В Тайной комнате (джен)

Василиск умирал долго и мучительно. Бьющееся в агонии гигантское тело рушило гранитные колонны, расшвыривало закреплённые на стенах неугасимые факелы, выплёскивало воду из круглого бассейна…

Так же тяжело умирал Гарри Поттер. Сильные судороги выгибали его тело под странными углами. Пронзённое змеиным зубом предплечье потемнело от ставшей видимой под кожей паутины почерневших вен, а сама рана, закупоренная обломанным клыком, казалось, сочилась мраком. Под скрытым во тьме сводом бешеной кометой носился и победно трубил феникс, празднуя поистине эпическую победу над древним чудовищем.

— Ты умираешь, глупый мальчик Поттер, — Том Реддл с жадным любопытством наблюдал за корчами врага. Впрочем, и за василиском он приглядывал с не меньшим интересом. Благо, массивное тело змея сместилось в дальний угол помещения и уже никого не могло придавить.

— Как только яд разрушит мозг — тебя не станет. Странно, что ты ещё дышишь. Практически тебя уже нет — ты умер, Поттер. Даже немного жаль, что ты меня не слышишь… Знаешь, вот чего я не ожидал, так это того, что ты окажешься моим кровным родичем. И не через мифических Певереллов… Судя по смутным ощущениям, нас разделяет пара поколений, не более. Поверь, будучи бестелесным, я чую родную кровь очень отчётливо. Забавное ощущение! Не Поттеры, нет. О, Лили Эванс! Чей же вы потомок, прекрасная грязнокровка? Кто у магглов пошалил: дедушка Марволо или дядюшка Морфин? Хм-м, а может, я сам отметился? О том, что было со мной после шестнадцати лет, с момента создания крестража, я знаю только из переписки с маленькой Предательницей крови. Много обо мне знать она в принципе не могла, а принуждать её искать дополнительные сведения — опасно. Любопытно…

Тело Гарри в судороге выгнуло дугой. Змеиный зуб выпал из раны, покатился, пачкаясь в жидкой грязи на каменных плитах пола.

— Сразу надо было выдёргивать, Поттер, сразу, и повреждённую руку отсечь. Глядишь, пожил бы ещё… немного. Чего уж теперь-то суетиться, — иезуитски прокомментировал Том. — И всё же ты на редкость живучая особь, Гарри Поттер. Я просто восхищён!

Вдруг с высоты спикировал феникс. Не обращая внимания на отшатнувшегося полупрозрачного Реддла, он склонил голову к Гарри и заплакал над почерневшей раной. Поттер протяжно застонал сквозь стиснутые зубы и затих. Повреждение на руке побледнело, жуткие чёрные вены скрылись под кожей. Рана стремительно затягивалось прямо на глазах, пока не остался лишь круглый синюшный рубец. Том замер, моргнул, взволнованно облизал губы, а потом плавно нагнулся, стараясь не привлекать внимания Фоукса, поднял с пола испачканный змеиный зуб и стремительным броском вонзил его в птичью спину. Птица тонко, жалобно взвизгнула и воспламенилась! Столб пламени взметнулся ввысь, отшвырнув Реддла на кучу камней.

— Агуаменти! — вскочивший призрак торопливо затушил на Поттере вспыхнувшую одежду и волосы, лихорадочно приговаривая:

— Зачем же портить столь многообещающее тело? Не рачительно, крайне не рачительно. Обожди, мой хороший, немножко обожди, и мы залечим твои ожоги…

Он аккуратно разворошил ногой кучку пепла на полу и прихватил двумя пальцами за крылышко крошечного пищащего голого птенца, с силой зашвырнул его в бассейн. Казалось, весь мир замер на миг, а потом водоём взорвался! Гейзер пара и кипятка ударил в потолок и обжигающим водопадом обрушился в сумрачный зал. Из окутавшего пространство непроглядного тумана послышался отборный мат. Реддл пытался слепо нашарить в горячих лужах тело Гарри. Нашёл, перенёс на оставшийся от упавшей колонны постамент. Подумав, уложил рядышком пребывающую без сознания мокрую Джинни Уизли. Ошпаренная девочка явно пыталась прийти в себя, но кто ж ей позволит? Том от души приложил её обездвиживающим проклятьем. Как же она надоела ему со своим извечным бабским нытьём!

