Я вас пишу, или Бойся вендетты, фикрайтер! (джен)

Тишина для гостиной Малфой-мэнора была привычной, но только не сегодня. Сегодня здесь собрались почти все. Кто именно? А вот это отличный вопрос, на который непросто ответить. Как одним словом назвать всех известных жителей магической Британии? Персонажами? Нет, спасибо. Сами вы персонажи. Здесь вам не тут, они здесь живут. Герои Поттерианы? Светлая сторона с удовольствием согласится, а вот темная — ни за что. Не желают они быть героями, не по-слизерински это. Жители Фанфикополиса? Ну, допустим. Бр-р, как длинно. Хотя это и не столь важно. Важно то, зачем здесь сегодня все собрались.

Все началось с подготовки к празднику пятнадцатилетия Фанфикса.

Драко с Гарри увлеченно переклеивали этикетки на выпивке, Люциус с Северусом, закупившие то, к чему так усердно теперь прилагали свои усилия дети, уже что-то дегустировали. Остальные потихоньку подтягивались к этому безусловно приятному процессу.

В результате после опустошения очередной стеклотары завязалась беседа об их нелегкой жизни в Фанфикополисе, и мисс Грейнджер вдруг предложила маленькую месть — написать фанфик про фикрайтера. Отличная идея! Глаза загорелись почти у всех. Это же можно... можно... да все, что угодно можно!

Кое-кто уже потирал руки в предвкушении. Драко быстренько объединился с Гарри и Гермионой — им было что предъявить фикрайтерам за все хорошее. Дамблдор, который уже четыре дня пребывал в ипостаси Дамбигада, нехорошо блеснул половинками очочков. Появились Уизли всей дружной семейкой и зашептались о чем-то в своем кругу. Им надо было срочно отомстить за Уизлигадов, потому что — ну сколько же можно-то? Остальные присутствующие разбились на группки — очевидно, по интересам, — разошлись по разным углам и тоже начали что-то бурно обсуждать.

— Итак, дети мои, — начал Дамблдор, и все лица обратились к нему, — я кое-что придумал, — он загадочно улыбнулся и достал Бузинную палочку. Взмахнув ей, он пробормотал какое-то странное заклинание, свет в гостиной замерцал, повалил дым, и что-то рухнуло прямо посреди комнаты.

— Твою мать! — закричало что-то, оказавшееся кем-то.

Все присутствующие обступили Дамблдора и с интересом разглядывали, кого же он сюда притащил. Перед ними лежал явно человек, в странном балахоне, а лицо было скрыто под капюшоном.

— Кто это, Дамблдор? Что за мерзость вы сюда приволокли? — нахмурился Люциус Малфой.

— Это фикрайтер, — спокойно ответил Дамблдор. — Натура, так сказать.

— Какой именно? — заинтересовалась Грейнджер. — В смысле, пишет о чем? И вообще, это мальчик или девочка?

— Это обобщенный, собирательный образ. Так сказать, сборная солянка. Именно о нем — или о ней, не суть важно — мы и будем писать. А фикрайтер будет все тут же переживать, прямо как мы в их творениях. В него даже может затянуть дух того, кто пишет, если вам удастся почувствовать и выразить его особенно хорошо. Только отойдите подальше, я создал его на основе боггарта. Чтобы существо определилось, нужно, чтобы подошел кто-то один. Или двое-трое, у кого одинаковые... мягко говоря, претензии.

— Добби, тащи пергамент и перо, — в азарте закричал Гарри.

Он подошел к фикрайтеру и откинул капюшон. Перед ним сидела явно молодая женщина, но с ней что-то было не так: тело рябило, лицо все время менялось, перетекало, словно она состояла из разных частей, и все они изменялись каждая по-своему.

— Что с вами? — спросил Гарри, содрогнувшись от этого странного и не особо приятного зрелища.

— Позови кого-нибудь, скорее! — крикнула женщина. — Во мне борются пампкинпайщик, оранджкрашер, драрристка, снарристка и драккл знает кто еще. О, Мерлин, как это ужасно... — простонала она.

— Гермиона! — по привычке закричал Гарри.

С кем бы ни сводили его фикрайтеры, в трудную минуту он всегда звал ее.

Мисс Грейнджер тут же подскочила к нему, и пампкинпайщик победил в битве фикрайтеров.

