Осколок Солнца (джен)

«Спит твоё сердце под музыку вьюги»…

Музыка, льющаяся из динамиков наушников, обволакивала, успокаивала. Хоть мелодия и была довольно волнующей, а слова — тревожными, композиция звучала подобно колыбельной. Молодой мужчина прикрыл веки и расслабленно откинулся на мягкую спинку рабочего кресла. Работа была закончена: запись композиции и сведение прошли успешно, и заказчик остался доволен результатом. Теперь можно было просто насладиться спокойствием опустевшей к вечеру студии. Самая полюбившаяся песня лишь дополняла идиллию.

— Эй, Реф.

Дверь, которая вела к выходу из помещения, приоткрылась, и в проёме показался второй мужчина. Осознав, что ответа не получит, он молча зашёл в комнату, осмотрелся и со вздохом направился в сторону коллеги.

— Доброго вечерочка, трудяга, — наигранно бодро поприветствовал он товарища, быстрым движением хватаясь за ободок и приподнимая массивные чёрные наушники.

Тот, кого назвали Рефом, вздрогнул и резко повернулся к нарушителю собственного спокойствия.

— Обалдел? — без обиняков спросил он.

— А ты так и собираешься сидеть тут, или, может, поедешь домой?

— Посижу, — сходу ответил Реф, с возмущением взирая на собеседника.

Он уже привык к подобным выходкам Джорна — «товарища по цеху» из соседней студии, которая располагалась этажом выше. Реф часто засиживался на работе допоздна, и практически все уже просто махнули на это рукой… Почти все.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно, — последовал лаконичный ответ.

— Езжай домой, — прозвучало через пару минут ни к чему не приведших переглядок.

— Отстань, а. Очень тебя прошу, — взмолился Реф.

Он сидел почти неподвижно, скрестив руки на груди. Устремлённый на Джорна взгляд выражал гораздо больше, чем могли бы сказать слова.

— Ты ведь уже совсем закончил, так?

Реф подумал, что уже давно не встречал столь упрямого человека, а ведь людей он повидал на собственном веку более чем достаточно.

— Вот сейчас всё перепроверю и буду «сворачиваться». И вообще…

Джорн выжидающе посмотрел на товарища и проникновенно сказал:

— Внимаю.

Реф прищурился, затем оперся на подлокотники кресла и одним движением оказался на ногах. Теперь он смотрел ухмыляющемуся Джорну прямо в глаза и, набрав в лёгкие побольше воздуха, смог закончить мысль:

— Никогда. Не трогай. Мои. Наушники!

С чувством выполненного долга Реф плюхнулся обратно в кресло и демонстративно отвернулся к ноутбуку, который стоял на столе рядом с пультом управления.

Разумеется, проблема заключалась совсем не в наушниках. Её корни лежали намного глубже — в прожитых годах. Никто даже подозревать не мог, что Реф выглядел гораздо моложе своих лет. Он принадлежал к древней расе магических существ, которые напоминали людей, но кардинально отличались от них. Сами они себя называли Детьми Солнца и черпали силы от одноимённого же светила. Внешние особенности представителей расы становились заметны лишь в дни солнечных затмений, когда связь с их покровителем слабела. Некоторые учились контролировать и этот процесс.

Реф был одним из Старших, хотя ему едва минуло второе тысячелетие. Но Хранители не выбирают свою судьбу. Он берёг главный артефакт всех Детей и за это время успел пережить массу самых разнообразных событий, а главное — привык полагаться лишь на себя и беречь личное пространство, не подпуская никого слишком близко: чтобы ненароком не раскрыться.

Реф прекрасно понимал, что со стороны выходки, подобные сегодняшней, смотрелись слегка по-детски (или не слегка?), однако упорно продолжал реагировать слишком резко, когда кто-то вторгался в его личное пространство или нарушал планы. В любом случае, Джорну явно было плевать на причины и мотивы товарища. Более того, его даже забавляла такая реакция. Вот и сейчас он, многозначительно глядя на темноволосую взлохмаченную макушку, ещё немного постоял над «упёртым» коллегой, пока тот усиленно изображал полное погружение в мыслительный процесс.

Когда за спиной Рефа раздался негромкий хлопок, а в коридоре стихли удаляющиеся шаги, он медленно повернулся вместе с креслом и посмотрел на закрытую дверь. Облегчённо выдохнув, он снова устроился поудобнее, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Реф любил мысленно погружаться в созерцание картин, что рисовало воображение под аккомпанемент песен: это дарило невероятное умиротворение.

Ночь для Рефа пролетела незаметно. Кое-как разлепив веки, он обнаружил себя за всё тем же столом и был искренне рад своей странной и необъяснимой способности удерживаться в вертикальном положении даже во сне. Тем временем он осознавал, что его спина, видимо, решила — хватит необъяснимых жизненный навыков: она ожидаемо затекла и теперь нещадно ныла. Наушники давно повисли на шее ожерельем: вероятно, во сне Реф снова крутился и по привычке ёрзал на месте. Оставалось лишь радоваться тому, что вовсе не свалился на пол.

