Серая Мышка Скамандер, курс Первый (джен)

Прохладное лондонское утро сегодня было необычайно погожим.

По крайней мере, таковым оно было для пестрой совы с белыми пятнами на груди, которая пролетела кучу миль за эту ночь. Путь ее лежал от самой Шотландии из одного графства в горах с широким озером. Летние ночи там были прохладными и свежими, как нигде. Долгое путешествие над пыльными и жаркими городами утомило сову, так что, оказавшись в облачном Лондоне, где с утра прошел дождь, она обрадовалась. Было бы еще лучше, если бы ей за доставку такого важного письма дали угощение. До войны некоторые люди, получив заветное письмо, раскошеливались и на сахарную мышь.

От таких мыслей сова аж расплылась в удовольствии. Ничего, нужный дом был совсем близко. Вот и та самая улица.

Окно на втором этаже в одной из небольших комнат было распахнуто настежь, так и маня к себе. К тому же, на столе у этого окна стояла чашка с горсткой печенья. А в нынешние времена такие сласти не каждый ребенок мог себе позволить.

Сова приземлилась на стол, ее когти стукнули по столу. Неловко топая из-за привязанного к лапке толстого конверта, птица направилась прямиком к чаше, чтобы ухватить заветную сладость…

— Сова пришла! — тут же тонкие руки уверенно схватили ее, придерживая крылья и не давая ими даже подергать. Сова оторопела. Во-первых, от неожиданности, а, во-вторых, от того, что никогда еще прежде дети не хватали ее на руки. Да даже школьный лесничий такого себе не позволял!

Сова задергала лапками, закричала, но ребенок, пугающий ее до смерти своей уверенностью и силой, выпускать ее не желал.

— Тише, тише, — сказало дитя с улыбкой. — Какая ты слабая… Не кормят вас там, что ли…

И тут сова почувствовала, как от ее лапы отвязывают письмо. В следующий момент она получила возможность вырваться, потому что от радости ребенок едва ли мог держать себя в руках, не говоря уж о животном.

— Письмо! — закричала девочка. Едва освободившись, сова, возмущенно ухнув, ударила ребёнка крылом и улетела восвояси. Хогвартским совам трудно было такое пережить, зато совы Скамандеров, как и члены этой семьи, уже ничему не удивлялись.

Девочка еще пару секунд чуть ли не задыхалась от радости, но затем, размахивая конвертом, бросилась из комнаты прямо вниз, где родители едва доели поздний завтрак. Топота дочери они не испугались, только улыбнулись шире. Этого дня ждала ведь не только она.

Ворвавшись в гостиную, дочь сунула письмо первому человеку, которого смогла увидеть — своему отцу. К счастью, именно ее отец мог помочь ей с этим письмом.

— Папа, это печать Хогвартса! Правда же, это печать Хогвартса?

Ньют Скамандер взял конверт в свои руки, затем, внимательно рассмотрев его пару секунд и даже для полной уверенности понюхав, кивнул с улыбкой, и его дочь счастливо завизжала, прижав письмо к груди. Она была уверена, что ее приняли, хоть и не прочитала еще, что же там было написано.

— Мама! — позвала она, резко разворачиваясь. — Мама, оно пришло! Оно самое!

Тина Скамандер, ее уважаемая мать, улыбаясь, вышла из кухни и теперь взяла конверт себе. Дочь уступила, потому что все в семье знали — в таком состоянии Альфис ничего не способна прочитать.

Случай был особенный, очень важный, и потому Скамандеры собрались за столом, затем Порпентина (таково было полное имя мамы), вручную распечатав конверт, вытащила письмо и зачитала, что Альфис поступила в Школу Чародейства и Волшебства.

Счастливые визги девочки услышали даже глубоко в подвале их дома, а ведь подвал был очень большим и просторным. Животные ее отца, известного и самого лучшего в мире магозоолога, как раз жили там, и даже они услышали счастливый крик, на что ответили разным ревом.

Тина продолжила читать в поисках списка необходимых покупок для школы. Ей непременно хотелось пойти за ними вместе с дочерью, она даже взяла выходной, хотя работа у нее была очень важная. И, конечно же, Ньют тоже взял выходной, чтобы пойти с ними и быть их проводником в Косом Переулке — волшебной улице посреди Лондона. Предстоящая прогулка напоминала ему о его детстве, о его поступлении в Хогвартс.

Альфис Скамандер, их единственная дочь, готовилась к этому очень долго. Билет на Хогвартс-экспресс, который лежал в конверте вместе с письмом, она решила бережно хранить под подушкой, внутри книжки, чтобы не помялся.

Косой Переулок снился ей во снах все это лето, ей не терпелось оказаться там снова, только теперь для того, чтобы покупать свои школьные принадлежности. В последний раз она была в Переулке три года назад, когда ее взяли за компанию, чтобы купить все нужное к учебе для ее кузена по отцу, Говарда Скамандера. Она хотела бы покупать нужное и с Рори Ковальски, кузеном по матери, но его, естественно, приняли в Ильверморни, американскую Школу Волшебства, а в Америку Альфис одну не отпустили, родители были заняты и не смогли отправиться с ней, но вся семья написала поздравление для мальчика.

День, когда Скамандеры прибыли в Косой переулок для того, чтобы подготовить ее к первому курсу в школе, девочка запомнила на всю жизнь, потому что она никогда прежде не чувствовала себя так волшебно.

Сперва отец зашел в гоблинский банк Гринготтс, чтобы взять денег на все принадлежности, а потом они пошли за учебниками, решив следовать сверху вниз по списку. Альфис проявляла большой интерес к магическим книгам, ведь из них она могла узнать заветную информацию о Хогвартсе, о заклинаниях и обо всем магическом мире, в который ей в последнее время все реже удавалось выбраться.

Впрочем, она ведала магический мир. Все-таки, даже если они жили среди маглов, простых людей, под боком у Альфис с самого рождения всегда жили волшебные звери. Не зря ее папа был прославленным магозоологом. Благодаря ему, девочка знала всех магических существ, от мала до велика. Не было ни одного дня в ее жизни, чтобы папа не рассказывал или хотя бы не упоминал своих любимых зверей, он любил о них говорить. В конце концов, он написал о них целую книгу, большое руководство. Ради этого он побывал в дальних уголках мира, от которых у него остался опыт, звери в чемодане и истории для жадной до приключений дочери.

Кстати, для учебы на первом курсе папа не купил ей книгу собственного авторства в магазине, а подарил новую, только изданную, первую из всего нового тиража, который в магазины выпустили бы только в конце августа. У этой особенной книги даже корешок еще хрустел, страницы имели такой запах, какого не было ни в одной из магазинных книг, чернила даже казались сырыми, а бумага теплой.

Пока маленькая волшебница любовалась подаренной ей книгой, родители разговорились, и, стоило им отвлечься всего на пару минут, на какой-то пустяковый разговор, дочь их уже стояла у витрины волшебного зверинца, разглядывая домашних существ. Для своего малого возраста Альфис уже имела слишком много опыта в обращении с волшебными существами, она помогала кормить зверей куда опаснее, чем все сидящие здесь зверушки разом. Но, тем не менее, ей стало немного любопытно, ведь это же был Косой Переулок. И здесь наверняка даже домашние крысы были совсем иными.

— Ты хочешь свою собственную сову? — Ньют растрепал ее непослушные каштановые волосы и девочка, хихикнув, кивнула.

Тина взяла все учебники, которые тащила Альфис, несмотря на все ее протесты, и положила в свою сумку. Едва освободившись, руки дочери потянулись к клеткам с совами. Придирчиво рассматривая каждую, девочка смотрела в птичьи блестящие глаза. Каждая птица манила к себе, так и упрашивала купить, будто дрессированная.

Скамандер-старший следил за своей дочкой с любопытством. Альфис, конечно, любила животных и умела с ними обращаться, но она не была так одержима этим делом, как он. Конечно, ничего плохого в этом не было, ведь Альфис и без того понимала всю прелесть магических существ, но он продолжал лелеять надежду. Совсем чуть-чуть.

— Она такая же сумасбродная, как и ты, не переживай, — уверила его жена тихо, а потом с улыбкой взяла его под руку.

— Значит, я сумасбродный? — усмехнулся Ньютон, вскинув на нее взгляд. — Такого комплимента из твоих уст я еще не слышал.

— Слышал, но забыл, — Порпентина качнула головой, а затем сжала его ладонь крепче, заметив смятение мужа. — Я в хорошем смысле. Альфис любит то, с чем не соскучишься. Так что надо зайти на обратном пути в аптеку и взять больше Рябинового отвара. Будь уверен, она выберет самую драчливую из сов.

— Вот эту! — однако, девочка нашла, чем удивить родителей даже сейчас.

Сова, мирно сопящая в клетке, приоткрыла свои маленькие глазки и встрепенулась, когда клетка с ней оказалась в руках маленькой волшебницы. Черные перья распушились, соня всхрапнула снова, Альфис захихикала. Чем ее заинтересовала это сонное создание, было непонятно. Девочка назвала своего нового питомца Сниффлом и теперь уже с гордостью думала о том, что у нее есть двое животных. При мысли о первом своем питомце, девочка едва ухмыльнулась, продолжая думать о своем.

Далее по списку была волшебная палочка. Тина заметила, что дочь затихла в предвкушении чего-то по-настоящему восхитительного. С самого детства она знала, что палочка — это навсегда. Палочка — ее оружие, ее инструмент, ее вечная спутница и помощница. В магазин Альфис вошла первой, передав клетку папе, немного дрожа, это был трепет от предстоящего далее выбора ее орудия.

Молодой продавец, Гаррик Олливандер, радушно улыбнулся вошедшей девочке. Его серебряные глаза весело засияли, он подозвал покупательницу поближе. Родителей тоже волновала предстоящая процедура, ведь говорили, что новый потомственный торговец палочками работает по своему методу, который разительно отличается от предыдущего. Всех вокруг это волновало, но за последние несколько лет в газетах отмечали, как искусно и точно продолжатель дела своего рода подбирает инструмент для юных волшебников.

Альфис, конечно, этих статей не читала, слухов не слышала, так что повод для волнения у нее был — неизвестность. После измерений пропорций ее тела, мастер забегал между полками, губы его шевелились, читая вслух разные названия, а потом он положил перед девочкой несколько коробочек с палочками. Одну из них он протянул с дружелюбной улыбкой. Однако от взмаха этой палочкой ничего не случилось. Тем не менее, Олливандер еще смотрел на нее с твердой надеждой. Другая палочка выскочила из руки младшей Скамандер и ударила продавца в лоб, третья подпалила первую палочку.

Когда Альфис взяла в руки четвертую, губы ее уже дрожали, она винила во всех злоключениях с предыдущими экземплярами себя, ведь ей надо было успокоиться, а она не могла, но вдруг эта палочка, из волокнистого светлого дерева, прочная и жесткая, заблестела в ее ладошке после второго взмаха. Олливандера окатило струей теплого воздуха и он, смахнув со лба пот, улыбнулся совсем счастливо, с облегчением.

— Сердечная жила дракона, — кивнул мастер. — Так и знал, что надо было начать с нее. Сосна и жила дракона, надо же. А вы, леди, экспериментатор… — пробормотал он, после чего окончательно понравился девочке. Как и комплимент, прозвучавший из его уст.

Далее дело уже шло не так интересно.

Папа оставил их в магазине мантий, чтобы на дочь сшили парочку парадных и повседневных накидок, а сам пошел за котлом, медными весами, стеклянными флакончиками и другими приспособлениями для Зельеварения, а заодно за картами для Астрономии. Ему было неинтересно здесь, и Тина была уверена, что муж снова заглянет по пути в магазин питомцев, или зайдет в книжное издательство «Обскурус», чтобы поздороваться со старыми коллегами и друзьями.

Альфис же смотрела с любопытством, как на ней закалывают иголочками ткань, еще висящую до самого пола. А остроконечная шляпа ей жутко не понравилась, девочка надеялась, что ее придется надевать редко. Порпентина же от шляпы была в восторге, и недовольное сморщенное лицо дочери под полами этого головного убора лишь развеселило женщину.

— Давай найдем папу, — предложила она, когда они закончили с примеркой мантии, и Альфис непременно придумала бы, как наколдовать какое-нибудь поисковое заклинание для этого, но мама забрала палочку, чтобы девочка не нарушила закон о колдовстве несовершеннолетними. Или хотя бы никого не проколола насквозь своим новым приобретением.

Ньюта они нашли довольно быстро, так что скоро все семейство отправилось в кондитерскую лавку, за мороженым, чтобы отпраздновать такой чудесный день. Младшая Скамандер и представить еще не могла, что существует что-то волшебнее Косого Переулка (разве что, Хогвартс), так что теперь и родной дом уже казался ей скучным. Пару раз девочку даже посещала идея о том, чтобы обязательно переехать в это место, когда она вырастет.

Однако она не забывала о главном — отмечала на календаре дни до отъезда в школу. И скоро красные крестики заполнили весь август. На месте первого сентября была нарисована нелепая косая рожица, которая, вроде как, напоминала ухмыляющееся личико маленькой волшебницы. Кич — ее крап ⁽¹⁾ — тоже прыгал и вилял обрубком хвоста в предвкушении путешествия в Школу Чародейства и Волшебства.

В первое осеннее утро светило яркое теплое солнце, и Альфис вскочила ни свет, ни заря, раньше родителей и раньше зверушек папы. Трепет и радость разрывали ее изнутри, младшая Скамандер грозилась вот-вот взорваться сотней радужных конфетти и фейерверков.

На платформе 9 и ¾ было много народа, Альфис растерялась и постоянно оглядывалась, раз уж попала в новое волшебное место. Здесь царили постоянный шум и суматоха, в толпе наверняка можно было перепутать тележки, но младшая Скамандер крепко держала свою, с двумя чемоданами и совиной клеткой на верхушке. Сниффл недовольно жмурился, в таком шуме он не мог уснуть. Над головой у Альфис пролетел заколдованный бумажный самолетик и снова скрылся в толпе, а девочка, следя за ним с открытым ртом, заметила, как мама все больше озирается с недоверчивым взглядом.

Младшая Скамандер знала, что мама немного боялась Хогвартса, ведь каждый раз, когда она стремилась узнать больше о Школе Волшебства, то выясняла для себя не только что-то новое, но и непременно пугающее. Например, что там есть телесные наказания, связанные с поркой и подвешиванием на ночь в подземельях, или что школа находится прямо на окраине Запретного леса, страшилки о котором Говард знал еще до поступления в школу. История о том, как Ньют настрадался от гигантского кальмара в Чёрном озере, дома была уже нарицательной. Перед отъездом в школу Альфис получила целый список того, чего ей не стоит делать, к чему необходимо относиться к осторожностью и к чему запрещено приближаться вообще.

Однако отчего-то Ньют, даже после не самых приятных воспоминаний о школе, из которой его выгнали на предпоследнем курсе, и даже на фоне недавних громких скандалов, был уверен в том, что его дочь в Хогвартсе в безопасности. Он доверял всем учителям, отзывался о них хорошо, пусть и далеко не все преподаватели относились к нему так же. Альфис удивлялась, ведь, когда папу исключали, за него не вступился никто из профессоров, кроме пока что неизвестного ей Альбуса Дамблдора.

— Отправляется через четыре минуты, — сообщила мама, взглянув на карманные часы. — Надо поспешить. Хорошо, милая… Теперь ты будешь учиться чародейству, — женщина вздохнула с улыбкой, голос ее дрожал. — Я так тобой горжусь.

— Тебе там понравится, — Ньют улыбался веселее, чтобы не расстраивать дочь. — Ты уже подумала, на какой факультет хочешь поступить?

— А разве у меня есть выбор? — Альфис слышала от бабушки, что шляпа выбирает сама, бояться ее не стоит, и, скорее всего, младшая Скамандер попадёт на Пуффендуй, как и почти все члены ее семьи.

— Да, конечно. Ты же помнишь, что дядя Тесей учился на Гриффиндоре, и Говард тоже учится там. Мой папа вообще был на Слизерине. Шляпа ориентируется не только на твой характер и родословную, но ещё и на твой выбор. Так что хорошо подумай, кем ты хочешь быть, с кем тебе учиться и жить бок о бок семь лет, — Ньют погладил дочку по голове и с нежностью поцеловал в веснушчатую горячую щеку. — И мы с мамой всегда будем тобой гордиться. Пиши нам почаще. И не дай завхозу повода взять в руки розги. Хотя бы не так сразу, — добавил отец тише.

— Не плачь, мам, все будет хорошо. Я буду отличницей и послушной ученицей, обещаю, — девочка обняла Порпентину, которая вытирала слёзы и прижимала дочь к себе покрепче.

— Я знаю, что ты постараешься, солнце, — Тина в последний раз взглянула на Альфис, которой достался цвет глаз Ньюта. — Иди скорее.

— И обязательно купи что-нибудь у торговки сладостями по пути, — сказал вдогонку Ньютон.

Девочка со своей тележкой зашла в вагон яркого малинового поезда, и меньше чем через минуту раздался громкий гудок. Она подбежала к первому же окну, чтобы помахать маме и папе, едва найдя их в толпе взрослых, которые провожали своих детей в путь. Мама снова расплакалась и Альфис почувствовала, что сейчас тоже не сдержит слез, но от окна оторвалась лишь тогда, когда Хогвартс-Экспресс свернул за угол, а платформа исчезла из поля зрения девочки.

Один староста помог ей найти свободное купе. Запихнув свои чемоданы и поставив рядом клетку со Сниффлом, девочка убедилась, что никто в ее купе не заглянет, а потом открыла один чемодан, достала старую мамину сумочку с заклятием расширения и заглянула внутрь.

— Китч! — позвала она. Внутри отозвались скулежом, а потом пятнистая собачья морда показалась изнутри, обнюхивая ее лицо. — Да, Китч, у нас получилось.

Улыбка, наконец, снова засияла на лице Альфис, потому что она взяла с собой частичку из прежней жизни — кое-что родное. Кхм, вернее, кое-кого. Крап высунулся ещё сильнее и положил морду ей на руки, прикрыв глаза. В дверь постучались, а затем прилизанная мальчишеская голова заглянула внутрь без разрешения, огромные чёрные глаза оглянули ее с недоверием.

— Тут не занято? — спросил он, и Альфис, едва успевшая запихнуть Китча обратно, покивала, а в сумке заскулили.

— Свободное купе? Отлично! — девочка со светлой косой затащила свой огромный чемодан и села напротив. — Доставайте деньги, продавщица сладостей была в соседнем вагоне минуту назад! — она начала рыться в своих карманах, стуча мелочью и другими всевозможными безделушками.

Альфис поспешила достать свои кнаты и галеоны из кошелька, мальчишка сел рядом и вытащил один галеон, начиная крутить его в пальцах, все еще хмуря брови.

— Я хочу драже, — благоговейно прошептала девочка с косичкой. — Меня зовут Диана Шадис. А вас?

— Альфис, — представилась маленькая волшебница с крапом в сумочке. — О, точнее говоря, Альфис Скамандер.

— Знакомо звучит, — подал голос черноглазый мальчик. — Ты из коренных волшебников. Из чистокровных.

— Скамандер? — Диана улыбнулась шире, пропустив его фразу мимо ушей. — Кажется, автор одного из наших учебников имеет такую фамилию. Ник или Нотт…

— Ньют, — поспешила поправить Альфис. — Ньют Скамандер мой папа, да.

— Ого! — лицо у новой собеседницы вытянулось. — Я слышала столько историй о нем… Правда, что твой папа пролетел через весь Нью-Йорк на Птице-гром и почти раскрыл людям волшебников?

— Он не летал, он просто привез ее в Америку, чтобы выпустить в естественной среде обитания, — хмуро ответила Альфис. Она тоже слышала эти истории. И они ей не нравились, как не нравились и маме. — Птица-гром никому не навредила. Она создала грозу, которая стерла память маглам, и улетела домой. Мой папа тогда помог задержать опасного волшебника, — затем девочка усмехнулась. — Я знаю, что про нас много слухов.

— Я вспомнил. Твой отец — чиновник в Министерстве? — спросил парнишка, сидящий рядом, все ещё недоверчиво на неё глядя. Альфис не успела ему ответить. Изменившись в лице, он вдруг резко поменял тему. — Два года назад в Хогвартсе случилось убийство. И директор Диппет до сих пор доказывает, что там безопасно. Школу чуть не закрыли. Смотрели статьи в газетах?

Два года назад Альфис было только девять лет и, конечно, в то время она слышала новости, но долго о них не думала — ни о магловских, ни о волшебных. Война шла уже долго, так что редко можно было встретить в газетах что-то хорошее, а про плохое Альфис читать не любила. Как бы то ни было, папа посоветовал выписывать Ежедневный Пророк в школе. Девочка не собиралась больше пренебрегать новостями, особенно вдали от дома.

— В этом году того парня, чье животное совершило убийство, взяли обратно в Хогвартс. Но только чтобы лесничему помогать, — мальчишка покачал головой, выражая неодобрение. — Мой папа сказал, что это опрометчиво. Меня даже не хотели отпускать в школу, но я настоял. Я волшебник, я должен учиться и я хочу быть хорошо обученным, — сосед Альфис вскинул подбородок и его черные волосы встрепенулись.

— Ты так и не представился, — Диана прищурила свои карие глазки. — Ты кто?

— Барнабас Роджерс, — мальчик поджал губы. — Наша фамилия — не самая известная, но у нас в роду практически нет маглорожденных и маглов.

— Значит, вы из союзников… — Альфис нахмурилась и сложила руки на груди, — Этого Самого?

— Нет, мы только придерживаемся убеждения о чистоте крови, — очень холодно ответил Роджерс. — Мы не поддерживаем Грин-Де-Вальда.

В купе повисла долгая тишина, наполненная напряжением и небольшим испугом. Везде, где мелькало страшное имя, всегда становилось плохо. Скамандер отвернулась к окну, но снова раздался писк из ее сумки, и она покраснела, заерзав на месте.

— Это в моем животе, — уверила она с неловкой улыбкой. — Ничего не ела с утра.

Барнабас посмотрел на нее с подозрением, ведь, когда он заглянул в купе, она копошилась в своей сумке, что-то там пряча, и он явно различал какие-то звуки, пока Диана не заглушила их, громко заговорив ему прямо в ухо.

— Я клянусь, что видела продавщицу сладостей в соседнем вагоне! — Шадис вскинула ручки к потолку, личико ее приобрело отчаянное выражение. — Почему она идет так медленно?

— Если я не ошибаюсь, сладостями торгуют после обеда, — Роджерс заговорил непринужденно. — Ну, я так слышал. Сейчас половина двенадцатого, едва ли больше.

И стало немного полегче, словно и не было никаких разговоров про чистоту крови. Правда, напряжение никуда не делось, и больше никто не заговорил. Примерно через час Роджерс вышел из их купе на пару минут, чтобы найти своего знакомого, а Диана пересела на одну лавку с Альфис, сложив их чемоданы на одну полку. Сниффл снова похрапывал, но его храп из-за шума поезда едва ли можно было различить.

Шадис успела узнать пару вещей о семье магозоолога, обсудить карточки из шоколадных лягушек. Младшая Скамандер, как оказалось, готова была меняться на некоторые экземпляры. Она тщательно собирала все золотые, серебряные и бронзовые, не позволяла ни одному дубликату заваляться у себя, кроме дубликатов карточек с изображением ее отца — они хранились у нее в отдельной коробочке, и их девочка не променяла бы ни на что, даже на все карточки, которых ей не хватает для полной коллекции.

Едва они снова заговорили о еде, тут же услышали добродушный зов старушки с тележкой. Барнабас забежал в купе, прижимая к груди сладости, купленные на его один единственный галеон, наконец-то радостная улыбка сияла на его губах и особняком в девчачьей компании Роджерс уже не держался.

— Неужели! — запищала Шадис, доставая деньги снова, и Альфис уже приготовила свои, планируя сегодня купить то, что мама ей наказала не есть ни в коем случае.

Эту сладость ей не покупали, но Говард писал, что она просто убийственная, и младшая Скамандер, конечно же, желала ее попробовать, во что бы то ни стало.

— Мне Кислотную шипучку, — попросила она, когда настало ее время. — Две штуки. А еще три шоколадных лягушки и одну упаковку Нефритовых драже.

Она привыкла есть сладости по праздникам. Сегодня был такой же знаменательный день — ее поступление в школу! Пусть она теперь и была далеко от дома, но не могла упустить шанс поддаться домашней привычке.

Диана со скромным видом съела целую упаковку конфет, а потом начала ловить манящих шоколадных лягушек. Барнабас тихо посмеивался над этим.

Поздним вечером, когда поезд прибыл к станции Хогсмид, уже одетая троица стояла на выходе из вагона со своими чемоданами и клетками. Теперь Альфис поняла, что пути назад нет и она действительно ученица, у нее уже есть знакомые, к которым она сейчас держалась поближе. Вдалеке уже видела крепкого молодого мужчину с щетиной, зовущего первокурсников к себе. Говорил он смешно, простовато, по-доброму, внимательно оглядел всех, не упустил никого, и только затем повел за собой.

Увидев издалека Хогвартс, пока они плыли в лодках, Скамандер лишилась речи. Она позабыла обо всем, хотя секунду назад думала о том, что именно здесь где-то внизу бушует гигантский кальмар. Такой ли он вредный, как она слышала от родителей? Ей показалось, что в тишине послышался лишний всплеск, но, обернувшись, девочка никого не обнаружила. Еще ей показалось, что вдалеке поверхность озера подернулась, но это могло привидеться от волнения. Впрочем, этот вопрос лишился своей важности, когда она услышала о распределении от одного из деканов — высокого худого мужчины с каштановой шевелюрой и бородой, одетого в черную мантию, как и ученики, но его мантия была более парадной — с золотой узорчатой вышивкой.

Оказаться в Большом зале было очень страшно, хотя девочка ничего не боялась. От волнения она позабыла обо всем, видела только высокий-высокий потолок, на котором сияли настоящие звезды, и длинные столы, за которыми сидели школьники. И все взгляды были прикованы к ним. Среди них был и Говард, с которым не посчастливилось встретиться в поезде, но девочка тут же забыла о нем, когда толпа, расступившись, показала помост с трехногим старым табуретом и той самой Шляпой.

Альфис всегда представляла Шляпу как что-то шикарное, словно бабушкины головные уборы, например. Что-то грациозное, аккуратное, чистое. А перед ней предстала одна из ненавистных девочке остроконечных шляп, но эта говорила. И не просто говорила, а распределяла учеников по факультетам, так что девочка этой шляпы побаивалась.

— Роджерс, Барнабас! — позвал тот самый мужчина с пышной блестящей шевелюрой, и недавний сосед по купе, который был при них с Дианой и гордым, и отстраненным, и счастливым во время покупки сладостей, теперь был бледным, взволнованным. Поля шляпы совсем закрыли его черные испуганные глаза.

— Как много в тебе уверенности, — хохотнула шляпа, дохнув пылью на мальчишку. — А еще больше нрава и… столько сомнений… Знаю, знаю! Слышу я, поняла уже! ГРИФФИНДОР!

Гриффиндор — факультет храбрецов, уверенных и отважных волшебников и волшебниц, которые всегда рвутся на подвиги. Это Скамандер уяснила из песни говорящего старого головного убора. Альфис иногда слышала о себе, что она храбрая, еще чаще ее звали дикой, но зато от слов своих она не отступалась никогда, даже если давала пустячные обещания. Надежнее ее в доме не было никого!

Папа сказал, что у нее есть право выбора, но Альфис не знала, что выбрать. Она читала о каждом факультете, и Пуффендуй, факультет ее семьи… не вызвал у нее восторга, чего девочка крепко стыдилась. Она провела всю свою жизнь бок о бок с людьми, которые учились на Пуффендуе, и все они были такими удивительными и светлыми, но тот теплый и дружелюбный Пуффендуй, звучавший в их мечтательных рассказах, с возрастом казался ей все скучнее. Может быть, там и было ее место — среди дружных и упорных волшебников, верных себе и своим близким, но… отчего-то манило ее к Гриффиндору.

Она и не помнила, когда это началось, но ей всегда нравился Годрик Гриффиндор. На картинках в книжках он казался таким сильным и веселым, таким хорошим. А еще у него был меч. Альфис хотелось иметь меч, ей не было дела до чаши, будь она хоть трижды золотой. А потом еще и Говард оказался на Гриффиндоре. И он забрасывал ее восторженными письмами оттуда, и на каникулах давал ей померить мантию с гербом, а ведь Альфис всегда любила красный цвет.

А сейчас, в эту секунду, ее первый знакомый оказался там. Да, Барнабас был не самым лучшим мальчишкой, но она пока больше никого не знала, кроме него и Дианы.

— Скамандер, Альфис, — девочка на ватных ногах вышла вперед, ощущая на себе словно несколько сотен любопытных взглядов, и сзади тоже, со стороны преподавателей. Вдруг они ее не любили, как и папу?

— Какая кровь… — шляпа зачавкала чем-то, бормоча «хм, мда». Альфис почувствовала, как на лбу выступает пот. — Любопытная, очень любопытная, как отец… А нрав не отцовский. Кровь бойца. Тебе бы самое место на Гриффиндоре… Но пуффендуец в тебе так же тверд. Весь твой род отличается истинным пуффендуйским упорством… Или же упрямством…

«Пуффендуй или Грифиндор?» — подумала жалобно девочка, не в силах больше вынести эту бесконечно долгую для нее церемонию. — «Да кто же я? Куда мне идти?»

— Кто ты? Ты и без меня знаешь, кто ты! — надменно фыркнула шляпа, а сзади кто-то из преподавателей издал тихий добрый смешок. — А куда тебе, знаю я! ГРИФФИНДОР!

Скамандер сделала глубокий вздох, еще не веря своим ушам, а потом услышала шум громких одобрительных аплодисментов и подбадривающих криков. Она робко подошла к столу, над которым висело красное знамя, и села рядом с Барни. Он тоже улыбался.

Та самая староста, которая помогала ей в поезде, уже потянулась к ней, как вдруг ее подвинул мальчишка с такой же рыжеватой и пушистой, как у Альфис, шевелюрой, только немного темнее. У Говарда Скамандера улыбка сияла во весь рот. Он сжал ее в крепких объятиях и сильно встряхнул.

— Альфис, поздравляю! Я знал, что ты будешь со мной!

Девочка, наконец, широко улыбнулась ему и всем гриффиндорцам после пары секунд растерянности. Теперь пути назад точно не было. Она гриффиндорка! И у нее теперь есть друзья, очень много друзей, несмотря на то, что в Хогвартс сейчас своих детей отпустили не все родители, и стол на треть пустовал. Кто-то приобнял ее с другой стороны, и бояться осталось нечего. Чувствовалось, будто она дома.

— Шадис, Диана, — и вот ее подруга уже на шаткой табуретке, скрытая под большим головным убором.

— Какое открытое сердце… — забормотала шляпа. — Светлые цели и дела. Настойчива, упорна, и ко всему готова… Стесняешься? Чего тут можно стесняться! ПУФФЕНДУЙ!

