П.У.К. (гет)

Поздно вечером в одну довольно стратегическую пятницу в середине лета Франческа Нутиле, глава Отдела ресурсов Министерства магии, разослала памятку. В ней она напомнила сотрудникам всех уровней, но особенно тем, кто относился к Отделу магических происшествий и катастроф, что установка свечей в коридорах и разжигание костров в мусорных ведрах на служебной кухне несут в себе опасность, а не атмосферу празднования середины лета. Она также напомнила сотрудникам всех уровней, но особенно Дине Вавоме из Отдела магического транспорта, что дресс-код Министерства существует не просто так и что в атриуме рядом с офисом службы безопасности можно получить помощь, если имеются некие трудности, связанные с подбором гардероба.

В нижней части памятки, которую большинство сотрудников с уже приличным стажем работы переставали читать, было предложение, означавшее просто-напросто конец для всех новичков, все еще имевших привычку читать каждое полученное ими послание полностью.

В связи с непредвиденным успехом нашего Весеннего Веселья, уровни 2, 4 и 5 будут интегрированы для дальнейшей работы. Изменения вступают в силу немедленно.

Любой, у кого есть хоть капля мозгов, мог бы догадаться, что именно скрывается под деловым жаргоном: просторные и уютные кабинеты, которыми в настоящее время пользовались новички из Осеннего Безумия и Зимнего Вихря, имели срок годности.

Франческа предоставила руководителям соответствующих департаментов поделиться подробностями со своими подчиненными, и потому ранним утром понедельника Гавейн Робардс — руководитель на Втором уровне — стоял перед ними и зачитывал утвержденные Министерством формулировки из свитка, который он получил всего несколько минут назад.

— Добавление новых сотрудников знаменует собой время особого волнения и энергии, которыми мы все можем наслаждаться, — монотонно читал Робардс. — И быстрое расширение — здесь название отдела... О! Кхм. Отдела магического правопорядка — отражает рост доверия общественности. Это свидетельствует об образцовых усилиях наших сотрудников и неизменном спокойствии наших руководящих команд.

Его голубые глаза вспыхнули из-под густых седеющих бровей, когда он оглядел помещение в поисках любого сотрудника, достаточно толстокожего, чтобы поверить в эту чушь. Не найдя ничего, кроме раздраженных взглядов и раздраженно скрещенных рук, он удовлетворенно хмыкнул и вернулся к своему свитку.

— Чтобы приспособиться к предстоящему притоку талантливых людей, мы будем перестраивать офисные помещения и принцип рассадки.

Несмотря на то, что они знали, что это произойдет, собравшаяся группа издала хор стонов и жалоб. Глаза Робардса снова вспыхнули. Его ледяной взгляд усмирил толпу.

— В отдельных кабинетах будут работать следующие пары: Поттер и Уизли, Забини и Оукс, Грейнджер и Малфой. В общих кабинках — О'Риордан и Мерфи, Харгроув и Ча, Нафус и Ван Гог. Мы уверены, — продолжил Робардс, повысив голос из-за возобновившегося бормотания и обменявшихся взглядами тех, кто недоволен своим распределением. — Что эти изменения приведут к положительным результатам, включая — но не ограничиваясь — формирование тесных отношений с вашими коллегами, укрепление внутриведомственной коммуникации, развитие сообщества, — выражение лица Робардса исказилось от отвращения. — Психологической безопасности и достижение эффекта синергии.

Он отбросил свиток в сторону, который тут же загорелся. Крупинки угля и пепла посыпались на его потертые ботинки из драконьей шкуры.

— Вопросы? — он обвел присутствующих последним, тяжелым взглядом, словно призывая их ответить утвердительно; никто этого не сделал. — Хорошо. Номера ваших новых рабочих мест можете найти на своих старых столах. Собирайте вещи и возвращайтесь к работе.

Толпа разошлась, но лишь некоторые сделали это с намерением выполнить приказ Робардса. Блейз Забини, например, последовал за Драко Малфоем обратно к его старому рабочему месту под номером 237, которое находилось вдали от туалетов и кухни, рядом с зачарованным окном и что самое главное — в самой дальней точке от Уизли и Поттера. Что сказать, первоклассный офис. По дороге Блейз прихватил со своего стола небольшой конверт.