«Пора бы уже и домой выдвигаться», — подумалось ему.

Совесть, в данном случае, оставалась чиста: работу он выполнил в полном объёме, сегодня по плану всей команде полагался выходной, так что смысла оставаться в студии не было никакого. Вскоре помещение опустело.

Реф уже не единожды ночевал прямо на рабочем месте. Он любил оставаться там в одиночестве, переслушивая записанные композиции или же просто засиживаясь с чашкой горячего чая либо кофе. Иногда к нему присоединялся и Джорн, который, по какой-то неведомой причине, частенько предпочитал вечерние посиделки с друзьями обществу весьма своеобразного коллеги по работе.

Улицы города встречали ощутимой прохладой всех, кто покидал тепло нагретого отоплением здания: хоть дело и близилось к весне, зима по-прежнему не сдавала всех позиций. Реф пожелал охраннику на входе хорошего дня и, кивнув на прощание, зашагал прочь от небольшого трёхэтажного здания. Среди высоток мегаполиса оно казалось совсем крохотным.

Он так и не смог привыкнуть к этому: душе куда милее «стеклянных» многоэтажек была архитектура ушедших дней. Величественные каменные строения с массивными колоннами или же просто изысканной лепниной, маленькие уютные домики с деревянными резными окнами… Реф вздохнул, в очередной раз вспоминая те времена: теперь людям требовалось совсем не это.

Он мотнул головой, отгоняя наваждение, и направился к ближайшему пешеходному переходу — то был самый короткий путь домой. Из кармана куртки раздался звуковой сигнал мобильного — смс-ка. И почти наверняка можно было догадаться, кто это: в выходные дни Джорн любил приглашать Рефа и своего лучшего друга, Кора, выезжать в мужской компании загород. Последний, как правило, с радостью поддерживал затею, а вот с третьим потенциальным участником дела обстояли сложнее — Реф чаще всего отказывался, объясняя это усталостью и необходимостью отдыхать в тишине, без суеты.

«Надеюсь, не забуду ответить ему, когда буду дома», — подумал он, шагая по серой фигурной плитке одного из главных проспектов города.

Ощутимо сильный порыв ветра заставил поёжиться и выше поднять воротник довольно тёплой куртки.

«Поскорее бы тепло».

Когда особо проворный поток ветра сумел пробраться под капюшон, Реф поморщился. Ему никогда не нравился холод, как и многим Детям Солнца, что было совершенно понятно и естественно. Тем не менее, отказать себе в удовольствии немного пройтись практически не представлялось возможным. Вскоре Реф уже поворачивал ключ от квартиры в замочной скважине входной двери.

Попав домой, он первым делом отправился ставить чайник, поскольку по пути не забыл заглянуть в любимую булочную. Это уже стало своего рода традицией — отмечать успешное завершение какого-либо важного дела вкусной выпечкой. Отнюдь не самая полезная привычка преследовала Рефа на протяжении многих лет. Ему оставалось лишь благодарить природу, которая наделила своё чадо способностью к усиленному восстановлению организма, иначе многострадальный желудок не выдержал бы кулинарных экспериментов своего хозяина.

Когда-то, казалось, в прошлой жизни, Рефа учил готовить его друг, однако с тех пор утекло слишком много воды.

Джеймс.

Создавалось ощущение, что они расстались только вчера, хотя прошло уже несколько лет.

Вода в чайнике начинала закипать, наполняя помещение мерным шумом.

Этот звук успокаивал и расслаблял. Вдруг Реф вспомнил о книге, которую намеревался прочитать довольно давно. Он быстро развернулся на носках и прошёл вглубь просторной трёхкомнатной квартиры, сворачивая в одно из помещений. Реф подошёл к высокому, массивному резному шкафу из тёмного дерева, явно антикварному, привстал на цыпочках и поднял руку. Кое-как дотянувшись до верхней полки, он нащупал там твёрдую обложку небольшой книги.

— Вот она, — довольно пробормотал Реф.

В попытке перехватить искомый предмет поудобнее он задел другой, который лежал рядом — кожи руки коснулось что-то холодное и твёрдое. Книга была забыта ненадолго, а в широкой ладони вскоре оказался небольшой овальный камень с поверхностью. Всего лишь маленький иссиня-чёрный кусочек твёрдого материала, больше похожий на уголёк, однако этот вид был обманчив — внутри невзрачного предмета скрывалась невероятная сила. Реф легонько сжал его в руке и тут же ощутил уютное тепло: камень отозвался на безмолвный зов своего хозяина. Он знал, что тёмная поверхность под его аккуратно сомкнутыми пальцами сейчас медленно покрывается сетью из тонких золотистых нитей, и их количество будет расти с каждым мгновением. После того, как они сольются в единое целое, комнату озарит короткая вспышка…

Когда последняя мерцающая искорка погасла, Реф разомкнул пальцы, и миру предстал неземной красоты предмет, который теперь походил на обретшую форму каплю солнечного света. Всевозможные оттенки жёлтого и золотистого мерцали и перемежались между собой, сменяя друг друга в невероятном танце.

