Нестандартное мышление (джен)

— Три, — сказал Вождь, поднимая руку. Для верности он еще раз пересчитал пальцы и кивнул сам себе. — Да, три. Испытания.

— А я говорю — четыре, — визгливым шепотом перебил Вождя Шишка и сунул ему под нос свою тощую сморщенную лапу.

— Цыц! — дубинка Вождя описала в воздухе полукруг и с хрустом опустилась на череп Шишки. Старая Карга ехидно хихикнула.

Шишка и Старая Карга — это советники Вождя и старейшины нашего клана. Когда соседи приходят с посольством или кто-нибудь незначительный вроде меня — с просьбой, они собираются у костра посовещаться. Хотя, по правде говоря, они все время там сидят. Старая Карга вся увешана украшениями из сорочьих перьев, характер у нее склочный, и она всегда занимает место по правую руку Вождя. Шишка сидит по левую руку, и когда Вождь начинает наводить порядок, а это бывает частенько, достается в первую очередь Шишке. Поэтому его так и прозвали. Но он не обижается, потому что, как известно, без дубинки тролльим кланом управлять нельзя.

— Большая честь. Раз она так тебе нравится, ты должен ее заслужить. — Вождь помолчал и посильнее натянул на себя доху. Хорошая одежда, длинная, рыжая. Это она оттяпала Вождю палец — ну, когда еще живая была. — Пир. Для всего клана. К следующему закату.

— А что надо сделать? — тупо спросил я.

— Вот сам и придумай. Мысли не-стан-дарт-но, — терпеливо объяснил Вождь. — Понял, Сопля?

Хотя я и стоял у костра, по ногам сквозило. От этого у меня засвербело в носу, и в ответ я громко чихнул. Ненавижу мерзнуть.

— Ну, иди, — сказал Вождь.

Я и пошел. Забрался на выступ, с которого видно всю нашу пещеру, и подземную реку, и даже кусочек неба снаружи, и стал думать. Сидел и думал до тех пор, пока небо не стало светло-голубое и я окончательно не замерз. Тогда я чихнул подряд столько раз, сколько пальцев на двух руках, встал и пошел к Громиле.

Он уже проснулся и даже успел позавтракать. Сидел и ковырял щепочкой в зубах.

— Приятного аппетита! — поздоровался я. Громила — самый крупный и свирепый тролль в нашем клане, поэтому мы никогда не забываем о хороших манерах.

— Чего тебе, Сопля?

— Вчера у Вождя было совещание. Соседи опять хотят занять наш сортир.

Сортир у нас один-единственный, и как раз на полпути к соседней пещере, поэтому за него время от времени бывают стычки. Одноглазый, дружок Громилы, как раз в такой глаз и потерял.

Громила накрутил свои длинные черные волосы на обглоданную кость, поиграл бицепсами и заорал:

— Мы им, засранцам, покажем! Молчун, Одноглазый!

— Вождь велел наделать дубинок, чтобы было чем показывать, — быстро сказал я. — Лес, сучья, дубинки.

— Да, точно. Дубинки.

Громила и его дружки собрались, почистили зубы и потопали в лес. Хотя бойцов у нас всего трое, выглядят они грозно. Я пошел за ними, только не наружу, а свернул в боковой коридор. Это дорога к нашему шаману: нужно пройти по коридору до самого конца, а потом еще перебраться по узкому уступу через пропасть. На нем страшно и кружится голова, а шаман жадный, поэтому ходить я к нему не люблю. Никто не любит. Но посылают всегда меня.

Шаман был у себя. Сидел сгорбившись и чистил ногти кончиком пера. Еще одно перо было воткнуто между камнями очага. Оно было иссиня-черное, блестящее, наверное, воронье. Ни у кого из наших такого нет.

Я постоял у входа, подумал, чихнул на сквозняке и сказал:

— О, великий шаман! Вождь просит у тебя мухоморов. У нас сегодня будет пир.

Шаман глянул на меня исподлобья:

— Не дам. Он еще за прошлый раз не заплатил.

Я загнул пальцы, считая.