Диане повезло, ее распределение не длилось и полминуты. Девочка побежала к дальнему столу под желтым знаменем, где ее встретили такими же громкими аплодисментами и крепкими объятиями. Альфис немного расстроилась, ведь именно с Дианой хотелось бы жить вместе. Зато дружить дальше им ничего не могло помешать. Эта мысль ее утешила, и, развернувшись обратно к гриффиндорцам, Альфис подумала, что, вообще-то, это ее самый лучший день в жизни.

---

1) Крап (шишуга, хруп (англ. Crup)) — собака, обитает в юго-восточной части Англии. С виду очень похожа на Джек-Рассел-терьера, только хвост у неё раздвоенный. Почти наверняка эта порода искусственно выведена магами, поскольку крапы очень дружелюбны по отношению к волшебникам и крайне враждебны к маглам.

Вернуться к тексту

Завтрак не задался. Барни Роджерс оглядывался по сторонам, разыскивая Альфис, а она появилась в Большом Зале на десять минут позже, вся поникшая, растрепанная, в помятой, уже запачканной одежде. Села рядом, понуро опустив подбородок, думая о чем-то своем. Выглядела она совсем не радостно для первого дня в такой чудесной школе.

— Что-то случилось? — тихо спросил ее Барнабас. — Пока тебя не было, нам тут раздали расписание. Надо поспешить на уроки…

— Китч пропал, — дрожащим голосом ответила девочка. — Мой… пес.

— Тот, которого ты прятала вчера в поезде? Я слышал, как он скулил, а ты соврала, что это у тебя в животе урчит.

— Прости, — Альфис шмыгнула носом. — Я не могла никому рассказывать.

— Ладно, — мальчик придвинулся ближе. — Ничего, я не обижаюсь. Кто-то еще знает?

— Никто. Я увезла его из дома тайком, и мама меня наверняка убьет, а теперь он потерялся, и папа тоже расстроится…

— Как он мог потеряться? — Барни с удивлением приподнял брови. — Ты его выпустила?

— В том-то и дело! — повысила тон девочка, а потом огляделась, и снова перешла на шепот, когда заметила на себе любопытные взгляды. — В том-то и дело, что я его не выпускала. Он был в чемодане… то есть, в сумочке. А теперь его нигде нет! Ни в одной спальне, ни в гостиной! Надо обыскать замок, я не могу пойти на уроки. Китч тут заблудится, потеряется, убежит куда-нибудь в лес, сгинет там, и что мне делать?

— У вас какие-то проблемы, мисс Скамандер? — декан ее факультета, тот самый мужчина, что вызывал вчера первокурсников к шляпе, мягко улыбнулся, стоя над ними.

— Альфис потеряла своего песика, профессор Дамблдор, — неуверенно ответил Барни. — Вы не можете помочь его найти? Он был… — мальчик посмотрел на знакомую, прося помощи взглядом.

— В последний раз я видела его вчера, в поезде. Он был со мной, когда я пришла сюда. Не мог сам выбраться из… Из… — она еще не придумала, куда его положила, не могла же сказать, что привезла собаку в маминой сумочке.

— Клетки? Или, возможно… — слегка наклонившись, профессор понизил тон, — небольшого ридикюля? Вчера помощник нашего лесничего, Рубеус Хагрид, когда погружал ваши вещи, услышал лай из чемодана. Конечно, это его удивило, но еще больше он удивился, когда из чьих-то вещей на него выпрыгнул молодой породистый пес, удивительно похожий на крапа, — ухмылка промелькнула под густой бородой декана. — Так как Рубеус понятия не имел, в какой чемодан вернуть собаку, то взял ее себе и сообщил мне об этом случае. Ему было бы неудобно оставлять у себя чужого питомца, хоть Рубеус и невероятно рад такой чести. Полагаю, ваш милый пятнистый питомец еще в доме у лесничего, в надежных руках. Поспешите забрать его сейчас или подождете до конца уроков?

— Сейчас, — Альфис широко улыбнулась, мгновенно поднимаясь со скамьи. — Спасибо, профессор Дамблдор!

— Всегда рад помочь, мисс Скамандер. Не буду лишний раз рассказывать вам про ответственный уход за фамильярами, потому что уверен, что ваш отец достаточно хорошо вам это объяснил. Позвольте проводить вас к Рубеусу. Если поспешим, тогда вполне успеем на наше первое занятие.

— Наше? — Альфис поспешила за преподавателем, Барни увязался следом.

— У нас первым уроком Трансфигурация вместе с факультетом Пуффендуй, — объяснил он ей. — И ведет его профессор Дамблдор и, наверное, поэтому этот урок наш общий.

— Совершенно верно, мистер Роджерс, — похвальным тоном согласился учитель. — В последнее время все занятия оказываются сдвоенными, иногда на уроках бывает и по три факультета. Обычно урок проводится для одного факультета или двух, но сейчас учеников в школе мало. Вы достаточно взрослые, чтобы понимать, почему.

— Война, — тихо ответила Альфис. — Значит, в школе скоро совсем никого не останется? Тогда Хогвартс закроют?

— В Хогвартсе всегда будут учиться юные волшебники, а мы будем работать до последнего ученика, — уверенно и мягко ответил профессор Дамблдор. — Стоит поспешить. До начала занятий всего пятнадцать минут.

Когда он ускорил шаг, ребятам пришлось перейти почти что на бег. Скоро вдали показалась кривая избушка на окраине леса, тогда Альфис вырвалась вперед. Крепкий парень, который вчера встречал их у поезда, был тем самым Рубеусом Хагридом, так его вчера представили всем на пиру. Сейчас он возился на грядках у хижины, ходил вокруг урожая и внимательно его оглядывал, а потом, заметив приближающихся людей, с растерянным видом вытер руки о свою плотную рубаху.

— Будь добр, Рубеус, — заговорил профессор Дамблдор, — покажи нам то несчастное существо, что тебя вчера так напугало. Мне кажется, это его хозяйка.

Альфис стыдливо подняла взгляд, но мистер Хагрид смотрел на нее недолго. Хмыкнув, он ушел в хижину, и через несколько секунд вышел оттуда с псом на руках. Увидев хозяйку, тот сразу прыгнул к ней, а Альфис обняла пса, чувствуя, что от радости и облегчения слезы наворачиваются на глаза.

— Я так испугалась! — сказала она псу, который скулил, опустив уши. — Прости меня, Китч! Я никогда больше не упрячу тебя в чемодан! Честное слово!

Пес лизнул ее в лицо, и она рассмеялась, закружившись с собакой по дворику лесничего. Барни неловко смотрел за ними, стараясь не пялиться слишком сильно. Профессор Дамблдор вынужден был их прервать, сообщив, что они уже опаздывают. Но тут же он нашел, чем их удивить, когда попросил ученицу взять своего пса с собой на урок. Он забрал Китча к себе в кабинет, а в класс Альфис пошла вместе с Барнабасом.

Первокурсники здесь тихо разговаривали между собой. Оглядевшись, Скамандер увидела, что ее манит к себе Диана. Как радостно было узнать, что она не перестала с ней дружить! Пуффендуй сидел отдельно от Гриффиндора, но, вроде как, никто не запретил им сесть вместе. Барни занял парту позади них. Пока ребята объясняли Диане, почему они опоздали, в класс из кабинета вошёл профессор Дамблдор, бодрый и улыбающийся.

— Дорогие студенты, — начал он, — меня вам уже представили на пиру, но я не прочь представиться снова, потому что иногда и сам забываю фамилии некоторых профессоров.

В классе прокатился робкий смех, профессор улыбнулся шире и одарил всех терпеливым взглядом.

— Не стесняйтесь и не бойтесь задавать вопросы, — сказал он. — Начнем сначала. Меня зовут Альбус Дамблдор. Предмет, который я преподаю, называется Трансфигурацией. Трансфигурация значит преображение вещей или просто их превращение.

Профессор постучал палочкой по доске и на ней появились слова, написанные ровным почерком. Среди рядов послышались тихие вздохи.

«Профессор Дамблдор

Трансфигурация — превращение».

За все время обучения дома Альфис так и не научилась ровно писать, но она старалась выводить буквы, как у мамы. Ей казалось, что нет почерка красивее, чем у нее. Теперь же пришлось постараться, чтобы вывести в тетради слова так же красиво, как профессор Дамблдор наколдовал их на доске.

Для введения в Трансфигурацию их первый учитель решил наглядно им показать, как предметы превращаются из одного в другой. Большие в маленькие, живые в неживых, черные в фиолетовые и наоборот.

Китч, к ее удивлению, сидел смирно. Для практики у профессора было несколько самых разнообразных предметов, но, конечно же, собака вызвала у ребят больше интереса. На глазах любопытных притихших первокурсников крап был превращен в красивую аккуратную табуретку, и пока Альфис не потеряла сознание от волнения, табуретка была трансфигурирована обратно в пса, который сразу побежал к хозяйке.

— Это профессиональный уровень, но у вас, несомненно, через несколько лет обучения выйдет даже лучше. Мои табуретки слишком жёсткие, — улыбнулся преподаватель, взглянув прямо на нее, и девочка улыбнулась в ответ.

Профессор Дамблдор отпустил их довольно рано, дав им время на то, чтобы найти следующий кабинет и не опоздать на урок. Вместе Диана, Альфис и Барнабас шли к лестницам, чтобы завести Китча в башню Гриффиндора.

— Он невероятный, — рассказывала Шадис. — Моя соседка по комнате сказала, что сэр Дамблдор — лучший волшебник всех времён, самый сильный. Джоанна полукровка, но ее семья много в этом понимает. Ее папа служил вместе с вашим деканом в Министерстве магии.

И Скамандер было очень неловко ее прерывать, к тому же было любопытно послушать о Дамблдоре еще, но времени казалось мало.

— Я сейчас быстро сбегаю в спальню и вернусь! — Альфис ринулась через весь холл, обернувшись, чтобы помахать Шадис, и вдруг врезалась в кого-то. Китч в ее руках заскулил, они оба свалились на пол. — Извините...

Молодой человек, практически юноша, с бледной кожей и темными глазами, посмотрел на неё недовольно сверху вниз. Он был статен, держался прямо и непременно сошёл бы за ученика, если бы на нем была школьная форма.

— Ничего, все в порядке, — парень отряхнул свою мантию от пыли резкими жестами, словно побывал в грязи, хотя ни одна пылинка не осела на его одежде.

Красивый юноша прошёл мимо и поднялся вверх, пройдя мимо замеревших Барни и Дианы. Альфис, жутко стыдясь себя, быстро поднялась и побежала к другой лестнице, ведущей к башне Гриффиндора. Когда она вернулась вниз, то друзей тут уже не было. Надо было попросить их подождать ее, зря не попросила. Тем не менее, Альфис все же нашла кабинет сама — спросила у одного старшекурсника, куда ей пройти.

История магии оказалась ужасно скучной, хотя предмет, который ведёт привидение, казался интересным сам по себе. Но ничего любопытного, кроме надписей на партах от предыдущих поколений, девочка не нашла. На уроке-введении делать все равно было абсолютно нечего, так что она решила написать письмо родителям, а отправить его после уроков.

«Мама и папа! У меня все отлично. Шляпа отправила меня на Гриффиндор, до сих пор не верится! Я даже почти не выбирала, Шляпа решила так сама.

Простите, я взяла с собой Китча. Он чуть не потерялся, я из-за этого не могла уснуть.

Простите, простите, простите, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА!!!

Только не забирайте его и не приезжайте! Сейчас все просто отлично, правда-правда! За ним приглядел помощник лесничего. А если бы вы разрешили мне взять его с собой, он был бы в клетке, а не в чемодане, и не потерялся бы из-за этого. Профессор Дамблдор, который теперь мой декан, как-то догадался, что Китч — крап, но он не ругался. Совсем-совсем. Он даже помог мне вернуть Китча обратно и даже попросил взять его на урок, и Китч был его образцом.

У меня уже есть друзья, а Говард никак не успокоится, что мы теперь на одном факультете. Моя новая подруга попала на Пуффендуй. Шляпа не могла нас перепутать? Может быть, это Диана должна быть здесь, а я на ее месте?

Учеников в школе очень мало. Первокурсников и второкурсников почти нет из-за того, что случилось два года назад. Мой друг мне об этом рассказал. И мне не страшно, нисколечко, потому что профессор Дамблдор пообещал, что школу не закроют, а, значит, опасность не грозит. Не переживай, мама. Со мной Китч, а он умеет защищать. А ещё я научусь колдовать, и уж точно никакая опасность грозить не будет!

Обязательно мне пишите, я уже соскучилась.

Альфис

П.С. Пожалуйста, простите меня за Китча еще раз.

Но я без него не могу».

Довольная этим письмом, девочка перечитала его ещё несколько раз. Как быстро оно дойдёт до родителей? Как скоро они ответят?

На Зельеварении гриффиндорцы встретились со слизеринцами, и вот так Альфис узнала в первый же день, что к ней присматриваются. Не презрительно, без волнения и неприкрытого любопытства. Всего лишь с едва уловимым интересом.

Профессор Слизнорт, пухлый энергичный преподаватель с волосами цвета соломы, не был похож на декана такого загадочного и гордого факультета. Вместо лишних слов они перешли к теории, хотя бы не растягивали на весь урок одну тему введения. Поэтому Зельеварение стало одним из любимых предметов девочки Скамандер. Но длилась эта симпатия к предмету недолго — пока не задали первое домашнее задание, причем письменное. Пришлось бы проштудировать учебник, то есть веселье закончилось.

Альфис считала это несправедливым: это же первый день в Хогвартсе, самый первый для них! Первокурсники должны сначала узнать получше замок и преподавателей, изучить правила и распорядок дня, иметь время на прочтение учебников, а вот потом и должны начать давать домашние задания. Тем не менее, слушать ее все равно бы никто не стал, но Скамандер все равно замечталась о том, как замечательно могло бы быть здесь, если бы было так, как ей хотелось.

Скоро на Заклинаниях на сдвоенном уроке повстречались Гриффиндор и Когтевран. Теперь это был любимый урок девочки, потому что на первом уроке профессор Флэймворк сразу перешёл к практике, а первой темой в их учебнике были чары воспламенения. Воспламенять Альфис в некотором роде любила, ей нравился огонь. Так что, взяв, наконец, в руки свою палочку, девочка почти с первого раза смогла поджечь данную ей бумажку. И даже половину парты в придачу. Данные ей десять баллов тут же отобрали. Но любить предмет она не перестала.

После целой пары Заклинаний учебный день для них закончился. Первый день для первокурсников все же сделали чуточку легче. До обеда Барни, Альфис и Диана встретились во дворе, сели на одну скамейку и решили вместе делать домашнее задание по Зельеварению. Только вот делали они его от силы минут пять, потом начали обсуждать впечатления от первого дня. Здесь их и нашёл Говард Скамандер, подливший масла в огонь обсуждения.

— Сегодня в школу приходил Реддл, — поведал он. — Ну, Том Реддл, прошлогодний школьный староста. Вы ж его не знаете, он выпустился этим летом. Хотел устроиться преподавателем Защиты от Темных Искусств, представляете? А ему только семнадцать! Диппет отказал ему, конечно. Но сам он не мог отказать, Реддл был его любимчиком, значит, кто-то посоветовал. Вся школа гудит, как пчелиный улей. Мы на Прорицаниях обсуждали это с мистером Аполлонием. Он уверен, что Диппету это посоветовал Дамблдор, к нему директор прислушивается. Дамблдор — его хороший друг. Более того, профессор Аполлоний сказал, что предсказал ходатайство Реддла ещё неделю назад.

— А зачем Реддлу сюда устраиваться? — спросила Альфис.

— Он любил учиться, — пожал плечами Говард. — Ученик он был тихий, всегда правила соблюдал. Он сирота. В приюте жил. В клуб любимчиков Слизнорта входил, был фаворитом Диппета, просто идеал, а не ученик. Все его уважают. Не знаю, что тут творилось до моего прихода, но в первый год маглорожденных то тут, то там заколдовывали. И ведь ни за что не докажешь, что это были слизеринцы, — от разочарования третьекурсник стукнул рукой по скамейке. — А на втором курсе убили ту девчонку с Когтеврана, и тут стало совсем тихо. Вздохнуть лишний раз боишься, на каждый шорох оборачиваешься. Хагрида исключили, а он ведь всего на третьем курсе был...

— Как это, на третьем курсе? — удивилась Шадис. — Он же такой взрослый! Получается… Ему сейчас… Пятнадцать?

— Он просто выглядит старше своего возраста, — Говард усмехнулся. — В этом году ему должно шестнадцать исполниться. Может, его и из-за вида такого за убийцу приняли, но он же не хотел, это его животное девочку убило. Хоть его и исключили, профессор Дамблдор его пожалел, вернул, чтобы лесничему помогал. А профессор Дамблдор ничего плохого не делает.

— Это мы поняли, — сказал Барни, безразлично ковыряя траву палкой, подобранной с земли.

— Ладно, перейдем к более интересному, — третьекурсник потер руки, ухмыляясь. — Ты, кузина, подожгла парту на первом занятии, это правда?

— Ага, — ухмыльнулась Альфис, в ответ. — В восторге от Заклинаний.

— И притащила Китча в Хогвартс. Крапа в Хогвартс! — восхищенно улыбнулся кузен, заставляя ее даже немного гордиться собой.

— А кто такой крап? Я что-то такое от дедушки слышала, но никак не вспомню. Пес, как пес, — нахмурилась Диана.

— Он и есть пес, только волшебный. Крап — это собака с раздвоенным хвостом. — объяснила Альфис. — Любит волшебников и магию, но просто жутко ненавидит маглов, чует их за версту. А ещё он ест, что попало. Может целиком слопать метлу или гнома садового, к примеру.

— Или домашку, — снова ухмыльнулся ее кузен, сияя голубыми глазами. — Идеальный питомец. На его содержание нужна лицензия, а дают ее только совершеннолетним. Формально, это собака не Альфис, а ее папы, так что лучше никому не трепаться, что это действительно крап. Хвост им отрезают в детстве, чтобы не-маги не увидели, что он раздвоенный. Китч с виду простая собака, но он, на самом деле, настоящее сокровище.

— Ему здесь будет лучше, — Альфис посмотрела в сторону окон башни Гриффиндора. — В Лондоне на каждом шагу маглы, мы живем на обычной улице, папе приходилось его приструнивать все время. А в Хогвартсе Китчу очень нравится. И профессор Дамблдор, вроде как, не собирается рассказывать, что он не обычный пес.

— Наш декан — отличный мужик, — кивнул Говард. — Надёжный, сильный и с чувством юмора. Ко всем относится хорошо. Настоящий гриффиндорец. Его здесь все любят и уважают.

Вечером Альфис отправила письмо из совятни. Сниффл, едва проснувшись, полетел, шатаясь в воздухе из стороны в сторону. Оставалось надеяться, что он найдёт путь домой. Китч уже был с хозяйкой, гулял по всей территории школы, вернулся только к ужину. Наевшись вдоволь, сонные ребята разошлись по своим гостиным, где делали домашнюю работу.

— Как думаешь, зачем все-таки Реддл хотел работать здесь учителем? — спросил вдруг Барни, посасывая своё сахарное перо, которым писал работу по Зельеварению.

— Ну, — Альфис вытащила изо рта кислотную шипучку, которую не могла съесть уже второй день из-за того, что она была слишком кислой. — Он же сирота. И послушный ученик, любимчик профессоров. Хогвартс был его домом, вот он и хотел сюда вернуться.

У Роджерса после этого надолго остался задумчивый вид, немного хмурый. Вряд ли он был согласен с подругой, учитывая услышанное от Говарда. Что-то думая про себя, шевеля губами, мальчик забыл о домашнем задании, так и не доделал его.

— Спокойной ночи, папочка, — перед сном Альфис поцеловала карточку из шоколадной лягушки с колдографией отца.

В этот раз он не ушёл с изображения, как некоторые другие волшебники на карточках, и оставался до последнего, заботливо улыбаясь. На минуту Скамандер даже поверила, что это действительно ее папа на самом деле смотрит за ней через карточку, а не просто его картинка. Положив один из своих ценных экземпляров себе под подушку, Альфис легла спать с улыбкой. Первый день в Хогвартсе был трудным, но удивительным.

* * *

«Альфис, ты очень расстроила меня. Мало того, что соврала нам с папой, так еще и выкрала Китча. Ты же сама должна понимать, как плохо ты поступила. Конечно, ты делала это из лучших побуждений, ведь Китчу в Хогвартсе жить куда легче, но он же крап, неспроста на его содержание требуется лицензия. Напоминаю, что в папиной книге крап относится к классификации "справится любой квалифицированный волшебник". Помнишь ли ты, что такое «квалифицированный»? Уверена ли ты, что справишься с ним, если он начнет творить что-то из ряда вон выходящее?

Теперь мы его, конечно, не заберем. Решили посмотреть на ваше поведение в этом году. Если все будет хорошо, то Китч и дальше будет уезжать с тобой в Хогвартс. Но, если что-то пойдет не так, мы сразу же прибудем за ним. Я буду пристально наблюдать за тобой, Альфис. И профессор Дамблдор тоже.

Конечно, тебя трудно напугать, но, умоляю тебя, будь осторожна. Даже взрослые волшебники попадают в смертельную опасность, даже самые умные и сильные из них, помни об этом. В обоих мирах все еще неспокойные времена, помни об этом. Держись учителей и своих друзей. Я очень надеюсь, что Говард проявит достаточную ответственность, чтобы беречь вас обоих. Передай ему это.

Очень сильно люблю тебя и уже скучаю.

Мама.

Моя маленькая саламандра! Мама может быть очень резка, но она за тебя переживает, как и я. Слова «мы посмотрим на ваше поведение» могут показаться очень страшными, но не переживай. Я думаю, что на первом курсе у тебя не возникнет серьезных проблем, если только ты сама этого не пожелаешь.

Однако не расслабляйся, раз уж пошла на такой ответственный шаг. Китч может съесть что-нибудь чужое и очень важное. Чтобы избежать этого, его нужно чаще дрессировать. Уверен, что в Хогвартсе это пройдет легче, чем здесь. Инструкция по дрессировке будет приложена вместе с нашими письмами. Вам обоим это пойдет на пользу.

Я рад слышать, что профессор Дамблдор вовремя оказался рядом. Обязательно поблагодари его и спроси, как там проживает Фоукс, не нужна ли помощь в его содержании?

Ещё мы с мамой очень гордимся тем, что ты попала на Гриффиндор. Я всегда был уверен, что ты окажешься там. Напиши подробнее о своих друзьях. И о Говарде тоже. Дядя Тесей может и не говорить этого вслух, но он за него волнуется. Говард, видимо, совсем оторвался от дома, потому что он редко присылает письма. Сейчас нам всем хотелось бы слышать вас чаще.

Помни, что мы всегда думаем о тебе.

Удачи, Птичка-Гром.

Папа».

Прошёл уже месяц, а первый ответ родителей до сих пор лежал под подушкой у Альфис, как и все другие. Ей нравилось перечитывать письма ночью или вечером, когда она особенно сильно скучала по дому.

На улице рано похолодало, дрессировки Китча на свежем воздухе пришлось перенести в Хогвартс. В гостиной или комнате девочек было не очень удобно это делать, но Скамандер не сдавалась, и за месяц пес выучил пару команд. По крайней мере, домашние работы и чужих питомцев он уже не трогал.

Иногда команды не помогали, а одергивать Китча приходилось частенько, так что пришлось хорошенько выучить некоторые заклинания, иногда даже вперед школьной программы. В этом Альфис набила себе руку. Барни, самый осведомленный и внимательный из их компании, сам иногда удивлялся ее таланту. Диана, старательная и открытая ко всему новому, иногда тренировалась вместе с подругой и одним вечером даже сидела в их гостиной. Чаще всего ее гриффиндорские друзья приходили в гости к ней, гостеприимные пуффендуйцы никогда не были против гостей.

Целый месяц размеренные будни не давали ей вспомнить о том, что творится за пределами школы, но в одно утро война напомнила о себе. Был очередной завтрак, ничего не предвещало волнений. И вот снова над головами загалдели совы, разбрасывая газеты и письма. Открыв свой «Ежедневный Пророк», Альфис замерла, а потом прикрыла рот рукой.

— Мерлин милосердный! — прошептал кто-то за соседним столом.

Повсюду начали раздаваться стоны и напуганные вздохи. В вечно шумном Большом Зале резко стало холодно.

— Нет, Луис, это могут быть и не они, это может быть просто совпадение...

Из-за стола Когтеврана вскочил парень, бледный и дерганный. Спотыкаясь, он выскочил из зала, а за ним побежали несколько друзей. Среди преподавателей началась суматоха, Флеймворк и Диппет покинули столовую через двери для учителей.

«Массовое убийство в Европе: все ближе к Англии», — гласил газетный заголовок во всю страницу. Сказано было, что в Италии совершено нападение на семью английских волшебников, бежавших из страны. Погибли родители, а их маленькая дочь и ее дедушка чудом остались в живых.

В Хогвартсе было достаточно ребят, родители которых отдали сюда детей, чтобы обезопасить их, а сами решили прятаться в другом месте. Из суетливых разговоров Альфис поняла, что семья Луиса была как раз из таких, и именно их фамилия была напечатана в статье. Стоило только забыть о страхе, как он напомнил о себе. После этого школа обсуждала новость всю неделю, тихие разговоры раздавались на каждом углу, а в Больничном крыле постоянно не хватало Успокаивающих настоек.

— Я слышала, что некоторых учеников родители собираются забрать, — грустно сообщила Диана, когда они сидели на очередном сдвоенном уроке.

— Никого не заберут, — решительно заявил Барни, помешивая своё зелье. — Уже забрали всех, кого должны были. Остались только те, чьи родители убеждены, что в Хогвартсе нам будет безопаснее. Кого только не спросите.

— Поскорее бы уже все закончилось, — Диана покрепче сжала в руках ложечку для помешивания.

— Война уже долго идет, она не может так просто взять и закончиться. Даже после того, как гроза заканчивается, гром еще долго гремит, пока совсем не затухнет. Так же и с войной. Мне дедушка так сказал, а он очень мудрый, он работал в библиотеке, которая была больше, чем весь «Флориш и Блоттс», — заметил Барни.

— Какая долгая гроза... — пробормотала Альфис, и не заметила, как переборщила с толченым корнем, после чего ее зелье резко поменяло цвет. — Мерлиновы кальсоны...

На следующий день пришло слишком много новостей. В газете писали о новых покушениях, завели разговор о давнем знакомстве Грин-Де-Вальда и профессора Дамблдора, а важные работники Министерства в интервью рассуждали о том, почему Дамблдор так и не решился поставить злодея на место. Отчего ещё не состоялся их поединок? Великий волшебник явно превосходил силой своего врага, резко отвергал его утверждения о превосходстве магов над обычными людьми, но в бой не лез.

«Милая Альфис, мы с папой из-за суеты никак не могли ответить на твое письмо, потому что были заняты. К тому же, нам пришло послание от Куинни, на которое нужно было срочно написать и отправить ответ. Она вся изнервничалась из-за нападений на полукровок и маглорожденных по всему миру, ей нужна поддержка.

А еще у нас есть одна новость, которую мы все никак не могли сообщить…»

Почерки постоянно менялись, в этот раз папин занял большую часть письма.

«Альфис, у тебя скоро появится брат или сестра.

Мы с твоей мамой всегда думали о двух детях, но совсем не ожидали, что это и в самом деле случится. Для нас это стало полной неожиданностью. Нас это радует, но одновременно с тем сильно беспокоит. Мы уже не так молоды, и потому очень переживаем из-за того, что что-то может пойти не так. Но волшебники вполне могут заводить детей в нашем возрасте, так что не стоит поддаваться страху.

Твоя бабушка очень рада, она сумела нас успокоить, так что, если ты будешь сильно переживать, напиши ей. Она сумеет тебе помочь. Надеемся, что и Куинни забудет о своих волнениях, когда получит эту новость.

Мы с мамой больше волнуемся из-за тебя, потому что не хотим тебя напугать. Я сам младший ребёнок, так что не знаю, что будешь чувствовать ты. Возможно, Говард сможет тебя понять. Он старше тебя и Рори, наверняка тоже может тебе помочь, хотя иногда он тоже бывает довольно резок, так что, если что-то в его словах тебя будет волновать, не принимай близко к сердцу.

Что бы ни случилось, мы все еще тебя любим сильнее всего на свете. Мы ни за что про тебя не забудем, ты все ещё наша дочь, пока что единственная, любимая. Наша отважная талантливая волшебница.

Не нервничай из-за новостей, опасность когда-нибудь окончательно исчезнет. Продолжай прилежно учиться и быть такой же сильной.

Скучаем очень сильно.

Мама и папа».

После такого у Альфис голова пошла кругом. Она, конечно, была рада тому, что у неё появится брат или сестра, но в большей степени боялась. За маму, за папу, за остальную семью. Что, если все пойдет не так? Что может пойти не так? Что тогда будет с родителями? Они же не будут любить ее, как прежде, Альфис была уверена в этом. Этот маленький некто заменит им ее. Они будут любить его, и ухаживать за ним целыми днями и ночами, а про нее забудут.

Папа просил писать бабушке, но письма из Дорсета ждать было слишком долго. А вот Говард был рядом. Единственный из всей семьи, к нему хотелось прижаться и расплакаться от страха, и он бы точно ее понял.

Этим же вечером Альфис затеяла с ним непростой разговор. Скомкав испорченную домашнюю работу, она кинула ее в пасть Китчу, тот проглотил ее целиком и прыгнул на колени к хозяйке, тыкаясь носом в лицо, чувствуя ее плохой настрой.

— Быть старшим вовсе не плохо, — уверил ее кузен, грея ноги у камина. — К тебе прислушиваются, ты сразу становишься самым сильным и ответственным за мелких... В твоём случае, за одного мелкого, — исправился он, усмехнувшись. — Ты можешь подшучивать над ним, веселиться, он будет тебя уважать, и тебе никогда не будет с ним одиноко... Но родители сразу заговорят про пример, так что приходится быть послушным почти всегда, беречь мелюзгу от бед, а они часто лезут, куда попало. Тебя, например, чуть не задушили садовые сливы-цепелины, потом ты упала с яблони, выбила себе зуб. Ты точно помнишь, как разбила стекло в библиотеке, и как хотела на плоте переплыть море. Рори стер коленку, когда упал с холма, а до этого он застрял в дырке в заборе, а с вами тогда был я. И отвечал тоже я. Твои родители все понимают, они меня редко винили, но всегда напоминали, что я старший. Мне за вас отвечать. И приходилось вас беречь. Сколько интересного я из-за вас пропустил! — всплеснул парнишка руками, но тут же улыбнулся. — Но и сколько нового повидал, мы ведь все окрестности наизусть знали, помнишь?

Конечно, Альфис помнила, поэтому ответила улыбкой. Что ж, когда-то она мечтала быть рыцарем, а теперь почти им стала. И все равно, мысль об ответственности за кого-то маленького и непредсказуемого немного пугала, ведь животных можно было дрессировать, а с людьми так не получалось.

— Моя сестра тоже куда старше меня, — Диана подбодрила ее после завтрака на следующий день. — И мы все равно друг друга любим! Она меня учила плести косички куклам, мы всегда храним секреты друг друга, а еще помогаем маме вдвоем. Ирина для меня — настоящий идеал! И ты будешь такой для своей сестры, поверь!

