Попавший на изнанку (джен)

Ремус пытался и не мог вспомнить все в подробностях. Мысли с каждым разом возвращались к мертвой птице, лежащей среди опавших листьев. Птице, которая доверяла ему настолько, что садилась на руку и позволяла гладить свои перья. Птице, которую он убил.

Он прикоснулся к шраму на плече, оставшемуся после того укуса. Внутренности мучительно скрутило. Он тоже стал убийцей. Ему показалось, что это было только предупреждение. Что никто другой не будетв безопасности от него, и меньше всего те, кто был его другом.

— Ремус?

Он поднял глаза и увидел Джеймса.

— Ты как меня нашел?

Тот показал ему карту, над которой они работали вместе, и точку с его именем.

— Ясно, — пробормотал Ремус.

В его голове носились беспорядочные мысли. Ведь нужно же было что-то сделать, чтобы такого не произошло снова. Что угодно.

— Пойдем отсюда, — заметил Джеймс. — Нечего тебе тут делать.

Ремус пожал плечами и ничего не ответил.

— Оборотни не нападают на животных. Я точно знаю, — продолжал Джеймс. — Это был несчастный случай. Не говоря уже о том, что в виде волка ты не можешь себя контролировать.

— Я мог бы это предотвратить, — сказал Ремус.

— Как обычно, — Джеймс покачал головой. — Как обычно ты, Ремус. Как обычно.

— Что? — непонимающе переспросил тот.

— Как обычно, ты себя переоцениваешь, — сказал Джеймс.

— Переоцениваешь? — Ремус даже разозлился. — Ты понимаешь, что случилось?!

— Несчастье, — серьезно сказал Джеймс. — Непоправимое несчастье.

— Ну и как ты тогда?!

— Ну подумай. Ты задержался из-за всей этой истории с Северусом. Потом пошел в Запретный лес и превратился в Запретном лесу. Там должны быть и другие оборотни, так что одним больше — невелика разница. По всему, вполне логичное решение. Очень жаль, что так случилось, но что сделать теперь?

— А я знаю, что сделать! — огрызнулся Ремус. — Очевидно! Либо я должен научиться себя контролировать, либо сидеть взаперти в хижине. Чтобы больше такого никогда не было.

— А ты можешь научиться? — переспросил Джеймс.

И Ремус почему-то продолжил говорить, хотя не хотел никому об этом рассказывать. Это была очень старая то ли идея, то ли мечта. Еще в детстве он проводил много времени, раздумывая об этом.

— Может. Если стать анимагом, — произнес он.

— Ты же…

— Я знаю. Я прочел все, что есть об этом в библиотеке Хогвартса. Обычно, чтобы стать анимагом, готовят зелье. Его нужно выпить, чтобы открыть свою вторую сущность — животного.

— Но у тебя уже есть вторая сущность?

— Есть. Я не знаю, что случится, если оборотень примет это зелье. Нигде про это нет никаких упоминаний. Но вдруг это позволит мне сохранять разум в момент превращения? Ведь анимаги умеют…

Ремус не сказал об этом, но он часто беспокоился, что зелье сделает его болезнь хуже, что, приняв его, он не сможет снова стать человеком. Сейчас он был почти готов попытаться в любом случае.

— Ты серьезно хочешь попробовать? — с воодушевлением спросил Джеймс. — Ну тогда мы все должны попробовать.

— Это же очень…

— Да ладно тебе! Мы с Сириусом гораздо лучше тебя зелья готовим. К тому же, кто вообще в здравом уме откажется от такого?!

Джеймс похлопал Ремуса по плечу. Он ухватился за этот проект даже быстрее, чем ему закончили о нем рассказывать.

— Книжки какие брать? — спросил он. — Ингредиенты?

— Я не буду этого делать, — отрезал Ремус. — Так нельзя. Профессор Дамблдор сказал мне — сидеть в хижине. И я буду сидеть в хижине. Такое не должно повториться.

Джеймс понимающе кивнул, но, как выяснилось впоследствии, от идеи вовсе не отказался. Позже в тот день он убедил Ремуса, что ему нужно рассказать остальным правду про оборотня.

Почему-то Сириус так же, как и Джеймс, ни капли не обеспокоился и даже не слишком удивился, только сказал: "У всех что-то свое". Наверное, он тоже о чем-то догадывался. Питер испугался, но, стиснув зубы, сказал, что ничего такого в этом нет. Ремус был благодарен им обоим. Даже в этой ситуации такая реакция друзей отозвалась очень теплым чувством, хотя он не раз напоминал себе, что не должен слишком сильно обременять их.

* * *

Ремус выполнил свое обещание, стал осторожнее и внимательнее. Теперь он уходил в хижину рано утром в дни полнолуния и не возвращался до восхода солнца следующего дня.

Казалось, превращаясь в оборотня, он с каждым разом становился все свирепее. Волк крушил и ломал все, до чего мог дотянуться, не заботясь о том, что причинял даже больше вреда самому себе. Ремус ненавидел хижину, ненавидел превращения, ненавидел полную луну и свою болезнь. И, самое главное, он ненавидел страх, который оставался с ним, что бы он ни делал. Всеми силами он старался избавиться от него, ведь, казалось, Волк только креп от этого страха, словно питался им. Его черты Ремус все чаще видел в себе. И с течением времени в голове его крепла мысль. Может быть, все равно стоило попробовать? Превратиться в анимага? Может быть, тогда стало бы спокойнее?

Эта мысль стала почти соблазнительной. По крайней мере, это было какое-то движение. Он даже убедил себя, что так будет лучше.

Все началось первого сентября на следующий год. Они, как обычно, заняли отдельное купе и обменивались впечатлениями от каникул.

— Моя матушка снова пыталась вразумить меня, — говорил Сириус, вальяжно развалившись в кресле. — Как обычно, получилось не слишком.

Сириус вообще довольно часто ругался с родителями, а чем дальше, тем больше старался поступить им в пику.

— Мы искали компромисс, — с иронией заметил он. — Но было довольно сложно, так как ее мнение очень глупое.

— Она, что, убеждала тебя вступить в Пожиратели смерти?

— Нет, их она считает ряжеными. А она вообще не любительница театра, знаете ли.

Джеймс усмехнулся.

— А что тогда?

— Так, ну началось все с гриффиндорского знамени, я отважно защищался, а потом и до чистой крови дело дошло. Начала говорить: "мир уже не тот", "разделенные, но равные", "грязнокровкам просто нужно держаться со своими и не лезть сюда" — и все в таком духе.

— А ты что?

— Ответил: "Маман, вы чудовищно глупы". Через двадцать секунд я был на пороге твоего дома.

Все рассмеялись. Сириус вообще иногда любил подчеркнуть, что сильно отличается от матери, хотя каким-то образом его аристократическая натура давала о себе знать, что бы он ни делал. Даже, скажем, когда он рассказывал скабрезные анекдоты не самого высшего пошиба.

— Гоблин, вейла и лепрекон заходят в паб… — проникновенно начал Сириус.

Ремус покраснел, засмеялся и снова покраснел. Вообще говоря, смеяться над таким было немного стыдно.

— Кстати, о тех, кому не везет в любви, — с совершенно серьезным видом продолжал Сириус, не дожидаясь, пока друзья закончат смеяться. — Джеймс, как твои дела?

— О чем ты? — тот небрежно пожал плечами.

— Не знаю. Смотри, Лили по коридору идет.

Джеймс почти обернулся, но, догадавшись, что это еще одна шутка, нарочито-безразлично посмотрел на Сириуса.

— Кто такая Лили? — поинтересовался он.

