Римские каникулы (гет)

«…отдать жизнь за любимого человека — не худшая смерть».

«Мерлин! Что за альтруистическая чушь. Какое отношение это чтиво может иметь к расследованию?»

Когда несколько дней назад Гарри постучал в дверь ее квартиры, Гермиона и подумать не могла, к чему это приведет.

Выпутавшись из его медвежьих объятий, она заметила папку, зажатую в руке. Как оказалось, это были вовсе не очередные тупиковые дела, с которыми она помогала ему время от времени.

— Это официальный запрос итальянского министерства. Им нужен консультант по межвидовой коммуникации.

Голос Гарри был слишком натянут, словно речь шла не о дежурной бумаге, кои попадали к нему ежедневно.

— И почему ты пришел ко мне? Я уже два месяца как ушла с поста. Пошлите к ним Криви, я хорошо его подготовила.

В душе она гордилась своим протеже, хотя иногда все же скучала по работе в отделе сотрудничества с магическими существами. Но решение уйти было правильным.

Десять лет карьера забирала все ее силы и время, разрушив первые и единственные отношения. Конечно, они остались друзьями, но чем-то большим стать не смогли, потому что Гермиона стремилась изменить мир, а Рон хотел тихого семейного счастья. По иронии судьбы он обрел его с Ромильдой Вейн, той самой, чьими волшебными котелками был околдован на шестом курсе. И вот теперь, когда она решила отойти от дел и найти баланс в собственной жизни, было бы неразумно снова лезть в эту петлю.

— Постой, а с каких пор Аврорат занимается этими вопросами?

— Гермиона, это письмо от начальника спецподразделения по охоте за не-магами. И им не нужен Криви. Они хотят тебя.

Холодок пробежал по спине, хотя в комнате было тепло. Она знала, о чем речь. Газеты уже больше года полоскали загадочные смерти по всей континентальной Европе.

— Кого они подозревают?

Ради себя она должна была отказаться. Однако среди всех ее плохих привычек не числится эгоизм.

 

И вот теперь она отчаянно проглатывает очередной роман, указанный в немногочисленных материалах дела, ожидая посадки. Это еще одна странность — итальянская сторона настаивает на прибытии инкогнито и именно магловским транспортом. Не то чтобы она очень любила перемещения порталом, но все же это здорово экономило время.

Отложив книгу с яблоком на обложке, она трет виски.

«Гермиона, это последнее дело. Просто деловой отпуск. Как же, хороший отдых в компании авроров, которые, скорее всего, ни в кнат не будут меня ставить, указывая на возраст и неопытность даже после стольких лет. Иногда мне кажется, что это будет продолжаться всегда.»

* * *

Рим встречает суетой аэропорта Фьюмичино, в которой ей не сразу удается разглядеть табличку встречающего ее… Блейза Забини. Гермиона потрясенно замирает, пытаясь осмыслить происходящее.

«Все логично. Забини — итальянец, я в Италии.» Но отложившиеся на подкорке школьные годы вовсю нашептывают собственный взгляд на вещи. Что это просто дерьмовая шутка, и сейчас из-за ближайшей колонны появится остальная змеиная компания, чтобы вдоволь посмеяться над наивной маглорожденной ведьмой.

Но ничего не происходит. Лишь бывший однокурсник вопросительно вскидывает брови, указывая на надпись. Сзади раздаются возмущенные возгласы на всех возможных языках, и, пересилив собственные опасения, Гермиона преодолевает оставшиеся метры.

— Ты словно призрака увидела. Разве так приветствуют старых друзей?

Улыбка на смуглом лице ничуть не развеивает копившееся в ней напряжение.

— Мы никогда не были друзьями.

Возможно, это совсем не вежливо, но лучшая защита…

— Никогда не поздно ими стать.

Гермиона стряхивает с плеча назойливо обнимающую руку. Для нее все это слишком. И так успев накрутить себя за время полета, она уже не выдерживает, готовая то ли наорать, то ли разреветься.

— Тем более, что жить и работать нам предстоит вместе.

— Что происходит?

Работать она, скрипя зубами, согласна, уже догадавшись об этом, раз именно Забини встречает ее. Но жить — увольте. Как сотруднику иностранного министерства ей должны предоставить номер в отеле или съемную квартиру.

— Ваши играют в молчанку, — сухо бросает она. — Лишь список литературы, как на школьных каникулах.

— Понимаю, что твой мозг, должно быть, кипит, но потерпи до дома.

Все озорство моментально испаряется. Настолько серьезный Забини, ужасает не меньше газетных подробностей.

— Д… Дома мой напарник, он лучше владеет ситуацией.

* * *

Тридцать километров до города и, наверное, не меньше половины этого по тесным улочкам столицы, и резвый автомобиль ныряет в проулок, останавливаясь. Гермиона с удивлением рассматривает трехэтажные дома с яркой терракотовой штукатуркой. Сложно представить, что именно здесь живет сын одной из самых известных аристократок магической Англии.

— У меня апартаменты с мансардой, — Забини указывает наверх, щурясь от солнца. — Дом магловский, так что поаккуратнее с магией. В квартире можешь колдовать сколько угодно, она под Фиделиусом и щитами.

— Блейз, — язык не поворачивается назвать человека, пускающего ее под заклятие доверия по фамилии. — Я не понимаю.

Он подхватывает ее чемодан, словно тот ничего не весит.

— Внутри я отвечу на все твои вопросы, как только буду уверен, что нас никто не услышит.

Количество тайн вокруг этого дела начинает не на шутку раздражать. Все так носятся с конспирацией, словно вновь возродился Волдеморт.

Квадратный колодец лестничных клеток приводит их к массивным деревянным дверям. Внешне все абсолютно нормально: потертая краска, рассохшееся полотно и отполированная прикосновениями латунная ручка. Но Гермиона видит тонкую, как мыльный пузырь, пленку на границе защитных заклинаний.

Квартира внутри вовсе не такая, как ей представляется. Ни намека на показную роскошь или устаревший интерьер. Все очень практично, современно, по магловским меркам, и светло. Вокруг оттенки белого, бежевого и серого — ни намека на зеленый, которого стоило бы ожидать. Хотя она замечает слизеринский шарф в прихожей.

— Насколько тебе не терпится? — Блейз останавливается в коридоре. — Я мог бы показать тебе комнату, — кивок налево, — или сразу в бой?

Возможность покончить с вопросами здесь и сейчас заманчива, но перелет и поездка по удушающей жаре диктуют свои условия.

— Комната и душ, потом все остальное.

Им приходится миновать еще одну небольшую лестницу, и старания вознаграждены. Такая же светлая и теплая, как и вся квартира, эта комната находится под самой крышей. Из огромных наклонных окон льются лучи света, затапливая помещение уютом. Под ногами толстый ковер песочного цвета, а у противоположной стены огромная кровать с изголовьем из светлого дерева, укрытая персиковым покрывалом. Легко представить, что она здесь действительно в отпуске, а вовсе не для поисков кровожадного убийцы.

— Душ там, — смуглая рука взмахивает в направлении еле заметной двери.

Гермиона с нетерпением выхватывает из чемодана несессер и, уже находясь мыслями под упругими струями, замечает, что Блейз все еще в ее комнате.

— Что, даже не предложишь потереть тебе спинку?

Она пораженно смотрит на него, кажется, даже приоткрыв рот от подобной дерзости. Но наглец тихо смеется и уходит, не дожидаясь ответа.

Следуя указаниям Блейза, Гермиона обнаруживает рядом с платяным шкафом вход в небольшую ванную комнату, оборудованную волшебной, даже по магическим меркам, душевой кабиной. Усталость и напряжение утекают в слив вместе с мыльной пеной. Сейчас она даже испытывает облегчение, что будет участвовать в расследовании именно с Забини, а не кем-то из сотрудников постарше, как предполагала ранее.

* * *

Спустя полчаса она, посвежевшая и расслабленная, спускается вниз в поисках своих коллег на ближайшее время. Она улавливает приглушенные голоса вместе с запахом еды из прикрытой двери, ведущей, должно быть, в кухню или гостиную.

— Если ты еще раз прольешь соус на документы, Конте заставит нас провести вечность в архиве.

«Скорее всего, это напарник Блейза. Судя по голосу, он если и старше, то ненамного.»

— Это копии, так что можешь быть спокоен.

Что-то скворчит, и аппетитный аромат дополняется томатной ноткой.

— Не могу, и ты знаешь, что дело не в бумагах.

Гермионе кажется, что аврор действительно чем-то загружен, но она может судить только по манере говорить, поэтому поспешно входит.

— Блейз я… — в серых глазах напротив отражается ее паника. Тонкие пальцы цепляются за подоконник. Губы плотно сжаты, но не неприязненно, а скорее смущенно. — Малфой?

Кажется, даже пылинки останавливают свой танец, давая возможность скользить взглядом по уставшему лицу с не по возрасту глубоким заломом между бровей и рваным шрамом, выглядывающим из-под воротника белой футболки. Из прежнего — только неестественно прямая осанка и ртуть в глазах, впрочем, лишившаяся своей ядовитости.

Она не видела его с заседания суда, куда пришла лишь за тем, чтобы поддержать Гарри. Гермиона была полностью согласна с его желанием выступать в защиту Нарциссы и Драко, но сама этого делать не стала, понимая, что невероятно сложно говорить хорошее о том, кто никогда и не был на стороне добра.

Последний год войны подарил ей много откровений. В том числе, что кошмар ее школьных лет — всего лишь такой же ребенок без права выбора. Но это вовсе не значит, что она готова находиться с ним в одной комнате.

Оцепенение лопается как мыльный пузырь от цветастых итальянских ругательств.

— Cazzo, merda, porca puttana!⁽¹⁾ — Блейз, видимо, обжигается, отвлекаясь на ее появление. Гермиона открывает рот, чтобы дополнить его речь парой слов на английском, но Забини оказывается быстрее. — Подозреваю, что ты сейчас думаешь, но поверь, это не так.

— Мне…

«А я-то боялась сексизма и предубеждений о возрасте.»

Гермиона выскакивает в коридор. «Нужно успокоиться, все обдумать и взвесить.»

— Грейнджер, стой! Не накручивай себя.

Она замирает, но не оборачивается. Блейз расценивает это как знак, продолжая говорить:

— Именно Драко настоял на работе с тобой.

Гермиона лишь скептически приподнимает бровь.

— Пару лет назад ты провернула какое-то громкое дело. Авроры накрыли две кормушки благодаря той информации.

«По официальной версии, две. На самом деле…»

— Я даже не знал, чьих это рук дело, пока он, — Блейз многозначительно кивает в сторону двери за ее спиной, — не потребовал твоего приезда. Все предубеждения в прошлом. Сейчас мы на одной стороне.

Звучит убедительно. Но внутри все еще живы отголоски той самой второкурсницы, плачущей от грубого оскорбления.

— Если все действительно так, почему ты, а не он, мне это говоришь?

«Сейчас будет лучше дать ситуации остыть.».

Обойдя Забини, она возвращается в комнату. Вопреки солнечной погоде на душе собираются тучи.

Гермиона понимает, что ведет себя непрофессионально и грубо, однако почему-то поверить в возможность плодотворного сотрудничества именно с этим человеком оказывается невероятно сложно. За время своей — не столь головокружительной, как многие предсказывали — карьеры ей приходилось работать с хамами, негодяями, твердолобыми консерваторами и даже маглоненавистниками.

«Так неужели я не смогу сохранить хладнокровие лишь оттого, что это Малфой? Возможно, Блейз сказал правду, мы все уже не те, так почему бы…»

Тихий стук прерывает мысли на полуслове. Гермиона ожидает, что это снова Забини с неизменной улыбкой и приглашением к столу. Что ж, в одном она все же оказывается права.

— Грейнджер, — что-то очень похожее на мстительное удовлетворение разливается в груди при виде нерешительно застывшего в дверном проеме бывшего однокурсника, — Блейз зовет к столу.

* * *

С самого утра Драко преследуют сомнения и легкое чувство вины. Он близок к панике, когда в коридоре слышатся голоса.

«Правильно ли мы поступили? Станет ли она помогать, узнав? Станет, Гриффиндор — это диагноз. Но…»

— Готов?

Блейз тоже находится в напряжении, а когда он в таком состоянии, жди еды. Вот и сейчас, не успев появиться в небольшом помещении, объединяющем кухню, столовую и гостиную, он скрывается за дверцей холодильника.

— Если я скажу «да», ты поверишь?

Забини просто качает головой, прекрасно понимая его опасения.

Они болтают не о чем, перекидываются привычными фразами, чтобы расслабиться, но реальность все равно настигает их, обрушиваясь на плечи обвинительным приговором в янтаре ее глаз.

На секунду время замирает, давая возможность подобрать слова, сделать что-то, не допустить катастрофы.

Когда вместо того, чтобы ткнуть их носом в собственную недобросовестность, Грейнджер просто уходит, Драко только больше проникается к ней уважением. В отличие от Блейза, он не спешит вдогонку, понимая, что эту новость нужно переварить, однако прекрасно слышит их диалог из-за не до конца закрытой двери.

Идти в логово к без сомнения разъяренной львице сравнимо с самоубийством, но именно этим он живет последние годы с тех пор, как перестал заливать прошлые неудачи литрами огневиски, доводя мать до слез.