— Или для брата, — улыбнулся Барни. — С мальчиком тоже повезет. Он вырастет и будет тебя защищать.

— А если ничего не выйдет? — спросила Альфис понуро. — Я волнуюсь не за то, мальчик будет или девочка. Я за маму переживаю. Вся семья переживает. Пусть они с папой и волшебники, но все равно не молодые. Вдруг что-то случится и… Все плохо закончится?

— Главное думать о хорошем. Твоя поддержка всегда поможет маме. Ты можешь писать ей каждый день и делать ей лучше своими письмами, — Шадис поправила свою мантию. — Мне пора на урок. Увидимся.

— До встречи, — сказал Барни. — Ну, что будешь делать?

— То, что она предложила, — ответила Скамандер. — Диана права, я буду писать маме каждый день, и буду ее успокаивать. Может быть, сделаю для нее свою газету, я так делала, когда была маленькая. В «Ежедневном Пророке» много плохих вещей пишут, а я в своей газете буду писать только хорошее.

И совсем скоро представился случай написать в самодельной газете большую статью. В конце месяца из-за небольшого происшествия Альфис впервые вызвали к директору.

Среди учеников давно уже ходили разговоры, что маглорожденные волшебники, в основном первокурсники, снова подвергаются издевательствам, но не было доказательств, пока Скамандер как-то вечером не решила прогуляться по замку вместе с Китчем. Услышав шорохи и несвязный шепот, она прислушалась, нашла источник звука, и заглянула в одну нишу, где незнакомые ей двое слизеринцев и один когтевранец, которые были старше ее на год или два, стояли над одним первокурсником с Пуффендуя. Направив на него палочки, они что-то шептали, хихикали, морщились, пока мальчик перед ними ойкал, стонал и дергался на полу, как червяк на сковороде.

Альфис слышала про всякие пытки, она читала про них, слушала ужасные байки от брата, но представлять и видеть своими глазами — две разные вещи. Перепугалась она знатно. Возможно, впервые так сильно за всю свою жизнь. Чуть не рухнула с ног, вся затряслась. И лишь когда Китч рядом зарычал, Скамандер пришла в себя. Она направила дрожащую в руке палочку на мучителей перед собой.

Ну, Альф. Ты всю жизнь представляла себе этот момент. Рыцарь ты или кто?

— А ну... А ну отошли... От-отошли от него! — сказал она громко, но не так твердо, как хотелось.

— Шла бы ты мимо, Скамандер, — ничуть не удивившись, ответил ей один из них, едва кинув взгляд через плечо. Девочка растерялась, увидев, что они даже не удивлены. — Давай так, ты нас не видела, и мы не видели тебя. Что ты нам можешь сделать, не глупи. Ты едва левитирующие чары прошла.

Губы у неё задрожали, но теперь не от страха, а от злости. Она взмахнула палочкой, как было показано в учебнике по Защите от Тёмных Заклинаний. Преподавателя на эту должность пока не нашли, так что с ними занимался учитель Астрономии, пока было время, и задавал внимательно учить заклинания из учебника. Понимая, что времена сейчас страшные, многие ученики учили прилежно, и Альфис была из их числа.

— Экспеллиармус! — к сожалению, это было все, что она смогла вспомнить в данный момент, но палочка одного из учеников оказалась в ее руках.

— Как ты смеешь! Ты, осквернительница крови! — зашипел высокий и крепкий слизеринец, надвигаясь на неё, но тут в голову пришла совершенно безумная, но действительно верная идея в такой ситуации.

— Китч, фас! — крикнула девочка, и крап, незаметный во тьме коридора до этого момента, с удовольствием бросилась вперёд, как и на дрессировке.

Давно уже псу не давали устроить такую взбучку, так что постарался он на славу. Разнять его и слизеринца смог лишь завхоз, непременно жёсткий и страшный, жилистый и пожилой Аполлион Прингл.

— Что вы сами думаете, мисс Скамандер? — спросил ее уставший, но строгий и серьёзный директор Диппет, нависая над фигурами всех участников этой стычки. — Какое наказание вы понесете за это?

— Любое, профессор Диппет, — стыдливо ответила девочка, но потом подняла глаза, представив себе сцену из той книжки, где рыцарь предстал перед судом. — Я ни за что не прошла бы мимо и, если снова придется, не пройду! А еще меня обозвали оскер…асерк…ос-квер-ни-тель-ни-цей… крови! — Альфис вся побагровела, пытаясь выговорить слово, значение которого, в отличие от произношения, она уже прекрасно понимала. — Прошу прощения, профессор Диппет, сэр, но я не могла остаться в долгу!

Это были слишком вызывающие слова, так что Альфис, сжав кулаки, ждала, когда ее проведут в подземелья, высекут розгами, подвесят на цепях на всю ночь, или заберут ее пса. Но ее с Китчем отпустили, сняв пятьдесят баллов за то, что она с питомцем полезла в драку, где ее собака порвала и съела мантию ученика, оборвала ему штанину и укусила в причинное место. Кстати, снова не прозвучало ни слова о том, что ее пес не совсем магловский. Дамблдор едва подмигнул ученице и та, выйдя из кабинета, на радостях бросилась к башне, прижав к себе собаку и сверкая пятками. Ей только вынесли выговор, первое и последнее предупреждение.

Радость, тем не менее, опять сменилась страхом, от которого сводило желудок. Альфис хотела просто забиться под одеяло и ждать, пока не придёт письмо от мамы. Она, конечно, будет ругаться и скажет, что забирает Китча прямо сейчас, но...

Альфис не успела додумать, потому что, как только за ними с Китчем закрылась дверь в гостиную, раздались громкие аплодисменты. Десятки рук хлопали ее по спине и плечам, обнимали, а Китча едва ли не возвели в новый символ факультета вместо льва, его пятнистую морду не расцеловали только потому, что эта морда очень тщательно повозилась с одним широким задом.

Альфис растерялась от такого потока безумной радости, обращенной к ней, но тут какой-то семикурсник подхватил ее с псом на руки и встал на диван, а рядом вскочил Говард.

— Это моя кузина! — гордо воскликнул он. — Альфис Справедливая! И ее пес, Китч Гроза Слизерина! Пусть они теперь попробуют тронуть кого-нибудь из наших, или даже из Пуффендуя! Всех побьем!

Крики одобрения и смех послышались со всех сторон. Скамандер давно уже так не радовалась и не гордилась собой. Никогда ещё она не думала, что может совершить что-то великое, хоть и верила в себя. Выяснилось, что Говард, едва узнав об этом, написал письмо родителям, а те тогда были в Дорсете, вместе с остальной семьей, и теперь об этом знали все.

Утром в окно постучался Сниффл и принёс долгожданное письмо от мамы.

«Милая Альфис. Хотелось бы нам на тебя разозлиться, и, по-хорошему, стоило бы, но мы за ужином подумали всей семьей, и решили тебя не ругать. Этому решению помогли бабушка, дедушка Ромул и два письма — от директора Диппета и профессора Дамблдора, — которые пришли друг за другом. Тебе опять стоит сказать профессору Дамблдору спасибо, только он смог нам помочь во всем разобраться.

Но не думай, что на каникулах тебе это так легко сойдет с рук. Уверена, ты собой гордишься, как тобой гордится Говард. Не стоит тебе зазнаваться, ведь ты забыла о самом главном — мы просили тебя об осторожности, милая. Да, поступок, который ты совершила, был благородным, но и опрометчивым. За ним обязательно придут последствия. А ты ведь уже в школе, ты не маленький ребенок, тебе придется столкнуться с последствиями одной. Если же не хочешь расхлебывать за собой кашу, то веди себя тихо и смирно.

Мама и папа».

Девочка не совсем понимала, какую такую кашу она может расхлебывать, но предпочла послушаться родителей, потому что мама редко говорила ей такие серьезные вещи. Что ж, пришлось бы быть неприметной ученицей некоторое время, хотя Альфис до сих пор была настроена чуть ли не на приручение драконов. Пришлось направить энергию в другое русло.

Теперь в самодельных газетах для мамы были статьи о жизни знаменитой Альфис Справедливой, о том, как она проводит свои героические будни с замечательными друзьями и получает невероятные баллы за фантастические подвиги на уроках.

Весь ноябрь Альфис очень старалась быть прилежной и незаметной. С тех пор, как пошел первый снег, она была отличницей, сидела холодными вечерами в своей комнате, внимательно вчитываясь в учебники и продолжая дрессировать Китча, а потому почти не видела Барни и Диану после уроков.

Слизеринцев и когтевранца, с которыми ей тогда не повезло столкнуться, не исключили только из-за участия родителей, но наказание им досталось жесткое. Если раньше между Слизерином и Гриффиндором было какое-то подобие холодного нейтралитета, то теперь началась холодная война, почти как та, которая гремела за стенами школы. Если бы не преподаватели и завхоз, проверяющий каждый коридор с того времени, как Альфис застала нападение на своего однокурсника, между учениками были бы дуэли по несколько раз на дню. На Зельеварении мягкий профессор Слизнорт пытался быть строгим и подавлять любую ссору между факультетами, но это ему редко удавалось.

Альфис кто-то бросил в котел мышиный хвост с помощью заклинания левитации, дымом заполнилось все помещение, над Скамандер смеялся и подшучивал весь Слизерин, и она бы устроила хорошую взбучку, если бы не завет родителей вести себя примерно. Как хорошо, что они напомнили ей об этом, ведь, если бы не их письмо, девочка забыла бы, что ей уже сделан предупредительный выговор.

Но без защиты она не осталась. Гриффиндорцы за своих заступались без лишней мысли, относились к ней участливо. По крайней мере, некоторые относились доброжелательно, чего уже было достаточно. Ее пухлый, раскормленный всеми Китч, уже давно не видел улицы и с видимой ленью выполнял команды на дрессировке.

Стало немного веселее, когда выпал первый снег. Ученики во дворе пытались строить крепости из грязного рассыпчатого снега, получилось поиграть и в снежки. Схватки перешли с квиддичного поля к озеру. Питомцы вернулись в тот день мокрые, кто-то летел сквозь мокрый снегопад, кто-то откровенно повозился с мокрой серой массой на земле. Сниффл сидел в комнате девочек на тумбочке хозяйки. В совятне он замёрз, к тому же совы, взбудораженные зимней погодой, ухали беспрерывно, мешая собрату спать.

— А я на Рождество собираюсь поехать в Америку вместе с семьёй, — делилась Скамандер своими планами с соседкой Минервой. Она жила здесь, в Шотландии, то есть далеко ехать на поезде ей бы не пришлось.

Макгонагалл, настоящая примерная ученица, отличница во всем, серьезная и талантливая девочка, не очень одобряла ту недавнюю взбучку, но продолжала дружить с Альфис и помогать в учёбе по тем предметам, которые Скамандер не совсем понимала.

Барни отчего-то замкнулся в себе, в разговорах чаще не участвовал и постепенно отдался от своих первых подруг. Альфис замечала это, но не могла противиться, она понимала, что в этом есть и ее вина — все тот же геройский поступок. На уроках, в компаниях многих учеников, даже в гостиной своего факультета Барни был в стороне, молчал, в одиночестве занимался своими делами. Альфис видела пару раз, как он отправлял письма отцу. А его отец поддерживал идею о сохранении чистой крови в роде. При мысли о том, что именно из-за этого друг замкнулся в себе, Альфис становилось нехорошо. Она не знала, в чем именно причина такого поведения друга: поддерживал отца Барнабас или стыдился его? В любом случае, началось все это после той новой волны статей в газетах о нападениях и убийствах.

И такие статьи выходили каждую неделю до сих пор. Дурмстранг в Болгарии уже закрыли, как и Шармбатон. Русская школа Колдовстворец находилась на экстренном положении. Беженцы из Европы рассеялись по всем континентам. Охота за Грин-Де-Вальдом достигла своего пика, а он и не намерен был скрываться. На магловской же стороне, где Вторая Мировая закончилась еще прошлой весной, едва закончились сражения на восточных и северных фронтах — тот самый утихающий гром после долгой грозы. Студенты Хогвартса боялись возвращаться домой, но волновались за семьи и хотели провести с родными хоть немного времени.

— Моя семья бежит в Австралию, — как-то раз шепнула Диана с нескрываемой грустью. — Но здесь безопаснее, поэтому я остаюсь.

Альфис знала, что ее родители были на всех континентах, они могли бы бежать, куда угодно, но отказывались это делать, потому что на их плечах лежала важная работа в Министерстве Магии, они тоже вели бои в этой долгой войне. Даже на поездку в США они согласились не сразу. Беременная Порпентина даже продолжала ходить на работу, быть мракоборцем, подвергать себя опасности. Но к Рождеству она согласилась уйти в декрет после упорных уговоров семьи и письма от дочери, полного мольбы.

К декабрю Альфис окончательно стала хорошей ученицей и тихоней. Слизеринцы ещё подшучивали, когтевранцы смотрели то с равнодушием, то с пренебрежением, пуффендуйцы оставались лояльны, а половина гриффиндорцев успокоилась спустя месяц после того приключения. Семестр почти прошёл, и в ожидании поезда, который увезет ее к Рождественским каникулам, к семье, Скамандер отсчитывала дни в своём календаре, привезенным из дома.

Не самые утешительные новости из внешнего мира, приходившие все с тем же постоянством, уже перестали удивлять и вскоре будни пришли в норму: вечером девочка вновь делала домашнюю работу и тренировала Китча, а ночью читала письма мамы и папы и перебирала карточки из шоколадных лягушек. Впрочем, не такими уж и обычными казались будни.

Профессор Дамблдор почти перед самым отъездом исчез, оставшиеся уроки Трасфигурации в расписании заменили другими. В основном, поставили много уроков Травологии, так что один из тоскливых вечеров Альфис решила провести в теплицах, чтобы заранее сделать одно из заданий — зарисовать одно растение. До отбоя оставалось больше часа, когда она выдвинулась назад. А на обратном пути ее ждал неприятный сюрприз в виде мести от уже знакомых ребят.

Заводилой был в этот раз другой, а тот, которому Китч испортил одежду и вонзил клыки в пятую точку, стоял в стороне. Ещё несколько человек было за ними, но их лица девочка не успела рассмотреть и запомнить.

— Петрификус Тоталус! — раздалось из-за угла и, немного отлетев, Альфис упала в снег, выпустив из рук сумку с альбомом, карандашами, учебником и, что самое главное, палочкой. Сразу стал холодно и мокро, она могла едва дышать, паника мешала думать. — Ну вот и встретились, Скамандер! Теперь твой ненаглядный Дамблдор тебя не защитит! А ну, где твоя псина? Сейчас мы ему подправим обрубок его линялого хвоста.

Над ней раздались тихие смешки, и, поддавшись страху, Альфис и не поняла, как расплакалась. Больше всего она боялась, что обидят Китча, а не ее. Всей душой она желала и молила Салемских ведьм, чтобы хоть кто-нибудь был в теплицах или хоть краем глаза видел ее из окна. Враги посвистели, поманили собачку, а потом, убедившись, что Китча рядом нет, снова начали приближаться к ней. Слыша, как снег скрипит все ближе и ближе, Альфис начала мычать, пытаясь разжать зубы и закричать во весь голос.

— Петрификус Тоталус! Экспеллиармус! — завопил знакомый девчачий голос.

— Инкарцеро! — откликнулся ещё один, чуть звонче и взрослее, — Протего! Откуда только таких заклинаний набрались, а? Откуда, я вас спрашиваю!

— Альфис! — лицо Минервы, полное тревоги, показалось перед глазами, и Скамандер улыбнулась бы, но не могла.

Девушка, что подоспела им на подмогу, расколдовала первокурсницу, и та сделала глубокий вдох морозного воздуха, поднялась, зачерпнув снега в сапоги и мантию, отчего поежилась.

— Спасибо, — сказала она, быстро утерев замерзающие слёзы, — Если бы не вы...

— Это Помона, — указала Минерва на четверокурсницу. — Она с Пуффендуя, помнишь? Моя подруга. Помощница профессора Бири.

— Помню, — выдохнула Скамандер. — Спасибо. Ещё раз.

— Они знают больше, чем проходят на их курсе, — Помона поджала губы. — Так и знала, что родители учат их... Кое-чему неправильному, мягко говоря. Ты как, Альфис? Может быть, надо в Больничное крыло?

Заклинание попало в грудину, ребра едва болели, но девочка покачала головой, обнимая саму себя замерзшими мокрыми руками.

— Хватит тут стоять! — Минерва отдала ей подобранную сумку и повела в замок. — Ты сейчас заболеешь и пропадут твои каникулы в Америке. Надо рассказать профессорам и приструнить этих… мерзавцев!

— Эти змеи сами разболтают, — Помона просушила одежду первокурсницы заклинанием. — Но ты же не полезешь в драку снова?

— Посмотрим, — Альфис нахмурилась. — Они меня унизили. Они хотели обидеть Китча. Я не могу это так оставить! Почему они ушли безнаказанными? Я тоже могу бить исподтишка! Пусть на себе испытают все, что испытывают их жертвы!

— Альфис, это глупо! У тебя выговор, не забывай, — напомнила Макгонагалл. — Ты можешь рассказать директору, он больше не стерпит!

«Теперь твой ненаглядный Дамблдор тебя не защитит!» — вспомнила Скамандер и вырвалась из крепкой заботливой схватки соседки, смотря на неё и Помону едва ли не враждебно.

— Я не хочу прятаться за профессоров! За это меня и дразнят целый месяц! К тому же, Диппету сейчас не до меня. Никому нет дела, что сейчас происходит между учениками, Дамблдор пропал, учителя нервничают — в опасности их семьи и вся школа. Если некому разобраться с этими слизеринскими поганцами, то я сделаю это сама! — Альфис побежала в башню, перепрыгивая через одну ступеньку. В глазах стояли слёзы от гнева и обиды.

В практически опустевшей и полутемной гостиной она заметила, как ни странно, Барнабаса. Он сидел у камина, тяжело дыша, а в руках у него была уличная мантия.

— Барни! — воскликнула девочка, а друг, едва увидев ее, неожиданно испугался и убежал к себе. С удивлением Скамандер заметила, что он бледный и взъерошенный. — Да в чем дело?

— Альфис, мне надо тебе кое-что сказать! — Минерва, наконец, догнала ее. — Ты не можешь отомстить им, потому что... Там были ребята сразу с трёх факультетов. Слизеринцев было двое, ещё два когтевранца и... Один гриффиндорец. Мне жаль, Альфис, но ты не можешь с ними вот так просто подраться. Это грозит не только межфакультетской борьбой. Это уже борьба между своими. Поэтому лучше рассказать директору.

Девочка пораженно смотрела на дверь в спальню мальчиков, куда только что убежал ее друг. Ее светлые глаза заблестели в свете огня из камина, внутри что-то оборвалось. Она же не была глупой, могла сложить одно с другим, так что тут же все поняла.

— Все же из-за меня началось, — горько выдохнула Альфис. — Значит, мне и заканчивать.

В день, когда поезд снова приехал за ними, она не застала Роджерса на станции. В купе к ней никто не подсел. Она ехала домой одна, обнимая крапа, и до последнего не желала верить в то, что ее друг мог так поступить. Конечно, у него были причины. Но вдруг она ошиблась? Вдруг это было просто нелепое совпадение? Могло же быть другое объяснение тому, почему он теперь ее так боится и избегает...

— Как хорошо, что тебе можно верить, Китч, — Альфис обняла крепче любимого пса, тот засопел на ее руках. Сниффл не просыпался с тех пор, как его погрузили в купе, так что с ним говорить было бесполезно.

Когда они доехали до Лондона, Скамандер снова не нашла на станции своего, наверное, уже бывшего друга, зато нашла отца и бросилась в его объятия, тут же всхлипнув. Ньютон крепко прижал дочь к своей груди, ласково улыбаясь. Он забрал ее тележку, едва отпустив девочку, и вместе они снова перебежали сквозь стену. Где-то в чемодане в очередной раз после прибытия на платформу гавкнул пес. Ему было досадно, что он опять так и не увидел вокзал своими глазами.

Альфис сейчас хотела быть подальше и от Кингс-Кросса, и от Хогвартса, и от всего, что связано с этим. Ей хотелось домой, выпить маминого фирменного какао, поговорить с ней, потом с папой, потом увидеть и обнять всех остальных. Скамандер быстро утерла вновь выступившие слёзы и сжала отцовскую ладонь крепче.

— Все хорошо, — сказал Ньютон, улыбнувшись шире. — Ты уже дома, Альфис. Я никуда не денусь.

Девочка улыбнулась в ответ и кивнула. Она устала во всех смыслах, так что решила думать только о доме. Прыжок трансгрессии только сильнее утомил ее. На улице уже было очень тёмно, и Скамандер младшая не спала на ходу только потому, что успела подремать в поезде. Пошел мокрый снег, Лондон с голыми сырыми улицами вновь навел на нее тоску, и девочка, оглядываясь по сторонам, вспоминала замок, заметенный снегом, и снежные вихри за окнами, которым не было конца.

— Мы вернулись! — сказал Ньют, стряхивая с волос морось, и Альф не успела снять теплую мантию, как ее уже целовала мама, в один миг оказавшаяся рядом.

— Я так скучала! — сказала женщина, улыбаясь. — Я так рада, что ты вернулась.

— Я тоже, мам, — девочка обняла ее так крепко, как только могла. Она и в самом деле была рада увидеть, что мама встречает ее в хорошем настроении. — Как ты тут? С вами всеми все хорошо? Я так волновалась за тебя.

— А за папу ты не переживала, значит? — Ньют прошёл на кухню и забрал один кусок праздничного пирога, испеченного в честь возвращения Альфис.

— Переживала, но ты встречаешься только с животными. А мама ходила на работу, чтобы побеждать злодеев. Тебе же нельзя, мама, — снова нахмурилась девочка. — Теперь я здесь, чтобы защищать тебя.

— Да что ты! — искренне удивилась Тина, — И как же ты будешь защищать? Есть закон о использовании магии несовершеннолетними и я не хочу, чтобы ты его нарушила. И я не такая беспомощная, чтобы дать себя в обиду. Вот папа у нас может...

— Всего раз, — неловко вздохнул отец. — И я больше не хочу об этом говорить. Позор на мою полуседую голову.

— А что случилось? — весело спросила дочь, ухмыляясь, а потом донимала этим вопросом папу весь вечер и все следующее утро.

К счастью, тема быстро была забыта, когда настало время отправляться в Америку. Альфис обожала плавать на кораблях, но ее часто укачивало, как и отца. Как хорошо, что в море было, где опорожнить желудок, а затем снова бежать на палубу. Вдали снова показалась Статуя Свободы, и девочка не сводила глаз с горизонта, пока не настала пора спускаться вниз.

— Пожалуйста, будь осторожнее с чемоданом! — крикнула вслед мама, когда младшая Скамандер выбежала в порт с ценным отцовским кейсом в руках. — Мне хватило того, что случилось в двадцать шестом!

— Все будет отлично, — уверила дочь. — Быстрее, я хочу показать Рори, что умеет Китч! Он настоящий дрессированный пес-телохранитель-уничтожитель. Китч Гроза Слизерина готов вырваться наружу!

— О, Мерлин, дай мне сил, — прошептала Порпентина, а муж, помогающий ей спускаться с трапа, тихо усмехнулся, пряча взгляд, чтобы скрыть озорство в глазах.

Забота о рождественской ёлке была отдана дяде Якобу, его сыну и Альфис, которая с удовольствием показала бы с помощью магии, что умеет, но колдовать ей было запрещено и в Америке, к сожалению. Зато, ее палочка была с ней, а в Ильверморни их забирали на каникулы даже летом, а отдавали лишь тогда, когда волшебник станет совершеннолетним. Вообще, Скамандер рассказала кузену Рори много интересного о Хогвартсе, а потом они начали спорить с тетей Куинни, какая же школа волшебства все же лучше.

— Дисциплина! — твердила тетя, цепляясь за последний аргумент, хотя сама дисциплины, конечно, не особо придерживалась.

— У нас тоже дисциплина! А ещё у нас играют в квиддич! Спортивные матчи каждый сезон, прямо перед носом! И все учителя у нас — Мастера. Мой декан — сам профессор Дамблдор! — с гордостью поведала Скамандер.

В тот же вечер по всему миру разнеслась потрясающая новость, прекратившая все тревоги. Глоток свежего воздуха, вздох облегчения — подарок волшебникам всего мира от Альбуса Дамблдора. После преследования своего старинного врага Геллерта Грин-Де-Вальда, великому волшебнику удалось настичь его, и в ужасной дуэли победил именно школьный профессор, а не тиран Волшебного мира. Заголовки всех газет на следующее утро пестрили подробностями этого события. Грин-Де-Вальд посажен в собственную тюрьму, а Дамблдор стал главой Визенгамота, не говоря уже о приобретенном статусе Великого Волшебника.

Пока весь магический мир праздновал эту победу, Альфис не могла нарадоваться тому, что все, наконец, закончилось. Она и не вспоминала о том, что должен еще отгреметь последний гром.

Новый год Скамандеры встретили уже дома, в праздной Англии, где даже дышать, казалось, стало легче.

Свой подарок девочка убрала в чемодан, Китча посадила в клетку. Наконец-то она могла увезти его с собой открыто. Сниффл в последние дни оставался в Хогвартсе, у Дианы. Он устал летать туда-сюда, так что подруга вместо него присылала крепких и сильных школьных сов, готовых перелететь на любое расстояние. Подруги за каникулы успели обсудить и хорошие новости, и плохие. Единственной плохой новостью было то, что Барни, скорее всего, один из нападавших на Альфис. Обе девочки с трудом в это верили. Они разобрались бы с этим раньше, знали бы только адрес Роджерсов, чтобы спросить Барни напрямую. Барнабас им свой адрес так и не дал.

На станции семья Ньюта столкнулась с семьёй Тесея, его старшего брата. Говард тут же взял кузину под свою ответственность, чем обрадовал всех взрослых. Попрощавшись с родителями, оба младших Скамандера зашли в поезд за десять минут до отправления.

В этот раз кузен взял на себя обязанность найти им свободное купе, но нашёл занятое, где были его друзья. В лицо их Альфис знала, а по именам нет. Вот сейчас третьекурсник и решил их познакомить, раз уж случай, наконец, представился. Второкурсник с Когтеврана — светловолосый общительный Джошуа — оказался парнем веселым и вовсе не занудой, а вот молчаливый четверокурсник Николас, не выпускающий из рук книгу, был воспитанным книжным червем, и при этом оставался истинным гриффиндорцем с чувством юмора. Альфис подумала, что с Минервой он бы спелся, к тому же, соседка уже дружила с учеником с четвертого курса.

Затем настало время хвастаться своими подарками, и Говард с удовольствием начал рассказывать о своем собственном новом колдографе. Кузен пообещал сделать первую колдографию в школе, потому что ему хватило ума тащить с собой в школу этот сложный и хрупкий аппарат, который размером был больше его головы. Потом мальчишки подхватили захватывающую болтовню, и Альфис тоже развеселилась вместе с Китчем, прыгающим едва ли не до потолка. Пса как раз выпустили из клетки и играли с ним на полу, кидая ему листы бумаги.

Тем не менее, как бы ни было весело, Альфис никак не могла избавиться от навязчивой тоски. Все из-за одного единственного Барнабаса. Он тоже сейчас был где-то здесь, в поезде. Не со слизеринцами ли?

— Вы не видели Барни? — спросила она. — Он мой друг, тоже на первом курсе, тоже с Гриффиндора. У него черные волосы, темные глаза и говорит он мало.

— Ты про Роджерса, что ли? — кузен удивился. — А ты его здесь так и не встретила? Потерялись, что ли?

— Ага, — Альфис смущенно улыбнулась. Так улыбался ее папа, когда что-то недоговаривал и из-за этого выглядел неловко. К счастью, кузен сейчас был слишком занят разговорам с друзьями, чтобы заметить ее странное поведение.

Скамандер решила не говорить о нападении, раз уж никто ни о чем не догадывался. Ее семья тоже до сих пор была не в курсе этого происшествия, а если кто-то из школьников знал и помнил, то точно забыл после новости о победе над Грин-Де-Вальдом. Альфис говорила об этом на каникулах лишь с Дианой и вместе они размышляли, как им быть дальше.

— Говард? — где-то в обед позвала Альфис после долгих раздумий. — Научи меня нескольким защитным заклинаниям. У нас, вроде как, так и не появилось постоянного преподавателя, я сама заклинания по учебнику учу. Если бы не Китч в том коридоре, от меня бы мокрого места не осталось. Я хочу уметь больше, чем Экспеллиармус и Петрификус Тоталус.

— Знаешь, я тоже буду занят. У меня на третьем курсе еще и дополнительные предметы есть, как и у Нико, — кузен кивком указал на одного друга, а потом повернулся к другому. — Джош?

— Думаю, я смогу помочь, если будет время, но я не совсем уверен, что сам умею защищаться. Нам, все-таки, второй год с преподавателем не везет, — усмехнулся второкурсник. — Приходилось много наверстывать в библиотеке. Давай увидимся там завтра после занятий?

— Давай, — улыбнулась когтевранцу Альфис. — Если что-нибудь поменяется, я передам через Говарда или ты передай мне через него.

— Отлично, я теперь исполняю роль почтовой совы, — хмыкнул третьекурсник, но на него и не взглянули. Николя лишь усмехнулся, даже не отняв взгляда от книги.

Диана ждала у самых ворот Хогвартса, сидя на лавочке, где в начале года сидела вся троица плюс Говард, обсуждая тогда громкие новости. Теперь вокруг все занесло снегом, а маленькая фигура пуффендуйки смотрелась так одиноко, что Скамандер ругала себя всевозможными словами, что оставила подругу здесь одну, горевать и тосковать по теплым временам.

— Ты расскажешь мне об Америке больше? — у Шадис заблестели глаза.

— Даже покажу, что мне подарила тетя и ее семья, — Альфис похлопала по своему чемодану. — Смотри, Китч соскучился.

Крап прыгнул на Диану, взметнув за собой тучу снега и испачкав мантию девочки. Впрочем, та была не против, лишь счастливо смеялась.

— Я тоже очень скучала, Китч, — сказала она. — Идемте скорее. Опоздаем на ужин.

Для начала надо было занести вещи в комнату, поэтому подруги поспешили к башне Гриффиндора. Едва запихнув чемодан под кровать, Альфис быстро пришла обратно, чтобы не задерживать Шадис в чужой гостиной. Однако Скамандер заметила знакомое лицо и поспешила к нему, а не к Диане.

— Где Барни? — спросила девочка у однокурсника, живущего с Барнабасом в одной комнате.

— Его вещи здесь, — растерянно ответил мальчик. — А его самого я ещё не видел. Но я скажу, что ты его искала...

— Нет, не нужно, — Альфис махнула рукой. — Пусть это будет сюрпризом.

Ученик посмотрел на неё недоверчиво, но промолчал и прошёл дальше, куда и спешил по своим делам. Диана, стоящая неподалёку, подошла к подруге, закусив губу. Скамандер нахмурилась и в состоянии задумчивости начала щупать волшебную палочку, спрятанную в рукаве. Похоже, что Роджерс опять пошёл к слизеринцам.

