Цикл Любовь побеждает всё Ч1: Свет или Тьма?  (гет)

— Авада Кедавра!

Гарри завопил от ужаса, но вопль этот с его губ так и не слетел. Заклинание, наложенное Дамблдором, все еще действовало. Поттеру оставалось только быть безмолвным свидетелем развернувшегося перед его глазами кошмара. Он видел, как тело Дамблдора подбросило в воздух; на долю секунды старый волшебник завис над сверкающим черепом, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез.

В голове у Гарри билась только одна мысль: «Этого не может быть. Этого просто не может быть». Казалось, что он умирает вместе со старым магом. Ему казалось, что он летит к земле вместе с ним, и вот-вот его жизнь закончится. Сквозь пелену он услышал голос Снейпа:

— Уходим, быстро, — после чего декан Слизерина потащил за собой совершенно бледного и дрожащего Малфоя.

«Этого не может быть», — пытались шептать его губы, но звуков не было. Но вдруг он почувствовал, что заклятие, заставившее его замереть, исчезло. Мысли изменились. Теперь нужно было найти Дамблдора и догнать Снейпа. Это стало целью. Главной целью. Сердце все еще не хотело верить в то, что он увидел. Приложив какого-то приспешника Темного Лорда Петрификусом, парень побежал вниз.

Как только Гарри исчез с площадки Астрономической башни, оставив там лежать сраженного им Пожирателя, появилось золотистое свечение, из которого вышла светящаяся фигура. Она подошла к парапету и посмотрела вниз.

— Что же ты наделал, что же ты наделал, — прошептала она. Свет стал ярче. Фигура шагнула в него и исчезла. Пожиратель было подумал, что ему обязательно надо будет об этом рассказать своему Господину, как вдруг эта мысль и все, чему он только что стал свидетелем, исчезли из его памяти. Единственное, что он помнил, это как Поттер приложил его Петрификусом Тоталусом.

Цель! Она вела Гарри вперед. Ему нужно было догнать Снейпа. Того самого Снейпа, которому верил Дамблдор. Того самого Снейпа, который это доверие предал. Он шел вперед, несмотря на то, что на его пути то и дело возникали Пожиратели и борющиеся с ними студенты и преподаватели. Но его целью был предатель — Снейп. Его нужно было догнать.

И он догнал. В сердце с каждым шагом пробуждалась ненависть, приправленная яростью и злостью. А вместе с ней появилось желание наказать, а еще лучше — убить предателя. Гарри еще не знал этого, не чувствовал, но Тьма проникла в его сердце, вытравливая постепенно то, что помогало ему жить все эти шесть лет. Того мальчика — светлого и чистого — больше не было.

Короткий бой, в котором ну никак не мог победить мальчишка, закончился, естественно, его поражением, но Снейп не спешил убивать гриффиндорца, пылающего гневом. Гарри рванул к выбитой у него палочке, но Снейп небрежно бросил заклинание, и она откатилась дальше.

— Ну так убей меня! — задыхаясь, сказал Гарри, с ненавистью смотря на зельевара. Страха в нем не было, вообще. Были лишь ненависть и презрение. — Убей, как убил его, трусливый…

— Не смей! — взвизгнул Снейп. Его лицо внезапно перекосила какая-то безумная маска, словно он испытывал боль и муку. — Не смей называть меня трусом!

Но эти слова ничего не значили для Гарри. Снейп был трусом, предателем и заслуживал смерти. Да, смерти. Поттер, наконец, понял, что должно случиться с этой двуличной сволочью, втеревшейся в доверие к Дамблдору. Удар заклинания Снейпа был сильным и стоил юноше боли и потери ориентации на некоторое время. Но даже появление гиппогрифа не помогло. Предатель ушел.

— Это не конец, я найду тебя, Снейп, — прошипел Гарри. — Найду и уничтожу, как заразу, поганящую жизнь.

Гарри побрел обратно. Почему-то он подумал, что нужно найти Хагрида. Он уже не видел, как снова появилось свечение, из которого вышла фигура. Не слышал этих горьких слов…

— Что же ты наделал, Альбус! Ты уничтожил такую светлую душу… Нельзя так наставлять чистого душой. Нельзя! Что же ты наделал, Альбус!

Не увидел Гарри и того, как фигура вдруг вспыхнула ярким белым пламенем, и через секунду на землю осел лишь слишком светлый пепел.

* * *

Эта комната была идеально круглой формы. Еще одной ее отличительной чертой была бело-золотая отделка, причем золото было идеально вкраплено в интерьер и отделку. В центре комнаты стоял круглый стол из слоновой кости, а может быть, и из другого материала, поскольку он казался монолитным, а не собранным из мелких кусочков. В центре находилась большая сфера, внутри которой клубился густой туман и то и дело вспыхивали голубые разряды молний. Вокруг же стола стояли пять фигур в белых мантиях, богато украшенных серебряным шитьем, и одна в такой же белой, но вышитой золотом. Сразу было понятно, кто здесь главный. Они пристально смотрели в сферу. Они видели, как пеплом осыпалась фигура того, кто вышел из свечения, чувствовали они и то, как чистую душу заполняет Тьма.

Фигура в бело-золотой мантии оторвалась от созерцания того, что происходило рядом с Хогвартсом. Несколько секунд было тихо, а затем прозвучали слова:

— Равновесие нарушено. Мы должны вмешаться, пока не поздно!

