Профиль для демона (джен)

Итадори Юджи и Фушигуро Мегуми только-только вольготно развалились на кроватях, надеясь отдохнуть после сытного обеда. Но не тут-то было!

Дверь в комнату парней бесцеремонно распахнулась, явив рыжую и почему-то заметно прихорошившуюся фурию — Кугисаки Нобару, на которой вместо школьной формы было надето короткое приталенное платье мятного оттенка, выгодно подчёркивающее яркость волос.

— Не заняты, мальчики? — с дьявольской улыбкой поинтересовалась Кугисаки. Вопрос, разумеется, был риторическим.

Итадори невольно вздрогнул и проглотил леденец — от подруги так и веяло зловещим энтузиазмом. Под ложечкой противно засосало. На всякий случай Итадори сел на кровати и приготовился к худшему. Даже тысячелетний злобный демон — Сукуна — внутри него не доставлял столько проблем, сколько сумасбродные идеи Кугисаки.

Итадори мельком глянул на напарника — Фушигуро Мегуми лежал на кровати, никак не реагируя на то, что подруга буквально вломилась к ним в комнату, и с ледяным спокойствием продолжал читать книгу.

— Нет, нет, мы не заняты, — поспешил заверить Итадори сразу за двоих.

На лице Кугисаки расцвела блаженная улыбка.

— Тогда спускайтесь вниз, — распорядилась она. — Только оденьтесь поприличнее. Пока Маки не вернулась, хочу успеть сделать селфи на фоне нашего общежития.

— Ты же вчера делала, — флегматично заметил Фушигуро, не отрывая глаз от книги.

— Вчера я селфилась с Инумаки и Пандой. А сегодня хочу с вами. — Кугисаки вперила пристальный взгляд в напарника.

— Мне кажется, тебе следует немного поумерить свой пыл. У тебя уже сотня различных фоток с нами, — напомнил он.

— Значит, будет сто первая, — прищурившись, отчеканила Кугисаки, затем подошла к кровати и выдернула книгу из рук Фушигуро.

— Зачем? — Тот поднял на неё глаза.

Итадори едва успел сдержать улыбку, вовремя кашлянув в кулак, — интересно, Фушигуро специально выводит Кугисаки из себя или у него это получается само собой?

Кугисаки метнула на Итадори такой тяжелый взгляд, что ему резко захотелось стать невидимкой. Он даже пару раз похлопал себя по груди, чтобы убедиться, не образовались ли там сквозные дыры, но их сокурсница уже снова переключилась на Фушигуро.

— Мегуми, — обманчиво ласково протянула она, склонившись над ним, — не беси меня.

— А, так ты не в духе? — Тот бегло оценил состояние подруги: раздражена, взвинчена, скоро сорвётся. — Сразу бы так и сказала.

Ответом ему послужило шумное сопение.

Вздохнув с сожалением, Фушигуро сел, хладнокровно забрал у Кугисаки книгу и положил на тумбочку.

— Переодеваться не буду, — поставил условие он, равнодушно наблюдая, как меняется выражение лица подруги.

— Хор-р-рошо! — сквозь зубы процедила та, смерив Фушигуро придирчивым взглядом с головы до ног и обратно.

Игра в гляделки затягивалась.

Поубивать друг друга они вряд ли поубивают, а вот поднять на уши всё общежитие могут запросто. К тому же, если дойдёт до директора, влетит всем троим. А как-то не хотелось провести ещё один выходной на тренировочной площадке или подметать пешеходные дорожки в саду.

— А я переоденусь, — вклинился Итадори, перетягивая внимание на себя, и снял через голову красное худи. — Что мне надеть, Кугисаки? Футболку или рубашку?

* * *

Десять минут вынужденной фотосессии показались Итадори вечностью. Он чувствовал себя даже более вымотанным, чем после тренировки с Годжо-сэнсэем. А тот умел выдавливать из учеников все силы до последней капли, а потом, словно фокусник, доставать из скрытых резервов ещё столько же проклятой энергии. Но Кугисаки явно превзошла в этом учителя — не терпящим возражений тоном она командовала, кому, где и как встать, что делать и куда смотреть. А сейчас совершенно не выглядела утомлённой. Скорее наоборот, в её глазах читались удовлетворение и даже радость, будто она только что получила от жизни то, о чём мечтала долгие годы.