— Грейнджер, — удивление, промелькнувшее на ее лице, стоит многого.

Драко закусывает щеку изнутри, ища повод заговорить и втайне опасаясь, что несмотря на собственные слова, она просто выгонит его вон. Как никогда вовремя он слышит отдаленные звуки приготовления очередного кулинарного шедевра.

— Блейз зовет к столу.

— Ему повезло, что я действительно голодна.

Понимая, что вторую возможность упустить нельзя, Драко останавливает уже успевшую встать с кровати девушку, закрывая дверь за своей спиной.

— Мне кажется, я должен тебе объяснение, — Грейнджер молчит и смотрит прямо в глаза, замерев на середине пути, — и извинение, — вот теперь он завладевает ее вниманием. — Прошу прощения за фарс. Это было мое решение: скрыть свое участие, пока ты не будешь в Риме. Давай будем честными: ты бы не прилетела, знай, что предстоит работать со мной, — он начинает расхаживать по комнате, стараясь совладать с нервами. — А нам очень нужна помощь. Нужна именно ты.

Оказывается это не так уж сложно, быть откровенным. Драко находит глазами собеседницу, не понимая, когда она успевает снова оказаться сидящей на кровати.

— Ты прав, Малфой. Я бы не приехала. Пойми, это слишком, — он возобновляет движение, — ты, я — в одной команде, в одной квартире.

— Давай оставим прошлое в прошлом. Я был мудаком, признаю, — слишком быстро, но он ловит момент, когда уголок ее губ чуть заметно дергается. — Представь, что мы не знакомы. Я просто аврор, с которым тебе предстоит работать.

— И жить, — ее голос звучит тихо, но твердо.

— Да.

«Я совсем забыл, что она ничего не знает. Но сейчас еще не время взваливать на ее плечи подробности дела».»

— В этом есть свои плюсы. Блейз действительно отлично готовит.

Улыбка не удается им обоим, но это уже хоть что-то. Драко направляется к двери.

— Постой, — он оборачивается через плечо, — Сядь, — Грейнджер похлопывает рукой по покрывалу рядом с собой.

«Она ушла из комнаты, едва увидев меня, а теперь готова находиться настолько близко?»

Теперь у него есть возможность лучше рассмотреть ее. Как ни странно, она почти не изменилась. Все та же копна кудрей, лишь немного присобранная. Видимо, чтобы не лезли в глаза. Хрупкая девичья фигура, которую только сильнее подчеркивает свободный белый сарафан, держащийся на широких лентах, завязанных на худых плечах в легкомысленные бантики. Есть такой тип женщин, по которым никогда не определить возраст, и вовсе не из-за многочисленных дорогостоящих косметических чар. Гермиона Грейнджер определенно одна их них. Она напоминает Драко рапиру, с которой в детстве, стараниями Люциуса, он проводил по несколько часов в день: тонкая, гибкая и со стальным стержнем.

Последнее, на что падает его взгляд, пока он медленно приближается, выпадающая из образа серебряная цепочка, держащая что-то увесистое, скрытое высоким вырезом. «Вещь не магловской и не гоблинской работы. Этому украшению не одна сотня лет. Откуда оно может быть у нее?» Конечно, он может ошибаться, но чутье, выработавшееся за время засад и преследований, твердит об обратном.

— Почему ты потребовал моего участия? — обрушивается вопрос, едва он располагается на кровати.

— Я был в Англии, проездом. Невольно подслушал в баре болтовню ваших авроров, по правде сказать, они совершенно не следили за своими языками. Речь шла о какой-то выскочке, которая постоянно лезет в их дело и не дает решить вопрос силой, — вот теперь улыбка выходит вполне естественной. — Я сразу понял, что они о тебе. Кто еще мог бы указывать взрослым амбалам держать палочки в штанах?

— Когда это было?

Грейнджер не удивлена. Скорее всего, она прекрасно знает все, что о ней говорят, и ей плевать. Или нет, но держится «золотая девушка» отлично.

— Еще до звездного дела. После того случая я начал выписывать «Пророк», следил за успехами твоего отдела через знакомых в министерстве, — Драко пожимает плечами. — Сначала мне было просто любопытно, но после первого серьезного прорыва это стало источником ценной информации. Ты и твоя команда много добились: кентавры, оборотни. Вам даже удалось найти подход к великанам. И вот когда я уже думал, что ты достигла всего невозможного. Британское министерство проводит показательный суд и казнь дюжины вампиров.

— Я поэтому здесь? Вы думаете сделать то же самое?

Что-то в выражении ее лица не так. Словно величайшая победа для нее самой не стоит ничего. Вина — вот что плещется в глазах.

— Нет.

Она шумно выдыхает и даже немного расслабляется.

— Однако подозреваю, наш убийца — кровосос-одиночка.

Все же он достаточно хорошо ее знает, чтобы понять — они останутся голодными, если сейчас же не спустятся вниз. Эту жажду новой информации Драко помнит с одиннадцати лет.

— Сейчас мы поужинаем. И только после этого поговорим, — у самой двери он останавливается, приняв решение: — Ты расскажешь, что произошло?

— Не могу обещать.

* * *

Еда великолепная, и хотя своды черепа гудят от сотни вопросов, Гермиона сполна наслаждается пастой и овощным салатом. Блейз с улыбкой ставит перед ней бокал розового вина, и это именно то, что сейчас нужно.

Малфой молчит с тех пор, как они покинули комнату, позволяя Забини вести застольную беседу, за что Гермиона ему благодарна. Понемногу, абстрагировавшись от первого шока и прошлого, она чувствует себя комфортнее. В конце концов, она убедила оборотней выдать Фенрира Сивого. Однако ее боевой настрой чуть прогибается, когда на еще недавно уставленный едой стол ложатся фотографии, заставляющие желудок сжаться.

— Почему фото, а не колдо?

Пальцы судорожно перебирают снимки.

— Картинка четче, и не дрыгается.

Теперь молчит Блейз, словно их роли распределены заранее, хотя, возможно, так и есть.

Драко в скупой, но детальной манере излагает подробности. Вопреки своим подозрениям, Гермиона понимает, что все гораздо хуже, чем ей представлялось. Кровавый шлейф тянется из Нового Орлеана, проходит по территории Испании, Франции, Германии и Польши. Пропадет на пару лет, снова всплывая в России. Далее Украина, Румыния, Сербия и Хорватия. Последняя остановка — Рим, где убийца остается в течение полугода.

— Вы уверены, что он все еще здесь? Не похоже, чтобы он был привязан к ковену. Вампиры-одиночки редкость, но что, если он изгой? Это бы объяснило, почему он бежит.

— Нет. Но мы получили вот это, — плотный пергамент ложится перед Гермионой, а Малфой по памяти переводит: — «Безумный маньяк, убивающий на ваших улицах, не подданный высшей власти. Нашими силами он задержится в столице. Будьте мудры и решительны. В». Значение подписи нам неясно.

— Это местный сир. Вам очень повезло, правители не часто помогают волшебникам. Возможно, замешаны личные счеты, — она внимательнее приглядывается к фотографиям. — Где результаты вскрытий?

Бледная ладонь чуть сдвигает документы, открывая толстую папку. Все отчеты как под копирку. «Женщины, от восемнадцати до сорока. Волшебницы. Обескровлены. Высокий уровень эстрогенов, окситоцина, эндорфина и пролактина.»

— Наш вампир сладкоежка. Незадолго до смерти они были сильно возбуждены, возможно, вступали в интимную связь.

— Он их трахал?!

Блейз, подавившись, выплевывает вино в раковину.

— Либо специально выбирал по запаху. Но твоя версия правдоподобнее.

Гермиона просматривает еще несколько бумаг, но не видит особых отличий. «Внешний типаж абсолютно различный: возраст, раса, цвет волос и глаз, рост. Критерий выбора в чем-то другом.»

— Что еще есть на жертв?

— Они все были на тематических вечеринках. Вампирских, — Драко уверенно протягивает руку, извлекая из-под фотографий синюю папку. — Есть несколько свидетелей, которые утверждают, что приходили они с одним мужчиной, а уходили с другим. «Соперничество? Месть?»

— Кое-что не сходится. Он убивает слишком показательно, театрально. Тела находят вовсе не там, где происходит убийство, — Гермиона берет пару фото в надежде на догадку. — Можно было бы предположить повреждение рассудка, но тогда он бы убивал как животное: оторванные конечности, разорванная глотка…

Впав в рабочий транс, она совсем забывает, что рядом не Гарри, привычный к ее манере рассуждать вслух. В глазах Блейза застывает выражение ужаса пополам с восхищением. Малфой усмехается, жестом прося ее продолжать.

— Я не вижу смысла. Вампиры никогда не действуют импульсивно. В чем цель?

Рука сама натыкается на еще одну папку. Внутри листы с печатным текстом.

— Что это?

— Развлекательная головоломка, — сквозь зубы рычит Драко. — И, возможно, мотив. Но, Мордред, мы ничего не можем понять. У каждой жертвы было по странице. Они из разных книг и глав. Ни разу не повторяются, и на первый взгляд абсолютно бессмысленны.

— Это из тех романов? — он кивает. — Мне нужно все прочитать. Ты, скорее всего, прав. Если он так заморочился, это важно.

Гермиона еще раз окидывает взглядом стол. «Сомнений в том, что это именно вампир нет, но…»

— Почему вы уверены, что это мужчина?

— Свидетели. Последний, с кем видели жертв, высокий мужчина с русыми волосами. У нас есть несколько воспоминаний, но наш начальник-козел думает, что дело тупиковое. Мы ищем омут другими путями.

Остается последний вопрос.

— Почему самолет? И почему я живу здесь?

— Это удар в самое сердце, mio caro⁽²⁾. Мое гнездышко намного лучше второсортных отелей.

Блейз притворно надувает щеки, стараясь не рассмеяться.

— В чем-то он прав, но это не главная причина, — не глядя Малфой тыкает длинным пальцем в смуглую щеку, заставляя напарника выпустить воздух. — Твое имя все еще на слуху после уничтожения того ковена. И не так сложно сложить одно с другим. Общественность сойдет с ума, узнав, что ты здесь одновременно с волной странных убийств. Да и до самого кровососа могла бы дойти информация.

— Это тоже твоя идея? — в ее глазах плещет неуемное любопытство.

— Да.

Она видит свое отражение в серых глазах, и почему-то кончик языка покалывает от желания сказать: «Спасибо». Или это вино.

Его ответ фоном всплывает в голове, когда Гермиона засыпает. «Да» — так просто и бесхитростно.

«Он не просто предложил именно мою кандидатуру для сотрудничества, а настоял на этом и продумал все возможные варианты развития событий, поселив в одном доме с собой, для моей же безопасности. Это совсем не в стиле гадкого мальчишки времен Хогвартса. Кем же ты стал, Драко Малфой?»

* * *

Утро всегда было для Блейза самой ненавистной частью дня. Еще в школе он предпочитал пропускать завтрак в угоду лишнему времени в постели.

Сейчас, будучи взрослым и почти серьезным аврором, о старых привычках пришлось позабыть, найдя другой способ борьбы с утренней ворчливостью. Кофе. Крепкий и ароматный, с небольшим количеством сливок, напоминающий по цвету его темную кожу. Именно такой готовят в кофейне за углом, куда как на дежурство он наведывается каждый день.

С привычного пути его сбивает шелест бумаг за плотно закрытой дверью кухни. Вариантов немного, а Блейз точно знает, что Драко в это время уходит на пробежку.

— Надеюсь, утро было добрым?

Гермиона вздрагивает от звука его голоса, но быстро берет себя в руки.

— Если ты о том, видела ли я Малфоя, то да. Утро сжалилось надо мной и не допустило этой встречи.

Бумаги, до этого в управляемом хаосе перемещающиеся в воздухе, опускаются на столешницу аккуратными стопками.

— Все еще злишься на нас?

В принципе он привык к женскому огорчению его обманом, но несколько по другому поводу.

— Нет. Но отсутствие кофеина в организме всегда сказывается на моем характере не лучшим образом, — она встает со стула, наконец-то поворачиваясь к нему лицом. — Почему на твоей великолепной кухне нет кофе?

— Потому что при всех талантах я так и не смог научиться его варить. Но, — Блейз выдерживает театральную паузу, — за углом есть чудная кофейня, и я с радостью покажу ее тебе.

— Сейчас я бы согласилась даже на компанию Амбридж. — Гермиона вытягивает из-под стула плетеные сандалии, быстрым движением застегивая ремешки на щиколотках.

— Ты бьешь в самое сердце, chit⁽³⁾.

Он прижимает к груди обе руки, замечая, что смог добиться хоть и робкой, но искренней улыбки. Однако предложенный локоть все же проигнорирован.

Свежий утренний ветер играет с волосами Гермионы, то и дело бросая упругие пружинки ей в лицо. Уставая бороться, она, используя Блейза как ширму, собирает их в высокий пучок, закрепляя палочкой. Ему же ничего не остается, как любоваться на сосредоточенное выражение ее лица.

Оказывается, ее щеки и плечи покрыты россыпью мелких веснушек, а на правой скуле притаилась милая родинка. Гермиона кажется ему невероятно маленькой и беззащитной, словно ребенок, случайно получивший интеллект взрослого. Особенно, когда, заглядевшись на пролетающую мимо бабочку, она едва не падает, споткнувшись о камень тротуара. Блейз легко подхватывает ее за талию, возвращая в вертикальное положение.