— Может быть, он уже на ужине и мы разминулись где-то по пути, — пожала плечами Шадис. — Но я не видела, чтобы он входил или выходил, пока ты была у себя.

— Может быть, ты отвлеклась на секунду? Он нас избегает, мог тебя заметить и выскользнуть, пока ты не видишь его, — Альфис встряхнула головой, не желая больше думать об этом мальчишке, который так отчаянно притворялся демимаской (животным, которое могло становиться невидимым). Ей и без того проблем хватало. — Ладно, идем в Большой Зал. Есть очень хочется.

Пусть Скамандер и накупила кучу сладостей в поезде, ей все равно не терпелось сесть за школьный пир, где были десятки совершенно разных блюд. На ужине девочки надеялись встретить и своего бывшего друга, однако, как ни странно, его не было и тут. Кто же откажется от перекуса после долгой дороги? Только тот, кто объелся сладостей, но Барни, кажется, был не настолько богат. Он был довольно экономным. Альфис помнила, как во время их первого знакомства в руках он держал всего один галеон для трат на еду.

— Альфис, — шепнула Диана, — он сидит у самого края. Ты не будь к нему так строга. А то спугнем.

— Хорошо, — кивнула Скамандер, мигом найдя среди однокурсников темноволосого растрепанного мальчишку, сидящего снова в стороне от всех, незаметного с первого взгляда.

Сев рядом со знакомым, девочка и не взглянула на него, но почувствовала на себе взгляд, нутром почуяла волну напряжения, исходящую со стороны. Ей очень хотелось хоть взглянуть на него в ответ, но, держа себя в руках, она постаралась отвлечься. И удалось это слишком легко, ведь, когда присоединились все преподаватели, Альфис заметила среди них одного нового — мужчину в возрасте, но чуть старше, чем профессор Дамблдор.

— Во время каникул нам удалось найти вам преподавателя по Защите от Темных Искусств, — сегодня профессор Диппет был бодрее, чем первого сентября. Его даже с трудом можно было узнать. Альфис еще не забыла усталого и хмурого директора, который делал ей выговор, и такая разительная перемена для нее была очень даже заметна. — Прошу любить и жаловать, Сириус Блэк Второй. Сын директора Финеаса Блэка. Для вас он теперь профессор Блэк.

Среди учеников раздались аплодисменты вперемешку с тихой, но оживленной болтовней. Громче всех хлопал Слизерин. Когтевран же уверенно аплодировал чисто из вежливости. Альфис, хлопнув ладошами еще раза два, оглядела всех своих сокурсников. Старшекурсники еще шептались, но она сидела слишком далеко, чтобы услышать их среди этого шума. Барни рядом молчал, глядя то на нового профессора, то на учеников за разными столами.

Мужчина в возрасте, что теперь должен был учить их защищаться от нападений, поднялся, кланяясь всем преподавателям и ученикам. Его морщинистое лицо расплылось в вежливой улыбке. Черные прямые волосы с сединой на висках заблестели в свете волшебных свечей и факелов. Аплодисменты за столом Слизерина так и не утихали, пока сам профессор не поднял руку, прося тишины. Его беспрекословно послушались. Теперь, похоже, даже Диппет не имел такого влияния, в отличие от его нового подчиненного.

— Для меня это огромная честь, — начал профессор Блэк, когда ему дали слово, — учить юных волшебников такому важному предмету. Блэки имеют не последнее значение в истории этого учебного заведения, так что буду рад приложить к этому и свою руку, — губы снова расплылись в улыбке, бархатистый голос стал громче. — В такие неспокойные времена мы просто обязаны уметь обороняться. Обязаны трезво мыслить, принимать правильные решения. Уверен, что все мы сегодня сделаем верный выбор, — он поднял свой кубок, гордо вздернув подбородок, а потом уже вспомнил о профессорах, — как профессор Дамблдор, конечно! Сегодня стоить отметить его победу в важной битве. Передаю свое слово.

И быстро сел на свое место. Как-то слишком быстро, слишком внезапно он сменил свой тон, заговорив о победе своего коллеги. Гораздо большее внимание он уделил своей небольшой, но очень мягкой и четкой речи о правильном решении в наше нелегкое время. Альфис до сих пор слышала этот громкий навязчивый голос в своей голове, говорящий о верном выборе. Что-то было в этом такое, что заставляло ее жутко нервничать. Барни рядом снова задумался, уставившись в стол, и даже шевелиться перестал. Скамандер следила за ним краем глаза, пытаясь понять, что у мальчика на уме. Но, конечно, Роджерс оставался загадкой.

После ужина Альфис быстро настигла Диану у выхода из Большого Зала. Шадис тоже заподозрила во всем этом что-то неладное. Особенно ей не понравилась фраза о том, что Блэк очень рад приложить свою руку к истории школы. Само выражение "приложить руку" было не самым лучшим, однако преподаватель, наверное, именно это и хотел сказать. Имел в виду что-то нехорошее, но грандиозное. Чего-то другого ожидать от Блэков и не стоило.

— А что ты думаешь? — вдруг воскликнула Диана, когда Барни попытался незаметно пройти мимо. И убежать ему не удалось бы — девочка схватила его за руку.

— А что я думаю? — удивился тот, будто бы и не было всех этих дней молчания между ними.

— Давно мы уже не слышали ничего от тебя. У тебя всегда был ответ на любой вопрос, а теперь ты молчишь. В чем дело, Барни? — Шадис поджала губы. Альфис молчала, не отводя глаз от бывшего друга. Тот встретил ее взгляд.

— Я могу сказать вам только одно, — Барнабас подошел ближе, нахмурившись. — Будьте осторожны. Не нарывайтесь.

— Значит, я нарывалась? — заговорила Скамандер. — И поэтому за теплицами на меня напали?

— Да это тут причем! — зашипел мальчишка. — Это другой случай. Включите мозги, вы обе, и скройтесь! И лучше вам со мной не говорить.

Роджерс огляделся и убежал, вырвав руку из хватки Дианы. Альфис задыхалась от возмущения. Она и не пыталась вникнуть в слова знакомого, в отличие от Шадис.

— Какие мы важные стали! — крикнула она вслед, а потом яростно засопела. — Запустила бы в него каменной горгульей...

— Альфис, — тихо зашептала Диана, подойдя еще ближе. — Ты не понимаешь. Барни... Да, он стал тем еще мелким троллем, но он пытался нас предупредить. Он опять знает больше, чем мы.

— Почему я не удивлена? — нахмурилась девочка. — Все вокруг знают больше, чем мы. Говорили хотя бы понятнее, если хотят предупредить. Зачем загадки всякие загадывать? Сейчас мода такая — быть похожим на сфинкса? Может быть, этот гном хотел не предупредить нас, а просто приказал нам заткнуться и не рыпаться. Дружков своих защищает и свою собственную шкуру тоже. Нет уж, прежде чем послушать его, я хотела бы узнать больше.

— И как? — Диана усмехнулась. — Ты же не Барни с его-то источниками. Наверное, ему папа многое рассказывает, и ребята со Слизерина.

— У меня свои связи, — ухмыльнулась Скамандер. — Пока ехала в поезде, познакомилась с друзьями Говарда. Один из них когтевранец, второкурсник. Он точно знает больше, чем мы с тобой. И четверокурсник с моего факультета. Зануда, но ведь и Минерва такая же, а столько всего полезного может рассказать.

— Хорошо, я тоже попытаюсь, — Шадис поджала губы. — Может быть, Джоанна привезла новости? Или я могу спросить у нашей старосты. Она добрая и честная. А еще болтливая. Начнет говорить и не замолчит, пока все не расскажет.

На следующее утро Альфис поняла, что она совсем не готова к учебе. Едва поднявшись, девочка приняла прохладный душ. Родители упоминали, что это бодрит. От этого стало только хуже, теперь Скамандер мерзла. Завернувшись в свой пушистый мягкий шарф приятной расцветки ее факультета, девочка почувствовала себя лучше. Говард, едва кузина вышла из комнаты, что-то пошутил про нахохлившегося диринара. Чуть нахмурившись, еще сонная Альфис погрозила ему кулаком и прошла мимо, приглаживая шевелюру, которая не желала укладываться в прическу.

На завтраке она сидела рядом с Минервой и старостой, а те непременно поинтересовались, как там сейчас в Америке. Ну, когда она была там в последний раз, то запомнила только тихих напуганных волшебников, ждущих удара из-за угла. Зато повидала и много чего другого. Мама показала ей Центральный парк, к Рождеству его украсили по-особенному. Зато Альфис смогла рассказать об Ильверморни. Как и Рори, Скамандер немного приукрасила, говоря о Школе Чародейства и Волшебства Северной Америки. Староста тоже поделилась тем, что знала об этом заведении. Вроде как, его называли Новой Англией, потому что основательница была беженкой из Ирландии. Заговорив об этом, девочки увлеклись и так не поели толком. Но Скамандер и позабыла об этом, потому что на первом же уроке в новом семестре пришлось тяжеловато. К счастью, вместе с Минервой это удалось преодолеть.

— Мистер Блэк (я говорю о Сириусе, конечно), был одним из моих любимых учеников, — с улыбкой рассказывал Слизнорт любопытным студентам. Кто бы сомневался, подумала Альфис. — Знаете, вся семья Блэков была на моем факультете и все приходили или до сих пор приходят на мои дружеские вечера. Невероятно одаренные молодые люди, все до одного... Мистер Томас, у вас что-то пригорело, — озадаченно сказал преподаватель, прервав свою речь.

— Были бы тут его ненаглядные Блэки, Орион и Сигнус, лопнули бы от гордости, — тихо сказал кто-то из гриффиндорцев, а Скамандер прислушалась. Она и не подумала ни разу за три месяца обучения, что в школе могут быть представители такой важной семьи, хотя ей много раз об этом рассказывали.

Как-то раз, года два или три назад, когда девочка уже умела хорошо читать, ей довелось побывать в Министерстве на работе у мамы. Тина часто брала дочь с собой, когда не с кем было оставить младшую Скамандер дома, а на тот момент у нее еще были небольшие стихийные всплески магии, очень редкие, слабые, но рисковать мама не хотела. Альфис сидела в ее кабинете весь день, читая какие-то заумные книжки, разглядывая фотографии и отчеты на столе.

Каким-то образом в руки к девочке попала книга, конфискованная у кого-то неделей раньше. В ней рассказывалось о двадцати восьми чистокровных семьях, живущих и в это время. Книга была совсем новая, и младшая Скамандер подумала, что ее, наверное, изменяли и переиздавали столько же раз, сколько и папину. Когда Тина увидела, что читает ее дочь, то тут же забрала чтиво, но потом все же отдала.

— Если тебе это интересно, то читай, — сказала мама с трудом, а потом поджала губы. — Но эта книжка оказалась тут не просто так, милая. Здесь описаны лишь те чистокровные семьи, которые гордятся своей исключительностью так сильно, что зашли слишком далеко. Некоторые из этих двадцати восьми — семьи Темных волшебников, и они делают плохие вещи. Что ж, будет неплохо, если ты узнаешь о них больше, чтобы потом быть осторожной.

Будучи дочерью главы мракоборцев, младшая Скамандер знала, что такое Темные волшебники. Ей рассказывали много мрачных легенд про них. Истории, которые девочка слышала (точнее, подслушивала) от мамы после работы, заставляли сердце колотиться, как безумное, стоило лишь представить все это. Сторонники Грин-Де-Вальда, которые и творили все эти страшные дела, ясно дали ей понять, что Темные искусства — нечто ужасное и отвратительное, а Темные волшебники — худшие люди на земле.

Теперь Альфис вспомнила фамилию Блэк. Вспомнила, что они уже почти выродились, даже если женились на других чистокровных волшебниках и на своих родственниках, в том числе. Теперь несколько из них учатся здесь, а еще один, уже давно окончивший школу, преподает Защиту от Темных Искусств. Представитель семьи Темных волшебников преподает оборону от своего же стиля магии. Звучало странно и смешно, как сырая шутка. Теперь Скамандер поняла, что хотел сказать Барни, когда подруги поинтересовались его мнением о новом преподавателе. Мальчик сказал, что ситуация изменилась. Просил быть осторожными. Как же все должно измениться, чтобы Роджерс просил об осторожности только сейчас?

В кабинете ЗоТИ было светло, куда светлее, чем раньше, но прохладно. Аккуратно, чисто, но строго до такой степени, что находиться здесь было неуютно. Парт больше не было, доска напольная исчезла, уступив место доске на стене. Профессор Блэк вошёл за секунду до звонка, снова в темном сюртуке и мантии, тепло одетый. От него не исходило никакой неприязни, но он совсем не был похож на того радушного человека на вчерашнем вечере. Сейчас на лице его читались строгость и непроницаемое равнодушие. Гриффиндорцы и Пуффендуйцы сбились в одну кучу, как стайки птенцов, готовившихся выпасть из гнезда.

— Вы, наверное, слышали такое выражение: "Лучшая защита — это нападение", — представившись еще раз, начал Блэк, взмахивая палочкой и зажигая факелы на стенах кабинета. — За те первые месяцы, что вы провели за зубрежкой книг, этот принцип понять смогли наверняка лишь единицы из вас. Отныне теперь я буду учить вас исключительно практике, вбивать знания в вашу голову, чтобы они прочно засели в подкорке. Заклинания — ваше оружие и ваш щит. Нельзя позволить себе забыть их или отнестись к ним безответственно, каждая оплошность может стать для вас роковой.

Альфис опустила взгляд, пряча его. Разглядывая свои ботинки, она думала о том, что профессор, хоть ей и не нравился, был прав. Надо было проявить внимание к таким важным боевым и защитным заклинаниям.

К ее сожалению, Блэк, опять же, оказался очень точен в выражениях. Он действительно вбивал знания в их головы, пусть и не своими руками. Поставив Пуффендуй напротив Гриффиндора, профессор наказал им отрабатывать Депульсо друг на друге. Альфис сразу поняла, что урок выдастся сложным, когда стало ясно, что никаких подушек для упавших не предполагалось. Блэк же падающих учеников не ловил, лишь наблюдал за ними.

Скамандер бесконечно долго извинялась перед Дианой, но та, в итоге, откинула свою подругу первее. Пошатнувшись, Альфис поджала губы, разминая ушибленное заклинанием плечо. Подругу она, конечно, простила, но сердилась из-за того, что у неё самой не выходит колдовать. Она же хорошо знала формулу, произносила чётко, движения были резкие и уверенные. Злая на себя, этот дурацкий предмет и профессора вместе с ним, Скамандер произнесла заклинание с особым чувством, и подруга отлетела в самую стену. Все ученики, обернулись на нее, отшатнувшись в ужасе, а потом столпились вокруг Шадис.

— Мне правда жаль, — Альфис едва не плакала, подбежав почти самой первой. — Я этого не хотела. Так не должно было получиться...

— Я все понимаю, все в порядке, — Диана поморщилась от боли, переворачиваясь на бок. — Ничего, ты молодец, Альфис.

— Обратите внимание на то, как эффективно мисс Скамандер применила Депульсо, — громко сказал преподаватель, заставляя обернуться на его голос. Блэк стоял позади девочки, пораженный и одновременно довольный результатом. — И вам стоит взять с неё пример. Должны быть эмоции, которые нужно направить, выложить посредством колдовства. Никаких сомнений, а также ловкость и скорость. Вкупе с правильным движением кисти и четкой формулировкой может получиться мощный и действенный результат. Пусть мисс Шадис в медпункт отведет мистер Роджерс, а все остальные продолжают отрабатывать заклинание. Постарайтесь снова воспроизвести эти обостренные чувства в себе, мисс Скамандер, — сказал лично ей Блэк.

Альфис посмотрела на него с яростью, прямо в лицо. Как она теперь могла злиться на ребят после такого? Это было опасно, а девочка никому не хотела больше причинять вред. Противник Барни теперь достался ей, и он, уже испытавший на себе действие Депульсо, побаивался ее после того, как она расправилась с собственной подругой.

— Я не буду тебя трогать, — шепнула ему Альфис. — Я не хочу делать больно, правда. Давай ты будешь бить в меня по-настоящему, а я в тебя целиться не буду?

Представив, что перед ней не пуффендуец, в сам противный ужасный Блэк, Скамандер применила Депульсо вновь, но прицелилась в стену. Будто бы промахнулась. И у неё получилось. Светлая вспышка, пролетев со свистом над головой мальчика, погасла, ударившись о стену. Однако девочка так и не получила ни одного балла на уроке. Блэк забыл о том, что успехи поощряются баллами? Альфис решила, что вряд ли.

После окончания учебного дня возмущенная Альфис уже сидела у кровати подруги в Больничном крыле. Диана получила лишь пару серьёзных ушибов и очень устала, но по-прежнему улыбалась и смеялась над тем, как смешно выглядит Альфис, будучи серьёзной.

— У Слизерина такой перевес баллов. И это только за один день. Несправедливо, что именно слизеринец стал нашим новым учителем... — Скамандер шмыгнула носом, а потом протянула Диане лакричную палочку.

— Ну, у директора явно не было другого варианта. Диппет был на седьмом небе от счастья, что удалось хоть кого-то найти, — Диана пожала плечами. — Если Барни сказал затихнуть, то придётся это сделать. Надо как-то смириться с тем, что у нас преподает Блэк. К тому же, мы значительно продвинулись в изучении заклинаний, и у нас было хоть одно практическое задание на уроке по этому предмету, что уже неплохо.

— Кстати, как там Барни? Ничего больше не говорил, когда притащил тебя сюда? — спросила Альфис уже тише, выкладывая на тумбочку записанное домашнее задание для Гриффиндора и Пуффендуя.

— Нет, я молчала и он молчал, — Диана вздохнула, поджав губы. — Но он изо всех сил старался мне помочь. И все рассказал мадам Менен сам. Она и его синяки залечила. Барни сидел рядом со мной, пока его не вылечили. Хотел что-то сказать, но ушёл, — Шадис робко посмотрела на подругу, хмурясь и набираясь храбрости, чтобы сказать что-то очень важное. — Я думаю, он не такой плохой. Он не хочет быть плохим.

— Если бы действительно не хотел, то не бродил бы с теми слизеринцами и когтевранцами, — Альфис тут же надулась. — К сожалению, он трус, Диана. Может быть, и не злодей, но трус. И уж точно не гриффиндорец. Ладно, мне пора на встречу с Джошем, другом Говарда. Он будет разучивать со мной защитные заклинания.

Диана со слабой улыбкой пожелала подруге удачи, а Альфис, распрощавшись с ней ненадолго, ушла в библиотеку.

Когтевранец ждал ее у входа в Запретную секцию, улыбнувшись и поклонившись при встрече. Теперь он выглядел опрятнее, чем в поезде. Светлые волосы были аккуратно причесаны и уложены, галстук на шее завязан туго, форма нигде не помялась, рубашка не торчала. В руках у мальчишки уже было несколько книг. Альфис села к нему за дальний стол, на котором лежали старые свитки и стопки пергамента, хранящие в себе записи если не пятилетней, до десятилетней записи точно. Это было неприметное место, которое спросом у младшеклассников не пользовалось именно из-за близости к Запретной Секции.

— Это чтобы библиотекарша не заметила, что мы колдуем, — пояснил когтевранец выбор места. — В библиотеке же колдовать запрещено.

Затем они перешли к разговору о прошедшем учебном дне. Джош хотел поделиться наблюдениями первым, Альфис была не против.

— У нас сегодня уже был первый урок Защиты от Тёмных Искусств. Все другие факультеты говорят, что профессор строгий, забегает вперёд программы. А мне понравилось. Он хорошо объясняет, делает так, чтобы мы на одном месте не топтались. Иногда и помогает. На меня он особо внимания не обращал, конечно, потому что я хорошо ориентируюсь даже в его программе...

— Мы точно о Блэке говорим? О новом преподавателе? — удивилась Альфис.

— А что, у вас разве не так? — усмехнулся Джош. — По-моему, учитель из него самый подходящий. Объясняет понятно, свой предмет знает, он же сам из чистокровной семьи. Дисциплину держит, учит практике вместо кучи путанной теории. Конечно, все ноют, что им сложно. Два года листали учебники, и ничего сложнее Экспеллиармуса или Остолбенея не пробовали.

— А по-моему, учитель из него мог бы быть и получше, — с обидой ответила Скамандер. Нам Блэк вообще ничего не объяснял, поставил нас драться друг с другом, и я пальнула в Диану со злости так сильно, что она до позднего вечера в Больничном крыле будет... — Альфис стыдливо опустила взгляд. — Как оказалось, это было как раз то, что ему нужно. Моя злость и уверенность. Говорит, он, конечно, правильно, но об учениках не заботится.

— Давай лучше займемся заклинаниями из учебника для первых курсов, — Джош разложил перед собой книги в идеальном порядке, ровно и по алфавиту. — Посмотрим, что у тебя хорошо выходит, а что...

— А заклинание Депульсо на каком курсе проходят? — перебила Альфис, а затем извинилась за бестактность, когда Джош взглянул на неё слегка недовольно.

— Ну, допустим, на втором или третьем. Так было раньше. Но каждый профессор учит по-своему. Возможно, у профессора Блэка другой взгляд на этот предмет. Да, его методы слишком резкие для вас, первогодок, и для нас, вышедших от профессора Вилкост. Мы все просто слишком сильно расслабились, но эта нагрузка пойдёт на пользу...

— Ага, знаю, — протянула Скамандер. — Это как метлу в первый раз седлать без помощи — освоишься по ходу, если шею не хочешь сломать. Ладно, а зачем все эти книги?

— Это как учебники, но в этих о заклинаниях больше и лучше расписано, без всякой цензуры для малышни. Сразу видно гриффиндорца, — усмехнулся Джош. — Будто бы учебники — последние книги на свете и больше никаких справочников нет. Как я наслышан, Экспеллиармус ты освоила в совершенстве.

Альфис улыбнулась с некоторой гордостью и приподняла подбородок. Ладно, пока что индивидуальные уроки ей явно нравились. Скамандер не любила хвастаться и подчеркивать своё превосходство, но если уж это делали за неё, она не отрицала и не останавливала говорящего. Она не могла не загордиться, когда ее хвалили.

Вечер прошёл идеально. Джош, мало того, что помог с заклинаниями, так ещё и показал несколько новых, о которых она еще не читала. Он порекомендовал некоторые книги, чтобы узнать еще больше, если она захочет.

Расправившись с лёгким домашним заданием, девочка приступила к чтению своей новой учебной литературы. По привычке она прочитала и название издательства, и фамилию автора. В писателе ничего знакомого Скамандер не увидела, зато издательство точно когда-то встречалось ей... Не сумев вспомнить, когда и где, Альфис махнула рукой, принявшись за чтение глав. Видимо, это было что-то очень редкое и непопулярное, ведь девочка знала почти каждое волшебное издательство Косого Переулка.

Почему-то в ее сумбурной и наивной голове смогло уместиться столько не особо полезных знаний. Мама говорила, что сказался папин склад ума, поэтому запоминать Альфис могла только то, что ей интересно или очень сильно нужно. Все остальное влетало в одно ухо и вылетало из другого.

Сейчас ей было интересно изучать новое, интересно познавать колдовство и практиковать его, добиваясь особых успехов и магической ловкости, как это называли профессора.

Через месяц она уже не только хорошо знала любимые предметы, но и помогала разбираться с них другим ученикам. Тут уже даже Минерва признавала отличия соседки в учёбе и заслуженно заработанные баллы для Гриффиндора, но Альфис продолжала ее немного раздражать безответственным отношением к некоторым вещам, невнимательностью и излишней эмоциональностью. Так что Скамандер, слушая ее ворчания, думала, что она все равно осталась собой, только стала немного лучше.

— Лучше покормить лукотруса, прежде чем хватать его в руки, — со смехом сказала она Говарду, когда тот рассказывал вечером в общей гостиной об уроке Ухода за магическими существами. — Ты забыл старого Пиккета? Ну, папиного любимчика?

— Я не был у вас в гостях уже давно, Альфис, — надул губы кузен. — И не заглядывал в зверинец твоего отца уже несколько лет. Откуда мне помнить, что там надо делать с лукотрусом? Нам подробных инструкций не давали.

— Разве нужны инструкции, чтобы понять, что не стоит лезть к рассерженному испуганному существу? Уверена, он сейчас сидит в кругу своих друзей-лукотрусов и рассказывает им с такой же кислой недовольной миной, как его сегодня обидел третьекурсник, — Скамандер усмехнулась, со сторон слушателей этого разговора тоже послышались смешки.

— И в этой компании наверняка есть один мелкий лукотрусеныш-ботаник, который рассказывает этому несчастному собрату, как лучше вести себя с волшебниками, — хмыкнул Говард.

— Нет такого слова как "лукотрусеныш", — Альфис подперла голову рукой.

— Ты можешь перестать быть своим отцом? — вздохнул гриффиндорец. — Хотя бы ненадолго?

Девочка улыбнулась шире. Ей жутко нравились сравнения с родителями, они были такими хорошими в ее глазах, просто замечательными, великими людьми, как и любые родители для своих детей. Слыша, как ее сравнивают с папой или мамой, Скамандер верила, что она такая же хорошая и может делать такие же грандиозные поступки.

— Заколдуй меня Моргана! — вдруг воскликнула она. — Я забыла написать письмо родителям! Они наверняка жутко волнуются!

— Ты мамина дочка и папина зануда, Скамандер! — крикнул ей вслед кузен, смеясь.

— Но ты тоже Скамандер, — ответила со смехом сестра, развернувшись напоследок. — И ты такой же. Только у тебя мозгов меньше, чем у диринара.

Засмеявшись, девочка улизнула за секунду до того, как в неё полетел учебник, со стуком ударившись об уже закрытую дверь.

Минерва в комнате разучивала Трансфигурацию. Альфис тоже повторила бы пару приёмов на случай проверочной работы, но надо было написать письмо маме и папе, а потом лечь спать — ноги отваливались, как копыта у лунтелят. После долгого письма болели уже и руки, так что Скамандер легла спать совершенно уставшая. И так уже не раз заканчивались ее насыщенные будни.

Зима в этом году была слишком холодная и тяжёлая. Вроде как, победе над Грин-Де-Вальдом должны радоваться ещё очень долго, дать парочку выходных дней, хотя бы. Но нет. Учёба шла дальше, становилось все сложнее. Альфис и представить не могла, как обойдётся без постоянного колдовства на летних каникулах, здесь любые заклинания составляли большую часть ее дня, были ее работой, развлечением, помощью и полезным времяпрепровождением. Похоже, что палочку у неё маме и папе все же придётся отобрать, как это делают на каникулах в Ильверморни, чтобы дети не наколдовали даже случайно чего-нибудь не того.

«Милая Альфис, мы рады, что ты нашла время нам написать.

По правде говоря, мы обеспокоены твоим прошлым письмом. Рады, конечно, что с твоими друзьями все хорошо и в учёбе ты одна из лучших, но ты в письме написала, что прочитала кое-какую книгу и заметила что-то знакомое.

То издательство, о котором ты просила узнать побольше, оно закрыто уже несколько лет, потому что печатало литературу для Тёмных волшебников. Даже узнавать не нужно, мы оба знаем об этом предостаточно. Помнишь ту книгу о двадцати восьми священных, как там было написано, семьях? Это книги одного и того же издательства.

Пожалуйста, не трогай больше подобные книги! Кто знает, какие проклятия, предназначенные для полукровок и маглорожденных, могут быть наложены на них. Кто дал тебе эту литературу? И разве она не должна содержаться в Запретной секции? Мы много раз говорили быть осторожней, но в этот раз действительно следует всегда быть начеку. Уже через месяц у тебя День рождения. Ты станешь взрослее на целый год, и мы надеемся, что и умнее тоже. Передай своим друзьям и Китчу от нас самые искренние добрые слова. И сама не забывай, что твоя семья тебя любит и гордится тобой.

Папа и мама».

Перечитывая утром письмо из дома уже в пятый раз, Скамандер ещё долго думала, зачем кому-то давать ей подобные книги? И что в них такого, что их поместили в Запретную секцию, а затем тайно вынесли оттуда? Ничего плохого в старом толстом справочнике Альфис так и не увидела.

Может быть, родители преувеличивают, и не все книги для Темных волшебников обязательно учат плохому? Джош не мог посоветовать плохое, он же ее друг. Благодаря ему Альфис достигла таких высот в учёбе. Профессор Блэк на уроках даже присматривался к ней иногда и раз в две недели обязательно ставил в пример. Только вот из-за этого однокурсники смотрели иногда с неприязнью, но Альфис не принимала их отношение слишком близко к сердцу. Рядом по-прежнему крепко держались Минерва и Диана.

И тут девочка вдруг поняла, что за последний месяц она перестала думать о ком-то, кроме себя. Она же ведь совсем не жалела окружающих, только ходила, задрав нос. А ведь гриффиндорцы за нее заступались до каникул, пуффенуйцы с радостью здоровались и даже когтевранцы вежливо кивали, когда она не вырывала у них из зубов все баллы, которые только можно было заработать на уроках.

Понимая, что слишком увлеклась и зазналась, Альфис решила больше не забегать вперед. Она выучила достаточно много, чтобы закончить год с хорошими оценками, так что с этого дня прекратила читать дополнительную литературу и перестала лезть из кожи вон на каждом уроке.

— Криворучка вернулась, — шикнул какой-то мальчишка на Зельеварении в ее сторону. — Что, удача снова развернулась не тем местом?

— Твоя к тебе даже не поворачивалась, — Скамандер указала на дымящийся котел ученика, достающего ее. Отвлекся на секунду и теперь ему пришлось переделывать все заново.

Пока он суетился и копошился, Скамандер широко улыбалась себе под нос. Она даже немного скучала по нападкам и мелким ссорам!

Февраль был совершенно не предназначен для учебы — из-за Дня Святого Валентина все словно сошли с ума. Гостиная была полна сов, лишь в спальне первокурсниц можно было от них спрятаться — им не приходили настойчивые открытки с признаниями в пылкой любви.

Впрочем, Альфис получила одну открытку, которую валентинкой можно было назвать с натяжкой. В ней было написано, что тайный поклонник восхищается ее удачливостью и надеется, что с ней всегда все будет так же хорошо, как и сейчас. То, что происходило в ее жизни сейчас, Скамандер не назвала бы хорошим, так что над этой запиской оставалось лишь посмеяться. Минерва еще сказала, что записка может быть прислана кем-то из ее недругов и нести ироничный характер. И с этим Альфис была согласна, так что про послание быстро забыла.

— Все еще не пойму, что такого в той книге? — спросила Скамандер у Дианы, когда на перемене они сидели у окна, разминая мокрый податливый снег, взятый с подоконника, в руках. — Я больше не читаю никаких справочников помимо учебников, но все равно не могу перестать думать об этом.

— Должны быть веские причины. Ты не веришь маме и папе? — Шадис взяла подругу за холодную руку. — Ведь не все так просто в этом мире. Взрослые не глупые люди. Это просто мы ничего не знаем и не понимаем.

Сказала бы Альфис, кто из них знает и понимает больше всех, но не хотела снова заставлять Диану грустить.

