Твердость (гет)

Никто никогда не спрашивал Катру Вир’Тарт, какое место на земле нравится ей меньше всего, но теперь она могла бы ответить на этот вопрос с абсолютной уверенностью. Клинок Аонира превзошел даже ее мрачную подземную родину.

С тех пор, как Палачи пришли сюда, минуло пять дней — но Катре казалось, что целая вечность. Время тянулось невыносимо медленно, и каждая минута утекала впустую; это выводило ее из себя. Катра не раз прокляла день, когда подписала этот контракт — Палачи остро нуждались в деньгах, и потому она решительно задавила никогда не подводившее чутье, подсказывавшее, что добра ждать не стоит.

Солнце, проклятое солнце выжигало волю к жизни у всех, кого заносило в здешнюю пустыню, будь то зверь, растение или человек; жаль только, на скелетов и зомби оно не действовало, те попросту не чувствовали жестоких лучей — повод для зависти, пожалуй. Катра любила тепло, но эта адская жара превращала ее в выброшенную на берег морскую звезду. Она с нежностью вспоминала бирюзовые пляжи, ласковое солнце и улыбчивых смуглых девиц Калайи — за неимением ни того, ни другого, ни третьего.

Здесь же была только смерть. Катра отнюдь не считала себя впечатлительной натурой, но даже она чувствовала слабый, еле различимый запах тлена, примешивавшийся к питью, еде, каждому глотку воздуха; внутренний голос, не замолкая, убеждал уносить ноги. Ужасно хотелось затащить кого-нибудь в постель, просто ради того, чтоб заткнуть эту тревогу хотя бы на пару часов. Как Соколы умудряются блюсти свои обеты воздержания — одни боги знают. Впрочем, Катра подозревала, что никак.

Дурные мысли приходилось отгонять иным способом, не менее действенным — снося топором головы ожившим мертвецам. Срабатывало это, как всегда, недурно, нежити здесь водилось даже больше, чем ей хотелось — но неизбежно напоминало Катре о проблеме, решить которую сама она не могла.

Сильнее всего ее раздражали Железные Соколы — сборище высокомерных фанатиков, нагонявших тоску одним своим видом. А точнее, один конкретный Железный Сокол, из-за которого Палачи и застряли здесь.

Следовало сразу догадаться, чем дело кончится, когда их послали сюда за древним артефактом, Шлемом Ниетальфа. Если б Соколы за минувшие столетия не обыскали все руины в округе и не присвоили артефакт такой ценности, они были б еще большими дураками, чем сейчас. А этого даже Катра не могла себе представить.

Разумеется, просто подарить по доброте душевной свою реликвию каким-то грязным наемникам Соколы не собирались. Отбить же шлем силой... Катра еще не выжила из ума.

У них еще был шанс заполучить его полюбовно — узнав, что нежить выбила Соколов из крепости и захватила гробницу Фиал Дарг, Катра не сомневалась, что те с радостью согласятся отдать артефакт в обмен на помощь. Ну, может, не с радостью — но их кислые мины она была готова перетерпеть.

Но тут, что называется, нашла коса на камень. Верховный смотритель Аренор наотрез отказался заключать союз с таким сбродом, как Палачи; Катра бы даже оскорбилась немного, не потеряй она дар речи. Она видела, чем закончилась попытка Соколов отбить крепость самим, и знала, что там еще держат оборону последние защитники. А нежить без конца нападала на оба лагеря, не видя разницы между рыцарями и наемниками, равно как между людьми, орками, темными эльфами — не в пример сэру Аренору.

Катра тоже не лила слез над потерями, каждый из Палачей знал, на что подписывался. Но она, Зарах побери, никогда не жертвовала своими бойцами впустую! По ее стойкому убеждению, «честь» и «традиции» не стоили и куска дерьма, если из-за них нужно сидеть и ждать неизвестно чего, когда можно протянуть руку и получить помощь. Однако сэр Аренор не спешил протягивать ей руку — совсем наоборот. Видно, боялся испачкаться о синюю кожу.

Возможно, он был бы даже красивым, форменная оранжево-белая броня Соколов ему шла, да и широкие плечи и мускулистые ноги притягивали взгляд — если б не эта вечная маска упертой надменности. Что-то отдаленно похожее на нормальное чувство пробивалось лишь тогда, когда Катра отпускала очередную колкость.

