По совету Зельевара (гет)

— Грейнджер, не будь такой наивной, я тебя прошу, — морщась, произнёс Драко Малфой, побалтывая в руке молочным коктейлем. На его бледном лице застыла маска недовольства. Он с лёгким раздражением смотрел в окно, туда, где в броуновском движением копошилась толпа, и лишь изредка кидал взгляды на сидящую напротив девушку. — Ты думаешь, века счастливых договорных браков лучиками солнышка подпитывались? Или, может быть, ещё веришь в пряничные домики, бесконечную взаимную любовь и аккуратную стриженую лужайку под окном? Открою тебе маленький секрет, но в чистокровных семьях капелька амортенции в утренний кофе — негласный закон. В правилах домоводства для эльфов испокон веков это первым пунктом идёт.

— Не сравнивай ваши больные устои с нормальным людьми! — произнесла Гермиона и встряхнула головой, откидывая копну кудрявых волос за спину. Локон упал на нос. Раздражённо сдула. Её бесил разговор, бесил Малфой, бесил день. Вообще солнце на небе неправильно светило, и жизнь не радовала. Гермионе категорически не нравилось, что приходилось обсуждать свою личную жизнь с Драко Малфоем. Сказал бы кто-нибудь несколько лет назад, что он останется единственным человеком, кому можно будет излить душу, она бы посмеялась ему в лицо. Смешно, действительно.

С некоторых пор эта весёлая карусель превратилась в её жизнь.

Гермиона исподлобья посмотрела на Малфоя. Сидит тут, раздаёт советы! Взгляд опустился к остывшим оладьям. Вот уже несколько дней ей кусок в горло не лез.

— С нормальными — это с какими? — дурацкая кривая улыбка, — С Уизли что ли? Грейнджер, ты же умная ведьма. Семь детей и кукольный домик на всех! Да там бедняга-Артур литрами, наверное, амортенцию пьёт, чтобы огневиски в сарае для мётел не прятать. Выводок рыжих, крайняя бедность и мегера-жена, заправляющая всем в доме. Повеситься можно, знаешь ли.

— Малфой! — воскликнула Гермиона и ещё больше разозлилась, встретив в ответ скептически поднятую бровь. — Тебе просто не понять, что существует такое чувство, как любовь! Гарри, по-твоему, тоже амортенцию пьёт?

— Вероятно, — насмешливо потянул Драко. — Девчонка Уизли явно подсуетилась.

Гермионе от бессилия захотелось взвыть. Стоило ожидать от Малфоя такого ответа. Что ещё мог посоветовать слизеринец на вопрос: «Как подтолкнуть Рона сделать мне предложение?». Тем более такой слизеринец, как Малфой. Безусловно, он предложил подлить амортенции. Безусловно, это вывело Гермиону из себя. Она считала, что лишать человека права выбора бесчестно и неправильно. Приличные люди так не поступают.

Драко трубочкой соскрёб остатки коктейля с донышка, аккуратно облизнул и отодвинул стакан на край стола. Даже в таких простых и повседневных движениях сквозила манерность, порождённая многолетней дрессурой. Гермиона опустила взгляд на свои блинчики. Поковыряла вилкой. Словно назло растёрла мёд по тарелке. Чисто из чувства противоречия — пусть она и ходит с Малфоем на обеденные перерывы, но нет у них ничего общего, нет! Кроме работы, естественно. И тяги к знаниям. И довольно схожих взглядов на жизнь. Гермиона нахмурилась. Ну, с некоторыми исключениями, конечно.

— Я не буду этого делать, — наконец, произнесла она. — Это нечестно. Рон — хороший человек и не заслуживает такого обращения.

Малфой бросил на неё насмешливый взгляд.

— Как знаешь. Но вообще всё, о чём мужчина не узнает, ему не повредит. Скорее всего, он будет даже рад. Слышала о такой штуке, как ложь во благо?

— Подло, Малфой, это подло! — Гермиона упрямо замотала головой. — Нет ничего хуже того, чтобы врать друзьям, а тем более любимым.