Одна из пяти фигур подняла голову. Женский голос ответил:

— Да, я думаю, ты прав, но не забывай, они могут пройти свой жизненный путь всего лишь три раза. Это был первый, — она замолчала, но через несколько секунд добавила. — Но я думаю, что пора нам вмешаться и внести свои поправки. У него сейчас тяжёлое время, его надо подтолкнуть в сторону любви и счастья, вывести из депрессии, злости и ненависти. Иначе мы его потеряем.

Остальные фигуры закивали головами в знак согласия.

— Значит, решено, — произнесла фигура в бело-золотой мантии. — Сейчас мы должны убрать преграды с их пути и сделать так, чтобы они вместе провели как можно больше времени. Но если мы ошибемся и у нас не получится, то нам нужно будет привлечь Совет Девяти.

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Если бы не скрывающие лица капюшоны, то можно было бы увидеть, как у некоторых на лице застыло выражение удивления. Это было немыслимо, чтобы ради смертного обращаться к совету высших, Совету Девяти. Такое надо было осмыслить. Лишь через несколько минут по очереди все тихо произносили одно слово:

— Согласен.

— Ну, если все согласны и вопросов больше нет, тогда вы свободны, — главный кивнул своим подопечным.

Комната постепенно опустела. Сейчас в ней оставались лишь мужчина в бело-золотой мантии и та женщина, что согласилась с ним первой. Она скинула с себя капюшон. Это оказалась девушка лет двадцати, может быть, на два-три года старше.

— Магистр, можно вопрос? — вежливо спросила она, глядя на мужчину, тоже скинувшего с головы капюшон. Тот кивнул. — Извините за дерзость, но зачем на двух людей, которые так мало значат для нас, тратить такие ресурсы и силы для их поддержки? Не проще ли все эти ресурсы направить на нашу первостепенную задачу?

— Эрида, пойми, не всё так просто, — магистр лишь покачал головой. — Они играют куда большую роль, нежели это можно увидеть с первого взгляда, — он вздохнул и задумался о чём-то и лишь через несколько секунд продолжил. — Понимаешь, они сейчас оба в таком состоянии, что выбор будет совсем не в пользу установления равновесия. Сейчас есть только два пути. Один приведет к тому, что Он и Она не будут вместе, никогда. Каждый из них выберет путь по течению. Это не будет выбор сердца. Второй путь. Второй — это смерть. Она умрет раньше, чем Он. Но Он будет убивать. Ненависть вытравит в нем все светлое и доброе. Это будет зло, настоящее, чистое зло в человеческом воплощении. И все закончится его смертью. Или по его выбору, или по выбору кого-то другого. И если уж мы говорим начистоту, то не для протокола, — он подошёл к девушке вплотную и прошептал. — Они главные фигуры этой войны, хотя кое-кто и пытается оставить за собой главенство в ней, по крайней мере, с одной стороны.

Девушка шокировано смотрела на магистра, который уже отошел обратно к столу и чуть насмешливо смотрел на нее.

— Эрида, ты еще что-то хочешь спросить?

— С вашего позволения, — кивнула девушка. — Насколько далеко я могу зайти? Как действовать в экстремальной ситуации?

Магистр долгое время молчал, а Эрида терпеливо ждала и даже не шелохнулась за всё время его раздумий. Спустя минут десять он ответил:

— Давай сделаем так, — он прищурился. — Насчёт, как далеко, смотри по обстоятельствам. В экстремальной ситуации, если она опасна для жизни, я под свою ответственность разрешаю тебе применять абсолютно любые методы, но.... — он на секунду замолк. — В общем, ты задачу знаешь, и тебе не нужно повторять, какая у тебя цель.

Девушка кивнула и направилась в сторону двери, и уже хотела потянуть дверь на себя, как ее окликнул Магистр.

— Эрида, прошу тебя, отнесись ко всему серьёзно и ответственно. От твоей миссии зависит абсолютно всё.

— Магистр, я сделаю все, что в моих силах, — не оборачиваясь, произнесла она, а затем покинула комнату, оставив ее хозяина в одиночестве.

Магистр, глубоко вздохнув, погрузился в свои мысли: «Я надеюсь, что всё правильно делаю. Этот путь все разрушит. Мальчик был таким чистым, светлым, и надо же было Альбусу так все испортить. Я позволил этому пути идти своим чередом, и я ошибся, просто наблюдая, как мальчика все сильнее втискивают в рамки, в которых ему не место. Что ж… Выбор сделан. Эрида все поймет, разберется, когда придет время. А сейчас… Я надеюсь, что я не ошибаюсь…»

Магистр взмахнул рукой. Туман в сфере из белого стал серым, затем почернел. Молнии в нем стали насыщенно красного цвета, а затем что-то замелькало внутри нее с огромной скоростью, а потом замерло. Магистр улыбнулся. Что ж, все с этого момента должно пойти по-другому. Именно с этого момента. Это отправная точка, когда душа еще чиста, и когда мальчик может стать тем, кем и должен был стать еще во время проживания своего первого пути. И помнить никто не будет, что прожили они уже на год больше.

На земле сейчас был 1996 год. Тот самый день, когда погиб Сириус Блэк. Именно в эту секунду Гарри Поттер находится в кабинете директора Хогвартса, чтобы услышать Пророчество, изменившее всю его жизнь еще тогда. Когда он этого и понять не мог...