Махинации с недвижимостью (джен)

Когда в дверь Отдела Расследований влетел самолетик с предписанием некоему аврору Поттеру явиться к министру, Гарри получил только несколько снисходительных кивков: иди, мол, пока мы добрые. Весь отдел был в первый же день предупрежден, что новый сотрудник, помимо основных обязанностей в должности младшего аврора, будет иногда подрабатывать Героем Британии на полставки, и препятствовать этому не рекомендуется. А сам Гарри виновато покосился на напарника, которому теперь предстояло в одиночку перекапывать поднятые из архива папки двухлетней давности, получил в ответ красноречивый взмах рукой и пошел служить Британии.

Шеклболт приветствовал его подчеркнуто по-дружески, и это Гарри сразу не понравилось. Поймав его колючий взгляд, министр недовольно дернул щекой, а Гарри в ответ очень по-снейповски вскинул бровь:

— Англия снова в опасности? Или я опять не оправдал чьих-то ожиданий?

— Ты слишком мрачно настроен, что-то случилось?

— Извините, Кингсли, но если Министр Магии посреди рабочего дня вызывает к себе младшего аврора — это явно необычная ситуация. А если Героя Британии — то вообще пугающая.

— Я пригласил моего хорошего знакомого Гарри Поттера, — Шеклболт укоризненно посмотрел на собеседника, понимания не встретил и покорно кивнул. — Хорошо, к делу. Для начала мне хотелось бы узнать, в каких ты отношениях с младшим Малфоем?

— В интимных! — без запинки отрапортовал Гарри и улыбнулся в шестьдесят четыре зуба, на зависть любой акуле-людоеду. — Свадьба через неделю, а разве вам не пришло приглашение? Ах, мой Драку-у-уся бывает таким рассеянным...

— Гарри, прекращай! — снисходительность Шеклболта к закидонам героических подростков любого возраста имела весьма ограниченный запас прочности, так что окрик вышел довольно резким. Но министр тут же взял себя в руки и смягчил тон. — Извини, я неправильно выразился. Просто в дальнейшем разговоре есть смысл, только если вы с младшим Малфоем более-менее общаетесь, а не блюдете молчаливый нейтралитет.

— Более-менее — общаемся, — Гарри решил тоже сбавить обороты. — И вы извините, Кингсли. Просто этот вопрос мне разве что статуя в атриуме еще не задавала.

— Понимаю, — примирительно кивнул министр. — Итак, я позвал тебя, потому что надеюсь на твою информированность. Дело в том, что несколько дней назад Министерство сделало Люциусу Малфою деловое предложение. Очень привлекательное предложение для волшебника в его ситуации. Однако господин Малфой ответил решительным отказом. Меня это настораживает, и если тебе известны или станут известны причины такого поведения старшего Малфоя, я был бы рад тоже узнать о них подробнее.

— Ничего подобного Малфой, который младший, со мной не обсуждал, — Гарри оценивающе посмотрел на министра и понял, что надо делать шаг навстречу, чтобы получить подробности. — Он последние дни сидит у себя в кабинете, в гостиную не выходит. Так обычно бывает, если у него завал по работе. Но, возможно, проблемы не на работе, а в семье? Могу я узнать, что это было за предложение?

— Ничего секретного! — подчеркнуто легко согласился Кингсли. — Министерство предложило частично или полностью взять на себя расходы по восстановлению Малфой-мэнора в обмен на обязательство со стороны Малфоев несколько раз в год принимать у себя неформальные вечера под эгидой Министерства. Иногда, особенно при визите зарубежных партнеров, требуется снизить градус официоза, понимаешь? Фуршет в Министерстве — не то же самое, что танцевальный вечер в усадьбе лорда Малфоя. Раньше Малфои сами устраивали подобные приемы, это было важной частью политической жизни Люциуса. Теперь же Министерство предлагает вложиться в реконструкцию мэнора, взять на себя все расходы на эти вечера и — заметь — дает Малфоям реальную возможность вернуться в свет, полностью реабилитироваться в глазах английской политической элиты. Но Люциус ответил категорическим отказом. Мне хотелось бы знать причину.

— Вечера под эгидой Министерства, — кивнул Гарри. — Для иностранных гостей. Безопасность будет обеспечена по высшему разряду, полагаю? То есть Малфой-мэнор перед каждым таким приемом будут перетрясать от фундамента до крыши, и для этого даже не будет требоваться ордер, поскольку этот пункт наверняка изначально входит в договор, предлагаемый Малфоям?