— И как ты выживала без меня?

Гермиона смеется, открыто и мелодично.

— Благодарю вас, сэр. Это невероятная честь — оказаться под вашей защитой.

Она делает наигранный реверанс, прожигая его насквозь своим взглядом.

И вот из разряда бывшей однокурсницы и коллеги-напарницы Гермиона Грейнджер перемещается в категорию привлекательной девушки. Открытие настолько ошеломляет Блейза, что посещение кофейни и обратная дорога проходят как во сне. Только переступая порог кухни, он приходит в себя под мрачным взглядом.

— Наконец-то, я уже думал, ты решил похитить нашего консультанта, — Драко собран и серьезен. — Доброе утро, Грейнджер!

«Ну, конечно, во всем виноват лишь я. А на мисс я-незаменимый-специалист он будет расточать свое очарование.»

Хотя говорить так о глазах, сменивших цвет с холодного грозового на теплый пасмурный, может только тот, кто хорошо знает их обладателя.

— Я так понимаю, это твоя работа? — кивает Малфой на стол.

— Да. Только я не закончила.

Гермиона тянется к палочке, но рука замирает на полпути. Оставляя древко в волосах, она произносит сложный каскад заклинаний, заставляя бумаги взмыть в воздух.

Блейз зачарованно смотрит, как изящные пальчики словно перебирают невидимые струны, превращая стену гостиной в лоскутное полотно из отчетов и улик.

— Невероятно.

Оправданное восхищение вырывается само собой, но засмотревшись на последнее фото, как подстреленная птица парящее на свое место, Блейз не замечает, как пошатывается Гермиона. Однако всегда начеку доблестный аврор Малфой, который подает ей руку, помогая сесть на диван.

— Во сколько ты встала?

Мысленно Блейз дает себе подзатыльник за то, что сам не догадался это спросить.

— Около пяти.

Голос звучит не твердо, но он делает вывод, что обморок ей не грозит.

— Мы могли сделать это вручную, — Драко качает головой, — или вдвоем.

— Ты владеешь данной техникой? — удивление в голосе Гермионы заставляет что-то неприятное скрестись внутри.

— Не в совершенстве, но хватило бы, чтобы ты избежала истощения.

— Так было быстрее, — Гермиона, не вставая, поворачивается к своему творению. — Вот там, ближе к окну, жертвы схожие больше, чем остальные. Они же самые первые. Все — студентки Американской академии высшей магии. Вторая группа крови, предположительно, вегетарианки. Первая найдена на кладбище Лафайет, после панихиды по Сильвии Монтгомери. Не исключено, что все они были знакомы.

— Да, мы тоже обратили на это внимание. Эти жертвы не кажутся случайными.

От посещения Америки у Блейза не самые лучшие впечатления, хотя бары Нового Орлеана пришлись ему по вкусу.

— Но это тупик. Сильвия середнячковая студентка-затворница, писала низкопробные вампирские романы, где кровососы не чудовища, а тонкие ранимые души. Умерла прозаично, попав под машину, как магла.

— У вас есть ее рукописи?

Глаза Гермионы загораются, словно кто-то щелкнул выключателем в черепной коробке.

— В отделе. Его сиятельство⁽⁴⁾ приказал сдать их вместе с отчетами о командировке. Поверь, они не стоят твоего внимания. Сопливое чтиво для помешанных.

— И все же я хочу их увидеть, — говорит она твердо и решительно, несмотря на все еще заметную слабость. — Ответ как правило всегда в начале.

* * *

Гермиона открывает глаза и сладко потягивается, по-кошачьи урча. Солнце робко заглядывает в окна, добавляя интерьеру розовых красок. Ей полюбилась эта маленькая уютная спальня и тепло Италии, несмотря на причину пребывания в этом красивом месте.

Хотя величественность Рима Гермионе так и не удается оценить. Уже на третий день у трио устанавливается своеобразный график. Пока Малфой бегает, Блейз заботится о наличии кофе. Если она успевает встать, то присоединяется к нему в утренней прогулке. Если нет, стаканчик с горячим ароматным напитком ждет ее на кухне.

После непривычно плотного завтрака Блейз отправляется в офис, а Малфой «в поля». Как они сами это аргументируют: «Каждому по заслугам». И Гермиона в чем-то согласна с ними, хотя и не спешит делиться своими умозаключениями вслух.

Блейз обаятельный и общительный настолько, что даже она сама уже перестает обращать внимание на то и дело вторгающиеся в личное пространство руки. Он гораздо терпеливее, лучше ориентируется в бюрократических нюансах.

Драко напротив — слишком серьезен и требователен, даже для аврора. А Гермионе есть с кем сравнивать. Он не упускает ни одной детали, находя, казалось бы, несущественные зацепки. Ей по душе тщательность и педантичность. Но его появление в министерстве чаще всего заканчивается дисциплинарным взысканием, так как он не может сдержаться и не назвать вещи своими именами.

Как правило, кто-то из них приносит обед. Но с момента получения рукописи никто не приносит новостей. Расследование встало. И дальнейшая его судьба ложится грузом на ее плечи. А Гермиона все еще блуждает во тьме, надеясь на озарение. Книга погибшей девушки действительно наивная чушь, но в ней есть крупицы того, чего там быть не должно. Правды. Ценной и невероятно личной информации о вампирском сообществе. Что, в общем-то, не редкость. Та же Энн Райс не стеснялась использовать в своих произведениях правдивые факты пополам с вкусно поданной ложью. Уличить эту фантастически ловкую ведьму в связи с вампиром так и не смогли. Но Гермиона точно знала, кто стоял за спиной талантливой писательницы. Может ли быть, что и Сильвия была любовницей вампира? Но тогда как получилось, что она умерла? И причастны ли к этому остальные орлеанки, или они просто попали под горячую руку? Вопросы множатся, а ответы находятся крайне редко.

Гермионе удается установить закономерность в вырванных страницах, но она очень зыбкая и опирается скорее на интуицию и догадки, чем на твердую почву аргументов.

Ускользающая мысль раздражающе щекочет разум во время того, как Гермиона принимает душ и спускается вниз. Блейза нет. Посмотрев на часы, она понимает, что, скорее всего, он уже ушел. Дверь за спиной резко распахивается, и она оборачивается, прижимая руку к груди, чтобы успокоить зачастившее сердце.

— Прости, не хотел тебя пугать.

Драко, видимо, возвращается с пробежки. Футболка мокрая на груди, и пряди влажных волос прилипают к щекам.

— Блейза вызвали в Аврорат. Дай мне пару минут. Я переоденусь и составлю тебе компанию.

Невольно засмотревшись на его руки с выступающими венами, Гермиона не сразу понимает, что он говорит.

— Компанию? — даже себе она кажется смешной.

— Кофе, Грейнджер. Ты ведь всегда пьешь его по утрам.

Ее пристрастие видится ему забавным, Гермиона замечает это еще в первые дни. Вот и сейчас уголки его губ приподнимаются, а вокруг глаз образуются мелкие морщинки.

Просто кивнув, она старается молча принять факт того, что пойдет на прогулку с Малфоем. Хотя она уже вполне комфортно чувствует себя в его присутствии, иногда все же ловит себя на сюрреалистичности происходящего.

Он возвращается гораздо быстрее, чем она ожидает. С волос падают тяжелые капли, оставляя влажные пятна на белоснежной футболке, но, кажется, самого Малфоя это совсем не волнует. С самого приезда она замечает, как сильно изменилось его отношение ко всему магловскому. Одежда, хотя по-прежнему безумно дорогая, определенно немагического происхождения. Еда на вынос пестрит логотипами магловских ресторанов. И он умеет водить машину, хотя Гермиона и делает вывод лишь по наличию ключей.

— Почему ты не высушишь их заклинанием?

Ей кажется странным не использовать преимущества, данные магией.

— Они же все равно рано или поздно высохнут, — она приподнимает одну бровь. — Ну, хорошо. Только если ты кому-нибудь расскажешь, мой призрак будет преследовать тебя до конца дней. Закрой глаза.

Гермиона слышит, как он произносит заклинание, после чего следует легкое шипение от действия чар.

— Открывай.

Несколько секунд у нее получается сохранять серьезное выражение лица, но в конце концов она заливается безудержным смехом. Вид до невозможности серьезного Малфоя, похожего на стильное огородное пугало с соломенными волосами, не смог бы оставить равнодушным никого.

— Будем считать, мы в расчете за все мои подколы по поводу твоей прически.

Он не злится, только пытается пригладить непослушный стог руками.

— Постой, позволь мне, — Гермиона точно знает, что требуется для приручения волос. — Дело в том, что высушивающее заклятие слишком быстро испаряет влагу.

Она использует заклинание, которым превращает свою копну в послушные локоны. Платиновые пряди мягко ложатся, приобретая обычные блеск и шелковистость, как если бы она не помешала им своим вопросом.

— Готово. Можем идти.

Сначала ей кажется странным, что он просто следует, не попытавшись удостовериться в том, что ей удалось вернуть все в норму. Но она успевает заметить, как Малфой ненадолго притормаживает у зеркала в прихожей.

— Когда вы изучали тексты, что вам удалось понять? — спрашивает Гермиона, когда они выходят на улицу.

— Первые похожи на признание, в основном о любви, потере и скорби. И те книги более современные, чем использованные после. Хотя иногда он возвращается к ним. В России, например, снова использовал ту книгу про вампира-рокера.

— У меня есть теория, но мы не сможем ее подкрепить, — больше всего она боится ошибиться. — Та девушка, Сильвия, я уверена, была «спутницей». Она знала слишком много для случайного человека. Возможно, она захотела порвать со своим любовником, и он убил ее.

— Спутницей? — Драко немного притормаживает у двери кофейни.

— Не переживай, маглы подумают, что мы обсуждаем сериал или игру, — Гермиона решительно шагает внутрь, занимая место в очереди. — Вкусовые пристрастия вампиров — не только группа крови. Влиять может что угодно: диета донора, раса, гормональный состав. Но бывают случаи, когда на гастрономическое желание накладывается эмоциональное притяжение. В этом случае, если донор испытывает взаимные чувства, они образуют союз, схожий с заключением брака.

— Ты хочешь сказать, что вампиры способны любить?

Подходит их очередь.

— Романо⁽⁵⁾.

Гермиона немного морщится, боясь даже представить вкус напитка.

— Капучино со специями.

Они продвигаются к стойке ожидания.

— И да, и нет. Их чувства обострены и доведены до крайности. Любовь вампира животная и бескомпромиссная. Они преданы своей паре, даже не питаются другими людьми. Но требуют такой же преданности взамен. Не все люди на это способны.

— А что может дать человеку кровосос? Обращение? — Малфой кажется действительно заинтересованным.

— Нет. Секреции в слюне вампира имеют множество полезных свойств. «Спутники» как правило никогда не болеют, живут значительно дольше, нередко сохраняют молодость и привлекательность долгие годы. Но в итоге они все равно умирают.

Гермиона забирает стакан со стойки, подергивая носом от невозмутимого вида Драко, чуть ли не залпом опрокидывающего свой напиток.

— Вопреки расхожему мнению, обращения происходят гораздо реже, чем все думают. И обращают чаще всего сильных волшебников.

— Почему?

Его бумажный стаканчик отправляется в урну, тогда как Гермиона еще не успевает сделать и глотка.

— Есть мнение, что хотя привычная нам магия в крови обратившегося умирает, у таких вампиров появляются уникальный дар. Но подтверждений этому я не видела. Ковен Нуаллан⁽⁶⁾ состоял полностью из рожденных вампирами.

— Эти твари способны к размножению? — и без того бледная кожа Малфоя сливается по цвету с волосами.

— Да, но это еще большая редкость. В общем-то, вампирам нет надобности плодиться. Технически они бессмертны. Если не прогневают кого-то более сильного.

Перед глазами снова встают лица двенадцати существ, которых ей пришлось обречь на смерть.

— Все еще не хочешь говорить об этом?

Она качает головой. Порой его внимательность к деталям смущает.

— Тогда ответь вот на какой вопрос: почему Блейза ты зовешь по имени, а я до сих пор Малфой?

«Десять очков Слизерину, за ловкий перевод темы.»

— Ты тоже зовешь меня по фамилии.

Гермиона против воли улыбается, чувствуя, как воспоминания блекнут.

— Спишем это на старые привычки, Гермиона, — он растягивает гласные как делал в школе, но сейчас это кажется не раздражающим, а забавным. — Давай попробуй сказать это. Мое имя не укусит тебя за язык.

— Я и не боюсь этого, Драко, — она подражает его манере речи, ловя изумленное выражение лица в ответ.

«Неужели думал, что я не смогу?»

* * *

Блейз появляется только под вечер, не имея сил даже на привычную болтливость. С размаху падая на диван, он лежит минут пять, просто пыхтя в подушку.

— Уфмя фафаст фифофоти.

Его лицо все еще наполовину в подушке.

— Освободи рот и скажи нормально, — Гермиона успевает раньше Драко, который бы точно не стал выбирать выражения.

— У меня для вас три новости. Отличная, хорошая и прескверная. С какой начать? — Блейз лишь переворачивается, смотря на них снизу вверх покрасневшими глазами.

