Лютный переулок 13/13 (джен)

Драко Малфой поднимался по узкой скрипучей лестнице, впереди него, надсадно пыхтя, тащилась толстая ведьма — хозяйка доходного дома. Её необъятный зад заслонял собой весь вид, весьма наглядно давая понять измотанному колдуну, к чему свелась его жизнь. Коричневые стены воняли плесенью, из коридоров тянуло кислой похлебкой, мочой и варящимися грибами. Освежающие чары не справлялись. К горлу подступала тошнота, поднимаясь всё выше и выше с каждой новой ступенькой. Драко взмок от пота. Его одежда была еще из той, прежней жизни, и умела подстраиваться под изменения температуры, но сейчас жара была ни при чем. Стук крови в ушах перекрывал звуки мерзкого клоповника — копошение, голоса, звон металла, — но не навязчивые мысли: не сблевать, не сорваться, не бежать. Ведь бежать-то некуда.

— Охохо, — театрально стонала старуха, — Охохо, охохонюшки...

Сочувствия она не дождалась. Дострадав последний пролет, ведьма смерила будущего жильца сердитым взглядом и повела его по тускло освещенному коридору. В самом конце их ждала тринадцатая комната. Маги, в отличие от маглов, отлично представляли, что может поселиться там, где остался какой-либо зазор. Поэтому за двенадцатым домом у них шел тринадцатый, за двенадцатым номером — тринадцатый. Место, куда забивались зализывать раны конченые неудачники.

— Ну вот, — ведьма распахнула дверь, — большая комната. Есть кровать, шифоньер, окно с видом, — она по очереди указала на узкую железную койку, расхлябанный шкаф и полукруглое окно с тремя створками да широким подоконником. Потом недовольно сдвинула густые брови: постоялец вместо того, чтобы восхититься роскошными удобствами, пялился на дыру в потолке.

— Алхимики, пёсьи твари, — лицо хозяйки было плоским и красным, его будто только что сняли с большой сковородки. — Я ж им говорила заделать дыру…

— Алхимики? Прямо над этой конурой? — Драко впихнул в нос еще одну порцию чар, рискуя напрочь отбить себе обоняние. Но вонь была невыносимой.

— Ага, потому и плата низкая. Кабы не эти стервецы, разве я бы сдавала такую чудесную комнату с окном за два галлеона?

Малфой кивнул и крепче стиснул ручку чемодана — его пошатывало.

— Сральник на улице, ночных горшков не держим, покупайте за свои, очищать их тож ваша забота, тута как хотите. Мне главное, чтоб не в окно. Саламандровы жаровни и тем более открытые очаги запрещены.

— А как же алхимики? — спросил Драко с едкой безысходностью.

— Они плотють пожарный сбор. Будете плотить пять галлеонов в месяц?

— Нет.

— Значит, ищите, где столоваться, — ведьма вскинула голову и выдвинула вперед бюст. — Плата за два месяца вперед.

Драко сунул руку в потайной карман. Он слишком устал, чтобы идти куда-либо еще.

Когда хозяйка закрыла за собой дверь, Малфой опустился на свой чемодан. Волшебный солидный осколок прежней жизни, вместивший в себя все остальные осколки. Немного их набралось. Его сбежавшие родители прихватили с собой большую часть денег и фамильных ценностей. Министерство конфисковало все подозрительные и не очень артефакты, затем подумало годика два и опечатало Малфой-мэнор, выкинув хозяина на улицу. Возможно, в конце года специальная комиссия пересмотрит свое решение, а до тех пор Драко должен как-то выживать.

Он уперся лбом в сцепленные пальцы. Дал отдых глазам, уставшим от тусклого света и убогой обстановки.

«Я не выдержу, — думал он, кусая губы, — ни двух месяцев, ни двух дней, ни двух минут».

Но в кошельке осталось меньше галлеона. Хватит на то, чтобы купить еды на три дня, или на кристаллы, поглощающие запах. На то и другое сразу — нет. О новом жилье он сможет помечтать, только если найдет работу или продаст что-нибудь из вещей. Но вещи он продавать не собирался — это последнее, что отличало его от окружающего сброда и делало Малфоем.

