Воронье царство (джен)

Простой люд поговаривал, что этого мальчика нашли не просто так, что он был послан мудрым богом в час нужды. Сплетники же твердили, что подкидыш — отпрыск распутной девки, которая решила избавиться от него, как только увидела, насколько ребенок «хворой». Так или иначе, но семья, что нашла младенца на молитвенном холме у ног Бога-Ворона, приняла его в свой дом и воспитала, как родного сына.

Мальчик действительно был болезненным и слабым. Деревенская знахарка твердила, что он и не протянет долго, советовала отдать найденыша жрецам и не тратить понапрасну силы. Но младенца спасли. Вопреки всем опасениям как смогли излечили и выходили. Матушка нарекла приемного сына Кевином, а соседи за слухи, откуда он взялся, да за тонкие черные волосы, обрамляющие тощее лицо, — Вороненком. И даже строгий отец, который не сразу поддержал решение оставить чужое дитя — ну какой из никудышного подкидыша помощник, лишний рот да и только — видя, сколько радости мальчик приносит супруге и как славно они ладят с родным сыном, проникся и признал.

Кевин стремился изо всех сил стать полезным в быту, не по годам понимая, что не на всю работу годился, отчего старался вдвойне. А старший брат помогал ему во всем. Они с Хальвардом росли не разлей вода, всюду вместе: подсобить матери по дому или воровать яблоки с соседского огорода, пасти скот с отцом или купаться в ледяной реке. Да и хворать после этого тоже на пару, дружно трясясь под одним одеялом в лихорадочном ознобе. И не смущало Халя, что с Вороненком не желал никто дружить из деревенской детворы. Не позволял он никому обижать и обзывать младшего брата, всегда вставал на защиту Кевина, не жалея затрещин за издевки над ним. А если кто смел ударить брата, тому и вовсе не здоровилось, благо что Хальвард был крепче и сильнее всех соседских мальчишек, что вскоре отбило у задир любое желание в открытую недолюбливать Вороненка.

А тот не унывал и не терял надежды подружиться с детворой. Несмотря на все обиды, он рос невероятно добрым и отзывчивым. Матушка верила, что, когда придет время, Кевину прямая дорога во врановые жрецы. Помогать людям советом, вот что ему оказалось бы по плечу, вот к чему кроткое сердце лежало.

Но дети есть дети. Порой они бывают крайне жестокими и на редкость злопамятными.

Получив в очередной раз по шее от Хальварда за насмешки над Кевином, деревенские мальчишки не упустили возможности подловить Вороненка одного, пока брат не видел. Когда Халь услышал отчаянный надрывный вопль, он уже ничем не мог помочь. Он выбежал из дома на улицу, где увидел Кевина, сидящего в пыли на дороге, а вокруг него соседских детей, что отступили от Вороненка. Завидев Хальварда, они разбежались врассыпную, а сын кузнеца, самый старший из них, зим двенадцати от роду, на ходу выбросил из руки острую ветку, перепачканную в чем-то. И только тогда Халь увидел, что Кевин в ужасе прижимает к окровавленной щеке свои тонкие пальчики.

— Ах вы! — в сердцах выкрикнул Хальвард и едва было не собрался преследовать обидчиков, но вовремя сообразил, что брату нужна помощь, и вернулся в дом. — Ма-а-ам!

Отлучился на миг, но когда он вывел перепуганную мать во двор, Кевин пропал. Его так и не нашли. Искали весь день и весь вечер, и на утро он не вернулся, звали на опушке леса, звали у реки, и лишь на молитвенном холме, у ног идола Богу-Ворону обнаружили несколько кровавых следов. «Бог-отец забрал своего птенца», — говорили бабки. «Подох ваш подкидыш», — трепались злые языки. Так или иначе, одно Халь знал точно, и это жгло его юное сердце — недосмотрел.