Как начиналась дружба (джен)

Ночь перед днём «Х» длилась бесконечно. Альбус крутился с боку на бок несколько часов, пока окончательно не смирился, что не сможет заснуть. В голове теснился миллион мыслей, в сердце отчаянно стучала надежда, в горле застряли сомнения, а пятки чесались, словно им не терпелось понести хозяина навстречу новой жизни. Меряя шагами комнату, Альбус пару раз больно ударялся в темноте о предметы мебели, но свет включать так и не стал — меньше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то из родных заметил, что он не спит, и догадался о накрывающем с головой, подобно приливной волне, страхе. Мама начнёт кудахтать, папа нести псевдоуспокоительную чушь, Лили обязательно разноется, перетягивая внимание на себя, а Джеймс…

Вот в Джеймсе и была проблема.

Альбус повалился на кровать и спрятал голову под подушку. Ему казалось, что брат сможет почувствовать, что он думает о нём, проснуться и прийти издеваться.

Отношения с Джимом у Ала всегда были сложными. Не плохими, нет, они же были братьями, но сложными. Иногда Альбусу казалось, что брат его ненавидит; хоть он и понимал, что это неправда, некоторые его розыгрыши и приколы были по-настоящему злыми, и больше всего доставалось, конечно, Альбусу.

За то, что младше, слабее, глупее, спокойнее, даже за имя.

Родители всегда старались их помирить; Джиму делали выговор, наказывали, а Алу давили на сознательность — «это же твой брат, ты не должен на него обижаться». Ал и не обижался. Ну… старался не обижаться, прощать, не принимать всё близко к сердцу, и до недавнего времени ему это вполне удавалось. Но на прошлой неделе Джеймс перегнул палку: облил Альбуса несмываемыми зелёными чернилами и принялся дразнить слизеринцем. Чернила попали в глаза, Альбус ослеп и испугался, бросился к родителям… И тогда у Джима совсем слетели тормоза, он наговорил кучу гадостей, назвал Альбуса ябедой и добавил, что таким, как он, не место в Гриффиндоре.

И вот теперь Альбус не мог уснуть, волнуясь перед завтрашним распределением.

Все утешительные слова родителей он пропустил мимо ушей, в глубине души признавая, что действительно совсем не похож на Джима, Фреда, родителей или других родственников. Не то чтобы Ал считал свою любовь к тишине и спокойствие недостатками, но и слизеринцем себя признавать отказывался. Они с Розой втайне ото всех договорились, что если до конца лета поведение Джима не изменится, они оба пойдут в Равенкло, если Шляпа, конечно, позволит, — факультет умников казался обоим более подходящим, нежели «безумие и отвага», как иногда говорил дядя Перси, особенно если это сулило провести ещё несколько лет рядом со зло шутящим братом.

Но Слизерин?..

Утро не принесло облегчения. Альбус так и не смог решить, чего ждать от грядущего дня. Гриффиндорцем он себя не ощущал, не считал себя достаточно умным для Равенкло и боялся даже думать о Слизерине в качестве альтернативы.

— Волнуешься? — добродушно улыбнулся папа, когда он спустился на завтрак. — Не стоит, всё будет хорошо.

Альбус дёрнул плечом, не зная, что ответить. Кусок не лез в горло — какой аппетит, когда вот-вот должна решиться твоя судьба? — говорить не хотелось, как и выслушивать слова, которым не верил. Он знал, что вся его семья училась на Гриффиндоре, поэтому понимал, каким шоком для всех станет иной выбор Шляпы, и всё же не был уверен, что вправду хочет на этот факультет.

По дороге на вокзал мама что-то щебетала о прекрасных школьных годах, папа поддакивал, Джеймс многозначительно ухмылялся, Лили ныла, что тоже хочет в школу, а не оставаться совсем одной дома, а Альбус смотрел в окно и пытался понять, чего же он хочет на самом деле.

На платформе 9 ¾ они сразу же встретили дядю Рона с тётей Гермионой, и Ал впервые улыбнулся — Роза, вот кто ему был нужен!

— Жутко выглядишь, кузен, — как всегда честно сказала Роза, становясь рядом с отстранённым Алом. — Ты что, всю ночь не спал?

— Угадала.