— Восстановление мэнора и гарантированное возвращение сразу в самый центр светской жизни, — возразил Шеклболт. — В обмен на добровольные досмотры дома несколько раз в год, и это при том, что получить ордер на обыск у Малфоев — совершенно не проблема, тебе ли не знать? Думаешь, оно того не стоит?

— Вам нужны добровольно сотрудничающие Малфои, — утвердительно произнес Гарри. — И что-то еще?

— Нужны, — согласился Шеклболт. — Только пойми правильно: они мне нужны не столько с политической точки зрения, сколько... — он пощелкал пальцами, подбирая слово. — Для моего спокойствия они мне нужны. Вот ты, аврор, если вроде-бы-честному магу просто на всякий случай говоришь: «Держите руки на виду», — а он в ответ начинает качать права и упорно прячет руку с палочкой за спину — ты занервничаешь? Вот и я нервничаю. Я могу быть крайне невысокого мнения о том же Драко, но он на виду и делает то, что я и ожидаю от малфоевской натуры: выгрызает себе место в обществе, крутится как может, изо всех сил доказывает свою благонадежность. А вот старшие Малфои заперлись в своем мэноре, где подвалы не мерены и секреты не считаны, и отказываются сотрудничать. Такая разница в поведении старших и младшего меня тоже настораживает. Можно было бы допустить, что эта война подкосила Люциуса и он решил тихо доживать в родовом поместье, ни во что не влезая. Но поверь мне, его отказ отнюдь не выглядел письмом усталого старика. И те, кто видел его лично, говорят, что он сильно потрепан жизнью, но зубаст по-прежнему.

— Хорошо, я понял, — послушно кивнул Гарри. — И в связи с изложенным, от меня требуется?..

— Не то чтобы я собирался давать тебе конкретное задание, — мягко произнес Шеклболт. — Просто, если будет возможность, поговори с Драко Малфоем. Возможно, у поведения Люциуса есть простая причина, я узнаю о ней и сразу успокоюсь. Но возможно... — министр многозначительно нахмурился. — Возможно, старший Малфой действительно продолжает свои игры. И, возможно, младший этих игр не одобряет, но не способен противостоять отцу. Или просто не в курсе. В дела своего Лорда Люциус втащил сына практически втёмную, просто сыграл, как одной из фигур на своей стороне доски. Возможно, Гарри, сейчас младшему Малфою нужна помощь. Возможно, он боится, что если не будет играть на стороне отца, то останется совсем один во враждебном окружении. Надеюсь, ты сможешь убедить его, что это не так, и если что, у него найдутся союзники?

Министр смотрел серьезно и требовательно. Гарри понимающе кивнул в ответ и озарил кабинет Солнечной Улыбкой Героя.

— Знаете, Кингсли, я очень любил и уважал директора Дамблдора! — дождался, когда на лице Шеклболта проступит понимание, и кивнул снова, на этот раз подтверждая, что министр верно уловил намек: — Я еще с третьего курса по самую маковку накачан эмоциональной вовлеченностью, добавлять не обязательно. Не стесняйтесь, просто говорите: «Ради высшего блага», — и я все сделаю, честно!

— Гарри...

— Кингсли! Мне уже не шестнадцать. Меня не надо аккуратно подводить к правильным выводам, мне надо обрисовать проблему и поставить задачу. Я вас понял, я разберусь, что по этому поводу думает Драко, и постараюсь выяснить, что думает Люциус. Всё, я могу идти?

— Можешь, Гарри. Но мне не хотелось бы, чтобы ты ушел с чувством, будто я пытался тобой манипулировать. Я именно обрисовал тебе ситуацию.

— Разумеется, Кингсли! — охотно согласился Гарри и снова просиял Солнечной Улыбкой. — Хорошего дня!

Гарри вернулся в Отдел Расследований и честно приступил к своей части раскопок в архивных папках, а на нейтрально-заинтересованный взгляд главы отдела печально отрапортовал:

— Интервью, — и больше вопросов не было. О невзаимной «любви» аврора Поттера с журналистами знали уже все сослуживцы. Так что закончить рабочий день Гарри удалось в мире и покое.