Покончив со срочными делами, Реддл устало прикрыл глаза. Заимствованная жизненная сила уходила, как вода в песок. Ещё ведь заклинания творить надо!

— Подождите немного, ребятки. Нам тут незваные гости ни к чему. Хотя считается, что войти в Тайную комнату может лишь прямой потомок Слизерина, но прецедент с одержимой Джинни даёт простор для пытливого ума. А у дорогого Альбуса, как известно, фантазия крайне извращённая… Никогда не поверю, что у него нет чего-нибудь эдакого в заначке. А потому… Как же там Ссшас говорил?

Том замер, что-то усиленно вспоминая, глубоко вздохнул, затем рассёк кожу на ладошке Гарри, набрал хлынувшей крови в горсть, шагнул к стене и плеснул её на статую Слизерина.

— Волею Крови, волею Магии, замкни свои владенья от врагов, Салазар Слизерин — величайший из хогвартской четвёрки!

Зал содрогнулся. С потолка обрушился дождь остывших капель. Нечто пронзительно заскрипело под полом, загрохотало в дальних коридорах, утробно булькнуло в обмелевшем бассейне, и… в Тайной комнате Основателя наступила благословенная тишина.

— Вот и всё, — тихо произнёс Реддл, вытирая о камень запачканную в крови руку. — Теперь мы надёжно отрезаны от мира. Должно быть, туалет Плаксы Миртл вовсе исчез из Хогвартса. Ох, и затейники были Гонты-строители, жившие в восемнадцатом веке… Это же надо — ход для Защитника школы в женском туалете построить! Слизерин, поди, в гробу перевернулся от подобного святотатства! Да уж, незатейливый английский юмор во всей красе.

Тихонько бурча себе под нос, он усталой шаркающей походкой подошёл к поверженному василиску, торжественно возложил руку на чешуйчатый бок:

— Я сдержал данное тебе слово, уставший от жизни Ссшас. На тропу Вечной Охоты ты ушёл в битве с Великим волшебником. А то, что Гарри Поттер — выдающийся волшебник, даже последний бродяга из Лютного знает. Хоть ты и поддавался изо всех сил, бой всё равно получился знатным. Тебе не стыдно будет предстать перед предками. Достойная смерть! — Он постоял возле туши змея и направился к возвышению с детьми. Его мотнуло; вцепившись в край пьедестала, Том обессиленно привалился бедром к мокрому камню.

— Излишне потратился, — прошептал Том Реддл сокрушённо. — В своём теле мне не возродиться — уже убедился. Глупышка Джинни почти выпита, а я всё ещё призрак. По всем расчётам, так быть не должно. Конечно, можно выпить и Поттера… и остаться ни с чем. Нет, быстро ошибку в выкладках не найти, а значит… Хватит ли оставшихся сил на переселение в чужое тело? Если взять в расчёт родственную кровь… Медлить нельзя. Слабею.

Реддл подобрался к Поттеру. Захотелось сказать что-нибудь значимое, так зачем себя сдерживать?

— Эх, Гарри, Гарри. Огненная курица не поняла, что тебя уже нет. Яд тысячелетнего василиска убивает почти мгновенно. В агонии корчилось твоё опустевшее тело… или не совсем опустевшее? О как! Забавно… То-то меня так к тебе тянуло! Живой крестраж… надо же. Слишком ничтожный, чтобы занять место целой души, но крайне стойкий, сражающийся до последнего за своё существование. Вот кто маленький герой, Гарри, не ты! Ты-то сразу сдался.

Том забрался на постамент, сосредоточился и аккуратно распростёрся на теле бывшего врага, стараясь вжаться в него как можно плотнее. В последний миг он стиснул в своей призрачной ладони пальцы Джинни Уизли. Его силуэт истончился, стремительно теряя цвет и объём. Он словно льдинка на солнцепёке таял и впитывался в горелые лохмотья, оставшиеся от одежды Поттера.