— Здрасьте.

От неожиданности Драко едва не свалился с чемодана. Из дыры на полке на него глядел вихрастый рыжий парень.

— Значит, мы теперь соседи. Простите за дыру, мы не думали, что кто-то здесь поселится… ну, в ближайшее время.

Малфой промычал что-то невнятное.

— Но мы всё сделаем, — легкомысленно пообещал парень, подразумевая «когда-нибудь и как-нибудь». — Да, и если вам потребуется куда-то деть отходы жизнедеятельности, обращайтесь к нам. Мы как раз пытаемся трансформировать кал и урину в золото. Сторгуемся на паре медяков.

Малфою очень хотелось наложить на вшивого златодела какое-нибудь проклятие, но три дня назад комиссия опять продлила испытательный срок. Пять лет прошло после падения Волдеморта, а его как опального аристократа до сих пор держали на коротком поводке. Рыжий уловил злость и быстро втянулся в дыру.

— Ладненько, рад знакомству. Если что, зовите.

«Я лучше суну язык себе в задницу», — подумал Драко и подошел к окну.

Левая створка распахнулась нехотя, рассыпав чешуйки старой краски. В комнату ворвались звуки оживающей торговой улочки: выкрики зазывал, ругань, пение уличных музыкантов, наглое воронье карканье… Лютный переулок просыпался. Новый день влил в него свежие силы для борьбы за место под солнцем. Малфой пригладил пепельные волосы, будто перед выходом, но с места так и не двинулся, завороженно наблюдая за чужой жизнью.

Под вывеской аптечной лавки топталась торговка с подносом пирожков. На крыльце соседнего дома сидела кудрявая блондинка в красной юбке и курила длинную трубку, а над её головой тощий старик выпроваживал из окна упрямую сову. Сутулый старьёвщик в огромной шапке толкал перед собой доверху набитую тележку. Одно её колесо угодило в ямку, тележка громко ойкнула, но колдун не остановился. Ему навстречу спешила парочка гоблинов в зеленых плащах, на ходу доедая жареных крыс на палочке. Верзила, подпирающий стену заведения под названием «Кранты», окинул нелюдей неприязненным взглядом, но цепляться не стал. Всему свое время и место, а главное — соотношение сил. Самое оптимальное — три к одному. Чуть дальше бродячие торговцы спорили из-за места, вокруг в ожидании драки околачивались мальчишки, хотя парочка из них могла оказаться девчонками. Кто их, немытых и одетых во всевозможное тряпье, разберет.

Взгляд скользнул выше, по чумазым коричневым фасадам домов, чьи жильцы отваживали любопытных тяжелыми ставнями, плотными шорами, а то и просто грязью на окнах. На подоконниках и карнизах отиралось воронье. Черные круглые глаза будто изучали тощего бледного блондина в окне. Отрывистое карканье походило на выкрики ставок: «День!», «Два!» «Неделя!» «Полтора месяца!». Больше ему вряд ли бы дали.

Драко тряхнул головой. Он догадывался, откуда берутся эти странные ощущения и фантазии. Из прошлого.

Когда наследнику Малфоев исполнилось шесть лет, Люциус нашел ему новую гувернантку, мисс Бромвуд. Унылую бледную ведьму, чьи жилы вместо крови, должно быть, наполняла остывшая овсянка. Драко невзлюбил ее с первой секунды и решил подставить. Случай подвернулся, когда они шли на какую-то скучную лекцию в книжный магазин. Наставница отвлеклась на яркую афишу, а ее подопечный тем временем нырнул в темный проход между домами. Бромвуд никогда бы не последовала за ним, она слишком боялась грязи, крыс, пауков и подозрительных личностей. Драко же в свои шесть лет не боялся никого и ничего, кроме отца, но рассчитывал, что Люциус больше разозлится на нерадивую гувернантку, чем на сына.

Вот так он впервые попал в Лютный переулок. Поначалу самая зловещая улочка магического мира показалась похожей на Диагон-аллею, только более вонючую, обшарпанную и разношерстную. Малфой засмотрелся на паучью кладку, свисающую с крюка, на котором раньше крепилась вывеска. Яйца внутри паутины красновато светились, а поверх кладки распластался странный паук, огромный и будто стеклянный. Мальчишка не замечал, что пока он разглядывает магическую зверушку, кто-то так же внимательно изучает его самого.