— Так, Грейнджер, всё с тобой понятно. От меня-то ты что хочешь? Ты говоришь — устала ждать, невозможно. Живём вместе пять лет, чувства приелись, быт поглотил, а свадьбы до сих пор не было. Я дал тебе простое и действенное решение проблемы, и сделал это совершенно бесплатно, прошу заметить! — гадко усмехнувшись, произнёс он и, расправив плечи, откинулся на спину стула. На высокомерные и временами презрительные взгляды Гермиона привыкла уже не обращать внимания. Ей часто казалось, что Малфой несёт своё мерзкое поведение, как знамя. Напоказ. Хотите Малфоя — любуйтесь! — Подлить амортенции. Что может быть проще? Многовековая практика этого метода показывает весьма неплохую статистику.

— Я не говорила, что чувства приелись, и поглотил быт! — делано оскорблённо вскинула подбородок она. Для вида. В душе коробило от того, как быстро прочитал её Малфой, переведя все тщательно сглаживаемые формулировки на человеческий язык. — Просто… стало спокойнее!

Малфой хмыкнул и отвёл взгляд, но промолчал.

— И вообще ты говоришь — амортенция. А самому было бы приятно, если бы тебя так обманули? Подменили бы чувства и заставили жить чужой жизнью?

— Мерлин, что ж ты так гиперболизируешь всё, — поморщился он. — В основном, на этот шаг идут с обоюдного согласия. Чтобы жилось проще и без лишних душевных терзаний. Чтобы у мужа было вечно лёгкое чувство эйфории и влюблённости, а у жены отпадало желание пилить по несущественным поводам. Наше магическое общество малочисленно, и шанс найти действительно подходящего партнёра ничтожен. Вот и спасаемся как можем — капелька зелья, и ты вроде как счастлив. Так что если мой брак будет договорным, то я сам себе буду амортенцию варить в лаборатории.

Гермиона молча изучала смотрящего в окно Малфоя. Вся его речь была насквозь пропитана цинизмом, буквально сочилась им. Гермиона Грейнджер наивной девочкой давно не была и всегда считала себя трезвомыслящей. Думала, что у неё нет розовых очков. И теперь сидела и пыталась понять — это у Малфоя проблемы, или она чересчур оптимистична?

Верить в то, что он прав, и амортенция — действительно единственный способ остаться счастливой не хотелось. До сих пор внутри Гермионы теплилась маленькая девочка, в тайне восхищавшаяся магическим миром. Даже несмотря на то, что к своим двадцати двум годам она многое прошла и умом понимала, что мир и люди — все одинаковые, что магглы, что волшебники. Менялась локация, а персонажи оставались теми же. Но глубоко в душе ей так хотелось верить, что у неё в этой сказке сложится как-то по-другому. Она смотрела на семейство Уизли и думала — ну вот же! Так вот должно быть! Гермиона восхищалась даже Малфоями, их ожесточённой сплочённостью. Отца Драко, Люциуса можно судить за взгляды, но отрицать его трепетную защиту семьи было глупо.

И что же, это всё напускное и обман? Всего лишь глупое зелье? Дурман?

— Не грузись, Грейнджер, — хмыкнул Малфой и, встав из-за стола, потянулся за висящей на вешалке чёрной мантией французского покроя. Гермиона тихо следила за ним взглядом и думала о своём голубом маггловском пальто, купленном на распродаже. Вспомнила вечно замызганные куртки Рона, которые он затаскивал до дыр. Они с Малфоем, казалось, жили в совершенно разных мирах. Вот только это — обёртка, а внутри всё то же. — О, не впадай в депрессию только. Кто будет мою репутацию охранять и репортёров наглых от меня отваживать?

— Я не цепной пёс, Малфой.

— Ну, конечно, нет. Цепной пёс у нас один. У него рыжие волосы, а хозяин — ныне герой, — усмехнулся он и, сняв с вешалки её пальто, протянул. — Сама наденешь или помочь?

Гермиона поморщилась и забрала пальто, не став отвечать на оскорбление своего парня. Малфой, казалось, впитал нелюбовь к семье Уизли и Рону в частности с молоком матери. Обращать внимание на вечные выпады в их сторону было себе дороже. Никаких нервов не хватило бы.

Оставив официантке — молоденькой дочери хозяйки — несколько галлеонов на чай, они вышли из кафе. На улице моросил отвратительный мелкий дождь, а небо отливало плотным серым оттенком. Гермиона хоть и родилась в Лондоне, но душой ненавидела эту мерзость, которую и дождём-то назвать было нельзя. Мало того, что негатива нагоняло, так ещё и волосы начинали виться сильнее. Против плохой погоды не помогали никакие заклинания.

