Серая Мышка Скамандер, курс Первый (джен)

Прохладное лондонское утро сегодня было необычайно погожим.

По крайней мере, таковым оно было для пестрой совы с белыми пятнами на груди, которая пролетела кучу миль за эту ночь. Путь ее лежал от самой Шотландии из одного графства в горах с широким озером. Летние ночи там были прохладными и свежими, как нигде. Долгое путешествие над пыльными и жаркими городами утомило сову, так что, оказавшись в облачном Лондоне, где с утра прошел дождь, она обрадовалась. Было бы еще лучше, если бы ей за доставку такого важного письма дали угощение. До войны некоторые люди, получив заветное письмо, раскошеливались и на сахарную мышь.

От таких мыслей сова аж расплылась в удовольствии. Ничего, нужный дом был совсем близко. Вот и та самая улица.

Окно на втором этаже в одной из небольших комнат было распахнуто настежь, так и маня к себе. К тому же, на столе у этого окна стояла чашка с горсткой печенья. А в нынешние времена такие сласти не каждый ребенок мог себе позволить.

Сова приземлилась на стол, ее когти стукнули по столу. Неловко топая из-за привязанного к лапке толстого конверта, птица направилась прямиком к чаше, чтобы ухватить заветную сладость…

— Сова пришла! — тут же тонкие руки уверенно схватили ее, придерживая крылья и не давая ими даже подергать. Сова оторопела. Во-первых, от неожиданности, а, во-вторых, от того, что никогда еще прежде дети не хватали ее на руки. Да даже школьный лесничий такого себе не позволял!

Сова задергала лапками, закричала, но ребенок, пугающий ее до смерти своей уверенностью и силой, выпускать ее не желал.

— Тише, тише, — сказало дитя с улыбкой. — Какая ты слабая… Не кормят вас там, что ли…

И тут сова почувствовала, как от ее лапы отвязывают письмо. В следующий момент она получила возможность вырваться, потому что от радости ребенок едва ли мог держать себя в руках, не говоря уж о животном.

— Письмо! — закричала девочка. Едва освободившись, сова, возмущенно ухнув, ударила ребёнка крылом и улетела восвояси. Хогвартским совам трудно было такое пережить, зато совы Скамандеров, как и члены этой семьи, уже ничему не удивлялись.

Девочка еще пару секунд чуть ли не задыхалась от радости, но затем, размахивая конвертом, бросилась из комнаты прямо вниз, где родители едва доели поздний завтрак. Топота дочери они не испугались, только улыбнулись шире. Этого дня ждала ведь не только она.

Ворвавшись в гостиную, дочь сунула письмо первому человеку, которого смогла увидеть — своему отцу. К счастью, именно ее отец мог помочь ей с этим письмом.

— Папа, это печать Хогвартса! Правда же, это печать Хогвартса?

Ньют Скамандер взял конверт в свои руки, затем, внимательно рассмотрев его пару секунд и даже для полной уверенности понюхав, кивнул с улыбкой, и его дочь счастливо завизжала, прижав письмо к груди. Она была уверена, что ее приняли, хоть и не прочитала еще, что же там было написано.

— Мама! — позвала она, резко разворачиваясь. — Мама, оно пришло! Оно самое!

Тина Скамандер, ее уважаемая мать, улыбаясь, вышла из кухни и теперь взяла конверт себе. Дочь уступила, потому что все в семье знали — в таком состоянии Альфис ничего не способна прочитать.

Случай был особенный, очень важный, и потому Скамандеры собрались за столом, затем Порпентина (таково было полное имя мамы), вручную распечатав конверт, вытащила письмо и зачитала, что Альфис поступила в Школу Чародейства и Волшебства.

Счастливые визги девочки услышали даже глубоко в подвале их дома, а ведь подвал был очень большим и просторным. Животные ее отца, известного и самого лучшего в мире магозоолога, как раз жили там, и даже они услышали счастливый крик, на что ответили разным ревом.