«Сердце» являлось средоточием силы и долголетия любого из Детей Солнца. Без этого предмета они теряли почти всё, чем отличались от людей. А Реф за всю свою, несомненно, долгую жизнь, так и не сумел чётко ответить на собственный же вопрос: почему подобная ценность практически всегда покоилась дома, на какой-нибудь полке или же в старой сумке, а не бережно удерживалась обладателем подле себя. Несмотря на то, что этот артефакт как раз и являлся главным — наследством от отца: он тоже был Хранителем. И из-за этого самого главного Сердца дороги двух лучших друзей и разминулись. Реф должен был охранять камень, и находиться вместе двум Детям стало слишком рискованно.

— Ну привет, — тихо проговорил Реф, криво улыбнувшись. — Я вернулся. Как обычно.

Сердце вспыхнуло чуть ярче, словно приветствуя блудного хозяина. Тот же на это хмыкнул и, сильнее сжав пальцы, развернулся и размеренным шагом отправился обратно на кухню. Ненавязчивое тепло в ладони проникало внутрь. Оно не жгло — лишь мягко согревало.

Подобные моменты напоминали о безвозвратно ушедших временах, когда его Сердце вспыхивало ярче и, казалось, даже грело сильнее: было, ради кого. Когда Реф мог чувствовать другое Сердце, поменьше, что принадлежало другу. Другу, которого он оставил и, в итоге, потерял.

Жизнь Детей Солнца была устроена иначе, нежели у людей. И, вкупе с долголетием и относительно более устойчивым к реалиям окружающего мира организмом, у каждого из них было своё Сердце. Его передавали, как бесценное сокровище, из поколения в поколение. Владеющий им приобретал жизнь длиною далеко не в одну эпоху… Только вот для этого один из родителей должен был пожертвовать собственной жизнью. Конечно же, он не умирал сразу, однако с того момента ему было отмерено примерно столько, сколько и человеку в эквивалентном возрасте.

Сердце передали Рефу в начале прошлой эпохи. Главное Сердце, и его уничтожение сулило гибель всему народу Детей Солнца.

Реф тяжело вздохнул, вспомнив момент, когда пришёл к старейшинам за объяснением: он больше не чувствовал камня Джеймса.

— Где он? — прямо спросил тогда Реф женщину, которой на вид было не больше сорока лет.

Рядом с ней стоял мужчина, по росту превосходивший спутницу почти на голову.

— Реф, — начало было он.

— Подожди, Ремор. — Поднял руку тот, не дав старейшине закончить. — Я больше не чувствую его Сердца. Вы не можете быть не в курсе.

— Мы в курсе, Реф, — снова вмешалась женщина. — Успокойся и послушай нас.

Шумно выдохнув, он сжал руки в кулаки и упрямо посмотрел на своих собеседников. Реф считал, что это они заставили его бросить Джеймса. Тот всегда отличался пониманием и более покладистым нравом, так что вскоре согласился. А ещё Джеймс был несколько младше даже своего друга и просто не смог противиться воле Старших. Но Реф отнюдь не мог похвастаться этим.

— Легея, Ремор, — снова обратился он к подозрительно замолчавшим старейшинам.

— Его больше нет, Реф.

Раздался призывный щелчок, и Реф, вздрогнув, вернулся в реальность. Он резко выпустил воздух сквозь зубы и потянулся за вторым чайником — заварочным, что был заботливо приготовлен и вымыт ещё днём ранее и ждал момента.

Реф смирился со своим одиночеством и не хотел искать новых знакомств: «одному безопаснее». Однако тоска никуда не ушла, отдаваясь ноющей болью внутри каждый раз, когда он вспоминал.

«Одному безопаснее».

Он пытался выяснить хоть что-то по поводу того, что случилось с Джеймсом, но ничего не вышло. И всё ради того, чтобы сохранить Сердце. Что ж, Рефу думалось, что друг знал, на что шёл, когда решил уйти в «вольное плавание». Он хотел сохранить древний артефакт. Казалось, всех волновало лишь Сердце, но винить в этом сам камень было глупо. К тому же, он ведь и правда многие тысячелетия берёг Детей Солнца.

Привычным жестом ухватившись за синюю пластиковую ручку заварочного чайника, Реф внезапно застыл на месте, в неверии глядя на собственную кожу от локтя до самого запястья: по ней тонкими нитями тянулось золотистое свечение. И оно подозрительно напоминало такое же — на Сердце. Глаза Рефа расширились от удивления, и он, забыв про чайник, метнулся к ближайшему зеркалу. То, что он увидел, повергло его в шок: со стеклянной глади на Рефа смотрели зелёные глаза с более узкими зрачками и золотистыми прожилками. Похожие, только чуть темнее, опутывали бледной сетью всю кожу. Реф крепко зажмурился, мотнул головой, силясь сбросить ведение, и машинально запустил руку в волосы. Они стали жёстче, чем были до этого, и немного тяжелее, однако пугало совсем другое — в тёмных растрёпанных прядях снова появились другие — красновато-жёлтые. И они завершали образ истинного представителя Детей Солнца: маскировка Рефа дала сбой, а этого не случалось уже больше столетия.