— Не то... Не то... Ага! Вот они! Какие шикарные кадры получились! — Глаза Кугисаки блестели, пока она листала снимки на экране смартфона.

— И зачем тебе столько фоток? — пробормотал Итадори, устало привалившись спиной к дереву.

— Вот об этом я и говорил, — флегматично напомнил Фушигуро. Он сидел на траве и поглаживал свою белую Гончую⁽¹⁾, положившую морду ему на колени. Второй такой шикигами, только черный, сидел неподалёку и с готовностью смотрел на Кугисаки, ожидая новой команды.

— Ну как зачем? — удивилась она, будто Итадори сморозил чудовищную глупость. При этом она не отрывала взгляда от экрана смартфона и беспрерывно водила по нему пальцем. — Это же память! Когда мы станем старыми и седыми, то сможем посмотреть на эти фотографии и вспомнить, какими молодыми и красивыми были.

Итадори вздохнул и закатил глаза. Старыми и седыми? Он же только начал свой путь шамана! Но спорить с Кугисаки было бесполезно, так что он просто шумно вздохнул.

— Я — девушка, Итадори, — с чувством добавила та. — А девушка должна выглядеть привлекательно.

— Не вижу логики, — пожал плечами Итадори и ткнулся затылком в ствол дерева.

— Потому что ты — идиот, — внезапно констатировал резкий, грубый голос.

Кугисаки и Фушигуро одновременно вскинулись, поворачиваясь на звук. Гончие ощерили пасти, демонстрируя внушительные клыки, и глухо зарычали. Итадори ойкнул и привычно прихлопнул ладонью вылезший на щеке рот. Разумеется, не покажись сегодня обитающее внутри его тела проклятие, день бы не был испорчен окончательно!

— Заткнись, — буркнул Итадори, крепко зажимая рукой щеку.

— Ну, хоть в чем-то Сукуна прав, — неожиданно засмеялась Кугисаки.

Глаза Итадори округлились от изумления — чтобы она согласилась с Сукуной! Такое на его памяти было впервые. Обычно Кугисаки рычала на встревавшего в разговор демона и грозилась превратить его поганый язык в подушечку для булавок, точнее, для гвоздей, если тот не заткнётся.

Как всегда, рот Сукуны затыкаться и не думал. Просто перекочевал на тыльную сторону зажимающей щеку ладони, осклабился и продолжил вещать:

— Вы, парни, конечно, не проживёте так долго, чтоб эти знания сильно пригодились, но я сегодня добрый. Поэтому подскажу: бабы, они почти как проклятия. Им важно найти жертву, приковать к себе все внимание, заставить ползать перед собой на коленях, подношений разных добиться... А вам, сосункам, даже комплимент ей сделать мозгов не хватает.

— Эй! — возмутился Итадори. — С каких это пор...

— Ты сейчас меня с проклятием сравнил, тварь двуликая? — взвилась Кугисаки.

Ее убийственный взгляд упёрся в Итадори. То есть в ухмыляющийся на его руке рот. Но разница была не велика.

— Зато это бы многое объясняло... — тихо пробурчал себе под нос Фушигуро.

Кугисаки резко обернулась к нему и прошипела:

— Я все слышу, Фушигуро Мегуми! Не смей соглашаться с этим... С этим...

Она задохнулась от возмущения, не в силах подобрать подходящее случаю оскорбление.

— Хочешь, я счас вылезу и втащу ему? — радостно предложил Сукуна.

— Выпущу я тебя, как же, — мрачно пробурчал Итадори, снова пытаясь заткнуть наглую пасть.

Результат был таким же нулевым, как и раньше. Скалящийся рот скакал по открытым участкам тела, уходя от поимки, и злобно ухмылялся, щелкая клыками.

— Себе втащи, — машинально парировала Кугисаки.

Но на лице её отразилось недоумение. Слишком уж нетипично проклятый демон сегодня разговаривал — на удивление дружелюбно. А уж предложение услуги явно намекало, что ему что-то надо в ответ.

— Себе и неинтересно, и не за что, — возразил Сукуна. — Не ломай настрой. Я тут хорошую девчонку от грубияна защитить пытаюсь.