— Так вот как это работает, — Гермиона с интересом осматривала получившееся существо. — Ну, что ж, здравствуй, здравствуй, — улыбка мисс всезнайки не предвещала ничего хорошего. — Так значит, это ты бесконечно сводишь нас с Гарри? И это у тебя самые популярные идеи Уизлигадов? Сколько же приворотных зелий они сварили и влили в Гарри и в меня с твоей подачи! А сколько обливиэйтов ты на нас наложила чужими руками? У меня же скоро мозг взорвется от этого! — Гермиона перешла от злости к ярости в считанные секунды. — Это ты заставляешь меня раз за разом предавать Рона и уходить к Гарри!.. А Джинни — она же вроде как моя самая близкая подруга, причем единственная, ты хоть немного представляешь, какой свиньей я вообще выгляжу?

— Да, ладно, Гермиона, успокойся. Это же не самый худший вариант, — возразил Гарри. — Мне даже нравится, ты красивая и умная, я же люблю тебя.

— Ага, как сестру. Тысячу раз мы с тобой это проходили. "Гермиона, ты мне как сестра, я все для тебя сделаю". А потом по накатанной: гиппогриф, Святочный бал, Выручай-комната, Астрономическая башня, библиотека, палатка, танец, битва за Хогвартс. И каждый раз ты долго мнешься, терзаешься, но все же признаешься мне в любви и наконец-то целуешь меня. Хоть бы у Драко поучился, честное слово. Вот кто действует решительно, даже иногда грубо, но уж точно не скучно. А ты же мне как брат, Гарри!

Гарри во все глаза смотрел на Гермиону. Он-то себя считал крутым парнем, а она — при всех! — обвиняла его в нерешительности и медлительности. Он схватил перо и пергамент и застрочил:

"Фикрайтер была умна и красива, но в ее жизни не хватало любви. С мужчинами ей не везло, ее властный характер отпугивал их, свою красоту она не умела подчеркнуть, а вот выставить свое всезнайство было столь необходимо, что окружающие старались держаться от нее подальше".

Гермиона через его плечо читала, что он пишет. Фикрайтер же постепенно стала приобретать черты Гермионы и начала как-то странно мерцать.

— Ах так! — воскликнула Гермиона и выхватила пергамент и перо.

"У нее был друг детства, с которым она пережила множество приключений, но он был таким близоруким, что даже не замечал того, что рядом с ним есть такая прекрасная девушка. Их встречи были частыми, но он не обращал на нее должного внимания".

Раздался резкий хлопок, и фикрайтер исчезла.

— Где она? — испугалась Гермиона.

— В вашем фанфике, я полагаю, — ответил Дамблдор.

— Отлично! — просияла Гермиона и пошла к столу, чтобы писать было удобнее. Гарри отправился следом. Они, передавая друг другу перо и листки, что-то писали, при этом спорили и хихикали.

— Что ж, пока наша Гармония отрывается, остальные тоже могут начать писать что-то свое... — Дамблдор снова взмахнул палочкой.

— Опять Гармония! Опять! Сил моих больше нет, — Джинни Уизли-Поттер в ярости бросилась к столу, где сидели ее обожаемый Мальчик-который-выжил и Она-мне-как-сестра Грейнджер. Она вырвала пергамент и пробежалась по нему глазами.

— Так-так, "мы же друзья, а как же Уизли, мы не должны..." — стандартный набор, — заключила она. — О, вы даже поцеловались на десятой странице, ого, какой прогресс. К сотой, может быть, даже сексом займетесь. Я правильно понимаю, что ваша месть — это вынести мозг фикрайтеру длительным ожиданием и разговорами о дружбе?

Гарри с Гермионой дружно кивнули.

— Одобряю, так его.

Джинни обняла Гарри за шею и прижалась к нему.

— Скажи, что тебе со мной лучше, любимый.

— У него любимых тут ползала, — подошел к ним Драко Малфой.

— Уйди, противный, — прошипела Джинни.

— Не обращай на нее внимания, дорогой, — Гермиона повернулась к Драко и нежно улыбнулась ему. Со стороны, где сидели Панси, сестры Гринграсс и другие слизеринки, послышалось явное неодобрение.

— Мне всегда так хочется к тебе после приторного пая, — Гермиона приобняла Драко.