— Да ты что? — ахнула она. — Тогда нужно найти купе, где ты будешь один, чтобы выспаться в дороге.

— Не уверен, что усну.

— Альбус, ты всю жизнь не уверен, — по-гермиониному занудно произнесла Роза и упёрла руки в бока, как бабушка. — Делай, что я говорю, и всё будет хорошо. Нам предстоит пять лет провести рядом с Джимом и Фредом, и для психического здоровья нам будет необходим полноценный ночной сон.

— А как же Равенкло? — Альбус услышал только самое важное.

Она посмотрела на него с удивлением:

— Мы же просто шутили… Ал, ты что, мы гриффиндорцы, и Шляпа это подтвердит!

Предательство Розы, на чью поддержку он так рассчитывал, чуть не сломало его. Захотелось расплакаться, как Лили, затопать ногами… Но Альбус был слишком спокойным для подобного проявления чувств.

— Ты права, — сдерживаясь, он притворился, будто всё в порядке, — мне нужно поспать. Если меня вдруг потеряют…

— Я тебя прикрою!

— Мам, пап, я пойду купе займу, — сказал он родителям и, избегая материнских объятий, потащил сундук к двери вагона.

Купе нашлось сразу, в поезде ещё было мало народа, все прощались на перроне, но Альбус не вошёл в первое же пустое, а потащил сундук дальше. Самое последнее купе в вагоне было свободно, и он наконец вошёл и закрыл за собой дверь. Поспать было бы неплохо, в этом Роза была права, но Ал знал, что волнение не позволит уснуть. Осмотревшись, он сел у окна и бездумно заскользил взглядом по морю волшебников на перроне, прощающихся перед длительной разлукой. Большинство были одеты в обычные чёрные мантии, но встречались и яркие маггловские наряды, и строгие костюмы, и совершенно невообразимые сочетания вроде комбинезона для рыбалки снизу и шёлковой блузки в рюшах сверху.

Постепенно народа на платформе становилось меньше, а за дверью купе, наоборот, постоянно слышался шум. Альбус не спал, но мысли буксовали — уставший мозг отказывался нормально работать.

Из коридора донёсся взрыв хохота, и он узнал голос брата. Поднялся, желая запереть дверь не только на защёлку, но не успел — та распахнулась, и в купе заглянул симпатичный светловолосый мальчик.

— Привет! Не возражаешь, если я подсяду? Везде старшекурсники, не хотелось бы начинать школьную жизнь с конфликта.

Альбус не успел даже обдумать его слова, не то что определиться с ответом, как мальчик вошёл и закрыл за собой дверь.

— Познакомимся? Или ты предпочтёшь тишину?

— Я Ал, — пожав плечами, не зная, что выбрать, Альбус решил начать с вежливости, но всё же не стал представляться полным именем, не желая сейчас обсуждать Мальчика-Который-Выжил и свою семью. — Всю ночь не спал, так что могу тупить, не обижайся.

— А я Скорп, — улыбнулся в ответ тот, легко принимая правила игры и протягивая руку, чтобы крепко пожать ладонь Альбуса. — Волнуешься? Это нормально. Я тоже немного волнуюсь, но спал прекрасно. Хотя проснулся без будильника чуть ли не впервые в жизни.

Со Скорпом было удивительно легко разговаривать. Альбус уже через минуту расслабился, заулыбался; отошли на задний план все волнения, показались глупыми страхи. Где-то внутри Альбус неосознанно сравнивал нового знакомого со всеми детьми, которых он знал, но никто не был похож на Скорпа. Собственно, кроме многочисленных кузенов и детей друзей родителей, Альбус вообще почти никого не знал.

— У меня есть чай и бутерброды, — вдруг сказал Скорп, перебивая собственный рассказ. И сразу же вытащил из кармана двухдюймовый коробок. Достал палочку, подмигнул растерявшемуся Алу и ткнул кончиком палочки в крышку. Не прошло и секунды, как коробок увеличился в размерах до обычной корзинки для пикника. — Угощайся! Мама, как всегда, собрала угощение на целую квиддичную команду.

Аппетитные запахи наконец пробились через шквал эмоций, и желудок Ала выдал громкую трель. Залившись румянцем, он приготовился к насмешкам, но Скорп сделал вид, будто ничего не услышал, и споро расставил на столе чашки с тарелками.

