Бразильский волшебник (джен)

Я люблю скорость. Никак не могу произнести эту фразу в прошедшем времени. Хотя знаю, что больше никогда не смогу оказаться на трассе. И даже часть меня никогда снова не окажется там. Меня никогда не разберут на талисманы, потому что талисман из меня хреновый. Я убийца. Вернее… они все считают меня убийцей. Но я ведь никого не хотел убивать. Я просто люблю скорость, и я хотел быть самым быстрым. Первым. Как и он. Сам. Сможет ли кто-нибудь меня услышать? Понять?

* * *

Ржавый замок заскрипел, потянуло свежестью, сквозь дыру в материи я увидел, как в луче света закувыркались в бешеной самбе пылинки. Дверь открылась шире. Потом щелкнул рубильник, помещение наполнилось неоновым светом. Обитатели старого ангара услышали новый непривычный звук — цок-цок-цок. Звук становился громче. Кто-то шел к самому дальнему углу, где под брезентовым чехлом доживал свой век остов гоночного болида. Я. FW-16⁽¹⁾.

Чья-то рука откинула брезент, и я наконец смог увидеть тех, кто ко мне приближался. Старика-смотрителя я знал хорошо. Собственно, только его и знал. Сюда редко заходили чужие. Сегодня рядом со стариком была миловидная девушка. Стройная, в синем платье. Ее туфельки на высоких каблуках тоже были синими. А сумочка белая. Я усмехнулся — мои цвета. Наши с ним. Такая девчонка бы ему понравилась, Сам таких любил…

— Это он и есть.

Она смотрела прямо на меня, на гладком теле изуродованного монокока⁽²⁾ легко читалась надпись "Rothmans".

— Официально объявлено, что он уничтожен.

— Да.

Старик многозначительно посмотрел на девушку.

— Вы понимаете, что вам позволили увидеть то, что показывать нельзя?

— Я не буду болтать.

— Вы журналистка.

Смотритель ангара не спрашивал.

— Нет, я писатель.

— Писатель?

— Не журналистка. Мне не нужны сенсации.

— Что вам нужно?

— Я хотела посмотреть. Поговорить.

— С кем?

— Ну, может быть, с вами, — девчонка явно была с характером. — А может, с ним.

Старик усмехнулся. Похоже, он думал о ней так же, как я. Интересно, как ей удалось получить доступ в святая святых?

— Не только журналисты имеют связи.

Казалось, она слышит мои мысли и отвечает на мой вопрос.

— Это ясно.

— Вас просили пустить меня сюда, но если вы не хотите, можете со мной не говорить. Просто дайте мне немного побыть с ним.

— Я мог бы ответить на ваши вопросы… мэм, — дедок был не промах, конечно, кто бы отказался от общества такой малышки.

— Вы никому его не показываете?

— Скажем так, я работаю тут уже двадцать лет, вы пятый визитер.

— Неужели? И кто же были те четверо?

— Сами не догадаетесь? Был Бруно⁽³⁾, сын сестры… Рубенс Барикелло⁽⁴⁾, Деймон Хилл⁽⁵⁾… ну и… "Красный барон"⁽⁶⁾.

Я видел, как она жадно пожирает меня глазами. Эх… Когда-то я и правда был горячим парнем… Она присела, коленками почти уперлась в мою фиброкарбоновую⁽⁷⁾ плоть.

— Только пилоты? А…

— Возможно, инженеры и какие-нибудь важные шишки уже осматривали его раньше. Столько лет прошло, теперь на что тут смотреть?

— Интересно, почему же… почему его бросили тут? Почему всем сказали, что он уничтожен?

— А вы бы хотели, чтобы он был в каком-нибудь музее? — старик снова ухмыльнулся. — Сами-то, небось, понимаете, что бы с ним там сделали? Этот парень не заслуживает быть в музее.

— Я с вами не согласна. Он… Вряд ли можно сказать, что он виноват.

— А кто?

— Инженеры, разработчики, хозяева "Williams"⁽⁸⁾, в конце концов… хозяева гонки. Им нужны были деньги, сенсации…

Девчонка нравилась мне все больше.