— Ты, кажется, собирался ей открыть глаза на все, чего она не знает о Снейпе?

— Да, собирался, — кивнул Джеймс. — Потому что это серьезное дело. Она не знает про этот вопрос чистокровных. А он ей не рассказывает, хотя сам с ними! Он Пожиратель смерти!

— Какой же все-таки ужас, — с иронией заметил Сириус. — И, самое главное, у тебя никаких сторонних мотивов…

— Никаких!

Джеймс мог шутить сколько угодно, но все знали, что это и вправду его очень беспокоило. И, наверное, никто не смог бы разобрать, сколько там искреннего беспокойства, а сколько желания, чтобы Лили перестала общаться с Северусом.

Этих двоих они увидели на станции Хогсмид. Лили помахала Ремусу, а Северус одарил всю их компанию неприязненным взглядом.

— Что Нюнчик, как каникулы?! — крикнул ему Джеймс. — Ездил кланяться Темному Лорду?

— О, мой лорд, я люблю тебя, — издевательски пропел Питер.

Северус посмотрел на них со злостью. Джеймс в таких случаях всегда понимал, что нашел уязвимое место, и ковырял дальше. Он был удивительно проницателен в таких вещах.

— А что вам пообещали? Тебе, наверное, пообещали шампунь и кусок мыла? Понимаю, я на твоем месте тоже бы не устоял.

Северус скривил губы в угрожающей улыбке и пошел к ним с явным намерением поговорить начистоту.

— Знаешь, Поттер, — вкрадчиво проговорил он, — я бы на твоем месте такими словами не разбрасывался.

— О-о-о…. — с усмешкой перебил его Джеймс. — Неужели ты планируешь плакать и размазывать слюни?

— Осторожно, — брезгливо заметил Сириус. — А что, если он и правда это сделает?

— Темный Лорд убивал людей и за гораздо меньшее.

Джеймс и Сириус покатились со смеху. Уловив момент, Питер начал хныкать, издевательски пародируя Северуса:

— Ы-ы-ы… Темный Лорд, меня так обижают в школе… Пожалуйста, Темненький Лордик, не оставьте маленького Нюнчика…

Северус, кажется, был уже вне себя.

— Ты Поттер, может быть, думаешь, что тебе нечего скрывать, но твоему другу, — он посмотрел на Ремуса, — есть.

— Да, — по лицу Джеймса казалось, что если он чем-то и удивлен, то только нелепостью подобного предположения. — У Ремуса множество страшных тайн. Но куда им до твоих, Нюнчик.

— А какие у него тайны? — насмешливо поинтересовался Сириус.

— Он тупой, — театрально прошептал Джеймс.

Питер и Сириус снова громко рассмеялись. Северус залился краской и, кажется, готов был схватиться за волшебную палочку.

— Сев, хватит, пойдем, — странным голосом сказала Лили, беря его за руку. — Кареты уже…

— Я выясню все про вас, — со злостью произнес тот, прежде чем уйти.

Ремуса немного обеспокоила эта угроза и даже не столько то, что Северус мог узнать, как то, что он мог забраться куда-то, где ему нельзя было быть. А что, если он попал бы в хижину? И Пожиратели смерти… Джеймс смеялся над этим, как будто это была какая-то несерьезная вещь.

— Слушай, Джеймс, — сказал Ремус, когда они отошли. — Не понимаю, почему ты смеешься. Эти Пожиратели смерти... Я слышал, что, возможно, они были причастны к исчезновению нескольких человек… А что, если они и правда убийцы? Это же очень серьезно.

— Да серьезно, — отозвался тот. — Но иногда нельзя говорить серьезно, даже если все серьезно.

Это, возможно, была какая-то мудрость, которую Ремус никогда не смог бы постичь.

В приветственной речи Дамблдор тоже намекнул на опасность Пожирателей смерти — или, по крайней мере, Джеймсу так показалось.

— Хогвартс всегда готов был предоставить одинаковые возможности всем своим студентам… — произнес директор. — Мы не потерпим любого проявления нетерпимости…

Джеймс тогда наклонился и быстро зашептал Ремусу на ухо:

— Он о них говорит, тех, кого беспокоит чистая кровь.

Говорил он довольно громко, и было ясно — ради того, чтобы его услышала Лили, сидевшая поблизости. Она и вправду выглядела задумчивой. Через несколько дней она скажет Ремусу, что ее беспокоили увлечение Северуса темными искусствами и некоторые из его новых приятелей.

— Кстати, — продолжал Джеймс, теперь уже и правда понизив голос, чтобы его не могли слышать, — мы тут летом поразбирались. Мы все станем анимагами.

— Что?! — Ремус почти подскочил на месте.

На него обернулись, и даже Дамблдор с легким непониманием взглянул с кафедры.

— Что? — уже гораздо тише повторил он.

— Да, — глаза Джеймса горели энтузиазмом. — Мы с Сириусом все заготовили. Завтра собираемся начать.

— Что? — повторил Ремус.

Все-таки, когда Лили была потеряна, как казалось, безвозвратно, вся энергия Джеймса направлялась на что ни попадя.

— Ага. Слушай, я не уверен, что тебе тоже стоит пробовать, просто хотел тебе сказать…

— Я с вами! — твердо сказал Ремус.

— Да?

— Да!

Приготовление зелья было довольно запутанным и занимало много времени. Пришлось возиться с листьями мандрагоры и настаивать зелье. Особенно сложно, что некоторые манипуляции нужно было осуществить в полнолуние, а значит, пришлось помочь Ремусу, использовав на флаконе с зельем манящие чары.

Наконец, к маю все было готово.

* * *

В ту ночь они были в хижине вчетвером. Молнии полосовали черное небо светящимися трещинами, и пятна света на долю секунды вспыхивали на полу.

— Ну ладно, давайте, — сказал Джеймс.

Он то ли был счастлив от предвкушения, то ли просто волновался. Он даже сегодня зачем-то принес весь свой набор для зелий, хотя тот не должен был им понадобиться. Сириус был необычно напряжен. Питер видимо дрожал, но теперь пути назад не было. Ремусом владела какая-то отчаянная решимость.

Сириус, Джеймс и Питер одновременно приложили волшебные палочки к сердцу и произнесли заклинание, а потом выпили зелье.

Ремус в ожидании смотрел на них. Он решил, что не станет пить своего, пока они не окажутся от него подальше.

— Жжет, — пробормотал Джеймс, сморщившись от боли. — У вас тоже?

— Да, жжет, — выдохнул Сириус, прижимавший руку к груди.

По лицу Питера было видно, что ему невероятно страшно, он дрожал и то и дело порывался что-то сказать, но каждый раз осекался.

А потом они начали меняться. Кожа покрывалась шерстью, лица вытягивались и меняли форму. Джеймс стал оленем, Сириус превратился в черного пса, Питер принял облик крысы. Мгновение они смотрели в пространство в полном непонимании. Потом Джеймс обвел взглядом все остальных, довольно фыркнул, а потом принялся скакать, сбив какой-то стул и едва не наступив Питеру на хвост. Сириус оглушительно лаял.

— Работает, да? — спросил Ремус.

Они ответили ему кивками. Все было правильно. Он вздохнул с облегчением.

Сириус взял в зубы волшебную палочку и, закрыв глаза, превратился обратно в человека.

— Так. Это было неплохо, — усмехнулся он. — Кажется, все получилось.

Джеймс прикоснулся копытом к своей волшебной палочке, тоже возвращая себе привычный облик.

— Да, совсем даже неплохо! — его глаза снова полыхали энтузиазмом. — Давай, Ремус, теперь ты.

