Когда живые позавидуют мертвым (джен)

Храмовники рассредоточились и двинулись вглубь склепа, продвигаясь настолько быстро, насколько позволяли узкие коридоры гробницы. Ударную группу возглавлял сам Паладин Аргус, за ним шли его братья и сестры из ордена — все одеты в белые одеяния храмовников, украшенные стилизированным изображением факелов темно-красного цвета и вооруженные сияющими мушкетами или зачарованными мечами. Сам паладин внешне мало чем отличался от остальных храмовников, разве что из-под его белого одеяния виднелась мифриловая кольчуга, на поясе висели свитки с священными клятвами, а меч и щит, помимо обычных чар, были покрыты мистическими рунами и святыми писаниями из учения Эмпириона.

Воины медленно продвигались вперед по подземелью, почти ничего не видя дальше, чем на несколько десятков метров. Окружающая их тьма странным образом поглощала звуки, так что трудно было расслышать голоса идущих рядом храмовников, но зато Аргус отчетливо улавливал топот подкованных сапог воинов Руфуса, идущих где-то справа. Однако рассмотреть их за сгущающейся тьмой было невозможно.

Странные стоны и свисты, словно последние вздохи мертвецов, вырывались из-под земли, а на стенах склепа то и дело появлялись загадочные тени. Каждый раз Аргус хватался за меч, но ничего не происходило. Он сделал еще шаг вперед, но на этот раз под сапогом что-то хрустнуло. Опустив взгляд, он увидел под слоем пыли какой-то округлый серовато-белый предмет.

Аргусу даже не потребовалось его переворачивать, чтобы понять, что это череп, едва прикрытый лохмотьями полусгнившей кожи. Вслед за черепом паладин увидел лопатки, и между ними под слоем полуразложившейся плоти виднелся столб позвоночника. Едва он отвел взгляд от гниющих останков, как заметил, что впереди виднеются еще несколько трупов.

Аргус отдал приказ своим храмовникам остановиться и вытащил из ножен меч. Руны на клинке тут же вспыхнули былым пламенем, разгоняя обступившую храмовников тьму и освещая широкий сводчатый зал, пол которого были усеян сотнями гниющих тел. Серая безжизненная плоть еще кое-где оставалась на костях, едва прикрытая истлевшими и разорванными одеждами.

— Это точно здесь, — произнес Аргус. — Некромант поблизости, всем приготовиться к бою!

— Это… отряд брата Изекиля? — спросил подошедший Руфус.

— Скорее всего, да, — ответил паладин. — Они почти полностью сгнили, теперь это трудно определить.

Он наклонился, чтобы перевернуть ближайший скелет. Оказалось, что гниющая плоть служила приютом целому гнезду отвратительных червей и личинок. В местах, где сохранились еще и обрывки одежды, под слоем грязи и засохшей крови обнаружилась нашивка с изображением факела.

— Да, это точно они…

Аргусу не удалось закончить фразу — почти разложившееся тело внезапно поднялось и сомкнуло костлявые пальцы на его горле, а глазницы трупа вспыхнули голубоватым пламенем. Паладин содрогнулся от ужаса и отвращения, когда оживший труп своими скользкими пальцами попытался его задушить. Для такой хрупкой конструкции, как наполовину сгнивший скелет, мертвец обладал недюжинной силой, под его весом и натиском паладин упал на колени.

Руфус, стоявший рядом, попытался пинком отбросить ожившего скелета, но его нога только проломила мертвецу грудную клетку и застряла внутри, так что храмовник едва не потерял равновесие. Воспользовавшись заминкой, Аргус перехватил руки нападавшего и сумел выдернуть их из рыхлого торса, вызвав при этом омерзительный поток гноя и темной крови. Голубоватый огонь мгновенно потух в пустых глазницах, и ужасное существо рухнуло.

Паладин поднялся на ноги и попытался спокойно оценить ситуацию — благодаря тренировкам в храме и вере в Эмпириона, его мозг был избавлен от любых признаков паники и растерянности. Повсюду поднимались тела, которые он только что счел безжизненными, и бросались на его братьев.