Барни так и не говорил с ними, а они и не старались наладить контакт, не так уж сильно и нужен им был этот трус. Но не помешал бы сейчас его совет или какой-нибудь взрослый умный вывод из этой ситуации. Макгонагалл была права — ее соседка была не внимательна, не слишком сообразительна. С грустью Альфис признавала это все чаще и чаще, но хотя бы не переоценивала себя и не зазнавалась.

— Как там Джош и Говард? — спросила Диана.

— Не знаю, как Джош, я же с ним уже несколько недель не занимаюсь. Но, когда пересекаемся, выглядит он хорошо, — хмыкнула Скамандер. — Спасибо ему, теперь я знаю достаточно, чтобы не провалить пару тестов и зачеты в конце года. Говард все так же бесит меня, Китча дразнит, потому что ему скучно, видите ли. Но Китч не такой уже активный и вредный, чтобы бегать за ним с палочкой, он больше ничего не ворует и чужие доклады не ест. Зря так усердно дрессировала, теперь по вечерам совсем делать нечего.

На Защите от Темных Искусств как-то резко (как и всегда) первокурсники перешли к более сложному заклинанию, и Скамандер с первого урока не смогла его осилить. Блэка это удивило — одна из его лучших учениц и не может добиться успеха.

— Где ваша решимость, Скамандер? — усмехнулся он. — Вы сегодня встали не с той ноги?

— Рука устала, профессор. Я еще наловчусь, — ответила девочка, затем вздохнув.

— Дело не в руке, как мне кажется, — Блэк встал рядом, направил ее руку на деревянную мишень. — Дело в ваших эмоциях. В восприятии. Раньше вы себя не сдерживали. Так в чем дело сейчас?

— Я не была готова к новому уровню сложности, — честно ответила девочка, смутившись. Конечно, ей было неловко, когда ей ставили в пример прошлую себя.

— Не хватает мотивации. Может быть, снова поставить напротив вас живого соперника, который может ударить в ответ или атаковать быстрее? — Блэк махнул рукой одному из учеников. — Ну-ка, мисс Булстроуд, встаньте в пару с мисс Скамандер.

Серьезная крепкая девочка по имени Августа встала напротив, выставив вперед палочку. Подбородок ее был уверенно приподнят, как всегда, но в глазах было заметно волнение. Направив на нее свою палочку, Альфис вспомнила, из-за чего прекратила рваться вперед, обгоняя лошадей. Она не могла поднять руку на гриффиндорцев, они заступались за нее, терпели ее выходки в этом году, но никогда не обижали. К тому же, лично Августа даже слова плохого в ее адрес не сказала, и ни разу не посмотрела на нее как-то недобро.

Скамандер поджала губы и опустила палочку.

— Я не могу, — тихо сказала она. — Я не хочу атаковать Августу. Пусть лучше это будет деревянная мишень.

— Мисс Булстроуд, бейте, — сухо сказал профессор, и хмурая девочка, нервно сглотнув, наколдовала слабое заклинание, которое только задело Альфис за плечо и едва пошатнуло с места.

— Видите, ваша соперница может, так почему же не можете вы? — Блэк выпрямился и вздохнул. — Возьмите себя в руки, мисс Скамандер. Что-то вы расслабились, распустили себя.

Стоило ему отойти, как две девочки-гриффиндорки, вынужденные соперницы, подошли друг к другу. Августа потупила взгляд.

— Извини меня. Я не могла ему отказать, как ты, иначе профессор снял бы с нас баллы. Я старалась куда-нибудь в сторону, несильно...

— Все нормально, — Альфис даже едва улыбнулась. — Я бы тоже выстрелила куда-нибудь в сторону, просто боялась задеть. У меня всегда в цель летит, хоть целься, хоть нет.

— Как хорошо, что ты переболела этой Звездной болезнью, — улыбнулась Булстроуд. — А то все делала, лишь бы хоть балл заработать. Чуть ли не унижалась перед ним. Но ты ведь на самом деле не такая, все это знают. Что тогда случилось с тобой?

— Честно, не знаю, — Скамандер почувствовала себя неловко, это отразилось на ее улыбке. — Я вправду была такой выскочкой? — однокурсница кивнула. — Вот незадача. Теперь придется восстанавливать свое честное имя.

Посмеялись и забыли, но Альфис действительно задумалась о том, как она пришла к такой жизни с начала семестра. Об этом надо было тщательно подумать. Если она придет к выводу сама, никто не сможет на нее повлиять своими мыслями и советами по этому поводу.

Начала Скамандер с того, какова была ее цель: научиться защищаться. Об этом девочка говорила Говарду, Джошу, Николя, Диане. Кто из них мог на нее так повлиять? Говард ее брат, она привыкла отмахиваться от него, да и не проявил он к этому интереса. Николя вообще тут был ни при чем. Оставались только Диана и Джош.

Что еще повлияло на нее? Ах да, профессор Блэк, такой мрачный, туманный, подталкивающий ее к тонкой грани между уверенной в себе хорошисткой и фанатичной отличницей, которая была готова идти на любые жертвы.

А Барни, который с самого начала хранил слишком много секретов и открыл не все, хоть подруги рассказывали все, что он хотел знать, и даже больше?

Помимо подозреваемых, знающих ее тайны, были еще Слизеринцы и Когтевранцы, жаждущие ее слез и неудач. Некоторые могли сговориться между собой, как кучки чистокровных, что нападали на полукровок и маглорожденных за углами. Альфис старалась стать такой колдуньей, которая сможет отбиться от них всех, даже если ее застанут врасплох. Нельзя была забывать и о книгах из Запретной секции, которые иногда подсказывали, как правильно практиковать заклинания, например, куда вернее будет бить и чего должен избегать искусный волшебник, по мнению автора.

Может быть, стоило последовать совету Минервы и рассказать директору? Или хотя бы Дамблдору? Но тут же девочка подумала и о том, что всего пару дней назад от Макгонагалл она почти ничем не отличалась. Прежде чем бежать и жаловаться, надо было вновь заслужить уважение однокурсников, тогда Альфис смогла бы доказать, что нападки со стороны чистокровных продолжаются. И она тоже была чистокровной, а, значит, нужно было убедить всех, что она сама не разжигает никакой вражды. Придется подождать, прежде чем ябедничать. Разобраться во всем самой, а потом предъявлять профессорам доказательства.

Начать, наверное, стоило с Джоша, потому что он порекомендовал ей все эти книги. И обучал ее в дальнем углу, аргументируя тем, что библиотекарша может заметить колдовство и выгнать их. Не все когтевранцы были такими добрыми, как друг Говарда. Может быть, и этот второкурсник не имел таких уж хороших намерений?

Скамандер так и не узнала личностей всех тех, кто напал на нее за теплицами перед Рождеством. Возможно, стоило начать свое расследование и с этого. Двух слизеринцев она точно знала: одного лишь в лицо, а другого потрепал Китч во время самой первой стычки. Гриффиндорцем в той компании с большой вероятностью был Барнабас. А два когтевранца, о которых говорила Минерва? Был ли Джош среди них? Подумав немного, Альфис построила для себя примерный план действий.

— Слушай, — начала она разговор с Макгонагалл, подсев к ней на следующем уроке, — помнишь, что перед Рождеством случилось за теплицами? Ты говорила, что тех мерзавцев было пятеро и двое из них были с Когтеврана. А ты не знаешь, случайно, тех двух когтевранцев?

— Ты снова за старое? — соседка закатила глаза, а потом нахмурилась. — Ты же не хочешь им мстить? Почему ты все еще никому не рассказала?

— Потому что нельзя, — прошептала Альфис. — Один из них, тот гриффиндорец, был моим другом. Если наши узнают, что я сдала одного из нас, к тому же своего друга, кем я стану после этого в их глазах? А если они узнают, что он сделал, то что будет с ним? Это совсем не по-гриффиндорски. И, если бы я хотела мстить, то давно отомстила бы. Столько шансов уже представилось с одним лишь моим бывшим другом, а тех слизеринцев я и вовсе знаю — Китч как-то покусал одного из них. Подловить их было бы легко, но я этого все еще не сделала. Мне просто нужно знать, что это были за когтевранцы...

— Не заговаривай зубы! — шикнула Минерва. — Мне нужно точно знать, зачем тебе это?

— Мой хороший знакомый с Когтеврана. И он, мне кажется, связан с чем-то нехорошим, даже если косвенно, — призналась Скамандер, чуть сжав кулаки. Она могла бы соврать, у нее хорошо получалось придумывать на ходу, но в этот раз девочка решила сказать правду, пусть и не всю. — Я хочу убедиться, был ли он среди них в тот вечер. Ребята-когтевранцы тоже нападали на первокурсников. Если это мой знакомый, я должна предупредить брата и, наверное, самого директора, так уж и быть.

Макгонагалл еще поджимала губы, сомневаясь, стоит ли ей, ненадежной, доверять, но взгляд ее немного смягчился. Она посмотрела на Альфис с сочувствием и заговорила уже тише и спокойнее, придвинувшись ближе.

— Я не очень хорошо их помню. Я сама толком никого не знаю, а тогда было как-то темно и снежно. Могу описать лишь рост и цвет волос одного из них. Помона наверняка знает их в лицо. Она же помощница профессора Травологии, видела на уроках или после них некоторых из этой компашки, должна вспомнить хоть одного. Я спрошу у нее сегодня и расскажу, что смогу.

— Спасибо, — Скамандер не сомневалась в том, что Минерве верить можно. Примерная и тихая ученица, дружит со старостами, ребятами взрослее и умнее ее. Хотя Альфис готова была поспорить, в плане учебы ее соседка переплюнет всех своих друзей.

Под вечер, когда Альфис сделала свою домашнюю работу, ей оставалось лишь дождаться Макгонагалл, а та, как назло, долго не приходила, либо девочки просто не смогли застать друг друга на месте.

Тревоги и волнения в душе Альфис нарастали, она думала, удалось ли соседке хоть что-то узнать? Почему она так долго не приходит? Может быть, попала в беду? Наверное, надо идти и найти ее, ведь ей, возможно, нужна помощь. Или, стоит ей уйти, Минерва тут же придет и не застанет ее в комнате.

Трудная была ситуация. Уходить на поиски или оставаться на месте? Хлопнула дверь, Макгонагалл повесила свою мантию на вешалку, сделав движение палочкой, а потом подошла к Альфис. Та тут же встрепенулась.

— Помона знает, с какого они курса и как выглядят. И я тоже кое-что вспомнила, — сразу начала Минерва. — Она сказала, что эти двое выглядели не старше третьекурсников, а студентов третьего года обучения Помона видела почти всех и знакома с большей частью. Я помню, что у обоих были светлые волосы, а еще узнала, что один был ростом чуть выше тебя, но такой же щуплый. Палочка у него из светлого дерева, а у второго когтевранца короткая, дюймов десять, может. И все из этой компании, кроме гриффиндорца, знали заклинания уровня четвертого курса. Один из них даже какое-то темное применил, но Помона мне не сказала, что за заклинание, ей неприятно вспоминать об этом. Гриффиндорец пальнул Остолбенеем и убежал.

Альфис хмыкнула. Барни точно не показал бы на людях, что знает что-то круче Остолбенея. Даже в драке. И наверняка смылся бы, как крыса с корабля. Зато приметы были хорошие — оба блондина, у одного светлая палочка, у другого короткая, один из них очень худой. Сопоставляя в голове одно с другим, Скамандер нахмурилась — Джош, вроде как, подходил под описание одного из них. Он был чуть выше ее, светлые волосы всегда будто зализывал. Палочка у него была длинная, но девочка никак не могла вспомнить ее цвет — не заостряла на этом внимания.

— Завтра есть сдвоенные Заклинания с Когтевраном? — уточнила она у Минервы.

— Да. Но, может быть, нападавшие были второкурсниками. Среди первогодок ты их не увидишь.

— Мой друг как раз второкурсник, так что, может быть, и не увижу. Но вдруг один из первогодок низкорослый, светловолосый, и приобрел короткую палочку? Если мне выдастся хоть какая-то возможность узнать одного из нападавших, то я ни за что не упущу этот шанс, — Скамандер почувствовала прежний задор, хорошо, что еще не отвыкла от него. — А с моим знакомым это будет совсем легко, надеюсь.

— Будь аккуратна, — напомнила соседка, развалившись на своей кровати и вздохнув. — Ты говорила, что хочешь только узнать нападавших, чтобы предупредить кузена и профессора Диппета. Ты не можешь лезть в драку.

— Неужели я так глупа? — усмехнулась Скамандер, развалившись на своей постели в той же позе, усмехнувшись. И, когда молчание затянулось, Альфис взглянула на Минерву. Та глядела на нее с прищуром. — Ну, ладно, не так уж и умна, как хотелось бы. Но в этот раз силы неравны и доказательств у меня еще нет. С кулаками лезть нельзя... Может быть, мне записаться в Дуэльный клуб, если там еще остались места?

— Можешь записаться на втором курсе, — посоветовала Макгонагалл. — Когда там в начале года будет больше мест. А сейчас, мне кажется, ты знаешь достаточно. Должна признать, ты обходишь меня в защитных заклинаниях. Но только в защитных, а не в боевых... А я хочу быть в команде по квиддичу, — в голосе скромной соседки послышалась улыбка. — Не знаю, получится или нет.

Скамандер тоже с трудом могла представить, как хрупкая тихая Минерва будет носиться на метле по полю. Скорее уж, метла ее сбросит или бладжер оторвет маленькую голову на тонкой шейке. Альфис поежилась от таких жутких мыслей.

Но, с другой стороны, не ей ли рассказывали, что нужно только верить в себя, не отказываться от поставленной цели и упорно стараться? Да, дядя мог подбодрить такими мыслями. А его сын Говард только с таким девизом по жизни и шел. Всегда заканчивал все, что начал.

Надо же, какими разными были браться Скамандеры, Тесей и Ньютон. Один был жестким, настойчивым, уверенным, со суровыми принципами и убеждениями. А папа Альфис был полной противоположностью старшего брата — неразговорчивый, нелюдимый, погруженный в себя, всегда на своей волне, однако уверенность в нем тоже была, и свои убеждения имелись, как и сила воли, емкий ум, большое доброе сердце, а также свои странности, которые делали отца уникальным, единственным в своем роде и неповторимом.

Даже Альфис не смогла стать похожей на него в полной мере, но она безмерно любила папу. Он никогда не требовал от нее невозможного, верил в нее и всегда давал шанс, помогал в любой ситуации, были у них и общие секреты. Оба были вечными детьми в душе, отлично понимали друг друга, и, даже если младшая Скамандер была несдержанной, не жила в своем отдельном мире, она предпочитала другим убеждениям убеждения отца. Например, его любимое: "Волнения удваивают страдания".

Следовало быть спокойной в любой ситуации, не позволять себе принимать все близко к сердце. И дело было не только в маме, о которой Скамандер думала почти все свое свободное время. Может быть, и волноваться насчет своего небольшого расследования не стоило, чтобы в случае неудачи не опустить руки, не растеряться? Что ж, пора было включать в себе оптимиста. К счастью, у Альфис в глубине души были целые запасы оптимизма. А это, несомненно, должно было помочь.

* * *

— Диана, это твоя сова, — сонная Джоанна, которой пришлось встать, недовольно покосилась на соседку, как и другие девочки. Какой дурак будет писать ночью, когда все легли спать? — Скажи своему неведомому поклоннику, чтобы постучал себе так же по стеклу и подумал, было бы ему приятно услышать такой звук во сне или нет.

Диана протерла глаза и, взяв палочку, зажгла Люмос. Соседки тихо и сонно забормотали ругательства, тогда девочка залезла с палочкой и письмом под одеяло. Ненависть к полуночному писаке тоже взбудоражила ее, но быстро заменилась растерянностью, когда Диана увидела, кто на самом деле прислал ей позднее послание.

«Это Альфис. Надеюсь, вы еще не легли спать? Нужно кое-что обсудить, прямо сейчас, пока у меня из головы не вылетело. Есть грандиозные новости и один грандиозный план. Мне здесь без тебя не справиться...»

Еще около месяца Альфис и Диана напряженно думали над своим планом. Такой долгий срок был обусловлен тем, что помимо этого была куча проблем, которые отставляли важную миссию на задний план. Например, учеба, небольшая болезнь Китча, которого раскормили домашними работами беспечные гриффиндорцы, и, конечно, день рождения Альфис в начале марта.

Как хорошо, что в учебе Скамандер понимала почти все. Травология, хоть и не была особо интересна, удавалась на ура. Заклинания получались, пусть и не всегда с первого раза. Уроки Защиты от Темных Искусств проходили напряженно. Профессор Блэк, казалось бы, снова потерял к ней интерес, но девочка то и дело чувствовала, как спину прожигает чей-то назойливый и суровый взгляд. Ее сковывали будто бы какие-то невидимые путы. Во время таких ощущений Альфис лишь краснела, не оборачиваясь. Знала, что наткнется на холодный взор строгого профессора.

В этом же месяце, чтобы помочь Китчу снова придти в себя, девочка решилась на свой первый эксперимент. Методом проб и ошибок надо было найти то, отчего именно крапу было так плохо после поедания пергамента с чернилами. Альфис, немного переписывалась с папой по этому поводу, выяснила, что дело не в пергаменте. Он делается из обработанной кожи, это естественный материал, от него и человеку не может быть плохо. К тому же, Китч как-то раз съел у Порпентины стопку бумаг, оставленных так непредусмотрительно на письменном столе. Пергамент пришелся псу по вкусу. Наверное, дело было в чернилах.

Младшая Скамандер была настроена решительно и, когда тетя написала, что племянница хотела бы получить в подарок, та попросила набор самых разнообразных чернил. За неделю до дня рождения драгоценная посылка пришла девочке. Та начала свои эксперименты в первый же день. Чернила от разных фирм и разных цветов — надо было попробовать все, а домашние работы писать только теми, которые крап перенесет легче всего — чтобы скармливать исписанные ошибками листы и не бояться за здоровье Китча. С этого дня он, кстати, сидел на особой диете. Отец прислал небольшой мешочек специального корма, чтобы несчастного крапа не травили ученики.

Девочка принялась за Китча, а о своем расследовании вспомнила лишь за день до Дня Рождения, когда пес оправился и обеспечил хозяйке свободный вечер, который Альфис и Диана провели в Большом Зале, сидя за одним столом. Диана напомнила об их общем важном деле, Скамандер затаила дыхание. Что ж, план у них был, оставалось только привести его в действие.

Следующим днем, когда подтаявший снег падал с крыш башен замка, а солнце, пусть и не греющее, светило в большие окна, наполняя замок бледным светом, Альфис сияла изнутри в предвкушении того, что грядет. На Заклинаниях Скамандер договорилась с первокурсником с Когтеврана, а тот за обедом передал Джошу, что его "хорошая знакомая будет ждать в библиотеке после занятий, хочет обсудить нечто важное". Сидя за тем самым дальним столом, девочка, увидев, что Джош пришел, пошла ему навстречу со стопкой учебников.

— Спасибо, что одолжил, но куда их теперь вернуть? — спросила девочка. — Я просто поняла, что уже многому научилась и мне пока этого достаточно.

— Правда? — на лице друга отразилось удивление. — В прошлом месяце ты столько баллов для Гриффиндора урвала, а теперь вдруг вновь стала… такой, и решила бросить на этом дополнительную литературу?

— Какой такой я стала сейчас? — Альфис склонила голову на бок, настороженно хмурясь. — Я просто поняла, что уже вполне научилась тому, что должна знать. Знаешь, методы профессора Блэка сгодились для меня, и я, кажется, уловила всю суть Защиты от Темных Искусств. Когда есть такой учитель, дополнительные занятия не нужны.

— В этом году Шляпа решила дополнить стол Гриффиндора когтевранцами, иначе как объяснить то, что талантливые и умные волшебники и волшебницы в этом году на таком факультете, как у вас, — усмехнулся парнишка.

— Гриффиндорцы тоже могут быть умными. Так же, как и Когтевранцы храбрыми. Ты же храбрый, раз водишься с моим братом, — Скамандер улыбнулась смущенно, почти невинно, и пошла к ближайшей скамейке, но споткнулась, упала на колени и учебники разлетелись в разные стороны. — Ох! Быстрее, подбери их заклинанием, я не успею! Библиотекарша сейчас прибежит! Я посмотрю, идет она или нет...

Мелькнув между проходами, Альфис будто бы спряталась, поджидая библиотекаршу, но, на самом деле, спряталась она от Джоша, чтобы рассмотреть, как он будет колдовать. Затаив дыхание, Скамандер смотрела во все глаза, как он достает из рукава... Светлую и длинную палочку, изящную и ровную. Прошептав что-то, он не просто поднял книжки заклятием левитации, он в две секунды поставил все на свои места на полках.

Конечно, когтевранцы знали много заклинаний, и Джош не скрывал, что вне занятий изучал их подробнее. К тому же, у него были в распоряжении книги с не очень хорошей репутацией. Он мог изучать Темные Искусства. И он, теперь с большой вероятностью, был тогда у теплиц.

— Ее нет, удача на нашей стороне! — тихо зашипела Альфис, выходя из своего убежища.

Вздохнув, девочка села на лавочку, немного сжимаясь от неловкости, но стараясь улыбаться, как и прежде.

— Я тут подумала… Мы же после занятий учились колдовать, много читали, но так и не поговорили по-человечески, — Альфис подняла любопытный взгляд. — Ты дружишь только с моим братом? У тебя же наверняка есть друзья помимо Говарда. Ты же такой умный, рядом с тобой наверняка много людей! — Скамандер взмахнула руками. — Я слышала, что слизеринцы дружат с когтевранцами ближе всего. Я всегда думала о Слизерине плохо, но, думаю, я ошибалась. Там же учился профессор Блэк, а он такой... мудрый и проницательный, — выдала девочка первое, что пришло в голову. — Наверное, я тоже могла быть на Слизерине...

— Да, у тебя есть потенциал, — Джош сел напротив. — И ты тоже проницательна — угадала, что друзей у меня много. На самом деле, у меня есть друзья с каждого факультета. Полезно везде иметь связи. Не нам ли, чистокровным талантливым волшебникам, знать об этом? — когтевранец подмигнул ей, и девочка улыбнулась в ответ. Теперь можно было подступиться еще ближе.

— Я не хотела обижать никого из Слизерина. Просто посчитала тогда нужным заступиться за ученика. Мы же все заодно, — Скамандер сложила руки на коленях под столом. Медленно достала из рукава палочку.

— На одном факультете могут учиться абсолютно разные люди, — уже почти без улыбки начал Джош, перебирая пальцами письменные перья на столе. — Не обязательно поддерживать каждого. У тебя есть одни убеждения, а у них другие. Ты могла бы пройти мимо. Кто знает, может быть, этот мальчишка... Тебя ненавидел. Или твоих родителей. Или презирал тебя за то, кто ты. За твою чистую кровь и твои слова. Тебя должны уважать. И меня тоже должны.

Джош поднял на нее взгляд, уже не такой спокойный. Поджимая губы, он продолжил говорить, заставляя Альфис поражаться тому, какой искренней верой были пропитаны его слова.

— Нас всех должны. Мы дали этому миру магию. У нас есть столько мощи... А кто-то ее подавляет, представь себе. Женится на маглах, кричит на каждом углу о том, что эта мощь, которой мы можем обладать, которую в силах развивать и контролировать, опасна или вовсе нам не принадлежит. Что мы должны жить с маглами в мире, скрываться от них, как какие-то кроты и крысы. Будто бы они сильнее и важнее нас. Волшебное общество деградирует.

— Тупеет, то есть? — уточнила Альфис, насупив брови. — По крайней мере, те, кто кричат о необходимости запрещения Темных Искусств и защите маглов... Не бьют из-за угла теплиц, пряча свое трусливое лицо за капюшоном!

Она вскинула палочку, и тут же они оба замерли, держа палочки крепким боевым хватом. Альфис почти рычала от злости, Джош даже не старался отрицать или делать вид, что он не понимает, о чем идет речь.

— Такие вы благородные! — презрительно выпалила Скамандер. — А как доходит дело до честного боя, так сразу по домам! Нападать можно только на слабых и только группами, да? Трусливые ничтожества!

— Ты ничего не понимаешь, твердоголовая упрямая!.. — Джош выскочил из-за стола, Альфис, наоборот, спряталась за скамейку, готовая прятаться за вековые столы и книжные стеллажи, чтобы, если понадобится, подставить под удар их, а не себя.

— Вы собирались тогда изуродовать меня и моего пса! — зашипела она. — Из-за того, что я помешала вам сломать конечности одному невинному мальчику!

— Он говорил, что такие, как Грин-де-Вальд, не заслуживают права на жизнь! Он говорил, что у чистокровных нет будущего! Его отец — защитник маглов! Предатели нашего общего рода, как и ты! Твоя семья возится с полукровками, а твой отец возил за собой тупого простака, и не надейся, что в Министерстве об этом когда-нибудь забудут! — Джош едва ли не брызгал слюной, тыча в нее палочкой. — Ты родилась чистокровной, могущественной физически, но ты глупая, упрямая и слышать ничего не желаешь кроме того, что тебе нашептывает твой драгоценный сумасшедший папочка!

Альфис атаковала первой, гнев разгорелся в ней со страшной силой. Она схватила со стола чернильницу и бросила ею в мальчишку, тот отбил щитовыми чарами ее боевое заклинание и увернулся от черных брызг.

— Не смей заикаться о моем отце! Ты даже права не имеешь, ничтожный Мордредов сын... — воскликнула она, но тут Джош выкрикнул свое заклинание.

Веревки связали ее по рукам и ногам, она упала на пол, ударившись головой о дубовый настил. После этого в глазах засияли звезды, разболелся лоб.

— Слишком много болтаешь, поэтому дерешься хуже, чем маленький ребенок! — прошипел Джош, стоя над ней.

Альфис прикрыла глаза, ожидая ослепнуть от вспышки, и раздался свист заклинания, только с другой стороны, ударив не в нее, а в мальчишку, направлявшего на нее палочку.

— Что ты сказал о моей семье? — Альфис услышала яростный громкий голос, затем грохот и отчаянный тихий крик, прервавшийся в одну секунду из-за, наверное, удара.

— Что происходит?! — скрипучий визг старухи-библиотекарши перекричал все их распри.

— Я здесь, Альфис! — Диана вмиг оказалась рядом, распутывая веревки.

Спешно поднявшись, как только появилась возможность, Альфис увидела, как ее кузен Говард прижимает своего бывшего друга к стене, подняв в воздух за одежду, помяв идеально выглаженный белый воротник рубашки и школьную жилетку с нашивкой Когтеврана, сияющей синевой на дрожащей груди.

Больше Джош не выглядел опрятным спокойным учеником, он был испуган таким резким поворотом событий. В глазах, глядящих прямо на Говарда, отражался животный страх, руками он пытался оторвать кулаки гриффиндорца от себя, но это было совершенно бесполезно.

— Говард! — воскликнула Альфис. — Ты здесь откуда?

— Он со мной уже несколько минут простоял, — тихо сказала Шадис, хватая подругу за рукав кофты и утягивая в сторону выхода. — Нам пора, сейчас мы угодим в беду!

— Я вызвала директора, молодые люди! — приземистая старушка, похожая на фурию, стояла в нескольких метрах от них, загораживая собой выход. Топая ногами и размахивая руками, она смотрела на них налитыми кровью глазами. — Немедленно прекратите!

По мановению ее палочки, Говард оторвался от второкурсника, отлетев на несколько метров. Джош бросился бежать, Альфис ринулась за ним.

— Сейчас сбежит! — закричала она, выставив палочку, но библиотекарша вырвала ее из рук девочки с помощью Экспеллиармуса. — Нет!

Однако Джош упал у входа, как подкошенный, лицом вниз. Библиотекарша смерила стоявших на ногах девочек гневным взглядом, без слов отобрала палочку и у Дианы. Шадис испуганно смотрела на старушку, бледнея. Альфис и Говард сейчас в последнюю очередь думали о грядущем наказании.

— Старые лица, новые проблемы! — провозгласил Диппет, заходя в библиотеку и осматриваясь. Взгляд его стал настороженным и строгим, когда профессор увидел лежащего в его ногах безжизненного с виду когтевранца. — Что произошло?

— Джош обозвал нас предателями чистой крови! — воскликнул Говард. — Альфис, скажи!

— На меня напали перед Роджеством, за теплицами. Два слизеринца, два когтевранца... И они хотели навредить мне. У меня есть свидетели! — Скамандер младшая вышла вперёд. — Я не могла рассказать, пока не убедилась бы, что Джош был среди них, иначе это было бы клеветой. Я знаю двух из нападавших. А Минерва Макгонагалл и Помона Спраут с Пуффендуя могут описать остальных, они тогда меня спасли.

— А я свидетель того, что сейчас этот урод напал на мою сестру и оскорбил нашу фамилию! — Говард держался за плечо, разминая руку.

Джош на полу зашевелился, как червяк, Диана взвизгнула, указав пальцем в его сторону. Профессор отошёл назад, преграждая всем вход и выход. Окинул хмурым взглядом всех студентов, и попросил библиотекаршу отдать ему отобранные палочки. Последнюю он забрал из онемевших рук Джоша.

— Немедленно пройти в мой кабинет, — сказал директор. — Всем присутствующим. У нас, я так понимаю, только что появилась большая тема для обсуждений. Приверженец чистокровной политики, семейка потомственных нарушителей правил, драки на территории школы, и все это под носом у ничего не подозревающего преподавательского состава. Каким-то образом при таком количестве свидетелей вы еще и умудрились оставить это в тайне. Неслыханно! — грозно воскликнул он, затем резко взмахнув палочкой куда-то в сторону лежащего когтевранца.

Джош, поднявшись во весь рост, смотрел на своих бывших друзей со смертельной обидой и яростью. В глазах Говарда читалось только желание придушить голыми руками. Альфис тоже и без палочки чувствовала себя готовой к бою. В библиотеку ворвался запыхавшийся школьный староста, профессор попросил его привести в кабинет всех названных свидетелей.

Когда все деканы во главе с директором попросили ее рассказать все с самого начала, Альфис сделала это, не упомянув лишь то, что Барни был среди нападавших перед каникулами. Минерва, поняв, что Скамандер покрывает своего, тоже промолчала, но явно нервничала и мучилась совестью. Помона выглядела более спокойной, она что-то шепнула подруге, взяла ее за руку, и Минерва стала вести себя неприметнее.

— Что мы решим по этому поводу, коллеги? — эти слова Диппета были встречены тишиной со всех сторон.

Гриффиндорцы и пуффендуйцы, сидящие напротив профессоров, взволнованно переглянулись. Диана смотрела на Альфис с тревогой. Они ещё не выслушали ту околесицу, что придумали ребята со Слизерина и Когтеврана. Лица у всех них были спокойные.

— Что скажете вы, мистер Скамандер? — спросил Дамблдор у Говарда. Третьекурсник, самый старший из всех присутствующих учеников, поднялся.

— Я не ожидал, что мой друг способен на такое, — ответил он уже спокойно, оставив свою убийственную злость в библиотеке. — Когда мне сказали, что он разделяет кровавые убеждения Грин-Де-Вальда...