— А-а-а-а-а!!! — потряс безмолвие подземелья отчаянный вопль. В мир пришло новое существо. — Дамблдор ублюдок! Сволочь! Сволочь! Сволочь!!! Скрепы на магии! Искалеченное магическое ядро! Отложенные смертные проклятья! Сволочь! Сволочь! Меня же сейчас разорвёт освободившейся Силой!!! А-а-а-а!

Скатившись с каменного возвышения, несуразная обожжённая фигурка неуклюже заметалась по залу, оглашая окрестности бессвязными выкриками.

— Распирает, как перекаченный воздушный шарик… Магия! Излить как можно больше магии… Куда?! Джинни сдохла? Адеско Файр! — тело погибшей девочки, превратившееся в высушенную мумию, исчезло в огненном смерче и осыпалось легчайшим прахом. — Фух, полегчало. Значит, колдовать, колдовать и ещё раз колдовать, пока дурной напор накопленной магии не схлынет. А магические каналы у тебя ни к чёрту, дорогой Гарри. Как огнём горят от перенапряжения!

С сожалением оглядев тушу василиска, Том с трудом, стараясь не оцарапаться о клыки, извлёк из пасти чудовища застрявший меч.

— Судя по всему, парадная цацка Годрика Гриффиндора, — пробормотал он, разглядывая выгравированную надпись на клинке. — Легендарный меч, надо же. А уж рубинов-то, рубинов сколько на украшение рукояти пошло! Стоит наверняка немало… Хотя продать… нет! Будет семейная реликвия. Мне же теперь предстоит семью возрождать, а Поттеры были отнюдь не из простых… Хотя и значимыми их не назовёшь…

Он сунул меч в трансфигурированные из камушка ножны. После кремировал тушу василиска Адским огнём. Обещание достойных похорон… Любого волшебника Реддл обманул бы с лёгкостью, проигнорировав последнее желание, а магическое чудовище не смог. Эх, сколько дорогостоящих ингредиентов пропало зря!

Последним штрихом спалил оплывший чернильной лужей дневник. Утратившее жильца вместилище крестража начало разрушаться. Да и к чему оно теперь?

Заклинания сыпались из палочки, как из пулемёта. В какой-то миг Поттер сорвал с себя остатки одежды, скинул обувь, дабы привести в порядок. Тут-то он и обнаружил в кармане брюк скомканную мантию-невидимку, чудом не пострадавшую при гибели феникса. Прибрал. Потом восстановил уже свои вещи до идеального состояния. Полюбовался, поморщился и переделал по своему вкусу. Затем пришла очередь ожогов и ссадин, вдруг начавших сильно болеть. Лечил, вбухивая в заклинания как можно больше магии. Результат порадовал — даже старые шрамы с кожи исчезли. Отросли сгоревшие волосы на голове, топорщась коротеньким ёжиком, восстановились брови и ресницы. Мыться в тёплых лужах Том побрезговал. Ополоснулся в трасфигурированной из обломка колонны лохани, наполнив её чистой водой из палочки и подогрев чарами. Потом приоделся в новое. Теперь, когда безопасность была обеспечена и не отвлекала боль в побитом и обожжённом теле, он озабоченно огляделся.

— Пока всё не уляжется, придётся здесь укрываться, — пробормотал Реддл, осматриваясь. — Надёжнее убежища, чем Тайная комната, не найти.

Место для проживания откровенно не радовало — разгромленный и промозглый зал, заполненный постепенно оседающим туманом. Стойкий запах горелого мяса, горячей плесени и чего-то ещё столь же неаппетитного затруднял дыхание. Нет, жить здесь нельзя.

Том вытащил из укромного закутка школьную сумку покойной Джинни с необходимыми припасами, взятыми им на всякий случай, утрамбовал в поклажу мантию-невидимку, прихватил меч и полез в разверстый рот статуи. Забравшись наверх, хозяйственно прикрыл каменную челюсть за собой. Теперь, если Дамблдор каким-то немыслимым образом попадёт на место битвы василиска и Героя Магической Британии, до Реддла он добраться не сможет никак.

