Выбор за тобой (джен)

— Ты станешь моей женой?

— Да, конечно, да!

* * *

Ту-дум!.. Ту-дум!.. Ту-дум!..

Часы, стоящие в гостиной, оповестили, что некоторым юным особам пора бы уже нежиться в объятиях Морфея, а не лежать в постели без сна. В ночной тиши дома они прозвучали особенно тревожно.

Но Минерва не могла уснуть. Она уже несколько часов подряд разглядывала потолок, а в голове ее проносились образы будущего. Она всегда с некоторым презрением относилась к такому неточному предмету, как Прорицания, но в данный момент была уверена в том, что показали бы и хрустальный шар, и чаинки с их обычно туманными предзнаменованиями. Ясная картина выстраивалась сама собой: большой фермерский дом, ухоженный цветущий сад, слышится звонкий детский смех, а где-то вдалеке пасутся овцы. Перед домом сидит она, Минерва, в руках у нее шитье, а рядом устроился Дугал с газетой в руках — там свежая заметка про скотоводство.

Дугал, милый Дугал. Он уже стал таким родным, таким привычным… и таким обыкновенным. Минерва тут же одернула себя. Нет-нет, это не плохо, разумеется. Дугал очень хороший, очень добрый юноша, и он стал первым, кто обратил на нее внимание, попытался ухаживать. Но он не принадлежал ее миру. Минерва знала, какое будущее ждет ее, стань она его женой. И оно ей было совсем не по душе. Каким же безрассудством отдавало ее согласие!

Жена Дугала Макгрегора не могла быть ведьмой. Она могла быть хозяйкой дома, заботливой матерью его детей, поддержкой и опорой для мужа. Но у нее в кармане не лежала бы волшебная палочка, а в котелках обнаружилось бы лишь наваристое жаркое, но никак не Бодроперцовое зелье или Костерост. Минерва не боялась, что Дугал заподозрит ее в колдовстве. Даже в их шутливых разговорах на мистические темы скорее проскальзывали слова вроде "фейри", но никак не "ведьма". А раскрыть правду не позволял Статут, лишь семья могла узнать секрет. Минерва не сомневалась, что Дугал не обрадовался бы жене-ведьме, поэтому видела только один вариант при таком развитии событий — полный отказ от магии и становление обычной маглой.

Отказаться от волшебного мира значило бы отказаться от самой себя, от своей сути. Это казалось неправильным, все существо Минервы противилось этому. Без магии, без волшебной палочки она перестанет быть цельной. Такое нельзя допустить.

Лунный свет выхватил чемодан, стоявший у окна. Там уже покоились аккуратно сложенные вещи для поездки в Лондон, а в ящике стола лежал билет на поезд — нельзя было вызывать подозрение у местных жителей, аппарировав прямо из дома. Минерва прикрыла глаза и вздохнула. Она не знала, какой будет реакция Дугала на ее отказ, она не знала, какую именно отговорку придумает для него. Любая причина смотрелась несерьезно на фоне запретной правды, и что-то стоящее не шло в голову. Но сейчас думать об этом не хотелось.

Завтра. Все будет завтра. А сегодня — спать.