Тина продолжила читать в поисках списка необходимых покупок для школы. Ей непременно хотелось пойти за ними вместе с дочерью, она даже взяла выходной, хотя работа у нее была очень важная. И, конечно же, Ньют тоже взял выходной, чтобы пойти с ними и быть их проводником в Косом Переулке — волшебной улице посреди Лондона. Предстоящая прогулка напоминала ему о его детстве, о его поступлении в Хогвартс.

Альфис Скамандер, их единственная дочь, готовилась к этому очень долго. Билет на Хогвартс-экспресс, который лежал в конверте вместе с письмом, она решила бережно хранить под подушкой, внутри книжки, чтобы не помялся.

Косой Переулок снился ей во снах все это лето, ей не терпелось оказаться там снова, только теперь для того, чтобы покупать свои школьные принадлежности. В последний раз она была в Переулке три года назад, когда ее взяли за компанию, чтобы купить все нужное к учебе для ее кузена по отцу, Говарда Скамандера. Она хотела бы покупать нужное и с Рори Ковальски, кузеном по матери, но его, естественно, приняли в Ильверморни, американскую Школу Волшебства, а в Америку Альфис одну не отпустили, родители были заняты и не смогли отправиться с ней, но вся семья написала поздравление для мальчика.

День, когда Скамандеры прибыли в Косой переулок для того, чтобы подготовить ее к первому курсу в школе, девочка запомнила на всю жизнь, потому что она никогда прежде не чувствовала себя так волшебно.

Сперва отец зашел в гоблинский банк Гринготтс, чтобы взять денег на все принадлежности, а потом они пошли за учебниками, решив следовать сверху вниз по списку. Альфис проявляла большой интерес к магическим книгам, ведь из них она могла узнать заветную информацию о Хогвартсе, о заклинаниях и обо всем магическом мире, в который ей в последнее время все реже удавалось выбраться.

Впрочем, она ведала магический мир. Все-таки, даже если они жили среди маглов, простых людей, под боком у Альфис с самого рождения всегда жили волшебные звери. Не зря ее папа был прославленным магозоологом. Благодаря ему, девочка знала всех магических существ, от мала до велика. Не было ни одного дня в ее жизни, чтобы папа не рассказывал или хотя бы не упоминал своих любимых зверей, он любил о них говорить. В конце концов, он написал о них целую книгу, большое руководство. Ради этого он побывал в дальних уголках мира, от которых у него остался опыт, звери в чемодане и истории для жадной до приключений дочери.

Кстати, для учебы на первом курсе папа не купил ей книгу собственного авторства в магазине, а подарил новую, только изданную, первую из всего нового тиража, который в магазины выпустили бы только в конце августа. У этой особенной книги даже корешок еще хрустел, страницы имели такой запах, какого не было ни в одной из магазинных книг, чернила даже казались сырыми, а бумага теплой.

Пока маленькая волшебница любовалась подаренной ей книгой, родители разговорились, и, стоило им отвлечься всего на пару минут, на какой-то пустяковый разговор, дочь их уже стояла у витрины волшебного зверинца, разглядывая домашних существ. Для своего малого возраста Альфис уже имела слишком много опыта в обращении с волшебными существами, она помогала кормить зверей куда опаснее, чем все сидящие здесь зверушки разом. Но, тем не менее, ей стало немного любопытно, ведь это же был Косой Переулок. И здесь наверняка даже домашние крысы были совсем иными.

— Ты хочешь свою собственную сову? — Ньют растрепал ее непослушные каштановые волосы и девочка, хихикнув, кивнула.

Тина взяла все учебники, которые тащила Альфис, несмотря на все ее протесты, и положила в свою сумку. Едва освободившись, руки дочери потянулись к клеткам с совами. Придирчиво рассматривая каждую, девочка смотрела в птичьи блестящие глаза. Каждая птица манила к себе, так и упрашивала купить, будто дрессированная.

Скамандер-старший следил за своей дочкой с любопытством. Альфис, конечно, любила животных и умела с ними обращаться, но она не была так одержима этим делом, как он. Конечно, ничего плохого в этом не было, ведь Альфис и без того понимала всю прелесть магических существ, но он продолжал лелеять надежду. Совсем чуть-чуть.

— Она такая же сумасбродная, как и ты, не переживай, — уверила его жена тихо, а потом с улыбкой взяла его под руку.