— Идите, я не знаю, что случится, — с легким напряжением сказал тот.

Они кивнули, начали собираться, но тут заметили что Питер, все еще в образе крысы, хватается лапками за волшебную палочку и, кажется, никак не может снова стать человеком.

— Ладно тебе, Питер, — Джеймс поднял его на руки. — Не паникуй. Просто вспомни, как ты выглядишь.

Тот только испуганно пищал.

— Ладно, — заметил Сириус. — Давай на улице попробуем. Давай, Ремус, думай, хочешь пробовать или нет. Мы будем возле хижины.

Тот кивнул. Решимость вернулась к нему. Нужно было постараться.

В этот момент послышался треск и ругательства Джеймса.

— Ну нельзя же так… Прямо на ногу прыгнул!

Питер стоял, ссутулившись, но, несомненно, снова в своем человеческом обличье.

— Отлично, — заметил Сириус, похлопывая его по плечу. — Вот и у тебя получилось.

Они втроем кивнули Ремусу и вышли из хижины. Некоторое время он ждал, чтобы дать им время дойти до конца туннеля.

Теперь настал момент истины. Может быть, после сегодняшнего дня он сможет наконец забыть обо всех печалях?

Он поднес флакон к губам и выпил зелье. На вкус оно напомнило ему кровь и прокатилось в горло тошнотворным теплом. Ремус ждал. Скоро должно было начаться жжение, о котором говорили остальные.

Он не чувствовал ничего.

Вот прошло десять минут, потом пятнадцать, наконец полчаса. Зелье на него не действовало. Даже эта дверь оказалась для него закрытой.

Когда он вышел из хижины, молнии уже не блестели и даже небо уже совсем отчистилось. Серп луны ярко выделялся среди звезд.

На безопасном расстоянии от Гремучей Ивы, защищающей тайный проход в хижину, он увидел почему-то не только Джеймса, Сириуса и Питера, но еще и Лили с Северусом.

Лили смотрела скорее с любопытством, зато на лице Северуса светилось неподдельное торжество.

— Так. Ну и что вы делаете? — спросил он, доставая волшебную палочку. — Профессор Макгонагалл будет рада услышать об этом…

Джеймс резко дернулся и потянулся за своей палочкой. Ремус тоже сунул руку в карман. Казалось, успеть не получится: Северус уже произносил заклятие.

— Экспеллиармус!

Ремус на мгновение зажмурился, ожидая удара или, по крайней мере, слепящих искр, но ничего не не было. Джеймс выхватил свою палочку, попытался колдовать — и у него тоже ничего не получилось.

— Что это? — растерянно спросил он.

В этот момент вдруг послышался чудовищно громкий скрежет, как будто булыжники катились с горы, быстро сменившийся тончайшим писком, начисто выскоблившим внутренность черепа.

Ремус оглянулся и увидел, что стены замка вдруг покрыли светящиеся алым трещины.

Башни заволокло ярчайшее облако пламени, вздувшееся и вспенившееся, вверх взметнулся столб искр, повалил черный дым. Мгновение Ремус завороженно смотрел, как светящиеся обломки расчерчивают темное небо, потом его сбило с ног, и когда он упал, ему показалось, что земля дрожала от грохота, хотя больше ничего уже не было слышно.

Кто-то тормошил его за плечо. Джеймс. По губам он прочитал, что он говорил ему подниматься. Звуков не было, словно весь мир поразило вдруг заклятие немоты.

— Все живы?!

Ремус кричал во все горло, но все равно не слышал даже собственного голоса. Сириус помахал ему. Лили уже поднялась на ноги и стояла рядом с Северусом. Питер дрожал, остекленело смотря в сторону замка.

Там остались одни только дымящиеся руины. Больше не было ни одной башни, осиротевшие стены испещряли сколы. Среди обломков стен тлел огонь.

— Идем! Нужно помочь! — Ремус активно жестикулировал, надеясь, что его поймут.

Все закивали, хотя Питеру, кажется, было очень страшно. На лице Северуса отчетливо выразился вопрос: "Кому?" Ремус и сам не верил, что кто-то мог остаться в живых.

Они торопливо шли по разбитой дорожке, оглядываясь по сторонам. Ремус то и дело выкрикивал:

— Мы здесь! Сюда! — хотя даже сам не мог слышать этих слов. — Сюда!

С каждым шагом гнетущее ощущение только усиливалось. Когда они достигли места, где отдаленно узнавался вестибюль, им казалось, будто они вступают в обитель смерти. И тогда же они увидели первое тело.

Возможно, кто-то вскрикнул, Ремус не слышал. Он смотрел на лежавшего на растрескавшихся ступенях человека, спрашивая себя, стоит ли проверить признаки жизни или все уже и без того слишком очевидно. Казалось, все остальные задавали себе тот же самый вопрос. А еще всем было страшно узнать кого-то знакомого.

Он заставил себя подойти ближе, протянув руку, прикоснулся к плечу, почувствовав под пальцами какую-то неровность, словно от шрама, аккуратно потряс его. Тело казалось каким-то склизким, одежда была изорвана, а кожа была серой, как будто графитной.

Ремус прижал пальцы к его шее, попытался нащупать пульс. А потом вдруг оно пошевелилось. Голубые затуманенные глаза распахнулись и уставились на Ремуса. На мгновение он замер, оторопело глядя в них. Вдруг существо оскалилось, попыталось укусить протянутую руку.

Ремус резко рванулся назад. Его охватил вдруг чудовищный сковывающий сердце ужас.

Существо подтянуло к себе руки и ноги, поднялось на четвереньки, сгибаясь так, что возле шеи выпукло проступил позвоночник. Обернулось к нему. Глаза холодно блеснули во мраке. А потом оно запрокинуло голову вверх и взвыло — слух все еще не вернулся, но можно было видеть, как напряглись мышцы на шее. И ему ответили.

Ремус с ужасом увидел, как среди обломков каменных стен загорается еще больше пар блестящих точек.

— Идем! — закричал он.

Кто-то схватил его за руку, потянул назад, он уцепился за кого-то еще — и через мгновение они все побежали, так быстро, как только возможно. Ничего не было слышно, в ушах стоял только тянувшийся одной нотой тонкий звон. Ремус даже не мог точно сказать, гнались ли еще за ними или нет.

Каким-то чудом избежав ударов ветвей, они влетели обратно в проход под Гремучей Ивой. Им хотелось надеяться, что она защитит их. Скоро они снова были в Визжащей хижине. Ремус обвел всех взглядом и с облегчением заметил, что все добрались в целости. Некоторое время они сидели неподвижно, пытаясь отдышаться.

— Кто это был?! — громко спросил Джеймс. — Вы поняли?!

Его было немного слышно, и Ремус порадовался, что слух возвращался к нему.

— Инферналы! Ты что, не знаешь?! — Северус все еще был испуган, но тут же покровительственно усмехнулся, как будто бы по привычке.

— Из-за взрыва появились?! — спросила Лили.

— Из-за чего еще! — отозвался Северус. — Хотя вообще они создаются волшебником. Стоит быть поаккуратнее.

Сириус тем временем достал волшебную палочку и попытался использовать какое-то заклятие, но у него ничего не получилась. Ремус увидел, как он беззвучно прошептал:

— Магия пропала.

Все тоже достали палочки и принялись пробовать, но ни у кого ничего не получилось.

— Тоже из-за взрыва. Или взрыв из-за этого. Что вообще это было?

Ответа на этот вопрос дать никто не мог, так что какое-то время все молчали.