Безумно радовало, что уже вечером удастся вырваться из этой городской сырости к Гарри и Джинни в Ипсвич, где кругом поля, свежий воздух и тёплый ветер. По случаю дня рождения Гарри должна была собраться вся семья Уизли и их многочисленные друзья.

Гермиона тоже мечтала жить в загородном доме, но их с Роном вознаграждения, выданного Министерством за заслуги перед магическим сообществом, едва хватило на небольшую квартирку в одном из центральных районов Лондона. В отличие от Рона, не устающего повторять, что это — ничтожно мало за то, что все они рисковали своими жизнями, Гермиона на судьбу не сетовала. Она предпочитала считать, что не за вознаграждение боролась, а за мир во всём мире. За счастье близких, за своё будущее.

— Эй, Грейнджер? — Гермиона обернулась на Малфоя. Тот стоял совсем рядом, палочкой создавая над собой магический зонт. Прозрачное заклинание струилось по кривой, размывая воздух вокруг. — Забудь всё, о чём я сегодня говорил. Сделает тебе рыжий предложение и без амортенции.

Гермиона поджала губы в улыбке. Малфой даже под дождём на пустой Косой аллее стоял с видом короля. Но это не раздражало. Она за год совместной работы научилась смотреть сквозь его мерзкий характер. Он тоже умел беспокоиться и по-своему заботиться.

Мерлин его знал, как, но, похоже, она незаметно для себя вошла в узкий круг людей, на которых Малфою было не всё равно.

Впрочем, это было взаимно. Гермиона не признавалась ни Гарри, ни Рону, но Драко Малфой тоже занял определённое место в её жизни. Он появился внезапно и в самый необходимый момент. Предложил должность своего помощника, пиар-агента и менеджера в одном лице. Малфой после Хогвартса построил карьеру весьма известного, но совершенно невостребованного из-за подпорченной репутации зельевара. Ему нужны были её популярность, народная любовь и вес в Министерстве. Ей нужна была новая работа (из отдела обеспечения магического правопорядка она ушла из-за проблем с начальством) и деньги. Аврорского жалования Рона на жизнь катастрофически не хватало. Год назад Гермиона впервые в жизни продала свои убеждения за приличный ежемесячный чек. Правда, потом не пожалела. Работа с Драко Малфоем оказалась интересной, не такой уж и сложной и хорошо оплачиваемой. Да и сам Малфой раскрылся с совершенно другой стороны.

— И иди домой, — добавил он. — Я как-нибудь доварю партию зелий для Мунго без тебя.

— Пятнадцать литров? — со скепсисом спросила Гермиона.

Малфой пожал плечами:

— Справлялся же как-то раньше, — заметив, что она колеблется, он раздражённо продолжил: — Слушай, хватит на меня хлопать своими милыми глазками. Проваливай уже и отдохни. Я нанимал тебя не для того, чтобы ты умерла у меня в лаборатории.

— Драко… спасибо, — улыбнулась Гермиона и, махнув рукой на прощание, пошла к общественным каминам. Трудно сейчас было представить, что когда-то этот представительный мужчина был истеричным, нахальным подростком, портившим ей и её друзьям школьную жизнь. И хоть Малфой так и остался слизеринцем до мозга костей, временами всё таким же истеричным и гадким, он всё же изменился. Вырос, возмужал, взял в руки ответственность за свою жизнь, перестал оглядываться на родителей. С таким Драко Малфоем Гермиона могла иметь дело.

Вернувшись домой, Гермиона в ожидании Рона мирно испекла шарлотку. Просто так, полакомиться. Испекла одну порцию, чтобы не слушать критические замечания, что «у мамы лучше». Поначалу Гермиона искренне старалась. Даже, задушив гордость, взяла у Молли рецепт. Ей это стоило дорого — она же привыкла во всём быть лучшей! Рон не оценил. Пробормотал с набитым ртом, что, видимо, дело в тяжёлой руке. Как всегда, ляпнул не подумав. С того случая на двоих готовила Гермиона редко, благо совершенно разный распорядок дня позволял. Из-за смен в Аврорате и постоянных вызовов Рон вёл рваный образ жизни. Сейчас тут, через час — где-то ещё.

