Формула окклюменции (джен)

Карету сильно тряхнуло на очередной выбоине, и Северус Снейп, не в силах противиться совершенно немагической силе инерции, полетел вперёд и уткнулся длинным носом прямо в вызывающее декольте Беллатрисы Лестрейндж.

― Ёлки-метёлки, Севви! ― с сильным акцентом произнесла она и отпихнула Снейпа, правда сначала на краткое мгновение все же прижав его лицо к груди.

― Моталки! ― тихо поправил её Гарри Поттер, который сидел справа от Снейпа. ― Правильно говорить моталки. «Ёлки-моталки».

― «Круцио» я говорю верно и без запинки, ― вспыхнула Беллатриса.

― Поттер, что у нас там с планами на день? ― быстро перевёл разговор на другую тему Снейп.

― Мадам Забини ― снятие венца безбрачия, ― заглянув в записную книжечку, сказал Поттер.

― Опять?

― Последний муж умер три месяца назад, она выехала на курорт, сменила три траурных платья, шелковых, и до сих пор не вышла замуж. Мадам волнуется.

― Заедем на обратном пути, пусть поволнуется ещё немного, ― улыбнулся Снейп загадочно.

― Мадам Спраут ― обогащение драконьего навоза, ― высоким мальчишеским голосом продолжил Поттер.

― Фу, ― скривилась до сих пор печально молчавшая Гермиона Грейнджер.

― Фу ― не фу, а это приносит реальные деньги. В отличие от безделушек мадам Забини.

В окне кареты показалась физиономия Рона Уизли.

― Мне, конечно, в данном моём существовании деньги безразличны, ведь вы, профессор, обещали, что в следующем воплощении я буду рождён единственным сыном в богатой семье…

― А пока ты не им родился, подумал бы о деле… — перебил его Снейп.

― Дело! ― воскликнул Поттер. ― Малфой!

Тут карета въехала в очередную колдобину и завалилась в канаву. Темнота скрыла невообразимый бардак, образовавшийся в странном транспортном средстве.

Где-то в темноте раздались звуки музыки и долгий женский крик: «Е-е-е-еду-у-ут».

* * *

Компания за столом подобралась разношерстная. Во главе стола, поджав губы, восседал Альбус Дамблдор в кружевном чепчике, рядом чинно орудовал вилкой Гораций Слагхорн. Северусу Снейпу выделили место напротив хозяйки ― или хозяина, ― справа от него, странно прижавшись друг к другу, устроились Гарри и Рон, по левую руку грустно ковырялась в тарелке на редкость аккуратно причесанная Гермиона Грейнджер в платье с глубоким декольте, еще более бледный, чем обычно, Драко Малфой в камзоле и рубашке с кружевным воротником бросал на неё робкие взгляды.

― Извольте видеть, профессор, ― чинно начал Альбус, ― мальчик наш совсем головой плох. Всё ходит по коридорам ― три шага туда, разворот, три шага обратно, бормочет что-то, вздыхает. Похудел, лица на нём нет. Давеча от сока тыквенного отказался! Где же это видано?

― В самом деле? ― Снейп поднял бровь. ― От сока?

― Ах, о чем вы толкуете! Какой сок, какие тыквы? ― возмутился Малфой. ― Мне нет дела до этих низменных материй! Все мои помыслы лишь об одном ― о величайшей чести и сложнейшем испытании, что выпали на мою долю.

― Вот видите? ― веско спросил Альбус. ― Съехал с глузду!

― Ипохондрия, ― ровно произнес Слагхорн, бросив на Драко мудрый взгляд. ― Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении. Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное ― медовуха. Профессор, не желаете ли медовухи?

Дамблдор внимательно посмотрел на Снейпа поверх своих знаменитых очков-половинок.

― Явите чудо, профессор! Мы все наслышаны о ваших способностях...