Тот стоял и не предпринимал ничего. Этот гарем его уже давно достал, но тут, куда ни глянь, везде можно было вляпаться в пейринг и похуже, хоть из собственной комнаты не выходи. Хотя эти вездесущие фикрайтеры кого-нибудь и в комнату к нему отправят. А то и прямиком в кровать. Лишь бы не мужика... Да, еще маму Молли и прочих ее подруг — упаси Мерлин.

Драко тяжело вздохнул, вспомнив, что есть такая совершенно убойная штука под названием "редкопейринг".

В комнате опять что-то засияло: это вернулась фикрайтер из пай-фанфика. Оказавшись рядом с юными авторами, она опять начала метаться. Вариантов пейрингов этой четверки фикайтер могла предложить шесть штук, а еще ведь и тройнички попадались...

— А ну разошлись на пары, — взревела она... он неожиданно густым басом...

Джинни оттащила Гарри подальше, пока Драко не успел сделать выбор.

— Драмиона, значит, — улыбнулся фикрайтер, черты лица которого снова изменились, а тело стало изящнее, хотя пола его уже было не разобрать. — Это я люблю, этот пейринг третий по популярности в Фанфикополисе.

— А первые два? — поинтересовался Гарри.

— Снарри и драрри, очевидно же, — ответил фикрайтер.

— И ничего не очевидно, — подал голос Снейп. — Я вообще Лили люблю, извращенцы.

— Кто кого любит, не вам решать, — усмехнулся фикрайтер.

— Да я тебя сейчас в такой пейринг закатаю, мало не покажется, — сквозь зубы процедил Снейп.

— Успеете, чувствую, я тут надолго, — фикрайтер с любопытством рассматривал собравшихся.

"Если каждый, да даже каждая группа начнет меня в фанфик запихивать, я тут до следующего Нового года застряну", — с ужасом подумал он и наконец схватился за голову.

Однако Драко и Гермиона все еще стояли ближе всех, и он уже явно подстраивался под них.

— Что будем с ним делать? — спросил Драко. — Или это все-таки она?

— Размажем по стенке и зацелуем до крови, — предложила Гермиона. — А там будет видно.

— Пойдет для начала, — поддержал ее Драко и усадил за пергамент. — Но давай все-таки ее в женский пол. Мне к ней пойти будет как-то... сподручнее.

Гермиона хихикнула и начала выводить первые строчки, а фикрайтер, окончательно приняв женское обличье, исчезла.

"Она шла по темным коридорам подземелья. Поздняя отработка у Снейпа доставила ей много неприятных минут. Вдруг кто-то схватил ее за запястье и притянул к себе.

— Кто это у нас тут ходит так поздно? — вкрадчиво спросил приятный юношеский голос, а в свете факела блеснули идеально уложенные светлые волосы.

— Чего тебе надо, Малфой? — фикрайтер попыталась вывернуться из захвата, напрочь забыв, что можно воспользоваться волшебной палочкой. Ее телодвижения только завели Драко, и он крепче сжал ее в объятиях, прижимая к холодной каменной стене. — Отпусти меня сейчас же!

— Не так быстро, крошка. Это же твои фантазии — быть зажатой в неудобном, холодном, сыром помещении, чтобы я тебя дерзко целовал и лапал. А потом затащил в туалет и сделал все, что захочется. Между прочим, тебе, а не мне. Тебе так не хватает секса в реале, что ты пишешь о таком? Или просто нравится пожестче, но боишься признаться в этом даже себе? — он водил руками по ее телу и аккуратно сжимал в нужных местах, так, что у фикрайтера запылали щеки и сбилось дыхание. Страстный поцелуй..."

— Зачем ты так со мной? — хмуро спросил Гермиону Драко.

— Такое многим нравится читать, так пусть хоть эта... фикрайтер попробует на себе, каково это — заниматься сексом не с комфортом, а по всяким промозглым подворотням.

— Злая ты, — рассмеялся Малфой. — Хотя... давай ее лучше на сено. Спиной. Свитерок я уже задрал... Долго чесаться будет, хорошо запомнит.

— Где я тебе в подземельях Хога сено возьму? — удивилась Гермиона. — Обоснуй где?

— Там же, где у тебя волшебная палочка. Трансфигурируй! И на любые вопросы об обоснуе вали все на волшебство, они всегда так делают! М?

— Погоди… там же только ты, я что, должна прийти и сделать вам двоим подстилочку? Сам будешь колдовать!