— Этот кусок дерьма с самого начала был обречен на неудачу…

Старик сплюнул, почти попав на кусок антикрыла, лежащего рядом со мной. Вот сволочь! Девчонка зыркнула на смотрителя с презрением. Он почесал свой сломанный нос.

— Ладно, ладно, мэм, я заткнулся. Только… вы, наверное, сами знаете, "Человек дождя"⁽⁹⁾ не слишком любил эту лошадку.

Тут дед попал в точку. Я так и не смог ему понравиться. Видит Бог, я старался! Я знал, что мы с этим парнем должны взять кубок! Я готов был под него подстроиться! Видит Бог, он был классным пилотом. Я чувствовал его нутром, ну, может, недостаточно… Я понимал, что мне не хватает каких-то крохотных долей секунды, наночастиц, чтобы мы спаялись друг с другом, превратившись в одно.

Девчонка смотрела на меня странно. Так, словно могла слышать мои мысли. Да! У карбонового чудовища могут быть мысли! Я тоже чувствовал, что эти изменения, которые они сделали перед последним стартом, не на пользу…

— Мэм, вы извините, но я тут один... Нужно, чтобы кто-то был на посту охраны.

— Я могу остаться тут? Ненадолго?

Старик посмотрел на нее подозрительно.

— Что у вас в сумочке?

Девушка вскинула бровь.

— Документы, телефон, помада... Можете заглянуть.

Он сдвинул брови и покосился на сумку, больше похожую на кошелек.

— Если вы думаете, что я сделаю что-то плохое…

— Я думаю, человек, который выдал вам разрешение на посещение этого ангара, был не дурак. И ничего плохого вы не сделаете. Ну, может, плюнете на него разок. Все парни плевали…

Если бы я мог поморщиться, я бы поморщился. Плевали, это точно. А двое еще и плакали.

Шаркая древними кедами, старик направился к выходу. Дверь он прикрыл.

— Ну, привет, парень…

Я бы сказал ей "Привет", если бы мог. Она протянула руку, и я почувствовал тепло ее ладони на боковом понтоне⁽¹⁰⁾. Она погладила обшивку.

— Ты же можешь мне все рассказать? Все, как было?

"Если ты можешь прочитать мои мысли", — подумал я.

— Я могу. Я слышу тебя с того момента, как зашла сюда.

Мои карбоновые мозги заскрипели.

— Ну, давай! Расскажи, каким он был?

Ясно. Ей надо узнать о нем. Ну, конечно… Кто он, и кто я?

— Нет, о тебе мне тоже очень интересно. Ты… я тебя ни в чем не виню, но ты же понимаешь?..

Я понимаю, что если бы кто-то узнал о том, что я до сих пор обитаю в этом старом ангаре, меня бы подвергли публичной казни! Сожгли бы на костре. Да, не удивляйся, что я знаю о кострах Инквизиции. Сын инженера, который занимался разработкой заднего антикрыла, читал вслух учебники…

— Ты помнишь, как вы познакомились?

С Айртоном⁽¹¹⁾? Да, конечно. Я волновался. Хотя я считался удачной машиной, но был темной лошадкой. Все знали, что мое сердце — мой мотор — самый лучший, но... кроме движка, есть и другие вещи. Я был несовершенен. Поэтому Сам — я всегда про себя называл пилота Сам — и был недоволен мной. Он-то был совершенен.

— Увы… наверное, тоже не был. Говорят, он был слишком горяч.

О, да… Он был горячим парнем. Я чувствовал его каждой клеточкой, как только он забирался в кокпит⁽¹²⁾, словно его плоть пыталась слиться с моей плотью, проникнуть в меня. Как будто его нейроны хотели продолжить свой путь по моим проводам…

— Расскажи еще.

Все говорят, что я был далек до идеала. Это правда. Я слышал, как Сам ругался с инженерами, пытался объяснить. Я знал, что несовершенен. Я просто был… как полуфабрикат. Не доделан. Не доведен до ума. Парни из конюшен знали, что мой баланс скачет.

— Он ругал тебя?

Он никогда не позволял себе говорить что-то плохое при мне. Но я знаю… парни-механики любят посплетничать. Он сказал, что не чувствовал себя комфортно на протяжении всей нашей с ним недолгой работы.

Он не доверял мне.

И он был прав. Я его подвел.