Чья-то рука дернула за капюшон мантии, Малфой обернулся, и на секунду его глаза встретились с глазами другого мальчишки: злыми и колючими. Если бы он в тот момент спасовал, попал под власть неожиданности, его бы избили и ограбили. Спасла Драко родовая самоуверенность: «никто не смеет нападать на Малфоя». Гнев не дал страху ни единого шанса. Локоть врезался обидчику в поддых, хватка ослабла, капюшон выскользнул из цепких пальцев. И тогда Малфой рванул.

Инстинкты помогли ему сбежать, они уже увели его прочь от выхода, вглубь незнакомого чужого мира. Он мчался мимо гоблинских пабов, борделей, всевозможных лавок, кабинетов диковинок, полуподвальных кабаре, доходных домов, старых пепелищ и угрюмых складов. Он протискивался между грузных мужчин, уворачивался от крикливых ведьм, перескакивал через лужи подозрительно зеленого цвета. Едва не столкнулся с полувеликаном и под свист каких-то бездельников налетел на пузатого гнома. Устоял на ногах, заглотнул новую порцию воздуха и снова бросился вперед. Преследователи не отставали. Сердце колотилось по-кроличьи быстро, он уже не разбирал дороги, не обдумывал, как и куда бежит. Возможно, именно это и позволяло ему уходить от погони так долго. Но в конце концов Драко споткнулся и полетел на мостовую, прямо туда, куда недавно опорожнили помойное ведро. Он разбил коленки и локоть, раскровил ладонь, до кучи вляпавшись в тухлый помидор. В глазах защипало от слез.

Запыхавшиеся оборванцы окружили свою жертву. Да, Малфой заставил их попотеть. Теперь шпана готовилась поквитаться. Вдруг они замерли, злые ухмылки скукожились, сами мальчишки съежились, а потом и вовсе дали деру.

Драко был настолько наивен, что порадовался их бегству. Тень, накрывшая его через секунду, прогнала всю радость. Малфой подскочил, но тяжелый Ступефай придавил его к земле, вжал в помои.

— Так-так, что тут у нас? — протянул кто-то взрослый и самоуверенный. — Неужто заблудившийся маленький мальчик?..

— Небедный мальчик, — пробасил второй взрослый: должно быть, это ему принадлежала большая густая тень.

— Бедняжка пропадет, если мы о нем не позаботимся. Мы ведь о нем позаботимся?

— А как же, — хмыканье прозвучало смачно, как плевок.

Магия подняла Драко в воздух. Он наконец увидел своих врагов: очередного великанского выродка, заросшего жесткими рыжими волосами, и его приятеля: тот казался чуть ли не ребенком, хотя был обычного роста. Драко запомнил только кучерявые черные волосы, похожие на парик троюродной бабули Виссенты.

Он боялся, но не так, как боялся отца. Этот страх заставлял соображать быстрее, подсказывал способ выжить. А он был всего один: убедить головорезов в том, что в их интересах вернуть мальчишку домой в целости и сохранности.

— Я — Малфой, — пискнул он. — Если со мной что-то случится, мой отец вас из-под земли достанет.

Кучерявый покачал головой — угрозы его не впечатлили, — однако призадумался. Жизнью Лютного переулка управляла её величество Выгода, она решала, кто и что в этом мире представляет ценность, а кому место в канаве, борделе или в подвале потрошителя трупов.

— Отведем-ка мальчишку в безопасное место.

Магия опустила Драко на землю.

— Даже не пробуй куда рыпнуться, — рыкнул громила, а его подельник схватил Малфоя за плечо.

Тот кивнул. После заклинания тело было как ватное и с трудом держалось на ногах. Однако ему не дали времени, чтобы прийти в себя. Кучерявый потащил его, то и дело больно стискивая плечо. Страх больше не держал в тонусе, желудок трусливо сжимался, мочевой пузырь, наоборот, раздувался. Драко впервые усомнился в «малфоевской броне», в своей исключительности. Вдруг он ничем не лучше нищих уличных крысенышей, которых может пнуть всякий, кому не лень?

