First (гет)

Эйлин аккуратно отмерила ровно семиунцию тщательно растертого кардамона и бросила в котел. По зельеварне сразу поплыл глубокий пряный аромат с камфорными тонами. Вдохни такого чуть больше — и спать не будешь до утра. Поэтому Эйлин погасила огонь, тщательно закрыла котел крышкой и оставила настаиваться. Завтра она отнесет готовый тоник в аптеку Малпеппера — деньги точно не повредят, ведь в следующем году ей отправлять Северуса в школу, и не в обычную муниципальную школу Коукворта, а в Хогвартс.

В том, что ее мальчик получит письмо на одиннадцатилетие, сомневаться не приходилось. Магические выбросы его были регулярными, частыми и сильными. Настолько частыми, что она не успевала покупать ему одежду, которая чаще всего и страдала при магических всплесках. Северус очень старался сдерживаться, но, вероятно, именно поэтому выходило все наоборот, и вещи горели на нем в прямом смысле, благо волшебный огонь не оставлял ожогов. Поэтому Эйлин частяком наряжала своего парня в обноски: тем более, что друзей ее Северус на улице не завел и лето проводил либо помогая ей в зельеварне, либо рыская по окрестным полям и лесам в поисках травок, либо за чтением ее школьных учебников. Так какая разница, если никто не увидит? А покупать сыну раз в неделю новые брюки или рубашки Снейпы не могли себе позволить. По-хорошему, дать бы парню волшебную палочку уже сейчас, но Олливандер не продаст, пока не исполнилось одиннадцать, а специальные детские раздобыть не так легко. Особенно всяким отщепенкам вроде Эйлин Снейп, в девичестве Принц, которые посмели связать свою жизнь с магглами. По крайней мере, на помощь Принцев рассчитывать не приходилось. Отец ее мало что не проклял, и путь в родной дом был заказан. Из невеселых мыслей Эйлин вырвал звонкий голос:

— Мам, я дома! И ты не поверишь, кого я встретил сегодня!

— Пойдем на кухню, попьем чай, а заодно расскажешь, какого гиппогриффа ты повстречал в нашем лесу.

— Это не гиппогрифф, а гораздо лучше! Я встретил девочку! Ее зовут Лили, и она настоящая ведьма!

— Да? — Эйлин действительно удивилась. Насколько она знала, она сама была единственной ведьмой в округе, что значительно упрощало ей жизнь. Нарываться на знакомых из прошлого мира очень не хотелось. — И как же фамилия твоей замечательной Лили?

— Не знаю, — легко пожал плечами сын и принялся взахлеб рассказывать о встрече.

А Эйлин внимательно слушала. И чем дольше, тем меньше ей все это нравилось. Уж лучше бы ее сын повстречал гиппогрифа, чем магглорожденную волшебницу. Учитывая, что, судя из рассказа, старшая сестра девочки не питала пиетета к волшебству, а скорее считала свою сестру ненормальной, вывод напрашивался сам собой. Но как же ее мальчику не хватало общения со сверстниками! Может, зря Эйлин настраивала его, что нечего общаться и дружить с не магами? Но от нарушения Статута можно было заполучить столько проблем. Вот поэтому Эйлин и говорила сыну, что надо дождаться поступления в Хогвартс, и уж тогда у него появятся настоящие друзья. Немудрено, что Северус, познакомившись с волшебницей, впился в нее как клещ: еще бы, настоящий друг. Эйлин мягко расспрашивала сына о новой знакомой. Нет, она не будет запрещать ему с ней общаться. Зная Северуса, можно с уверенностью сказать, что тот только из одного упрямства продолжит общение с этой девчонкой… Впрочем, зачем же она так предвзята к маленькой девочке? Да, магглорожденные редко вписываются в волшебный мир, а обычно стараются его прогнуть под себя, в итоге ломаясь сами, а заодно ломая жизнь тем, кто рядом. Но, возможно, если этой Лили чуть-чуть помочь, она сможет приспособиться? Надо к ней присмотреться, и в конечном итоге вовсе не обязательно, что детская дружба станет чем-то большим, чем просто детская дружба. Вот Эйлин, например, со своей первой подругой даже не переписывалась уже больше пятнадцати лет. Да, как только вышла замуж за маггла, так Вальбурге Блэк стало неприлично с ней общаться. Эйлин быстро отогнала неприятные мысли и ласково улыбнулась сыну:

— А ты приглашай как-нибудь свою подружку к нам в гости. У нас в субботу будет пирог с патокой.

— Спасибо, мам! — черные глаза засияли, как звезды, а через секунду сын уже висел у нее на шее. — Ой, я же насобирал на берегу шалфея. Надо его просушить! Я на чердак!