— Начни с той, которая объяснит твое состояние.

Не дожидаясь, она направляется в кухонную зону, где хранятся зелья.

— Я искал нюхлера. Эта скотина притворялась утконосом и обворовывала маглов в зоопарке. Вот ты знала, что они способны буквально через щель в четверть дюйма просочиться?

Новоиспеченный магозоолог с благодарностью принимает стакан с восстанавливающим зельем.

— Знала, и ты бы знал, если бы не строил на четвертом курсе глазки Дафне Гринграсс, а слушал учителя.

«И хотя меня самой не было на том уроке, тему я изучила самостоятельно.»

— Десять очков Гриффиндору за внимательность.

Она не видит лица Драко, но по голосу понимает, что он улыбается.

— Что с новостями?

— Во-первых, в выходные в Колизее закрытая вечеринка, угадайте в каком стиле? Правильно, в том, после которого найдут еще один труп. У нас есть билеты… — Блейз медлит.

— И нет представления, кого искать, — продолжает за него Драко.

— И вот в этом другая новость. Завтра у нас будет омут, — тяжелый вздох, — но независимо от результатов через два месяца дело будет закрыто. Министр не хочет, чтобы что-то помешало ему переизбраться.

А вот и гром среди ясного неба.

* * *

Драко встает в привычное время, но совершенно невыспавшийся, после тревожного сна. Ему снится девочка. «Кажется, мы играли вместе в детстве. Почему она вспомнилась именно сегодня?»

Едва выйдя из комнаты, он замечает включенный свет. «Неужели Блейз так и не ложился?» Но предположение оказывается неверным. Как только дверь открывается, его встречает усталый взгляд карих глаз сидящей на диване Гермионы. А на ее коленях покоится голова крепко спящего мулата. Драко мысленно делает пометку о том, что стоит поговорить с другом насчет слишком тесных контактов с коллегами. «Не хватало еще проблем с британским министерством.»

— Ты ложилась? — Драко говорит тихо, несмотря на то, что хочется крикнуть во все горло, чтобы незадачливый донжуан проснулся, убрав свою тушку подальше от Грейнджер.

— Пыталась, — она палочкой поворачивает висящие в воздухе листы к нему. — Вот посмотри.

Перед ним все те же страницы, только теперь в углу каждой находится маленький цветной квадратик.

— Объяснишь?

Гермиона зевает, прикрывая ладонью рот.

— Прости, я уже мало что соображаю.

Повинуясь ее магии, улики группируются по цвету.

— Желтые — в основном из Орлеана и несколько испанских. Синие — говорят о превосходстве вампиров над смертными. Зеленые — правдивые факты об их виде. Красные — те, что противоречат и не вяжутся с нашей теорией.

— У нас есть теория? — «Вчера вечером была лишь догадка.»

— Демонстрация ненадежности и хрупкости смертных спутников.

В этом есть смысл, но, как и сказала Гермиона, есть и пара неувязок.

— Я займусь вот этим, а тебе нужно поспать. Выглядишь действительно ненадежной и хрупкой.

Драко всерьез беспокоит ее самоотдача. Он, конечно, подозревает, что работе она будет посвящать себя так же, как и учебе, но на деле это переходит рамки нормы.

Аккуратно, даже не потревожив Блейза, Гермиона встает и медленно идет к двери.

— Не смотрите воспоминания без меня.

Хочется налить ей стакан теплого молока и подоткнуть одеяло, настолько она выглядит нуждающейся в заботе.

* * *

Они в самом центре вечеринки. Люди и, скорее всего, не только они, танцуют, выпивают, уединяются за полупрозрачными занавесками. Взгляд свидетеля направлен к барной стойке, у которой в одиночестве стоит будущая жертва. Девушка одета в броское платье, украшенное бисером и пайетками. Она ищет кого-то в толпе, но предполагаемый убийца находит ее быстрее.

Вампир чуть выше среднего, хорошо сложен и одет. Вьющиеся темно-русые волосы, стянуты кожаным шнурком. Яркие губы кривятся в улыбке, когда жертва, по-видимому, отказывает в знакомстве. Но стоит их глазам встретиться — в дело вступает самобытная магия. Уже спустя пару минут она льнет к нему всем телом, отчаянно целуя.

Два следующих воспоминания похожи на это как извращенные отражения. Меняется только место действия и главная героиня. Третья девушка сопротивляется чуть дольше, но все равно уходит на встречу со смертью.

— Вот так просто? Как они еще не перебили нас всех? — Блейз мечется по кухне, то хватаясь за графин с водой, то за собственную голову.

— Мы — источник пищи. К тому же, им это попросту не интересно, — Гермиона садится на диван. — Во втором воспоминании свидетель смог увидеть и первого сопровождающего. Я уверена, что он вампир.

— Думаешь, дело действительно не в самих девушках? Он охотится за посвященными в тайну?

— Если предположить, что на те вечеринки они приходили с вампирами, и именно это единственный критерий, — Гермиона понимает, что, возможно, это и есть то самое. — Среди вампиров есть группа консерваторов, они считают людей пригодными лишь для насыщения и порицают эмоциональную связь с «невечными».

— Он может быть из них?

— Нет. По всем признакам он слишком молод для осознанного следования этим догмам. Но предательство Сильвии могло навести его на схожие мысли. Что, если он всего лишь пытается показать тщетность отношений со смертными? Мы предаем, болеем, умираем.

— Он очень убедителен.

Краем глаза Гермиона замечает, как Блейз окидывает взглядом стену.

— Не для собратьев. Он бежит. И вряд ли от людей. Что-то не сходится. Мы упускаем важную деталь.

— Почему ты не расскажешь нам все полностью?

Она поднимает палочку, но останавливает руку после вопроса Драко.

— Иногда знать слишком много опасно, — пальцы в задумчивости сжимают подушку. — И это как раз такой случай.

— А для тебя не опасно владеть этой информацией?

Его беспокойство приятно.

— Я уже оплатила свою цену.

Рука сама находит медальон под тканью футболки.

«И не хочу того же вам.»

— Нам нужно привлечь его внимание. Заставить выбрать нашу жертву, — Блейз наконец-то приходит в норму, сосредотачиваясь на сути.

— Вы хотите сказать, что подвергнете опасности какую-то девушку?

Для Гермионы это немыслимо. Упусти они ситуацию хоть на секунду — все может закончиться плачевно.

— Мы с Драко, конечно, красавчики, но вряд ли он клюнет на кого-то из нас. А искать его в толпе все равно что иголку в стоге сена, — тянет Блейз поучающим тоном, объясняющим очевидное.

— Вы не будете рисковать ничьей жизнью, — Гермиона непреклонна и решительна. — Я буду вашей приманкой.

— Исключено. Мы гарантировали твою безопасность, — Драко не менее тверд в своем решении.

— Я могу противостоять его чарам. Знаю, куда и каким заклятием бить. Другая девушка станет еще одной невинной жертвой.

— Так расскажи все нам, мы не допустим ее смерти.

Она понимает его мотивы, но ее собственные важнее.

— Я научу вас. Но приманкой буду я.

Малфой громко фыркает и отворачивается.

— Драко, соглашаясь на это дело, я знала, с чем столкнусь. Ты хотел работать именно со мной. А это значит принимать мой выбор.

— А я все гадал, когда ты начнешь командовать, — он ударяет ладонями по столу, но все еще не оборачивается. — А если ты погибнешь? Если что-то пойдет не так? Мне потом объяснять Поттеру, что это было твое решение?

Обернувшись, он как лезвием проходится по Гермионе взглядом.

— Остыньте оба, — Блейз встревает как никогда вовремя. — Драко, ты прав, но и Гермиона тоже. Она действительно подходит лучше любой другой кандидатуры.

— Спасибо.

— Я не закончил. Ты используешь все защитные чары, которые знаешь. Наденешь отслеживающий артефакт. И…

— Блейз, я поняла.

Но молчание Драко ее все еще напрягает.

— Драко, я буду осторожна. И со мной будете вы. Оба.

— Что ты задумала? — он все еще зол, но готов слушать.

* * *

Кажется, что время до дня икс одновременно мчится со скоростью трансгрессии и тянется как лекции профессора Бинса. Впервые Гермиона встречает таких внимательных и способных учеников. Драко и Блейз выкладываются на полную, оттачивая те немногие заклятия, что способны помочь им в этом бою, и изучая небольшое количество новых, созданных специально для неживого противника. Впрочем, весь их арсенал — это лишь сдерживающие чары. Уничтожить вампира может лишь адское пламя. Пугающий факт, указывающий на сходство с крестражами.

Сама же «приманка» шлифует и оттачивает план, попутно смахивая пыль с залежавшихся навыков флирта. Конечно, она ходила на свидания время от времени, но это в большинстве случаев не была не ее инициатива и редко продолжалось дольше недели. Нет, Гермиона вовсе не жалеет о своем выборе, но допускает мысль, что нужно было постараться найти баланс между работой и личной жизнью. Сейчас же ей приходится признавать, что она может найти общий язык с кем угодно, даже с престарелым гоблином, но меньше чем за неделю превратить себя в воплощение женственности и соблазна, задача намного сложнее.

В последний день перед вечеринкой они ужинают в полной тишине. Блейз сегодня превосходит самого себя, видимо, пытаясь успокоить нервы приготовлением пищи. Нежная лазанья, салат с ростбифом и тирамису на десерт. Говорят, перед смертью не надышаться, но ведь можно хотя бы наесться.

— Спасибо, все было очень вкусно.

Гермиона медленно кладет приборы в тарелку, старательно оттягивая момент.

«Драко не понравится план, я уверена.»

— Раз нам придется обходиться без еды весь завтрашний день, я решил нужно себя побаловать, — Блейз гладит себя по животу, улыбаясь как сытый кот. — Кстати, ты так и не объяснила, зачем этот пост.

«Три, два, поехали.» На опустевший стол опускаются две темные ампулы.

— После приема вам будет нельзя питаться ничем, кроме крови, около сорока восьми часов, иначе зелье прекратит свое действие. — Невероятная удача, что она не только сохранила эти склянки, но и взяла с собой. — Оно действует очень медленно. Зенит как раз придется на момент вечеринки, так что вы сможете даже выпустить клыки.

— Зачем? — всего одно слово и тонна оправданных подозрений. — Я понимаю, для чего нам быть похожими на кровососов, но зачем нам кого-то кусать?

— На вечеринке будет множество девушек. Из всех пришедших с вампирами он должен выбрать именно меня. А значит, мне нужно стать самым лакомым блюдом во всем зале. Вам придется пустить мне кровь.

Серые глаза угрожающе темнеют, но Гермиона еще не закончила.

Предчувствие не обмануло — Драко недоволен. План слишком рискованный, со многими переменными, и базируется на догадках. Но это лучший вариант из возможных. И даже Малфой нехотя это признает. Он скрипит зубами, кусает губы, но в итоге выплевывает «согласен», уходя проветриться.

— Драко просто помешан на контроле, ему не нравится полагаться на удачу.

Блейз садится рядом, протягивая кружку теплого чая.

— Он не единственный, кто чувствует себя не в своей тарелке.

Гермиона с благодарностью кивает, вдыхая травяной аромат напитка.

— А что беспокоит тебя?

Она морщит нос, пытаясь показать, что это не так уж важно.

— Давай, расскажи все другу Блейзу.

В этот раз она не спорит с этим определением. Конечно, до ее отношений с Гарри и Роном далеко, но определенный рубеж они все же переступили.

— Я не очень хорошая актриса, — Гермиона делает глоток, наслаждаясь вкусом.

«Наверное, зря я пренебрегала чайной коллекцией.»

— Изобразить кого-то похожего на Лаванду Браун мне будет сложно.

Она смотрит в чашку, и поэтому теплое касание к виску становится неожиданным.

— Ты слишком много думаешь, — он ловко заводит упавшую на лицо прядь за ухо. — Не нужно кого-то изображать. Будь собой, — его пальцы все еще у мочки ее уха. — Расслабься и плыви по течению, — Теплое дыхание касается ее скулы. — Я помогу тебе.

— Что…

Фраза обрывается не начавшись, когда мягкие губы касаются ее щеки, а после замирают, захватывая в плен ее собственные.

Поцелуй сдержанный, нежный, и почему-то совсем не кажется неожиданным. Словно она знала, что так будет, более того ждала этого.

Гермиона чувствует, как Блейз зарывается пальцами в ее волосы на затылке, но вместо того, чтобы углубить поцелуй, снова перемещается туда, откуда начал, завершая ласку воздушным касанием.

— Твой чай остынет, — он аккуратно выпутывает руку, щелкая пальцем по кончику носа. — Пей.

— Почему?

В этот раз Гермиона останавливается сама, понимая глупость вопроса. Однако Блейз все же отвечает.

— Хотел сделать это, пока еще чувствую себя человеком.

* * *

Конечно же, он врет. Но не говорить же, глядя в эти огромные, как у олененка, глаза, что она ему нравится. По крайней мере, не перед тем, что им предстоит завтра. Блейз искренне надеялся, что еще успеет объясниться с Гермионой.

Едва дверь гостиной закрывается за его спиной, он напарывается на стальной взгляд друга. «Как много он видел и слышал?»

— Блейз, — «Тон серьезный, но не злой, хороший признак.» — Нет.