— Да не кровавые они, — подал голос Джош. — Он не безумный маньяк.

— Не стоит быть таким уверенным на этот счет — прервал его Диппет, пригвождая Джоша к его месту одним только взглядом. — Ваш отец был ещё ребёнком, когда этот страшный человек, чьи идеи вы восхваляете, начал пытать и убивать своих собратьев. Попрошу вас больше ничего не говорить, пока вас не спрашивают. Продолжайте, мистер Скамандер. При каких обстоятельствах вы узнали, что ваш друг — не тот, за кого себя выдавал?

— Мне рассказал Барнабас Роджерс, товарищ моей сестры. Он сказал, что ей и ее подруге Диане грозит опасность, и привёл к библиотеке, но сам куда-то смылся… То есть, ушел. По крайней мере, в библиотеку я вошёл уже один, — Говард взглянул на Альфис краем глаза и заметил, что она довольно сильно удивлена. Диана тоже, раскрыв рот, смотрела на подругу.

— Позовите мистера Роджерса, профессор Дамблдор, — попросил директор Диппет, и декан Гриффиндора плавно поднялся и вышел из кабинета без лишней суеты, лишь немного спеша.

Альфис заерзала на стуле, бросив косой взгляд на компанию слизеринцев и когтевранцев. Джош единственный из них сидел, опустив голову, прятал взгляд, зажимался. Из-за него вся компания попала в неприятности, так что теперь его, очевидно, ждало не только наказание с выговором. Однако самый старший из них даже позволил себе вальяжно рассесться на стуле, наблюдая за происходящим со скучающим видом.

— Могу я кое-что сказать? — заговорил он, и продолжил, получив кивок от Диппета. — Прежде всего, мы понимаем свою ошибку и глубоко раскаиваемся. Конечно, это не смягчит наказания, каким бы оно не было, но мы хотели бы донести, что Альфис Скамандер намеренно вам солгала. Конечно, никто не вправе ее судить, ведь она прикрывала своего товарища, который был с нами во время инцидента за теплицей.

Альфис едва ли не задохнулась от испуга и возмущения, сверля слизеринца взглядом. Учителя загудели меж собой, строго поглядывая на нее, а затем Диппет смерил ее недовольным взглядом. Девочка тут же поняла, что все потеряно. А из-за чего все случилось?

Просто из-за того, что она защищала Барни, которому на самом деле не хотела вредить. Может быть, он и стоил того, ведь оказалось, что он привел на помощь Говарда. Барни шел им навстречу крохотными шажками, а она сразу прыгнула и, конечно, завалилась в лужу.

— Что вы скажете насчет этого, мисс Скамандер? — спросил профессор Флэймворк.

— Тот мой друг, что участвовал в засаде у теплиц, он раскаялся. Как мне кажется, он не желал нападать на меня, что бы ни говорили эти… — она посмотрела на четверых мальчишек, пытающихся ее утопить, но не нашла подходящего слова помягче. — Эти.

— То, что вам лишь кажется, не обязано быть правдой, — сказал Диппет. — Как зовут того вашего друга? Защищать своих друзей благородно, конечно, но вряд ли бы он защитил вас, судя по тому, что произошло.

— Он защитил меня, — ответила Альфис, вскинув глубоко убежденный взгляд. — Помогал мне и моей подруге Диане. А сегодня именно он привел моего кузена к библиотеке, будто бы знал, что мы не сможем справиться вдвоем.

И еще он каким-то образом узнал, что они замышляли. Следил за ними, наверное. Целый месяц следил и никому не сдал.

— Значит, мистер Роджерс, — озвучил директор, сразу же поняв, о ком идет речь. — И вы, мисс Скамандер, думаете, что он по-прежнему испытывает к вам дружеские чувства?

— Если он был предупрежден, — вступил Слизнорт слегка растерянно, — почему тогда не пришел сам, а позвал вашего кузена?

— Думаю, наш таинственный мистер Роджерс сам ответит на все вопросы, — Диппет поправил очки на своем носу. — Надо только дождаться его и профессора Дамблдора. А пока что, думаю, стоит подсчитать все убытки и назначить наказания за правонарушения. Мадам Дипкинс?

— Две сломанные чернильницы, — начала библиотекарша, читая исписанный свиток пергамента дрожащим голосом. — Две испорченные чернилами книги и одна разорванная подшивка газет за тысяча девятьсот двадцать шестой год. Три истоптанных трехфутовых свитков. Одно сломанное перо.

Мадам Дипкинс, оторвавшись от свитка, поправила очки на больших влажных от волнения глазах, и, нахмурившись, заговорила уже требовательнее:

— Основываясь на том, что здесь было рассказано учениками, я считаю, что надо установить сигнальные и возрастные чары на вход в Запретную секцию, а также проработать систему, по которой туда будут иметь право входить лишь ученики-отличники не младше четырнадцати лет.

— Мое мнение — убрать все книги с неподобающим содержанием из библиотеки! — послышался звонкий голос декана Пуффендуя, профессора Бири. — Давно там не проводилась ревизия. Слишком много литературы, которую давно стоит сдать на проверку мракоборцам.

Многие преподаватели закивали.

Альфис, тяжело дыша, затихла, ожидая своего наказания. А еще она переживала за Говарда. Что будет с ним? Выпорят розгами? А как часто его пороли дома за проступки и наказания в школе? Девочка знала, как много требуется делать, чтобы соответствовать родителю-мракоборцу, хотя мама никогда не была к ней слишком строга. Папа Говарда, дядя Тесей, не отличался большим терпением, а еще он был заслуженным героем волшебной Англии. Говард позорил отца, а с таким нельзя было как-нибудь смириться и забыть.

— Значит, если мы пришли к единогласному мнению по поводу действий в плане защиты детей от Запретной Секции, теперь стоит обсудить наказания. Начнем с мисс Шадис, — Диппет опустил на Диану взгляд, она нервно сглотнула, глядя на директора в ответ огромными испуганными глазами. — Думаю, за то, что мисс Шадис послужила соучастницей, наказанием для нее послужит полная уборка в библиотеке. Чтобы впредь она думала, прежде чем вмешиваться в подобные авантюры. Далее у нас идет мисс Скамандер. Ох, Скамандеры... — Армандо снял очки и протер их, вздыхая.

— Я помню их отцов, — подал голос Флэймворк, раздраженно щурясь. — Эта семья просто притягивает к себе неприятности. Тесей всегда обладал обостренным чувством справедливости, которое мешало ему помнить о существующих школьных правилах. Ньютон и вовсе не заботился о людях, сколько себя помню. Тесея исправила лишь муштра мракоборцев, а Ньюта и исключение из школы не привело в свой ум.

Говард переглянулся с кузиной, они оба побледнели.

— У мисс Скамандер был выговор за то, что ее питомец нанес вред имуществу ученика, Говард за три курса имеет своеобразный "послужной список". Оба должны быть наказаны со всей строгостью, несомненно, — Диппет вздохнул, среди учителей и учеников повисла одинаковая тишина. — Однако есть в их поступках и благородное начало. Я верю, что они совершили свои проступки из лучших побуждений. Вы можете заметить, что благородством надо распоряжаться с умом... — мужчина усмехнулся. — Но можно ли винить двух юных гриффиндорцев за то, что они собственно говоря, являются юными гриффиндорцами в полном понимании этого слова?

Альфис, у которой веснушки на бледной коже стали ярче, подняла робкий взгляд на директора, чувствуя, что все не так ужасно, как она успела себе надумать.

— Что ж, — директор, встречая ее взгляд, поправил очки, — за драку, многочисленное нарушение правил, нанесение ущерба школьному имуществу и причинение вреда другому ученику Говард Скамандер приговаривается к десяти ударам розгами и аресту в подземелье сроком на два дня. Пользоваться палочкой он будет только на учебных занятиях, потом она будет изыматься его деканом до следующего утра, и так вплоть до самых каникул. Его отцу я отправлю сову сегодня же.

Девочка испуганно вздохнула, косясь в сторону кузена. Говард выслушивал все молча, опустив взгляд, и не давал понять, что ему страшно. Он был таким отважным, что у его кузины просто перехватывало дыхание! Но, когда упомянули ее, она отвела взгляд и затихла, слыша, как колотится в груди сердце.

— Альфис Скамандер нарушила правила во второй раз, участвовала в драке, почти применила боевое заклинание на ученике в присутствии работника школы. Также она не посчитала нужным своевременно сообщить о нарушении правил директору, декану или кому-либо из преподавателей. За все упомянутое мисс Скамандер приговаривается к висению на цепях в подземелье сроком на одну ночь. Далее у нас идут слизеринцы и когтевранцы.

— Давайте сначала отпустим мисс Шадис, мисс Макгонагалл и мисс Спраут, раз уж их судьба решена, — вступил декан Пуффендуя. — Мисс Шадис приступит к отработке наказания прямо сейчас.

— Что ж, вы правы. Юные леди могут быть свободны прямо сейчас.

Минерва, Помона и Диана поднялись и направились к выходу вместе с мадам Дипкинс. Альфис порывалась обнять девочек, утешить их и позволить им утешить себя, но не могла тронуться с места, лишь посмотрела им вслед. Что ж, наверное, висение на цепях было еще не самым худшим из того, что ей могло светить.

В дверях троица столкнулась с профессором Дамблдором и Барни. Декан Гриффиндора вежливо улыбнулся и кивнул всем, пропустив для начала учениц вперед. Пока ему объясняли, что он пропустил, Альфис в упор смотрела на мальчика с тревогой, а он смотрел на нее так же, совсем не моргая. Потом перевел взгляд на слизеринцев. Те сидели с тем же скучающим и равнодушным выражением лица. Интересно, что было у них на уме? Это было наигранное спокойствие или они и впрямь думали, что им все сойдет с рук?

— Что ж, теперь мы выслушаем мистера Роджерса, — Диппет указал мальчику на место перед своим столом. — Отвечайте на вопросы честно, уважаемый мистер Роджерс. Здесь уже каждый в курсе того, что вы сделали. Вы были среди нападавших на мисс Скамандер перед Рождеством?

— Да, — поколебавшись, ответил мальчик, стараясь сохранять спокойствие, — я подружился с Джошем и Сигнусом в начале декабря. Они очень не любили Скамандеров из-за того инцидента с мальчиком в коридоре, Альфис, и ее псом.

— Вы поддерживали их убеждения? Вы слышали, о чем они говорят? Знаете ли вы, какой смысл несут все эти речи о превосходстве волшебников? — Флэймворк нетерпеливо засыпал его вопросами.

— Я думал, что поддерживал их, — Барни поджал губы. — Считал эти рассуждения адекватными, не такими фанатичными, как мне их раньше описывали.

— К тому же, ваш отец одобрял это общение? — мягко спросил Дамблдор. — Он написал вам большое похвальное письмо, когда вы подружились с мальчиками из Слизерина. Насколько я знаю, в сентябре он был разочарован вашим поступлением на Гриффиндор.

— Да, — сказал уже тише Барни, опустив голову и стиснув зубы. — Можно следующий вопрос?

— Ладно, что вами правило, когда вы были тогда за теплицами, и что заставило вас помогать мисс Скамандер после этого? — Диппет указал на Альфис. Она была растеряна и слушала друга с таким же интересом, как и преподаватели. Сегодня ей раскрывались тайны бывшего друга.

— Я не хотел вредить Скамандер или Шадис, — уверенно сказал мальчик. — Они не вредили мне. И, если они не слышали рассуждений фанатиков Грин-Де-Вальда и не были с ними согласны, в этом не было их вины. Я раскаялся, я очень виноват перед ними. Но я не мог так просто уйти из компании новых друзей, поэтому держался подальше от Альфис и Дианы. А стоять в стороне, пока они подвергали себя опасности, я тоже не мог. Я обязан был их защищать и помогать им, хотя они вряд ли простят меня теперь. Но мне это понятно. Я знаю, что ошибся. Услышав во время обеда, что Альфис зовет Джоша в библиотеку, я решил посмотреть, зачем. Она перестала просить его о том, чтобы он подтянул ее по учебе уже давно, так что странно было, что зовет его сейчас снова. Проследив, я увидел, что там же в библиотеке есть Диана, а Альфис словно и не замечает ее совсем недалеко от себя, и тогда понял, что что-то происходит. Мимо проходил Говард и я не знаю, что заставило меня его предупредить. Только я не ожидал, что он побежит в библиотеку, а потом бросится на Джоша.

— И ты меня заколдовал! — подал голос последний, подняв голову и смотря с презрением на Барни. — Когда я побежал, в меня никто не мог попасть Петрификусом, палочки у всех отобрали. А ты тогда заныкался за углом, ага? А потом смылся? Какой благородный!

— Это же он у вас, крыс подземельных, нахватался — бить из-за угла и бежать! — вдруг воскликнул Говард.

— Скамандер, Нотт, прекратить немедленно! — грозно прикрикнул профессор Диппет. — Совсем лишились стыда! Оскорблять друг друга и свои факультеты в присутствии других учеников и преподавателей! На вашем месте, мистер Скамандер, я бы вообще поостерегся говорить еще что-либо после назначенного наказания, я ведь все еще могу сделать его строже!

Гриффиндорец и когтевранец замолчали, вновь опустив головы и яростно сопя. Барнабас перевел дыхание, глядя на всех деканов.

— Итак, что вы думаете сказать, подводя итог всему сказанному вами? — вступил Дамблдор, пока директор приходил в себя, краснота понемногу спадала с лица разъяренного Армандо. — Как вы думаете, мистер Роджерс, что стоит сказать?

— Стоит попросить прощения и поклясться в том, что больше ничего подобного я не совершу, — ответил почти сразу Барни, скромно глядя на декана.

— Ну, прощения вам стоит просить у своих драгоценных подруг и однокурсника, которые вас прикрывали перед всеми нами, — Дамблдор кивнул в сторону Скамандеров. — А насчет клятвы... Лучше не клясться и не обещать того, чего не сможете сделать. Думаю, вам стоит отбыть наказание вместе с друзьями. За нападение на учеников, за поддержание идей опасного преступника, за укрывательство школьных правонарушителей. Ваш вердикт, коллеги?

— За такое только пороть, — покачал головой Флэймворк.

— Нет, лучше арест в подземелье на сутки, — робко предложил Слизнорт. — Включая висение в кандалах.

— Думаю, и то, и то для первого его наказания сгодится. Правонарушения серьезные, но он искренне раскаялся в своих поступках, осознал ошибки. Наверное, тут можно обойтись и без порки.

— Хорошо, тогда решено. И сообщите его отцу, профессор Дамблдор, — подытожил Диппет.

— Нет... — выдохнул Барни и тут же умолк, понимая, что у него вырвалось лишнее. Тут же, напрягаясь, он опустив голову и стиснул зубы, скрывая в себе свой заметный всем страх.

— А что насчет слизеринцев и когтевранцев? Мы выслушали и их историю тоже в самом начале, — Флэймворк недовольно смотрел на своих учеников. — И это не первый раз, когда их обвиняют в подобных страшных делах. В прошлый раз это грозило им исключением. Что теперь? Снова в подвалы? Они там себя уже чувствуют, как дом.

— Думаю, теперь их главарю, — Слизнорт вздохнул, глядя на своих подопечных, — мистеру Яксли... Точно придется лишиться палочки. Если все трое останутся в школе, то это будет большой скандал.

— Это и так понятно всем нам, — Диппет поправил свои очки снова. — Значит, решено. В этот раз, мистер Яксли, нам точно придется попрощаться. Вашему однокурснику придется перенести тяжелое наказание, а также мне снова придется сегодня же вызвать родителей всей вашей четверки в школу. Уже вместе с вашими родителями мы решим меру наказания для оставшихся двух. Для мистера Нотта и мистера Фоули.

Альфис вдруг словно очнулась ото сна. Все почти закончилось. Девочка едва осознала, что прямо сейчас, возможно, ее поведут с братом и другом отбывать наказание. Она еще не верила в произошедшее, словно тут говорили не о них, а о ком-то другом. Уже выйдя из кабинета, она едва ли не расплакалась, поворачиваясь к профессору Дамблдору.

— Пожалуйста, не говорите моим родителям! — попросила она. — Умоляю вас, маме нельзя волноваться! Я обещала, что все будет хорошо, что меня не накажут ни разу.

— К сожалению, таковы правила, — с искренним сожалением сказал профессор Трансфигурации, ведя их в подземелья, завхоз бодро шел впереди, предвкушая трепку, которую он устроит всем нарушителям. Это словно придавало ему сил. — Я могу написать только вашему отцу, а он уже найдет нужные слова. К тому же, в отличие от ваших друзей, вы будете в подвале всего одну ночь, а уже на следующее утро сможете написать и отправить родителям письмо с утешениями и извинениями. Думаю, ваш отец вас хорошо поймет, мисс Скамандер. Он знает, что наказания в Хогвартсе не равняются отправке в Азкабан. И ваши проступки, соответственно, не равны проступкам настоящих преступников.

— Тогда... — Альфис быстро утерла слезы. — Тогда скажите Минерве, что у меня на комоде лежит список чернил. Следующим в списке после зачеркнутого пусть разрисует бумагу или пергамент и скормит Китчу, а потом посмотрит на него через пару часов и опишет мне в тетради его реакцию.

— Чернила, как корм для крапа? — Дамблдор хмыкнул с улыбкой. — Надеюсь, это не такие опасные эксперименты, как у вашего отца в свое время?

— Нет, я просто хочу найти то, что Китч сможет съесть без опасности для своего здоровья. Я едва его вылечила, — вздохнула Скамандер и вот они уже остановились у входа в подземелья. — До встречи, профессор.

— До встречи, сэр, — понуро попрощались Говард и Барни.

— Желаю вам удачи и выдержки, мои дорогие, — тихо сказал Дамблдор и оставил их одних с завхозом.

На Альфис напал жутчайший страх, когда профессор окончательно исчез из поля их зрения. Он внушал своим присутствием чувство защиты, спокойствие, уверенность и сейчас все это ушло вместе с ним.

Кандалы натирали запястья, руки жутко болели, но Альфис старалась не думать о боли и неудобствах. Удавалось хорошо, когда она думала о том, кому сейчас приходится больнее, чем ей. Кузен вскрикивал где-то вдалеке. Он старался сдерживаться, пока его пороли розгами, но было слышно, что его голос уже начал ломаться от слёз. Альфис пока что висела здесь одна, Барни ещё не привели. Наверное, он сейчас был рядом с Говардом или в соседней камере, где его должны были удерживать целый день в подвешенном состоянии.

Поболтав ещё немного ногами, девочка убедилась, что в кандалах она заключена крепко, и дергаться, как пойманная рыба на крючке — это все, что ей оставалось делать.

— Вот и допрыгались, друзья! — завхоз завёл в камеру Роджерса, держа его за ворот и толкая вперёд. — Руки подними.

Альфис старалась не смотреть на друга, он и так излучал стыд, скованно подчиняясь приказам. Заклинанием Прингл поднял мальчика в воздух и замкнул на его запястьях кандалы. Теперь они оба висели над полом, молча, глядя на завхоза чуть свысока.

— Спокойной ночи, — буркнув сквозь зубы, их надзиратель направился к выходу, но остановился спустя пару шагов, вспомнив кое-что еще. — Услышу болтовню или замечу попытки побега — перейду на розги.

Альфис не сомневалась, что у него есть разрешение на это и он найдёт какой-нибудь повод этим воспользоваться. Подождав ещё секунд десять после того, как дверь в камеру со скрипом закрылась, девочка только сейчас услышала отдаляющиеся шаги завхоза. Видимо, он караулил под дверью, чтобы застукать их за разговором после своего ухода. Когда шаги утихли совсем, Скамандер осмотрелась. Барни повернул голову к ней, глядя с сожалением.

— Я прощаю, — шепнула она. — Ты это хотел услышать?

— Хотел, — честно и кратко ответил Роджерс. — Только теперь это для меня уже никакого смысла не имеет. Ничего уже не будет, как раньше. И даже не в нас дело. Мой отец теперь обо всем узнает, мне конец. Наверняка он меня больше не пустит в школу. Надежда только на деда, но он уже старый и болеет все чаще. И гриффиндорцы наверняка не простят...

— Зато я простила, — уверила девочка. — Говард, кажется, не злится на тебя. И Минерва тоже. К тому же, есть и друзья на других факультетах. Диана, например. Ты все еще наш друг, даже если ничего не будет, как раньше.

Барни промолчал, отвел взгляд, не в силах смотреть на неё. Альфис тяжело вздохнула и дернула ногой от раздражения.

— Не делай такой вид, будто это не так! — воскликнула она, и Барни зашипел, призывая к тишине. Скамандер на мгновение забыла, что завхоз грозил выпороть их, но, вспомнив, затихла, перестав даже дергаться. — Барни, ну правда...

— Альфис, хватит, — тихо попросил он. — Мы оба не знаем, что будет дальше. Я хотел бы подумать над этим в тишине. К тому же, подумал бы в своей кровати или у камина, если бы не твое желание поиграть в Шерлока Холмса.

— Кого? — нахмурилась девочка, повернувшись к нему.

— Неважно. Я и забыл, что ты из семьи министерских, магловских книжек не читала. — Барнабас усмехнулся, и Альфис вдруг разозлилась. Вот ещё, не из таких она министерских! Что это вообще за понятие такое, что за стереотип?

— Читала! — шикнула она. — Справочник по растениям, кулинарную книгу и сказки Андерсена. И ещё что-то, только название вспомнить не могу.

— Да, конечно, — мальчик усмехнулся и гриффиндорка вспыльчиво засопела.

Снова между ними повисла тишина, но уже не такая неловкая. Альфис почувствовала, как руки немеют и теряют чувствительность, попыталось сделать хоть что-то, цеплялась ногами за стену, шагала по ней вверх, лишь бы дать волю рукам и размять их. После двух таких попыток она устала. Роджерс же не делал ничего, хотя его руки так же посинели. С закрытыми глазами он напоминал мертвеца или человека потерявшего сознания. Альфис рядом с ним чувствовала себя жутко.

— Ты не спишь? — вдруг шепотом спросила она.

— Нет, — раздраженно вздохнул Роджерс. — Знаешь, я не очень привык засыпать подвешенным на железных кандалах. А вот ты со своим умением попадать в неприятности привыкнешь.

— О, спасибо, — улыбнулась Альфис вежливо. — Если спасать школу от палачей — это неприятность, то для меня твои слова будут комплиментом.

И снова наступило молчание. Девочка думала, как много времени уже прошло? Как скоро их выпустят? Она устала, проголодалась, так что скоро ее сопение начало перекликаться со звуками из живота, напоминающими предсмертные крики животных. Тем не менее, она ненадолго задремала, когда удалось себя отвлечь от голода и неудобства всякими мыслями о том, что будет завтра. Как она пойдёт на уроки, как будет общаться с однокурсниками, друзьями. Теперь, наверное, всё изменится. Вроде как, хорошее дело сделала, но ведь и наказание за это получила, так что Альфис слабо догадывалась, чего ей ожидать от окружающих.

Разбудил ее скрип древних дверных петель — завхоз заглядывал внутрь, проверяя своих заключённых. Альфис прищурилась, разглядывая его в темнота. Оба гриффиндорца молчали, глядя на Прингла, пока он смотрел на них. Ему пришлось уйти ни с чем, проворчав что-то себе под нос.

— Интересно, а что будет со слизеринцами? — тихо и сонно спросила Альфис. — Их родителей позвали в школу. Теперь их удастся отмазать?

— Нет, Диппет настроен серьёзно. Он отстаивал честь школы два года, так что теперь хоть кого-нибудь из них, да выгонит. А если родители разозлят его, то и второго тоже попрет, — уверенно ответил приятель.

Девочка еще немного покрутилась на цепях от безделья, молча думая о чем-то своем. Долго думая, она успела снова задремать и проснулась лишь тогда, когда Барни едва дотянулся до нее своей ногой и слегка пнул.

— Эй, — мягко позвал он. — А что, если мы больше не сможем быть друзьями?

— Глупости все это… — сонно пробормотала Альфис, проглотив слюни, которые едва не начала пускать во сне.

— У тебя все глупости, — хмыкнул мальчик.

— Мы сможем дружить. Только ты вредный всезнайка, — девочка улыбнулась. — Но в этом есть и что-то хорошее.

Рот у Роджерса изумленно округлился, брови удивленно поползли вверх. Он еще думал, начать ли перечислять все достоинства и недостатки Альфис? Этим, пожалуй, можно было бы занять всю следующую ночь и утро.

— Сказал бы я, кто ты! — тихо рассмеялся он. — Но, боюсь, времени на все это не хватит, да и в горле у меня пересохнет быстро.

Альфис рассмеялась вместе с ним, так же тихо, сонно и хрипло. Глаза уже привыкли к темноте, и она рассматривала камеру. Никаких решеток, никакого света. Девочка чувствовала себя кротом.

Вскоре Барнабас более-менее спокойно засопел рядом — все же уснул. Скамандер же переходила с одной мысли на другую, перебирая все, что накопилось у нее в голове, каждый вопрос. Почему-то, на ум пришло только одно перед сном, что ей и удалось вспомнить утром из всего, о чем она думала: «Волшебник из страны Оз». Вот что она еще читала из магловской литературы.

Вообще-то, Альфис прочитала всю серию и до сих пор читала каждую книгу из нее сразу после ее выхода. В детстве мама не читала, а рассказывала эти истории наизусть, потом младшая Скамандер прочла книжки Лаймена Фрэнка Баума сама, когда уже научилась читать. Девочка даже иногда представляла себя в роли Дороти — у нее тоже была милая волшебная собачка и веселые приключения, о которых она мечтала. А теперь, когда здесь в Хогвартсе появились друзья, Альфис сравнивала их с героями тех занимательных книг.

Её освободили рано утром. Когда повели к выходу, девочка обернулась, чтобы посмотреть на едва проснувшегося от шума Барни. Одними губами она пожелала ему удачи. Идя в свою гостиную, Альфис снова вспомнила о том, кем были бы ее друзья в стране Оз. И мгновенно ее посетила мысль о том, что Роджерс сошел бы за Трусливого Льва, который искал себе храбрости, но обрел ее сам. Вернувшись в свою спальню, Альфис подхватила на руки Китча, встретившего хозяйку с преданным лаем и воем.

— Тише, — шепнула она и завалилась в кровать, не разбудив Минерву. Зачем было тормошить соседку зря? Будет еще время все обсудить.

Солнце в такую зимнюю рань еще не поднялось, так что в темноте Скамандер уснула без проблем, да и еще на своей мягкой кровати. Тут же сверху навалился Китч, тыкая мокрым носом в затылок, шею, спину, но девочка была совсем не против. Наоборот, ей было приятно, что крап размял ей спину, все жутко болело после такой ночки.

— Альфис! Ты проспишь! — Минерва толкнула ее снова, и девочка отмахнулась рукой, уткнувшись лицом в подушку. — Вставай, пожалуйста! Иначе я не отдам тебе твою палочку, которую просил передать профессор Дамблдор, и не расскажу ничего, что было после того, как мы ушли, а вас увели в подземелье.

Скамандер тут же поднялась, пусть и нехотя, садясь на краю своей кровати. Китч, лежащий на ней до этого, свалился на бок и, фыркнув, отряхнулся. Альфис протерла глаза и посмотрела на соседку. Еще секунду они пялились друг на друга. Затем Минерва усмехнулась.

— Сначала иди в душ. Ты думала, я тебе так все сразу и расскажу? Ты спишь на ходу!

— Тогда мы не успеем на завтрак, — проворчала сонная Альфис. — Сколько сейчас времени?

— До завтрака еще полтора часа, — улыбнулась Макгонагалл, и сон Альфис окончательно выветрился, потому что она пораженно уставилась на соседку. — Что?

— Я могла бы еще поспать! — сказала девочка недовольно. — Ты хоть знаешь, во сколько я вернулась? Я потому и сплю на ходу, потому что спала всего часа полтора от силы! Ох, Мерлиновы кальсоны, Макгонагалл!..

Тем не менее, Альфис пошла в душ и вернулась быстро. Жажда мучила, да так, что Скамандер налила себе стакан воды и выпила его залпом. Мокрые каштановые волосы с рыжеватым оттенком рассыпались по плечам, кудрявились, как у овечки.

Некогда тетя Куинни завидовала племяннице, что той не нужно завивать свои шикарные локоны, они у нее вьются сами. Однако Альфис все равно не была этому так рада. Она все равно заплетала их в косы или делала пучок, с длинными волосами ей было неудобно ходить. Мама умела делать хорошие прически, мастерски собирала волосы в любую, непременно идеальную форму, но Альфис оказалась не готова к тому, чтобы делать это так же идеально. Поэтому под конец дня ее косы распускались, а пряди из пучка на голове выбивались уже через пару часов. Минерва же всегда заплетала себе одну скромную косу или делала конский хвост, она не любила никаких излишеств, считала их ненужными. Зачем морочить себе голову и занимать руки, если можно просто завязать волосы привычным образом? Частично, но Альфис была с ней согласна.

— Теперь расскажешь? — одеваясь в чистую выглаженную одежду, Скамандер посматривала на соседку.

— Да, но сначала я должна передать тебе это. Сниффл доставил сразу после совета по вашему делу. Они же написали твоим родителям… — Макгонагалл потупила взгляд и поджала губы. — Письмо от мистера Скамандера, твоего отца.

Альфис, сращу ощутив огромную тревогу, схватила конверт и немедленно его распечатала. Надо же, она и забыла о том, что ее семье должны были сообщить о наказании. Как она могла забыть? Китч учуял знакомый и до боли родной запах в конверте, а потому не съел его, а улегся на бумажный пакет сверху, стоило девочке отложить его дрожащей рукой.

«Едва я получил письмо от профессора Дамблдора, тут же решил отложить все дела и вернуться домой», — писал папа, приступив к главному даже без приветствия. — «Что ж, мама, конечно, жутко переживала и переживает за тебя до сих пор. Мы предупреждали, что тут без последствий не обойдется. Недавно, кстати, в нескольких газетах писали и говорили в Министерстве о том, что и без Грин-Де-Вальда войны в мирное время будут продолжаться. Еще не все его последователи пойманы. Как я и опасался, это коснется и Хогвартса. Ты не представляешь, милая, как я рад, что ты наказана всего лишь за утаивание от директора этого своего собственного расследования.

Тесей рвет и мечет, но мы с твоей мамой очень горды Говардом, хоть и понимаем, что поступил он до жути опрометчиво. Как хорошо, что у тебя есть такие друзья, которые готовы за тебя вступиться и помочь тебе в любой ситуации.

Наверное, теперь наши просьбы о том, чтобы быть аккуратной, на тебя не подействуют, но мы все еще просим. И я лично тебя умоляю, Птичка. Ради твоей мамы и малыша. Сейчас Тина еще спокойна, ведь я смог ей доступно объяснить, что ты наказана не за серьезный проступок, что ты поступила благородно и, наоборот, смогла помочь, но мне было страшно ей говорить о том, что у вас произошло, когда я вернулся домой. Пожалуйста, не заставляй меня больше рассказывать ей такие поражающие новости, иначе я слягу рядом с твоей мамой.