В этот момент, со всех сторон послышалась стрельба, и Аргус развернулся, держа оружие наготове, но в сгущающейся и какой-то неестественной тьме с трудом различал что-то, кроме частых вспышек пролетавших снарядов и огненных лучей ружейного огня. Огонь магических снарядов вырывал куски разложившейся плоти, отрывал руки и ноги оживших трупов, но они продолжали идти и впивались в храмовников желтыми гнилыми клыками.

Из склепа вставали все новые и новые враги, и паладин сумел уничтожить троих, но лишь тогда, когда его меч отсекал им головы или рассекал надвое грудную клетку.

— Сомкнуть ряды! — взревел Аргус. — Во славу Эмпириона!

Храмовники стали постепенно подтягиваться к своему командиру, стреляя на ходу в ужасных мертвецов, поднимавшихся из могил. Словно существа из самых страшных ночных кошмаров, сотни гниющих трупов с облезающей плотью окружали храмовников.

— Стрелять только по головам! — крикнул Руфус, уничтожая очередного монстра выстрелом в череп, от которого разлетелись в разные стороны почерневшие осколки костей и хлынула густая жижа.

Когда его приказ дошел до остальных, ход битвы стал изменяться, все больше и больше ходячих мертвецов падали на скользкий от крови и гноя пол и оставались лежать без движения. Однако этого было недостаточно. Едва перебив первую волну мертвецов, на храмовников ринулась очередная группа вышедших из тьмы монстров. Не успели воины перевести дух, как ожившие мертвецы подошли вплотную.

Безобразный труп в лохмотьях сгнившей плоти бросился вперед, и Аргус, схватив меч обеими руками, обрушил удар на его череп. Лезвие пылало святым пламенем, испаряя гниющую плоть нежити, а когда паладин рванул меч на себя, рассекая мертвеца от темени до паха, его останки брызнули на его доспехи. Без промедления он замахнулся на второго врага, и после того как меч разрубил череп надвое, голубой огонь погас и в его глазницах. Повсюду вокруг храмовники сражались с ужасными существами.

Внезапно, цепкие костлявые руки, высунувшиеся из рыхлой земли склепа, схватили его за поножи, и Аргус почувствовал, что его тянут вниз. С криком ярости он повернул меч и стал рассекать конечности и черепа, но невероятная хватка мертвецов оказалась сильнее, и он стал медленно погружаться.

— Руфус, Витус! — закричал паладин, — Помогите! — крикнул он.

Протодиакон Руфус и клирик Витус, раскидав врагов со своего пути бросились на помощь паладину. Аргус рванулся, получив поддержку, но еще несколько пар костлявых рук вцепились в нагрудную броню и потащили под землю.

— Убирайтесь, ублюдки! — заорал на них Витус и потащил паладина за руку изо всех сил.

Аргус, ощутив, что стал понемногу вылезать, принялся энергично лягаться, пока страшные существа не разжали хватку. Наконец, он встал на четвереньки, а затем смог подняться во весь рост. С неутихающей яростью он, Руфус и Витус продолжили бой, хотя теперь битва утратила всякое подобие порядка. Это была просто работа мясников, требующая не мастерства или умения, а только грубой физической силы и немного осторожности, чтобы не упасть. Аргус, сосредоточился на схватке и вместе с другими храмовниками даже сумел очистить небольшую территорию, получив возможность осмотреться и реорганизовать воинов.

— Брат Руфус, брат Витус, спасибо за помощь. Теперь я ваш должник, — сказал паладин во время короткого затишья.

— Не стоит благодарности, Аргус, — ответил ему Руфус, — Могу поспорить, ты бы сделал то же самое для любого из нас.

— Ты и прав, но, надеюсь, это не понадобится.

Отдышавшись, паладин выпрямился во весь рост и осмотрел место боя. Его мифриловая кольчуга была разорванной в нескольких местах, но он осознавал, что отделался довольно легко. Нападение омерзительных трупов стоило жизни нескольким его боевым братьям и сестрам, и паладин поклялся себе, что некромант дорого заплатит за гибель каждого из них.

Он поднял свой меч.

— Братья мои! — закричал он. — Мы понесли тяжелые потери, и несколько наших братьев и сестер погибли. Настало время отомстить за них!