— Ну сам так сам… А то приходи, — он ухмыльнулся. — В полночь к амбару. Не пожалеешь.

— Сдурел?! — рыкнула мисс Грейнджер.

— Но тебе же нравится быть со мной, — он резко пододвинул стул к ней и сел рядом. Его рука уже была на ее талии, а губы тянулись к шее.

— Эй, здесь люди вообще-то! Ведите себя прилично, — воскликнула Молли Уизли.

— Я до нее даже не достал, так что пока все более чем прилично, — проворчал Драко. — Вы бы видели, что там эта так называемая авторка пишет, невозможно же спокойно читать!

— На сено ее! Грейнджер, пиши! — рявкнула Астория.

"— Я тебя ненавижу, — прошипела фикрайтер, — отпусти меня. Здесь колется! Ай! У-у-у! Имейте же совесть!

— А как я-то тебя люблю, ты бы знала. За все хорошее, за всех хороших, за то, что заставляешь меня делать, выставляешь меня трусом и папенькиным сынком, абьюзером, слизеринским гадом. О какой совести может идти речь, дорогая? А с кем ты меня сводишь? Где ты в каноне хоть намек на слэш нашла? Я и Гарри, я и Рон, Лонгботтом, Снейп и кто там еще? Так что скажи спасибо, что сейчас ты хотя бы девушка и это добрый фанфик, поэтому тебе даже понравится то, что я с тобой сделаю. — Драко страстно шептал все это на ушко фикрайтеру и незаметно подталкивал ее в сторону туалета. Плакса Миртл давно не веселилась, надо немного порадовать девочку".

— Грейнджер. Пожалуй, я хочу с тобой дружить, — Астория с серьезным видом подошла и встала рядом.

— Гринграсс, — подняла глаза от пергаментов Гермиона. — Если будешь подавать идеи, тогда я не против. Уверена, тебе тоже есть, что сказать. Присаживайся, — она протянула ей чистый листок.

Одна обиженная ведьма — это страшно. Но когда они начинают объединяться…

* * *

Лучшая Журналистка Магической Британии уже давно перелетала с одной гардины на другую и с интересом наблюдала за творящейся вокруг суетой. Все словно сошли с ума, готовясь к юбилею Фанфикса. Целых пятнадцать лет над ними издевались, мучили, спаривали друг с другом и со всем бестиарием. А они? Празднуют! Мазохисты, не иначе. Это было забавно даже в мозаичном зрении.

Рита была не в обиде. Ее почти не трогали. Не такие уж эти магглы и идиоты, как наивно полагают многие. Прессу никто и никогда не трогает. Ведь неизвестно, что именно о себе можешь прочитать в утренней газете. Тем более, что сама мисс Скитер тоже считала себя в некотором роде принадлежащей к когорте фикрайтеров. Ее опус о жизни директора Дамблдора до сих пор переиздавался огромными тиражами, и, видимо, некоторые экземпляры ушли к простецам, потому как уши ее теорий торчали из многих их "произведений".

Некоторым авторам Рита с удовольствием пожала бы руку при встрече. Даже ей подобные теории не приходили в голову. А ведь они работали! Гарри Поттер, например, до сих пор иногда не мог получить какой-либо значимой должности из-за подозрений в его отнюдь не платонических чувствах к лорду Малфою. Последний не подтверждал, но и не опровергал симпатии, почему-то однажды полностью перейдя на одежды черного цвета. В знак, как он сказал, глубокого траура по чувству прекрасного, жестоко убитого мерзким Поттером.

Малфой… Рита прикрыла глаза, вспоминая некоторые фики и даже несколько артов, где она с Люциусом и Снейпом… О, они оказались такими мужчинами… Ей пришлось испытать тогда немало интереснейших ощущений, но, что самое кошмарное, это же такой скандал, такая сенсация — а она никогда, никогда не сможет написать об этом! От одной мысли обычно ногти вонзались в ладони почти до крови…

А еще была немногочисленная часть йуных и не очень писателей, которым Рита с наслаждением крепко пожала бы не только руку, но и шейку, а лучше сожгла бы на костре, использовав в качестве топлива их опусы. Это же надо! Ее, женщину исключительно традиционных взглядов, эти… заподозрили в связи с Амбридж! Этой тупой министерской жабой! Фу, мерзость! Убила бы! Впрочем, Долорес с кентаврами, пожалуй, куда больше не повезло — Грейнджер тогда так ловко перевела стрелки...