― Обо мне ходит столько слухов, что я, право слово, уже устал их опровергать, ― с холодным достоинством заговорил Снейп. ― А между тем биография моя проста и безынтересна. Я родился в Коукворте более тридцати лет тому назад, в тот день и час на фабрике как раз был выброс ядовитых газов, и происшествие сие наделило меня силами неведомыми и безграничными. Вас, должно быть, удивляет этот факт?

― Нет, не удивляет, ― возразил Слагхорн. ― Знавал я одного юношу, он как-то по неведению ли, по недосмотру ли бросил в зелье иглы дикобраза, чем вызвал взрыв. Зато после изменился до неузнаваемости: косая сажень в плечах, взгляд решительный. Конечно, не сразу это случилось, ну так и вы, профессор, чай не с пеленок взглядом гиппогрифа поднимали?

Снейп отложил вилку.

― А если я скажу, что умею левитировать без каких-либо приспособлений?

Дамблдор заинтересованно наклонился над столом.

― Был у меня знакомый, так он утверждал, что мог оборачиваться собакой и обратно человеком. Собакой, человеком, собакой…

― Однако ж вас ничем не удивить. ― Снейп ощутимо пнул под столом Поттера, тот в свою очередь ткнул локтем в бок Уизли, оба вскочили и внезапно ладно запели на итальянском:

Mare bella donna,

Che un bel canzone,

Sai che ti amo sempre amo

Donna bella mare.

Все за столом затихли, Поттер продолжал петь, с чувством выводя: «Уно-уно-уно-о-о уно моменто», а Уизли бочком подобрался к Лаванде Браун, застывшей вместе с Хагридом в дверях. Лаванда громко спросила Хагрида:

― Дядюшка, вон тот рыжий на меня в лорнет посмотрел, чой-то он?

― Чаво-чаво ― зрение плохое. Humana non sunt turpia, ― на латыни закончил свою незамысловатую мысль Хагрид.

Уизли спросил шепотом:

― Хочешь большой и чистой любви?

Лаванда смущенно прыснула.

* * *

Снейп ворвался в сарай вслед за Малфоем и заорал по-итальянски:

— Баста, баста, кретино!

— Извольте изъясняться по-человечески! — взвизгнул Драко.

— Вы, наивный мальчишка, лезете в материи, вам неподвластные! Я могу разбудить стихию энергетических потоков, я уже вступил во взаимодействие с силами магнетической субстанции! Ваши жалкие попытки курам на смех!

— Я справлюсь сам, профессор, и ваша помощь мне не нужна! Со всем уважением! — стоял на своем Малфой.

— А седалище не треснет? — ярился Снейп. — Все это бред, воспаленный бред. Расскажите о ваших чаяниях, и я сделаю всё в лучшем виде согласно намеченным контурам!

― К чёрту контуры!

Малфой топнул ногой и выскочил из сарая, зато где-то рядом раздался голос Поттера, взволнованный и запыхавшийся.

― Рональд, где ты?! Ёлки-моталки. Я же говорил, что здесь ― ёлки-моталки!

Из кучи сена вынырнул всклокоченный Уизли, неуклюже скатился вниз, демонстрируя круглые и абсолютно голые ягодицы, сплошь усыпанные веснушками. Он неловко натянул брюки и бросился к выходу из сарая, на поиски Поттера.

— Бон-бончик, сокол ясный! Не уезжай… — Лаванда вскочила, её высокая грудь с розовыми сосками призывно колыхнулась. — Я с тобой буду жить, в твоей Норе, и песню выучу! Уно-уно-уно моме-е-е-енто, — затянула она высоким нежным голосом.

* * *

— Что за ад творится у тебя в голове, Северус? — Тёмный Лорд брезгливо поморщился, прерывая ментальную связь.

«Голова — предмет тёмный и исследованию не подлежит», — чуть было не сказал Снейп, но вовремя сдержался.

