Dracarys Christmas! (джен)

Когда холодный северный ветер принес в Королевскую Гавань первый снег, Дейенерис Таргариен сидела на Железном Троне и откровенно скучала.

Колесо было сломано, армия мертвецов побеждена, мир завоеван, дотракийцы, Безупречные и жители Вестероса ни в чем не нуждались, а любимые головы дракона, как ласково Дени называла Джона Сноу и Тириона Ланнистера, днем и ночью находились рядом. Ланнистер — днем, Сноу — ночью, и никак иначе.

Да что там головы! Ее единственный ребенок — дракон по имени Дрогон — был сыт и доволен. Не в этом ли счастье для любящей матери?

Словом, все чувствовали себя прекрасно (даже объявившие независимость Север и Железные острова выказывали Дени почтение, пусть и подчеркнуто сдержанное), и славной королеве-завоевательнице оставалось лишь мудро править на благо жителей Вестероса, чтобы сохранить в государстве мир и порядок.

Но Дени хотелось чего-то большего. Жажда странствий и приключений была у нее в крови, и в те дни, когда в ее владениях не происходило ничего выдающегося, она ощущала скуку и томление духа.

— Моя королева, может, поцелуй развеселит тебя? — спросил Джон Сноу, натянув улыбку на обычно унылое лицо, и взял Дейенерис за руку. — Хочешь, я приласкаю тебя прямо здесь, на Железном Троне?

Дени вздохнула, устало прикрыв свои фиолетовые глаза.

— Ты же все понимаешь, Джон, по-настоящему развеселить меня может лишь «дракарис».

— А вдруг получится? — не унимался Сноу. — Если хочешь, можешь называть меня Эйгоном, — и он осторожно, чтобы не пораниться о торчащие из трона мечи, потянулся к Дейенерис. Но, как только их губы соприкоснулись, а пальцы Джона скользнули за корсаж, украшенный серебряным драконом, в тронном зале появился великий мейстер Сэмвелл Тарли с пергаментом в дрожащей руке.

— Ваше величество, мужайтесь, — сказал он упавшим голосом, — беда пришла, откуда не ждали. Из Цитадели прилетел ворон…

— И? — нетерпеливо перебила его Дейенерис и, вскочив с трона, стала спускаться по ступенькам. Ее глаза горели драконьим огнем. — Неужели снова война? Где Серый Червь? Где Миссандея? Где Тирион? Когда выступаем, Джон?

Джон Сноу поспешил за своей королевой, по пути ободряюще погладил ее по плечу и с тревогой на лице выхватил из рук у великого мейстера письмо, поспешно пробежав его глазами.

— Рождество близко! — торжественно объявил он.

Дейенерис нахмурила брови, раскрыв рот от удивления.

— Что? Рождество? — спросила она, как будто расстроившись. — Что это, Джон?

— Не знаю, Дени, — Сноу недоуменно хлопал своими серыми глазами. — Из письма ясно лишь то, что жители Вестероса, да и других земель тоже, каким-то неизвестным образом… изменились, — Джон глянул на мейстера Сэмвелла, и тот закивал. — Повсюду идет снег, горят огни, люди кричат, суетятся и не желают подчиняться своим сюзеренам. Да и сами сюзерены, кажется, перестали чтить закон. Архимейстер пишет, что в Пайке, прямо на берегу моря, по приказу королевы Железных Островов установили огромное дерево и украсили его золотыми монетами, лентами, свечами и сладкими пирогами. Рождество меняет мир, и скоро все выйдет из-под контроля!

— Да, ваше величество, — наконец проговорил мейстер Сэмвелл. — Повсюду творится что-то странное. Даже здесь, в Королевской Гавани. Полчаса назад начался снег, а на месте бывшей септы Бейелора какой-то чудак зажег фонари и во весь голос запел «Merry Christmas».

— Кто позволил? — строго спросила Дейенерис. — Привести ко мне чудака! Какому дому принадлежит эта песня? Почему я о ней никогда не слышала? И вообще… — вопросов у королевы было гораздо больше, чем ответов, — что такое Рождество? Насколько оно опасно? Кто даст гарантию, что мы не проснемся завтра утром окоченевшими трупами с синими глазами?

— Моя королева, — Джон осторожно вклинился в ее пламенную речь, — мы уничтожили Короля Ночи и его армию. Что может быть страшнее их?