— О чем ты?

«Вот знаю же, что с ним этот номер не пройдет, зачем только пытаюсь?»

— О Грейнджер. Она не похожа на твоих обычных подружек. Не лезь ей в душу.

«Слишком гладко стелешь.»

— Я ничего не делал.

«Ну, или почти ничего.»

— Блейз, я слишком давно знаю тебя. Выбери кого-то другого.

«Малфой, оберегающий честь Грейнджер. Мир сошел с ума.»

— Она уже большая девочка и в состоянии сама решить, что для нее лучше, — видя, как заходили желваки на скулах у драко, Блейз решает сказать хотя бы часть правды. — Гермиона нравится мне. Не как прочие девушки. Она умная, милая и настоящая.

— Именно поэтому я и прошу тебя оставить ее в покое. Она здесь временно, не забывай.

— Я не забуду. А ты сам об этом помнишь?

Блейз, конечно, не так хорош, как Драко, когда дело касается мелочей. Но вот след ревности берет как породистая борзая.

— К чему ты клонишь? — озадаченное лицо друга выглядит забавно.

— Она здесь не навсегда. Если тебе не безразлична Гермиона, я отойду в сторону, Драко.

«В конце концов, не так часто кто-то пробивает твой панцирь снобизма.»

— Грейнджер для меня просто коллега, не больше.

«Именно поэтому ты такой многословный.»

— Это тебе вечно нужно тащить кого-то в постель. Захотел исков еще и из Британии? Остановись, пока не поздно.

— Будем считать, что я тебя услышал и поверил. Идем спать, у нас впереди сложная ночь.

* * *

Когда-то Гермионе пришлось самой пройти через муки ложного обращения. Тогда зелье было экспериментальным, и весь процесс занимал больше двадцати часов, во время которых тело ломало и выворачивало, как под действием неисправного порт-ключа, а по пищеводу медленно продвигался точильный камень. Удовольствие, конечно, не уровня Круциатуса Беллатрисы, но тоже довольно сомнительное.

Позже время действия удалось снизить, подавив даже некоторые неприятные симптомы, но все равно первые шесть часов были филиалом ада.

Поэтому Гермиона очень удивляется, обнаруживая утром на кухне кофе. Любимый напиток ласкает ароматом пряностей, оставляя сладковатое послевкусие звездочек бадьяна. «Нужно будет поблагодарить Блейза.»

Прогулка мимо закрытых дверей спален ничего не дает. Внутри тишина. Хотя вскоре они захотят есть. Конечно, дикий, подчиняющий себе голод, как настоящим обращенным, им не грозит. Но будут ощущения, схожие с месяцем на одной лишь воде.

Накладывая сигнальные чары, она старательно пытается придумать способ накормить напарников, не слишком сильно испугав. Вкус, насколько она помнила, не такой уж мерзкий, ее больше мутило от осознания природы субстанции.

Дверь первой комнаты открывается только после обеда, вторая часом позже. Гермиона надеется, что обостренное обоняние приведет их к двум высоким непрозрачным стаканам на барной стойке. Через дверь своей спальни она слышит, как парни негромко переговариваются. У них есть время до семи часов, чтобы освоиться в нынешних ипостасях, и только после она спустится вниз.

* * *

Мир вокруг выглядит, звучит и пахнет иначе. Оказывается, египетский хлопок постельного белья вовсе не такой идеально гладкий и мягкий, как Драко думал. Прямо над его головой кто-то ходит, напоминая небольшого зверька в стене. В воздухе разливается теплый аромат, от которого чешутся десны.

Медленно он встает, следуя за запахом. Коридор погружен в полутьму, тем не менее удается различать даже мельчайшие детали.

«Неужели чувства кровососов еще сильнее? Как они выдерживают шумные сборища? И как это вынести нам? Жаль, что не было возможности потренироваться.»

На столе стаканы, и именно к ним ведет его обоняние. Вкус и консистенция странные — словно томатный сок со ржавыми гвоздями. Запоздало он понимает, что это. Спазм сжимает желудок, но Драко удается удержать выпитое в себе. Приходится принять как данность, что на некоторое время это единственное, что он сможет проглотить.

Блейз выглядит помятым и бледным, наверное, как и он сам, но глянуть на себя в зеркало Драко не успел. Накинувшись на стакан, мулат застывает через несколько глотков и сгибается над раковиной.

— Пересиль себя. Если тебя вырвет на вечеринке, это будет фиаско. Да и Гермиона расстроится, что невкусная, — не удерживается от подкола Драко, хотя у самого бегут мурашки при мысли о том, чтобы прокусить ее шею.

— А ты, смотрю, вполне смирился с этой мыслью, — огрызается Блейз, стирая кровавые потеки с подбородка. — Магия осталась?

Драко взмахивает палочкой, выпуская огонек «Люмоса» под потолок.

— Как она и говорила.

«Снейп бы мог гордиться своей ученицей.»

* * *

Они ждут ее у двери, одетые в классические костюмы и рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами, похожие на воплощения дня и ночи. Гермиона знает, чего ждать, но все равно на мгновение застывает. Зелье превратило их в идеальные версии самих себя. И без того аристократически бледная кожа Драко стала фарфоровой, скулы проступили еще четче, а тонкие губы приобрели яркий окрас. Со смуглостью Блейза зелье обошлось не так кардинально, однако лишило его всех теплых оттенков, превратив в ожившую статую из черного мрамора.

«Наверное, именно такими простые смертные представляют вампиров. Что ж, могу понять, что именно их привлекает.»

— Выглядишь великолепно. Ты похожа… — первым отмирает Блейз, проходя по ней внимательным взглядом.

Гермиона действительно долго обдумывала и воплощала этот образ. Вопреки увиденному в омуте ей не хотелось выглядеть как «ночная бабочка». Ставку она решила сделать на другое.

— На Сильвию Монтгомери, — заканчивает Драко фразу за друга. — Думаешь, это разумно?

— Да. Их отношения закончились недавно, что играет нам на руку. Он будет растерян и дезориентирован. Хорошая память может сыграть плохую службу владельцу.

Она полностью уверена в том, что делает.

— Надень вот это, — Драко протягивает ей тонкий серебряный браслет в виде змейки. «Очень по слизерински.» — На тот случай, если мы потеряем тебя в толпе.

Это дальновидно. Гермиона даже удивляется, что сама об этом не подумала. Рептилия защелкивает зубы на собственном хвосте повинуясь приказу.

— Теперь его нельзя снять. — Металл приятно холодит разгоряченную от волнения кожу.

* * *

Колизей прекрасен в блеске огней. Гермиона недоумевает, как мероприятия подобного размаха умудряются проводить под самым носом у маглов. Расход огромного количества магических ресурсов ради танцев кажется ей расточительством. Хотя это бесспорно завораживает.

Людей не так много, как они ожидали. «Тем лучше, будет легче лезть на рожон.»

Ей становится не по себе от липнущих взглядов, тем более, что определить видовую принадлежность не представляется возможным. Пожалуй, она все же упустила из виду то, что пытаясь привлечь внимание одного мужчины, невольно привлечет еще и нежелательное.

Высокий брюнет делает шаг в сторону Гермионы, но отступает, смущенный собственническим жестом Драко, обнимающего ее талию. Она знает, что Блейз сейчас осматривает уединенные местечки, пытаясь исключить лишние варианты. Все действия согласованы, как и то, что до тех пор, пока ловушка не захлопнется, все их поступки и слова лишь в рамках роли.

— Может быть, ты хочешь выпить?

Гермиона с вопросом смотрит на Драко, но, проследив за его взглядом, понимает, в чем дело.

Русые волосы, перетянутые шнурком, высокий рост и дорогой костюм.

— Дождись нашего друга здесь.

Рука на ее талии на мгновение напрягается, но все же пропадает.

— Это всего лишь бар, никто не украдет меня у вас.

Она старается непринужденно улыбнуться. Десять шагов до стойки проходят как в тумане. Мужчина не оборачивается, видимо, делая заказ, и приходится идти до конца, чтобы увидеть лицо. Но не всю удачу, выпавшую на ее долю, Гермиона успевает израсходовать. На последнем шаге, неловко споткнувшись она уже готовится к неминуемому столкновению с каменными плитами пола, но холодное прикосновение к плечам заставляет вскинуть голову.

«Синие. Его глаза синие как штормовое море.» Вампир растерян. Еще бы, длинные лежащие крупными волнами волосы, чуть забраны на висках. Практически нюдовый макияж. И удар под дых в виде платья, подобранного к цвету его глаз, как она только что поняла. Сильвия определенно знала вкусы любовника.

— Che serata perfetta!⁽⁷⁾

— Спасибо, синьор. И простите. Во всем виноваты туфли.

Смех выходит вполне естественным, и, наверное, впервые Гермиона с благодарностью думает обо всех советах Джинни.

— Такую девушку как вы нужно носить на руках, — кажется, он приходит в себя после намеренно устроенного дежавю. — Позволите угостить вас?

— Вынуждена отказаться. Мои спутники очень ревнивы.

Краем глаза она видит, что Блейз уже успел вернуться.

— Спутники?

«О да, я так и знала.»

Гермиона старается не показывать своего ликования. Даже кого-то живущего очень долго можно удивить, если знаешь как.

Она чувствует давление в затылке, понимая, что если бы не превентивные меры, сейчас, скорее всего, уже ничего бы не соображала. Продолжая внимательно смотреть в глаза собеседника и медленно приоткрывая губы, она вытягивает вниз руку, поочередно загибая пальцы. На счет «пять» ее талии касается прохладная ладонь, а обзор перекрывает широкая спина Драко.

— Нам понятно ваше внимание к нашей спутнице, но мы не делимся.

«Сыграно как по нотам. Если я верно вычислила его болевые точки, это должно сработать.» И судя по тому, как зудит между лопатками от настойчивого взгляда, они все делают правильно.

Он следит за ней. Смотрит, когда они занимают столик и заказывают вино. Мелькает среди танцующих, пока якобы выпившая Гермиона тянет парней за собой на танцпол. Застывает подобно еще одному каменному изваянию рядом с колонной, когда она расстегивает еще одну пуговицу на рубашке Драко, запуская следующую часть плана.

— Это безумие, — сказали они в один голос, когда впервые услышали о том, что должны сделать.

— Это удар по нескольким органам чувств сразу. Если до этого он еще будет сомневаться, то после засунет голову в петлю не раздумывая.

Уверенная в своем плане, она не отступала ни на миллиметр.

— Но почему не выпить зелье или что-то из магловских препаратов?

Странно было слышать эти слова именно от Блейза, тем более учитывая произошедшее после.

— Запах должен быть чистым, он почувствует любые неестественные примеси. Придется положиться на матушку-природу.

Гермиона чувствует, как одна пара рук плавно скользит по ее ребрам, в то время как вторая обхватывает бедра. Сейчас ее главная задача: забыть, кто она, где и зачем, дав возможность ее телу самому творить магию.

Драко запускает пальцы в ее волосы, ощутимо оттягивая пряди, и Гермиона еле удерживается. чтобы не сравнивать этот властный жест со вчерашними прикосновениями Блейза. Следуя велению его руки, она запрокидывает голову, открывая им обоим доступ к шее.

Ноги чуть не подгибаются от почти одновременного легкого покусывания. Гермиона прижимается к стоящему за спиной Блейзу, притягивая Драко еще ближе. Из-за света прожекторов не видно происходящего вокруг, но она уверена, что убийца смотрит.

Поцелуи скользят по открытым плечам, сменяются едва ощутимыми укусами на обратном пути. Чья-то рука скользит по ноге вверх, медленно приподнимая подол. Чей-то язык выводит узоры над ключицей.

Дыхание начинает сбиваться. Гермиона заводит руку за спину, обхватывая затылок Блейза, пальцами второй скользя по платиновому шелку волос Драко.

Из-под приоткрытых ресниц она ловит изумленный взгляд синих глаз.

Ей самой не верится, что это именно она, Гермиона Грейнджер, в центре шумной элитной вечеринки в изящном платье, задранном до середины бедра, в объятиях двух привлекательных волшебников и под взглядом кровожадного вампира.

Все мысли мгновенно вылетают из головы, сменяясь болью в шее.

* * *

Почему-то именно сейчас на ум приходят воспоминания о том, как на втором курсе он обозвал ее «грязнокровкой». Когда эта самая кровь чувствуется на языке она кажется ему фейерверком удовольствия. Возможно, это побочный эффект зелья или влияние момента, но хочется воткнуть клыки глубже.

Дневная тренировка на овощах и фруктах совершенно не подготовила его к происходящему. Оказывается, человеческая шея невероятно хрупкая и уязвимая. А еще восхитительно нежная, если провести языком.

То, что начинается как реализация сумасбродного плана, затягивает все глубже в свои сети. Драко ведет, ему не удается оставаться беспристрастным, механически изображая желание. Руки крепче стискивают тонкую талию, и, кажется, он рычит в шею Гермионы, стараясь вытравить из головы яркие образы. Единственная мысль, за которую он держится, это не дать ей ослабнуть от кровопотери.

Ранки неглубокие, Драко уверен в этом, поэтому старательно зализывает их широкими движениями, собирая оставшиеся капли. В ответ он слышит приглушенный стон, вспоминая, что он не единственная приглашенная звезда в этом спектакле.

