Ведьма и Медведь  (джен)

Примечания:

Время действия — уже после Шестого Дозора, то есть Антон здесь Абсолютный человек.

— Понял, шеф, буду, — устало качнул головой Городецкий, завершая звонок. В образовавшейся ночной тишине кухни стало слышно, как мерно гудит холодильник. Отвлекшись на звук и оттого вспомнив, что в недрах онного скрывалась початая и ещё не выдохшаяся (не успела, ха!) бутылка водки, Антон потянулся за ней.

Дни тянулись до отвратительного однообразно и на удивление медленно. Хотя казалось бы, раз он теперь человек, время должно было, напротив, немилосердно умчаться вперед, но нет!

Вынужденное безделье растягивало его до немоготы, а образовавшееся одиночество подтачивало и без того расшатанные нервы.

Торопливый глоток — прохладная жидкость обжигала. Может, и была какая-то Высшая справедливость в том, что Двуединый его не убил. Ведь за все эти годы бесконечных игр с судьбой, метаний по шахматной доске между Гесером и Завулоном, а затем разбивания четвертой стены и понимания, что никакие главы Московских Дозоров не самостоятельные игроки, а так… Тоже фигуры в руках у чего-то большего. Согласиться с подобным положением вещей Антон не мог.

Вот и вышел из игры… На свою голову. Он был готов умереть, но его жертву не приняли… Просто сделав тем, кем он по сути и не переставал быть, несмотря на всю свою силу и оставленные позади уровни. Антон Городецкий так и не стал настоящим Иным.

Но и человеком он теперь был тоже ненормальным. Кривая усмешка. Он плеснул себе в стакан ещё. Это притупляло мысли, но вовсе не боль.

Видно, мало ему было той пропасти между Светланой и Наденькой, как то, что те высокоуровневые Иные (и всегда ими были), а он человек, который лет через дцать неизбежно умрет. Не это страшило его. Хотя семью и друзей, несомненно, волновало именно это.

Антон больше не мог смотреть в их лица, не отмечая… той отвратительной жалости! Как же?! У каждого встречного ему Иного, даже не знакомого, при виде него лицо принимало такое стыдливо-любопытствующее выражение, что хотелось от души врезать, хоть Антон и не был сторонник таких методов… Да к чёрту! Ему больше не нужен был Сумрак, чтобы отличать Иных от людей, те сами его видели и это отражалось неизбежной печатью на них. Ещё бы! Вот ведь не видаль?! Герой мира Иных, спасший всех, теперь лишь жалкий человек… И как он справляется?! Тьфу, на их треклятое любопытство, лучше б забыли, ей же Богу! Чем душили своим отвратительным участием!

И, видно, мало было ему этого… Человеком Антон тоже стал ненормальным. Магнитом для Иных. Лучше любого чертового санатория для восстановления сил! Положительная температура… Ха, да Сумрак вокруг него кипел! Дочь и жена попросту сходили вокруг него с ума, захлебываясь от такого фонтанирующего потока!

Потому пропасть между ними разрослась до состояния нехитрой бездны… скомканных регулярных визитов, заученных фраз и виновато опущенных глаз.

В сложившемся не было ничьей вины, однако Антон против воли постепенно зверел. Он, быть может, и рад бы забыть эти пятнадцать лет своей жизни, да вот только та находила его в каждой чертовой подворотне, желая отчаянно подзарядиться, а от семьи… От семьи не убежишь. Хоть и каждый их визит медленно сводил с ума. Они одновременно и были и необходимы ему, как воздух, и вместе с тем доводили до ручки, до исступления… Приходили, смотрели, как на смертельно больного, а между тем так и было для них, чёрт возьми!

Бутылка опустела. Вполне можно было выйти в ночь, в круглосуточный ларек, где из-под полы торговали, но… Решительно не хотелось срываться в некогда родную ночь из душноватой неги квартиры. Срываться и знать, что больше не погонять вампиров, не раскрыть очередной виток бесконечной и, оказывается, такой необходимой игры в поддавки Гесера и Завулона.