— Что обсуждать! Нам теперь конец, — необычно громко сказал Питер. Голос у него звенел от страха.

— Давайте не будем паниковать, — нарочито-веселым голосом заметила Лили.

— Да. Думаю, магия хотя и пропала, но только на время, — кивнул Ремус.

— Правильно, — присоединился Джеймс. — Поищем хорошие стороны.

— Хорошие стороны? — язвительно переспросил Северус.

— Они есть, — очень серьезно сказал Сириус. — Моя мать, например, ужасно взбесится. Уже неплохо.

Джеймс и Ремус одновременно усмехнулись, но на Питера, кажется, это не произвело никакого впечатления:

— Вы с ума сошли?! — закричал он. — Вы понимаете, что происходит?! Что мы теперь будем делать?! Как мы вообще будем выбираться?!

— Пойдем на станцию, — пожал плечами Джеймс. — Поедем домой.

— Лучше найдем телеграф, — заметил Сириус. — Чтобы позвонить.

Все удивленно уставились на него.

— А мать говорила, что магловедение мне не пригодится, — с гордостью пояснил тот. — Эта штуковина же так, называется, да?

— Телефон, — поправила его Лили, кажется, немного повеселев. — Но, я согласна, лучше сначала позвонить. Может быть, нам смогут помочь. А может, мы даже на поезде сможем поехать.

— Думаете, поезд работает? Серьезно? — скептически поинтересовался Северус.

— Ну ты можешь сидеть здесь, — огрызнулся Джеймс.

— Я думаю, — Северус говорил медленно, как будто объяснял прописные истины душевнобольному, — неплохо бы сначала выяснить, что случилось. Или вам хочется отбиваться от жителей Хогсмида? Инферналы, знаете ли, не побрезгуют вас сожрать. А если их будет достаточно много, то, глядишь, и управятся меньше, чем за минуту.

Услышав это, Питер задрожал так сильно, что было заметно, как его плечи ходили ходуном.

— Мы ничего не выясним, — холодновато произнес Сириус. — Как ты это себе представляешь? Спросить у инферналов ответа?

— Ну у тебя же ответов нет, так?

Сириус фыркнул и больше не обращал на него внимания.

Ремус вдруг почувствовал, что левая нога наливается болью — хотя, может быть, болело уже давно и он только сейчас почувствовал. Наверное, он в какой-то момент подвернул ее.

— Ладно, давайте лучше посмотрим, что есть, — заметил Джеймс. — Молодец я был, что взял набор для зелий, да? А вы говорили, Джеймс, не надо, Джеймс, зачем. А вот что вы теперь скажете. Тут есть нож, кое-какие ингредиенты и кремень.

— Нож серебряный, — заметил Сириус, вытащив его из-под вороха каких-то листьев. — Будет гнуться. Но хотя бы что-то, — он убрал его за пояс.

Остальные последовали его примеру и некоторое время осматривали хижину, пытаясь отыскать хотя бы что-то полезное. Джеймс выломал довольно длинную доску, напоминавшую копье. Лили и Северус разбирали ингредиенты, думая, можно ли было приготовить что-то полезное. Ремус отвинтил ножку от стола, рассчитывая использовать ее в качестве дубины.

— Предлагаю провести здесь остаток ночи и завтра пойти к станции, — сказал Джеймс.

Все согласились с ним, и тогда он предложил тянуть жребий, чтобы определить, кому придется сторожить первым. Короткая палочка досталась Питеру, и тот, немного дрожа, кивнул, пообещав разбудить следующего через несколько часов.

— Еще инферналы боятся огня, — поучительным тоном заметил Северус. — Так что предлагаю развести один на входе.

Это они и сделали, насобирав обломков мебели для топлива. Кремень Северус оставил при себе, заявив, что будет внимательно следить, чтобы не потерять его. Питеру поручили поддерживать огонь, чтобы он не погас. Закончив таким образом приготовления, все уснули, измученные всем пережитым.

* * *

Ремус проснулся от холода и, когда он осознал, что находится в хижине, ему на мгновение показалось, что было просто еще одно полнолуние. Потом он вспомнил, что произошло на самом деле. Первые робкие рассветные лучи пробивались между досками, которыми были забиты окна. Ремус приподнялся на локтях и огляделся. Все остальные спали; было слышно, как этажом ниже скрипели половицы под шагами Питера. Некоторое время Ремус прислушивался к этой ненавязчивой музыке. Ритм шагов был странный. Короткий — длинный, короткий — длинный. Было похоже, как будто кто-то хромал или ходил на четвереньках. Ремус лежал, глядя на дверь, и думал над этой нехитрой загадкой — зачем бы Питер стал ходить туда-сюда, если у него болела нога. Потом показалось, что к старому ритму добавился еще один. Точно такой же: короткий — длинный, короткий — длинный. Как будто Питер не был один.

Ремус вскочил и принялся расталкивать Джеймса.

— Что? — сонно спросил тот.

— Они здесь! Они здесь! — задыхаясь, пробормотал Ремус, бросаясь к Лили.

Джеймс тоже вскочил и принялся расталкивать Сириуса, а потом Северуса.

— Я посмотрю, что внизу, — сказал Ремус. — Вы подождите, потом придумаем, что делать.

— Бежать? — саркастически поинтересовался Северус, хотя ему, кажется, тоже было страшно.

— Только туннель. Тут все устроено так, чтобы иначе нельзя было… — бросил Ремус, а потом, достав зачем-то палочку, вышел за дверь и, аккуратно прикрыв ее за собой, стал спускаться по лестнице. Он старался ступать с краю ступеньки, чтобы те сильно не скрипели, но сердце его колотилось так, что все инферналы в округе могли услышать.

Их внизу было двое, а Питера нигде не было видно. Вернувшись на верхнюю площадку, он нашел там Джеймса, Лили, Сириуса и Северуса, уже полностью готовых отправляться. Лили сжимала в руках довольно большую бутыль с какой-то жидкостью — ее они с Северусом приготовили вчера.

— Все равно придется прорываться, — прошептал Джеймс. — Так что лучше сейчас, пока их еще больше не собралось. И Питера надо найти.

— Я не слышал ничего, — отозвался Ремус. — Драки не было.

— Может быть, он заснул, — желчно заметил Северус. — И драться с ним не пришлось.

Они замолчали, вслушиваясь в скрипящие шаги внизу. Выход из хижины был только один — через туннель в подвале, ведущий обратно к замку. Иначе выйти было невозможно, все-таки это место было создано для того, чтобы удержать беснующегося оборотня.

Перегнувшись через перила, Ремус снова увидел согнутые серые спины двух инферналов.

— Крови не видно, — шепнул он. — Питер еще жив.

— А я думаю, что он бросил нас, — с усмешкой произнес Северус. — Увидел их и сбежал.

— Не мог он предать нас, — со злостью возразил Джеймс. — Это мы будем предателями, если уйдем без него.

— Это уже не важно, — вдруг произнес Сириус, снова посмотрев на нижний этаж.

И они немедленно поняли, о чем он говорил. Один из инферналов поднял свою уродливую звероподобную голову и с интересом оглядывался, пытаясь отыскать их. Было слышно, как он тяжело дышит, втягивая воздух.

Джеймс и Сириус метнулись обратно в комнату, принялись двигать старый буфет. Ремус бросился помогать им.

— Тяжелый, — едва слышно просипел Джеймс.

Они оставили буфет у края ступенек. Ремус снова перегнулся через перила и увидел, что уже пятеро инферналов собирались у подножия лестницы. Они все еще не заметили их, потому ступали осторожно, вслушиваясь в скрипы и скрежет, с которым ножки буфета двигались по паркету, оглядывались по сторонам. Один из них глянул вверх, и Ремус быстро спрятался обратно.