Змеятня Слизерина занимала несколько пустынных проходных залов с обязательными магическими факелами. Кристаллы их тускло тлели из-под толстого слоя пыли. Оканчивался путь в просторном, изрядно замусоренном помещении. Лежбище василиска представляло собой огромную плоскую чашу с приподнятыми бортиками. Внешнюю сторону ложа украшала затейливая резьба, забитая грязью до полной невнятности. Вокруг громоздились барханы по колено высотой из отжившей своё чешуи, выпавших зубов, сменившихся при линьке гребней, кусков шкур и целых выползков… И всё это добро покрывала слежавшаяся пыль, кое-где разворошённая при движении змеюки. От самого лежбища змея веяло теплом. Зачарованный на нагрев камень исправно на протяжении тысячи лет согревал хладнокровную тушу любимца Салазара. Хорошо, хоть навоза не было. По-видимому, гадить василиск уходил подальше в подземелья…

Удалив из чаши мусор, Том почистил исполосованные острыми чешуйками камни от корки затвердевшей слизи и блаженно разлёгся на тёплой чистой поверхности. Здесь, в змеятне, сырость не ощущалась совершенно. Должно быть, хорошая вентиляция действует… Правда, стены всё равно пропитались густым и терпким запахом василиска, но для обоняния вполне терпимо. Том Реддл змей любил и запах их не считал противным.

Добыв из сумки пергамент с эссе по астрономии, он трансфигурировал его в пухлый матрац. Картину дополнили тёплый плед в шотландскую клетку из носового платка и уменьшенная чарами декоративная подушка с факультетского дивана, которую практичная Джинни додумалась подкладывать на холодные школьные скамейки. Разместив на тёплом камне импровизированную постель как полагается, Том, скинув ботинки и мантию, со стоном удовольствия заполз в мягкое гнёздышко.

Однако несмотря на усталость, спать не время, хоть и очень хотелось. Следовало разобраться с доставшимися ему вещами. От Поттера, кроме одежды и дорогой, но, как известно, недолговечной мантии-невидимки, Тому перепала отличная волшебная палочка, которая прекрасно его слушалась. А вот палочка Джинни бунтовала, колдовать с её помощью было очень трудно и… неприятно. Словно не магический проводник в руках, а занозистое испачканное в чём-то полено, однако на крайний случай сойдёт. Вот как сейчас — замкнуть следящие чары колдовства несовершеннолетних. Снять их Том не решился, опасаясь повредить палочку, а вот замкнуть в петлю — на это даже уизлевского «полена» хватило.

В школьной сумке мисс Уизли, кроме учебников, пергаментов и писчих принадлежностей, а также фантиков от конфет, сломанной заколки для волос, зеркальца, щербатой расчёски с поломанными зубьями и замурзанной шоколадки, покоилась коробка из-под котлокексов со съестными припасами, которую он сам, девичьими руками, наполнил с обеденного стола. В последнее время Джинни частенько пропускала приёмы пищи, что было нехорошо. Будущая жертва нужна была Тому здоровой и полной сил.

Взяв коробку в руки, Реддл невольно задумался. Признаться, о том, что он будет делать после возрождения, мыслей у Тома не было никаких. А почему, кстати? Странно… Так-то в планировании он был весьма неплох. И вообще, кто же знал, что жизненной силы и магии в юной Предательнице крови так мало? Ладно Поттер подвернулся, а то бы… А что бы он тогда делал? Неприкаянно бродил призраком по подземельям, пока не иссякнут силы? Обновлённый Том Реддл с силой растёр лицо ладонями. Все прошлые мысли были словно утоплены в тягучем черничном киселе… Только путеводным огнём горело яростное желание покинуть дневник и… Он зябко натянул на плечи плед, невидяще уставившись в стену.