Яркая молния вылетела из-за угла, ударив полувеликана в грудь. Громила пошатнулся, но не упал. Кудрявый выпустил пленника и выхватил палочку. Отбил щитом огненный сгусток, бросил вперед буран из ярких острых осколков. Малфой рассеянно моргал, не перепуганный, а скорее ошарашенный. Его жизнь еще никогда выделывала таких виражей. Да он даже на настоящей метле еще не катался, только на тихом смирном пони. Снова выручил инстинкт, подкинув единственное верное решение: драпать. Драко сорвался с места и протиснулся в едва заметную щель между домами. Собрал со стен копоть и слизь, но все же выбрался с другой стороны.

Это был какой-то внутренний двор. На груде старых ящиков сидела крыса размером с кошку. Выход представлял собой арку, закрытую покосившимися железными воротами с проржавевшими прутьями. Малфой было метнулся туда, но в последний момент передумал, белкой вскарабкавшись по столбу на деревянный навес. Распластался на крыше, обляпанной птичьим пометом. Замер.

Крыса улепетнула со своей горы, когда посреди двора вырос человек. Кучерявый проскользнул сквозь щель в облике мелкого зверька. Со своего места Драко не видел колдуна, но слышал его брань. Полувеликан же вломился через ворота, едва не сорвав их со старых петель. Для своей комплекции он двигался очень быстро.

— Нашел?

— Нет.

— Куда он мог деться?

Малфой попробовал задержать дыхание, но стало только хуже: сердце забилось громче, ужас усилил хватку. И юный аристократ сделал для себя одно важное открытие: страшно не тогда, когда дерешься и даже не тогда, когда бежишь, а когда прячешься. Когда до боли стискиваешь зубы и кулаки, когда мочевой пузырь увеличивается до размеров пушечного ядра, когда ты ничего не видишь, а стук собственного пульса заглушает звуки. И не понять, где враги, насколько они близко, смотрят ли они в твою сторону, подбираются ли к тебе…

— Должно быть, чесанул в сторону «Трех ям». Да никуда не денется.

— Влюбится и женится, — хохотнул полувеликан. — Ну что, к «ямам»?

— Ты хорошо приложил наших конкурентов?

— А то.

После их ухода Малфой еще несколько минут лежал не шевелясь. Синяки и ссадины ныли, но не сильно. Страх отпустил не сразу, зато потом Драко накрыла странная эйфория, похожая на глоток лимонада после долгого жаркого бега. Он сумел обмануть головорезов, сумел ускользнуть. Он — умнее, хитрее, удачливее их. И пусть его отлупят розгой, но победа пришлась ему по душе. Чертовски. Драко перевернулся на спину и улыбнулся во весь рот. Вот бы еще магия проснулась. Ему говорили, что шесть лет для этого — самый подходящий возраст. Тогда бы он отбился от громил, доказал бы, что он Малфой не только по крови, но и по силе. Ну и, конечно, избежал бы наказания за свой дурацкий побег.

Нужно было выбирать, что делать дальше. Хотелось самому найти выход из Лютного, но несмотря на успехи, Драко понимал: всех ловушек этого места ему не преодолеть. Поэтому разумнее подождать, пока его отыщет отец. Для этого же не потребуется много времени. В те годы Драко безоговорочно верил в то, что Люциус — самый могущественный человек в мире. Определившись с задачей, Малфой задался вопросом: где?

Взгляд пробежался по водосточному желобу. Драко подергал трубу, та вроде бы была крепкая. Он всегда отлично лазил и не боялся высоты, вот и устремился на крышу.

Его появление потревожило воронье семейство, но мальчишка не обратил внимания на возмущенное карканье. Он по-хозяйски прошелся по плоскому настилу. Дома в Лютном переулке жались друг к другу вплотную, но между ними и соседней улицей, возможно, Диагон-аллеей, был провал. Его наполняла густая чернота, до сих пор Драко видел нечто подобное только в банках с противоожоговой мазью. Провал был не слишком большой, но и не слишком маленький, чтобы сигать через него со спокойной душой. Малфой снова пожалел, что у него нет магии. Ну что ей стоит проявиться прямо сейчас? Она бы перенесла его через черноту как на крыльях.