Он догнал Драко как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот рухнул в кресло. Резкие черты его лица приняли непроницаемое выражение. Блейз оперся бедром о стол, повертел в пальцах запечатанный конверт и обыскал комнату в поисках своей очень привлекательной новой соседки, Джун Оукс. Вместо этого он увидел Гермиону Грейнджер, уставившуюся в их сторону. Ее вьющиеся волосы были собраны сзади в аккуратный пучок, а в уголках рта появилась маленькая недовольная складка.

Блейз искоса взглянул на Драко. Тот тоже смотрел на Грейнджер, причем так пристально, что Блейз на мгновение испугался, что девушка может загореться.

— Могло быть и хуже, — заметил Блейз, приподняв бровь и слегка усмехнувшись.

Комментарий, казалось, пробудил Драко. Он сел и повернулся к своему столу. Несколькими резкими движениями волшебной палочки он превратил чистый лист пергамента в коробку с неровными сторонами и очень заостренными углами.

— Могло быть и хуже, — издал нервный смешок Драко.

Блейз тяжело вздохнул и откинул голову назад, устремив на потолок многострадальный взгляд. Он тут же пожалел о своем замечании.

— Могло быть и хуже, — продолжил Драко. — В том смысле, что я мог бы быть в паре с Уизли. Могло быть и хуже, потому что я мог бы работать в хорошо управляемом бизнесе...

— Как тот, который твой отец предложил тебе, а ты отказался? — вставил Блейз, заинтересованно глядя на грязно-белые плитки.

— ...вместо умеренно функционального правительства. Если бы у Робардса была хоть капля здравого смысла, чтобы избегать кадровых конфликтов, он бы назначил нас с тобой и оставил бы Грейнджер с...

— Артом Нафусом? — предположил Блейз.

Драко нахмурился, услышав это имя, и пренебрежительно махнул рукой.

— Арт-гребаный-Нафус, — пробормотал он, как показалось Блейзу, нерешительно. — Пусть он разбирается с идиотскими друзьями Грейнджер, невыносимой потребностью все время быть правой, практичной обувью и дурацкими волосами.

— Мне кажется, слизеринец слишком сильно протестует, — ухмыльнулся Блейз.

— Мне кажется, у меня есть причины протестовать, — Драко перевел хмурый взгляд на своего друга.

— О, да ладно тебе. Вы с Грейнджер строите друг другу глазки уже несколько недель. Размешивай зелье или убирайся из лаборатории, приятель.

— Как будто у тебя с Оукс не то же самое, — фыркнул Драко.

Ухмылка Блейза стала хищной, и он еще раз осмотрел комнату. Он замер, когда увидел свою пышногрудую блондинистую соседку, упаковывающую вещи. Она подняла глаза и, заметив, что он смотрит на нее, улыбнулась, ее голубые глаза сверкнули из-под очков в квадратной оправе. Блейз улыбнулся ей в ответ. И, хотя с другого конца комнаты было трудно сказать, ему показалось, что она покраснела.

— Мы с Джун взрослые люди, — произнес он. — В отличие от вас двоих. Похоже, вы до сих пор не можете преодолеть глупую детскую обиду.

— Я думаю, ты немного недооцениваешь нашу историю, — проворчал Драко, но не стал этого отрицать. — Где твое новое место? — кивнул он на конверт.

Блейз просунул палец под печать, а через мгновение разразился лающим смехом. Он бросил конверт на стол, чтобы его друг мог сам увидеть номер: 237.

— Даю тебе ровно час, — объявил Блейз, неторопливо удаляясь. — И, пожалуйста, не забудь протереть стол.

Драко хмуро посмотрел на удаляющуюся спину друга. Затем тщательно прицелился. Легким движением запястья слово «придурок» появилось золотыми блестками на лопатках Блейза. И он очень надеялся, что Блейзу нравится эта рубашка, так как у этого безобидного заклинания постоянный прилипающий эффект.

Справившись таким образом с озорством, Драко вернулся к обременительной задаче по сбору вещей. Его мысли, однако, не были полностью сосредоточены на этой задаче. Он не мог не думать о своей новой напарнице.