А дома он собирался тихонько проскочить в ванную, полить душем попрохладнее на свою горячую голову и хорошо обдумать разговор с Малфоем. Но Драко к его прибытию уже валялся на диване в гостиной и, едва взглянув на вошедшего соседа, вихрем сорвался с места.

— Стоять! Не дышать! — и отработанным движением припечатал ладони ко лбу и солнечному сплетению Гарри. — Еще дом он мне разваливать будет!

Гарри с сожалением отметил, что не то что контролировать свои магические потоки, но хотя бы вовремя замечать, что идет вразнос, он так толком и не научился. Только теперь, когда от горячих ладоней Драко по телу разлился покой, он осознал, как распирало его взбаламученной силой и как теперь это бурление нехотя усмиряется. Он неловко растянул губы в кривоватую полуулыбку:

— Хорошо жить в одном доме с профессиональным спасателем. Счет за лечение вышли мне совой.

— Шутник хренов. На диван, аккуратно. И медитируй на причину, пока я держу. Вслух говорить не обязательно, если это служебные тайны.

Гарри послушно переместился на диван, не отлипая от малфоевских рук, и решил, что это перст судьбы.

— Не служебные. Мне Кингсли велел с тобой поговорить. Насчет твоего отца.

— Про ремонт в мэноре? — тон Драко не изменился, только пальцы чуть дрогнули. Совсем капельку.

— Угу.

— И что тебя настолько раздраконило?

— Манипулятор он. Под Дамблдора косит.

— А чего нервничать-то? У ваших так принято.

— А у ваших?

— Реже. Мы чаще торгуемся и честно покупаем.

— Да, честная покупка — это не в традициях светлых сил.

— Правильно понимаешь.

— Так что не так с ремонтом в мэноре?

— Поттер, имей совесть! Я сейчас практически руками держу тебе магический канал, а ты пытаешься меня выбесить.

— А что, ты тоже можешь устроить выброс на нервной почве?

— Вряд ли, — сказал Драко и убрал руки. Гарри прислушался к себе, но сила вроде бы утихомирилась, по крайней мере, больше не распирала изнутри. — Контролировать выбросы учатся в детстве, так что у тебя это во многом привет от магловского воспитания. То есть, чисто теоретически, сорвать может любого, но магловоспитанного — в разы вероятнее.

— Отлично, — деловито кивнул Гарри. — Со мной ты закончил?

— Если не испортишься обратно.

— Хорошо. Итак, я как будто только вошел и совершенно ненавязчиво так затеваю вечернюю беседу. А кстати, Драко, говорят, твоему отцу предложили помощь в восстановлении мэнора?

— Слухи не врут, Поттер, — Драко откинулся на диване и подхватил пародийно-светский тон. — Однако, как мы только что обсуждали, светлая сторона совершенно не обучена честно покупать. Предложенная цена оказалась неприемлемой, и mon papa был вынужден ответить отказом. А кстати, Поттер, что, по мнению уважаемого министра Шеклболта, ты должен вынести из беседы со мной?

— Твердую уверенность, что твой отец не воскрешает в подвалах мэнора Темного Лорда.

— Вот это — точно нет! Могу поклясться любой клятвой на выбор министра.

— Ну, и вообще не злоумышляет...

— А вот тут у нас возникает проблема, — всё так же светски улыбнулся Драко. — Ты же понимаешь, что интересы министра Шеклболта и рода Малфой совпадают процентов на тридцать максимум? Отец НЕ хочет воскресить Лорда, уронить Лондон в Северное море, устроить массовый подъем инферналов, спровоцировать третью магическую войну. Это я могу утверждать ответственно, но вряд ли это удовлетворит министра. Но если под «не злоумышляет» подразумевается тотальное уничтожение родовых артефактов, маглолюбие и защита прав грязнокровок, я позволю себе сдержанно промолчать.

— Тогда у нас действительно проблема... — Гарри очень не понравилась последняя сентенция Малфоя, а еще больше — тон, которым она была произнесена. Некстати вспомнилось, что сам Драко ведь никогда не говорил, что раскаивается в прошлых заблуждениях. Только о том, что Волдеморт был безумен... — Слушай, а давай ты мне донесешь свое политическое кредо, а то всё недосуг было. Особенно по части маглолюбия и прав грязнокровок.

— О, Мерлин, я когда-то давал повод заподозрить себя в маглолюбии? — в ужасе округлил глаза Малфой.

— Вообще-то, да. И сейчас я спрашиваю серьезно.