— Значит, я сумасбродный? — усмехнулся Ньютон, вскинув на нее взгляд. — Такого комплимента из твоих уст я еще не слышал.

— Слышал, но забыл, — Порпентина качнула головой, а затем сжала его ладонь крепче, заметив смятение мужа. — Я в хорошем смысле. Альфис любит то, с чем не соскучишься. Так что надо зайти на обратном пути в аптеку и взять больше Рябинового отвара. Будь уверен, она выберет самую драчливую из сов.

— Вот эту! — однако, девочка нашла, чем удивить родителей даже сейчас.

Сова, мирно сопящая в клетке, приоткрыла свои маленькие глазки и встрепенулась, когда клетка с ней оказалась в руках маленькой волшебницы. Черные перья распушились, соня всхрапнула снова, Альфис захихикала. Чем ее заинтересовала это сонное создание, было непонятно. Девочка назвала своего нового питомца Сниффлом и теперь уже с гордостью думала о том, что у нее есть двое животных. При мысли о первом своем питомце, девочка едва ухмыльнулась, продолжая думать о своем.

Далее по списку была волшебная палочка. Тина заметила, что дочь затихла в предвкушении чего-то по-настоящему восхитительного. С самого детства она знала, что палочка — это навсегда. Палочка — ее оружие, ее инструмент, ее вечная спутница и помощница. В магазин Альфис вошла первой, передав клетку папе, немного дрожа, это был трепет от предстоящего далее выбора ее орудия.

Молодой продавец, Гаррик Олливандер, радушно улыбнулся вошедшей девочке. Его серебряные глаза весело засияли, он подозвал покупательницу поближе. Родителей тоже волновала предстоящая процедура, ведь говорили, что новый потомственный торговец палочками работает по своему методу, который разительно отличается от предыдущего. Всех вокруг это волновало, но за последние несколько лет в газетах отмечали, как искусно и точно продолжатель дела своего рода подбирает инструмент для юных волшебников.

Альфис, конечно, этих статей не читала, слухов не слышала, так что повод для волнения у нее был — неизвестность. После измерений пропорций ее тела, мастер забегал между полками, губы его шевелились, читая вслух разные названия, а потом он положил перед девочкой несколько коробочек с палочками. Одну из них он протянул с дружелюбной улыбкой. Однако от взмаха этой палочкой ничего не случилось. Тем не менее, Олливандер еще смотрел на нее с твердой надеждой. Другая палочка выскочила из руки младшей Скамандер и ударила продавца в лоб, третья подпалила первую палочку.

Когда Альфис взяла в руки четвертую, губы ее уже дрожали, она винила во всех злоключениях с предыдущими экземплярами себя, ведь ей надо было успокоиться, а она не могла, но вдруг эта палочка, из волокнистого светлого дерева, прочная и жесткая, заблестела в ее ладошке после второго взмаха. Олливандера окатило струей теплого воздуха и он, смахнув со лба пот, улыбнулся совсем счастливо, с облегчением.

— Сердечная жила дракона, — кивнул мастер. — Так и знал, что надо было начать с нее. Сосна и жила дракона, надо же. А вы, леди, экспериментатор… — пробормотал он, после чего окончательно понравился девочке. Как и комплимент, прозвучавший из его уст.

Далее дело уже шло не так интересно.

Папа оставил их в магазине мантий, чтобы на дочь сшили парочку парадных и повседневных накидок, а сам пошел за котлом, медными весами, стеклянными флакончиками и другими приспособлениями для Зельеварения, а заодно за картами для Астрономии. Ему было неинтересно здесь, и Тина была уверена, что муж снова заглянет по пути в магазин питомцев, или зайдет в книжное издательство «Обскурус», чтобы поздороваться со старыми коллегами и друзьями.

Альфис же смотрела с любопытством, как на ней закалывают иголочками ткань, еще висящую до самого пола. А остроконечная шляпа ей жутко не понравилась, девочка надеялась, что ее придется надевать редко. Порпентина же от шляпы была в восторге, и недовольное сморщенное лицо дочери под полами этого головного убора лишь развеселило женщину.