Том с ранних лет знал, что очень умён, хитёр, изворотлив и невероятно талантлив. Если добавить прекрасную память, развитую с помощью окклюменции почти до фотографической, и страстное желание учиться… А его магия… Сила кипела в жилах, удивляя своим количеством даже представителей старых семей волшебников. Вдобавок ко всему, сокрушительная по силе харизма, которая заставляла слетаться к нему юных магов, как мотыльков на огонь свечи. Достойный потомок самого Салазара Слизерина! Его ожидало великое будущее! Не дождалось, похоже…

Тряхнув головой, он заставил себя сосредоточиться на настоящем. Распаковав коробку, с грустью осмотрел припасы. Собственно, еды здесь — на один хороший перекус. Чтобы протянуть длительное время, продукты придётся нарезать мелкими ломтиками и заклинанием увеличивать, ибо жить в подземелье предстоит долго. Резонанс в Магическом Мире от гибели Героя наверняка будет колоссальный!

Хорошо ещё, что в житейских вопросах Том неприхотлив — однообразием рациона его, выросшего в приюте, не напугать. А для начала… Он вытряхнул из коробки содержимое, сосредоточился… Чары стазиса легли на картон удивительно легко, словно играючи. Закрепив их намертво начертанными кровью рунами, Реддл горделиво заулыбался — всё-таки он великий маг! Теоретических знаний у него — на выпускной экзамен без проблем наберётся. Учебники для седьмого курса он все прочитал, как и массу разнообразных книг, благодаря исключительной памяти всё это запомнил, а вот практика… Практику можно наработать. Но это не к спеху. Спешить теперь некуда. В первую очередь, нужно подстроить тело под себя, сжиться с ним, как с родным, а уж там… Отложив в сторону коробку, Том из конфетного фантика наколдовал симпатичную кружку и утвердил её рядышком. А продукты… Под стазисом продукты будут храниться бесконечно долго, главное — за ненадёжной бумажной тарой приглядывать. Картон для артефактов не годился от слова совсем.

Внушительного размера кусок сладкого пирога и кружка воды окончательно настроили юного Волдеморта на мирный лад. Подзабытый вкус пищи доставлял невыразимое удовольствие. Одержимость Джинни не позволяла испытать и тысячной доли подобного наслаждения, к сожалению.

— Мелкий, тощий, полуслепой… — тяжко вздохнул Реддл, закапываясь в одеялко. — Зато живой. А остальное поправим.

Время слилось в череду безликих дней, не отличающихся разнообразием. Он почти всё время спал, просыпаясь лишь перекусить и слить во внешний мир распиравшую его изнутри магию. Удивительно, но даже в туалет не хотелось — пища бесследно исчезала в нём, словно пушинка, залетевшая в пламя камина. Потом, много позже, сонливость отступила, и выпитая вода уже давала о себе знать естественным образом. Это успокаивало. Тому совершенно не хотелось превратиться в… неизвестно кого. Обнадёженный вернувшейся в норму физиологией, он начал понемногу давать телу нагрузку, заново привыкая быть живым.

А вот колдовать приходилось очень много, что называется до упаду. А куда деваться? Обретшая свободу от наложенных скреп магия быстро накапливалась за время сна в непривычном к такой нагрузке тельце и причиняла определённые неудобства, но он быстро приспособился высвобождать её на масштабные чары уборки. Благо, грязищи вокруг было в изобилии. Грязь Том терпеть не мог, так же, как неопрятность внешнего вида. Приглядывающие за воспитанниками монашки в приюте вбили в него чистоплотность намертво. Собственно, для Реддла в школе опрятность была единственным способом облагородить свой облик. Приютские вещи и купленные на пожертвования попечителей поношенные мантии простора для воображения не оставляли. И это на Слизерине, на фоне благополучных деток богатых родителей. Для восстанавливающих чар на ткань требовались колоссальные затраты магии, недоступные ему на первых курсах, при всей его силе. Оставались частые стирки и чары глажки. А уж как он на свои стоптанные ботинки лоск наводил… блестели как новые! Да, есть, что вспомнить.

