Седьмой Уизли (джен)

Быть самым младшим ребёнком в большой семье очень тяжело. Ещё тяжелее, когда эта семья бедная. Очень бедная. И дело даже не в том, что приходится всё донашивать за старшими братьями. Как раз к этому я привык и особо не комплексую. Просто родители всегда слишком заняты, чтобы уделить мне достаточно времени. И я почти всегда один. Старшие братья давно выросли — у них своя жизнь. Близнецы считают меня слишком маленьким и в свою компанию не берут. Правда, я и не стремлюсь к этому. Их развлечения меня не привлекают.

Впрочем, они меня уважают и подшучивать, как над другими членами семьи, не пытаются. Случилось это после того, как они превратили игрушку Рона в паука. Я тогда просто взбесился. Шутки шутками, но всему есть предел. Выхватив палочку у Фреда, я спеленал обоих, потом разрезал паука напополам и, превратив половинки в две кучки более мелких паучков, величиной с обычного крестовика, обездвижил их и, напихав шутникам в открытые рты, залепил их волшебным скотчем. После чего отменил действие заклинания. Близнецы дёргались и мычали, пока пауки не превратились в остатки плюшевого мишки, а когда я убрал скотч, долго отплёвывались.

С тех пор они предпочитают меня не злить. Родители, кстати, об этом случае так и не узнали. Джордж успел незаметно вернуть палочку отца на место. В общем, с близнецами у нас что-то вроде умеренного нейтралитета.

Рон — он слишком недалёкий. Впрочем, возможно, с возрастом это пройдёт. Но сейчас нам практически не о чём говорить. Перси, наверное, единственный, кто уделяет мне время. Я всегда могу прийти к нему с проблемой или просто так, и он никогда не прогонит и не отвернётся. Он не считает меня маленьким и общается на равных.

Меня зовут Джинн. Джинн Уизли. То, как я получил имя, заслуживает отдельного повествования. Родители ждали девочку и планировали назвать её Джинни. А родился я. Наверное, от горя новое имя сразу не придумалось, а папа отправился в маггловский парк и там пожаловался случайному прохожему на вселенскую несправедливость. Кто его знает, о чём думал этот маггл в тот момент, но услышав, какое имя хотели дать ребёнку, зачем-то попытался переложить его на мужской вариант. А потом рассказал отцу суть маггловских сказок о джиннах. Отцу очень понравилось, и он, вернувшись, уговорил маму так меня и назвать.

Не знаю, насколько повлияло имя, но с некоторых пор я считаю себя особенным. Дело в том, что отец часто приносит в дом разные маггловские вещи. Среди них нередко попадаются книги различной направленности. Из них я узнал, что седьмые сыновья часто наделены особыми способностями. Не предусмотренными обычной магической наследственностью. Я много анализировал и пришёл к выводу, что у меня почти взрослое сознание. Перси, кстати, это предположение подтвердил. Возможно поэтому ему так легко общаться со мной. Хотя мне кажется, он просто очень хороший. И я не считаю его занудой, как Рон и близнецы. Впрочем, не исключено, что с их точки зрения я от него недалеко ушёл.

Между прочим, когда совсем недавно я попросил его сводить меня в маггловский мир, он без вопросов выполнил эту просьбу и даже родителям ничего не сказал. Мы тогда встретили одного бездомного маггла. Он был очень умным и совершенно безобидным. Вот от него-то мы и узнали теорию множества жизней. Согласно этой теории, человек, умирая, переносится в другой мир и там рождается заново. Как правило, прежней жизни он не помнит, но иногда эти воспоминания пробуждаются.

Вот тогда-то мне и пришла в голову мысль, что именно это и произошло с Перси. И случилось это перед тем, как он поехал в школу. Иначе как объяснить тот факт, что он вдруг ни с того ни с сего заподозрил свою крысу в том, что та — анимаг. И ведь прав оказался! Даже близнецы впечатлились. Как раз после этого случая они и перестали над ним шутить. Так, подкалывали иногда. Но тут ничего не поделаешь. Такими уж они уродились.

В общем, когда Перси в школе, общаться я могу только с Луной. Она хорошая девчонка, но иногда её бывает слишком много. Поэтому я с нетерпением жду дня, когда смогу пойти в школу сам.

Жаль, что мы такие бедные. Иногда размышляя об этом, я начинаю подозревать, что нас кто-то проклял. Если это так, я найду способ снять проклятие. Ведь я же седьмой сын. Это должно что-то значить.