— Давай найдем папу, — предложила она, когда они закончили с примеркой мантии, и Альфис непременно придумала бы, как наколдовать какое-нибудь поисковое заклинание для этого, но мама забрала палочку, чтобы девочка не нарушила закон о колдовстве несовершеннолетними. Или хотя бы никого не проколола насквозь своим новым приобретением.

Ньюта они нашли довольно быстро, так что скоро все семейство отправилось в кондитерскую лавку, за мороженым, чтобы отпраздновать такой чудесный день. Младшая Скамандер и представить еще не могла, что существует что-то волшебнее Косого Переулка (разве что, Хогвартс), так что теперь и родной дом уже казался ей скучным. Пару раз девочку даже посещала идея о том, чтобы обязательно переехать в это место, когда она вырастет.

Однако она не забывала о главном — отмечала на календаре дни до отъезда в школу. И скоро красные крестики заполнили весь август. На месте первого сентября была нарисована нелепая косая рожица, которая, вроде как, напоминала ухмыляющееся личико маленькой волшебницы. Кич — ее крап ⁽¹⁾ — тоже прыгал и вилял обрубком хвоста в предвкушении путешествия в Школу Чародейства и Волшебства.

В первое осеннее утро светило яркое теплое солнце, и Альфис вскочила ни свет, ни заря, раньше родителей и раньше зверушек папы. Трепет и радость разрывали ее изнутри, младшая Скамандер грозилась вот-вот взорваться сотней радужных конфетти и фейерверков.

На платформе 9 и ¾ было много народа, Альфис растерялась и постоянно оглядывалась, раз уж попала в новое волшебное место. Здесь царили постоянный шум и суматоха, в толпе наверняка можно было перепутать тележки, но младшая Скамандер крепко держала свою, с двумя чемоданами и совиной клеткой на верхушке. Сниффл недовольно жмурился, в таком шуме он не мог уснуть. Над головой у Альфис пролетел заколдованный бумажный самолетик и снова скрылся в толпе, а девочка, следя за ним с открытым ртом, заметила, как мама все больше озирается с недоверчивым взглядом.

Младшая Скамандер знала, что мама немного боялась Хогвартса, ведь каждый раз, когда она стремилась узнать больше о Школе Волшебства, то выясняла для себя не только что-то новое, но и непременно пугающее. Например, что там есть телесные наказания, связанные с поркой и подвешиванием на ночь в подземельях, или что школа находится прямо на окраине Запретного леса, страшилки о котором Говард знал еще до поступления в школу. История о том, как Ньют настрадался от гигантского кальмара в Чёрном озере, дома была уже нарицательной. Перед отъездом в школу Альфис получила целый список того, чего ей не стоит делать, к чему необходимо относиться к осторожностью и к чему запрещено приближаться вообще.

Однако отчего-то Ньют, даже после не самых приятных воспоминаний о школе, из которой его выгнали на предпоследнем курсе, и даже на фоне недавних громких скандалов, был уверен в том, что его дочь в Хогвартсе в безопасности. Он доверял всем учителям, отзывался о них хорошо, пусть и далеко не все преподаватели относились к нему так же. Альфис удивлялась, ведь, когда папу исключали, за него не вступился никто из профессоров, кроме пока что неизвестного ей Альбуса Дамблдора.

— Отправляется через четыре минуты, — сообщила мама, взглянув на карманные часы. — Надо поспешить. Хорошо, милая… Теперь ты будешь учиться чародейству, — женщина вздохнула с улыбкой, голос ее дрожал. — Я так тобой горжусь.

— Тебе там понравится, — Ньют улыбался веселее, чтобы не расстраивать дочь. — Ты уже подумала, на какой факультет хочешь поступить?

— А разве у меня есть выбор? — Альфис слышала от бабушки, что шляпа выбирает сама, бояться ее не стоит, и, скорее всего, младшая Скамандер попадёт на Пуффендуй, как и почти все члены ее семьи.