Последняя мысль заставила журналистку предвкушающе улыбнуться.

А ведь она может поквитаться за все и сразу. Эта будет замечательная месть. Ради такой возможности стоит отложить на время все обиды и разногласия. Решено.

В Малфой-мэноре, ставшем негласным штабом всех обиженных и угнетенных фанатским творчеством, был филиал "Таймс" в момент сдачи номера в печать. Периодически слышались взрывы хохота, какие-то истерические выкрики, все хаотично перемещались.

Маленький жук деловито облетал здание, периодически присматриваясь к каждому и запоминая. Наконец Рита решила посмотреть, что именно ваяет неожиданно притихшая молодежь.

А они и не думали писать. Дружно и деловито они уничтожали запасы сливочного пива. Младший Малфой блаженно улыбался.

— Скитер бы сейчас сюда. Хоть я ее и не люблю, но она так пишет! — вздохнула Грейнджер, вспомнив времена Турнира.

— Сами, детишки, сами.

Раздавшийся из ниоткуда голос журналистки заставил всех вздрогнуть. Рита тоже не любила эту кудрявую магглу с палочкой. И не забыла ей своего заключения в банке.

— Да как вы можете смеяться! Ведь они… как они с нами только не обращались! А вы? Вы, получается, на их стороне? Да? Вы хуже, хуже… Волдеморта, вот!

У Гермионы Грейнджер чуть слезы не выступили от возмущения.

А Рита решила добить.

— Ну что ты, милочка. До Темного Лорда мне еще очень далеко. А чтобы успокоиться, вот, рекомендую.

Журналистка достала из кармана мантии пергамент.

— Оцени, специально для тебя скопировала. Весьма… весьма. Даже я впечатлилась. Просвещайся, дорогая.

И Рита, накинув на себя чары отвлечения внимания, пока все с жадным любопытством уставились на пергамент в руках стремительно краснеющей Гермионы, отошла в уголок и исчезла. Теперь все сделает эта магглорожденная, причем в лучшем виде, а ей, Рите, даже напрягаться не придется. Все-таки девчонка талантлива, не отнять.

Гермиона Грейнджер стиснула зубы и, скомкав и испепелив несчастный подаренный Ритой пергамент, начала быстро-быстро что-то строчить…

* * *

Перед Северусом Снейпом стали появляться один образ за другим, в ответ на что тот предпочел выбрать тактику изматывания противника быстрыми переходами из одного помещения в другое, пока наконец не оказался рядом с активно пишущей группой своих учеников во главе с Грейнджер. Взглянув на ее пергамент, он содрогнулся и едва успел его выхватить…

— Инсендио!

— Эх вы, профессор, — разочарованно протянула Гермиона. — Мы так старались.

— Старайтесь без меня, — отрезал Снейп.

— Только если вы сами напишете.

— Профессор, вы точно сделаете это так, что мало никому не покажется!

Несколько пар глаз с предвкушением уставились на него.

— Еще скажите, что вы в меня верите, и я вас прокляну…

— Вот еще. Мы в вас не верим, мы вас знаем.

— Это шантаж? Да как вы…

— Это констатация факта, профессор.

— Северус, не трогай моего сына, — схватил его руку, дернувшуюся было к палочке, Люциус. — Он местами еще и твой крестник.

— Тогда разбирайся сам с ним и с его компанией, а я умываю руки, — ответил Снейп, и, взмахнув крыльями мантии, вышел вон. Но пергамент взял...

* * *

— Не хотел же ничего писать, — ворчал себе под нос зельевар, но после того, как раззадоренное молодое поколение приготовилось подкинуть ему… под него… очередного фикрайтера, обозлился окончательно.

Из комнаты, где оставались детки и Люциус, его кто-то позвал.

— Я занят! — крикнул он и взялся за пергамент.

— Мы заняты! — подхватил Люциус Малфой, влетая в комнату и тут же хватая листок с другой стороны. Услышав, что сочиняет молодежь, он едва не заавадил собственного наследника.

Пергамент сухо затрещал и развалился на две неравные половинки.

Снейп, не глядя, трансфигурировал недостающую половину и даже бровью не повел. Люциус вздохнул и проделал то же самое.

Компания, возглавляемая кошмарной грязнокровкой, к которой предательски примкнул его собственный сын, не оставляла сомнений в том, что их намерения категорически расходятся с его, Люциуса, предпочтениями.