— Забей на него, Нобара, — Фушигуро флегматично махнул рукой. — Сукуна же специально провоцирует тебя.

Но Кугисаки лишь растерянно сморгнула — всё её возмущение как ветром сдуло. Проклятый демон сейчас что, похвалил её?! Итадори и Фушигуро тоже выглядели озадаченными.

— Ну-у-у, с хорошей девчонкой ты явно перегнул... — протянул Итадори.

— Ой, не ценят тебя эти сосунки, девочка, не ценят, — сокрушенно выдал Сукуна.

Да что ж за день-то такой?! Кугисаки тряхнула головой, пытаясь развеять морок. Её напарники стремительно теряли очки, тогда как опасное тысячелетнее проклятие казалось всё симпатичнее.

— И с каких это пор ты у нас в рыцари записался? — саркастично уточнил Итадори, чем заслужил пристальный взгляд подруги.

— Рыцари-шмыцари, — передразнил Сукуна. — У меня просто сегодня повышенная аллергия на идиотов. Сил нет смотреть, как вы тупите!

— Ну, ты высказался? — резко перебила его Кугисаки. — Свали теперь! Попей антигистаминное для проклятий, или чем там такие отродья, как ты, лечатся. Нам нужно фотосессию продолжать.

— Не-е-ет! — дружно выдохнули Фушигуро и Итадори.

— А ну заткнулись, оба! — скомандовала Кугисаки и угрожающе потянулась к сумочке с гвоздями и молотком.

Итадори предусмотрительно попятился назад, а рот Сукуны громко заржал.

— И ты тоже заткнись нахрен! — прикрикнула на него Кугисаки, от которой разве что пар не валил.

За секунду Итадори представил, как несостоявшаяся фотосессия превращается в жестокое убийство. "Интересно, а с нашими трупами она тоже селфи станет делать?" — пронеслось в его голове. С Кугисаки всё возможно. Для нее и смерть — неуважительная причина, чтобы планы менять...

— А ну-ка, пацан, подвинься, — деловито перебил поток его мыслей Сукуна. — Видишь, девочка на взводе.

— Ага, щас, — возразил Итадори, саданув себя по скуле.

Договорить ему не дали. Прямо на глазах друзей его тело на мгновение замерло, сделало резкий вдох и как будто раздалось вширь, обрастая знакомыми уже резкими чертами и тёмными росчерками татуировок. Сукуна качнул головой, разминая хрустнувшую шею, повёл плечами и осклабился.

— Слабак, — вынес вердикт он. — И куда только ваш глазастый шаман смотрит?

— И чего выперся? — прищурившись, спросила Кугисаки на всякий случай. — В гробу я видала таких экспертов по женщинам. И защитников тоже.

Сукуна мазнул по замершему на земле Фушигуро снисходительным взглядом, глухо рыкнул на Гончих, усмехнулся и, скрестив руки на груди, привалился бедром к стволу дерева, хищно наблюдая, как девушка пристально осматривает его с ног до головы.

— Таких, как я, больше нет, — с ухмылкой парировал Сукуна. — А если ты про тот случай с вырванным сердцем, так там до гроба вроде не дошло. Тело в морге ожило.

Фушигуро закатил глаза и презрительно фыркнул:

— Это оборот речи, идиот!

— Следи за языком, щенок. А то я тебе его вырву и вокруг шеи бантиком завяжу, — небрежно бросил Сукуна, продолжая смотреть мимо него, только на Кугисаки. — Для фотосессии. Да, девочка?

Она вздрогнула, выхватила из петельки воплощающий её проклятую технику молоток и изготовилась к драке. Фушигуро с Гончими тоже мгновенно подобрались. Они понимали, что шансов против Короля Проклятий у них мало. Но и сдаваться без боя не собирались.

— Да ладно, девочка, угомонись.— Сукуна вскинул вверх когтистый палец и направился прямиком к Кугисаки. — Я не сражаться пришёл. Есть деловой разговор.

Но едва он сделал шаг, как обе Гончии перегородили ему путь, угрожающе скалясь и рыча.

— Убери щенков, шаман, пока я не сделал из них коврики для своего трона, — холодно заявил Сукуна, исподлобья взглянув на Фушигуро и демонстративно разминая пальцы. Но тот и бровью не повёл.