— Хочешь познакомиться с моими друзьями? — спросил он после того, как они перекусили, и всё было собрано обратно в корзинку. — Мы не договаривались заранее, были уверены, что обязательно встретимся на перроне, но, видимо, разминулись.

— Ты знаешь… — Ал впервые не чувствовал внутреннего сопротивления при отказе, — пожалуй, в другой раз. В поезде едут мой брат и кузены, а мне не хотелось бы с ними пересекаться хотя бы до школы.

Скорп внимательно посмотрел на него и просто кивнул.

— Понимаю. Хотя нет, прости, не понимаю, — вдруг оспорил он своё собственное высказывание. — Я не очень близок с кузеном, но у нас хорошие отношения.

— У нас тоже хорошие отношения… — Ал махнул рукой и вдруг признался: — Брат дразнится всё время, иногда его шутки совсем не смешные.

— А вот это я понимаю, — обрадовался Скорп. — Разное чувство юмора — гарант недопонимания. Так мой папа говорит. Ладно, тогда я тоже останусь. Если что, друзья сами меня найдут.

— Ты не должен…

— Брось, — легко отмахнулся Скорп, — наобщаюсь ещё с ними, нам семь лет вместе учиться.

— Уверен, что попадёте на один факультет?

— Конечно, — без малейших колебаний кивнул Скорп. — На самом деле уверен. Дело ведь не только в том, где учились твои родители, но и в тебе самом. Если ты не похож на родителей, что тебе делать на подходящем им факультете? Папа сначала говорил, что я обязан пойти на тот же факультет, что и он, а потом вдруг передумал. Сказал, что у меня свой путь, и куда бы я не пошёл, всё равно останусь его сыном.

— Мне папа то же самое сегодня сказал, — вздохнул Альбус. — Но вся моя семья училась на одном факультете, если я попаду на другой… Это будет скандал.

— Ну и пусть скандалят? — пожал плечами Скорп. — До Рождества точно остынут. Да и потом, сам подумай, если ты попадёшь не на тот факультет, что тебе действительно подходит, чтобы не расстраивать родных, это ведь тебе придётся семь лет провести в обществе людей, которые тебе не нравятся, а не им. Зачем? Ну, то есть, ты, конечно, поступай, как сам считаешь нужным, но по мне это глупость.

Альбус промолчал.

В глубине души он был согласен, ему тоже не казалось правильным идти по проторенной дорожке только ради того, чтобы никого не разочаровать, но смелости на решительные действия не хватало. Он прекрасно знал, как отреагируют близкие, поступи он не на Гриффиндор: родители рассказывали о крёстном папы Сириусе Блэке, и потом взрослые обсуждали и осуждали Блэков за то, как те поступили с собственным сыном только за его «неправильное» распределение. Но в то же время Альбус хорошо знал своих близких, чтобы понимать, что те не были откровенны. Конечно, его никто не выгонит из дома, если Шляпа решит, что он не годится на Гриффиндор, но и с улыбками принять такое вопиющее нарушение традиций они не смогут. Не захотят.

Мама осуждающе подожмёт губы, папа разочарованно промолчит, Джеймс будет до скончания веков звать слизнем или зубрилой, дядя Рон разразится ругательствами, тётя Гермиона посмотрит изучающе, как на новый вид насекомого, а бабушка расплачется и примется причитать «как же так». Ничего из этого видеть он не хотел.

Как не хотел и оказаться на Гриффиндоре рядом с братом и кузенами — Альбусу их хватало и дома.

Сделать выбор решительно не получалось.

Он посмотрел на притихшего Скорпа, читающего последний номер «Квиддичного обозрения», и вдруг понял, что они оба ни слова не сказали о том, на какой факультет хотят попасть.

— Скорп, — позвал Ал, — а ты куда хочешь?

— На Слизерин, — невозмутимо ответил тот, как будто речь не шла о факультете, который терпеть не могли три четверти магического сообщества. — А ты?

— А я не знаю, — с печальным вздохом признался Альбус.

— А куда должен? — Скорп криво усмехнулся. — Подожди, не отвечай. Дай попробуй угадать. — Он склонил голову к плечу и задумчиво прикусил ноготь на указательном пальце, рассматривая Альбуса. — Равенкло и Слизерин тебе подходят. А должен ты отправиться на Гриффиндор, так?