Так как я один из представителей Родительского комитета, мне тоже приходилось принимать участие в обсуждении вопроса об исключении тех ребят со Слизерина. Да, их обоих исключили, как ты, наверное, уже знаешь. Был нешуточный спор, очень горячий. Их родители имеют большое влияние, но не больше, чем у Альбуса Дамблдора. Два когтевранца остались на испытательном сроке. Плохие времена вновь грозятся наступить для Хогвартса. Теперь школа будет под пристальным наблюдением общественности. Надо вести себя тихо, если уж не выходит осторожно.

Любим тебя и верим в тебя.

Родители».

Альфис отложила письмо и вздохнула, глядя в стену перед собой невидящим испуганным взглядом. Она не могла понять, было ли это лучше того, чего она ожидала, или было хуже. Наверное, это было куда лучше того, чем могло быть. Мама в порядке. Ребенок в порядке. Все в порядке. Приложив руку ко лбу, девочка опустила голову, еще молча и вздыхая снова. Минерва заерзала на своем месте, все еще сидя напротив.

— Ну, что? — спросила она робко.

— Обошлось. Мерлинова борода, — прошептала Альфис и легла на кровать, снова нуждаясь в небольшом отдыхе. Голова кружилась. — Столько всего… У тебя никогда не было чувства, что ты подводишь свою семью? Что ты ее недостойна?

— Ну, не то, чтобы недостойна… Но то, что подводила, это бывало, — тихо призналась соседка. — А у тебя?

— Да, — тут же ответила Альфис. — Оно у меня и до сих пор.

Идя по замку к Большому Залу, Альфис волновалась. У неё не были сделаны задания, а предметы сегодня были серьёзные. Из-за наказания она могла получить отработки по предметам, баллы у Гриффиндора могут забрать. Необходимо было держать удар, не терять хорошую форму, блюсти дисциплину. Придётся перечитать "Историю Хогвартса" и его правила.

— Альфис! — Николя, друг Говарда, махнул ей рукой. — Садись к нам!

Посмотрев краем глаза на Минерву, Скамандер убедилась, что соседка не против, а затем села к четверокурсникам. Тут же сзади ее обняли так крепко, что едва не задушили. Обернувшись, Альфис с удивлением обнаружила, что это очень сильное любвеобильное нечто — Диана. Такая хрупкая и так обнимает! Гриффиндорцы сели плотнее, чтобы место за их столом досталось и ей.

— Я так рада, что ты в порядке! — Диана села рядом, а потом обняла ее ещё раз. — Ну, как там, в подземелье? Страшно было?

— Сначала да, — Альфис улыбнулась. — А потом я поняла, что страшнее рожи Прингла там ничего нет.

Гриффиндорцы засмеялись, Шадис прижалась к боку любимой подруги. Николя вздохнул, он не смеялся. Лишь улыбался кузине своего лучшего друга снисходительно.

— Это тебя ещё просто не пороли и не держали под арестом пару дней, — сказал он. — Говарда держали. И сейчас держат.

— Ну, он явно порки и ареста не боится. Привык уже, наверное, — Скамандер вздохнула. — Значит, и я не буду бояться.

— А кто говорит о боязни боли и темноты? Страх перед семьёй и перед своим факультетом для достойного юноши идёт прежде всего, — слова четверокурсника встретили тишиной все гриффиндорцы. — Почему слизеринцы всегда спокойны, даже когда их ведут наказывать? Им бояться нечего. Их драгоценные папочки прикроют их пятые точки.

Хихиканье снова послышалось за столом, слова согласия посыпались с разных сторон. Скамандер улыбнулась, Шадис тоже. Тем не менее, улыбки у них уже были не такие задорные.

— Как там Барни и Говард? — спросила Диана, подавая Альфис еду со всех краев стола.

— Говард в другой камере. А мы с Барни висели рядом на цепях. Он говорит, что не знает, что будет дальше. В кабинете директора выяснилось, что его отец недоволен тем, что Барни попал на Гриффиндор, а еще он поощрял его дружбу с теми змеями, — зашептала Скамандер. — Роджерс хотел угодить отцу, и ему жаль, что пришлось так поступать. Но он все такой же зануда, конечно, — с усмешкой фыркнула Альфис. — Я пообещала ему, что мы всегда будем друзьями, что бы ни случилось.

— Конечно, будем, — без всяких сомнений сказала Диана. — Иначе и быть не может. Не бросим же мы его...

— Слизеринцев исключили, а Джоша увели в подземелье вместе с его дружком, — сказал другой гриффиндорец и фыркнул. — Наверняка их даже посадят в одну с Говардом камеру. Не завидую Джошу.

Альфис не согласилась бы. Кузен не мог позволить себе ещё одно нарушение, иначе просидел бы в подвале ещё дольше. Наверняка ему хотелось выйти наружу поскорее.

— А что насчёт Барнабаса? — спросил Николя. — Мы слышали, что он тоже напал на тебя тогда и убежал первее всех. И тоже отбывает наказание. По-моему, вполне заслуженно.

— Он спас мне жизнь, даже дважды. Первый раз был, когда он отказался бить по мне заклинанием, а второй — когда предупредил Говарда о том, что сейчас в библиотеке будет драка и мне грозит опасность, — Скамандер нахмурилась. — А ещё он помогал нам на уроках, спросите наших однокурсников. Да, он раздражает и слишком много умничает, но он гриффиндорец. И он набрался храбрости, чтобы ответить за свои ошибки перед учителями.

Уронив ложку в суп, Альфис расплескала его, брызги полетели на неё и всех, кто сидел рядом. Тихо извинившись, девочка набрала булочек, залпом допила стакан тыквенного сока и ушла на уроки, Диана поспешила догнать ее.

— Они же почти ничего не знают, — попыталась вразумить она. — Даже мы с Миневрой ничего толком рассказать не можем, а мы ведь были в кабинете вместе с тобой и твоим братом. Мы рассказываем, что видели, а ребята рассказывают то, что слышали от других факультетов. Однако участниками этих событий были вы, пока что вернулась лишь ты одна. Слизеринцев сегодня утром уже нигде нет, когтевранцы отбывают наказание, наш друг и твой брат тоже. Только ты пока что можешь рассказать ученикам, что ты видела и слышала.

Скамандер шла медленнее с каждой секундой, понимая, что Диана права. Зря она вспылила. Но не возвращаться же теперь в Большой Зал, а то это будет совсем по-детски. Первым уроком были Заклинания со Слизерином. Что ж, это должен был быть чертовски трудный урок.

— Увидимся, — сказала Альфис подруге, вздохнув. — Извини и ты меня тоже. Просто я еще и не выспалась, к тому же.

— Ничего, я возьму это, — Шадис забрала у нее две булочки, ухмыляясь, — и можешь считать, что ты прощена. На Истории выспишься.

Скамандер усмехнулась и кивнула. Да, профессор Бинс все равно даже не взглянет на нее. Его и на собрании преподавателей вчера не было. Интересно, он вообще куда-либо выходил после своей смерти, не считая спальни и кабинета Истории?

Слизеринцы были напряжены, но молчали. Гриффиндорцы встретили Альфис с любопытством, но без выраженного восхищения. По крайней мере, не все. Почти каждому было интересно, что происходило в кабинете и что страшного есть в подземельях. Альфис не выспалась, ей хотелось поскорее закончить с занятиями и лечь спать, даже не сделав уроки, но вместо этого пришлось все рассказывать, хотя бы кратко, без деталей и подробностей, которые лично ее волновали больше всего.

— Может быть, вы займетесь заклинаниями, мисс Скамандер? — вдруг строго спросил профессор Флэймворк, незаметно подошедший сзади. — Вы все, болтуны, займитесь лучше зельем. По десять баллов с обоих факультетов! Да, мистер Розье, я вижу все! Не думали же вы, что я закрою глаза на ваши милые разговорчики?

Профессор был особенно требователен сегодня. Раньше на лице его даже доли улыбки не появлялось, но сегодня его лицо исказилось чуть ли не в яростной гримасе. Из-за чего он так привязался к ним всем? Скамандер как знала, что некоторые преподаватели в ней разочаруются. Радовало лишь одно — за Слизерином теперь будет присматривать лучше. Сегодня она была слаба в своем любимом предмете, что ее не удивило, но разочаровало. Все-таки, лучше бы Минерва не будила ее так рано, набралась бы хоть немного сил. Еще и позавтракала едва-едва… В общем, это должен был быть самый худший день в ее жизни, по мнению самой девочки.

История магии сегодня была просто лучшим предметом, такого блаженства Альфис еще не испытывала. Просто это был единственный урок Истории, который она полностью проспала. Последнее, что она помнила — мистер Бинс начинает лекцию. Час сна, конечно, мало что решал, и от него едва ли стало лучше, но Альфис хоть немного приободрилась, этого хватило еще на два урока. На Травологии, получив пять баллов вместо потраченных на Заклинаниях десяти, девочка даже похвалила саму себя. Надо было проявить больше упорства, пока оставались силы.

Собственно говоря, этот учебный день больше ничем и не запомнился. Придя в гостиную, Альфис упала на кровать и заснула, даже не покормив Китча. Ничего, он и так уже был пухлым, несколько часов без еды прожил бы.

Проснувшись, Альфис не сразу поняла, где она находится и сколько сейчас времени. Китч, развалившийся на ее кровати, громко сопел, характерный храп за балдахином говорил о том, что Сниффл тоже здесь. Встав с кровати, Скамандер тихо позвала его, но с первого раза он не проснулся. Проснулся лишь тогда, когда девочка соизволила позвать его по-совиному. У него было очередное письмо. Наверное, его впустила Минерва, пока соседка спала.

— Держи, — девочка дала филину печенье и погладила по шелковистым перьям. Сниффл довольно фыркнул.

Теперь письмо было от мамы. Альфис поджала губы, распечатывая конверт. Бумага пахла мамиными духами. Скамандер села на пол, опираясь спиной на край кровати, и прижала письмо к груди, вдыхая такой родной запах. Как она могла подвести маму? Как могла так поступить с ней? Тихие всхлипы раздались в тишине темной комнаты девочек-первокурсниц.

«Привет, Альфи,» — очень приветливо начала мама. — «У меня все хорошо, хотя ты напугала нас всех. Твой папа может утверждать обратное сколько угодно, но я-то знаю. Он мне все объяснил, я все понимаю. Все хорошо. Не волнуйся, не расстраивайся. Тебе нужно думать об учебе. До каникул осталось каких-то четыре месяца. Твой брат или сестра родится в июне, так что, думаю, у тебя есть на один повод больше ждать каникулы.

Я не хочу тебя ругать, и не буду присылать тебе в школу кричалку, потому что не хочу расстраивать себя и тебя лишний раз. Понимаю, что сейчас тебе нужно уважение и поддержка среди твоих однокурсников, а это не прибавит тебе шансов. Но преподаватели думают, что мы тебя отругали, как следует. Так и говори им, если кто-то из них вдруг спросит. Соглашайся с ними, молча кивай. Тебе все еще нужны хорошие отношения с учителями, тебе учиться еще целых шесть лет.

Береги себя. Вернись домой в целости и невредимости (и вместе с Китчем), пожалуйста.

Напиши нам ответ скорее. Мы всегда скучаем».

О, Альфис знала, как они скучают. Она сама скучала по Лондону и Дорсету. Скучала по всей семье и всему питомнику папы, по каждому гиппогрифу бабушки, даже по брату или сестре, что еще не родился. Как жаль, что весенние каникулы в последние годы сократили, не дав возможности съездить домой хоть на денек.

Положив письмо в коробочку с другими письмами из дома, девочка бережно и заботливо спрятала свой небольшой тайник под подушку, а сама решила сделать домашнюю работу, раз уж она выспалась. Не ложиться же спать снова, не сделав важных дел? Китч уже ходил рядом, шевеля коротким обрубком хвоста, ожидая, когда его угостят помятым листом с ошибками. Альфис часто мечтала увидеть его раздвоенный хвост полностью. Как жаль, что крапам нужно его обрезать.

Большие вопросы у девочки вызвало задание по Защите от Темных Искусств. Профессор Блэк опять забежал вперед программы. Он просил написать ему сочинение об оборотнях. О том, какую службу могут сослужить эти существа, каким способом их поймать, как их уничтожать. Для этого надо было прочитать несколько дополнительных книг. Ничего странного в этом задании Альфис не видела, почти в каждой книге об оборотнях было написано только это, но ее папа говорил, что оборотни тоже люди и вредить им надо только в крайнем случае, если они осознанно желают причинить человеку вред. Он говорил, что бывают безопасные оборотни, которые специально уходят в лес или прячутся, заглушая свою боль и звериное желание убивать.

Скамандер не знала, как будет писать это сочинение. Она не хотела описывать способы поимки и порабощения или уничтожения этих существ. В итоге, сочинение у нее вышло о том, как приманить оборотня, как его обезвредить в случае опасности и как убедить в том, что ты ему не причинишь вреда. Альфис осталась довольна написанным. К тому же, это было больше похоже на инструкции отца, а их девочка считала самыми верными. Ее папа был самым лучшим магозоологом, и он не мог ошибиться. С чувством гордости за себя и свою семью, Скамандер снова легла спать.

И утром проснулась уверенной, что все будет отлично, что она все сделала правильно. Минерва теперь выглядела сонной, по ее словам ей снились кошмары. Слишком много литературы она перерыла, чтобы сделать задание по ЗоТИ, ночью ей снились одни чудовища с огромными зубами, огромные темные леса. Альфис спросила ее, что за книги такие она читала.

— Те, что советовал нам профессор Блэк, конечно же, — сказала Макгонагалл, протирая глаза. — Ты тогда клевала носом, неудивительно, что не услышала. Хорошо, что это был урок, на котором мы только писали, я смогла тебя прикрыть. Скажи, что твой конспект съел Китч, может быть профессор даст тебе его переписать…

— Стой, какие книги он советовал?

— Из библиотеки, средневековые тома и справочники по уничтожению существ, и кое-что об использовании магических тварей в волшебных нуждах. Ну, как их в быту применяли или на лесной охоте. Профессор Блэк сказал, чтобы мы пользовались ими быстро и старались прочитать, как можно больше, пока их не увезли из библиотеки.

Скамандер не до конца понимала, о чем говорит соседка, пока не вспомнила вчерашнее собрание в кабинете директора. Преподаватели голосовали за то, чтобы очистить библиотеку и особенно Запретную секцию от темной литературы. Многое собирались отправить на проверку мракоборцам. Надо было срочно написать ответ маме, а заодно спросить кое-что о том, что советовал мистер Блэк. Мама ответит быстрее всех других мракоборцев. Она же тоже разбирала у себя на работе подобные книги.

Когда настало время весеннего матча по квиддичу, вся школа гудела лишь об этом. Альфис тоже оказалась практически в центре всех этих разговоров, потому что жила по соседству с самым неожиданным и ярым фанатом этой игры. Просто в преддверии финала выяснилось, что Минерва гораздо серьезнее относится к квиддичу, чем можно было подумать. Она искренне переживала за команду Гриффиндора, которая вышла в финал.

Альфис же как-то не особо следила за школьным соревнованием, все равно ведь оставалась в курсе всех событий. У нее как-то не было времени много думать о квиддиче из-за всех проблем. К ним добавилась еще одна, когда мама прислала ответ и подтвердила, что книги, которые профессор Блэк рекомендует своим ученикам, относятся к устаревшим справочникам, написанным не самыми надежными волшебниками. Это все наводило на мысль о том, что не всех приверженцев Грин-Де-Вальда выгнали из школы.

Вернулись из подземелья Барни, Говард и те двое когтевранцев. Мальчишки были совсем забитые и недовольные всеми, в том числе и собой. Когда Скамандер увидела кузена, то непременно обняла его, а тот, поначалу напрягшись, обнял ее в ответ. Альфис знала, что он обижается на нее, как бы брат не отрицал это. Она же помнила из письма отца, что дядя рвал и метал.

Говарда дома не пожалели бы. Там за него некому будет заступиться, когда он останется наедине с родителями. Наверняка он уже жалел, что помог сестре, ведь это был и его последний выговор. Его наказание было в такой же мере тяжелым, как у когтевранцев, которые запугивали учеников и применяли на них заклинания. Альфис даже думала, а что же такого кузен натворил за какие-то три года обучения? Шанса спросить не представилось. За завтраком Говард молчал. После отбытия наказания ему пришла очень громкая кричалка от отца. Грозный и яростный голос Тесея Скамандера напугал даже некоторых преподавателей. Герберт Бири, декан Пуффендуя и преподаватель Травологии, который был человеком весьма драматичным, схватился за сердце, казалось, вполне всерьез.

С тех пор кузен молчал почти всегда, а его редкие улыбки были тоскливыми и недолгими. Говард больше не мог веселиться так, как он привык, и как это привыкли видеть другие. Однако даже если он стал примером дисциплины, то его успеваемость по-прежнему вызывала жалость. Его лучший друг Николя был курсом старше, так что он не знал, что на уроках делает его товарищ. Альфис знала лишь то, что Говард ударился в Защиту от Темных Искусств. На уроке к ней как-то раз снова подошел профессор Блэк, проверяя ее успехи. Результаты их сочинений об оборотнях он еще не сказал, потому что еще не все успел проверить, но тут вдруг решил раскрыть интригу.

— Не могу поставить вам больше «Слабо», — сказал он с полуулыбкой.

— Почему? — искренне удивилась Скамандер. — Я же все написала. Уложилась в размер и исправила все ошибки. По словам… по книге моего отца…

— Я не говорил вам писать по словам и книге вашего отца, — твердо произнес профессор, от его снисходительной улыбки не осталось и следа. — Я рекомендовал другую литературу. И я ставил другие цели: мне нужны были способы поимки и уничтожения оборотня, а так же список его полезных достоинств для использования колдунами. А что у вас, мисс Скамандер? Способы приманки и обезвреживания.

Мужчина поджал губы, чуть нахмурившись, и Альфис опустила взгляд. Теперь ей стало стыдно.

— Но вы, как уже было сказано вами в оправдание, уложились в размер и избежали грубых ошибок, поэтому я поставил вам на две отметки выше заслуженной. Лучше вам хорошо потрудиться на уроке, чтобы получить оценку выше. Ваш старший брат, например, усердно старается, чтобы исправить свои ошибки. Вы могли бы взять с него пример.

— Брат? — удивилась Альфис. Говард, такой тихий в последнее время и не проявляющий внимания к учебе, вдруг старается на уроке?

— Кузен, — исправился профессор Блэк. — Скамандеры, похоже, начали подавать надежды. Я всегда был уверен, что вы способны на большее, чем участвовать в разных стычках.

Альфис не ответила, да и ответ от нее, кажется, не требовался. Тем же вечером она снова села рядом с братом в гостиной и пристально пригляделась к нему.

— Чего? — Говард оглядел себя. Он немного растерялся из-за такого пристального взгляда сестры. — Чего ты так смотришь на меня?

— Ты снова взялся за учебу, — выдохнула она, немного подрастеряв былую уверенность. — Я рада за тебя. Дядя Тесей тоже будет рад.

При упоминании отца Гов снова заметно помрачнел. Он и раньше не особо любил упоминаний знаменитого Скамандера старшего, а теперь и вовсе всячески избегал разговоров о родителях после той кричалки за завтраком.

— С чего ты взяла, что я взялся за учебу? — спросил он, сворачивая свои пергаменты с домашним заданием.

— Профессор Блэк на уроке Защиты сказал мне. Сказал, что ты стараешься. Надо же… Я всю неделю думала, что уже никогда не увижу своего любимого Говарда, — девочка уложила голову на руки, с заботой глядя на брата.

— И какой же твой любимый Говард? — кузен тоже улыбнулся ей нынешней тусклой улыбкой, однако в глазах снова блеснули искры.

— Он веселый, шумный и он потрясающе колдует по поводу и без повода, — сразу ответила девочка, хихикнув.

— Но разве он хорошо учится? — приподнял бровь Говард. Улыбка еще не сходила с его губ, пока самая долгая за последние несколько дней.

— Иногда, — качнула головой Скамандер младшая. — Время от времени.

Говард тихо рассмеялся, чем привел свою кузину в восторг.

— Я же не просто так стараюсь на Защите, — заговорил он. — Альф, ты правда веришь, что поймали четырех уродцев и на этом все кончится? Нет, двое из них остались в школе и это только те, которых мы знаем в лицо, а еще несколько неизвестных с такой же дурью в голове могут бродить совсем рядом. Теперь я буду действовать аккуратнее. Мне нужно учиться лучше, не терять форму в дуэлях, и профессор Блэк помогает мне.

Говард растрепал свои темно-каштановые кудри, а Альфис, подняв голову, едва нахмурилась.

— Ему не стоит доверять. Ты знаешь, что профессор советует темную литературу? И сам он из рода Темных волшебников! — зашипела гриффиндорка совсем тихо.

— Ты еще скажи, что ему нельзя доверять, потому что он из Слизерина. Предрассудки, Альфис, — фыркнув, уверенно сказал юноша. — Знаешь, в старых книгах от темных волшебников можно вычитать не только про обряды на крови. Он же не биографию Грин-Де-Вальда советует и не учит применять непростительные заклинания. Представь себе, не все из чистокровных волшебников обязательно Темные. Да хоть нашу семью возьми…

Говард уже набрал полную грудь воздуха, заерзав в кресле, но тут же замер и нахмурился пуще, а затем решил оставить тему семьи позади, как обычно. Вместо этого он решил привести другой пример.

— Помнишь, ты рассказывала, как читала у мамы на работе про двадцать восемь чистокровных семей? Они все поголовно из Темных? Ты сама знаешь, что нет. Если бы от Блэков исходила какая-то серьезная опасность, директор или деканы заметили бы. Думаешь, что ты умнее Диппета или Дамблдора?

Альфис робко покачала головой. В учителях она не сомневалась, но ведь не мог Блэк просто так на своих уроках сталкивать учеников и заставлять их драться? Альфис не могла поверить в его невинность.

На следующее утро, когда наступил день матча по квиддичу, Макгонагалл приводила себя в порядок с самого утра. Завязав сложным, но красивым узлом гриффиндорский шарф, она пошла с ним и на уроки тоже. Впрочем, лишь за завтраком соседка откинула его назад, чтобы не запачкать.

— Что это у тебя? — Альфис ткнула в яркий значок размером с кулак на ее груди, обращая на себя внимание нескольких однокурсников, сидящих рядом.

— Символ нашего факультета, — гордо ответила соседка. — Чтобы поддержать команду.

На значке была изображена львиная голова, широко разевающая клыкастую пасть и трясущая пышной растрепанной гривой. «ГРИФФИНДОР ВСЕХ ПОРВЕТ, ТОЛЬКО ВВЕРХ И ТОЛЬКО ВПЕРЕД», — гласила яркая золотая надпись. Первая ее часть была расположена сверху, а вторая часть снизу. Буквы сияли и искрились, а маленький лев, совсем как живой, рычал без остановки.

— Вообще-то, он громко рычит, — похвасталась Минерва. — Но пока что я наложила на него заклятие немоты. Перед матчем сниму.

Не одна Макгонагалл приобрела этот значок. Еще несколько ребят ходили с таким же, даже Николя пришел на завтрак с рычащим львом на груди. Правда, только он и Минерва потрудились наложить Силенцио на свои значки, у других они безостановочно рычали, каждый на свой лад, и от этого рева у Альфис скоро начались мигрени. Она едва заметила, что Говард, а потом и Барни поднялись из-за стола и куда-то ушли, даже не доев свои порции. И времени до уроков ведь еще хватало.

Альфис знала о квиддиче почти все, у нее даже была команда-фаворитка — Уимбурнские Осы, но о школьных матчах она правда в последнее время не успевала думать. И даже сейчас, идя на игру за компанию с Минервой, едва завидев в толпе кузена, Скамандер снова задумалась о своих делах, а не о финале.

— Сядем здесь! — Минерва сумела найти места для них обеих. — Пора снимать заклинание немоты!

Она взмахнула палочкой, сказав какое-то контрзаклинание, незнакомое ее соседке. Тут же лев на груди отличницы зарычал самым громким и грозным ревом, а Альфис вздохнула, закатив глаза. Что ж, даже если эти значки жутко ей надоели, можно было и поддаться разок всеобщему веселью. Забыть о грусти и размышлениях. Все-таки, она любила квиддич. А как иначе, когда мама и папа — любители этого спорта и ярые спорщики по поводу того, какая из их любимых команд сильнее?

Матч выдался жарким, он и впрямь ее увлек.

Гриффиндор и Когтевран дрались не на жизнь, а насмерть. Альфис переживала за Макгонагалл, ведь неужели она все еще хочет попасть в команду, глядя на это? Хрупкая и сдержанная Минерва на поле боя? Жалкое зрелище, честно признаться. Но Макгонагалл уже не была похожа на себя, и это она всего лишь болела с трибун — громко кричала, поддерживая команду, вскакивала в каждый переломный или опасный момент, сыпала оскорблениями в сторону противников. А что было бы, если дать ей метлу и пустить в игру? На метле она все-таки держалась просто отлично, во время урока Полетов все схватывала, в буквальном смысле, на лету.

— ГРИФФИНДОР СНОВА ВЕДЕТ! — радостно воскликнул диктор-юноша. Профессор Дамблдор, сидящий рядом с ним, с азартом захлопал в ладоши. — И ТЕПЕРЬ СЧЕТ ПЯТЬДЕСЯТ-СОРОК!

Альфис широко улыбнулась, потирая ладонями. И, тем не менее, снитч еще не был пойман, и ловцы, как слепые котята, время от времени гонялись друг за другом, но руками ловили лишь воздух. Вдруг охотник гриффиндорской команды дернулся в бок и чуть не свалился вниз. Метла под ним резко полетела вверх, к самым облакам, а потом начала пикировать вниз, затем охотник перевернулся и повис спиной вниз. Толпа испуганно охнула. Не сразу поняв, что что-то идет не так, Альфис вскочила, вцепившись в перила перед собой.

— За мной, быстрее, — сказал вдруг Барни прямо на ухо, чтобы его было слышно сквозь все воздыхания напуганных девчонок и громкое недоумение юношей, выраженное вслух. — Под трибуны.

Альфис обернулась и заметила, что вместе с ним стоит и Диана, ее лицо было бледное и искаженное тревогой. Но голос ее оказался спокойным.

— Идем, — она подхватила подругу под руку, вместе они быстро прошли сквозь учеников, вскочивших на ноги и прижавшихся одной плотной живой стеной к перилам, волнуясь за команду своего факультета.

Неизвестно, как и откуда, но Роджерс знал путь под трибуны. К удивлению Альфис, небольшая дыра в боковой стене трибун, некогда укрытая полотном Когтеврана, сейчас была открыта. Шадис снова накинула полотно, когда они нырнули внутрь, в темноту, сырость и прохладу. Трава здесь росла плохо, не хватало света, зато было мокро и свежо, почти морозно. Зима прошла уже почти два месяца назад, снег сошел в марте, земля снаружи успела немного просохнуть, а здесь ботинки вязли в слякоти, громко хлюпали в спешной ходьбе. Но между друзьями еще стояла тишина, ни единого вопроса или объяснения не было высказано вслух.

Трое первокурсников прошли друг за другом дальше, и скоро Альфис смогла различить вдалеке какие-то голоса. Шум и топот над их головами гласили о том, что игра все еще продолжается и находится в самом разгаре. Диктор сетовал, что либо снитч слишком уж бодрый сегодня, либо ловцы — сонные мухи. Альфис выбежала вперед, как только в одном из голосов узнала голос Говарда. Нырнув под одной перекладиной, она попала под трибуну другого факультета, но зато нашла кузена.

— Экспеллиармус! — воскликнула девочка, и палочки — брата и его оппонента — оказались в ее руках.

— Альф… — растерянно прошептал Говард, обернувшись, — Что ты тут…

Кто-то, с кем он до этого момента ругался, пихнул его в сторону с такой силой, что третьекурсник не устоял на ногах и рухнул боком на холодную сырую землю. Ринувшись к перекладине, ведущей к выходу из-под трибун, Джош столкнулся с Альфис. Ему пришлось попятиться назад, когда появившийся Барни направил на него свою палочку. Гриффиндорка все еще стояла в растерянности, крепко держа в кулаке две палочки. Кузен поднялся и потянулся к руке сестры, но та вдруг резко отшатнулась и отошла ближе к Барнабасу, недоверчиво смотря на обоих участников конфликта.

— Альфис, ты чего? — удивился третьекурсник.

— Что вы тут делали? — спросила девочка. Как ни странно, ответил ей Барни.

— Джош пытался сорвать матч. Или хотя бы подстроить травму нашего охотника, который забил больше всех голов, — сказал друг, прицеливаясь к когтевранцу. — Говард побежал сюда. Заметил и додумался раньше меня.

— Я догадывался, что этот змееныш снова затеял что-то, — фыркнул третьекурсник. — Пожалуйста, Альфис, дай мне палочку. Форма и мантия вымокли и грязные!..

— Откуда мне знать, что это именно Джош заколдовывал игрока? Может быть, ты помогал ему? — Альфис вдруг сморщила нос, как если бы собиралась расплакаться. — Ты стал другим, Говард. После того, как ты сказал, что занимаешься с профессором Блэком, я не могу не думать об этом.

— Я говорил тебе, зачем я ходил на дополнительные занятия! — в отчаянии воскликнул кузен. Благо, снаружи было очень шумно. Восклицания изнутри не были слышны зрителям на трибунах. — И мне это пригодилось! Я знал, что пригодится!

— Ты делишь мир на черное и белое, так я сказал твоему кузену, когда мы были в одной камере, — вступил вдруг Джош. — Мы больше года дружили, все это время я был собой, просто не говорил о своих убеждениях. Неужели я стал злодеем в одну секунду? Мы с друзьями только вершили хоть какую-то справедливость в этой дикой школе, — он подошел ближе к Говарду, обращаясь только к нему. — Чего хотел Грин-Де-Вальд? Помнишь? Я говорил тебе!

— Могущества. Безграничной власти. Превосходства волшебников над маглами, — ответила Альфис вместо брата. — Он расист и убийца, как и его фанатики. Можешь называть его своими мудреными словами, как хочешь, но это ничего не изменит.

— Он и без того могущественный, глупая, — усмехнулся мальчишка, глядя на нее немного снисходительно, как на ребенка. — Забудь все, что тебе мама и папа наговорили о нем, подумай сама.

— Мне никто ничего не говорил. Моя мама — мракоборец. Я сама все видела и слышала, — губы у Альфис задрожали от страшных воспоминаний. — А ты вспомни Луи, что сделали с его семьей. По-твоему, его младшие брат или сестра заслужили это?

— Дети расплатились за ошибки родителей. Это жестко, но это действует. Никто более такой ошибки не допустит, — Джош приблизился, а она не подумала отступить, позабыв обо всем. Барни же все еще держал когтевранца на прицеле.

— Это не ошибка, тролль ты этакий, — прошипела Альфис, но ее шипение отчетливо различалось в криках болельщиков. — Его родители защищали волшебников и маглов, защищали себя.

— Да какая вообще польза от маглов? — взмахнул руками Джош. Когда он повысил тон, все замерли, не вымолвив и слова.