— Да не трону я вашу рыжую фурию!

— Ага, так я тебе и поверил, — сухо возразил Фушигуро. — В прошлую нашу встречу ты вырвал у Итадори сердце.

— Ой, да было б о чем говорить! — Сукуна театрально всплеснул руками и закатил глаза. — У нас с ним одно тело на двоих! Моё сердце! Сам вырвал, сам назад поставил. Что хочу с ним, то и делаю!

— Поправочка: мы оба не верим тебе, — уточнила Кугисаки, по-прежнему сжимая молоток в руке.

— А если я, так уж и быть, пообещаю, что не стану никого убивать, пока ты со мной разговариваешь? Вы меня знаете. Я своих слов на ветер не бросаю.

Кугисаки хмуро уставилась на Сукуну. Верить демону — последнее дело. Тем более этому.

— Когда это ты стал таким добреньким? — прищурилась она.

— Когда решил приобщиться к современному миру.

Кугисаки удивленно вскинула бровь. И тут же вскрикнула, выронив молоток, когда Сукуна мгновенно переместился к ней за спину. Фушигуро резко вскочил.

— Стой, где стоишь, шаман, — холодно отчеканил Сукуна, демонстративно опуская Кугисаки на плечо когтистую руку. — Если я решу оторвать ей голову, ты даже моргнуть не успеешь. Но моё предложение всё ещё в силе: она со мной разговаривает, я никого не убиваю.

Кугисаки побледнела, но отважно рыкнула:

— Сперва убери от меня руки, а потом разговаривай.

— Вот и славно, — одобрительно хмыкнул Сукуна, отходя на шаг. — Я что сказать-то хотел: интересная штука этот твой "стаграм"...

— Нистаграмм, — машинально поправила Кугисаки.

— Точно. Он самый. Скажи, — Сукуна выдержал короткую паузу, — а меня туда поместить возможно? В смысле, на картинках. Как ты себя с этими недоумками?

— Зачем?

— Может, я тоже хочу выглядеть привлекательно.

— Для кого? — ошалело спросила Кугисаки.

— Для всех, — хищно ухмыльнулся Сукуна, окинув её таким бесцеремонным взглядом, что она невольно поёжилась. — Может, я хочу снова обрести всемирную известность.

Кугисаки растерянно сморгнула.

— Так ты можешь поместить меня туда? — Он нетерпеливо побарабанил когтями по своему подбородку.

— А почему ты не попросишь об этом Итадори?

— Потому что он балбес.

— Железный аргумент, — то ли удивилась, то ли согласилась Кугисаки. — Ладно. Почему бы и нет, — оттаяла она, подобрала с земли молоток, засунула его обратно в петлю на ремне и принялась быстро-быстро водить пальцем по экрану. — Для начала нужно завести тебе профиль...

— А что не так с моим профилем? — Сукуна скосил глаза на нос Итадори. — Вроде нормальный профиль. Зачем с ним что-то делать?

Кугисаки нервно усмехнулась.

— Сейчас увидишь. Так, у тебя есть телефон? Хотя откуда у тебя телефон... — безрадостно вздохнула она. — Ладно, купим.

— Сам куплю, — возразил Сукуна.

— И на какие же деньги? — скептически хмыкнул Фушигуро.

— Одолжу у вашего Сильнейшего. Мне кажется, он поможет взамен на пару тысяч сохранённых человеческих жизней.

— Ладно, обсудим это потом. Значит, так, я завожу тебе профиль в Нистаграмме, а ты, — Кугисаки указала пальцем на Сукуну, — никого здесь не трогаешь, ничего не ломаешь и возвращаешься в Итадори. Идёт?

— Договор, значит? — задумчиво протянул тот, поглаживая пальцами татуированный подбородок.

Фушигуро напряжённо замер у дерева, приготовившись атаковать в любую секунду.

— Ладно. Идёт.

Кугисаки и Фушигуро одновременно выдохнули.

Сукуна широко осклабился, явно довольный произведённым эффектом.

— Замри, — скомандовала Кугисаки.

Она быстро навела смартфон на Сукуну и сделала пару снимков.

— Вот, смотри. Берем твою фотку, накладываем фильтр...