— Угадал, — снова вздохнул Ал. — Как догадался?

— Ты спокойный, неглупый, но при этом душой компании и открытым человеком тебя не назовёшь, так что Хаффлпафф с Гриффиндором отпадают. Хотя это всё предрассудки, — вдруг махнул рукой Скорп. — Нет человека, в котором бы было лишь какое-то одно качество. Ты можешь попасть на любой факультет и прекрасно там учиться, но вот будет ли тебе самому одинаково комфортно на любом факультете?

Альбус не нашёлся с ответом, Скорп вернулся к чтению, и в купе повисла тишина. Уютная и умиротворяющая, как с удивлением отметил про себя Альбус.

Он напряжённо размышлял, что для него будет лучше, и не мог определиться. Родители обсуждали его учёбу, и потому Ал знал примерный список будущих первокурсников Гриффиндора — немало родительских знакомых имели детей подходящего возраста, которые жаждали пойти по стопам своих мам и пап и поступить на Гриффиндор, — и никто из них не казался особо хорошим кандидатом на роль его друга. В отличие от Скорпа.

Незаметно рассматривая сидящего напротив мальчика, Альбус ловил себя на том, что был бы по-настоящему рад обрести такого друга. Со Скорпом было легко и приятно общаться, как с Молли, но при этом он не был плаксой; он был умён, как Роза, но за три часа общения ни разу не дал понять, что Ал дурак; а ещё он обладал тактом, которого так не хватало каждому из его кузенов. Но самое главное, он легко остался с Алом, хотя мог пойти к своим друзьям, в то время как абсолютно все родственники годами предпочитали Альбусу общество других людей.

Альбус Северус Поттер не был душой компании, шумным играм он предпочитал чтение, шуткам — спокойные беседы. Он любил брата с сестрой и многочисленных кузенов, но уставал от их компании и искал уединения всю свою жизнь. Так стоит ли ему просить Шляпу о Гриффиндоре и следующие семь лет прятаться в пыльных классах, избегая их общества, или же рискнуть и попытаться впервые в жизни поступить так, как ему самому будет выгоднее? Стоил ли этот риск испорченных отношений с семьёй?

Альбус со стоном спрятал лицо в ладонях и неожиданно почувствовал чужую руку на плече.

— Ал, не переживай ты так. Не можешь решиться? Оставь всё на волю Шляпы. Как бы всё ни вышло, ты всё равно станешь студентом Хогвартса. Попадёшь на Гриффиндор — будешь среди родственников. Попадёшь на Слизерин — вольёшься в мою компанию. Ну а на Равенкло станешь самым занудным книгочеем, — Скорп подмигнул и вернулся на своё место. — Хочешь, поговорим о квиддиче? Отвлечёшься…

И Альбус действительно отвлёкся. Вся оставшуюся дорогу они обсуждали шансы «Соколов» пробиться на верх турнирной таблицы, спорили о разумности замены загонщика «Торнадос», смеялись над попытками Уилбура Симса получить место ловца в «Гарпиях»… И до того самого момента, когда будущих первокурсников ввели в Большой зал, не вспоминал о судьбоносном выборе, который ему предстояло сделать этим вечером.

Слыша фамилии распределяемых детей, узнавая в них родительских знакомых, Альбус то и дело смотрел на гриффиндорский стол, где брат с кузеном о чём-то спорили и, кажется, даже делали ставки. Пять лет рядом с Джеймсом или семь лет рядом со Скорпом? Спокойная реакция семьи или скандал? Равнодушные к нему кузены или приятная компания? Гриффиндор или Слизерин?..

— Поттер! Альбус Северус! — произнёс держащий Распределяющую Шляпу заместитель директора, и Ала бросило в холодный пот.

«Чёрт! Я ведь так и не решил…» — подумал он, на подгибающихся ногах двинувшись к табурету.

На голову опустилась Шляпа, закрывая вид на Большой зал, и Альбус вздохнул.

«Как будет, так будет. Гриффиндор, Слизерин, не так уж важно. И плевать, кто что обо мне подумает».

— Какой умный мальчик, — хохотнул в его голове дребезжащий голосок Шляпы.

А в следующую секунду она выкрикнула название факультета.