— Маглы придумывают потрясающие, удивительные вещи, — через несколько секунд откликнулась Шадис, выглядывая из-за спин друзей. — И иногда в их семьях рождаются маглорожденные волшебники. Такие же, как ты. Даже талантливее и умнее тебя.

— Грязнокровки, — фыркнул Джош, сморщившись. — Да что ты в этом понимаешь, жалкая…

В ту же секунду Барни рванул вперед и ударил его кулаком по лицу, позабыв о палочке. Джош пошатнулся и через несколько секунд снова выпрямился, потирая скулу, куда пришелся кривой удар.

— И дерутся они так же примитивно, — еще покачиваясь, выпалил он. — Как дикари. Не думал, что ты опустишься до такого, Роджерс.

— Я и сам не думал, — Барни потер кулак. — Но твое надменное лицо так и напрашивается.

— Что же скажет твой папа, если услышит, что его единственный наследник позволяет себе такое? Кажется, ты говорил, что избежишь порки, заведя дружбу с нами, — когтевранец ухмыльнулся, заметив искру страха в глазах, которую гриффиндорец не сумел спрятать. — Теперь точно не избежишь. Думаю, даже узнаешь парочку новых боевых заклинаний, которыми твой почтенный отец будет тебя заслуженно гонять.

— А как же твоя мать? — заговорил Говард. Его голос был наполнен жалостью. — Она же полукровка. Что с ней было бы, если твой ненаглядный кумир добился своего? Наверняка ты ей сердце разбил, когда она узнала о твоих выходках…

— Моя мать — ничтожество. Истинная магла. Ты сам знаешь, что она меня ненавидит из-за того, что я маг. Зато эту толстую ленивую гусеницу она обожает! — Джош горько усмехнулся, и Альфис заметила, как заблестели его злые глаза, наполненные презрением. — Любимая дочка! Избалованная, ни на что не способная, просто вылитый магл! А раз я маман не нужен со своими стараниями, то и мать такая мне ни к чему! Нет у нее того, что я могу разбить.

— Причем тут вообще наш охотник? — спросил Барни.

— Хавьер, известный ловелас, капитан команды! — протянул Джош, крутя плечами на манер вертлявой девочки. — Разбил столько сердец! Ты не могла слышать обо всех его подвигах, Альфис, а в последнее время, похоже, думала только о своем брате. Так вот, сообщаю, что его последней девушкой была наша староста. Они и недели не встречались. Мне до этого дела не было бы никакого, если бы семья Хавьера не писала про Грин-Де-Вальда мерзкие статьи в газете, но несчастная его брошенная возлюбленная пожелала прикончить его прямо здесь и сейчас. Она не может заняться этим сама, сейчас ей нужно быть на виду у учителей. Я вполне мог справиться с этим вместо нее. Пара переломанных костей, и несчастные папочка и мамочка ради сына завязали бы хоть на неделю со своей желтой газетенкой.

— Теперь мы знаем твоего соучастника. Вернее, того, кто тебя нанял, — хмыкнул Говард. — Рот вовремя закрыть не можешь, Нотт.

— Кто сказал, что не могу? — Джош покачал головой, едва улыбаясь. — Я просто рассказал то, что вы хотели знать. Я ведь никогда вам не желал зла. Почти все мы здесь из чистокровных благородных родов, практически родственники. Просто вы немного сбились с пути. Я хочу вам доказать, что Грин-Де-Вальд — не такой уж и злодей. Да, его сторонники работают слишком жестко, но сам он действует аккуратно и не допустил бы такого, если бы мог контролировать каждого, они же действуют без его согласия, просто от его имени. Наши родители не могут все знать, а мы-то, новое поколение, идем в ногу со временем, разбираемся во всем больше.

Альфис, переминаясь с ноги на ногу, приблизилась к Диане. Она была полукровкой и ее семья совсем не придерживалась чистокровной политики, как и семья Скамандеров. Подруги сейчас остались наедине с тремя похожими мальчишками. Джош приводил все больше аргументов, вынуждая бывших друзей поверить ему снова. Он врал, конечно, врал. Если не желал зла, то почему напал на Альфис за теплицей и в библиотеке?

— Родители разве за добро борются? Нет, они берегут свои шкуры, все чужое сразу в штыки воспринимают. Люди старой закалки не способны к переменам, которые нес Геллерт Грин-Де-Вальд, — с благоговением рассказывал Джош. Барни молчал, но палочка его уже была опущена. Говард еще смотрел с недоверием, но не двигался с места, уже забыв о грязной одежде. — Давайте продолжать его дело! Разве плохо, что волшебники смогут взойти наверх? Мы сможем избавиться от гнета стариков, которые нас заставляют сидеть в этой клетке… Хороший волшебник и любящий родитель разве поднимет руку на своего сына? Разве отвернется от него в трудную секунду, поругает? Вы же должны меня понять, ребята.

— Мои родители не такие! — воскликнула Альфис. — И они не такие уж и старые, а еще умные и опытные. Они сражались с Грин-Де-Вальдом, и знают его планы! Я им верю!

— Скоро у тебя родится брат или сестра, — продолжал Джош, обратив на нее внимание. — Ты увидишь, что младшего ребенка всегда любят больше. Тебя забудут, и вспоминать будут, только если что-то натворишь. Тогда ты поймешь, что они всегда были другими людьми. Ты поймешь нас совсем скоро, — уверенно заявил он.

— Говард, ты же тоже знаешь, что все это неправда, — Альфис взмолилась к кузену. — Твой папа — настоящий герой, он любит тебя, и желает, чтобы ты тоже был героем. Он же не глупый и не старый. Ты же веришь ему и своей маме, правда?

Больше всего ее сейчас пугал не взгляд брата, какой-то чужой и сомневающийся, не опасная близость к Джошу, и не Барни, опустивший палочку. Ее поразила и жутко напугала гнетущая тишина. Кузен молчал. Смотрел на нее, не моргая, и молчал.

— Говард! — всхлипнула она. — Не верь ему!

— Надо уходить! — вдруг зашипела Диана. — Там профессор Блэк, он идет сюда!

Оглянувшись разом, ученики заметили за перекладинами знакомую мантию и копну волос с редкой сединой. Джош тут же выхватил у Альфис свою палочку и исчез в тени, она успела лишь испуганно пискнуть, когда это случилось. Говард побежал в ту же сторону, что и его бывший друг, схватив за руку сестру, а Барнабас шел за ними с Дианой.

— Идите в кладовку, — сказал Говард, и Роджерс тотчас увел Диану вправо.

Кузен забрался на перекладину и подал руку сестре. Та взялась за его ладонь без колебаний.

Неловко карабкаясь вверх, они оба пробрались к промежуткам между сидениями и помостом под ногами учеников, сквозь которые вниз проникал свет. Все сейчас скопились у перил, игра длилась уже долго. Первой в широкую щель над полом протиснулась Альфис, Говард едва пролез, но сумел сделать это быстро, и поднялся, а затем, опять взяв сестру за руку, повел ее к трибуне Гриффиндора.

— А что вы тут забыли? — спросила их старшекурсница, обогнавшая и вставшая на пути.

Значок старосты сиял на ее груди, прямо рядом с вышивкой герба Когтеврана. Посмотрев в лицо высокой брюнетки с блестящими темными волосами, уложенными в прическу помпадур, Альфис поняла, что это та самая девчонка, которую бросил охотник Гриффиндора. Та самая, что наняла Джоша для мести.

— Сами не знаем, — виновато улыбнулся Говард. — Мы очень увлеклись игрой. Наверное, понемногу, шаг за шагом, пришли сюда. Здесь вид лучше.

— И ГРИФФИНДОР ВЫРЫВАЕТ ПОБЕДУ! — крик диктора смешался с его радостным смехом. Голос дрожал, наверняка почти сорвался.

Пропустив мимо ушей счет, Альфис вместе с братом прошли мимо старосты, ушли на свою трибуну.

— Возможно, я не очень верю своим родителям, потому что они меня не жалуют, — вдруг признался Говард, еще держа ее за руку. — Но я верю тебе.

Альфис, которая еще не отошла от испуга, вытерла слезы с красного веснушчатого лица и робко улыбнулась.

Теперь, когда кубок школы был в руках у гриффиндорцев, те ходили оставшиеся месяцы учебы с гордыми лицами. Альфис тоже была рада, но причина ее радости была иная. Она поверила Говарду и ругала себя за то, что не доверяла раньше, что посмела усомниться в кузене.

Дело близилось к концу года, у первокурсников должен был быть небольшой экзамен. Всех, кто не волновался по этому поводу, волнением заразила Минерва Макгонагалл. Альфис отлично помог Говард, он заверил ее, что все будет не так страшно, как может показаться. Вот пятикурсники и семикурсники действительно наводили ужас — их СОВ и ЖАБА были куда труднее и важнее. Глядя, как дергается глаз у старосты Гриффиндора, девочке оставалось лишь нервно посмеиваться — вроде как смешно, а вроде и плакать хочется. Ее потом ожидала такая же нервотрепка.

Учителя тоже внушали, что ничего страшного не произойдет. Лишь профессор Блэк с особым упоением смотрел на мучения Минервы, убежденный, что никакие слова утешения ее поведение не исправят. Посмеиваясь над ней, Блэк даже чуть-чуть подливал масла в огонь. Если ему казалось, что Макгонагалл как-то не так отрабатывала заклинание или допускала хоть малейшую ошибку в письменной работе, профессор лишь говорил заветную фразу — «Это может встретиться в контрольной работе» — и Минерва едва ли из кожи вон не лезла, но тут же исправлялась в лучшую сторону. С одной стороны, это казалось коварством, а с другой — полезной идеей. Она работала не только на Минерве, но и на некоторых других нервных учениках. Зато успеваемость выросла.

Альфис к концу года осталась уверенной хорошисткой, едва не дотянула до отличницы, но этого ей хватало с лихвой. С ее-то наказанием и проблемами, в которые она с удовольствием вмешивалась, на хорошую учебу времени и мозгов точно не хватило бы.

— Мама сказала, что купит мне мою собственную метлу, если я закончу свой первый год идеально, — с улыбкой рассказала Минерва как-то раз перед сном. — Хотя у нас и не так много денег… Но это будет мне подарок. За день рождения, Рождество, за первый учебный год. Так уж вышло, что в те моменты денег на подарки не было, но мама сказала, что накопит, и…

Где-то на этом моменте Альфис уснула, а сквозь сон разобрала, что сонный рассказ соседки сменился бормотанием и вскоре голос Макгонагалл затих вовсе. Девочки так уставали, что рано засыпали, и дни быстро сменяли друг друга.

Скоро потеплело достаточно для того, чтобы Альфис смогла проводить все свободное время на скамейке во дворе Хогвартса или у Черного озера. Снова Китч резвился на природе и просторе, а его хозяйка расслабилась под одним деревом на холме, на самом краю Запретного леса. Отсюда было видно все. Скамандер даже задремала немного, пока Сниффл не принес ей письмо прямо сюда — Совятня была в паре шагов отсюда, наверняка филин просто приметил свою владелицу издали. Прочитав письмо, девочка подскочила на месте, открыв рот. Вот тебе и хорошая пора…

Дедушка Джона был очень старым, чудаковатым. С головой у него уже были проблемы, как и с магией, но со своими внуками и правнуками он обращался по-прежнему нежно, не причиняя им неудобств и обид. Беззубая улыбка всегда сияла радушием, на такую нельзя было не ответить. Волос на голове совсем не осталось, пожилой мужчина много шутил по этому поводу. Самый старый из Скамандеров, он пережил своих братьев и сестер, свою жену, но оптимизма не терял никогда. Несмотря на то, что его странности иногда могли наделать бед в доме, увлечения у Джоны были самые тихие: рыбалка у пруда неподалеку. В последние годы только там он и проводил свободное время. Там и умер добрый дедушка, почти на руках у папы, который подкармливал местных водных животных в то время. Альфис не могла поверить, что этот милый старик, всегда угощающий ее при встрече конфетами и играющий с ней в волшебные шахматы холодными и дождливыми вечерами, ушел из этого мира. Она даже не успела попрощаться, даже не видела его толком на Рождественских каникулах…

— Мне так жаль, — Диана сидела рядом тем же вечером, на том же холме, положив на плечо подруге свою голову.

Скамандер смотрела на водную гладь, обнимая свои колени. Что ж, приятный был дедушка, божий одуванчик, как выражаются маглы. Да, ей определенно будет не хватать его скрипучего тонкого голоса. Но и плакать Альфис не могла. Она готовила себя к такому, прадедушка ведь был далеко не молодым. Но она скорбела, как и вся ее семья где-то там, далеко. Скоро пришли письма от мамы, бабушки, даже дяди Тесея. Утром пришло письмо из Ильверморни от кузена Рори, он искренне соболезновал. Когда-то давно и он сам слушал сказки от дедушки Джоны. Альфис ответила всем, ей тоже было тяжело, но больше всех она поддерживала папу и маму. Маме нельзя было волноваться, а папа просто был человеком ранимым и очень любил своего деда, к тому же был с ним в его последние минуты.

Впрочем, семейные дела не закончились на этом. Приближался июнь, день рождения брата или сестренки, и вот тут Альфис переживала еще хуже, чем самые нервные ученики, готовящиеся к экзаменам.

— Я тоже волновалась вместе с младшим братом, когда Роберт должен был родиться. Это еще один младший брат, — поясняла Минерва с улыбкой. — Папа сказал, что всегда переживал, когда рождался каждый из нас. Все это так волнующе, уж я-то знаю. Но когда ты старшая и ты впервые видишь младшего… Они такие маленькие и, ну, некрасивые и шумные, но потом такие милые. И ты уже представляешь, как вам вместе будет весело, каким он будет расти и помогать.

Макгонагалл улыбалась, Альфис отвечала такой же мечтательной улыбкой, лежа на своей кровати вместе с Китчем. Совсем скоро все они отправятся домой с целым багажом новых вещей и знаний, а дома ждут те еще приключения…

Экзамен, вроде как, был несложным. Легкая контрольная работа с целью проверить, что усвоили первокурсники. Минерва все равно слегла в Больничное крыло с нервным срывом, она вдруг резко разуверилась в себе. А Альфис, все же, немного напрягла мозги, так как История ей давалась не очень. Она больше спала на лекциях Бинса, чем училась и даже повторение конспектов, любезно одолженных соседкой, больших результатов не дали. Немного переживая из-за этого, Скамандер покинула экзаменационный зал. Результаты не сказали сразу, должны были прислать уже на каникулах. Чертова интрига только разжигала волнения… Пока не пришла одна важная весть.

Профессор Дамблдор выдернул Альфис из постели ранним утром. Декан тоже выглядел немного сонно, борода его была растрепана, а по рассеянности он забыл снять колпак для сна с головы, но, в целом, профессор был бодрым.

— Только что мне пришла весть о том, что ваша мать рожает, — объяснил он с улыбкой. — И, я считаю, это веский повод для вас покинуть школу на день раньше…

Альфис и слова не сказала, потеряла дар речи, но перешла на бег, чуть опережая декана Гриффиндора. Они пришли в его кабинет, на высоком загруженном столе уже был приготовлен мешочек с летучим порохом. Дамблдор подал ученице горсть. Она залезла в камин, не было времени рассматривать кабинет профессора, девочка смотрела лишь в его глаза, тяжело дыша от бега.

— Вы же знаете, мисс Скамандер, как этим пользоваться? — спросил декан на всякий случай, она быстро кивнула. — Хорошо, просто замечательно. Не забыли свой полный домашний адрес? Повторите про себя, надо произносить четко. Я оповещу преподавателей и ваших друзей. Передавайте вашим близким мои наилучшие пожелания, — улыбка мелькнула в его бороде.

Бросив пороха в камин, Скамандер произнесла заветные слова, не успев попрощаться с профессором.

Вывалившись из камина в гостиной их особняка, девочка, однако, осталась почти чистой. Тут же раздались вздохи, все родственники собрались здесь. Скинув мантию, под которой скрывалась пижама, Альфис угодила в объятия бабушки, улыбаясь, и даже немного расплакалась. Как же она скучала по всем ним, а еще это волнение и еще не прошедшая скорбь по дедушке… Конечно же, бабушка плакала тоже.

— Альфи! — Ньют тут же обнял ее, не успела бабушка отстраниться.

— Папа! — выдохнула девочка, вставая на носочки, протягиваясь к отцу, как подсолнух к солнцу. — Как мама? Где она?

— Она в порядке, — уверила бабушка. — Справляется хорошо. Теперь, когда я тебя встретила, надо пойти к ней и сказать. Это придаст ей сил.

— А сколько еще все будет длиться? — дрожащим голосом спросила девочка.

— Как минимум, еще несколько часов, — сообщила двоюродная бабушка Арабелла, сидящая у самой библиотеки с книгой в руках. — Мы все по очереди ходим к твоей маме, помогаем ей и целительнице, но тебе лучше просто посидеть. Будешь только мешаться, извини.

Тут же послышались страшные крики мамы на втором этаже, Альфис утерла нос и посмотрела в пол. Как страшно было сидеть и ждать неизвестное количество времени, не имея возможности помочь. Если бы она могла сделать хоть что-то…

— Как у тебя дела, милая? — спросил мертвенно бледный папа, растрепанный и все еще одетый в пижаму, как и она сама. — Давай поговорим. Расскажи нам всем, как у тебя дела, как итоговая работа?

Девочка заметила, как все взгляды в комнате устремились на нее. Всем хотелось отвлечься ее рассказом, не слышать и не думать о страшных криках. Впрочем, от некоторых ругательств, которые издавала мама, Альфис даже становилось немного смешно. Да, ее мама ни за что не сдастся. Вдохновляемая этой мыслью, девочка начала рассказывать обо всем, о чем только могла. Некоторых Скамандеров здесь не хватало, особенно ярко выделялось отсутствие Тесея и его жены. При них Альфис смогла бы расписать Говарда в таком свете, что его бы точно пожалели… Но его родителей здесь не было. Слушать о своем сыне они сейчас не могли — оба работали.

— А ты разве не хочешь попасть в школьную команду по квиддичу? — спросил вдруг папа, когда она рассказала о яром увлечении своей соседки. Альфис пожала плечами, глядя на отца робко, сомневаясь в своих решениях по поводу квиддича. — Мы могли бы подарить тебе шикарную метлу.

— Одно дело -домашние матчи, а другое — школьные, — усмехнулась она. — Моего таланта не всегда хватает и здесь, а там-то что? Собьют с метлы еще на тренировке!

Кто-то из родственников усмехнулся. Вздохнув, Альфис посмотрела на часы — прошел всего час! Надо же, как медленно летит время. Темы для разговора почти закончились. Что же делать дальше?

— Давайте позавтракаем, — предложил дедушка Ромул, потирая руками. — Мы тут все еще не завтракали, даже не выспались, как следует. Ньют? — папа Альфис повернулся на зов. — Ты кормил своих животных? А гиппогрифов своей матушки?

— О, да. Забыл. Надо покормить… — рассеяно сказал самому себе мужчина, поднимаясь с дивана и направляясь на кухню.

Альфис сомневалась, что в таком состоянии он сможет уверенно приблизиться к животным, так что вызвалась помочь после завтрака. Немного отвыкшая от домашней еды, девочка заново ощутила тот фирменный вкус бабушкиных блюд. Бабуля завтракала с ними, а вместо нее бабушка Арабелла, жена Ромула, пошла помогать маме. В итоге, гиппогрифов Альфис кормила не одна. Привычно сделав реверанс перед гиппогрифом и изящно ему поклонившись, гриффиндорка прошла в дальнейшие загоны, лишь получив ответный кивок от существа, которое чтило эту немую церемонию. С сожалением Альфис осознала, что забыла Китча в Хогвартсе. Бедный крап будет в растерянности, если хозяйка не вернется после занятий.

Летний Дорсет был чудесен. Прохладные ветра с моря разбавляли нарастающую жару этого дня, Альфис сидела на помосте у пруда, не найдя себе больше дела. Пижама уже запачкалась, а переодеться в домашнее еще не было возможности — девочка боялась подниматься на второй этаж, где была ее комната. Голос у мамы уже сорвался, а ее хриплые крики только нагоняли больше ужаса.

Болтая ногами в воде, Альфис смотрела на свое отражение и сотни мыслей роились в ее голове. Каждая из них была тревожней другой. Почти каждая была о маме и ее ребенке. Надо же, совсем скоро все эти девятимесячные волнения закончатся! Несколько часов казались таким большим и, в то же время, таким маленьким сроком по сравнению с теми месяцами, во время которых Альфис думала о маме.

Сзади послышались шаги, помост под ногами заскрипел, а потом папа сел рядом и накинул ей мантию на плечи.

— Тут все еще прохладно, — поучительно сказал он. — Еще и ногами в воде болтаешь… Что ж, наверное, вода теплая.

— Как парное молоко, — подтвердила Альфис, еще упираясь взглядом в водную гладь. Отец тоже разулся и опустил стопы в воду. Кажется, вздохнул с облегчением.

— Скоро прибудет тетя Куинни, дядя Якоб и Рори. Их в Ильверморни отпускают раньше, чем вас, пусть и на какие-то пару недель… Тетя Куинни волнуется больше нас всех вместе взятых, — усмехнулся Ньютон, его дочь улыбнулась тоже. — Если Тина не родит к тому времени, когда они прибудут, ты можешь поговорить с Рори. Поспорить там, насчет школ… Насчет квиддича. Так время пройдет быстрее. Если сидеть в одиночестве и думать в тишине, секунды на часах вообще станут ползти, как огненные крабы.

— Из-за меня ты тоже волновался? — спросила Альфис, посмотрев на отца с любопытством. Тот усмехнулся снова, на этот раз громче. Щеки его порозовели.

— Еще как, — подтвердил он. — Ты же наш первенец. Я даже был вместе с твоей мамой, когда она рожала тебя. Я принимал роды у самки взрывопотама, на моих руках появилось столько существ, сколько тебе и не снилось. Однако я был абсолютно беспомощен тогда. Тина настояла, чтобы я вышел и ждал внизу… Когда держишь на руках новую жизнь, маленькое теплое существо, испытываешь такие светлые чувства. Сердце разрывается от жалости к такому беспомощному малышу. С тобой все было, как в первый раз. Ты была самым красивым малышом, — тихо и с благоговением сказал папа.

Альфис придвинулась ближе, обняв его, отцовская рука легла ей на плечо. Спустя пару секунд он продолжил рассказ более хриплым и еще более нежным голосом:

— Мы все плакали, глядя на тебя. Такая маленькая, но крепкая, розовенькая и очень громкая. Новый человек в нашей семье, вторая из нового поколения Скамандеров. Тебя лелеяли и берегли от всех опасностей, пока не стало ясно, что ты не желаешь от них прятаться. Ты никогда не жаловалась на кого-то, отвечала за себя сама. Я помню, как один мальчик из поселения бросил в тебя песком, так ты не только не расплакалась, но еще и бросилась на него с кулаками, а еще ругнулась таким словом, что твоя мама еще неделю дулась на меня, Тесея и дедушек, думая, кто из нас мог тебя такому слову научить, — Альфис засмеялась вместе с папой.

— Я хочу так каждый день вставать и гулять около пруда ранним утром, — сказала вдруг она. — Тут так спокойно. Мне этого очень не хватало в Хогвартсе. С какой стороны к Черному Озеру не подойди, там всегда кто-то есть...

— Альфи хочет спокойствия? Сказал бы мне кто-нибудь другой, я бы не поверил, — отец вытащил из кармана кусок засохшей булочки и раскрошил в озеро.

Девочка вытащила ноги из воды и улеглась папе на колени. После завтрака, помощи бабушке и отцу с животными, учитывая, что она совершенно не выспалась, ей хотелось лишь отдохнуть. Свежий воздух со знакомыми, такими родными запахами, идущими по ветру, убаюкивал, а ароматы, исходящие от отца, приятные, до боли памятные, успокаивали. Почувствовав их, ощутив, как ими пропитывается одежда и волосы, Альфис позволила себе прослезиться. Только в эту секунду она поняла, как сильно на самом деле скучала по отцу.

— Пойдем домой, — Ньютон мягко провел рукой по волосам дочки, она стряхнула с себя дремоту не сразу, но послушно поднялась. — Хотя ждать, я думаю, еще долго. Ты рождалась целых полдня.

Мысль о том, что предстоит ждать еще много часов, совсем вывела Альфис из себя. К обеду все дома были напряжены до предела. Бабушка, помогающая целительнице, сказала, что осталось немного. Ковыряясь в своей чашке, сидя за обеденным столом со всей семьей, Альфис не чувствовала аппетита. Глядя в свою тарелку, подпирая рукой голову, она думала о том, что сейчас делают друзья. Всем она отправила письма, пока что ответила лишь Диана, которая желала удачи и терпения. Именно терпения девочке и не хватало, оно было на исходе. Скоро сказали, что ребенок родился, и Альфис бросилась к выходу раньше остальных.

— Нет, постой! — остановила ее целительница в лимонном халате, встав в проходе. Халат был старый, эмблема палочки, скрещенной с костью, уже распустилась на отдельные ниточки, потому что его хозяйка была целителем на пенсии, и ее халат был таким же старым, как и она сама. — Дай несколько минут твоей маме и бабушке. Сейчас там все отчистят, ребенка помоют…

— Как они? — перебил Ньют. — В порядке? Оба живы и здоровы?

— Да, все прошло лучше, чем ожидалось…

Пока целительница отвлеклась на ее отца, Альфис проскользнула под рукой женщины и, под всеобщие недовольные возгласы родственников позади, помчалась на второй этаж. Она совершенно не слышала никого и ничего, даже свой внутренний голос, который настоятельно советовал остановиться и подождать.

Дверь в комнату родителей была приоткрыта. Альфис заглянула внутрь и улыбнулась сквозь слезы — мама была здесь. Несмотря на всеобщий бардак, царивший в комнате, девочка прошла внутрь, старательно игнорируя пятна крови, полотенца, лежавшие в маминых ногах. Она видела лишь уставшую мать, которая посмотрела в ее сторону и улыбнулась так радостно и ярко, что девочка не смогла сдержать слез, бросившись в мамины объятия.

— Все хорошо, — убедила ее изнеможенная мама. — Все в порядке. Не плачь.

— Не могу! — воскликнула Альфис. — Я так волновалась! Все так переживали! А ты еще так кричала, что у меня чуть сердце не остановилось…

— Ну что тут поделаешь, — криво усмехнулась женщина. — Без этого, к сожалению, не обойтись. Я тоже переживала. Ты в пижаме? В школьной пижаме?

— Меня разбудил рано утром профессор Дамблдор и отправил сюда через камин, — пояснила Альфис, не желая отрываться от матери. — Я так и не переоделась, я так боялась подняться на этаж, мне было так страшно…

— Иди и переоденься. А заодно умойся, — Тина заправила прядь каштановых вьющихся волос за ухо дочери. — Когда вернешься, тут уже будет чище и малыша уже принесут. У тебя появился братик, Альфис.

— Братик? — младшая Скамандер улыбнулась широко-широко, а затем на выдохе засмеялась. — Ура! Я сейчас вернусь. Я быстро!

— Лучше не торопись, — посоветовала мать и, посмотрев на ее лицо, разорвав, наконец, объятия, девочка увидела в ее глазах слезы. — Нам нужно время, чтобы привести все здесь в порядок. Я тоже сейчас выгляжу плохо, наверное.

— Нет, ты выглядишь чудесно, мама! — Альфис снова вытерла слезы и поцеловала Тину в щеку. Может быть, она и приврала немного — мама выглядела уставшей, бледной, с растрепанными, торчащими во все стороны волосами, слабой, но такой счастливой.

Выйдя из комнаты, Альфис побежала к себе в комнату, почти в конце коридора. Как жаль, что они не в Лондоне, а в Дорсете, в семейном особняке. В столице Англии у папы и мамы был свой дом, там была комната Альфис, вся ее одежда, все ее вещи, а здесь, где она только проводила каникулы и выходные, у нее было не особо много вещей, кроме внушительной коллекции книг и камней на полочке. Некоторая одежда была ей совсем мала, но старая рубашка и комбинезон Говарда оставались по-прежнему велики. Подвернув штанины и рукава, завязав волосы в пучок с помощью ленты (раньше их вплетали в косы маленькой Альфис), девочка снова вышла в коридор. Теперь не было никакой суеты, все выдохнули с облегчением.

Посмотрев через перила вниз, в гостиную, Скамандер младшая увидела и двоюродного дедушку, заснувшего у камина, и двоюродную бабушку, которая снова что-то читала, однако руки у нее подрагивали и волоски выбились из идеальной прически, в которую была собрана седая пышная шевелюра. Родной бабушки и папы тут не было. Из комнаты родителей доносились голоса.

Заглянув туда снова, Альфис ощутила, как время останавливается, и сердце ее тоже перестает биться.

Папа сидел на кровати, вплотную к маме, и она улыбалась, положив голову ему на плечо. Комната была чистой, почти блестящей, убранной с пристрастием, которое было характерно лишь бабуле. Она, сидя рядом с окном, откуда уже вовсю светило солнце, нянчила на руках сверток, и Альфис, затаив дыхание, приблизилась к ней. Все молчали, ожидая хоть слова от теперь уже старшей сестры. Но она говорить не спешила.

Глядя в сморщенное лицо малыша, она еще не совсем понимала, на кого он похож. Но внутри все дрожало и кровью обливалось от того, какими маленькими были эти глазки, носик и губки. Папа был прав, эта безграничная жалость к беззащитному крохотному существу проснулась и в ней.

— Мы подумали, что надо дать тебе право назвать его, — сказала мама тихо. — Я придумала второе имя.

— Возьми его, — прошептала бабушка, подавая брата девочке, показывая, как это правильно делать. Альфис испугалась, в глазах ее стоял вопрос «А разве можно?!» — Можно, — с заботой ответила бабушка. — Давай, не бойся. Это же твой брат.

Держа в своих руках такую крошку, девочка больше всего на свете боялась уронить этот сверток. Немного дрожа, она села на кровать, потому что ноги становились ватными. Безотрывно глядя на сонное сморщенное личико, Альфис улыбнулась.

— У меня тоже есть несколько имен?

— Твое полное имя — Альфис Афина Скамандер, — с гордостью ответил отец. — Мы с мамой поспорили насчет этого. Был уговор, что, если родится девочка, то имя придумываю я, а если мальчик, то она.

— К сожалению, у меня не такая хорошая фантазия на имена. Тебе следует придумать для него первое имя. В моей семье была этакая традиция. Имя тете Куинни в свое время дала я, — поведала мама с нежностью. — А теперь ты, старшая сестра, должна продолжить эту традицию.

Альфис молчала где-то минуту. Она робко покачала на руках новорожденного брата, слушая, как он сладко сопит. Все боялись вздохнуть лишний раз, лишь бы не разбудить кроху.

— Джона, — вдруг произнесла Альфис почти шепотом. — Можно назвать его Джоной, как прадедушку?

— Можно, — ответила бабушка со слезами на глазах, польщенная тем, что ее третьего внука назвали в честь ее отца. — Мне всегда нравилось это имя.

— Джона Клеменс Скамандер, — произнесла мама. — Хорошо звучит.

— Привет, Джона, — ласково сказала Альфис маленькому брату. — Я твоя сестра Альфис. Мы все тебя так сильно ждали.