Их совместная жизнь рассыпалась на глазах. Рассыпалась, а никто не видел. Словно Хогвартс, предстающий магглам руинами, их отношения всем казались романтичной историей любви двух лучших друзей, на деле едва ли таковой являясь. Гермиона знала, что видит руины одна. С упорством, свойственным её характеру, с напором она хотела как-то изменить ситуацию, растормошить болото обыденности, в котором они вдвоём погрязли… Но Рона всё устраивало, для него проблемы просто не существовало. А квоффл в одиночку не забьёшь.

И они даже ещё не были женаты. Гарри с Джинни сыграли свадьбу несколько лет назад, когда им было всего по девятнадцать. Молодые, понятия не имеющие, что ждёт впереди, они шагнули в будущее вдвоём. Гермиона каждый раз, встречаясь с друзьями, со страхом ожидала фразы «У нас будет ребёнок!». Потому что сама всегда мечтала о семье с несколькими детьми и заботливым мужем, на которого можно было бы положиться. В пряничном домике, окружённым бесконечной любовью и стриженной лужайкой под окном. А теперь её мечты воплощались у всех вокруг, но только не у неё. Грёзы юности не оправдали себя. Рон не стал опорой. Конечно, он по-своему о ней заботился, но был настолько простым, что иногда в этой самой заботе причинял боль. И даже несмотря на это, Гермиона дорожила им и их отношениями. Другого у неё не было, и ожидать не стоило. Она отдавала себе отчёт в том, что сама — не сахар. Кроме достаточно уверенного в себе Виктора Крама, за всё время так и не встретилось никого, кто нашёл бы в себе силы проявить к ней внимание. Зачем возиться с умной и сильной ведьмой, когда вокруг полно девушек вроде Лаванды Браун. Милых. Красивых. Уютных. Только Мерлин знал, как сильно Гермиона иногда хотела стать такой же, надеясь, что тогда и Рон вёл бы себя по-другому. Ему бы просто пришлось взять на себя ответственность и задуматься уже о будущем.

А получалось так, что о будущем думала лишь она одна. Вернее, не думала — мечтала. Потакая любимому в его грёзах об аврорской карьере и попутно променивая собственные на материально более выгодные альтернативы.

Рон вернулся домой далеко за восемь вечера, как всегда в ужасно грязной одежде. По каким канавам ползали авроры, Гермиона перестала себя спрашивать уже давно, молча засовывая очередную партию белья в стиралку. Бытовые чары ей давались плохо.

Собралась Гермиона быстрее и долго ждала в гостиной на диване, задумчиво пальцами перебирая плиссированную юбку нового красного платья.

— Гермиона, а где моя чёрная рубашка? — донесся громкий вопрос из ванной.

— В шкафу! — также громко ответила она, уже зная, какая реплика будет следующей.

— Принеси пожалуйста!

Вот так вот.

Принеси, подай, сделай. Гермиона тяжело вздохнула и направилась в спальню. Предполагалось, что в этот вечер получится отдохнуть. В итоге она чувствовала себя как никогда разбитой. Приближающаяся встреча с друзьями с одной стороны виделась отдушиной, мелькающим на горизонте моментом радости, с другой стороны пугала. Все её подруги будут выглядеть откровенно счастливыми. Джинни, опекаемая Гарри. Флёр, живущая за спиной Билла, как за каменной стеной. Анджелина, окружённая шутливой заботой Джорджа. И она, «сильная и независимая» в отношениях. Оксюморон. А ей тоже хотелось быть женщиной, а не закадычным другом и усовершенствованной версией домового эльфа. Который и дом уберёт, и одежду перестирает, и постель согреет.

Гермиона допускала мысль, что надумывает, и со стороны чужой очаг всегда светлее. Только легче от этого не становилось.

Аппарировали в Ипсвич они только полчаса спустя.

Когда они прибыли, празднование шло полным ходом. Самое обычно маггловское вино лилось рекой, а стол с закусками опустел почти наполовину. Пришлось иметь дело с заметно захмелевшими гостями. Гарри с дурацкой улыбкой (появлявшейся у него каждый раз после нескольких стопок огневиски) принял подарок с поздравлениями и увёл Рона «догонять» остальных. Гермиона лишь надеялась, что после тяжёлого дня, её парень не запьянеет слишком быстро.