Нет, хватит на сегодня. Утром ему предстоит поход к шефу. Зачем Антон даже и не узнавал… Но за секунду до звонка, как прежде почувствовал, на миг даже ощутив, что ничего не поменялось. Однако наваждение исчезло едва Борис Игнатьевич коротко попрощался.

Он так и не прижился в мире людей. За время его бурной дозорной деятельности технологии стремительно шагнули вперед, а он хоть и старался не отставать, но… Безнадежно проигрывал тем, кто посвящал себя только программированию. Конечно, можно было нагнать, а бывшие друзья могли бы подсобить ему с поступлением на удаленку да хоть к тому же Маску, но… Антону это всё уже было не интересно. Такие вот пироги. Остывшие. Да и не спортивно это как-то.

Вот и получалось, что дни его были наполнены, в основном, бездельем, меломанством да накрапыванием каких-то совсем уж оторванных от реальности историй. Ничем серьезным Антон их не считал, но изливать душу на бумагу хоть как-то помогало.

В последнее пару лет шеф, явно чувствуя его настроение, не оставлял попыток вновь затащить его в старый добрый отдел компьютерного обеспечения… Откуда вышел туда и вернулся… Ха! В этом что-то было, но пока Городецкий не был готов, потом, быть может, да… Но не сейчас. Сейчас он не отказывал в консультации, когда его звали, приходил и давал объяснения, постоянно натыкаясь на досадные, для человека, коим он теперь являлся, препятствия…

Впрочем, консультации его носили не только сугубо технический характер, ибо те, как правило, были надуманы и имели пред собой лишь одну цель — старые друзья хотели его видеть и не знали, как иначе его заманить в некогда родные пенаты.

Городецкий хмыкнул. Но бывали и совсем другие случаи. Всё же аналитиком он был и оставался первоклассным, а главное с незамутненным текучкой взглядом. Обычно его привлекали, когда уже совсем труба. Потому что — да, стоит признать факты… Антона теперь оберегали, излишне и очень досаждающее.

Сегодняшний поздний звонок шефа оставил его в смятении. Дело было явно не в техническом вопросе, иначе шеф (А он так и не избавился от привычки звать Бориса Игнатьевича именно так!) не намекнул бы, что нужно взять с собой командировочный набор.

Эта рекомендация настолько не вязалась с тем, что обычно от него требовалось… (Да почти ничего ж! Так — пустяки, посидеть на мозговом штурме и никакого поля!) Что Антон и сам не заметил, как его охватило странное, почти забытое чувство предвкушения, былой азарт приятно расползался по телу вместе с умеренной дозой беленькой… К слову, надо было затариться в командировочный набор этой проверенной противовампирской сывороткой… Хотя нет -тут Антон досадливо покачал головой. Если командировка самолётом, то лучше пока повременить.

И да вообще не мечтать особо. Вдруг его ждёт какая-нибудь банальщина вроде слёта Ночного Дозора где-нибудь в глуши с выступлениями столичных специалистов, обменом опытом и последующей пьянкой, а он бравый герой Городецкий — хедлайнер сего сомнительного корпоративного мероприятия… Нет, всё-таки что-то, а именно ещё не угасшая вера в шефа, подсказывала Антону, что хоть Гесер был способен на многие подставы, но такая не в его стиле.

С этими мыслями Городецкий попытался забыться сном. Утро вечера, как известно мудренее, а поставленный на отключение через 30 минут плеер между тем выдал его уже почти сонному мозгу неожиданную композицию из всего потока одной небезызвестной станции:

Время идёт, я не могу сидеть на месте

Сколько молчать я должен? Чёрт бы всё подрал!

Рушатся стены от моей безумной песни

Но и себя я по кусочкам собирал

Первый куплет неожиданно вытряхнул его из уже начавшего окутывать объятия сна. Полузнакомый голос в наушниках меж тем начинал звучать ещё надрывнее и выше, невольно перекликаясь с лежащими у Антона на душе камнями.

Время идет, и Городецкий совершенно точно не может позволить себе сидеть на месте… Зачем-то же он выжил тогда?! «По кусочкам собирал», а вот Антон и не дособирал… Нехилый такой кусок его души так и остался в офисе под вывеской далекой от пафосной — «Горсвет», и он всё также продолжает в тайне ждать звонка и да… К чёрту! Завтра он сходит к Гесеру, узнает, зачем понадобился, а там уже и надо какое-то решение принимать… Быть может, и стоит послать всё к черту да осесть где-нибудь в глуши, подальше от всего… И написать уже книгу. Надо будет — найдут, тут Антон не сомневался.