Девчонка вцепилась рукой в борт и в мгновение ока очутилась в кокпите. Как давно я не чувствовал этого! Я снова был наполнен. Я как будто опять жил… Она сидела, откинув голову, глядя куда-то вверх. Я ощущал дрожь ее хрупкого тела. Внезапно сверху упало что-то горячее, как капля машинного масла… Девчонка плакала…

Если бы я мог что-то изменить! Но…

Тот Гран-При был хреновым с самого начала.

На практике⁽¹³⁾ мы проехали двадцать два круга. Я показал лучшее время. Ладно… мы показали. Конечно, если бы не он… Он был мастер, ас… Без башни в чем-то. Это я старался успевать за ним! Моей скорости не хватало для того, что он хотел от меня! И все-таки мы показали лучшее время! На секунду опередили второго пилота конюшни⁽¹⁴⁾.

Потом мы были первыми в квалификации, но что-то пошло не так. Сам выскочил, убежал куда-то… Позже я узнал, что произошла авария. Молодой парень из Бразилии, Рубенс Барикелло — да, да, тот самый, который плюнул мне на крыло — крепко разбился. Ему повезло, что помощь оказали вовремя. Он чуть не подавился собственным языком.

Когда квалификацию возобновили, я чувствовал, что Сам не в лучшей форме. Все его тело вибрировало во мне. Я старался подстроиться под его ритм, мы снова сделали хороший круг. Но… Когда он вылезал из кокпита, я почувствовал облегчение. Мы устали друг от друга! А ведь это был всего лишь первый день!

— Продолжай, пожалуйста... — она всхлипывала и… это был самый горестный и самый прекрасный звук, который я слышал за долгие годы.

В субботу на практике все было прекрасно. Девятнадцать кругов, все лучше и лучше. Я чувствовал, как растет мое доверие к этому парню. Я любил его! Хотел стать для него другом, вторым телом…. Я слышал, как он сказал в тот день, что доволен машиной. Я был горд. "Этот парень чемпион, — думал я, — и я тоже буду чемпионом, надо только еще слегка под него прогнуться".

О том, что на трассу пришла смерть, я узнал позже. Молодой парень, новичок влетел в отбойник. Это случилось на повороте "Villeneuve"⁽¹⁵⁾ — не самая лучшая часть трассы, скажу я вам. Мальчишка⁽¹⁶⁾ сломал шею…

Сам ко мне не вернулся. Еще я узнал, что накануне он долго общался с нашим инженером, Дэвидом Брауном⁽¹⁷⁾. И, кстати, просил ничего не менять во мне.

День гонки — всегда особый день. Ты чувствуешь это с утра. Все напряжены, как пружины подвески. Я был в эйфории. Я чувствовал, что мы победим. И я знал, что он тоже готовится к победе…

— Он хотел победить?

Он бы не вышел на старт, если бы не хотел победить. Он был такой. Он был чемпион.

Мы говорили с ним в тот день. Он подошел ко мне. Он никогда раньше не подходил до старта. Посмотрел на меня критически. Да-да, критически. Обошел вокруг. Присел, потрогал резину. Потом посмотрел на заднее антикрыло. Я до сих пор всей своей пластиковой кожей чувствую этот взгляд. Он хотел, наверное, показать, что доверяет мне. Но я осознавал, что он все еще сомневается. Я не был «его» машиной. Он сказал мне несколько слов. Очень тихо. Почти не шевеля губами. Он сказал: "Мы чемпионы, запомни это, мы с тобой лучшие из лучших!"

Потом мы стояли на стартовой решетке, и он неожиданно стянул шлем. Это было после прогревочного круга. Я чувствовал, что его слегка потряхивает. Но он улыбался. Мы с ним вышли на эту гонку только для того, чтобы победить! Я знал, что справлюсь со всем на свете, лишь бы этот парень в меня поверил. Лишь бы он стал моим! Лишь бы я стал его!

— Почему же вы разбились? Почему, почему?

Ее кулачки колотили по моей нечувствительной плоти…

Заткнись и слушай!