Дени наградила его тяжелым взглядом.

— Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, — она гордо подняла голову и сцепила свои маленькие руки на груди. — На свете есть колдуны и работорговцы, а в Краю Теней и вовсе живут неведомые существа, которые способны высасывать из людей души. Вдруг Рождество — опасное чудовище, пришедшее уничтожить все, что мы завоевали потом и кровью? — лицо Дени стало каменным. — Собирай военный совет, Джон. Нужно срочно принимать меры, пока я не потеряла то, к чему стремилась всю свою жизнь. И приведи ко мне Тириона, — голос королевы стал насмешливым и холодным, — моего остроумного советника с бездонной чашей вина в руке. Да, и не забудь прихватить эту сладкую парочку, которая в последнее время только и знает, что миловаться и о бабочках разговаривать.

Дейенерис предполагала, что Тирион Ланнистер явится на военный совет пьяным. Она прощала ему любые слабости, ведь его мудрые советы всегда хранили ее от смерти. Но когда Дени увидела, что вместе с Ланнистером, пошатываясь и распевая песни, в зал заседаний ввалились Серый Червь и ее верная наперсница Миссандея, фиолетовые глаза — красота и гордость дома Таргариенов — полезли на лоб.

— Мисси, что происходит? — испуганно спросила она и схватилась за сердце, тряхнув серебряными волосами.

Миссандея учтиво поклонилась, держась за своего спутника, чтобы не потерять равновесие.

— Простите, ваше величество, — пока советница королевы говорила, Тирион Ланнистер тихо, как мышь, прошмыгнул на цыпочках к столу и забрался на самый высокий стул, ко всеобщему удивлению, не проронив ни слова. — Это все Рождество. Хотите, расскажу вам шутку? Серый Червь очень любит мои шутки, королева.

— Где ты услышала про Рождество? — уточнила Дейенерис, обратив на Джона беспомощный взор. Тот растерянно пожал плечами, мол, ничего не знаю, Дени, твоя правда.

— Милорд Тирион рассказал. Он очень умный, он много читает, — Миссандея расплылась в счастливой улыбке, сверкая осовелыми глазами. — Может, нарядим елку?

Дейенерис набрала в грудь побольше воздуха, чувствуя, что выходит из себя.

— Мисси, девочка моя, мне кажется, тебе нужно поспать. Мейстер Сэмвелл, проводите Миссандею и Серого Червя в их покои, они нуждаются в отдыхе.

Услышав свое имя, Серый Червь, вытянулся по стойке смирно и, изобразив умный и сосредоточенный вид, провозгласил:

— Как прикажет Дейенерис Бурерожденная! Безупречные будут сражаться с Рождеством до последней капли крови! Клянусь вам своей жизнью!

Когда все трое исчезли за дверью, Дени принялась за Тириона Ланнистера.

— Где ты был? — зашипела она, словно была не драконом, а ядовитой змеей. — Твоя королева в опасности, а ты прохлаждаешься? Шляешься по девкам? Дегустируешь вино из собственного виноградника? В Вестеросе царят хаос и безумие, на Королевскую Гавань надвигается страшное чудовище, а умнейший человек страны пьет и развлекается, словно шут на пурпурной свадьбе, да еще и спаивает моих верных людей!

Дейенерис сделала паузу, посмотрев на Джона. Тот кивнул и, не снимая с лица печальной маски, сказал:

— Рождество близко, Тирион.

Ланнистер насупил брови, сжал короткими пальцами кубок с вином и, немного подумав, усмехнулся:

— Рождество уже пришло, Джон.

Дени дернула плечом от волнения.

— Объясни! — приказала она.

Тирион самодовольно улыбнулся, отставил кубок и принялся рассказывать в свойственной ему манере:

— Ваше величество, Рождество пришло к нам из далеких, неведомых краев — тех, что нет ни на одной карте. Оно не раз упоминалось в древних книгах как некий веселый праздник, сметающий все на своем пути в веселом и дерзком порыве. Хаос и безумие, о которых вы говорите, — это не война и не восстание, не кровь и не разруха. Это безудержное веселье, что сводит с ума простых смертных и сильных мира сего, — Тирион многозначительно помолчал, глянув по очереди на Дени и Джона. — Самое страшное, что может случиться с вашими подданными, Дейенерис, — глубокое похмелье и обжорство. А уж вам Рождество совершенно ничем не угрожает, учитывая вашу умеренность во всем, — как-то странно хмыкнув, он покосился на Джона. — Думаю, есть смысл послать воронов в великие дома Вестероса и за Узкое море — предупредить лордов и леди об этом и рекомендовать им не злоупотреблять ни вином, ни яствами, а также следить за пожарной безопасностью при зажигании факелов и свечей. Говорят, в тех местах, где с размахом празднуют Рождество, принято поздравлять друг друга и дарить подарки, а также украшать зеленое дерево под названием «елка», но вряд ли в этом возникнет необходимость. Сомневаюсь, что празднование достигнет больших масштабов — жители Вестероса тяжелы на подъем. Разве что от дорнийцев можно ожидать сюрпризов в виде ночи открытых дверей в борделях или рождественского турнира на копьях и мечах, однако и это не страшно. Когда Дорн жил спокойно и благообразно? — Тирион размял затекшие пальцы и ухмыльнулся в бороду. — Не волнуйтесь, королева. Даю вам слово, что никто не пострадает.

Дейенерис слушала его молча, не перебивая. Но когда Ланнистер закончил свою речь, она сжала кулаки, словно хотела броситься на него в драку, и разразилась криком:

— Ты что, издеваешься? Даже архимейстер из Цитадели не в силах объяснить, что происходит! Как мы можем быть уверены, что моя страна и мой народ в безопасности?! В столице начались беспорядки, пошел снег, Джон Сноу опять ничего не знает, а Миссандея заявилась пьяной на заседание военного совета!

Тирион покачал головой.

— Беспорядки? Какой-то безобидный парень пел на площади. Ваше величество, я каждый день пою песни! Не казнить же меня теперь!

— Но он делал это без уважения к королеве, — нарушил скорбное молчание Джон Сноу. — Вместо того чтобы исполнить балладу о Матери Драконов, он пел чужеземную песню о Рождестве.

Дейенерис внимательно посмотрела на Тириона.

— Ваше величество, — осторожно начал тот, — вы же не сожжете человека за то, что у него хорошие вокальные данные? У вас доброе сердце, Дейенерис, помните об этом.

Дени поджала губы, сверкнув глазами.

— Я дракон, Тирион, — сурово заявила она. — И я поступлю так, как требует драконья природа, если враги придут в мой дом и нарушат покой моих подданных. Кстати, где Дрогон? Где мой малыш? — с тревогой спросила Дени. — Только не говорите мне, что он тоже празднует Рождество.

— Час назад он летал над Черноводной, — ответил Тирион, — а сейчас отдыхает на заднем дворе. Я видел его своими глазами. Так что прикажете, королева? Отправим воронов или подождем новых вестей?

Дени задумалась. Она стала ходить взад-вперед, а мужчины молчали и неотрывно следили за каждым ее движением.

— Что посоветуешь, Джон? — наконец спросила она, резко остановившись.

— Я, конечно, не так умен, как некоторые, — тихо произнес Джон Сноу, глянув в сторону Тириона, — но сердцем чую, что это Рождество не такое простое, каким кажется на первый взгляд. Поэтому предлагаю усилить охрану, выставить посты на подъездах в столицу и послать воронов королевам и лордам с приказом соблюдать осторожность и сообщать обо всем, что вызовет малейшее подозрение. Также не мешает устроить военные тренировки среди дотракийцев и Безупречных. На мой взгляд, ежедневная дегустация вина из виноградника десницы королевы не пошла им на пользу. И Дрогон, Дени! Дрогона нужно беречь пуще Железного Трона. Если с нашим ребенком что-то случится, я не вынесу твоих слез.

Фиолетовые глаза Дейенерис увлажнились. Она немного помолчала и, не придумав ничего лучше, кивнула в знак согласия.

К величайшему сожалению королевы, все пошло не по плану. Рождество захватило Вестерос буквально в считанные дни. Не успели письма покинуть Королевскую Гавань, а воины во главе с Джоном Сноу начать тренировки, как из разных уголков Семи Королевств, а также из вольных городов Эссоса и Залива Драконов на серебряную голову Дени посыпались бесчисленные поздравления. Черные и белые вороны в праздничных колпаках и шапках, отделанных мехом, гордо парили над Красным замком, доставляя послания и подарки.