Он не лгал, когда перечислял Блейзу отрицательные качества Гермионы. Он честно находил недостатки в каждом из них. Правда, не упоминал об их отличительных чертах. Ее волосы, например, хотя и были большую часть времени совершенно неуправляемыми, не могли отвлечь внимание от ее прекрасного лица, симметричного и веснушчатого, с глазами цвета виски и розовыми губами, которые уводили его мысли в плоскость, чрезвычайно неуместную для рабочего места. То еще искушение — взять в пригоршню эти волосы и слегка потянуть за них, когда он наклонит ее над столом и прошепчет в мельчайших деталях, что он хотел бы с ней сделать. И ее туфли — неизменно на плоской подошве — черного, коричневого, синего или серого цветов являлись неотъемлемой частью этой фантазии. Сначала он снимет их, а затем дойдет очередь и до ее деловых брюк, и до блузки, с пуговицами которой он справится, конечно, зубами. Нельзя не отметить и ее интеллект. Он мог быть одновременно пугающим и раздражающим. Но насколько это связано с его собственной неуверенностью в том, что он не был самым умным человеком, и насколько это связано с тем, что она на самом деле была несносной? Вероятно, пятьдесят на пятьдесят, может, сорок на шестьдесят. Как бы то ни было, исходя из своего опыта он был убежден, что девушка с таким умом и словарным запасом, как у Гермионы, могла бы вести увлекательную беседу как в спальне, так и за ее пределами.

А ее выбор закадычных друзей уж точно не предполагал никаких полумер. Только имея действительно большое сердце, можно сделать такой выбор.

В целом, было много ожиданий от совместной работы с Гермионой в течение сорока часов в неделю. Он бы не поменялся с этим идиотом Артом-гребаным-Нафусом, даже если бы ему предложили все галлеоны в Гринготтсе.

* * *

Он прибыл в их общий офис первым. Который, естественно, оказался заметно меньше, чем его предыдущий, и был подвержен частому шуму топота ног из-за близости к кухне. И не имел зачарованного окна. Он протиснулся между столами, отметив, что их высота для него как раз на уровне паха, и занял тот, что слева. Гермиона появилась через несколько минут. Их взгляды встретились, когда она остановилась у двери, и на мгновение Драко показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. Ее глаза блестели, и Драко уже не в первый раз пожалел, что не уделял легилименции столько же времени, сколько окклюменции. По его мнению, Гермиона выглядела взволнованной, и это заставило его подняться на ноги.

Столкновение его стула со стеной разрушило ту магию, которая разгоралась между ними. Драко слегка кашлянул, когда Гермиона отвела взгляд и оглядела их новый офис. Она нахмурилась.

— Он меньше, чем мой старый, — заметила она.

— Аналогично. И никакого окна.

Они обменялись сочувствующими взглядами, и Драко занял свое место как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона протискивается между столами. Она выполняла маневр точно так же, как и он, повернувшись лицом к своему столу, а спиной — к нему. Он усмехнулся, но сумел придать своему лицу доброжелательно-нейтральное выражение, прежде чем она повернулась, чтобы сесть.

Они распаковали вещи в дружеской тишине и работали в том же духе до самого полудня, когда Уизли пришел за ней на обед.

— Вот не повезло — сидеть с этим грызуном, — громко сказал рыжий мерзавец. — Тебе следует поговорить с Робардсом.

— Рон, — в тоне Гермионы звучало предостережение, которое ее друг проигнорировал.

— Я уверен, что Нафус поменялся бы. Он ненавидит Ван Гога.

— Хватит о Нафусе, — пробормотал Драко, заработав приподнятые брови Гермионы и довольную ухмылку Уизли. — И проваливай, а? Все знают, что ты сунул свой нос в задницу Робардса, чтобы получить должность, не говоря уже о миссиях...

— Малфой!

Он проигнорировал упрек Гермионы.

— Но я предпочитаю зарабатывать свои награды.

Это было не лучшее его замечание. На самом деле — явная ложь. Но оно сделало свое дело. Уши Уизли покраснели.

— Робардс дает работу агентам, которым он доверяет, чтобы они ее выполнили, — ломким голосом ответил Уизли.

— Между тобой и Поттером, как думаешь, кому Робардс доверяет больше? Мальчику, который выжил? Или мальчику, чье единственное выдающееся качество — иметь одного или двух знаменитых друзей?

Уизли бросился к его столу. Драко вскочил на ноги, со звуком выстрела стул снова ударился о стену. Гермиона протиснулась между ними и схватила Рона за руку, прежде чем они успели натворить что-то большее, чем обмен угрожающими взглядами.

— Идем обедать, Рон, — объявила она. И подтолкнула Рона к выходу, демонстративно закрыв за собой дверь пинком.

Драко оперся ладонями о стол и вздохнул, уставившись на дверь. По крайней мере, он знал, чего хотел от Гермионы. Он также знал, что никогда этого не произойдет, если их грызня продолжится. Нужно было что-то решать.