Самое страшное (джен)

Сквозь широкие щели в деревянных стенах сарая просвечивали лучи клонящегося к горизонту солнца. Они исполосовали все пространство внутри постройки яркими освещенными пятнами, да так, что порой даже больно было смотреть.

У дальней стены, прямо на соломе расположились две девчушки лет девяти-десяти. Девочек можно было спокойно принять за сестер, так они были похожи — сероглазые, темноволосые. Обе босые и одетые в видавшие виды платьица, обе худые, загорелые и краснощекие, как все сельские девочки, проводящие все свое свободное время на улице за помощью старшим по хозяйству, либо попросту играя во все возможные для их возраста игры. Единственное явное отличие — веснушки на лице у одной из них, рассыпавшиеся по носу и щекам подобно мелкому просу, тогда как кожа другой имела ровный золотистый оттенок. Сейчас оба личика были до крайности сосредоточены. Сразу видно — разговор у них происходил серьезный.

— Я знаю, что еще страшнее, — вдруг прервала затянувшееся молчание девочка без веснушек.

— Что?

— Ты про ведьму слышала?

— Бабу Вилку имеешь в виду? — веснушчатая специально сделала равнодушное лицо, но глаза выдали ее с головой — тема девочку явно волновала.

— Ага, — от участия в разговоре о таинственном и неизведанном загорелась и вторая пара глаз. — К нам вчера тетя Таня заходила. И я слышала, как она рассказывала, будто ее муж по пьянке Вилкину корову бревном ударил, а баба Вилка в отместку ему, когда он сухое дерево пошел валить, ветку заколдовала. И она теть Таниного мужа пришибла. Года два уж прошло.

— То-то его пришибло, что он до сих пор оклематься не может. Враки это. Дядя Олег все время пил. Потому и дерево его пришибло, что рубить его по пьяни пошел.

— Но тетя Таня говорила, что баба Вилка, как раз перед тем как дерево упало, недалече была и шептала чего-то.

— А тетя Таня сама это видела? Ух, сомневаюсь. Она всегда один колосок видит, а про поле потом рассказывает.

— Ты что, не веришь, что ли?

— Не знаю, — с сомнением промямлила веснушчатая. — Про бабу Вилку и другое сказывают. Пострашнее этого. Может и правда.

— А может тогда… — колеблясь говорить или нет, девочка наклонилась к подруге и почти прошептала на ухо. — Может посмотрим за ней, а? Последим. Тогда и узнаем: ведьма она или нет.

— Сейчас? — испуганный взгляд скользнул по удлинившимся теням от досок на земляном полу. — Стемнеет скоро.

— А ты думаешь она по светлому колдовать будет?

— И то верно.

* * *

Когда девочки дошли до окраины деревни, где в небольшой землянке одиноко жила баба Вилка, солнце уже село за горизонт. Августовский вечер отдавал осенней прохладой и, как только золото западной части неба сменилось пурпуром и чароитом, от реки у леса стал наползать низкий туман.

Землянка стояла в отдалении от других домов — от остальной деревни ее отделял поросший кустарником и осиной небольшой пригорок, на вершине которого, в кустах сирени, как в засаде, и расположились две малолетние шпионки. Из своего наблюдательного пункта они сперва отчетливо видели огороженный частоколом дворик и светящийся в крохотном окошке огонек свечи. Небольшое хозяйство свое, состоящее из коровы и двух коз, баба Вилка уже закрыла на ночь, и теперь грелась у себя в избушке, защищенная от сырости и холода совсем не по-летнему неуютного вечера.

Девочки поплотнее прижались друг-другу, молча наблюдая за домиком, пока округа все больше погружалась в темноту и покой.

— Если за пару часов ничего не случится, я домой пойду. Иначе мне мать уши надерет, — раздался в сумерках дрожащий не то от холода, не то от страха шепот.

— Угу. Меня дядька тоже не пожалеет.

Прошло немало времени. Ночь уже полностью вступила в свои права, и замерзшие сперва девочки, теперь согретые теплом друг друга, начали потихоньку дремать. Сквозь затуманенное сознание до них не сразу дошел посторонний звук. Возле землянки что-то скрипнуло, но что это было, дверь или калитка, в темноте было не разобрать. Единственное освещенное место — земля под окном землянки, ярким пятном выделялась в темноте ночи и прятало за собой все вокруг, как полная луна прячет окружающие звезды. Всполошенные девчонки, крепко держась за руки, одна за другой выбрались из своей засады, тщетно вглядываясь в темный участок перед собой.

Справа от них в траве послышался шорох. Моментально пронзенные страхом две пары глаз слепо вперились в ночь. Напрасно — вокруг темно было до слепоты.

— Что там? — едва слышным шепотом спросила одна другую, но быстро замолкла. От собственного шепота почему-то стало еще страшнее.

Шум раздался с другой стороны, уже подальше. А за ним послышалось характерное фырканье.

— Это же ежик ходит, — все еще шепотом, но с ощутимым облегчением отозвалась вторая девочка.

Успокоенные раскрытием страшной тайны, неудавшиеся шпионки обратили свой взгляд к светящемуся окошку землянки. Сквозь устилающий землю туман оно выглядело желтым мутным пятном в окружающем плотном мраке. И вдруг это пятно исчезло.

Не сразу сообразив, что произошло, растерявшись в наступившей тьме, девочки неподвижно стояли, крепко взявшись за руки, не смея дышать. А пару секунд спустя они осознали, что свет в окне не погас — его от них заслонили. Темная фигура стояла всего в нескольких метрах впереди от них, окруженная слабым ореолом света позади, и от окружающей тьмы казалась неимоверно высокой и страшной. А еще она дышала. Приглушенные сиплые вдохи и выдохи мерно нарушали царящую вокруг абсолютную тишину.

Вдруг фигура дернулась и сделала шаг навстречу.

Не сговариваясь, девочки отмерли от объявшего было их ужаса и со всех ног рванули в сторону деревни.

Они бежали наугад, не разбирая местности, ориентируясь на то и дело мелькающие сквозь деревья огоньки, спотыкаясь и путаясь в высокой траве. Стремились лишь к одному — добраться до ближайшего дома, чтобы в свете, падающем из прикрытых занавесками окон убедится в тщетности своих кошмаров.

Вскоре цель была достигнута.

Добежав до крайнего дома, разгоряченная и дрожащая девочка остановилась в луже света, падающего из окна, и тяжело оперлась руками о колени. Легкие жгло от нехватки воздуха и бешено стучащего сердца. Наконец отдышавшись, она обернулась, чтобы поделиться впечатлениями с подругой.

Но в круге света, падающего из окна, она была одна.