Ей хотелось ударить его по лицу, чтобы сорвать эту маску — или поцеловать. Благотворительностью Катра не занималась, но ей доставляла мрачное удовольствие мысль о том, что она может стать для Аренора первой и последней женщиной — перед тем, как Фиал Дарг уничтожат мир по его вине. Хоть раз в жизни узнает что-то кроме своего устава, молитв и бесконечной войны с нежитью.

Он очень напоминал Катре ее собственных сородичей, упертых и фанатичных приверженцев Высокого Отца. Иногда ее подмывало сказать об этом сэру Аренору — но тот вряд ли оценил бы иронию.

Когти Нора, неужели она и сама могла бы стать такой же, как сэр Постная Рожа? При одной мысли об этом у Катры бежали мурашки по спине.

Все, что ей оставалось в свободное время — торчать в лагере Соколов, дожидаясь, когда Аренору наконец надоест терять людей, и он прислушается к голосу разума, или же, что вероятнее, сделает очередную глупость. Или случится что-то еще, что позволит Катре и Палачам обернуть ситуацию в свою пользу...

От скуки она поддевала Киру. Девчонка даже нравилась Катре — здравого смысла у нее было побольше, чем у доброй половины Соколов, хотя чувства юмора недоставало точно так же, как остальным.

— Такая юная и уже заместительница главы ордена? М-м...

— Верховный смотритель Аренор был моим наставником с того дня, как я приехала на Клинок Аонира, — холодно ответила та.

— Ах, да, рыцарское служение... я бы тоже не отказалась стать его ученицей хотя бы на день, чтоб как следует отполировать этот меч. Интересно, хорошо ли он им владеет...

Кира в гневе сдвинула брови и уже открыла рот, чтобы достойно ответить, но ее опередил сам сэр Аренор, незаметно появившийся за спиной Катры — несмотря на властную поступь, ходил он почти бесшумно:

— Достаточно хорошо, чтобы заставить вас прекратить ваши грязные намеки, леди Катра. Оставь нас, Кира.

Катра едва удержалась от довольной усмешки. Аренор молча скрылся в шатре, жестом приказав ей следовать за ним.

— Чего ты добиваешься? — отбросив остатки куртуазности, с глухим раздражением спросил Аренор, когда завеса шатра опустилась за ними.

— Тебя, — напрямик сказала Катра, подступив к нему вплотную и впившись в крепко сжатые сухие губы.

«Один неверный шаг — и мы будем вынуждены принять жесткие меры». Интересно, считается ли это за неверный шаг? Что он сделает — ударит ее, безоружную?

Конечно же, сэр Аренор не ударил Катру — для этого он был слишком рыцарем.

Но недостаточно рыцарем, чтоб устоять и не ответить ей, не привлечь к себе.

Застежка поддалась умелым пальцам, и пояс упал на ковер.

* * *

— М-да, а другим мечом ты все-таки владеешь лучше, — протянула Катра, одеваясь. — Хотя, судя по тому, в какой сейчас заднице ваш орден, я уже не уверена...

— Заткнись, — скрипнул зубами Аренор, приводивший себя в порядок — таз с водой в углу шатра пришелся кстати. — Другим мечом я учился владеть с четырех лет.

Не то чтоб Аренор был совсем безнадежен — ей попадались любовники и хуже; и все же Катра осталась разочарована. Нет, она не обманулась в своих догадках: темперамент у него имелся — где-то глубоко внутри, скрытый под слоями брони, снять которую было куда труднее, чем настоящую.

Он мог бы раскрыться. Но не пожелал, что бы Катра ни делала.

Ей хотелось развернуться к нему спиной, чтоб не видеть этого каменного лица, но, конечно же, сэр Аренор не мог согласиться на такую непристойность.

И теперь, глядя, как он смывает с себя все следы их короткой связи — тщательно, будто пытаясь стереть ее и из памяти, — Катра чувствовала, как гаснут последние крохи урванного удовольствия. Ну а чего еще следовало ожидать?

Сэр Аренор оставался все таким же твердым. Или твердолобым — кому как больше нравится.

— Уходи, — бросил через плечо Аренор, отжимая тряпицу — сильнее, чем требовалось. — Ни мне, ни тебе не нужны лишние сплетни.

— Я пробыла здесь не так долго, чтоб могли пойти слухи, — фыркнула Катра и выскользнула наружу. Жара тут же накрыла ее, но впервые она этому порадовалась.

— Чтоб я еще хоть раз повелась на рыцаря, — пробормотала себе под нос Катра. — Толку с этих мускулов...

Внутри было пусто.