Его голос разнесся по всему склепу, и храмовники громкими криками выразили свое согласие. Вслед за паладином они зашагали вперед, и хоть им еще не раз приходилось отражать атаки мертвецов, слова Аргуса наполнили их энергией.

Храмовники двигались по темным и душным залам некрополиса, через неестественно искривленные коридоры. Затхлая вода сочилась из щелей, а порывы влажного ветра, непонятно откуда взявшегося под землей, звучали вздохами призраков. Омерзительные полоски черной плесени и лохмотья полуистлевшей ткани задевали их по шлемам и пачкали белоснежные одеяния, оставляя скользкие слизистые следы.

Чем дальше они углублялись в чрево подземелья, тем хуже гуще становилась тьма. Свет фонарей уже не мог развеять черноту подземелья и вскоре область зрения храмовников сократилась до пары метров. Было очевидно, что неестественная тьма была вызвана колдовством некроманта.

Аргус двигался в первых рядах, когда перед ним возникли неясно двигающиеся тени, он лишь плотнее перехватил рукоять меча. В следующее мгновение на него выскочило наполовину сгнившее существо с распоротым животом, из которого свисали жгуты внутренностей. И это было еще не самое худшее. Целая толпа оживших мертвецов с раздувшимися, разваливающимися на куски телами устремилась к храмовникам, протягивая руки с длинными загнутыми когтями. Голубоватый огонь в их глазницах горел жаждой убийства, толпа мертвецов продолжала приближаться, и паладин бросился в бой.

Он в прыжке нанес удар щитом, шея ближайшего противника хрустнула переломившись от сильного удара. Едва успев приземлиться, Аргус развернулся, успев обезглавить мечом еще двух мертвецов. Объятый белым пламенем клинок метался во тьме, сверкающее лезвие кололо и рубило чудовищ с непостижимой быстротой. Кого бы ни коснулось это оружие, противник мгновенно падал, словно марионетка, которой обрезали нити.

Аргус не останавливался ни на мгновение, он прыгал, уворачивался и наклонялся, уходя от протянутых костлявых рук. Его противники действовали без всякого плана, ими двигала просто неугасимая ненависть мертвецов, стремящихся уничтожить все живое. Паладин проявлял невиданные чудеса ловкости, и при каждом смертельном выпаде под кожей вздувались и перекатывались узлы упругих мускулов.

Но сколько бы врагов ни уничтожал паладин, их количество не уменьшалось, и под неослабным натиском он был вынужден медленно пятиться назад. Он не видел куда шагает, тьма обступила его со всех сторон. Он даже был не в состоянии рассмотреть свою собственную вытянутую руку. Пятясь назад, паладин вслепую рубил мертвецов, пока земля внезапно не ушла у него из-под ног. Аргус почувствовал как куда-то проваливается, но уже ничего не мог сделать. Несколько мгновений падения, а потом резкий удар, от которого едва не треснули все кости. Глаза заволокло кровавой пеленой, и боль охватила всю левую сторону тела.

Вокруг было темно, но это была обычная тьма подземелья, а не чары некроманта и пылающий меч паладина без труда смог осветить окружающее пространство. Аргус поморщился, его левый бок был пронзен изогнутым металлическим прутом, на который ему не повезло упасть. Густая кровь окропила белые одеяния, когда паладин со стоном выдернул из себя штырь. Рана была неприятной, но Аргус не спроста носил титул паладина и подобная ране не могла убить его. Несмотря на головокружительное падение, воин быстро сориентировался и встал на ноги.

— Братья мои! — позвал он. — Руфус, Витус!

Лишь насмешливое эхо прилетело в ответ. Паладин раздраженно выругался, обнаружив, что остался один. Быстро оценив положение, Аргус понял, что находится на нижних уровнях гробницы.

Его цель была где-то поблизости, он сделал несколько шагов, и внезапно усомнился в правильности выбранной тактики в данной вылазке. Но, несмотря ни на что, ненависть к Некроманту ничуть не остыла. Паладин застонал от боли в боку и продолжил путь.

Впереди послышались слабый стон и шарканье босых ног — первые звуки, которые можно было отчетливо различить. Они доносились из-за массивных дверных створок, которые то открывались, то закрывались, словно пасть какого-то хищного животного.