Песня же продолжалась, он не особо вслушивался, занятый собственными мыслями, как новый куплет вновь заставил его обернуться во слух:

Дай, небо, силы всё ненужное отринуть

Дай мне на мир глазами детства посмотреть

Помоги мне тяжесть прошлых лет, как груз ненужный скинуть

Научи меня дышать свободно и свободно петь

Я руки к небу подниму

Дай, солнце, силы мне, чтоб громче петь

И я себя найти смогу

Лететь, а не стоять на месте.

Антон хрипло рассмеялся. Хорошо бы вот так, презрев, преступив через прожитое… Снова дышать свободно, не вглядываясь в каждую тень, подспудно зная, что те могут за собой скрывать. Хорошо бы… Снова начать куда-то двигаться, не жить прошлым.

Городецкий мельком глянул на экран смартфона, мигом вспомнив исполнителя… Да, из всех видов воздействий Иного от него пока явно не спешила отставать странная, но до дрожи точная магия плеера. Возможно, оттого что именно в музыке, в песнях чаще всего было вложено очень-очень много частичек Иного. Ведь кто-то в Инквизиции же публиковал исследования о «температуре». Так, там у подавляющего большинства творческих личностей та была близка либо нулю, либо и вовсе немало Иных притаилось за лицами людских кумиров.

Особенно почему-то Темных среди именно музыкантов, хотя отчего же почему-то?! Антон хмыкнул. Причина была проста и естественна, лежала на самой поверхности… И дело было не в образе жизни. Точнее не только в нём. И не сколько.

Фанаты. Бушующая толпа. Целый океан эмоций как позитивных, так негативных… Смотря какой характер у песни. Упиться Силой можно только так, если ещё и контроль слабый — подавиться, заигравшись легко… Крышу сносит на раз-два.

Светлому же в дополнение приходит осознание, что людей-то он повампирил… Вот и получается, что среди художников, писателей — Светлых поболее будет. Тихое мирное созидание, а не…

Лихой панк-рок! Не вспомнить, глядя на группу в плеере, связанную с этим громкую питерскую историю, было нельзя. Хоть и не был Антон поклонником, он ведь больше по классическому русскому року, но отдельные песни, всё же свой отклик в нем нашли.

Андрей Князев, светлый Иной, несмотря на основной репертуар песен про темную братию. В сущности, Городецкому до сих пор непонятно, как его питерские коллеги умудрились прошляпить потенциально сильного Иного… Инициировали-то Князева только в тридцать пять с хвостиком! Даже позже самого припозднившегося Антона, но с ним история, как выяснилось после откровений Завулона, с самого начала непростая, да и непубличная он личность, вот ни разу…

Разве что и тут обожавшие «Король и шут» Тёмные не подсуетились! Видели, что кадр не их, вот и не спешили, всё хотели подловить… Вон, ведь тот же Лас, по всем законам жанра его друг должен был оказаться Тёмным (хоть и вообще Иным оказался благодаря Косте, но не суть!), а н-нет в хорошем настроении и подловили — вот и новый сотрудник у Ночного Дозора.

Что до Князева, так как тот с потенциалом был не слабым, то и без инициации повидал всякого такого, чего обычный-то человек видеть не мог, а вкупе с явно работающей фантазией вышло то, что вышло. Ну и, как признавали потом коллеги, обитали в деревне, где раньше проводил лето Князь, разные Тёмные в приличном количестве…

Антон вздохнул, отключая плеер, хватит с него на сегодня музыки… А то чего похлеще в предсказание услышит, лучше уж на этой относительно позитивной ноте… Но мысли упрямо вернулись к той истории вокруг «шутов». Справедливости ради фанатели от них не только Тёмные, но и среди Светлой братии хватало почитателей.