В небольшом коттедже собрались все Уизли, за исключением Артура и Молли (хотя, скорее всего, они уже просто ушли), а также Невилл, Луна и сослуживцы Гарри и Рона. Шум, раскаты смеха и улыбки быстро затянули в круговорот эмоций и расслабили. Гермиона не помнила, когда в последний раз так хорошо проводила время. Они сидели девчачьей компанией на веранде, с которой открывался вид на маленький садик, пили вино и говорили обо всём на свете. О погоде, коллегах, приближающихся рождественских праздниках. Было действительно хорошо.

По губам Гермионы скользнула улыбка при взгляде на Джинни. Заметно запьяневшая подруга с ногами забралась на стул и теперь громко хохотала над рассказом Анджелины о работе над совместной статьёй с Ритой Скитер.

— Мне кажется, я бы её прокляла, — задыхаясь от смеха, произнесла покрасневшая Джинни.

— А я и прокляла! — воскликнула Анджелина. — Правда, простудой… но зато она точно не подумает на меня, погода-то дрянь!

— Ой, девочки-и-и, — блаженно улыбаясь, потянула Флёр. — Какие мы всё-таки счастливые!

Отведя взгляд, Гермиона залпом допила бокал. Благо, все были так отвлечены и расслаблены, что ничего не заметили. Она догадывалась, о чём дальше пойдёт разговор. После определённой дозы алкоголя у Флёр всегда начинался этап, когда ей очень сильно хотелось обсуждать отношения. В прошлую подобную встречу они узнали много нового о Билле. Такого, о чём Гермиона, наверное, предпочла бы не знать, — а Джинни и подавно!

— Я так рада, что вышла за Билла и познакомилась со всеми вами! — пьяно продолжала она. — Не жизнь, а сказка! Джинни, как тебе повезло, что у тебя был такой хороший брат! У меня вот не было… Такой мужчина, Мерлин! Уже который год замужем, а всё нарадоваться не могу!

Джинни фыркнула:

— У меня все братья отличные! Да, Анджи, Гермиона?

Анджелина согласно закивала головой, подхватывая с блюда виноградинку:

— Я на первых курсах была ужасно влюблена в Чарли!

— О-ля-ля, — широко и хитро улыбаясь, произнесла Флёр. — И что?

— И появился Джордж! Не смотри на меня так, я люблю мужа! У тебя что, подростковых влюблённостей не было? Из нас всех только у Гермионы Рон — первый парень!

— А Виктор? — Флёр удивлённо распахнула голубые глаза. С каждым выпитым бокалом она всё сильнее и сильнее походила на вейлу.

— Ну, Виктор не считается, да, Гермиона? — тон Джинни был скорее утвердительный.

Гермиона выдавила из себя улыбку и пожала плечами. Она редко наслаждалась такими разговорами, но прекрасно осознавала, что спорить с девочками невозможно. Если у неё были какие-то проблемы, это не значило, что они есть у других.

— Повезло же тебе, — потянула Флёр, с неприкрытой завистью поглядывая на Гермиону. — Я бы очень хотела встретить Билла пораньше! Чтобы не было глупых, убогих отношений и расстройств.

— Расстройств не избежать в любом случае, — пробормотала Гермиона и, сделав глоток вина, улыбнулась: — Считай, что ты копила опыт.

— В гробу такой опыт видала, — поморщившись, Флёр отвернулась.

— Давайте не будем о плохом! О, мальчики идут! — воскликнула Джинни.

Спустя несколько мгновений на веранду вывались шумная толпа мужчин. Раскрасневшиеся, со всклоченными волосами и горящими глазами, они громко разговаривали, активно жестикулировали и выглядели крайне довольными. Попивая вино, Гермиона вдруг подумала, что хотела бы посмотреть на такого же всклоченного Малфоя. Явно забавное зрелище. Он же пьёт, верно? А значит, хоть иногда, но напивается.

— Как вечер, девчонки? — улыбнулся Гарри, обнимая Джинни со спины. Она сразу же будто бы расцвела и потянулась к нему руками.

— Ты пришёл, и стало лучше, — пьяно промурлыкала она в ответ. Гермиона с улыбкой и тоской наблюдала, какими жадными глазами они смотрели друг на друга. Их любовь горела ярким пламенем.