— Да, конечно. Ты же помнишь, что дядя Тесей учился на Гриффиндоре, и Говард тоже учится там. Мой папа вообще был на Слизерине. Шляпа ориентируется не только на твой характер и родословную, но ещё и на твой выбор. Так что хорошо подумай, кем ты хочешь быть, с кем тебе учиться и жить бок о бок семь лет, — Ньют погладил дочку по голове и с нежностью поцеловал в веснушчатую горячую щеку. — И мы с мамой всегда будем тобой гордиться. Пиши нам почаще. И не дай завхозу повода взять в руки розги. Хотя бы не так сразу, — добавил отец тише.

— Не плачь, мам, все будет хорошо. Я буду отличницей и послушной ученицей, обещаю, — девочка обняла Порпентину, которая вытирала слёзы и прижимала дочь к себе покрепче.

— Я знаю, что ты постараешься, солнце, — Тина в последний раз взглянула на Альфис, которой достался цвет глаз Ньюта. — Иди скорее.

— И обязательно купи что-нибудь у торговки сладостями по пути, — сказал вдогонку Ньютон.

Девочка со своей тележкой зашла в вагон яркого малинового поезда, и меньше чем через минуту раздался громкий гудок. Она подбежала к первому же окну, чтобы помахать маме и папе, едва найдя их в толпе взрослых, которые провожали своих детей в путь. Мама снова расплакалась и Альфис почувствовала, что сейчас тоже не сдержит слез, но от окна оторвалась лишь тогда, когда Хогвартс-Экспресс свернул за угол, а платформа исчезла из поля зрения девочки.

Один староста помог ей найти свободное купе. Запихнув свои чемоданы и поставив рядом клетку со Сниффлом, девочка убедилась, что никто в ее купе не заглянет, а потом открыла один чемодан, достала старую мамину сумочку с заклятием расширения и заглянула внутрь.

— Китч! — позвала она. Внутри отозвались скулежом, а потом пятнистая собачья морда показалась изнутри, обнюхивая ее лицо. — Да, Китч, у нас получилось.

Улыбка, наконец, снова засияла на лице Альфис, потому что она взяла с собой частичку из прежней жизни — кое-что родное. Кхм, вернее, кое-кого. Крап высунулся ещё сильнее и положил морду ей на руки, прикрыв глаза. В дверь постучались, а затем прилизанная мальчишеская голова заглянула внутрь без разрешения, огромные чёрные глаза оглянули ее с недоверием.

— Тут не занято? — спросил он, и Альфис, едва успевшая запихнуть Китча обратно, покивала, а в сумке заскулили.

— Свободное купе? Отлично! — девочка со светлой косой затащила свой огромный чемодан и села напротив. — Доставайте деньги, продавщица сладостей была в соседнем вагоне минуту назад! — она начала рыться в своих карманах, стуча мелочью и другими всевозможными безделушками.

Альфис поспешила достать свои кнаты и галеоны из кошелька, мальчишка сел рядом и вытащил один галеон, начиная крутить его в пальцах, все еще хмуря брови.

— Я хочу драже, — благоговейно прошептала девочка с косичкой. — Меня зовут Диана Шадис. А вас?

— Альфис, — представилась маленькая волшебница с крапом в сумочке. — О, точнее говоря, Альфис Скамандер.

— Знакомо звучит, — подал голос черноглазый мальчик. — Ты из коренных волшебников. Из чистокровных.

— Скамандер? — Диана улыбнулась шире, пропустив его фразу мимо ушей. — Кажется, автор одного из наших учебников имеет такую фамилию. Ник или Нотт…

— Ньют, — поспешила поправить Альфис. — Ньют Скамандер мой папа, да.

— Ого! — лицо у новой собеседницы вытянулось. — Я слышала столько историй о нем… Правда, что твой папа пролетел через весь Нью-Йорк на Птице-гром и почти раскрыл людям волшебников?

— Он не летал, он просто привез ее в Америку, чтобы выпустить в естественной среде обитания, — хмуро ответила Альфис. Она тоже слышала эти истории. И они ей не нравились, как не нравились и маме. — Птица-гром никому не навредила. Она создала грозу, которая стерла память маглам, и улетела домой. Мой папа тогда помог задержать опасного волшебника, — затем девочка усмехнулась. — Я знаю, что про нас много слухов.