Настолько, что поговаривали, что вторая жена Михаила Горшенева — волшебница. Хотела спасти, но что-то не срослось. И белых пятен много было в истории той, взять хотя бы то, что с таким окружением подобный конец вызывал недоумение… Хотя — тут Антон напряг память. Да, точно — Кукрыниксы… С репертуаром весьма подходящим для навевания легкой меланхолии, и тихий на фоне старшего брата Алексей… Тёмный маг, насколько он знал.

И что же его сегодня на подобные копания в чужих биографиях потянуло? «Хотя не суть ли важно… — хмыкнул он, — коль это отвлекает от собственной растерзанной судьбы».

* * *

Когда утром в кабинете у Пресветлого Гесера Антон встретит также ожидающего в кресле для гостей Ласа, то отчего-то ни грамма не удивится. Лишь улыбнется искренне, а не сделает вид, что его лицевые мышцы ещё свободны так изгибаться. Всё-таки остались ещё в Дозоре те, с кем он мог спокойно общаться без всяких ненужных сантиментов или взглядов. И музыкант был одним из немногих.

— Ну и куда прикажете выдвигаться, шеф?! — позволил себе, как в прежние времена козырнуть Городецкий. То, что кабинет Бориса Игнатьевича ещё не выносила Светлана с Наденькой, он воспринимал нет, не как удачу, та с волшебницами такого уровня не прокатит, а как то, что ничего опасного и будоражащего кровь, его, наверное, всё же, к сожалению не ждёт.

— Скажешь тоже, Антон, — Гесер на миг отвёл взгляд, но быстро взял себя в руки и внимательно посмотрел на Городецкого. — Я давно исчерпал своё право на этот. Потому сегодня лишь просьба…

— Называйте, как угодно. Что за дело, раз мне даже выделили няньку?! — легкий кивок в сторону возмущенно привставшего Ласа. Не то, что Антон хотел кого-то намеренно задеть, но вышло само и повисло в воздухе ядовитой фразой.

Скорее всего и дело было пустяковым… Хитроумный план бывших коллег и семьи по его расшевелению и выведению из длительной депрессии! Антон прищурился, его былой энтузиазм после вчерашнего звонка шефа уже казался таким глупым, нелепым и… Разочаровывающим. С чего он вообще решил, что может ещё сгодиться на что-то серьезное?! Ну попалась ему вчера та песня, ну и что с того?

— Дело довольно нестандартное. Не то, чтобы по твоей части, но Арина уже всё перепробовала, прежде чем ей пришла мысль подключить тебя и уговорить уже меня помочь ей в этом деле, — простые слова Гесера тут же разбили хаотичный ряд мыслей Городецкого.

Всё становилось ещё прозаичнее. Ничего не понимающий Лас в напарниках (а так и должно быть, чтоб Антон не встал на дыбы), надуманное дело, которое подкинула Арина… Старая ведьма, которая даром, что теперь Светлая, а всё же, чтобы она начала вот так просто сотрудничать с Гесером, должно было сдохнуть что-то крупное в лесу, где он впервые с ней встретился. Или же появилась такая угроза для него, Городецкого… Антон ещё помнил, что та неровно к нему дышала, а Гесер, вопреки своей роли в его судьбе, всё же, очевидно, не до конца смирился с текущей участью Городецкого.

Что ж, раз так, он посмотрит, что за тематический парк развлечений те для него приготовили… А потом… Глушь, книга и много-много накаченной музыки на старом плеере… Ещё генератор захватить надо!

Мысли лениво текли, всё больше укрепляя его в решении. Последнее дело, пускай… Даже, если то гарантировано не настоящее, надуманное и вовсе срежиссированное! Ладно, он сыграет в поддавки на этот раз.

— Хорошо, я согласен, — сказал он и не ожидавшему иного ответа Гесеру (всё он давно в линиях вероятности подсмотрел!). — Подробности?! — и протянул руку за картонной папкой. Только вот Борис Игнатьевич как-то странно на него посмотрел и покачал головой:

— Арина на месте в курс введёт и тебя, и Ласа.

— Понятно, — протянул он, хоть и было ни черта не понятно, но зато хоть капельку интересно.

Примечания:

Новый впроцессник... Да, я злая бяка, но эта идея буквально прогрызла мне мозг, простите.