Свет во тьме (гет)

"В этом всё дело. В этом смысл. Она научила меня быть таким, каким хотела меня видеть. Не лишай себя этого"

Стивен Моффат, "Шерлок Холмс при смерти" ("Шерлок", 4 сезон, 2 серия)  

Молли проснулась оттого, что рядом была пустота. Балансируя между сном и явью, она чуть подвинулась вправо, неосознанно пытаясь уткнуться лицом в плечо спящего рядом мужа. Но рядом никого не было, и это ощущение пустоты заставило её проснуться, окончательно освобождая от того тягучего, бессвязного сновидения, что терзало её всю эту ночь.

На улице было уже светло, но что-то подсказывало Молли, что было ещё совсем рано. Она села, протирая глаза, протянула руку за лежащим на тумбочке телефоном.

Так она и знала. Четыре часа утра. Что же опять случилось?

Откинув одеяло, она встала, надела тапочки, накинула халат, оставленный на ночь на спинке стула у туалетного столика. Машинально она бросила взгляд на детскую кроватку в противоположном углу комнаты, хоть в этом и не было необходимости — и так было ясно, что она будет пуста, как и их постель.

Бесшумно Молли вышла из спальни и, стараясь дышать как можно незаметнее, привстав на цыпочки, из-за приоткрытой двери заглянула в комнату напротив. В небольшой кроватке, под одеялком с героями из «Винни-Пуха» и в обнимку с плюшевым мишкой спал их старший сын. Пусть Молли было тревожно, и от столь раннего подъёма у неё болела голова, она не смогла не улыбнуться, глядя на спящего ребёнка. Его маленькое сердечко ещё было свободно от всяких волнений, и та спокойная, счастливая жизнь, которой он жил, согревала Молли, придавала ей новых сил, когда ей казалось, что двигаться дальше было слишком сложно и тяжело.

Неслышно вздохнув, она прикрыла дверь в комнату сына и бесшумно спустилась на первый этаж. Свет нигде не горел, но в этом и не было необходимости: было начало лета, и в эти ранние часы очертания всех предметов в доме уже были донельзя отчётливыми и до боли осязаемыми.

Спустившись вниз, она повернула направо, в столовую. Во главе длинного стола, полностью (за исключением пиджака) одетый, сидел её муж, главный советник британского правительства, Александр Майкрофт Холмс. Перед ним на столе были разложены какие-то бумаги, которые он чрезвычайно сосредоточенно изучал, а на руках он держал их спящего двухмесячного сына.

— Дорогой… — прошептала Молли. От увиденного у неё сжалось сердце. Она подошла к нему, положила ладонь ему на плечо. — Дорогой, сейчас четыре утра…

— Что? — Майкрофт вздрогнул, поднимая на неё глаза. Несмотря на то, что взгляд у него был ясным, и он совсем не выглядел не выспавшимся, Молли не была уверена в том, понимает ли он, что она ему сейчас сказала. — Да, я знаю, я просто… Филипп проснулся, надо было с ним посидеть…

— Но зачем ты оделся?.. — машинально она сжала его плечо и сразу же слегка прикусила губу. За последние пару недель он похудел на несколько килограммов. Если так пойдёт дальше, скоро он будет таким же невесомым, как его младший на семь лет брат. — Мог бы потом ещё поспать…

— Да, но нужно было просмотреть эти бумаги, и… — он опустил глаза на разложенные на столе документы. — Прости, я не хотел тебя расстраивать.

— Тебе не за что извиняться. Просто мне кажется, что в последнее время ты слишком мало спишь…

— Но я не хочу спать, дорогая, — Майкрофт взял свободной рукой её ладонь. — Всё в порядке, тебе не стоит волноваться.

— Хорошо, — проронила Молли. Наклонившись, она поцеловала его в макушку. — Приходи наверх, как закончишь. Отдохнёшь перед работой.

Майкрофт кивнул, не поднимая глаз, и отпустил её руку. Филипп всё это время продолжал спокойно спать, и Молли даже не стала предлагать мужу отнести его наверх. Ей стало чуточку легче, когда она подумала, что он всё же не остался один.