— Идут, — шепнул он, машинально хватая волшебную палочку. Послышался топот. Они бежали вверх по ступенькам.

— Давай! — закричал Сириус.

Буфет с грохотом полетел вниз, и они все ринулись следом. Джеймс что-то кричал, наверное, велел им поторапливаться, хотя в этом не было нужды. Из-под обломков высовывались залитые буроватой слизью серые руки. Одна едва не схватила Ремуса за ногу. Он оступился и упал на колени, тут же вскочил снова и бросился вперед. Он думал только о том, что, если придется сражаться с ними и в туннеле, для них все кончено. Впереди была спина Сириуса. Он первым спрыгнул в туннель.

— Тут тоже!

Ремус тут же последовал за ним. Серое существо смотрело на них из темноты. Они вместе оттолкнули его с дороги. От когтей по предплечью протянулись длинные царапины. Ремус размахнулся, ударил, но конец палки задел стенку туннеля, и получилось не очень сильно. Существо снова ринулось в бой. Ремус отскочил, наткнулся спиной на Джеймса. Тот волочил с собой свою доску.

— Сириус, отойди!

Тот схватился за ближний конец доски. Словно копье, они вонзили ее в инферналу в грудь. Тот продолжал пытаться добраться до них, рвался, тянул руки. Глаза все так же блестели яростью и безумием, по подбородку потекла слюна. Они не могли как следует ударить, только держать его на расстоянии. Снаружи послышался хриплый вой — инферналы призывали своих.

— Быстрее! — крикнул Ремус.

Лили и Северус тоже спрыгнули в туннель. За ними вниз, словно мешок с костями, рухнул еще один инфернал. Двигался он неуклюже, ноги у него неестественно искривлялись и совсем не держали его — были сломаны.

Северус скользнул мимо них, потянув за собой Лили — он не выпускал ее руки. Уперев второй конец своего импровизированного копья в пол туннеля, Сириус и Джеймс пригвоздили инфернала к стене и тоже кинулись к выходу. Ремус рванулся за ними.

— Вдруг снаружи тоже? — на бегу спросил Джеймс.

Они бежали, не оборачиваясь — и без того хруст сломанных костей и царапанье когтей о землю слышалось слишком близко. Казалось, что инферналы почти дышали в загривок.

Впереди кто-то резко остановился. Ремус едва не налетел на Лили и Северуса.

— Что вы делаете?! — обернувшись, закричал он.

Ни слова не говоря, Северус оттолкнул его и нетерпеливо показал в сторону выхода. Лили открыла свою бутыль с зельем, которую до этого держала в руках, и принялась поливать землю. Северус стучал кремнем. Две, три, четыре пары светящихся глаз возникли совсем рядом с ними.

Руки у Северуса дрожали от волнения, и выбить искру никак не получалось.

— Закончи с этим! — крикнула Лили, сунув ему вместо этого бутыль и сама принимаясь за дело. Один инфернал вылетел из-за поворота и с грохотом свалился на землю, когда Люпин ударил его ножкой от стола. Кремень щелкнул еще раз. Земля загорелась.

Они трое отшатнулись, бросились дальше по коридору. Кожу опалило жаром. Горячий и удушливый дым наполнил легкие. Стук шагов и треск огня смешались в неразборчивый гул.

— Поднимайся! — голос Лили — далекий и приглушенный.

Ремус обернулся. Она остановилась, чтобы помочь Северусу. Тот торопливо поднимался, припадая на ушибленную ногу, надрывно кашляя от дыма. Лили толкнула его к выходу, и он, кажется, уже не понимая, что происходит, двинулся вперед, но медленно, так медленно. Лили бросилась назад, снова доставая свою бутыль с зельем.

— Ты что?!

Ремус кинулся к ней. Лили бросила бутыль на землю. Из нее с бульканьем вырывались остатки содержимого. Вот она достала из кармана кремень.

Мгновение Ремусу казалось, что она успеет. Весь мир двигался медленно, точно из-за чар помех. Ремус все еще был далеко слишком далеко.

— Беги! — крикнул он и успел увидеть, как серая тварь вцепилась Лили в ногу, потащила ее назад, как она упала, как щелкнул кремень у нее в руках и мелькнула искра. Все заволокло пламенем.

Лили умерла.

Ремус почувствовал, как внутри все сжалось от боли, как будто все счастье ушло из мира. Он обернулся и увидел Северуса, потерянно смотревшего в бушевавшее пламя. Казалось, он готов был и сам броситься туда, чтобы только остаться вместе с Лили. Ремус потянул его к выходу.

Он тащил его и тащил, вперед, к концу туннеля, к свежему воздуху. Дым был такой густой, что ничего уже не было видно. Сознание уплывало, и горло раздирало от кашля. Он почувствовал, что еще кто-то помогал ему.

Вдруг глаза его резанул яркий солнечный свет. Джеймс тряс его за плечи.

— Как ты? В порядке? Где Лили?!

На руках и одежде Джеймса была какая-то бурая слизь. Как он и говорил, возле выхода тоже было несколько инферналов — их тела лежали на земле. Всюду была разлита та же слизь, кажется, заменявшая им кровь. Оказалось, их все-таки можно было убить. У одного был проломлен череп, у другого — перерезано горло. Камень валялся тут же. Сириус сосредоточенно пытался распрямить погнувшееся лезвие серебряного кинжала.

— Где Лили?! — спрашивал Джеймс. — Где она?!

— Умерла, — пробормотал Ремус. Голова все еще кружилась от дыма.

Джеймс оставил его. С какой-то странной отстранённостью, Ремус увидел, как он повернулся к Северусу, сидевшему на траве все с таким же потерянным видом.

— Как это вышло? Что ты сделал?!

Северус сбивчиво рассказывал. Голос у него дрожал. Казалось, каждое слово причиняло ему мучения. Джеймс слушал, с неприязнью глядя ему в лицо. Он задавал все новые и новые вопросы.

— И? Дальше? — он почти встряхивал его за плечи, заставляя рассказать все до конца. Его лицо кривилось от боли.

— Она остановилась, чтобы помочь мне. Потом толкнула меня к выходу. Я пошел. Медленно… Она побежала обратно, чтобы задержать. А потом… — Северус не мог закончить. — Они… Ее…

Ремус и сам вспомнил, что случилось — и в горле встал комок.

— Она… Из-за тебя… — пробормотал Джеймс. — Она из-за тебя там осталась! Это ты виноват! Что она… Это из-за тебя!

Северус молчал.

— Она из-за тебя осталась там! — Джеймс был вне себя от ярости. — Она из-за тебя вернулась. Помочь тебе! А ты? Ты пошел дальше! Тебе всегда было все равно, что с ней случится. Всегда! Не важно, что будет с другими. Что будет с ней! Ты… только о себе…

А потом он вдруг бросился на Северуса, как будто и в самом деле хотел убить. Он ударил его по лицу, размахнулся снова. Ремус и Сириус вскочили, удержали его от нового удара.

— Из-за тебя! Все из-за тебя! — повторял Джеймс в каком-то исступлении. Северус не защищался, казалось, ничто не могло сделать ему больнее, чем его собственные мысли.

— Из-за тебя! Это ты! — Джеймс перестал рваться, только повторял. — Из-за тебя ее больше нет.

Они выпустили его, и он пошел обратно к входу в туннель. Какое-то время его взгляд блуждал в дыму, как будто он надеялся, что Лили еще появится.