Скоро обитель василиска засияла чистотой. Жизнеутверждающе светили заново отполированные осветительные кристаллы на стенах. Отсортированные неповреждённые чешуйки, хорошо сохранившиеся зубы, куски гребней и прочие дорогостоящие ингредиенты обрели прибежище в пошитых из сброшенных шкур мешках. Мешки большущей кучей громоздились в углу, доставляя своим видом Реддлу определённое удовольствие, ибо обещали безбедное будущее. Жаль, сразу ничего не продать. Нельзя будить подозрения у некоторых хитромудрых волшебников о его, Томе, выживании. Вот спустя лет десять или вдали от берегов Туманного Альбиона… Остальной никчёмный мусор Том Реддл уничтожил.

Эх, направить бы всю эту попусту затрачиваемую прорву магии на поправку собственного здоровья! Жаль, столь углублёнными медицинскими заклинаниями Том не интересовался, а соответственно — не владел. Действительно, жаль. Действовать наобум он не решался. Потерять по дурости с таким трудом обретённое тело — это кем надо быть?! Чай не царапину, синяк или разбитый нос залечить, да-а.

А в памяти стыли пережитые муки от сотворения крестража. И твёрдое убеждение в ошибочности данного решения. Как там говорят? Ошибка молодости. Сейчас бы он ни за что на это не решился! Удивительно, что вообще.… А что подвигло-то? Опять «кисель» вместо воспоминаний… Вроде бы он боялся смерти… Смерти все боятся. Но не до такой же степени, чтоб душу на куски рвать, лишая себя права на перерождение! Что-то тут не так.

Тем не менее, тихо и незаметно мудрый организм справился с проблемой сам. Однажды проснувшись, Том осознал, что исправилось зрение, одежда стала коротка едва ли не на две ладони, а вечно стоящие дыбом жёсткие волосы внезапно сделались мягкими и решили прилечь. Отражение в увеличенном зеркальце с удовлетворением отражало не десятилетнего замухрышку, а рослого, хоть и весьма тощего, паренька лет тринадцати. К сожалению, повзрослевший Гарри Поттер всё ещё был узнаваем. Ох уж этот уникальный ярко-зелёный цвет глаз! Надежда на смену простецких чёрт лица Поттера на красивого и утончённого Реддла не осуществилась. Досадно.

Но куда большим разочарованием оказался крестраж. Том точно знал, что он содержит колоссальные знания, накопленные его старшей ипостасью. Знания, которые он ценил превыше всяких богатств. И… крестраж пришлось уничтожить! Яд василиска сильно попортил кусочек отколотой души, перемешав содержимое в дичайшее безумие. Едва сунувшись, Реддл с ужасом отпрянул и, едва ли не плача, был вынужден выбросить часть себя. Как восстановить осколок, он не знал, но и хранить в себе эту бомбу замедленного действия до лучших времён не рискнул.

Впасть в депрессию, чего он опасался, не получилось. Напротив, избавившись от крестража, Том ощутил удивительную лёгкость! Сознание радовало кристальной ясностью, тело — бодростью, а оптимизм просто зашкаливал. Не получилось на халяву урвать знаний? Поду-умаешь! Что, он сам их не добудет? С его-то умом? Даже не смешно.

Возможно, благодаря поглотившей Тома эйфории он довольно спокойно воспринял интересную новость. Оказывается, Фоукс не ошибся — сущность Гарри не ушла в Серые Пределы, а пребывала в глубоком беспробудном сне. Забавно, но ситуация как нельзя точно соответствовала поговорке: «Слона-то я и не заметил!» Крестраж сразу обнаружил, а хозяина тела…

— Чего же ты не помер-то убогий, а? Возись теперь, изгоняй… Хотя… — мелькнувшая мысль отдавала если не сумасшедшинкой, то явным авантюризмом точно. Почему бы и нет, собственно? Поглотить целую душу, пребывая в виде кусочка… Трудно, да. Может быть, и опасно. Внезапно очнувшийся Поттер запросто рефлекторно вытолкнет из разума наглого вторженца. Это старый крестраж безропотно сидел, тихий и неощутимый. Том тихим не мог быть по определению. Если же получится… Реддл даже зажмурился от предвкушения! Уже никто и никогда не сможет определить его как духа-захватчика, а, соответственно, уничтожать повода не будет. Полноценная личность с цельной душой.