— Клевета!

— Малфой! — Гарри чувствовал, что не на шутку свирепеет. — Ты у меня на глазах лечил маглов вопреки полученной официальной инструкции.

— Да тьфу на тебя, Поттер! Ты опять путаешь теплое с мягким!

— Так объясни, в чем я ошибаюсь.

— В критериях. Одно дело — залечить рану щенку, который приполз к твоей двери, другое — перестрелять стаю диких псов, которые слишком расплодились возле твоего дома и терроризируют округу. Одно другому совершенно не противоречит.

— Ты не можешь так думать, — твердо произнес Гарри, чувствуя, как внутри у него все леденеет. — Не после того, что делал ваш Лорд с тобой самим. Ты просто не можешь сравнивать людей с собаками.

— Серьезно? — так же твердо отозвался Малфой. — И почему бы я не смог этого делать? Тем более что это как раз не противоречит официальной политике министерства.

— О'кей, расскажи мне, где это не противоречит политике министерства?

— Историю с дамблдоровой сестренкой помнишь? Спасибо Скиттер, вся Британия теперь знает, что на нее напали магловские мальчишки. Ассоциация с бродячими собаками не возникает?

— Это был единичный несчастный случай.

— Вот! Ты же веришь, что на нее напали сознательно, что это было именно нападение, а не вред по неосторожности и не случайность?

— Плохие люди тоже бывают...

— Я не о том! Поттер, подумай хорошенько, — Малфой говорил горячо и вкрадчиво одновременно. — Подумай, в каком случае предумышленное нападение называют несчастным случаем, а в каком — преступлением? Заведомо предумышленное, Поттер?

— Я не понимаю, о чем ты...

— Да что тут понимать-то! Если я запущу в тебя секо — это будет преступление, и меня будут судить. А если тебя покусает бродячая собака — это будет несчастный случай, а собаки — просто животные, что с них взять? Ты хоть раз слышал о суде над маглом, напавшим на мага?

— Это какая-то извращенная логика...

— Это политика министерства, герой. Идем дальше. Статут о секретности — это, по-твоему, что? Люди, если не хотят войны, имеют привычку договариваться. Ты хоть раз видел, чтобы в конфликте людей одна сторона пыталась сделать вид, что ее нет, чтобы избежать нападения второй стороны? А от маглов мы просто прячемся, как от буйной стихии. Почему нет попыток договориться, если министерство считает маглов разумными, не хуже нас?

— Опыт средних веков... — Гарри запнулся сам.

— Вот именно. Опыт показал, что маглы убивают магов и что переговоры — не способ спастись. Всё равно, что с волками разговаривать. Поэтому и принят Статут. И с тех пор не пересматривается. Само министерство, по сути, признает маглов недоговороспособным и опасным зверьем. То есть на самом деле именно Малфоев справедливо считать маглолюбцами: мой отец неоднократно вел дела с маглами, нелегально, естественно, поскольку легально маглов в правовом поле Магической Англии просто не существует. Мой отец точно знает, что маглы тоже люди, и, как любые люди, они могут быть полезными, а могут — опасными. Да, один на один магл для взрослого волшебника с палочкой безвреден. Только бывают волшебники без палочек и дети, а маглов в сотни раз больше, чем магов. И еще одно, — Драко зло ухмыльнулся. — Знаешь, почему неприятность, случившаяся с Арианой Дамблдор, никогда не случалась с детьми Малфоев? Потому что у нас имение — семьдесят акров в частной собственности, и на лужайку перед усадьбой маглы могут попасть только после долгого штурма! А Ариана — дочь скромной либеральной семьи, жившей дверь в дверь с маглами. Но сейчас идеологические тенденции таковы — поправь меня, если я ошибаюсь, — что аристократия жирует совершенно зря, а скромность и близость к маглам украшают волшебника. Я совсем не считаю акры земли, отделяющие меня от маглов, избыточными, но широкая общественность считает иначе. Так что, сам видишь, Поттер, интересы рода Малфой совершенно не совпадают с общеполитическим курсом министерства. Увы.

— Мордред. Знаешь, мне надо, пожалуй, это переварить, — Гарри тяжело поднялся с дивана и пошел к лестнице. Он был уже на полпути наверх, когда Малфой окликнул его:

— Поттер! — Гарри нехотя обернулся. Из гостиной на него смотрел наследник древнего рода, ледяной и высокомерный. — Я надеюсь, Поттер, что я никогда не лгал тебе на эту тему. Никогда не утверждал, будто разделяю идеи Дамблдора и прочих твоих друзей. Но на всякий случай, если невольно ввел тебя в заблуждение — прошу меня извинить.