— Я вспомнил. Твой отец — чиновник в Министерстве? — спросил парнишка, сидящий рядом, все ещё недоверчиво на неё глядя. Альфис не успела ему ответить. Изменившись в лице, он вдруг резко поменял тему. — Два года назад в Хогвартсе случилось убийство. И директор Диппет до сих пор доказывает, что там безопасно. Школу чуть не закрыли. Смотрели статьи в газетах?

Два года назад Альфис было только девять лет и, конечно, в то время она слышала новости, но долго о них не думала — ни о магловских, ни о волшебных. Война шла уже долго, так что редко можно было встретить в газетах что-то хорошее, а про плохое Альфис читать не любила. Как бы то ни было, папа посоветовал выписывать Ежедневный Пророк в школе. Девочка не собиралась больше пренебрегать новостями, особенно вдали от дома.

— В этом году того парня, чье животное совершило убийство, взяли обратно в Хогвартс. Но только чтобы лесничему помогать, — мальчишка покачал головой, выражая неодобрение. — Мой папа сказал, что это опрометчиво. Меня даже не хотели отпускать в школу, но я настоял. Я волшебник, я должен учиться и я хочу быть хорошо обученным, — сосед Альфис вскинул подбородок и его черные волосы встрепенулись.

— Ты так и не представился, — Диана прищурила свои карие глазки. — Ты кто?

— Барнабас Роджерс, — мальчик поджал губы. — Наша фамилия — не самая известная, но у нас в роду практически нет маглорожденных и маглов.

— Значит, вы из союзников… — Альфис нахмурилась и сложила руки на груди, — Этого Самого?

— Нет, мы только придерживаемся убеждения о чистоте крови, — очень холодно ответил Роджерс. — Мы не поддерживаем Грин-Де-Вальда.

В купе повисла долгая тишина, наполненная напряжением и небольшим испугом. Везде, где мелькало страшное имя, всегда становилось плохо. Скамандер отвернулась к окну, но снова раздался писк из ее сумки, и она покраснела, заерзав на месте.

— Это в моем животе, — уверила она с неловкой улыбкой. — Ничего не ела с утра.

Барнабас посмотрел на нее с подозрением, ведь, когда он заглянул в купе, она копошилась в своей сумке, что-то там пряча, и он явно различал какие-то звуки, пока Диана не заглушила их, громко заговорив ему прямо в ухо.

— Я клянусь, что видела продавщицу сладостей в соседнем вагоне! — Шадис вскинула ручки к потолку, личико ее приобрело отчаянное выражение. — Почему она идет так медленно?

— Если я не ошибаюсь, сладостями торгуют после обеда, — Роджерс заговорил непринужденно. — Ну, я так слышал. Сейчас половина двенадцатого, едва ли больше.

И стало немного полегче, словно и не было никаких разговоров про чистоту крови. Правда, напряжение никуда не делось, и больше никто не заговорил. Примерно через час Роджерс вышел из их купе на пару минут, чтобы найти своего знакомого, а Диана пересела на одну лавку с Альфис, сложив их чемоданы на одну полку. Сниффл снова похрапывал, но его храп из-за шума поезда едва ли можно было различить.

Шадис успела узнать пару вещей о семье магозоолога, обсудить карточки из шоколадных лягушек. Младшая Скамандер, как оказалось, готова была меняться на некоторые экземпляры. Она тщательно собирала все золотые, серебряные и бронзовые, не позволяла ни одному дубликату заваляться у себя, кроме дубликатов карточек с изображением ее отца — они хранились у нее в отдельной коробочке, и их девочка не променяла бы ни на что, даже на все карточки, которых ей не хватает для полной коллекции.

Едва они снова заговорили о еде, тут же услышали добродушный зов старушки с тележкой. Барнабас забежал в купе, прижимая к груди сладости, купленные на его один единственный галеон, наконец-то радостная улыбка сияла на его губах и особняком в девчачьей компании Роджерс уже не держался.

— Неужели! — запищала Шадис, доставая деньги снова, и Альфис уже приготовила свои, планируя сегодня купить то, что мама ей наказала не есть ни в коем случае.