Какой же у нее мальчик все-таки ответственный. И умный. И вообще, только ради рождения такого замечательного ребенка стоило выходить замуж за Тоби. А муж, кстати, скоро явится с работы, значит, время браться за ужин. Была у него неприятная особенность: если дома нечем поужинать — значит, Тоби идет ужинать в паб. А там друзья. И пиво. И останавливаться Тоби не умеет. А сегодня Эйлин еще завозилась в лаборатории, потом важный разговор с сыном, и вот уже на ужин будет не рагу, а макароны. Опять муж будет ворчать. Вздохнув, Эйлин полезла в холодильник за куском говядины. Она планировала приготовить из него что-нибудь на выходные, но придется жарить стейк сегодня, чтобы порадовать мужа. А завтра она отнесет свой тоник Малпепперу и выкроит немного денег еще и на поход в мясную лавку. Но думать о том, что вот так и провертится она всю жизнь в колесе, пытаясь угодить мужу и сэкономить хоть немного денег для сына, Эйлин не хотела, а потому взялась за готовку.

* * *

Суббота подкралась неожиданно быстро. Тоби договорился о какой-то шабашке и обещал быть только поздно вечером. Эйлин эти подработки не нравились, потому как заканчивались они всегда посиделками с выпивкой. Но спорить с Тобиасом она не решалась. А ну как он ее бросит? Что же они с Северусом будут делать — мальчику нельзя без отца, а в семью Принц их не примут. Но сегодня было даже к лучшему, что Тобиаса не будет, и она сможет не отвлекаясь понаблюдать за Лили Эванс. Фамилию Северус выяснил на следующий день, и стало окончательно ясно, что девочка в лучшем случае полукровка.

Но к назначенному часу Северус явился один. Глаза его были красными и опухшими, а новые брюки, надетые по случаю визита гостьи, были спалены так, что из них можно было сделать только шорты, очень короткие шорты.

— Северус, что случилось?

— Лили не отпустили ко мне, — шмыгая носом, сказал сын.

— Может, у ее семьи просто другие планы?

— Это все Петунья! — в голосе прорезалась злость. — Это она сказала своей маме, что я ненормальный! И вся наша семья ненормальная! Лили так разозлилась, что у нее аж выброс случился. У Петуньи заколка в волосах в репей превратилась, а решили, что это из-за меня. И я… И у меня…

Северус опустил глаза на то, что осталось от его штанов, и горестно добавил:

— Теперь она не может прийти ко мне в гости! И никогда не будет со мной дружить!

И из глаз у него снова полились слезы, которые он принялся утирать кулаком. Эйлин прижала Северуса к себе и успокаивающе провела по волосам.

— А ты хочешь с ней дружить?

— Очень!

Глаза Эйлин сверкнули:

— Что ж, Северус, тогда отправляйся наверх и надевай коричневые брюки. А я пока заверну свой пирог с патокой. Зря я, что ли, его пекла? Мы еще покажем этим Эвансам, кто тут «ненормальный»! Или я не Эйлин Снейп.

— А надо?

— Нет, Северус, если не хочешь, не надо.

— Я хочу, — упрямо сказал сын.

— Тогда марш наверх.

Когда сын убежал переодеваться, Эйлин подумала, что все это изрядно попахивает гриффиндорством. Но все же она была слизеринкой, она еще извлечет для себя и своего сына пользу из этого знакомства. Она быстро оглядела себя в зеркало. Одета не ахти, конечно, но они и не богатством идут меряться. А вот небольшие чары гламура навести невредно — приятная внешность располагает к себе. Теперь еще капелька духов, волосы переплести аккуратнее, и можно отправляться в гости. Тем более, что Северус уже кубарем катился по лестнице, на ходу поправляя злополучные брюки.

Как оказалось, жили Эвансы в гораздо лучшей части города, чем Паучий тупик, и идти пришлось довольно долго. По дороге Эйлин еще раз подробно расспросила Северуса и выяснила, что Лили так не хотела идти вместе с Петуньей, подчеркивая, что не-волшебникам нечего делать в гостях у волшебников, что старшая сестра распсиховалась, ну и призвала на помощь маму. И все бы, может быть, обошлось, если бы не злополучный репей в волосах у Петуньи и сгоревшие брюки. Немудрено, что миссис Эванс испугалась.

Когда они подошли к аккуратному белому домику с нарядным палисадником, Северус как-то сжался и вцепился в мамину руку посильнее. Эйлин решительно отворила калитку, взошла на крыльцо и постучала.

Дверь открыла приятная женщина со светло-рыжими волосами. Она сначала вежливо улыбнулась незнакомке, но, заметив притаившегося за спиной Северуса, нахмурилась и поджала губы:

— Что вам угодно?

— Здравствуйте, миссис Эванс. Меня зовут Эйлин Снейп. Боюсь, между нашими детьми возникло недоразумение. Прошу вас, в качестве извинений примите мой фирменный пирог с патокой.

Миссис Эванс, ожидавшая скандала, почувствовала себя неловко и открыла дверь пошире:

— О, право, мне несколько неловко… Проходите.

— Спасибо, — в один голос сказали Снейпы и зашли в дом Эвансов.