— Не лгал, — согласился Гарри. — Но у меня в голове не укладывается... Впрочем, твои рассуждения об отношении министерства к маглам мне действительно надо обдумать. Хорошо! — он полностью развернулся к Драко, но спускаться не стал, так и остался на середине лестницы, глядя на собеседника сверху вниз. — Про маглов — ты сказал, я тебя услышал. А насчет «прав грязнокровок» что скажешь?

— Что несведущие не имеют права на власть, только и всего. Тебе нравилось, когда все вокруг говорили, что ты выдумал Темного Лорда? Вот и мне не нравится, когда все мои знания о силах и возможностях чистой крови считают выдумкой чванливых аристократов. Грейнджер устроила ГАВНЭ на четвертом курсе, но к моменту полноценного трудоустройства в министерство уже осознала, что ни черта не понимает в магических традициях, так то Грейнджер — она действительно умная девочка. Большинство маглорожденных затевают свои идиотские ГАВНЭ, как раз когда дорастают до серьезных постов. Что далеко ходить: я не считаю Шеклболта особо злым человеком, целенаправленно вытравливающим род Малфой. Но как ты думаешь, если ты, конечно, хоть немного знаешь историю и географию, что может знать чернокожий уроженец Англии о связи главы рода с поместьем, в котором род живет десять веков? И это Кингсли еще чистокровный и, в принципе, кое-что понимает. Но его предложение отцу... С тем же успехом он мог потребовать мать себе в спальню, короче.

— Но ведь ставку Волдеморта в своем поместье твой отец принимал?

Лицо Малфоя потемнело.

— Вот именно, — выплюнул он. — Сперва Лорд пришел как гость, а затем отцу просто не хватило сил... А теперь ваш министр предлагает это повторить и надеется на добровольное согласие! Вот ты хоть понимаешь, что одно дело — когда ты не смог защитить свою женщину от насильников, а другое — когда сам отдаешь ее желающим? Первое — это отчаяние и боль, а второе — мерзость, ниже которой нет! Малфой-мэнор и так растерзан, почти убит, потребуются десятилетия на его восстановление, а Кингсли предлагает снова... Предлагает просто потому, что не понимает, о чем говорит! Вот об этом и речь, Поттер, вот поэтому я и хочу видеть у власти только чистокровных волшебников из древних английских родов — они, по крайней мере, не угробят мою семью просто по незнанию.

— Я понял. Мне правда надо подумать, Малфой... Драко, — имя протолкнулось из горла с явной неохотой.

— Успехов, — равнодушно бросил Малфой, отворачиваясь.

Гарри обосновался в спальне. Сидел на кровати, обняв себя под коленями, и думал, что на самом деле все просто. Надо пойти к Кингсли и слить ему весь этот разговор в думосбор. Кингсли умный и вообще министр, он знает, что делать, наверное. И Драко это вряд ли навредит, он будет по-прежнему лечить своих Пожирателей и снимать проклятья, ведь в этом нет никакого вреда? Просто Кингсли проследит, чтобы Малфой не дорвался до значимых рычагов влияния. А со старшими Малфоями Кингсли пусть делает что хочет.

Но из дома Малфоя придется уехать. Драко промолчит, конечно, да и не узнает ничего достоверно, но Гарри и сам не сможет делить с ним кров после такого предательства. А это будет именно предательство, ведь Драко никому другому не сказал бы то, что сказал ему. Драко старательно работал над образом пресловутого «лояльного зайки» и учил этому самого Гарри. Что ж, теперь хорёк в заячьей шкуре будет обличен. Нельзя близко подпускать к власти вот таких, помешанных на чистоте крови и древности рода. Они просто не умеют заботиться о чем-то, кроме собственного благополучия. Да и вряд ли министр не догадывался, что лояльность Малфоя — только маска. Гарри вообще ничего особенного делать не собирается, правда же? Никаких тайн ему Малфой не открыл, все эти его идеи с самого начала были если не очевидны, то предсказуемы.