— Мой Лорд, Дамблдор постоянно пытается забраться мне в сознание, и я чуть ли не круглые сутки вынужден держать ментальный блок, чтобы не раскрыть себя и быть полезным для вас. Наверное, из-за этого у меня несколько путаные мысли в последнее время.

— Иди уже, Северус, — Тёмный Лорд раздраженно махнул рукой. — Надеюсь, в следующий раз ты сможешь показать мне что-то более содержательное.

Северус, немного пошатываясь, вышел из помпезного зала в доме Малфоев, где в последнее время Лорд так любил проводить собрания ближнего круга.

— Ну, как прошло? — раздался встревоженный голос Долохова.

Он стоял, прислонившись к стене в конце коридора.

Снейп неопределённо пожал плечами и прислушался.

— Уно-уно-уно моме-е-е-енто… да что за ёлки-метёлки! — донесся до него приглушённый голос Тёмного Лорда, после чего в дверь врезался большой и, как оказалось, хрупкий предмет.

«Моталки», — поправил про себя Лорда Снейп.

— Похоже, ещё одна ваза Люциуса пала жертвой скверного расположения духа нашего повелителя.

— Ты плохо выглядишь, Снейп. Тебе бы поспать, — шепнул Долохов.

— Я и вправду лучше пойду спать. Привычка повелителя получать информацию прямо из головы несколько утомляет. Антонин, — Снейп кивнул Долохову, криво усмехнулся и пошёл к выходу.

Долохов помедлил, затем окликнул:

— Эй, Снейп! — Он подождал, пока тот обернется, затем, помявшись немного, продолжил: — Не говори никому про то, о чём я тебе рассказывал на днях. Не нужно было вообще о том вспоминать, перебрал, вот и начал бред всякий нести. Ошибки молодости, понимаешь? А Темный Лорд и разбираться не станет…

Снейп сдержанно кивнул.

— Не волнуйся, Антонин. У меня с Тёмным Лордом есть куда более важные темы для обсуждения, чем нелепые магловские фильмы, которые тебя когда-то угораздило посмотреть.

Он развернулся, как всегда эффектно взмахнув мантией, но услышал, как Долохов досадливо буркнул:

— И ничего они не нелепые! Классика!

* * *

У всех сотрудников маленького отеля на окраине Лондона сложилось очень странное впечатление от жильца из номера тридцать шесть. Странный человек появлялся пару раз в неделю, продлевал бронь, расплачиваясь непременно мелкими купюрами. Никто не мог точно описать его, мужчина никого не приводил к себе, не отвечал на звонки, пресекая все попытки администратора предложить ему девушек для досуга или выпивку. Единственное, что сумели узнать о нем горничные, так это что он проводил ночи, смотря фильмы на видеомагнитофоне, кассеты для которого стопками громоздились на столе и тумбочках.

Когда странный человек в очередной раз появился в отеле, Марта, хорошенькая и донельзя любопытная горничная, последовала за ним. Ей повезло: мужчина не сразу захлопнул дверь, и за те секунды, что он снимал старомодный плащ и ботинки, она успела увидеть стеклянную бутылку вроде бы с виски и что-то похожее на длинный карандаш на тумбочке. Незнакомец стал перебирать кассеты. Наконец он ухмыльнулся и засунул в видеомагнитофон одну из них.

— Ну что же, Альбус, подготовлюсь, пожалуй, к отчету. Чтоб ты подавился своей лимонной долькой.

У Марты было отличное зрение, и она сумела разглядеть на картонной коробке от кассеты картинку — несколько очень нелепых людей позировали на фоне не менее нелепого металлического аппарата. Если бы она знала русский язык, то смогла бы даже разобрать название фильма — «Кин-дза-дза». Но Марта не умела, и что там смотрел странный постоялец, осталось для нее загадкой.

Она вытянула шею, надеясь увидеть ещё хоть что-нибудь, но мужчина вдруг словно опомнился. Дверь захлопнулась, и больше ни звука не долетало из-за неё.