизни даже встретимся. — Кей хлопает её по плечу и вооружается халади: двухклинковым кинжалом, с которым становится просто живой смертью для своих врагов.

Эль застала те времена, когда напарник ранился о своё же оружие, но теперь ошибок он не допускает. Тихий, смертоносный, быстрый.

Если рука не подведёт — а она не подведёт, это Эль знает наверняка — их действительно ждёт новая жизнь.

* * *

— Я дома!

Ключи с привычным звоном падают на металлическую тумбочку. Ливия сбрасывает туфли на шпильке, в коих ходит якобы «на работу в офис», и медленно проходит в гостиную.

Кайл сидит, склонившись над чертежами, но, увидев жену, вскакивает и обнимает, пристраивая её голову на своём плече.

— Как прошёл день?

Ливия вспоминает взрывы над головой, мелькающую рядом сталь халади, долгий час под душем в попытке смыть запах палёной резины и крови, и, пожав плечами, тянет скучающим тоном:

— Как обычно, ничего интересного.

Подняв глаза, она замечает загадочную улыбку на лице мужа, и не может не спросить: — Что?

— Ничего. — Он улыбается шире. — Просто рад тебя видеть.

Ливия хочет сказать про ребёнка. Прямо здесь, сейчас, но воздерживается: она попробует обставить эту новость особенным образом, чтобы запомнилось на всю жизнь — ежедневно рискуя, она узнала цену каждого момента и каждой на первый взгляд мелочи.

Отбросив лишние мысли, Ливия позволяет увлечь себя на кухню, накормить пиццей, а после — утянуть на диван для просмотра лёгкой комедии. Её жизнь действительно может стать нормальной. Остаётся надеяться, что Кей также найдёт свою тихую гавань. Они оба этого заслужили.

А Кайл, обнимая жену, думает о том, что где-то там Эль наверняка так же счастлива, как и он.