— А если он заплатит за два раза сразу?

— Все равно не дам.

В стене возле пещеры шамана есть щель. Вылезти через нее нельзя, но зато слышно, что творится снаружи. Сейчас там Громила, Молчун и Одноглазый пробовали друг на дружке будущие дубинки. Очень даже хорошо слышно было. Поэтому я сказал:

— Если мне не дашь, Вождь Громилу пришлет. Будет больно.

Шаман испугался, позеленел. Встал и пошел рыться в своих запасах. Тогда я забрал черное перо и сунул его за пазуху, а вместо него воткнул между камнями одно из трех своих. Шаман не заметил. Вернулся, дал мне связку сушеных мухоморов и напомнил:

— За два раза. Потом.

Я опять перебрался через уступ и вернулся в нашу пещеру. Отдал мухоморы Вождю, нашел Толстяка и показал шаманово перо ему.

— Как думаешь, Зазнайке понравится?

— Понравится! — сказал Толстяк. Глаза у него загорелись.

Зазнайка — это дочка Вождя и первая красотка во всех окрестных кланах. Мы все за ней ухаживаем по очереди, но она такого высокого мнения о своей особе, что никого до сих пор не выбрала. Мы все недостойны, по ее мнению. И испытания, которые Вождь придумывает для женихов, никто еще не прошел. Толстяк тоже, но зато он единственный, кто влюблен в Зазнайку на самом деле.

— Помоги мне наловить рыбы, а за это я отдам перо тебе.

Мы с Толстяком пошли к запруде на нашей речке. Толстяк плюхнулся в нее сверху по течению, загоняя рыбу, а я зашел в запруду по колено и стал выбрасывать улов на берег. Рыбины были холодные, склизкие и пучеглазые.

К тому времени, как мы с Толстяком закончили, вернулись Громила, Молчун и Одноглазый с охапкой толстых древесных сучьев.

— План изменился, — сказал я Громиле. — Будет пир. Шаман заколдовал наших соседей. Больше они к нашему сортиру не сунутся. Праздновать будем.

— Чего праздновать? — не понял Громила.

— Победу.

— Так мы ж еще не дрались!

— Они испугались и сдались заранее.

В общем, задание про пир я выполнил. Развели большой костер, расселись вокруг него и стали жарить рыбу. Мне, как всегда, места у огня не хватило. А я после рыбалки еще больше простудился, даже глаза заслезились.

Тогда я сел за спиной Вождя и подумал еще немножко.

Была очередь Шишки ухаживать за Зазнайкой, так что я пошел и отдал свой мухомор ему. Шишка очень обрадовался. Потом я пошел к Старой Карге и шепнул ей на ухо:

— Интересно, откуда у Зазнайки такое красивое перо? Ты бы пересчитала свои…

Старая Карга зыркнула на меня подозрительно, но завозилась, ощупала свои украшения, а потом поднялась и заковыляла в ту сторону, куда Шишка увел Зазнайку.

У костра остался один Вождь, который давно уже клевал носом. Вождь раздал всем членам клана по мухомору, а те, что остались на связке, забрал себе. Их там много еще было — больше, чем пальцев на руке. И Вождь их все съел. Значит, до утра его никто не добудится, даже Громила.

А утром, значит, проснется и придумает мне еще одно испытание. И третье. А потом послушает Шишку и придумает четвертое, и все это время я так и буду мерзнуть? А что, если я с каким-нибудь испытанием не справлюсь? Или Вождь передумает?

Поэтому я не стал дожидаться, чем все это кончится, и стащил с Вождя доху. Вот она, мечта моя! Облезла уже местами, правда, но зато укутала меня до самых пят. Я в нашем клане самый низкорослый.

Я оттащил Вождя в сторону, подобрал его дубинку, сел у костра и вытянул ноги. Спина под дохой согрелась, ступням тоже стало тепло. До чего же хорошая штука — это самое не-стан-дарт-ное мышление...

Я опять стал думать.

Рыжая доха теперь у меня.

Дубинка тоже у меня.

Стало быть, получается, что…

Вождь теперь — я?