Они не заметили, как та самая "кошмарная грязнокровка" на цыпочках подошла к двери и заглянула в их комнату, после чего так же тихо вернулась к своим.

— Ну вот, а вы говорили, "не будут писать, не будут", — шепнула Гермиона ребятам. — Главное — настрой!

— А теперь мы можем отдохнуть, — Рон потянулся рукой, извлекая из складок мантии блюдо с пирожками и убирая чары сохранности.

— Мамы Молли? — потянул носом Гарри и облизнулся.

— Пошли отсюда, а то Снейп унюхает! Он же вечно голодный… Почти вечно, если верить фикрайтерам.

— Так он и не любитель пожрать, если им верить, — промямлил Рон, уминая первый пирожок.

— Но жить ему как-то надо! Так что точно отберет, давай в соседнюю комнату…

— Нет, вы как хотите, а я ему оставлю, — нахмурился Гарри.

— Та-ак. Севвитус или Северитус? Признавайся!

— Ну, знаете, это вообще-то вполне себе… нормальный вариант. Хоть что-то в моей детской жизни хорошее.

— Ага, особенно когда тебя предварительно практически убивают родственнички, хулиганы-фикрайтеры зрения лишают, ты ломаешь кости, почти умираешь от голода, холода и всего остального, так что Снейпу на тебя в первые дни даже смотреть страшно. И он ночами не спит, варя все что угодно, лишь бы ты оклемался, потому что слишком велик шанс, что до больницы ты просто не доживешь.

Гарри поежился. Он определенно предпочитал оставаться целым, зрячим и хотя бы относительно здоровым, но почему-то многие считали, что если он не будет на полном издыхании, Снейп его скорее добьет, чем подберет. Да, в роли бездомного котенка бывало несладко, зато потом все устаканивалось. Правда, Дамблдор… Хотя там бывало по-разному, вполне могли его и нормальным человеком оставить. Ну, точнее, директором. Хотя Дамбигад там бывал частенько и весьма осложнял жизнь.

Нет, эти воспоминания определенно надо заесть… пирожком. И вообще всем, что там попадется. Гарри повезло с обменом веществ — или с фикрайтерами! — толстым он был один-единственный раз. И вспоминал это в самые голодные дни, которые, благодаря тем же фикрайтерам, случались слишком часто. Воспоминания даже иногда помогали, по крайней мере, он частенько норовил перечитать тот забавный опус, после чего настроение определенно повышалось.

Он обернулся в сторону Снейпа, которого прекрасно видел в дверном проеме, тут же встретился с ним глазами и подмигнул, пакуя несколько пирожков и кладя прямо на кресло у двери. Снейп дернул уголком рта, что означало благодарность, и сверточек тут же испарился. Гарри завистливо вздохнул. Все же его самого почему-то очень редко наделяли хорошими способностями, особенно к вот таким мелким бытовым, но жутко полезным чарам.

* * *

— Северус, — просительно прошептал Люциус. — У тебя уже что-то готово? Задумки есть?

Тот сердито поднял голову и показал ему исчерченный формулами пергамент.

— Изобретаешь новый яд?

— И как ты догадался?

— Не поверишь, сам, — грустно усмехнулся Малфой.

Его довольно часто выставляли дурачком, по крайней мере, в делах, не касающихся финансов, так что иногда он действительно завидовал Снейпу. Того выставляли сволочью, уродом, ублюдком и далее по списку, даже местами идиотом, особенно по молодости, но дурачком — никогда. Иначе Снейп просто не получался. Или получался не Снейп. Мрачная слава зельевара даже у потомственного аристократа вызывала уважение.

— С ингредиентами подсобить?

Снейп кивнул:

— Когда закончу.

Но тут над пергаментом начал подниматься странный туман, постепенно формирующийся в женскую фигуру…

— И чьи это шуточки? — нахмурился Снейп, пытаясь по очереди испепелить, смыть и развеять получившееся, но, как известно, фикрайтер — штука такая. Неубиваемая. Нарисуется — фиг сотрешь.

Так что зельевар быстро смотал свиток с формулами, засунул поглубже в карман мантии и перестал задавать риторические вопросы. А фигура уставилась на него, потом на Люциуса и вдруг исторгла восторженный вопль…

— Силенцио, — тут же отреагировал Снейп.