В то утро Майкрофт поднялся в спальню, только когда уже наступила пора завтракать. Молли, которой удалось снова заснуть и затем встать в обычное время, приводила себя в порядок в ванной, когда услышала, как он поднялся наверх и положил в кроватку младшего сына. Нет, подумала она, так больше продолжаться не может. Если он и дальше будет спать четыре часа в сутки и есть, как птичка, она его потеряет. Они все его потеряют.

— Сделать тебе тост? — спросила Молли, наливая себе кофе. Когда она спустилась на кухню, Майкрофт уже сидел за столом и пил чай, одновременно читая свежую газету. Услышав её вопрос, он вздрогнул и быстро поднял на неё глаза, но затем опять опустил взгляд.

— Нет, спасибо, дорогая, я не голодный. Потом поем, на работе.

— Хорошо, как скажешь, — Молли попыталась улыбнуться, но внутри у неё опять всё сжалось. Стараясь не смотреть на мужа, чтобы не выдать своего волнения, она стала готовить завтрак. Так прошло некоторое время, а затем они услышали, как на втором этаже скрипнула дверь ванной комнаты. Шум воды несколько раз прерывала тишина, а затем дверь вновь скрипнула, и на лестнице послышался ритмичный топоток.

— Доброе утро, мама.

Молли обернулась, улыбаясь. Уильям Александр, их старший сын, подошёл к ней, теребя край пижамы, и протянул к ней ручки, чтобы она обняла его и поцеловала.

— Доброе утро, солнышко.

Уильям подошёл к отцу.

— Доброе утро, папа.

— Доброе утро, сынок, — Майкрофт наклонился, позволяя Уильяму обхватить себя за шею, и обнял его в ответ свободной рукой. Совершив традиционный ритуал утреннего приветствия, Уильям забрался на стул и, чинно выпрямив спинку, стал дожидаться завтрака.

— Держи, солнышко, — Молли поставила перед ним тарелку с кашей и чмокнула его в макушку.

— Спасибо, мама, — Уильям взял свою маленькую ложку с красной ручкой и принялся за еду. Намазав джемом два тоста, Молли села за стол напротив него. Майкрофт продолжал внимательно изучать содержимое газеты; от Молли, уже давно изучившей его привычки, не ускользнуло, как несколько раз он мысленно отметил, по всей видимости, какие-то особенно важные вопросы.

Завтракали они молча, что вошло у них в обыкновение совсем недавно. Причиной этого невольно стал Уильям. Узнав от матери, что отец иногда отправляется в клуб, где все молчат и никому нельзя разговаривать, он был изрядно озадачен, и главный вопрос, который ему показался в этой связи неразрешимым, заключался в том, зачем же папе идти молчать в какое-то другое место, если он может молчать дома. Как бы ни старалась Молли переубедить сына, мальчик проникся глубоким убеждением, что это всё происходит из-за того, что дома отцу мешают они с Филиппом. В итоге весь следующий день Уильям не издавал ни звука и очень волновался, когда начинал плакать его младший брат. И несмотря на то, что Майкрофт сам разъяснил старшему сыну, что они с Филиппом нисколько ему не мешают, Уильям, видимо, не до конца ему поверил, потому что отныне старался вести себя очень тихо и смирно. Молли, возможно, начала бы волноваться по этому поводу, однако, наблюдая за сыном, она понимала, что причины его поведения кроются не только в этом. Сейчас, методично поглощая кашу, Уильям был очень спокоен, почти безмятежен, и она видела в его глазах те же искорки, которые она так привыкла наблюдать у мужа и деверя. Уильям молчал, потому что ему нужно было о чём-то поразмышлять, обдумать, что он сегодня будет делать, порассуждать над загадкой, которая занимала его ум. Когда он сосредоточенно склонялся над тарелкой, Молли казалось, он видит там будущее, или, по крайней мере, отблески неизведанных миров и других галактик. Как и его отец, Уильям был уникален, и это не пугало Молли, нет, она скорее чувствовала себя как человек, которому предстоит отправиться в самое необычное на свете путешествие, и она ждала того момента, когда ей можно будет хотя бы приблизительно понять, что её ждёт.