Блейз ощеривается на попытку чуть оттолкнуть его, но быстро приходит в себя. Его рука ложится поперек талии Гермионы, изображая поддержку. Драко воровато оглядывается вокруг, притворно проверяя, насколько их животный порыв остался незаметным, но на самом деле оценивая реакцию единственного зрителя.

Под пристальным недружественным взглядом они направляются к уборным. Здесь им придется оставить Гермиону одну, и это, пожалуй, самая сложная часть плана. Желание обезопасить, спрятать, защитить царапает изнутри грудную клетку. Кому именно оно принадлежит, человеку или вампиру, разобраться слишком сложно. Драко с трудом разжимает руку, отпуская ее за дверь.

* * *

Руки дрожат. Гермиона стирает с кожи остатки крови, разглядывая себя в зеркало. «Вдох-выдох. Все получится. Осталась финишная прямая.»

Она встречается со взглядом синих глаз, едва открывает двери. Вампир тяжело дышит, раздувая ноздри. Возвращается давящее на череп ощущение. Шаг за шагом Гермиона идет прямо к нему сквозь пеструю толпу. Его руки холодные, но она заставляет себя не вздрагивать от прикосновения к обнаженной коже.

— Ты похожа на нее. Даже жаль губить столь красивый цветок. Но они должны понять.

Он говорит это самому себе, не зная, что его добыча способна слышать.

Они покидают амфитеатр через вход для персонала, направляясь в сторону парка на Олимпийском холме. От постоянного воздействия на мозг уже начинает болеть голова, но заклинание держится. Идти становится некомфортно, высокие каблуки то и дело подворачиваются и проваливаются в землю. У Гермионы нет возможности обернуться или еще как-то удостовериться в преследовании.

Он останавливается на скрытой кустарниками аллее, совсем узкой и неухоженной, прекращая действие чар.

Гермионе приходится проморгаться и оглянуться по сторонам, изображая растерянность.

— Если существует жизнь после смерти, передай Сильвии, что я все еще люблю ее.

— Вы? — она медленно пятится. — Кто вы такой?

Она кладет руку на шею, словно пытаясь прикрыть ее, но на самом деле вытягивает из волос заколки.

Вампир медленно приближается, но она больше не чувствует попыток принуждения.

— Тебе не будет больно. Обещаю.

В последний бросок он вкладывает всю нечеловеческую силу. Но Гермиона готова. Едва клыки чиркают по защищенной щитом шее, срабатывает отложенный «Остолбеней». Заклинанию не удержать вампира надолго, но это и не требуется.

Серебряные шпильки в руке возвращают первоначальный вид. На плечи опускается согревающее заклятье. Как по часам. Гермиона отдает каждому по тонкому кинжалу. Лезвия одновременно входят в мягкую почву. На мгновение все, что улавливает слух, вибрация щитовых чар на оружии. Но на удивление быстро ее сменяет почти звериное рычание.

Вампир бьется внутри зачарованного пространства, царапает когтями шею и грудь, разрывая одежду.

— Что с ним? — Блейз уже стоит слева, протягивая ей палочку.

— Заклинание остановило его перед укусом. Сейчас ему должно быть слегка дискомфортно.

— Что ты можешь знать, ведьма? — заинтересованный взгляд чудовища впивается в лицо Гермионы. — Ты не более чем сосуд с кровью. Пригодный лишь для смерти во имя моей мести.

— О Сильвии ты был такого же мнения?

Она сознательно бьет в уязвимое место, не давая ему сосредоточиться на попытках выбраться.

— Не смей о ней говорить! Сильвия была лучшим в этом мире, — вампир падает на колени. — Она не заслуживала смерти.

— Тем не менее ты убил ее, — Драко звучит как голос ее собственного любопытства.

— Нет, — синие глаза смотрят прямо на Гермиону. — Это не я. Это все они. Они!

Вампир бросается на невидимую стену, но его отшвыривает обратно. Когти зарываются в землю, вырывая куски дерна.

— Но это я виноват. Я. Только я.

Заклинание не удержит его в таком состоянии. Необходимо действовать быстро. Она опускается на колени в метре от границы. Память бессмертных — проклятье. Их действия сработали как триггер, забрасывая убийцу к самому началу. Гермиона не сомневается, что правильно определила исходный момент. Но, кажется, она все же ошиблась в причинах.

— Как тебя зовут?

Она слышит рокочущее «Грейнджер» за спиной, но сейчас не время отвлекаться. Вампир ухмыляется.

— Лестат. Лестат Де Лионкур.

Она и не рассчитывает на правду. Блейз фыркает, шагая ближе, но останавливается, видя ее вытянутую руку.

— Лестат, — приходится принять правила игры, — что произошло в Орлеане?

— Сильвия. Я просил ее повременить, не посылать рукопись, — бледное лицо отражает боль. — Но она так гордилась романом, — он садится прямо на землю. — Орлеанский ковен нашел нас. Ультиматум был простой, книга или ее жизнь. Сильвия начала спорить. Говорила, что не нарушила никаких законов, в ее книге не больше правды, чем у прочих «спутниц», — испачканные в земле пальцы вцепились в растрепавшиеся волосы. — Мы пытались бежать. Но орлеанцы одни из древнейших, они не прощают ошибок.

Мелодичный голос смолк. Все остальное было как на ладони.

— Тебя изгнали?

Гермиона слышит, как за ее спиной кто-то ходит. Но нужно было больше информации. Иначе его просто придется отпустить.

— Нет. Они не могут.

Только сейчас она обращает внимание на медальон между полами разорванной рубашки. Старинный с крылатым вставшим на дыбы зверем.

— Я не отходил от нее. Но в конце концов пришлось предать тело земле. Поселившись на кладбище, я читал. От корки до корки изучал все, что написано о вампирах. Сильвия была права. В ее книге не было ничего нового. Все та же правда, замешанная в выдумку.

— А ее подруги? — вампир поднимает на нее недоумевающий взгляд. — Девушки, с которыми Сильвия училась.

— Они высмеивали ее, называли помешанной. А потом приходили на могилу, изображая скорбь. Я был голоден, но не мог покинуть ее надолго.

Простое пожатие плечами. Его слова действительно все объясняли.

— Но ты ушел.

— «Если ты сдаешь кровь, максимум того, что тебя ожидает, — стакан апельсинового сока и «спасибо». Зато если ты забираешь кровь — точнее, высасываешь ее, то на твою долю достаются аршинные заголовки». Я стал слишком заметен.

— Зачем ты продолжаешь убивать? — это был самый главный вопрос.

— Я хочу, чтобы все они разделили мою боль.

Проникнувшись рассказом, она слишком расслабляется. Или он сознательно был разговорчив, воздействуя на клетку. Слишком быстро и легко вампир вырывает кинжал за своей спиной, растворяясь в тумане.

— Arrivederci⁽⁸⁾.

* * *

Вихрь аппарации втягивает Гермиону, едва звучат последние слова. Они кубарем приземляются на ковер гостиной. Боль в разбитом колене ничто по сравнению с тем, что она просчиталась, недооценила противника.

— Я подвела вас. Я ошиблась. Я подвергла вас опасности. Я его упустила, — паника стремительно захватывает ее, заставляя сжаться, обхватив руками колени. — Он сильнее и старше. Он не одиночка.

В мозгу раздаются щелчки, когда пазл собирается в единое полотно.

— Гермиона, посмотри на меня.

Это Блейз. Она закрывает лицо руками, чтобы не видеть его сочувствия.

— Нет. Я не могу. Это я виновата.

Ее руки обхватывают холодные пальцы.

— Так и есть, — Драко говорит медленно и отстраненно. — Ты виновата.

— Приятель, мягче.

Но Блейз неправ. Гермионе нужно услышать именно это.

— Сделай свой чай. Нам всем.

Она видит его серые глаза через упавшие на лицо пряди.

Драко по-прежнему держит ее руки, помогая встать. Отряхнув платье от травы, он призывает бадьян и обрабатывает ногу. Не торопясь, снимает все защитные чары, которые истощают магически и физически. Она устраивается на диване, подогнув ноги под себя, и с благодарностью принимает горячий напиток.

— Монтгомери убил не он, — начинает Блейз.

— В отличие от всех остальных, — подхватывает Малфой.

— Мы не можем его убить, — заканчивает Гермиона, получая два ошарашенных взгляда в ответ. — Он Цепеш.

— Граф Дракула? — Блейза еще способно в этом деле что-то удивить.

«Хотела бы я испытывать сейчас именно это чувство вместо отчаяния.»

В ответ на ее жест наверху слышатся грохот и удар двери о стену. Книга приземляется на журнальный столик, открываясь на нужной странице. С портрета цепкими черными глазами на них смотрит худощавый мужчина неопределенного возраста.

— Его сын. Ковен Басараб считается немногочисленным. Это лишь сам Влад и около десятка его детей. Все старшее поколение было уничтожено в ходе конфликтов в середине пятнадцатого века.

— Почему ты думаешь, что наш «Лестат» — потомок Колосажателя? — Драко склоняется над страницей, разглядывая содержимое.

— У него на шее был медальон. Вот такой, — Гермиона указывает на портрет. — Влад Цепеш — затворник и консерватор. Он не приемлет обращенных и не контактирует с внешним миром.

— Тогда как один из его детей оказался в Америке? — Блейз кладет обе руки на книгу, видимо, уловив то же самое, что и она сама, когда сидела на траве в том парке. Если отбросить все прочее, то разрез глаз и длинный тонкий нос достались их убийце от знаменитого предка.

— Сбежал. Не только человеческие дети грешат этим, — она перелистывает чуть дальше, вынимая заложенный между страниц пергамент. — Вот. Его младшие сыновья Сорин и Стефан. Предположу, что это второй. Сорину должно быть больше трехсот, его бы не сдержало это заклятие.

— Грейнджер.

Собственная фамилия неприятно режет слух.

— Я, конечно, рад за плодовитость румынского кровососа. Но ты сказала, что мы не сможем его убить.

— Так и есть, — Гермиона склоняет голову, разминая виски. — Нужен смертный приговор главы ковена. И нам его не получить. Влад бы, возможно, принял кого-то своего вида, но его не провести зельем.

— Я не хочу на тебя давить, но, думаю, мы заслужили знать, откуда тебе известно так много?

«Блейз прав. Но что, если все станет только сложнее.» На ее руку, держащую родовое древо, ложатся бледные пальцы.

— Ты можешь нам рассказать. Не обязательно снова взваливать все только на свои плечи.

Это приятно. Она действительно устала от многочисленных решений и тайн. Это было еще одной причиной увольнения.

— В Лестершире начали пропадать маглы и волшебники. К тому времени, как нашли первый труп, пропавших стало человек тридцать. Определить причину было легко. Им буквально разрывали артерии по всему телу. Сейчас я знаю, что именно так убивает озверевший вампир. Но тогда это было шоком.

Драко гладит костяшки ее пальцев, пытаясь то ли подбодрить, то ли успокоить.

— Через неделю в моем доме появилась фигура в плаще. Я до сих пор не знаю, кто это. Мы заключили договор. Мне была предоставлена вся информация по делу, и даже много больше того, что требовалось. Я в свою очередь спланировала и подготовила операцию по зачистке целого ковена.

— Двенадцать вампиров. Как Поттеру это удалось?

Былой неприязни к мальчику-который-выжил нет, только профессиональный интерес.

— Нам помогли. А после лишили воспоминаний. Никто не знает, где мы были и что там произошло.

Она усмехается, вспоминая, как они очнулись на лесной поляне. Вокруг поют птички, жужжат насекомые, а в камерах Аврората их ждут неизвестно как схваченные вампиры.

— Моя подпись стоит на смертном приговоре, рядом с печатью министра и знаками шести оставшихся в Британии ковенов.

— Ты это имела в виду, говоря про цену?

Гермиона просто кивает.

— Это был единственный вариант. Нуалан отказались выдавать спятившего сира. А без их содействия у меня не оставалось вариантов.

«Как бы не пришлось повторять фокус.»

— Как и у нас сейчас. Мы не можем просто отпустить его.

Блейз, конечно, снова прав, но конфликтовать с целым ковеном — тоже неподходящая идея.

— У меня есть один вариант, но это не совсем легально.

Драко встает и стремительно покидает кухню.

— Как думаешь, у него там огнемет?

Забини почти заставляет ее рассмеяться.

— Вот, — на стол летит металлический медальон на тонкой цепочке. Гермиона замирает, не веря своим глазам. — Это наш шанс. Что с тобой?

Наверху снова раздается шум, а после скрежещущий звук, словно к ним ползет кто-то небольшой и быстрый. Видимо, из-за растерянности она вложила слишком мало сил в призыв.

— Драко, это плохая идея.

Рядом с его медальоном приземляется брат-близнец. Простая отполированная пластинка металла со всего одной руной: «ᚻ» — хагалаз.

— Ты знала о них? — Драко скорее падает в кресло, чем садится.

— Конечно, они же вампиры. И, подозреваю, мой таинственный гость именно оттуда. Медальон — часть моей награды, — Гермиона наклоняется ниже, сравнивая артефакты. — Но откуда он у тебя?