— Это не к добру, — почесал подбородок Малфой. — Что делать будем?

— А вот что…

Женская фигура постепенно заколыхалась и начала приобретать все более и более знакомые очертания…

— Зачем тебе загонять это в Поттера? — удивился Люциус. — Ты же сам терпеть не можешь, когда… Впрочем, кажется, я понимаю твою мысль. Вот так?

Люциус Малфой подошел к якобы-Поттеру, взял его лицо в ладони и осторожно провел большим пальцем по губе. Фикратер счастливо взвизгнул.

— Гарри, мой мальчик, — сладенько протянул Люциус, глядя, как несчастный меняется в лице.

— Гарри? — пискнул тот. — Я что, пацан?..

И тут фикрайтеру на самом деле стало страшно. Во-первых, на собственном опыте узнать, что такое транфигурация живого в… пусть даже и в другое живое, оказалось ощущением не самым приятным и, как минимум, болезненным. А Костерост, судя по всему, ей никто предлагать не собирался... Эх, а Люциус все же такой красивый... Но блин, это же не ее пейринг, и обниматься она согласна, ну, почти согласна, с Драко! Ладно, или с Гарри.

Но не самой же быть Гарри — тем более, попаданство тоже не ее конек, здесь она точно не грешна. Опасливо косясь в сторону обманчиво-спокойного зельевара, новоявленная Гарри сделала шаг назад, почувствовав, как между ног ей что-то мешает. Да, неудобно... От вопля "боже, какой кошмар!" отвлекало только близкое присутствие кое-кого. Очень близкое…

И куда теперь бежать от плотоядно ухмыляющегося старшего Малфоя? А куда угодно! "Гарри" обернулась, прикидывая пути к отступлению, но Люциус разгадал ее маневр и схватил за руку.

— Милая, ты куда? У нас сейчас будет слэш! Вы же все так его любите! По вашей милости я сплю то с Северусом, то с Люпином, то с Блэком, а то вы даже с собственным сыном меня инцестите!!! Так что давай, тут в соседней комнате кровать есть. Хотя зачем мне кровать? Я же у вас везде... И на столе, и под столом, и на камине, и у камина, и под камином. Готовься, будешь получать бесценный личный опыт! Раздеться, ноги на плечи, заклинание... что вы там нам изобрели? Любрикус? Лубрикус? Тьфу, выговаривать-то противно!

— Да не знаю я! — вдруг закричала фикрайтер, неожиданно осмелев, не иначе как от безысходности. — Вы у меня вообще нигде не фигурируете! Я вас однажды в последней битве убила и разок посадила в Азкабан пожизненно! Чтобы Драко с Гарри не мешали. Ну не по вам я!

— Подумаешь, всего-то! — Люциус, казалось, рассвирепел еще больше. — И с кем меня теперь в Азкабане слэшить будете? Северуса ко мне в камеру подселите? Или Джеймса Поттера оживите? Чтобы мы вспомнили, так сказать, школьные чувства, которых, кстати, близко не было? Им же по одиннадцать было, а я последний курс заканчивал! Все, хватит, идем...

— Ну я же это не умею! В жизни ни одной НЦы не написала, у меня поцелуи-то даже подробно не расписаны! Я слэшер слабого ранга, низкорейтинговый, у меня стоит...

— Да неужели? Не успела в мужское тело попасть, а уже стоит... талантливая, — хмыкнул Северус, до этого, казалось, не проявлявший ни малейшего интереса к происходящему.

— Да рейтинг у меня стоит! Рейтинг... а не то, что вы подумали! Пи-джи-тринадцать.

— Детский сад какой-то! — сделал вид, что возмутился, Северус.

— Вот именно! Детям с тринадцати лет с разрешения родителей меня читать можно!

— Это какие ж должны быть родители, чтобы такое читать разрешать! — тут уже настала пора Люциусу удивляться. Все-таки у него родительского опыта было побольше, чем у Сева с его Северитусами...

— Не зна-а-а-ю... — фикрайтерша-Гарри медленно стекла по стене и устроилась на полу у их ног, поджав колени и уткнувшись в них лицом. Не то плакала, не то вообще сознание потеряла…

Северус Снейп и Люциус Малфой в растерянности смотрели друг на друга. Как-то не каждый день они сталкивались с женскими рыданиями, даже если женщина пребывала в теле Поттера. Да и рыдающего Поттера увидеть могли разве что в одном фике на сотню...

