Бред уставшего мозга (джен)

Напряжение всё нарастало и нарастало, и Северус отчаялся дождаться разрешения ситуации. Его уже почти перестало заботить, какая сторона победит, лишь бы всё кончилось. Прошло столько времени с того момента, когда он передал мальчишке меч Гриффиндора, а никаких перемен так и не произошло. В моменты слабости Северус старался убедить себя, что от него будет больше пользы, если он перестанет рвать жилы в попытках помочь тем, кто презирает его и без колебаний воткнёт нож в спину, и сосредоточится на директорстве и изобретении новых зелий. В конце концов, он не мог продолжать шпионить — после смерти Дамблдора ему некому было передавать информацию, и все добытые таким трудом сведения оседали мёртвым грузом в его голове. У Поттера не было шансов победить, что бы там ни думал Дамблдор. Мальчишка обречён, и умирать вместе с ним — откровенная глупость.

Глубокой ночью добравшись до своих апартаментов, Северус сел перед весело потрескивающим в камине огнём и дал себе слово, что если за неделю это напряжение наконец не найдёт выхода, он откажется от поручения Дамблдора и станет просто жить…

* * *

Победа далась нелёгкой ценой, но всё наконец закончилось. Крестражи были уничтожены все, в том числе тот, что был в мальчишке, Лорд закован в антимагические наручники и отправлен на самые глубокие уровни Азкабана, фанатики вроде Беллатрисы составили ему компанию, а с адекватных оступившихся волшебников взяли клятвы, наложили на их палочки ограничители да и отпустили по домам. Ну а сам Северус наконец получил признание и после долгих уговоров согласился остаться на посту директора Хогвартса.

И единственной проблемой в первый послевоенный год было решение Министерства магии, навязавшего ему нового преподавателя зельеварения.

— Да вы с ума сошли! — взвился Северус, с откровенным ужасом глядя на будущего коллегу. — Да он же перечное не сварит правильно!

— Профессор Снейп, вы герой войны, мы вас безмерно уважаем, однако вам стоит более тщательно обдумывать, что вы говорите о коллеге.

Северус сверкнул глазами, готовясь разразиться гневной тирадой, однако следующая фраза лишила его дара речи:

— Все в порядке, господин министр, — подмигнул Лонгботтом, — уверен, мы с директором легко уладим это маленькое недоразумение.

Министр довольно кивнул и воспользовался камином в кабинете Снейпа, чтобы вернуться к себе, а Северус остался один на один со своим личным проклятием — косоруким ничтожеством, за шесть лет не сварившим правильно ни одного зелья.

— Вы не можете… — начал он самым своим строгим голосом, от которого Лонгботтом обычно втягивал голову в плечи.

— Уже смог, — усмехнулся тот, бестрепетно встречая горящий недовольством взгляд. — Знаю, вы меня терпеть не можете, это взаимно, но нам придётся вместе работать, а потому предлагаю прекратить эту глупую вражду и…

— Я не враждую с бесталанными детьми! — выплюнул Северус.

— Ну и прекрасно, — одобрительно закивал Лонгботтом, — значит, мы сработаемся. Вот, я тут составил список самого необходимого, — и он извлёк из кармана солидного объёма свиток, который и положил на директорский стол. Северус машинально развернул, пробежал глазами про строчкам, коих было не менее трёхсот, и изумлённо поднял взгляд. — Вы уж обеспечьте своего профессора зельеварения всем необходимым к началу учебного года.

Рука слепо шарила по столу в поисках лежащей в паре дюймов палочки — не отдавая себе отчёта, Северус тянулся за оружием, чтобы заавадить наглеца.

— До скорого, господин директор, — нахально улыбнулся Лонгботтом и покинул кабинет, оставляя Северуса корчиться от необходимости сдерживаться.

Как бы он ни хотел поставить мальчишку на место, Невилл Лонгботтом был взрослым, совершеннолетним волшебником, почти мужчиной, ни на дюйм не уступающим Северусу в росте и заметно превосходившим комплекцией. Руки Лонгботтома росли из тазового пояса, и Северус едва не рвал на себе волосы от ужаса, что это недоразумение будет преподавать тонкую науку зельеварения, да вот только ничего поделать было невозможно: Лонгботтом имел такой же орден Мерлина, как и сам Северус, зато друзей у него было не в пример больше…

Осознание, что придётся смириться и уступить, общаться с ничтожеством в Большом зале и на педсоветах, прилагать массу усилий для того, чтобы не допустить катастрофу, страховать учеников на уроках… Северус горестно застонал от открывающихся перспектив и…

Проснулся.

Сердце колотилось где-то в горле, разум был затоплен гневом и волнением, и на то, чтобы понять, что Лонгботтом — профессор зельеварения — это не более чем бред уставшего мозга, потребовалось непозволительно много времени.

— Господи Иисусе, — прошептал бледный Северус с огромным облегчением и откинулся обратно на спинку кресла, в котором уснул.

Ему редко снились кошмары, а такие реалистичные — никогда.

— К чему снится Лонгботтом? — вслух спросил он сам себя, прислушался к тишине спальни и сам же себе ответил: — К дождю.

Напряжение в мире нарастало, становилось настолько концентрированным, что обязательно должно было вот-вот взорваться. Но оно не так пугало Северуса, как приснившееся.

Закрыв глаза, он наконец позволил себе усмехнуться. Разум нуждался в отдыхе и кошмарами намекал на то, что Северусу пора перестать пытаться охватить необъятное и сосредоточиться на самом главном. Необходимо было любой ценой помочь Поттеру победить. Хотя бы ради того, чтобы Лонгботтом никогда не стал профессором зельеварения.

Тихий смех вдребезги разбил мрачное безмолвие. Впервые со смерти Дамблдора он засыпал с улыбкой на губах.