— Лили?!

Как будто обессилев, он уселся на траву, как-то странно согнулся, съёжился, как будто дыра, растущая внутри, грозила поглотить его полностью.

Ремус подумал, что им не следовало здесь слишком задерживаться. Что, если они хотели все-таки добраться до станции, нужно было торопиться.

— Нужно торопиться, — заметил Сириус, как будто прочитав его мысли.

Но, кажется, ни Джеймс, ни Северус не были еще готовы идти. Ремус вдруг понял, что и Гремучая ива почему-то не пыталась их ударить. Выходит, она тоже теперь не работала. А они-то надеялись, что были в безопасности. Но что было с этими серыми существами?

— Как вы убили их? — спросил он у Сириуса.

— Как обычных людей, — отозвался тот, смотря в сторону Джеймса. — По крайней мере, они не могут двигаться, если много этой жижи вытечет. Некоторые тут ещё живы.

Он ткнул руку одного из инферналов носком ботинка, и серые пальцы вяло шелохнулись. Эта тварь была еще жива, пусть теперь совсем не двигалась.

Вдруг Джеймс резко встал, как будто решив взять себя в руки. Ремус подумал, что он подойдет к ним, но он не сделал этого. Его лицо дрожало, он был почти смертельно бледен. Он остановился перед Северусом, все так же сидевшим на траве.

— Я прикончу тебя, — холодно произнес он.

Черты лица его вдруг исказились, он скрючился, на мгновение почти перестав быть похожим на человека. Ремус вдруг с ужасом увидел, что его кожа становится серой, а в глазах появляется безумный блеск.

— Это ты! Я убью тебя!

Джеймс схватил Северуса за горло. Ремус бросился к нему, обхватил его поперек туловища, оттащил. Северус, кашляя, свалился на траву.

— Джеймс, это не ты, не ты!

Только бы он пришел в себя.

— Это не ты!

Джеймс взвыл, совсем как эти твари, когда хотели позвать остальных. Он снова продвигался к Северусу, несмотря на то, что Ремус всеми силами старался его удержать. Сириус перегородил ему дорогу.

— Это не ты Джеймс, не ты! — он прижал руки к его груди, как будто хотел напомнить, где его настоящее сердце. Но сердце Джеймса уже не билось.

— Это не ты! Очнись, пожалуйста!

Джеймс вырывался. Ремус чувствовал, как он выскальзывает. Руку вдруг пронзила жуткая боль — Джеймс укусил его. Ремус вскрикнул, разжал руки. Голова налилась болью от удара. Мир перевернулся. Колючая трава впилась в щеку. Мгновение все вокруг тошнотворно кружилось. Но нужно было быстрее, подниматься, помочь… Он упал обратно в траву. Снова послышался крик Джеймса, так напоминавший крики всех остальных инферналов. Ремуса охватило отчаяние. Его вернуть не удастся.

Приподнявшись, он увидел Сириуса. Они все еще дрались с Джеймсом. Слышались неразборчивые возгласы. Слова проникали в сознание. Так медленно…

— Очнись, пожалуйста!

Северус схватил Джеймса под руки. Тот отчаянно вырывался, и было ясно, что долго держать его не получится. Он даже впился зубами Северусу в руку, но тот не выпустил его, как будто все было ему безразлично.

Сириус колебался. Его лица не было видно, но даже издалека было ясно, что он дрожал.

Ремус вскочил на ноги, бросился к сражающимся, все еще не зная, что собирается сделать. Вот он уже совсем рядом.

Джеймс снова рванулся, закричал, напоминая бешеного зверя, а не человека. Его когти вонзились в и без того израненную руку Северуса, но тот все так же молчал. На лице у него было упрямое, обреченное выражение, казалось, ему было все равно, что случится дальше. Было ясно, что время истекает.

Ремус остановился, все еще не зная, что будет делать.

— Лучше так, — хриплый шепот. Сириус занес кинжал для удара.

Сердце Ремуса сковал ужас, но он не стал останавливать его. Выбора больше не было.

И вдруг лицо у Джеймса изменилось, успокоилось, снова стало лицом их друга.

— Что вы?.. — едва слышно пробормотал он.

А потом Сириус всадил кинжал ему в сердце.

— Нет, — выдохнул Ремус.

Голос изменил ему. Он знал, чувствовал, что и Сириус это увидел, просто не смог уже остановиться.

Вокруг брызнула буроватая слизь — гнилая, тлетворная. Совсем не человеческая кровь.

Джеймс все еще пытался вырваться, но с каждым разом дергался все слабее. Северус отпустил его, и он осел на землю. Глаза его медленно тускнели, а они стояли над ним и смотрели, как он умирал. Наверное, они и сами не смогли бы объяснить, почему не отвернулись.

— Лучше так, чем лишиться разума, — голос у Сириуса дрожал. — Лучше так. Лучше так.

Но Ремус знал, что и тот видел то, что видел он.

— Лучше так…

Наконец Джеймс затих — и тогда они двинулись дальше. Кинжал остался у него в груди — лезвие погнулось так, что вытащить его никак не получалось.

Долгое время они шли молча, не пытаясь ни оглядываться по сторонам, ни начать разговор. Ремусу казалось, что внутри все сковало холодом, была только апатия и отчаяние. Он не знал даже, почему продолжает двигаться вперед. Вокруг бушевала яркая майская зелень. Неуместная декорация для всех этих событий.

— Почему это с ним случилось? — наконец произнес Сириус.

— Не знаю, — пробормотал Ремус, вспомнив вдруг про укус у себя на руке и израненные руки Северуса. — Может, это как с оборотнями? Тогда меня тоже скоро придется.

— Мы все умрем, это верно, — заметил Северус. Он выглядел отстраненным, казалось, окружающее совсем перестало волновать его. — Но и заслуживаем ли мы жить после такого?

— Заткнись, — зло сказал Сириус. — Просто заткнись.

— Ты убил лучшего друга. А из-за меня умерла Лили. Разве нет?

— Заткнись, — повторил Сириус, но, после непродолжительного молчания, заговорил сам: — Выбора не было. Джеймс не был человеком. И лучше уж смерть, чем это.

— Ты убил его, — повторил Северус.

— Заткнись и иди, — снова вспылил Сириус. — Просто заткнись и иди дальше.

— Куда? Мы, наверное, все теперь такие же. Крови на всех было достаточно.

— Это же ты говорил, что инферналы созданы волшебником? — со злостью заметил Сириус. — Значит, нельзя просто стать таким же ни с того ни с сего.

— Что же, — пробормотал Северус. — Значит, это не инферналы.

— Ясно, — в этом слове Сириус сосредоточил все презрение, на которое вообще способен человек.

Ремус не мог заставить себя участвовать в разговоре. Кажется, и в самом деле, ничего не осталось, кроме всепоглощающего отчаяния и тупого упрямства, толкающего его вперед.

— Может, не надо идти туда? — вдруг пробормотал он. — Если мы такие же, как Джеймс?

— Немного времени есть, — заметил Сириус. — Можно пока проверить, что там.

— Да, потом посидим где-нибудь день. Чтобы оно подействовало, если подействует…

На дороге впереди вдруг появился силуэт, и на мгновение Ремусу показалось, что это еще одна серая тварь, а потом он неожиданно узнал Питера. Тот бросился к ним, едва их завидев.

— Ты где был? — бесцветным тоном спросил Сириус.

— Я… Я сбежал. Я испугался, — голос у Питера и в самом деле дрожал. — Вы идете на станцию? М-можно я с вами?