— Мне не нравится, — возразил тот, придирчиво рассматривая свой снимок через её плечо. — Давай заново.

Кугисаки плотно сжала губы, чтобы не послать его куда подальше. Но сейчас силы были неравны — Сукуна был во плоти и запросто мог вырвать ей позвоночник голыми руками, если что-то пойдет не так.

— Ладно, — сказала она, — давай заново. Только я буду все делать сама. Не люблю быть зависимой от кого-либо. И не люблю, когда мне мешают. Кто из нас двоих разбирается в Нистаграмме? Ты или я?!

Сукуна хищно ухмыльнулся, но одобрительно кивнул. Кугисаки чувствовала, как он буквально сверлит её взглядом. Она невольно застыла, — дурацкая человеческая реакция на проклятие особого уровня — но нашла в себе силы стряхнуть оцепенение и помотала головой. А затем скосила глаза на Сукуну. Тот стоял за её плечом с самодовольным видом и улыбался во все тридцать два зуба. Или сколько там бывает у проклятых демонов?

— Какие мужчины сейчас нравятся женщинам? — деловито осведомился Сукуна. И улыбнулся ещё шире.

— Проклятье, которое хочет понравиться. — Фушигуро демонстративно закрыл лицо рукой. — Похоже, небо скоро рухнет нам на головы.

— А ты не встревай, пацан. Пусть девочка спокойно делает что надо.

Фушигуро пожал плечами. Он совершенно не понимал, что происходит. Но что-то ему подсказывало, что лучше не лезть.

А вот Кугисаки невольно улыбнулась в ответ. Она понимала, что это глупо, но всё равно не могла ничего с собой поделать.

— Так, Рёмен Сукуна... Возраст... — Она окинула Двуликого придирчивым взглядом. — Тридцать.

Фушигуро сдавленно хихикнул в кулак.

— Почему тридцать? — нахмурился Сукуна. — Итадори вроде всего пятнадцать.

— Потому что с такими татухами ты тянешь на все пятнадцать тысяч. Так что тридцать, — отрезала она.

— Тысяча сто двадцать восемь, — с нажимом произнёс Сукуна, недовольно раздувая ноздри. — Если речь обо мне, а не о сопляке, с которым я делю тело.

— Двадцать восемь так двадцать восемь, — кивнула Кугисаки.

— Одна тысяча сто двадцать восемь! Я тебе не какой-то малолетка! — фыркнул демон. — Вас в вашем магическом колледже совсем математике не учат, что ли?

Кугисаки вспыхнула. Но тут же глубоко вздохнула и принялась разъяснять ему, как маленькому.

— Нистаграмм придуман для людей. Не для проклятий. Там и возможности нет такие большие цифры поставить. Да и не поверит никто. Решат, что шутка, и будут несерьёзно относиться. А ты же по-настоящему понравиться хочешь?

Сукуна открыл рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его, увидев, как Кугисаки принялась что-то печатать на экране телефона. Через пару минут она с довольной улыбкой взглянула на него и повернула к нему экран.

— Ну что ж... двадцать девять лет восемь месяцев и двенадцать дней. Устраивает?

Сукуна вздохнул и милостиво кивнул:

— Ладно.

— Какие у тебя увлечения?

— А много надо?

— Зависит от того, что нравится тебе.

Кугисаки, оказавшись в родной стихии, совершенно забыла и про страх, и про то, с кем говорит. А зря.

— Ну-у-у, мне нравится вырывать печень, — мечтательно протянул Сукуна, — и пожирать её прямо на глазах...

— Это в любимое блюдо можно! — резко перебила его Кугисаки, явно не желая знать ещё больше подробностей.

Она застучала по экрану крашеными ноготками.

— Что ещё? Только желательно без крови, кишок и гор трупов. В Нистаграмме за чрезмерную жестокость и заблокировать могут...

— Да что это за ограничения такие?! — возмутился Сукуна.

— Человеческие, — едко поддел Фушигуро. — Ты же лезешь в человеческую соцсеть.

— Убогая ограниченная раса. Ни вкуса, ни воображения. — Демон презрительно скривился. — А хоть черепа врагов коллекционировать можно?

Он с надеждой уставился на Кугисаки.