— Отстань от девочки, Люц. Это просто не та. Мы ошиблись, надо искать пвп-шницу. Единственное, что мне, кстати, нравилось у Антонина, так это фраза про то, что солдат ребенка не обидит. Идите, барышня, детей мы не трогаем… Или… вам помочь?

От необходимости что-то делать еще, например, приводить ребенка в чувство, их спасло появление насытившейся компании, точнее, Гарри и Драко.

— Папа́, кто это тут у вас? — тут же заинтересовался Драко.

— А это как раз по вашей части, господа, — хмыкнул Снейп, хлопая по карману, из которого приятно запахло все еще теплыми пирожками. — Девица призналась, что слэшер по молодому поколению.

— Да? Как любопытно, — протянул Драко. — Поттер-раз и Поттер-два. Ну прямо та самая воплощенная фантазия о тройничке… Наверное.

— Чур, ты посередине! — встрял настоящий Гарри, словно бы и не удивленный происходящим. — А я сверху.

— Размечтался... — лениво протянул Драко, поднимая фикрайтершу-Гарри с пола и обеспечивая ее необходимостью подпирать стенку. — Ну, вот ответь мне на вопрос, который мучает меня уже не одну сотню фиков. Почему я все время должен спать с Поттером? Хотя нет, ты не отвечать будешь, ты со мной сама спать пойдешь. Я с тобой, точнее. Все сделаю в лучшем виде, как там у вас положено, поставлено и расписано.

— Да уж, яблоко от яблони... — пробурчала фикрайтерша. — Какие же вы все...

— Такие же, как вы, дорогая. А что, видела бы ты себя сейчас! У тебя такая задница... все, как ты любишь в фиках... Ну почему же ты снова всхлипываешь, а?

— Вот теперь-то сама поймешь, каково мне вечно приходится! Все время я должен иметь Малфоя или позволять ему иметь меня! — напомнил о своем существовании Гарри Поттер, опершись рукой на стену с другой стороны от фикрайтера.

— У меня, — жалобно всхлипнула та, — ты его не имел. Ты его любил, нежно и трепетно...

— Час от часу не легче!!! В постели ему хоть врезать можно, если зарывается, а в этой вашей нежной и трепетной любви ходишь баран бараном. Все, хватит болтать! Надо срочно решать, как сейчас будем НЦу делать, кто и с кем. Драко с тобой, или я... с собой? Люциус! Вам надо было ее в Драко обратить, он у нас сам в себя влюблен, такой мастер-класс бы ей показал, до конца жизни зареклась бы нас слэшить.

— Я больше не буду! — пуще прежнего зарыдала фикрайтерша, забыв о своей обязанности подпирать стенку и снова сползая вниз.

— Да перестаньте вы ею уже полы-то подтирать, прости Мерлин! — Северус Снейп оставил свое почти убежище и подошел к "молодому поколению". — Эльфов без работы оставите, разбрасываете тут… фикрайтерш. Мисс, как вас там, поднимайтесь, нечего здесь валяться.

Заметив, что объект пристального внимания всех собравшихся никоим образом ни на что не реагирует, профессор зельеварения сам поднял ее и поставил на ноги. Но фикрайтерша категорически отказалась стоять и просто повисла на Снейпе. Чтобы не упасть вместе с ней, ему пришлось ее обнять, а потом даже взять на руки. Со стороны картина была знакомой каждому мало-мальски подкованному слэшеру — Северус Снейп обнимается с Гарри Поттером — и глупо было надеяться, что это останется незамеченным.

— Ну вот, опять снарри! — фыркнул настоящий Гарри. — Вот скажи, Северус, тебе мои объятия еще не осточертели за столько-то фиков?

— Глупость твоя мне осточертела! Я что, должен на полу ее бросить? Мы же не звери все-таки, это не даркфик, мы не в пыточной подземелий Малфой-мэнора, и она ничего особенно плохого нам не сделала — не снарристка, вроде. Вот я сейчас вообще включу северитус, возьму розги и отлуплю тебя в воспитательных целях.

С этими словами профессор зельеварения практически поволок так и не пожелавшую нормально стоять на ногах фикрайтершу к дивану, на который сгрузил и прикрыл каким-то пледом, взмахнув волшебной палочкой.

— Сонные чары. Пусть пока поспит, а мы спокойно решим, что с ней делать дальше.