Шоколадные лягушки (джен)

Он любит встречать поезда. Их видно издалека: сначала появляется крохотная точка в белесых клубах дыма, пёстрая змея состава прорезает скалы, вздрагивают рельсы, и вскоре их гул становится внятным. Чёрный паровоз взметает устилающие платформу осенние листья, словно перед ним клубится рыжее пламя.

Хлопают дверцы, галдят совы, книззлы топорщат усы. И Хагрид, как и некогда — в их прошлой жизни — сзывает малышей к лодкам.

Здесь, на севере, осень рисует на голубых или серых холстах размашистыми алыми и жёлтыми мазками. Чёрные стрелы елей врезаются в высокое небо, над которым перекатывается бледный солнечный шар. Солнце... оно слишком ярко горело внутри НЕГО — и однажды вырвалось на свободу.

Нет, Гарри просто ушёл, неслышно ступая по весенней траве. Для него не было пути назад, раз уж сама судьба взяла его на прицел с самого рождения.

Те, кто сейчас сходят на перрон... юные, шумные. Ещё пара недель — и кто-то из них победно вскинет вверх сжатый кулак. И снитч в ладони затрепещет пойманной огненной кометой.

Пора: директору Хогвартса не пристало прятаться под чарами на пустеющей платформе. А тот, кого он ждёт, давно не нуждается в расписании прибытия и отбытия. «Кто, если не ты, Северус?» — Кингсли не спрашивал, он утверждал. Спас его, сорокалетнего старца. Северус Снейп оправдан, провозглашён героем. А мальчик... ему даже не суждено было оказаться победителем Волдеморта — газеты повторяли на все лады, что героем Пророчества изначально являлся другой. Лонгботтом, которому и выпала честь сразить чудовище. В то время как уделом Гарри было всего лишь умереть в назначенный час.

В Большом зале Северус произносит положенные слова, поочерёдно останавливаясь взглядом на каждом из четырёх факультетских столов: точно отмеренные внимание и вежливость всем великим домам — пусть никто в этот день не останется обделённым. А потом настаёт час расходиться по спальням: старосты собирают первокурсников, и те семенят позади старших, словно стайки гусят.

Северус уже почти добирается до своего кабинета, горгулья поворачивает к нему каменную голову. Как вдруг... какой-то шорох позади и будто чей-то голос. Такой робкий и тихий, что в первый момент Северус уверен, что ему почудилось.

— Господин директор! Сэр!

Девчушка, совсем кроха, прижимает к груди большую коробку в форме ларца.

— Как вы оказались здесь, мисс?

Он её не помнит, значит, первогодка. Кругленькое личико, пухлые ладошки крепко сжимают её картонное сокровище.

— Мисс Финниган, сэр, — она краснеет. — Амелия Финниган.

— Позвольте узнать, мисс Финниган, с какого вы факультета и отчего бродите здесь одна в неурочный час?

— Шляпа определила меня на Хаффлпафф, сэр, — она светится от гордости.

Завтра следует переговорить с Помоной — пусть сама разбирается со своими старостами, которые не дают себе труда следить за малышнёй.

— Я... я заблудилась, сэр. Засмотрелась на портреты на лестнице и — вот.

Врёт, но сегодня у Северуса нет настроения отчитывать её или снимать баллы.

— А... а это вам, сэр!

Она протягивает ему свой разукрашенный ларец. Подарочная упаковка шоколадных лягушек.

— Сэр, возьмите, пожалуйста! Сегодня праздник и...

— И что же из этого следует, мисс Финниган?

Он старается сохранять строгость, но она и вправду совсем малышка — и у Северуса ничего не выходит.

— Мама говорит... Мама говорит, когда праздник, все должны радоваться. И поэтому надо есть шоколад. Те, кто ест шоколад, всегда счастливы.

— Идёмте, мисс Финниган. Я провожу вас до факультетской гостиной. Замок слишком велик, вы легко можете заблудиться. Об этом ваша матушка не рассказывала?

...Оказавшись у себя, он открывает ларчик и небрежно разрывает первую упаковку. Бросает взгляд на вкладыш — он и без того знает, кто ему попадётся. На этот раз Гарри — на карточке ему лет тринадцать-четырнадцать — стоит у окна, угощая большую белую сову. «Гарри Поттер, юный маг, сыгравший решающую роль в победе над Волдемортом. 1980 — 1998». Что они ещё могли написать?

Идея принадлежала Луне Лавгуд: они с Лонгботтомом собирались переезжать на континент — ноша «Победителя Волдеморта» оказалась для него слишком тяжела. «Глупые картинки, — негодовал Северус. — Вы хотите, чтобы Поттера собирали в коллекции, выменивали? Спрашивали: а у тебя есть такой, со снитчем? А с совой?». «Если мы это сделаем, его никогда не забудут. Даже наши внуки будут знать, кем был Гарри», — не отступалась Лавгуд. Северус позволил уговорить себя: помог им превратить ментальные образы детских воспоминаний в картинки для вкладышей. И вздрагивал всякий раз, когда ему попадалась очередная безыскусная картинка. А те, кто его окружали, свято верили, что после ранения директор Хогвартса полюбил шоколад.

Мальчик кормит птицу... Его широкие ладони так щедро черпали из реки жизни, что вычерпали её до краёв. А ты бредёшь по высохшему руслу — и тебе никогда не угнаться за ним.

...Ночь выдалась ясной: колокол неба надёжно укрывал Хогвартс от остального мира. И звёзды... они холодны, но те, что сорвались с небес и попали тебе прямо в сердце, горячи как угли. Всегда.