Гермиона покосилась на хохочущего с каким-то аврором Рона. Вернее сказать, ржущего. Скорее всего, над очередной похабной шуткой. Сейчас подойдёт и начнёт пьяно и невпопад лезть. А все опять потом будут шутить над ними, мол, какая страсть! На глаза почти навернулись пьяные слёзы. Допив бокал, Гермиона на несколько секунд закрыла глаза, пытаясь взять эмоции под контроль. Наверное, не стоило сегодня так много пить. Алкоголь умножал все её переживания в несколько раз.

Гермиона чувствовала себя просто отвратительно. Ей было противно от того, в каком мерзком ключе она размышляла об одном из самых близких ей людей на свете. Но что делать, если она в обычном состоянии иногда выпадала в осадок от его бестактности? Пусть и неосознанной. А уж в алкогольном опьянении и подавно…

Извинившись, Гермиона вышла из-за стола и, протиснувшись между людьми, вошла в дом. Там, в гостиной на диване расположились Перси с женой и тихо о чём-то разговаривали. Гермиона решила не мешать их уединению и свернула к кухне. Даже туда доносились крики и смех с улицы.

Голова слегка кружилась. Хотелось пить.

— Чёрт, — пробормотала Гермиона, открывая шкафчик за шкафчиком. Видимо, Джинни сделала генеральную уборку, потому что стаканы волшебным образом исчезли с прежнего места.

Удивительно, потому что подруга не была фанатом уборки.

Присев и пошатнувшись от резкого движения, Гермиона открыла нижний ящик. Баночки, колбочки, бочечки… Крупы. Несколько стекляшек блеснули в глубине, у самой стенки. Прищурившись, Гермиона протянула руку, достала сосуд на свет и тотчас замерла. Естественно, это не был стакан. В красивом небольшом флаконе сверкала и переливалась жидкость розового цвета с перламутровым отливом.

Гермиона тяжело вздохнула, как завороженная смотря на находку.

Амортенцию невозможно было перепутать ни с чем.

Опасное зелье. Сложное в изготовлении и бесчестное в применении.

Мысли и вопросы бешено крутились в голове, оформляясь, оформляясь… Гермиона долго смотрела на флакончик, прежде чем, воровато оглянувшись, сжать в кулаке, прижать к груди и резко встать. В ушах стоял шум — то ли от алкоголя, то ли от риска быть пойманной. Она покрутилась в поисках хоть какого-то сосуда. Взгляд упал на стоящий на плите маленький ковшик. Быстро налив в него воды из кувшина, Гермиона откупорила зелье и медленно наклонила.

Одна капля.

Две капли.

Три капли.

Придирчивый взгляд на платье. Вот и рыжий волос.

Раньше её бы замутило, но сейчас она спокойно кинула находку в ковшик.

Отставив флакон с амортенцией, Гермиона уже хотела было выпить воду, как остановилась. А не мало ли будет трёх капель? Малфой говорил что-то о лёгкой влюблённости и эйфории? А вдруг не сработает? Вдруг ей будет мало? Если уж она решилась на сделку с дьяволом, хотелось быть уверенной, что оно того стоит.

Прикусив губу, Гермиона плавным движением вылила одну треть флакончика в ковшик.

Пьяная огненная саламандра! Интуиция подсказывала, что, наверное, она переборщила… но после долгих терзаний и переживаний хотелось просто побыть счастливой!

Неожиданно совсем рядом с кухней раздался голос Рона:

— Гермиона-а-а! Мы будем играть в пьяный квиддич, не хочешь с нами?

Гермиона вздрогнула, в панике закрыла зелье и сунула в первый попавшийся ящик. Схватив с плиты ковшик с ложкой, она размешала клубившееся на дне зелье, молясь, чтобы Рон ничего не заметил.

— Вот ты где! — удивлённо воскликнул он, заходя на кухню. — Я тебя везде искал. О-о, вода! Ты читаешь мои мысли, любимая? Я всё это время жутко хотел пить!

Гермиона не успела даже сообразить, как Рон забрал ковшик и, жадно глотая, выпил его до дна.

На неё накатил откровенный ужас.

Как только последняя капля стекла по его горлу, Рон блаженно улыбнулся и рухнул на пол без чувств. В тот же самый момент в дверном проёме, словно назло всему миру, появилась Джинни. Радужная пьяная улыбка сползла с её лица, уступив место страху:

— Что случилось?!