Вороны умолкли и наблюдали за ним, будто прицениваясь. Драко показал им язык, похлопал себя по карманам. Но на нем была выходная мантия, и, естественно, там не нашлось никаких бесполезных предметов из тех, что можно без сожаления швырнуть в провал.

Взгляд зашарил по крыше и вдруг уперся в носки черных сапог, испуганно подпрыгнул вверх. Фигура в пестром лоскутном плаще будто соткалась из воздуха. Ворот плаща украшали черные перья, но не вороньи. Эти были длинными, тонкими и гибкими. Еще незнакомец носил цилиндр, видимо, в насмешку, потому что к лоснящемуся от грязи боку была приколота петушиная голова.

— Привет, как дела?

Голос бросал слова как монеты, и те звенели в прохладном осеннем воздухе. На крыше посвежело, смрад Лютного переулка отступил, но Малфой не был рад.

— Все хорошо, — едва слышно ответил он. — Спасибо…

«Сэр?» «Мадам?» Драко не знал, как закончить. Существо, будто нарочно, сбивало его с толку. Каждое движение приносило с собой перемену. Из мужчины оно превращалось в женщину, старое лицо оборачивалось молодым и почти сразу же наоборот. За чертами вообще было не уследить. Секунду-другую Малфой был уверен, его разглядывают круглые птичьи зенки, потом незнакомец посмотрел на него глазами того мальчишки, что цапнул Драко за капюшон еще в самом начале этого безумного приключения.

— Гляжу, ты побывал в переделке. В таком месте как это тебе бы пригодился надежный друг.

— У меня есть семья. Они найдут меня и заберут отсюда. Уже скоро, — голос дрогнул.

Малфой отступил на шаг, хотя не помнил, как близко стоял от края.

— Семья — это хорошо, у меня, знаешь ли, никого нет. Я бы хотел обзавестись другом и учеником, — существо приближалось, играло с ним как кошка с мышью. Цель его игры была проста: дать мальчишке понять, что с ним говорит тот, кто всегда получает желаемое. — Только подумай, что я могу тебе дать. Ты сможешь быть кем угодно, делать что угодно, и самые злобные монстры больше будут тебе не страшны. Твой отец больше не будет страшен.

Лицо существа жило собственной жизнью, под кожей проступали каменные стены, птичьи крылья, крысиные морды… Драко чуть отступил и ощутил пустоту за спиной, по позвоночнику пробежал холодок. Но мальчишка был слишком заворожен силой собеседника, чтобы испугаться по-настоящему, как говорили здесь, «до усрачки».

И в тот момент, когда существо — genius loci, как потом решил для себя Малфой, — протянуло к нему руку, случилось чудо. В груди зажегся огонь и тепло — необычное, живое — разлилось по всему телу. Безотчетно доверившись новому ощущению, Драко ступил за край, но не упал.

Всё было как в его фантазиях: магия обернулась двумя невидимыми крыльями и перекинула хозяина через провал, а заодно и через гребень крыши соседнего дома. Малфой проехался по ребристой черепице. Не свалился он тоже благодаря магии. Горло сжалось, мальчишка свернулся в клубок. Он не шевелился, боялся, что чудо пропадет, и он останется не с жизнью, а с пустышкой. Тепло не уходило, оно смешалось с его кровью, билось вместе с его сердцем. И большего счастья Драко не испытывал ни до, ни после.

Чуть позже он поднялся на ноги, пополз и осторожно высунул голову из-за гребня крыши. Но, конечно, там, на другой стороне, уже никого не было.

* * *

Считается, что колдун навсегда остается привязан к месту, где впервые проявился его дар. Драко буквально чувствовал, как нить, все эти годы соединяющая его с Лютным, обвивается вокруг него, связывает по рукам и ногам. Он разозлился и прошипел в окно, обращаясь ко всей улице разом:

— Нет. В прошлый раз ты меня не получил, не получишь и в этот, — а затем с силой захлопнул створку.