Гарри понял, что ему всё труднее дышать. Несколько секунд он считал это ощущение блажью тела на почве моральных терзаний, но потом будто пелена упала с глаз: он понял, что всё-таки сорвался. Только на сей раз вихрь магии не размётывал вещи по комнате, а закручивался в обратную сторону, ввинчивался в самого Гарри, до боли распирая легкие, переполняя, грозя растерзать изнутри. Гарри запаниковал, и от этого вихрь усилился. Тогда Гарри с невероятным усилием поднялся на ноги и бесконечно медленно начал двигаться в сторону двери. Спустя четыре шага и примерно вечность времени он сообразил еще и позвать:

— Бас... си! — вышло сипло и почти шепотом, но домовик появился и тут же снова исчез, в ужасе зажимая рот лапками.

Гарри одолел еще три шага и дотянулся до ручки двери. Распахнул ее, рывком выкинул себя в коридор... и подлетевший Малфой успел подхватить его и мягко опустить на пол перед собой.

— Мордред, вот же чучело ты, Поттер! — слова растекались по всему телу вместе со знакомым умиротворением от малфоевских рук и сладким воздухом, начавшим без помех попадать в легкие. Малфой уже привычно устроил его спиной к себе, зажимая ладонями лоб и живот. — Я стесняюсь спросить: а без меня под боком ты как жил вообще?

— Восстанавливал мебель в доме раз в два-три месяца. Ничего особо сложного, если натренироваться. Но с тобой удобнее, конечно, — приступ прошел как не было. Гарри чувствовал себя посвежевшим и почти довольным жизнью. Правда оставалась еще пара вопросов, которые надо бы решить поскорее. — Малфой, ты же умный? Что мне сказать Кингсли?

— Зависит от того, что ты хочешь получить в результате, — отстраненно отозвался тот, кажется, больше занятый магическими каналами в теле Гарри, чем его вопросом.

— Высшее благо, — твердо сказал Гарри. — Я хочу, чтобы в результате получилось высшее благо, счастье для всех и даром.

— Тут я тебе ничего не посоветую. Я не верю в высшее благо.

— Ну, я-то Герой, мне положено. Хорошо, тогда что сказать Кингсли, чтобы счастье стало конкретно тебе?

На этот раз Драко молчал довольно долго.

— Счастье конкретно мне? — наконец произнес он удивленно и неуверенно, словно Гарри спросил, не нужны ли ему ангельские крылья по сходной цене. — Ну, скажи, что все, что делает отец, — это вопрос выживания рода, а не амбиций. И что за мной ты хорошо присматриваешь. И в ближайшие годы ни я, ни отец не планируем рваться во власть, так что можно обойтись без профилактических мероприятий на наш счет. И что отец не планирует воскрешение Лорда и нашествие инферналов — тоже скажи, вредно не будет.

— Я не сильно совру при этом? — Гарри помахал левой рукой, демонстрируя вязь старых шрамов «я не должен лгать», и услышал за спиной тихое хмыканье.

— Не сильно. Кингсли в курсе, что «Малфои» и «амбиции» — это синонимы, так что необходимую поправку сам сделает.

— Хорошо.

Некоторое время они сидели на полу молча, потом Малфой заерзал, закрутился и, видимо, заглянул в так и оставшуюся открытой дверь комнаты Гарри.

— А где разрушения?

— В этот раз не сложилось.

— Всё в себя, да?

— Видимо.

Снова ненадолго умолкли, а потом Малфой неуверенно хохотнул Гарри в затылок.

— Похоже, чтобы ты не убился, тебе обязательно необходим в няньки кто-нибудь с мерзким характером и сомнительной репутацией, желательно — бывший Пожиратель Смерти. Я чувствую себя в одном ряду с великими!

— Это не очень смешно, Малфой.

— Это офигенно смешно, Поттер! Хотя твоя склонность к самоубийству настораживает. Но всё равно это смешно!

— Малфой? — Гарри развернулся, и Драко не стал ему мешать, но и рук не убрал, словно удерживая в объятьях. Он сидел, откинувшись на косяк поттеровской двери, скалил зубы в пародии на смех и смотрел совершенно больными глазами. Гарри придвинулся еще чуточку ближе, хотя и так был практически прижат к чужой груди, а потом опустил голову Драко на плечо.

— Ты прав. Мне совершенно необходим рядом сомнительный тип с мерзким характером. Без него я наверняка убьюсь.

И почувствовал, как держащие его руки сжимаются крепче.