— Семейная реликвия. По преданию, Арманду Малфою помогали чудовища из кошмаров. А взамен он приносил им жертвы. Но те предали его в последней битве, бросив на верную смерть. Однако он выжил и в качестве мести заточил предводителя в медальон, обязывая выполнять по одному желанию каждого главы рода. Отец именно так избежал заключения после Первой Магической, Драко точно так же склоняется к столу.

— Даже не думай об этом. — Драко хмурится. — Легенда, конечно, красивая, но не правдивая. Это, — Гермиона подхватывает за цепочки оба украшения, — всего лишь орден наемников. Точнее, ковен вампиров-наемников. И они действительно выполнят любое желание. Вопрос всегда в цене.

— И сколько стоят их услуги? — видно, что он все еще не готов отказаться от этого варианта.

— Не узнаешь, пока не попросишь.

* * *

Гермиона соглашается вернуть Драко медальон только на третий день, после обещания не использовать его. Хотя сама, просыпаясь от очередного кошмара, первым делом тянется к цепочке на шее.

В городе тихо. Очередного тела нет. Как и следов Стефана. Они пытаются отследить его с помощью кинжала или патронуса. Но результата нет. Как и у официальной власти. Ответ из Румынии предельно ясен. Замок давно заброшен. Владелец официально мертв.

Проходит неделя. За ней вторая. Будни похожи на вязкое болото. Коллаж на стене в гостиной растет и дополняется в связи с новыми подробностями, но это не дает ровным счетом ничего.

Гермиона почти не спит, спасаясь лишь любимым пряным кофе, которое каждое утро находит у двери, радуясь, что Блейз наконец-то запомнил, какой именно она предпочитает.

Встречаются они только за ужином. Проводя дни над записями в поисках лазейки. Гермиона помнит, что есть незакрытые вопросы и вне расследования. Но привычка берет свое.

* * *

Она опять уснула лишь под утро, снова и снова видя во сне еще одну мертвую девушку. Запах кофе щекочет ноздри, и Гермиона даже позволяет себе чуть улыбнуться.

Резко распахивая дверь, она не надеяться обнаружить там что-то кроме стакана. Но обнаруживает сразу два, в руках у Драко. И ни один из них не в его вкусе.

— Латте? — Гермиона указывает на левый стакан, от которого не чувствует соблазнительного запаха. — Капучино со специями, — теперь на правый, манящий ее ароматом.

Пользуясь замешательством Драко от того, что его застукали и тем, что его обе руки заняты, а также выгодным расположением на верхней ступеньке, она чуть наклоняется, кладя руки на его плечи.

— Спасибо.

Его щека немного колючая и подергивается под ее губами. А еще Гермионе кажется, что он не дышит, пока, выпрямившись, она не забирает у него правильный напиток. Она сама не в силах объяснить почему сделала это. Но стоящий на пороге парень, каждый день приносящий ее любимый кофе, сейчас предстает перед ней совершенно в другом свете.

* * *

Драко возвращается из министерства сразу же после совещания. В его голове сражаются за первенство две мысли. Утренний поцелуй Гермионы и наступающее на пятки время. И одно неразрывно связано со вторым. Как только так или иначе расследование будет закончено, все они вернутся к своим жизням. То, что он пытался объяснить Блейзу, актуально и для него самого. Грейнджер должна остаться лишь коллегой, какой бы соблазнительной ни была мысль об ином.

Квартира встречает его тишиной. На обеденном столе лежит несколько раскрытых тетрадей. Один из стульев стоит боком. Драко подходит ближе, замечая лист с квадратом Декарта. Кажется, она в отчаянье и по-прежнему винит себя.

Запястье обжигает болью, но он не успевает подумать об этом. Пространство разрывается, выплевывая к его ногам Грейнджер, смотрящую по сторонам совершенно невменяемым взглядом.

— Гермиона.

Она реагирует на звук, демонстрируя заполнившие радужку зрачки и нездоровый румянец.

— Что произошло?

Опускаясь на ковер рядом с ней, Драко чувствует запах свежезаваренного кофе и выпечки, с примесью чего-то вязкого и металлического.

— Драко? — Гермиона тяжело дышит ртом, словно выброшенная на берег рыба. — Стефан.

Она зажмуривается, с силой закусив нижнюю губу.

Рана неглубокая. Кровотечения нет, лишь две тонкие полоски, доходящие до ключиц. Но все ее тело горит, моментами сотрясаясь в лихорадке. Яд. Остается только радоваться тому, что браслет остался на руке Гермионы после вечеринки, сработав, едва ситуация стала угрожать ее жизни. Но вот как обезвредить яд, Драко не знает. «По сути, это наркотик с уникальным составом, обогащенный магией. Безоар здесь бессилен. Что этот кровосос мог от нее хотеть?»

Гермиона выгибается, падая спиной на ковер, из ее губ вырывается болезненный стон, однако один из листов срывается со стены, приземляясь на колени Драко. «Анализ крови. Неестественно повышенный эстроген. Ясно. Долбаный извращенец.»

Подхватив Гермиону на руки, он несет ее в ванну, рассчитывая хотя бы замедлить процесс за счет понижения температуры. Вода ледяная, но так даже лучше. Драко медленно погружает ее, стараясь не обращать внимание на едва слышное скуление, понимая, что возбуждение становится болезненнее с каждой секундой.

На несколько минут это помогает, Гермиона лежит в воде, покрываясь гусиной кожей. Но вот ее тело снова приходит в движение, и, схватившись за края ванной, она погружается под воду полностью.

Драко вытаскивает ее назад, чувствуя, что жар возвращается. В резко распахнутых глазах заметна сеточка лопнувших капилляров, а губы искусаны в кровь. Ее тело снова дергается, грозясь вырваться из захвата. Проклиная все и всех на свете, он поворачивает вентиль на полную, усаживаясь в ванную за спиной Гермионы.

— Я не знаю, что делать.

Он убирает мокрые волосы с ее лица, гладит по голове и чувствует себя полнейшим ничтожеством. От бессилия сводит скулы.

Ледяные, в противовес всему остальному телу, сведенные судорогой пальцы вцепляются в его руку. Рывком Гермиона опускает ее под воду, прижимая к внутренней стороне бедра.

— Д-Драко…

Он смотрит прямо в ее глаза, когда, закусив щеку изнутри, скользит пальцами под белье. Каждое движение вызывает неприятные ощущения из смеси вины и сожаления. «Это не должно быть вот так. Этого вообще не должно быть.»

Гермиона извивается в его руках, срываясь на громкие стоны, и приходится крепче перехватить ее за талию, прижимая к груди. Все происходящее — насилие над ними обоими.

Требуется не так много времени, чтобы с хриплым стоном она наконец-то затихла, всхлипывая сквозь сжатые зубы.

Драко слышит, как дверь за спиной распахивается. Оглянувшись, видит ошарашенное лицо Блейза. «Твою мать.»

Выбравшись из ванны, он меняет температуру воды на чуть прохладную, оставляя Гермиону в ней.

— Я сейчас принесу полотенце.

Она чуть кивает в ответ, но отводит глаза.

Выталкивая друга в коридор Драко готовится как можно быстрее прояснить ситуацию. Однако не думает о том, как это выглядит со стороны.

— Читаешь мне нотации, а сам трахаешь ее за моей спиной. Неужели так сложно было просто согласиться, что хочешь этого? — злится Блейз.

— Я бы никогда не прикоснулся к ней при других обстоятельствах, — скопившиеся за полчаса напряжение прорывается наружу. — Он укусил ее.

— Дракула-младший? — темные глаза впиваются в двери ванной.

— Да, — Драко призывает из своей комнаты два полотенца, — а теперь исчезни. Не нужно делать ситуацию еще более напряженной.

* * *

Все произошедшее кажется ей очередным сном. Мокрая одежда неприятно липнет к телу. Приходится выбраться на пол, чтобы попытаться от нее избавиться. Гермиона выключает воду, и голоса в коридоре звучат громче.

Драко возвращается, когда она пытается встать, опираясь на стену. Полотенца в его руках выглядят привлекательно, но голос в голове заглушить не так-то просто.

— Иди сюда. Я помогу снять платье.

Он протягивает руку. Но Гермиона отшатывается, тряся головой. Ноги держат ее еще не так хорошо, как хотелось бы, и она едва не падает обратно в воду.

— Грейнджер, не глупи. Ты еще слишком слаба.

— Все уже прошло. Тебе больше не нужно, — Гермиона складывает руки на груди, — прикасаться ко мне.

Она жалеет о выборе слов, когда видит понимание на его лице.

— Ты слышала, — и это не вопрос. — Гермиона, я не это имел в виду.

Она хмурится. Драко делает шаг вперед, кладя руку на ее щеку.

— Я хочу касаться тебя. И хочу, чтобы в этот момент ты была собой, а не играла роль или сходила с ума от яда.

Его откровенность ставит в тупик. В голове и без того свинцовая каша. Она молча поворачивается спиной, позволяя расстегнуть платье. Драко отворачивается, смотря себе под ноги. Джентльмен во всем и всегда. Когда на ней не остается ничего, кроме полотенца, Гермиона позволяет взять себя на руки, не доверяя собственным ногам.

* * *

Назойливый лучик скользит по ее лицу, вынуждая прятаться в подушке. Но вместо этого она утыкается в чью-то грудь, вырывая из нее выдох.

— Проснулась? — вчера обрушивается на нее вместе с голосом Драко. — Не пугайся. Ты уснула, едва я вынес тебя из ванной. А лестница наверх слишком узкая.

Гермиона открывает один глаз.

— Мы в моей комнате.

Она косится на свое обнаженное плечо.

— Я спал поверх одеяла. Одетый.

Ощущения странные. С одной стороны, Драко все сделал правильно. Но где-то рядом маячит желание обратного.

— То, что ты сказал вчера… — она спотыкается на середине вопроса.

— Правда, — он наклоняется, целуя ее в лоб. — Но ты скоро уедешь, и…

— Драко, — Гермиона садится, чтобы видеть его лицо, прижимая одеяло к груди, — сейчас я здесь. В твоей кровати. Голая.

Он поднимается вслед за ней, смотря прямо в глаза. Длинные пальцы заправляют растрепавшиеся волосы за ухо, скользя обратно по щеке.

— Тогда, на вечеринке, я безумно хотел поцеловать тебя. Такая смелая и раскованная, — легкий поцелуй в плечо. — И аппетитная.

Рука Драко ложится на обнаженную спину. А губы касаются двух едва заметных шрамов на шее, оставшихся от его зубов.

— Вот как, — Гермиона зарывается пальцами в волосы на его затылке, прижимаясь ближе. — Рада удовлетворить ваш взыскательный вкус.

Она чувствует легкий укус, прежде чем Драко отрывается от ее шеи, разворачиваясь и вынуждая лечь обратно.

— Теперь моя очередь.

Он нависает сверху, мягко улыбаясь и касаясь кончика ее носа своим. Не выдерживая напряжения, Гермиона тянет за ворот футболки.

Его мягкие губы ощущаются целительным бальзамом на ее истерзанных и чувствительных. Драко ласково скользит языком, зализывая каждую ранку. Он шепчет в поцелуй что-то о терпении и правильных поступках. Но смысл его слов ускользает от Гермионы.

Спешно выпутавшись из одеяла, чтобы быть как можно ближе, она рычит, раздражаясь от количества разделяющей их одежды. Смеясь, Драко срывает с себя футболку, скользя взглядом по ее обнаженному телу. И судя по тому, что она видит, когда он избавляется от пижамных штанов, ему нравится зрелище.

Медленными поцелуями на грани щекотки он прокладывает себе путь вдоль ее тела, уделяя особое внимание местечкам, прикосновения к которым заставляют Гермиону несдержанно стонать. Драко невероятно нежен и терпелив. Но она сама форсирует события, обхватывая ногами его талию.

— Драко…

И этот полуприказ совсем не похож на вчерашний. В нем ее собственное искреннее желание, свободная воля и зарождающиеся чувства.

* * *

К сожалению, нельзя скрыться от мира. Даже если ты волшебник, нашедший настоящее чудо в глубине янтарных глаз. Реальность всегда найдет лазейку, пробравшись в замочную скважину аппетитным запахом, или в разум — тревожными мыслями.

Драко открывает глаза, стряхивая с себя липкие остатки сна. Его правая рука затекла, но пошевелить ей он не решается. Прижавшись к его боку и зарывшись носом в ключицу, спит Гермиона. Ее волосы укрывают их обоих до самой талии. И это не аккуратные пружинки, которые он привык видеть за последнее время, а непослушная грива, к которой он вечно цеплялся во время учебы. Сейчас кажется милым, что во взрослой, сильно изменившейся девушке осталось что-то от прошлого. Их общего прошлого, пусть оно и не расцвечено красками дружбы или чего-то большего.

В открытое окно проникает порыв прохладного ветра. В последнее время природа все чаще умывает город непродолжительными дождями, напоминая о конечности летнего зноя. Драко тянет одеяло выше, стараясь подольше сохранить тепло их уютного мирка. Но…

— Я очень рад за вас, — Блейз даже не стучит, просто распахивает дверь. — Однако если вы не забыли, у нас есть дела.

Гермиона пытается спрятаться, щекоча дыханием.

— Дай нам пару минут, — Драко дожидается ухода друга, прежде чем встать и отправиться на поиски своей одежды. — Он прав. Нам нужно по крайней мере поесть. Я принесу тебе что-нибудь из одежды.