Покрутив идею и так и эдак, Реддл решил поступить рачительно. В конце-то концов, спешки нет, а «незамеченного слона» можно есть по кусочку.

Поглотить сущность парнишки оказало очень непросто. Том захлёбывался яркими, ничем не замутнёнными детскими чувствами, кипучими эмоциями, чужими радостями и горестями. Собственно, этим душа Гарри несказанно порадовала Реддла. Он всегда был скуп на проявления искренних чувств. Это было как сильнейший наркотик, вкусив который, отказаться уже невозможно. Бонусом шло чувство юмора. Кто ж от такого откажется? Но был и негатив. Внезапно вылезла безбашенная детскость, коей Том Реддл никогда в своей короткой жизни не страдал. Приютская жизнь к безрассудству не располагала. Карцер, розги, наказание голодом и холодом… Где тут место залихватской жизнерадостности и безмозглым поступкам? Да что говорить… В Хогвартсе он искренне не понимал желания однокашников немного пошалить, а ещё лучше — хорошенько набедокурить и не попасться.

Том не спешил, опасаясь повредить драгоценный трофей. Впереди была долгая жизнь. Жизнь яркая, полноценная, теперь-то он ясно это осознавал.

Тем не менее, проснувшись однажды, он понял, что пришло время выйти в большой мир. И продукты подошли к концу, несмотря на экономию. И подземелье стало тяготить. Хотелось на зелёную травку, на солнышко, и чтоб птички чирикали! Впервые за долгое время, наколдовав Тэмпус, Том несказанно удивился:

— Первое ноября! Долго же я в подвале просидел. Лето потерял…

Увеличив зеркальце, он полюбовался на свою физиономию, ещё не знающую, что такое прыщи. Без очков и исчезнувшего без следа шрама Гарри Поттера в нём мог признать только кто-то очень близкий. Давно не стриженые волосы слабо вились, спускаясь до плеч. Немного их подрастить, и можно будет собирать в хвостик, дабы не мешались. Ещё лучше коротко подстричь — меньше хлопот и выглядит аккуратно. Жаль, форма черепа у Поттера далека от идеала... Одеться бы поприличнее согласно теперешней моде и… И наверняка же существует зелье для смены цвета радужки на благородный синий!

Приняв чопорный вид с надменно оттопыренной нижней губой, Том изрёк:

— Благодаря яду василиска и слезам феникса ваша кровь кардинально изменилась, мистер Поттер. Благодаря мне — изменилась магия. На данный момент вас опознать или обнаружить ни по крови, ни по магии невозможно. Взятые прежде частицы тела более непригодны для ритуалов и зелий поиска.

Не сдержав прорывающееся наружу веселье, добавил:

— То-то Дамблдор сейчас горюет! Чтоб ему собственной бородой подавиться! — злобненько похихикав, Том пригладил излишне пышные волосы, вздохнул: — Эх, глаза, мои глаза — броская примета…

Пора собираться в путь.

Убрав в карман кошель из кожи василиска — вместилище всех его пожитков, Том окинул прощальным взглядом ставшее родным подземелье. Мешочек был предметом его особой гордости. Сколько времени он убил, пыхтя над расчётами, раскройкой и вымачиванием в собственной крови куска сухой змеиной кожи, а потом мучился выгравировыванием рун пространственного кармана. Да-а, в результате получилась не просто поделка школьника, а произведение искусства артефактора, созданное на века! Не стыдно потомкам в наследство передать. Кошелёк с лёгкостью вместил прибранные Томом мешки с ингредиентами, и ещё бы тридцать раз по столько же можно было запихать... Не, превосходная получилась вещь! Приятно осознавать, что пространственными чарами он овладел в совершенстве, а ведь это конец седьмого курса, который он не учился.

Встряхнув мантию-невидимку, Реддл машинально проверил её на лишние чары, осознал результат и изумлённо присвистнул:

— Следилок — как репьёв на бродячей собаке! Правда, все давно уже выдохлись… Ох, и лопух ты Поттер, ох и лопух.

Закутавшись в очищенную мантию, он направился к потайному выходу в Запретный лес.