При очередном раскрытии створок в щель просунулась рука с длинными когтями и вцепилась в каменную кладку стен подземелья. С длинных загнутых когтей капала мутная жидкость, а ткани конечности были изъедены язвами с копошащимися в них личинками. Вслед за первой в щель просунулась вторая рука и с невероятной, для явно больного существа, силой раздвинула створки.

Из дверей показалась и, шаркая, двинулась вперед толпа гниющих и изголодавшихся мертвецов. От их истощенных тел исходило непонятное ощущение скрытой силы. С потрескавшихся губ срывались звучные заклинания, но слова были незнакомы паладину. Клочья кожи и плоти свисали с обнажившихся костей, и хотя враги приближались со свинцовой монотонностью мертвых, Аргус угадывал в их телах затаенную энергию, а в затянутых пленкой катаракты глазах — неудержимый голод.

— Что за прекрасная компания! — воскликнул Аргус и, подняв меч, бросился в бой.

Клинок огненной кометой врезался в гущу врагов, безо всякого труда пронзая несколько противников за раз. Куски гнилой плоти звучно шлепались о стены, и каждое существо, задетое лезвием, взрывалось фонтаном гнили, отравляя воздух зловонием. Алчные когти со всех сторон тянулись к паладину, но его оружием был не только меч. Он работал локтями, ногами и головой, а меч продолжал разить врагов, словно марионеток в тренировочном зале.

Твари, призванные некромантом, были без сомнения сильны, но они определенно не встречались с таким противником, как паладин. Он продолжал двигаться вперед по центральному коридору, прорубая себе путь в толпе мертвецов. Позади оставались лишь куски изрубленной плоти, истекавшей кровью и гноем. Он потерял счет времени, примитивная жестокость схватки поглощала все внимание без остатка, и меч рубил и колол без устали. Ничто не могло устоять перед ним, и с каждым ударом паладин продвигался ближе к своей цели. Коридор уже заметно расширился, и в белом свете меча стало видно, что противников становится все меньше.

Наконец он вышел в большой зал, где на закопченных стенах висели факела в тусклом свете которых он смог рассмотреть худую, иссохшую фигуру некроманта, сидевшего на коленях в центре огромной пентаграммы. Завидев паладина, существо поднялось на ноги и подняло жутко выглядящую боевую косу. У ног некроманта лежало тело клирика Витуса, его шея была сломана, а невидящие глаза уставились куда-то вверх.

Некромант отвел взгляд от тела Витуса, явно довольный своей работой и уставился на Аргуса.

— Ты пришел раньше, чем я планировал, паладин, — произнесло существо противным шепотом, — Я не успел закончить ритуал…

— Не смей произносить мой титул, ничтожество, — перебил его Аргус.

— Ничтожество? — прошипел некромант, качая головой. — Неужели ты думаешь, что сможешь одолеть меня?

Аргус, держа перед собой опущенный меч, сделал несколько шагов к некроманту; ненависть к этому существу преобладала над всеми остальными чувствами. Больше всего на свете он жаждал вырвать жизнь из омерзительной твари голыми руками, но здравый смысл предостерегал от поспешных действий: Витус был убит с такой небрежной легкостью, что раньше времени размахивать оружием было бы неразумно. Паладин сделал еще несколько шагов и теперь стоял совсем рядом с нежитью.

— Ты должен умереть, — сказал Аргус.

— Ахахаха, это ведь я повелеваю смертью, а не ты. Я никогда не умру, — усмехнулся Некромант.

— Это мы сейчас увидим, — фыркнул Аргус и вонзил свой меч в грудь нежити.

Пылающее лезвие легко прошло сквозь рыхлые ткани к самому сердцу твари.

Паладин выдернул меч, омытый черной зловонной кровью, распространившийся отвратительный запах был так силен, что ему стало трудно дышать. А Некромант рассмеялся, ничуть не обеспокоенный смертельным ранением, и поднял свою косу с зазубренным лезвием.

С непостижимой быстротой кончик лезвия метнулся к шее паладина.

Аргус поспешно поднял оружие, едва успел остановить косу в нескольких сантиметрах от горла и под натиском существа вынужден был отступить назад. Справившись с изумлением, паладин схватил меч обеими руками и стал отражать яростные удары некроманта, следующие один за другим.