— Спасибо, мама, — Уильям допил свой сок и аккуратно положил ложку на пустую тарелку. — Очень вкусно.

— На здоровье, солнышко, — она улыбнулась ему. — Иди переоденься и не забудь ещё раз сполоснуть зубки, хорошо?

— Хорошо, — мальчик сосредоточенно кивнул. — А мы будем сегодня читать?

— Будем, только попозже. Скоро Филипп проснётся, я покормлю его, и мы пойдём гулять. А потом вернёмся и почитаем, ладно?

— Ладно, — Уильям опять кивнул и слез со стула. Подошёл к отцу.

— Хорошо тебе сегодня поработать, папа, — он опять протянул к нему ручки.

— Спасибо, сынок, — Майкрофт опять обнял его и на сей раз поцеловал в головку. — А ты приглядывай за мамой и братиком, да?

— Да, папа, — серьёзно сказал Уильям и, отпустив отца, пошёл к лестнице.

Когда его шаги затихли на втором этаже, Молли встала, чтобы убрать посуду.

— Он очень старается быть хорошим сыном, — тихо сказала она.

Майкрофт помедлил немного, а затем произнёс:

— Да, он удивительный мальчик. И большой молодец.

— Вчера он просил купить ему книжку про животных, — продолжала Молли. — Сказал, будет мне читать.

— Да, это было бы полезно. Ему нужно позволять учиться, так ему будет легче развивать свой дар.

— Что ж, я понимаю… — проронила она. Ополоснула тарелку сына и поставила её на сушилку. Конечно, другого ей ожидать и не следовало. Уильяму было всего два года и четыре месяца, но он уже выучил все буквы и теперь постепенно начинал читать. Майкрофт сказал, что сам он научился читать примерно в том же возрасте, и Молли оставалось лишь просто быть рядом, чтобы мальчик чувствовал себя любимым и защищённым, несмотря на то, что так отличался от других людей. Сейчас, когда у него спрашивали, кем он хочет стать, он говорил, что врачом, как мама, и Молли больше всего на свете хотелось не разочаровать его, чтобы, как бы ни сложилась его жизнь, он всегда мог бы обратиться к ней в трудную минуту.

— Знаешь, вчера вечером он спросил, будут ли у нас ещё дети, — она повернулась к нему, перебирая в руках кухонное полотенце. — Сказал: «Мамочка, а когда Филипп подрастёт, у тебя будет ещё малыш?»

Майкрофт опустил руки с газетой на колени, посмотрел на жену.

— И что ты сказала? — тихо спросил он.

Улыбка коснулась её губ.

— Сказала, что не знаю. Что ещё рано об этом говорить.

В кухне стало очень тихо.

— Но ты бы хотела? — промолвил, наконец, Майкрофт.

Молли сглотнула, повернулась, чтобы повесить полотенце на крючок.

— Да, я бы хотела ещё детей. Почему нет. Мне кажется, у нас неплохо получается, — она улыбнулась и обняла его одной рукой, а затем поцеловала в макушку. Она думала, он отпустит её, но Майкрофт, наоборот, прижал её к себе.

— Давай поужинаем сегодня где-нибудь, — предложил он. Повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Попросим няню посидеть с детьми. Или можно устроить романтический вечер. Сходим куда-нибудь потанцевать. Тебе всегда нравилось танцевать.

— Потому что ты меня научил, — она пропустила пальцы сквозь его волосы, слегка прислонилась к нему. Ей очень хотелось побыть вдвоём, это была правда, но пока она не узнает, что в последнее время так тревожило Майкрофта, все попытки расслабиться ни к чему не приведут. А это означало, что пора было принимать решительные меры.

— Я согласна поужинать, если завтра утром ты встанешь не в четыре, а в пять, — проговорила Молли.

— Значит, договорились, — Майкрофт на несколько секунд приложил её ладонь к губам, и они поцеловались.