Эту сладость ей не покупали, но Говард писал, что она просто убийственная, и младшая Скамандер, конечно же, желала ее попробовать, во что бы то ни стало.

— Мне Кислотную шипучку, — попросила она, когда настало ее время. — Две штуки. А еще три шоколадных лягушки и одну упаковку Нефритовых драже.

Она привыкла есть сладости по праздникам. Сегодня был такой же знаменательный день — ее поступление в школу! Пусть она теперь и была далеко от дома, но не могла упустить шанс поддаться домашней привычке.

Диана со скромным видом съела целую упаковку конфет, а потом начала ловить манящих шоколадных лягушек. Барнабас тихо посмеивался над этим.

Поздним вечером, когда поезд прибыл к станции Хогсмид, уже одетая троица стояла на выходе из вагона со своими чемоданами и клетками. Теперь Альфис поняла, что пути назад нет и она действительно ученица, у нее уже есть знакомые, к которым она сейчас держалась поближе. Вдалеке уже видела крепкого молодого мужчину с щетиной, зовущего первокурсников к себе. Говорил он смешно, простовато, по-доброму, внимательно оглядел всех, не упустил никого, и только затем повел за собой.

Увидев издалека Хогвартс, пока они плыли в лодках, Скамандер лишилась речи. Она позабыла обо всем, хотя секунду назад думала о том, что именно здесь где-то внизу бушует гигантский кальмар. Такой ли он вредный, как она слышала от родителей? Ей показалось, что в тишине послышался лишний всплеск, но, обернувшись, девочка никого не обнаружила. Еще ей показалось, что вдалеке поверхность озера подернулась, но это могло привидеться от волнения. Впрочем, этот вопрос лишился своей важности, когда она услышала о распределении от одного из деканов — высокого худого мужчины с каштановой шевелюрой и бородой, одетого в черную мантию, как и ученики, но его мантия была более парадной — с золотой узорчатой вышивкой.

Оказаться в Большом зале было очень страшно, хотя девочка ничего не боялась. От волнения она позабыла обо всем, видела только высокий-высокий потолок, на котором сияли настоящие звезды, и длинные столы, за которыми сидели школьники. И все взгляды были прикованы к ним. Среди них был и Говард, с которым не посчастливилось встретиться в поезде, но девочка тут же забыла о нем, когда толпа, расступившись, показала помост с трехногим старым табуретом и той самой Шляпой.

Альфис всегда представляла Шляпу как что-то шикарное, словно бабушкины головные уборы, например. Что-то грациозное, аккуратное, чистое. А перед ней предстала одна из ненавистных девочке остроконечных шляп, но эта говорила. И не просто говорила, а распределяла учеников по факультетам, так что девочка этой шляпы побаивалась.

— Роджерс, Барнабас! — позвал тот самый мужчина с пышной блестящей шевелюрой, и недавний сосед по купе, который был при них с Дианой и гордым, и отстраненным, и счастливым во время покупки сладостей, теперь был бледным, взволнованным. Поля шляпы совсем закрыли его черные испуганные глаза.

— Как много в тебе уверенности, — хохотнула шляпа, дохнув пылью на мальчишку. — А еще больше нрава и… столько сомнений… Знаю, знаю! Слышу я, поняла уже! ГРИФФИНДОР!

Гриффиндор — факультет храбрецов, уверенных и отважных волшебников и волшебниц, которые всегда рвутся на подвиги. Это Скамандер уяснила из песни говорящего старого головного убора. Альфис иногда слышала о себе, что она храбрая, еще чаще ее звали дикой, но зато от слов своих она не отступалась никогда, даже если давала пустячные обещания. Надежнее ее в доме не было никого!

Папа сказал, что у нее есть право выбора, но Альфис не знала, что выбрать. Она читала о каждом факультете, и Пуффендуй, факультет ее семьи… не вызвал у нее восторга, чего девочка крепко стыдилась. Она провела всю свою жизнь бок о бок с людьми, которые учились на Пуффендуе, и все они были такими удивительными и светлыми, но тот теплый и дружелюбный Пуффендуй, звучавший в их мечтательных рассказах, с возрастом казался ей все скучнее. Может быть, там и было ее место — среди дружных и упорных волшебников, верных себе и своим близким, но… отчего-то манило ее к Гриффиндору.