Ни в одном поединке ему не приходилось так много внимания уделять обороне. Противники продолжали обмениваться грозными ударами, причем Некромант двигался с таким проворством, какое никак не вязалось с его худощавой и иссохшей фигурой.

Аргус нагнулся, уклоняясь от удара, грозившего снести ему голову, в тот же момент пробил оборону некроманта и рубанул противника мечом по животу, выплеснув на пол немало загустевшей крови и требухи. Темное же лезвие вражеской косы метнулось вперед и вбок, найдя прореху в кольчуге, как раз в том месте, где у Аргуса уже было ранение полученное при падении на штырь. Паладин скривился от внезапно охватившей его боли, но сумел сохранить самообладание.

Возвратным движением коса некроманта нацелилась в голову, но Аргус успел отскочить. Окровавленное тело некроманта мгновенно двинулась на него, так что Паладину пришлось упасть на пол и откатиться.

Любое нормальное существо уже десять раз умерло бы от таких ран, но, казалось, смертельные удары совершенно не беспокоят призывателя мертвецов. И снова коса некроманта метнулась вперед, в этот раз Аргусу удалось поднырнуть под удар противника, он схватил колдуна за кишки, вывалившиеся из его живота, и что было сил дернул. Некромант, не ожидая подобного удара, на мгновение потерял равновесие. Для паладина этого было достаточно, мощным ударом Аргус отсек руки своему противнику, вынуждая того бросить оружие. Некромант бросился на колени в попытке поднять косу, но с отрубленными запястьями не мог этого сделать. Паладин навис над ним и одним ударом отсек голову.

Рана на боку пылала, но Аргус снова и снова наносил удары по обезглавленному телу нежити, несмотря на то, что оно уже перестало подавать всякие признаки жизни. Затем он собрал со стен факелы и собрал из них костер, в котором сжег тело некроманта. Лишь убедившись, что тварь точно не сможет восстать из мертвых, он направился к телу Витуса. Выронив меч и сжимая ладонью рану на боку, Аргус сел на пол рядом с мертвым телом клирика, оплакивая своего утраченного друга.

* * *

Внутри было темно, лишь тусклый свет догорающего костра освещал подземный зал.

Когда Руфус в сопровождении немногих выживших храмовников достиг нижнего уровня подземелья, то увидел паладина, сидящего к нему спиной, его одежды были заляпаны грязью и кровью, а рядом мертвое тело Витуса.

Особенно много крови было на левом боку Аргуса, которая продолжала течь из колотой раны.

— Брат?! — окликнул Руфус Паладина. — С тобой все в порядке?

Паладин не отвечал, а лишь продолжал покачивать на коленях голову Витуса. Пораженные видом Паладина и мрачной обстановкой, притихшие храмовники смущенно переглядывались друг с другом, не зная, что следует предпринять в такой необычной ситуации.

— Брат, мы должны отступить. Ходячие трупы прекратили атаки, мы не знаем, сколько продлится это затишье. Надо уйти из этого места и перегруппироваться.

Аргус медленно покачал головой:

— Они больше не нападут. Некромант мертв, я лично лишил его головы и сжег тело…

— Вы ранены, сэр. — сказал подошедший храмовник с аптечкой. — Вам срочно нужна помощь лекарей.

Медик туго перевязал рану Аргуса и вместе с Руфусом они подняли командира на ноги: Руфус закинул руку Паладина себе на плечо и тотчас заметил как кровь, пропитав повязку, продолжает покидать тело Аргуса.

— Эмпирион, помоги нам, — тихо прошептал молитву Руфус.

Встав с обеих сторон, храмовники повели командира к выходу из гробницы.

— Подождите, — слабым хрипловатым голосом остановил их Аргус. — Я должен выйти на своих ногах.

Храмовники неохотно отступили, и, несмотря на пепельную бледность лица и явно терзающую его боль, Паладин, слегка покачиваясь, шагнул к двери. У выхода он обернулся, бросил последний взгляд на догорающий костер.

— Заберите с собой тело Витуса, братья мои! — приказал он.- И давайте выбираться отсюда.