Когда он возвращается, с перекинутым через руку нарядом, Гермиона уже сидит на краю кровати в его футболке, пытаясь распутать волосы пальцами. При учете того, что ее палочка лежит на тумбочке, это выглядит забавно.

— Ты волшебница, Гермиона Грейнджер.

Ее смех похож на перезвон колокольчиков. Она подхватывает древко, но, вместо того, чтобы произнести заклинание, как он ожидает, просто фиксирует им пучок. Любуясь, Драко смотрит, как свободный голубой сарафан окутывает ее фигуру поверх предмета его гардероба.

— Ты ведь вернешь ее мне? Когда-нибудь?

— Неа, — Гермиона босиком идет к двери. — На мне она смотрится лучше.

Эта футболка невероятно ему идет, но язык не поворачивается оспорить ее мнение.

Кухня встречает их пустым столом, хотя в воздухе чувствуется запах очередного кулинарного шедевра.

— Все готово. Но сначала я бы хотел, чтобы мы пришли к какому-то решению. — Через дверцу духовки и правда можно увидеть очертания формы для пирога. — У нас мало времени, и нападение произошло совсем рядом с домом.

— Откуда ты знаешь? — Драко удивлен осведомленностью друга.

— Я же аврор. На платье было кофейное пятно. В переулке стакан. А бариста сказал, что ты заходила где-то за час до моего прихода домой, — оказывается, Блейз не терял времени зря. — Гермиона, я знаю, что ты против, но я за то, чтобы использовать твоих знакомых.

— Это опасно.

Ее голос звучит не так уверенно, как прежде. Это дает шанс.

— Дело скоро закроют. И мало того, что Стефан уйдет безнаказанным, он будет охотиться именно на тебя. Вчерашнее — явное доказательство этого, — Драко старается не давить. А лишь озвучивать факты. — Нам его не поймать. Кровососы отказались помогать. Я согласен с Блейзом, это единственный вариант.

Она смотрит в пол. Проходит пару шагов, садясь на диван, и закусывает губу. Несколько минут в комнате царит тишина.

— Ты или я?

* * *

Несмотря на то, что они используют медальон Драко, и то, что она никак не принимает участие в его активации, сейчас именно Гермиона стоит под раскидистым дубом в полном одиночестве, гадая о том, где она. По неясным причинам Орден выбрал именно ее на роль связного.

— Здесь кто-то есть? — она обходит вокруг дерева дважды, прежде чем решается спросить.

— Конечно, — голос звучит сверху. — Тебя ждут.

Совсем рядом бесшумно приземляется желтое пятно. Хрупкая девушка, в почти детском платье в цветочек. На вид ей от тринадцати до пятнадцати лет. Светлая тонкая кожа словно отражает солнечный свет. Волосы не имеют цвета. Они не платиновые, как у Малфоя, и не седые, скорее, вовсе без пигмента. В противовес всей остальной внешности черные, словно лишенные зрачков глаза смотрят так словно видели приход тысячелетия. Когда незнакомка отворачивается, давая знак следовать за собой, Гермионе удается разглядеть на шее, под собранными в хвост волосами, грубый шрам в форме изображенной на медальоне руны.

Они идут сквозь оливковую рощу к небольшому строению, напоминающему разрушенную башню. У ее подножия девушка останавливается, взмахивает рукой и протягивает бокал вина.

— Тебе не помешает.

Очень хочется отказаться, но это невежливо.

— Цена смерти Стефана из ковена Басараб — жизнь.

Гермиона давится напитком.

— Мы должны кого-то убить?

Ее жизнь не стоит такой жертвы.

— Нет. Ты должна сохранить жизнь, — незнакомка понимающе улыбается, но ее глаза по-прежнему холодные. — Последний Малфой. Он должен жить.

«Драко? При чем здесь он?»

— Я заключаю сделку лишь с тобой, Гермиона Грейнджер.

Она не привратник, а ассасин.

— Кто ты? Где остальной Орден?

Девушка смеется, но в ее смехе нет веселья.

— Ты можешь звать меня Вал. Если уж тебе так нужно имя. Что до Ордена, его нет. И не было никогда.

«Упоминания о ней старше первых норманнских набегов.»

— Вал, — имя горчит на языке, — что требуется от меня?

— Уйти со мной. Сейчас. Стефан одержим, он найдет тебя, где бы ты не была. И убьет всех, кто встанет на его пути, — длинный коготь неприятно колет в центр груди. — Ты моя приманка. И гарантия выполнения условия.

— Я даже не могу сообщить им, что Орден взял заказ?

«Как будто у меня вообще есть выбор. Вал права. Сейчас мне лучше остаться одной.»

— Ты можешь послать патронус. Но не говори ничего конкретного.

Развернувшись вампирша скрывается в проломе стены. Но ощущение стеклянного колпака над головой только усиливается.

* * *

«Мисс Самопожертвование. Вся в своего шрамоголового дружка. Ведь предполагал же, что этим кончится.»

Драко мечется по спальне, хватаясь за каждую вещь и швыряя ее обратно. Выдра растворилась всего пять минут назад, передав сухое сообщение с просьбой не волноваться, а ему уже не хватало воздуха.

Медальон не реагировал. Чары поиска молчали. Блейз аппарировал в Аврорат, но вряд ли это что-то даст.

«Я должен ее найти. И собственноручно убить. А потом воскресить и убить еще раз.»

Он сел на кровать, уронив лицо в ладони. «С чего же начать?»

* * *

С трепетом Гермиона снова смотрит на огни Рима. Прошел уже месяц после того, как она, обхватив рукой медальон, исчезла из квартирки Блейза. За это время она успела побывать в Румынии, которую видела лишь из окна такси и номера отеля. Стефан неотрывно следовал за ними, отставая всего на несколько часов. Оказалось, вампиры гораздо лучше волшебников социализированы в мире маглов. Они летают на самолетах, водят машины, занимают высокие должности в компаниях, поют и снимаются в кино.

— Он здесь. Крутится возле вашего дома. Но, как я и ожидала, не трогает твоих напарников. — Туман в центре комнаты сгущается, превращаясь в изящную блондинку. — Я планирую покончить со всем этим сегодня. Использую твою кровь, чтобы заманить его в промзону. Но она должна быть свежей, так что ты идешь со мной.

Даже если бы и хотела, у Гермионы нет возможности отказаться. Нить Непреложного обета мягко светится на ее запястье, прямо над серебряной змейкой.

Двумя часами позже они сидят на ящиках с винодельческим оборудованием в ожидании сигнала чар.

— Ты так и не сказала мне, почему Драко — цена за твои услуги? — Гермиона спрыгивает на пол, разминая затекшие ноги.

— А разве сходство не очевидно? — Вал втягивает щеки, напрягает челюсть и прищуривает глаза.

— Ты Малфой?

— Арман мой, — вампирша задумывается, — прапраправнук. Так что у меня шкурный интерес.

— Так же как когда ты уберегла Люциуса от тюрьмы?

— Дважды.

«Так вот кто вытащил его во второй раз.»

Вдалеке слышится грохот, и небольшой кристалл пульсирует, сообщая о нарушении периметра.

— Стефан голоден и непредсказуем. Не вмешивайся и не снимай щитовые чары.

Но это не кровожадное чудовище, которое они ждут.

— Ты? — голос Вал полон затаенной теплоты.

— Кири? — Драко нервно улыбается. Но его лицо вытягивается, когда он видит ее. — Гермиона? Что происходит?

Только нечеловеческая реакция прародительницы спасает его от мгновенной смерти. Металлический прут рассекает место, где секунду назад колыхались платиновые пряди.

Клубок из бессмертных тел перемещается слишком быстро, чтобы можно было хоть что-то понять. Периодически слышится почти животный рык вперемешку со звуками ударов. Все должно было быть совершенно не так. План продуман до последней детали, но появление Драко пускает его под откос.

Гермиона даже не может сойти с места, чтобы посмотреть, что с ним. Она выпускает заклинания, надеясь хотя бы частично оградить место падения защитными заклинаниями. Остается только надеяться, что последний Малфой не пострадает. Иначе как преданная возлюбленная она последует в могилу за ним.

— Где он? — неожиданно выныривает из темноты Вал. — Стефан?

— Не знаю. Мне отсюда ничего не видно.

Замкнутое пространство, которое должно было спасти ее, теперь мешает обзору. Взмах бледной руки гасит защитное поле, удерживающее Гермиону на месте.

— Найди Драко.

Но уже слишком поздно. Единственное, что удерживает его тело в вертикальном положении, окровавленная когтистая рука, пробившая грудную клетку насквозь. Обезумевший вампир упивается предсмертными хрипами, смотря Гермионе прямо в глаза. Но хотя она чувствует его взгляд, ее собственный прикован к закрывающимся от боли серебряным озерам.

По барабанным перепонкам ударяет звук, напоминающий крик банши. Вал бросается вперед, унося Стефана за собой.

Ноги подводят Гермиону и, пытаясь добраться до Драко, она валится на пол, но продолжает ползти. Кажется, кровью покрыто все вокруг: стены, ящики, даже ее одежда. Она укладывает его голову на свои колени, шепча все исцеляющие заклинания, которые знает. Но это не помогает. Холодная от кровопотери рука ложится поверх ее собственной, останавливая. Он пытается что-то сказать, но вместо этого на губах лишь появляются красные пузыри.

— Дрейго, — Вал перебирает светлые, похожие на ее собственные, пряди, второй рукой держа оторванную голову с вырванной челюстью. — Зачем ты пришел?

— Обрати. — Гермиона чувствует, как жизнь медленно утекает из его тела. — Прошу тебя.

— Ты все равно умрешь.

Она права. Но Гермионе все равно. Она хочет, чтобы он жил. Вечно.

— Знаю.

Смотреть на это почти больно. Вал-Кири разрывает зубами собственное запястье, заливая темную вязкую жидкость в приоткрытый рот Драко. Магия окутывает их, скрывая от ее взора. Слышится лишь едва различимый шепот, но понять, заклинания это или просьбы не уходить, сложно.

В глазах темнеет. Последнее, что Гермиона успевает увидеть, медленно затягивающийся провал в бледной груди.

* * *

Ему требуется около пяти лет, чтобы научиться контролировать себя. Кири не оставляет Драко все это время, отойдя от дел. Она раскрывает ему все тайны, которые узнала за более чем тысячу лет, снова становясь его другом, которого он думал, что потерял во вспышке драконьей оспы. Изредка он пишет письма родителям, уверяя, что все в порядке, но он не может сейчас приехать. Звонит Блейзу, узнавая последние волшебные новости. За это время он так и не объяснился лишь с одним человеком.

В Лондоне непривычно холодно. Приходится надеть пальто, чтобы не выделяться. Он идет к старому парку с озером, о котором ему когда-то рассказывала Грейнджер. Одинокая фигура застыла на скамейке недалеко от детской площадки.

Он знает, что его передвижение беззвучно, даже по свежевыпавшему снегу. Но так хочется быть услышанным, разрушить эту иллюзию возможности побега.

Мальчик в зеленой шапочке весело катится с горки, улетая лицом в сугроб. А после, задорно смеясь, снова взбирается по лестнице.

— Как его зовут? — голос разбивает иллюзорную тишину между ними.

— Элтанин⁽⁹⁾. Это…

— Я знаю, что это, Гермиона. — Улыбка сама захватывает его лицо, когда она, оборачиваясь, встает, протягивая руки ему навстречу. — Ты совсем не изменилась.

Драко обхватывает ее руками, с наслаждением вдыхая сладко-пряный аромат.

— Я боялась, что ты никогда не придешь, — в янтаре глаз стоят слезы. — Ты сможешь простить меня когда-нибудь? — Кожа Гермионы кажется пугающе горячей, когда он стирает влажные дорожки с щек, наклоняясь ближе и почти касаясь ее губ своими.

— Уже, — Драко целует ее бережно, прижимая, как величайшую драгоценность. — Отдать жизнь за любимого человека — не худшая смерть.

От автора:

Кто нашел все пасхалки и отсылки?

Рецепт любимого кофе Гермионы.

50 гр. черного чая Ассам или Эрл Грей

1 гр. бадьяна

1 гр. кардамона

1 гр. гвоздики

1 гр. корицы

Залить 500 мл. воды и настаивать 10 минут. Добавлять в молоко или сливки при приготовлении.

Также можно использовать в качестве самостоятельного напитка.

Приятного кофе/чаепития!

---

1) Cazzo, merda, porca puttana!(ит.) — Блядь, дерьмо, святое дерьмо!

Вернуться к тексту

2) Мio caro (ит.) — моя милая

Вернуться к тексту

3) Сhit (ит.) — крошка

Вернуться к тексту

4) Фамилия начальника Драко и Блейза — Конте — имеет значение «граф»

Вернуться к тексту

5) Романо — стандартный эспрессо, с добавленной при подаче лимонной долькой или же художественно закрученной полоской лимонной цедры

Вернуться к тексту

6) Нуаллан (гэльск.) núall — «славный, выдающийся»

Вернуться к тексту

7) Che serata perfetta! (ит.) — Какой идеальный вечер!

Вернуться к тексту

8) Arrivederci (ит.) — прощай.

Вернуться к тексту

9) Этами́н, называемая также Элтанин, Этанин — ярчайшая звезда в созвездии Дракона

Вернуться к тексту