Королева сидела на Железном Троне, нервно теребя пояс своего роскошного платья с вышивкой в виде дракона. Недавно она узнала, что Дрогон покинул столицу в компании каких-то странных летающих существ с заостренными ушами, одетых в бордовые костюмы, и еще не успела прийти в себя.

— Что там, Джон? — с опаской спросила она, когда Джон Сноу внес в тронный зал огромный мешок с неизвестным даром.

— Тормунд Великанья Смерть поздравляет с Рождеством, Дени, и дарит тебе елку.

Джон вытащил из мешка мохнатое зеленое дерево, которое выглядело изрядно потрепанным, и положил перед королевой, виновато улыбаясь.

— Тормунд пишет, — добавил он, — что ее нужно нарядить игрушками и свечами, тогда Рождество пройдет гораздо веселее…

— Не надо, Джон, прошу тебя, — раздраженно остановила его Дени. — Это выше моих сил. Лучше дай мне прочесть, что пишет Яра Грейджой.

Она выхватила из рук Джона письмо от королевы Железных Островов и вчиталась в знакомые косые строчки.

«С Рождеством, моя королева! Пей проклятый эль! Приглашаю тебя в свой замок — осветить наш мрак своей неземной красотой. Мы не работаем! Не сеем, не жнем и не пашем. У нас каникулы. Жду с нетерпением. Навеки твоя Яра».

Дейенерис подняла на Джона растерянные глаза и прошептала:

— Она сошла с ума. Я уже жалею, что признала ее независимость. Что, если эти пираты отметят как следует Рождество и приведут свои корабли к стенам Королевской Гавани?

Джон не нашелся что ответить, зато Тирион Ланнистер в любое время дня и ночи был готов поболтать.

— Ваше величество, — хохотал он, семеня по каменному полу своими короткими ножками, — только послушайте, что несет этот дерзкий капитан! В Заливе Драконов появился новый благородный дом Нахарисов.

— Что?! — Дейенерис не удержалась от смеха. — Ну и новости! Мать Даарио Нахариса была шлюхой. О каком благородном доме ты говоришь?

— Вот, — Тирион Ланнистер протянул королеве письмо, — лорд Даарио шлет вам привет и самые теплые поздравления.

— Прочти сам! — велела Дени и, немного порозовев, приготовилась слушать.

— Матерь Драконов! — громко возгласил Тирион. — Великий дом Нахарисов приветствует тебя в эти светлые рождественские дни. Ты помнишь наш девиз? «Не будь мясом — будь мясником». Настала новая жизнь, и теперь он звучит иначе: «Не будь рыбой — будь рыбаком». Ты не представляешь, какая вкусная рыба водится в теплых водах Залива Драконов. Главное блюдо на праздничном столе. Ни бывших рабов, ни господ за уши не оттащишь. Все сидят душа в душу, рука об руку в великой пирамиде Миэрина и пьют за здоровье Дейенерис Бурерожденной».

Дени расхохоталась, утирая навернувшиеся на глаза слезы.

— Ты прав, — сказала она, — безудержное веселье, сметающее все на своем пути… Похоже, Даарио перебрал вина. Что там на Севере? Все спокойно? Рождественские елки за Стеной меня сильно встревожили.

— Но это еще не все, — произнес Тирион, хитро улыбаясь. — Капитан Даарио прислал вам в подарок свой кинжал.

Ланнистер показал Дейенерис оружие, украшенное голыми девами, и королева залилась краской. Джон Сноу заскрипел зубами, ведь, как оказалось, он снова ничего не знал.

— Убери это, Тирион, — приказала Дени. — Немедленно! Даарио Нахарис неисправим, и Рождество тут совершенно ни при чем.

В этот момент распахнулась дверь, и в тронном зале появился великий мейстер Сэмвелл. Он бежал быстро, несмотря на полноту, отдуваясь и вытирая вспотевшими ладонями красные щеки.

— Ваше величество, беда! Дурные вести с Севера.

Дени и Джон вскочили со своих мест.

— Говори же, ну! — закричал Джон. — Что за привычка тянуть кота за хвост?

— Рождество захватило Винтерфелл! — выпалил мейстер. — На Королевскую Гавань надвигается армия Санта-Клаусов.

— Санса, — в ужасе застонал Джон Сноу и сжал твердой рукой Длинный Коготь.

Глаза Дейенерис налились кровью. Она сняла с пояса серебряного дракона и замахнулась им на Тириона.