Он схватил Сириуса за руку и зачем-то стал ее трясти. Тот смотрел на него молча, наверное, в душе его вскипали заново все чувства.

— Трусливый подонок, — наконец процедил он.

Питер продолжал просить взять его с собой. Он залился слезами и говорил, что просто испугался, что было слишком страшно оставаться там, что серые твари огня не боялись, что он не помнил себя, когда сбежал.

— Убирайся.

Сириус оттолкнул его, так что он свалился в дорожную грязь. А потом они прошли мимо.

Северусу было, кажется, наплевать, и даже Ремус чувствовал только отвращение.

Они ушли не обернувшись, а Питер остался, все еще повторяя, что просто испугался.

Идти пришлось долго, гораздо дольше, чем когда они приходили сюда в прошлые выходные.

Они пробирались через грязь на дороге молча — разговаривать уже не было сил. Сириус шел первым и, видимо, торопился, иногда даже оборачивался, как будто желал поторопить и остальных. Ремус и Северус шли за ним, смотря себе под ноги. Самым последнем, на некотором отдалении, шел Питер. Он уже не плакал и не просил — просто молча следовал за ними.

Достигнув первых домов, они нерешительно остановились. Деревня выглядела пустынной, не было видно ни одного человека. В отдалении они заметили нескольких серых тварей, копавшихся в мусорных ящиках.

— Пусто, — заметил Сириус. — Значит, не только в Хогвартсе. Выходит, это было не из-за взрыва.

— Может, с ними случилось то же, что с Джеймсом, — пробормотал Ремус.

— За одну ночь? Если мы уцелели, то и они могли. Наверное, они уехали.

— Поезда здесь нет, стало быть, — с невеселой усмешкой произнес Северус.

— Вот и проверим.

Они пошли по улице, опасливо прижимаясь к стенам домов. Сердце Ремуса тяжко билось — ему не хотелось думать, что случится, если поезда на станции не окажется. Смогут ли они спастись?

Вдруг он услышал тот же самый ритм: короткий, длинный, короткий, длинный. С нему примешался еще один, потом еще, скоро уже невозможно было расслышать отдельные звуки.

Ремус взглянул на Сириуса и Северуса. Они, как и он, замерли от ужаса, вслушиваясь в шаги приближающихся существ.

— Какой-нибудь дом!

Они не сговариваясь ринулись к ближайшей двери, принялись двигать столы, блокируя вход. От работы с них градом катился пот. Столов оказалось удивительно много. Закончив, они в изнеможении опустились на пол. Ремус проверил окна. На счастье, они были забраны решетками. Что это вообще было за место? Его взгляд упал на тянувшуюся через зал барную стойку и на красовавшуюся за ней надпись "Три Метлы".

Снаружи послышался топот, глухой стук.

— Впустите меня, пожалуйста! — это был голос Питера. — Пожалуйста! Откройте.

Сириус странно посмотрел на дверь, которую они только что завалили столами. Шаги полчища серых тварей слышались уже совсем рядом.

— Пожалуйста! Откройте! Пожалуйста!

— Кухня! — крикнул ему Ремус, подумав, что, конечно, тут должен был быть задний вход. — Заходи через черный ход!

Сириус с ужасом посмотрел на него.

— Надо закрыть, — пробормотал он.

Вдвоем они ринулись кухню.

— Заходи через черный ход! — послышался крик Северуса.

Ремус и Сириус ворвались в кухню и, аккуратно приоткрыв заднюю дверь, выглянули наружу. Никого не было видно.

— Ждем, — сказал Ремус. Сириус кивнул.

Они принялись двигать какой-то шкаф поближе к двери, чтобы потом быстрее поставить его на место. Кто-то ворвался в кухню, остановился, оглядываясь. Ремус обернулся, надеясь увидеть Питера, но увидел только лишь еще одну серую тварь. Длинный, короткий, длинный, короткий. Они были совсем рядом.

Тварь обернулась на них — Ремус поймал взгляд мутных глаз, — а потом запрокинула голову и взвыла, подзывая остальных. Ремус с Сириусом переглянулись и придвинули шкаф, так что он полностью закрыл дверь.

Тварь бросилась к ним. Они кинулись в стороны, огибая с разных сторон плиту в середине комнаты. Ремус схватил подвернувшийся нож. Тварь бросилась к нему, глухо рыча. Он увидел слюну, стекавшую изо рта твари. Вдох. Со всего маху он всадил нож ей в живот, дернул его в сторону, расширяя рану. Бурая слизь брызнула во все стороны.

Тварь осела на пол, постепенно затихла. Ремус заметил шрам у нее на плече. Что-то похожее он видел и у другой. Наверное, здесь, как и с оборотнями, тоже все дело было в укусе. Значит, они не протянут до утра.

— У Джеймса тоже был какой-нибудь шрам от укуса? — спросил он.

— Не знаю, — Сириус пожал плечами.

Кто-то врезался в дверь. Шкаф затрясся, но устоял. Снаружи слышался вой серых тварей, может быть, они договаривались, как будут делить добычу. Как будто опомнившись Ремус и Северус стали снова двигать мебель, закрывая вход.

— Я здесь! Откройте! — Питер стучал в окно, протянув руку через решетки. — Откройте!

В его голосе были мольба и полное отчаяние.

— Откройте!

Он обернулся и бросился в сторону. Серая тварь врезалась в решетку. Баррикада у двери снова содрогнулась.

— Откройте! — снова послышался голос Питера.

Пока они шли обратно к главной двери, Ремус не поднимал глаз. Они же не могли впустить его. Не могли. Сириус тоже не произносил ни слова.

— Теперь вы, значит, еще и предатели, — заметил Северус, увидев их. — По крайней мере, по меркам покойного Джеймса.

Мгновение казалось, что Сириус набросится на него, но тот только устало опустился на пол и прислонился к стене.

— Заткнись, — вяло огрызнулся он. — Без тебя тошно.

— Зачем ты вообще это говоришь? — не выдержал Ремус.

— Не понимаешь? — с горечью поинтересовался тот. — Я хотел бы, чтобы мы хотя бы умерли чисто. Но нет. Не получится.

Баррикада из столов содрогнулась. Сириус вздрогнул.

— По сути, я не заслуживаю жить, — продолжал Северус. — И ты. Никто из нас не заслуживает. Да и, если быть совсем честным, не слишком-то и хочет.

— Говори за себя, — вяло огрызнулся Сириус.

— Сперва ушла радость, — голос Северуса стал каким-то потусторонним. Отчаяние пропитывало его. — Потом стремление. Теперь нет даже страха. Осталось только упрямство и грызущее чувство вины.

— Воля, а не упрямство, — снова возразил голос Сириуса. Он казался очень усталым.

— А что случилось? Куда все это делось? — с какой-то отстранённостью спросил Ремус.

— Наверное, их поглотило все это безумие. Мы звери, а не люди.

Ремус смотрел на него во все глаза, не понимая до конца его слов, но почему-то все равно чувствуя их вес.

— Давайте поедим, — заметил вдруг Сириус. — Здесь должно быть что-то. И, может, даже выпьем.

Не дожидаясь, он поднялся и вскоре вернулся с несколькими бутылками сливочного пива, бутылкой виски и огромной пачкой соленого арахиса.

— У них еще есть эта вонючая рыба с картошкой, — сказал он. — Если кто-то хочет ее жарить.

Только теперь Ремус почувствовал, как был голоден. Они молча сидели возле стен, уплетая орехи и прихлебывая сливочное пиво. Было странно, что они могли теперь делать что-то настолько обычное.