Она и не помнила, когда это началось, но ей всегда нравился Годрик Гриффиндор. На картинках в книжках он казался таким сильным и веселым, таким хорошим. А еще у него был меч. Альфис хотелось иметь меч, ей не было дела до чаши, будь она хоть трижды золотой. А потом еще и Говард оказался на Гриффиндоре. И он забрасывал ее восторженными письмами оттуда, и на каникулах давал ей померить мантию с гербом, а ведь Альфис всегда любила красный цвет.

А сейчас, в эту секунду, ее первый знакомый оказался там. Да, Барнабас был не самым лучшим мальчишкой, но она пока больше никого не знала, кроме него и Дианы.

— Скамандер, Альфис, — девочка на ватных ногах вышла вперед, ощущая на себе словно несколько сотен любопытных взглядов, и сзади тоже, со стороны преподавателей. Вдруг они ее не любили, как и папу?

— Какая кровь… — шляпа зачавкала чем-то, бормоча «хм, мда». Альфис почувствовала, как на лбу выступает пот. — Любопытная, очень любопытная, как отец… А нрав не отцовский. Кровь бойца. Тебе бы самое место на Гриффиндоре… Но пуффендуец в тебе так же тверд. Весь твой род отличается истинным пуффендуйским упорством… Или же упрямством…

«Пуффендуй или Грифиндор?» — подумала жалобно девочка, не в силах больше вынести эту бесконечно долгую для нее церемонию. — «Да кто же я? Куда мне идти?»

— Кто ты? Ты и без меня знаешь, кто ты! — надменно фыркнула шляпа, а сзади кто-то из преподавателей издал тихий добрый смешок. — А куда тебе, знаю я! ГРИФФИНДОР!

Скамандер сделала глубокий вздох, еще не веря своим ушам, а потом услышала шум громких одобрительных аплодисментов и подбадривающих криков. Она робко подошла к столу, над которым висело красное знамя, и села рядом с Барни. Он тоже улыбался.

Та самая староста, которая помогала ей в поезде, уже потянулась к ней, как вдруг ее подвинул мальчишка с такой же рыжеватой и пушистой, как у Альфис, шевелюрой, только немного темнее. У Говарда Скамандера улыбка сияла во весь рот. Он сжал ее в крепких объятиях и сильно встряхнул.

— Альфис, поздравляю! Я знал, что ты будешь со мной!

Девочка, наконец, широко улыбнулась ему и всем гриффиндорцам после пары секунд растерянности. Теперь пути назад точно не было. Она гриффиндорка! И у нее теперь есть друзья, очень много друзей, несмотря на то, что в Хогвартс сейчас своих детей отпустили не все родители, и стол на треть пустовал. Кто-то приобнял ее с другой стороны, и бояться осталось нечего. Чувствовалось, будто она дома.

— Шадис, Диана, — и вот ее подруга уже на шаткой табуретке, скрытая под большим головным убором.

— Какое открытое сердце… — забормотала шляпа. — Светлые цели и дела. Настойчива, упорна, и ко всему готова… Стесняешься? Чего тут можно стесняться! ПУФФЕНДУЙ!

Диане повезло, ее распределение не длилось и полминуты. Девочка побежала к дальнему столу под желтым знаменем, где ее встретили такими же громкими аплодисментами и крепкими объятиями. Альфис немного расстроилась, ведь именно с Дианой хотелось бы жить вместе. Зато дружить дальше им ничего не могло помешать. Эта мысль ее утешила, и, развернувшись обратно к гриффиндорцам, Альфис подумала, что, вообще-то, это ее самый лучший день в жизни.

1) Крап (шишуга, хруп (англ. Crup)) — собака, обитает в юго-восточной части Англии. С виду очень похожа на Джек-Рассел-терьера, только хвост у неё раздвоенный. Почти наверняка эта порода искусственно выведена магами, поскольку крапы очень дружелюбны по отношению к волшебникам и крайне враждебны к маглам.

Вернуться к тексту