— Ты в очередной раз подставил меня, Ланнистер, — прохрипела она, задыхаясь от ярости. — «Самое страшное, что может случиться с вашими подданными, Дейенерис, — глубокое похмелье и обжорство». — Дени погрозила Тириону пальцем. — Обещаю тебе, как только я расправлюсь с армией Санта-Клаусов, ты будешь следующим. Собирай войско, Джон! Пусть готовятся к осаде. Мы с тобой полетим противникам навстречу и атакуем их с воздуха.

— Не терпится сказать «дракарис»? — спросил Джон Сноу.

И в эту же минуту над Красным замком раздался протяжный крик Дрогона.

Ночной Вестерос полыхал разноцветными огнями и гудел, как гигантский пчелиный улей. Дейенерис и Джон летели верхом на Дрогоне, и им было хорошо видно, как сходит с ума народ внизу.

Всюду творилось невообразимое. Вино лилось рекой, звучали песни, ярко горели свечи и масляные фонари. Вокруг каждого замка были разбиты праздничные палатки с танцами и угощениями. Снег, белыми крупными хлопьями валивший с темного неба, ничуть не мешал всеобщему веселью.

Не мешал он и Дени. Дрогон был горячим, и холод почти не ощущался, а Джон так крепко прижимал ее к себе, что через какое-то время она стала забывать, с какой целью они летят на Север.

— Джон, тебе не кажется, что сейчас не время? — спросила Дени, почувствовав руку Джона на своей груди.

— Самое время, моя королева. Мы ведь можем погибнуть. Кто знает, вдруг это наша последняя битва.

Джон обнял ее еще крепче, но продолжать ласки не стал. Оба они, в ужасе раскрыв рты, уставились вперед — туда, где за туманной дымкой виднелись Речные Земли.

Горизонт кишел странными красными человечками, очень похожими на карликов. На головах у них были шапки с белым мехом, как и у тех существ, с которыми подружился Дрогон. Они шагали тесной колонной, и у каждого в руке мигала огнями елка, украшенная лентами, монетками и сладостями.

— Джон, ты видишь? — шепнула Дейенерис, предвкушая горячую битву. — Кажется, это и есть армия Санта-Клаусов. Сейчас мы зададим им жару!

Между тем Санта-Клаусы дружно запели «Merry Christmas». Радостная песня летела над Речными Землями, и Дрогон, услышав ее с неба, довольно зарычал.

— Дени, ты же не хочешь… — проговорил Джон.

Но Дени не обратила на него внимания.

— Дракарис! — закричала она и похлопала дракона по могучей шее, заставляя снижаться и атаковать армию красных человечков. — Дракарис, Дрогон, дракарис!

Но дракон не слушался. Он летел над армией Санта-Клаусов сквозь мокрый снег и весело рычал, размахивая крыльями, словно и сам был рад Рождеству.

— Дрогон, малыш… Дракарис! — чуть не плача, твердила Дени, но ничего не происходило. Кажется, ее единственное дитя забыло, как дышать огнем. — Попробуй ты, Джон. Может, он тебя послушает? Ты ведь тоже Таргариен.

Джон провел ладонью по теплой драконьей чешуе.

— Дрогон, — твердо произнес он, — девиз нашего дома — «Пламя и кровь». Если мама говорит «дракарис», значит, надо делать «дракарис»! Ну, давай!

— Папа! — прокричал в ответ Дрогон, выдохнув облачко дыма. — Девиз нашего дома — «Какао и зефирки»! — и на всей скорости устремился навстречу снегу, музыке и горящим елкам.

— Хорошо-то как! — рассмеялась Дени, увидев вдали сияющий огнями Винтерфелл. Королева Севера Санса Старк как нельзя лучше подготовилась к празднику. — Этот остроумный Бес снова оказался прав. Рождество совсем не опасное, — она ласково прижалась к Джону. — Надеюсь, твоя сестра накормит нас. Я ужасно проголодалась. Жаль, что мы без подарков.

— Санса любит тебя, — сказал Джон. — Ты сама для нее как подарок.

— А ты любишь?

— А я — еще сильнее, — широко улыбнулся Джон, прижимая ее к себе. — С Рождеством, Дени!

— С Рождеством, Эйгон!

Дени расхохоталась, откинув волосы на плечи, и через мгновение они, покрепче ухватившись за шею Дрогона, слились в горячем драконьем поцелуе.