Первый круг — и снова авария. Осколки разлетелись по трассе. Мы ползли за машиной безопасности. Я, что называется, бил копытом, рвался в бой. Первый круг после рестарта, и мы в лидерах! На холодной, твою мать, резине и с полными баками мы сделали лучший круг! Наш результат превзошли лишь в самом конце гонки! Эти парни, которые тоже были здесь потом! Они пришли посмотреть на меня! Потому что если бы я не облажался, они долго еще, слышишь, очень долго не имели бы никаких титулов и кубков!

Мы приближались к "Tamburello"⁽¹⁸⁾, я ненавидел это место, видит Бог, я терпеть его не мог! Тот, кто придумал этот поворот, был просто скотиной, ублюдком… На вираже я понял, что нас сорвало с траектории. Сам успел снизить скорость, но нас это уже не спасло. Я впечатался в бетонную стену правым бортом, потом нас отбросило обратно на трассу. Было больно. Очень, очень больно…. А потом меня словно полоснуло титановым лезвием, и я почувствовал, как весь кокпит вскипает от его крови…

Я знаю, все считают, что это я убил его. Я не спорю. Это ведь кусок моего железа проломил его череп. Если бы он так не стремился к совершенству, если бы эти чертовы инженеры оставили меня в покое!

"Ничто не сможет отлучить меня от любви Божьей…"⁽¹⁹⁾

Еще некоторое время она сидела во мне. Потом вылезла. Погладила меня. Прижалась к борту и крепко поцеловала, примерно туда, где была буква "t" в слове "Rothmans". Затем подняла несколько обломков карбона, они валялись вокруг — остатки аэродинамики. Задрав юбку, она засунула частички меня под резинку чулок. Это было приятно.

— Спасибо тебе, FW-16. Я думаю, пришло время тебе еще раз побывать на трассе.

Эта девчонка собралась сделать из меня талисманы. Ну, что ж… Может быть, те парни, которым она сделает этот королевский подарок, окажутся удачливее меня? Удачливее моего пилота?

Стук ее каблуков становился глуше. Я пожалел, что эти парни реально не сожгли меня тогда. Я бы хотел отправиться на небеса вместе с ним. Хотел бы сказать ему, что горд тем, что был его машиной. Я мечтал стать лучшим из лучших, а вместо этого принес миру горе и скорбь. Я отнял их золотого мальчика, их "Бразильского волшебника"⁽²⁰⁾. Увы… я оказался недостоин совершенства. Но я так мечтал, чтобы мы победили!

1) FW-16 — гоночный болид команды "Williams", Формула 1

Вернуться к тексту

2) Монокок — несущая конструкция. К монококу крепятся все остальные узлы машины

Вернуться к тексту

3) Бруно Сенна — племянник Айртона Сенны

Вернуться к тексту

4) Рубенс Барикелло — гонщик Формулы 1

Вернуться к тексту

5) Деймон Хилл — гонщик Формулы 1

Вернуться к тексту

6) Красный барон — прозвище Микаэля Шумахера, гонщика Формулы 1

Вернуться к тексту

7) Фиброкарбон — углеродное волокно

Вернуться к тексту

8) «Williams» — британская команда Формулы 1

Вернуться к тексту

9) Одно из прозвищ Айртона Сенны

Вернуться к тексту

10) Боковой понтон — часть корпуса болида

Вернуться к тексту

11) Айртон Сенна — бразильский автогонщик, трёхкратный чемпион мира по автогонкам в классе Формула-1 (1988, 1990 и 1991)

Вернуться к тексту

12) Кокпит — часть болида, в которой располагается гонщик

Вернуться к тексту

13) Практика или свободные заезды — заезды, где пилоты могут настроить болиды для квалификации

Вернуться к тексту

14) Конюшни — так часто называют команды Формулы 1

Вернуться к тексту

15) Villeneuve — один из поворотов трассы в Сан-Марино

Вернуться к тексту

16) Речь идет об австрийском пилоте Роланде Ратценбергере, который погиб за день до Айртона Сенны

Вернуться к тексту

17) Дэвид Браун — инженер команды "Williams"

Вернуться к тексту

18) "Tamburello" — поворот трассы в Сан-Марино, на котором погиб Айртон Сенна

Вернуться к тексту

19) Надпись на могиле Айртона Сенны

Вернуться к тексту

20) Прозвище Айртона Сенны

Вернуться к тексту