— Спать нельзя, — заметил Сириус, хотя сам выглядел так, будто вот-вот готов был закрыть глаза и свалиться замертво. — Кто-то из нас может превратиться в одного из этих.

Они отыскали кофе, выпили несколько чашек, надеясь, что это поможет. А потом сидели молча, упрямо уставившись в пространство, ведь разговаривать им больше не хотелось. Ремус несколько раз заставлял себя поднять голову, веки тяжелели, но он распахивал глаза пошире. Последнее, что он почувствовал, прежде чем провалиться в сон — ощущение, что он сползает по стене.

* * *

Первое, что Ремус увидел, открыв глаза — была распахнутая настежь парадная дверь. То тут то там валялись перевернутые столы. Он вскочил на ноги и увидел вдруг Питера. Он держал в руках один из кухонных ножей. Северус лежал без движения в луже собственной крови. Питер собирался…

— Сириус!

Тот открыл глаза, но слишком поздно, и Ремус тоже не успел ничего сделать. Он застыл, словно его воля была парализована страхом, просто смотрел, как Питер снова и снова ударял Сириуса ножом, почему-то растягивая губы в жуткой улыбке.

Ремус не мог даже крикнуть — голос совсем не слушался его.

— Ты оставил меня, так?! — приговаривал Питер. — Вот теперь и получай последствия.

Он наконец отбросил нож, окинув Ремуса насмешливым взглядом.

— Вот так. Он мертв. Что теперь скажешь?

Ремус все еще не мог двинуться с места. В его опустевшей голове не было даже мыслей о том, собирается ли Питер прикончить его следующим или нет.

— Что теперь? — усмехнулся тот. — А, Ремус?

Где-то в отдалении снова послышался ритм: длинный, короткий, длинный, короткий.

— Они скоро будут здесь, — заметил Питер. — И поглотят всех вас.

— Ты, значит, теперь с ними? — пробормотал Ремус, не совсем понимая, что это вообще могло значить.

— Но это же вы оставили меня, разве не так?

Питер вдруг скорчился, содрогнулся в конвульсиях. Его кожа приняла вдруг серый оттенок, а глаза подернулись дымкой.

— И вот чего вы добились.

Ремус смотрел на него, все так же не в силах двинуться с места. Ужас поглотил все его существо, и ничего больше не осталось.

Было слышно, что серые твари приближаются; совсем скоро они ворвутся сюда, и тогда все будет кончено.

Вдруг Сириус вяло пошевелился. Он все еще был жив.

Ремус вдруг сорвался с места и бросился на Питера. Он не понял, как ему удалось выхватить у него нож, что он сделал, но только тот вдруг отшатнулся и выскочил обратно на улицу.

Ремус захлопнул дверь, подскочил к лежавшему на полу Сириусу. Тот был все еще жив, хотя это казалось почти невероятным.

— Мы доберемся до станции, — крикнул он. — Слышишь? Слышишь?!

Сириус ничего не ответил.

Ремус метнулся к Северусу, прикоснулся к шее — и неожиданно почувствовал пульс. Он тоже был еще жив.

Но как он сможет вытащить их обоих отсюда? Мозг Ремуса лихорадочно работал. Как?

Вдруг Северус открыл глаза и мутно посмотрел на него.

— Ты оборотень, Ремус, — пробормотал он. — Это все из-за тебя.

— Северус! Ты можешь встать? Я помогу тебе. Станция, она же совсем близко.

Он бросился поднимать его, заставил прислониться к стене.

— Мы пойдем, слышишь? — сказал он. — Станция совсем рядом. А там поезд. Он там. Его не может там не оказаться. И все. Все закончится. Только держись.

Ремус взвалил Сириуса себе на плечи, потом помог Северусу опереться на другое плечо. Он двигался медленно, так медленно.

Они вышли на улицу. Серые твари приближались к ним с двух сторон. Ремус запретил себе смотреть, но все равно слышал их шаги. Множество ног, двигающихся в непрерывном ритме: длинный, короткий, длинный, короткий.

У дверей здания вокзала стоял Питер с ножом в руке. На губах его играла усмешка. Он хотел закончить начатое.

Мгновение Ремус смотрел на него, а потом вдруг слова полились сами, как будто их произносил за него кто-то еще.

— Идем с нами, Питер, — сказал он.

— Что? — тот непонимающе уставился на него. — Ты, должно быть, тронулся.

— Идем с нами, ты нужен мне.

Тот расхохотался.

— Нужен? О чем ты?

— Ты нужен мне, — упрямо повторил Ремус, двигаясь все ближе. — Нужен.

— Вы же гнали меня. Прошли мимо! — он усмехнулся. — И почему это я должен прощать?

— Ты нужен мне, Питер, пожалуйста, — повторил Ремус.

Он не понимал, что и почему говорит. Не знал, на что рассчитывал.

— Идем с нами.

И тогда вдруг Питер бросился помогать ему. Он взвалил Северуса себе на плечи, а потом распахнул двери вокзала. И там действительно был поезд. Алый паровоз, тянувший обычно за собой вагоны Хогвартс-экспресса. От него поднимались клубы пара, как будто он был готов к отправлению. Ремус почти не верил, что такое было возможно.

Они все вчетвером были внутри, и серые твари только бессильно царапались в стекло снаружи. А потом поезд тронулся, оставив всех их далеко позади.

Ремус, как мог, попытался перевязать раны Северуса и Сириуса.

— Скоро мы доберемся до больницы? — спросил он куда-то в воздух.

А потом вдруг вагон влетел на залитую белым светом платформу вокзала Кингс-Кросс. Снова перестав понимать происходящее, Ремус поднялся на ноги и один вышел из поезда. Им овладело странное чувство нереальности. Он поднял руку и прикоснулся к шраму у себя на плече. Совсем такому же, как у тех серых тварей. Ему вдруг показалось, что такой был у каждой из них. Они не были инферналами. Они были оборотнями. Нет. Они были одним конкретным оборотнем.

Ремус пошел вперед по платформе. Северус был прав. Все это действительно было из-за него. А потом он обернулся и увидел почему-то профессора Дамблдора.

— Все будут в порядке, — заметил тот. — Со временем.

— Так они живы? Лили, Джеймс, Сириус, Северус, даже Питер? Они все живы?

— О, их так просто не убить. Они живы, пока жив ты. И, поверь, они все вернутся. Счастье, Стремление, Воля, Совесть, Осмотрительность — они все вернутся. Ведь ты сможешь принять теперь каждого из них, даже несмотря на то, что у них есть две стороны.

— Две? — прошептал Ремус, все еще не понимая до конца, о чем он говорит.

— Они все могут быть на пользу и во вред тебе, — пояснил Дамблдор.

— Что это были за серые существа?

Дамблдор мягко улыбнулся.

— Ты и сам знаешь, разве не так?

Ремус смотрел на него во все глаза.

— Значит, это? — спросил он, чувствуя, что голос его дрожит. — Это неправда? Это всего лишь в моей голове?

Дамблдор улыбнулся ему.

— Конечно, это происходит у тебя в голове, Ремус, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?

* * *

Когда Ремус пришел в себя, он снова был в хижине. Он больше не был один. Джеймс, в образе оленя, стоял прямо перед ним, наставив на него рога, а за ним на полу сидел Северус, бледный и дрожащий от ужаса. Кажется, он пришел, чтобы узнать наконец всю правду о них. Ремус почувствовал, что его тело снова становилось человеческим. Зубы и когти уменьшались, шерсть втягивалась обратно.

Заметив это, и Джеймс перед ним превратился в человека.

— Ремус, это ты? — спросил он.

— Это я, — отозвался тот. — Я вернулся.