* * *

Северус с опаской посмотрел на штаны, не дымятся ли. Он сидел на мягком диване в гостиной Эвансов в доме, в который его сегодня даже не пустили, и ему казалось, что под ним просто миллион иголок. Петунья сидела тут же. Злая как черт, она презрительно поджимала губы, точно так же, как и миссис Эванс, и сердито шикнула на сестру, когда Лили попыталась сеть поближе к Северусу, чтобы поболтать с ним. Лили вспыхнула и заявила:

— Вот папа вернется из командировки!

Петунья фыркнула:

— Это будет только через неделю.

Миссис Эванс и миссис Снейп, которые отправились на кухню, чтобы приготовить чай, явно занимались чем-то другим. Северусу казалось, что за то время, что их нет, можно не только приготовить новый пирог, но даже вырастить собственный чай. Они явно о чем-то разговаривали, и разговаривали серьезно. Из кухни не доносилось ни звука — значит, мама поставила заглушающие чары. Северус еще какое-то время поизучал свои брюки, потом руки, а потом принялся размышлять, пока сестры вяло переругивались. И тут до него дошло, что он может сделать то же, что сделал его мама. Извиниться, хотя и не был виноват.

— Петунья, прости меня, пожалуйста. Мне очень жаль, что так вышло.

Петунья взвизгнула:

— Нет, тебе не жаль! Лили всегда смеется надо мной, что я не умею, как она! Вы оба — ненормальные!

— Ты сама ненормальная! Северус говорит, я — волшебница! — вмешалась Лили, но Северус ее остановил.

— Лили, тебе тоже не мешало бы извиниться перед сестрой. Ты знаешь за что.

Лили подняла свои зеленые глаза, полные удивления:

— Я же не специально! Оно само так вышло.

— Я знаю, Лили, я вот, когда не могу сдержать свою силу, палю свою одежду. Петунья, и Лили прости, она просто не сдержалась.

Поджатые губы у Петуньи задрожали, словно она вот-вот собиралась заплакать:

— Ты правда не хотел?

Снейп отрицательно помотал головой, а Петунья, вдруг воодушевившись, спросила:

— А меня ты можешь научить колдовать?

— Боюсь, это невозможно, — миссис Снейп спасла своего сына от неловкого объяснения. — И дело не в том, что мы не хотим, милая. Дело в том, что даже волшебники могут не все. Мы не можем дать магию другим, не можем остановить смерть, не можем заставить полюбить по-настоящему.

Миссис Снейп подошла к Петунье и, заглянув в глаза, сказала:

— Но волшебники, как и простые люди, могут делать пироги с патокой. Хочешь, расскажу одну хитрость?

— Зачем мне ваши пироги, пироги я и сама умею делать!

— Петунья, не груби миссис Снейп, — одернула дочь миссис Эванс.

Эйлин же повела бровью:

— Умеешь? Вот и славно. Но я попрошу тебя, попробуй мой пирог, прежде чем отказываться от рецепта.

Петунья, которой понравилось, что к ней относятся с таким уважением, важно кивнула. Все уселись за столик и принялись за чай. Северус радовался, что можно уткнуться в тарелку и помолчать. А Петунья пирог оценила и все же захотела рецепт узнать. И хитрость тоже. Пока мамы и Петунья разговаривали про готовку, Лили подмигнула Северусу, и они тихонько выскользнули из-за стола.

— Я так рад, что мы теперь можем общаться, — горячо прошептал Северус. — Я ведь тебе еще не все про Хогвартс рассказал!

— А твоя мама крутая, — протянула Лили.

И Северус не мог с ней не согласиться. И они принялись тихонько болтать о том, как будут вместе учиться. Даже поспорили, какой факультет лучше, хотя Лили почти ничего и не знала о них. Но чай уже был допит, и пришла пора возвращаться домой

По дороге мама рассказала, что переговорила с миссис Эванс и все ей объяснила про волшебный мир. А еще миссис Эванс попросила ее немного позаниматься с Лили перед Хогвартсом. Северус обрадовался, ведь теперь они будут видеться с Лили часто-часто. Даже когда начнется школа, а ведь они учились в разных, и Северус боялся, что у Лили не останется на него времени, когда она вернется к школьным подружкам. Ведь она такая! Все хотят с ней дружить!

Эйлин же думала, что Северус, кажется, вляпался. Лили Эванс была из тех, что не отпускают: сильная, яркая, притягательная. Но совершенно безбашенная. Гриффиндор — и Шляпе не показывай. Может, зря она согласилась давать Лили уроки? Но, с другой стороны, деньги лишними не будут. А там, глядишь, дети за год надоедят друг другу, попадут на разные факультеты, а там и детская дружба зачахнет сама собой. Ох, хорошо бы так и было. Жаль, Эйлин никогда не была сильна в предсказаниях, и ни кофейная гуща, ни чаинки ей не помогут. А значит, нужно делать то, что в ее силах.