— У меня очень внушительная коллекция. Итадори видел. Я из них даже трон себе соорудил. Пришлось, правда, еще и ребра использовать, и плечевые кости с большими берцовыми... Но в основном — черепа.

На его лице застыло гордое выражение творца.

Кугисаки вздохнула.

— Мы можем написать, что ты любишь украшения в форме черепов, а в свободное время создаешь мебель оригинального дизайна, — предложила она.

— Идёт.

Фушигуро страдальчески закатил глаза. Кажется, это обещало затянуться надолго.

* * *

— А еще напишем, что тебе нравятся различные виды боевых искусств. Итадори в хорошей физической форме. Так что это будет выглядеть правдоподобно, — увлеченно вещала Кугисаки в перерывах между фотографированием. — И про любовь к татуировкам тоже. Это любому будет очевидно... Так. Давай ещё фоточку в полурасстёгнутой рубашке. А теперь повернись спиной. Да, вот так. Приспусти её с плеча немного...

Фушигуро, наблюдающий за этим, готов был взвыть.

Шел уже второй час "оформления профиля" и отбора материала для публикации. Ни Кугисаки, ни Сукуна не выглядели уставшими. Завершением дело тоже не пахло. Так и подмывало плюнуть на сумасшедшую парочку и уйти. Но... Оставить боевую подругу один на один с тысячелетним проклятием Фушигуро не позволяла совесть. Вдруг это именно то, чего древний мерзавец добивается? А ещё где-то там, внутри позирующего Сукуны, был Итадори. И вот он точно от бесконечной фотосессии страдал. В друге Фушигуро не сомневался.

Кажется, в какой-то момент он задремал. Разбудило его радостное:

— Всё!

Кугисаки убирала мобильник в карман, сияя, как рождественская елка.

— Как всё? — возмутился Сукуна. — А где популярность?

— Чтобы стать популярным, нужны лайки.

— И что такое эти ваши лайки? — Демон нахмурился.

— Сердечки.

— А... — протянул он. — Жертвоприношения. Это я запросто. И сколько людских сердец мне нужно вырвать?

Нобара скривилась и снова принялась объяснять:

— Нисколько. Это тебе будут оставлять сердечки под твоими фотками.

— Что, сами? — поразился Сукуна. — Мне нравится, как у вас работает популярность, девочка! А можно там в профиле попросить ещё и печень оставлять? Без сердца она телу всё равно не нужна. А на вкус приятнее...

— Да не настоящие сердца, идиот! — не выдержал Фушигуро. — Картинки в виде сердечек!

— И всё? — разочарованно протянул Сукуна.

— И всё, — твёрдо ответила Нобара. — Но чем больше сердечек, тем ты популярнее.

Сукуна с сомнением посмотрел на сунутый ему под нос экран с образцом лайков.

— Выглядят бесполезно, — резюмировал он, возвращая мобильник.

— Иди ты! — воскликнула Кугисаки. — Уже кто-то лайк поставил!

— Где?! — одновременно воскликнули Фушигуро и Сукуна.

* * *

— Ну и как это понимать?! — Годжо-сэнсэй ввалился в класс и грозно навис над Итадори, размахивая перед его лицом новеньким айфоном. — Рёмен Сукуна, татуированный атлет из Японии, новая звезда Нистаграмм!

Итадори весь сжался и приглушённо пискнул:

— Это не я! Это всё К-к-кугисаки придумала.

— А что мне оставалось?! — воскликнула та, вскакивая с места и уперев кулаки в бока. — Он мне угрожал. Фушигуро, подтверди!

— Ну-у-у.... Э-э-э... — неопределенно промямлил Фушигуро, пожимая плечами.

— Что, завидно, шестиглазый? — раздался грубый голос из щеки Итадори. — Скоро весь ваш мир опять будет моим! Я ещё и ТикТок снимать начну, и в Ameblo зарегистрируюсь...

Под пристальным взглядом Годжо-сэнсэя Итадори привычно прижал рукой оскалившийся рот проклятия.

1) Гончие (玉犬, Gyokuken, букв. "нефритовые гончие") — Шикигами в виде двух волков (белый и черный), что могут быть вызваны Фушигуро Мегуми благодаря его Технике Десяти Теней.

Вернуться к тексту