Розмарин и Шалфей (гет)

В комнате витал едва заметный аромат шалфея. Гермиона задумчиво всматривалась в пламя, бордовое вино отбрасывало блики на стенки бокала. В квартире было пусто. От тишины звенело в ушах. Ветер, завывающий за окном, едва ли мог нарушить странное отрешение, в которое сознательно погрузилась хозяйка жилища.

Ночь Самайна ожидаемо принесла с собой горечь, сожаления и привкус пепла на губах. Дожить до утра и станет легче. Так говорили ее друзья и родные, но почему-то никто из них не спешил справиться о ее благополучии в эту страшную ночь. И легче не становилось.

Сложнее, впрочем, тоже. Всё текло своим чередом. Жизнь летела вперед. Что-то завершалось, что-то начиналось. Хогвартс отстраивали из руин. Его учениками становились дети, которым уже неведомы были ужасы войны, их не пугали Темным Лордом, и они не ждали, что в Косом переулке из-за угла на них выскочит заплутавший Пожиратель. Это значило, что силы Света все-таки победили.

Гермиона пила вино и ей больше не хотелось задавать вопросы о смысле жизни и о цене победы. Чем больше времени она сидела в пустой квартире и наблюдала, как комната медленно погружается во мрак, тем больше понимала, что зря она вообще взяла этот краткий отпуск. За проверкой сочинений время пролетело бы куда быстрее, и возможно было бы не так паршиво.

Память, пока еще не затуманенная винными парами, услужливо подсказала, что сегодня, вообще-то, Полночь Самайна, Хэллоуинский пир в Школе, и каждому из профессоров есть о чем и о ком вспомнить в этот ненавидимый всеми вечер.

Гермиона уже три года преподавала Маггловедение, и каждое новое поколение юных ведьм и волшебников доказывало ей, что если бы однажды много лет назад кто-то озаботился образованием подрастающего поколения, история могла бы сложиться иначе. Девочка-с-Маховиком-времени внутри Гермионы грустно улыбнулась и покачала головой, прошлого не изменишь. А если бы подобное и было возможно, меньше всего ей бы сейчас хотелось встретиться ликом к лицу с собственным проигрышем. Миссис Уизли вновь стала Мисс Грейнджер, навсегда забывшей о перфекционизме и похоронившей чувство справедливости где-то у корней Дракучей Ивы.

Когда-то давно, в другой жизни, когда наивная кучка Гриффиндорцев еще верила в то, что стоит лишь приложить усилия и мир изменится к лучшему, Гермиона писала диссертацию на соискание степени Магистра Арифмантики, а Рон ушел следом за Гарри в Аврорат. Им казалось, что они смогут изловить всех затаившихся во тьме Пожирателей Смерти и тогда если не в мире, то уж точно в Британии воцарится то будущее, о котором они всегда мечтали.

Гермиона подавила в себе желание запустить бокалом в стену и с наслаждением понаблюдать, как бордовая жидкость выпачкает бежевые обои. Так же и реальность разрушила их розовые мечты.

Гарри дослужился до Главы Аврората, Рон в большинстве своем занимался полевой практикой. Он любил повторять, что бесконечное заполнение рапортов и перепроверка отчетов — это не для него, и пусть крючкотворством занимаются его жена и лучший друг. А он по старинке лучше побегает по Маггловскому или Магическому Лондону, попутешествует по Британии, словом, на месте сидеть не будет.

И если бы его убил Темный маг, это было бы, во всяком случае, объяснимо… Логично в своей извращенной логике. А так…

Его убили в перестрелке. Рон не умел усидеть на месте, потому завел себе друзей в полиции и порой патрулировал улицы вместе с ними. Он закрыл товарища от бандитской пули. Глупо, банально и несправедливо. Кто сказал, что только Авада несет в себе гибель? Маггловская пуля справилась ничуть не хуже. Когда Гермионе сообщили новости, было уже слишком поздно что-то предпринимать.

Позже, многим позже, когда она и Гарри будут привычно горевать о друге и муже под бутылку виски и душевные разговоры, они придут к выводу, что Рон устал вечно находиться в тени своих более умных, более успешных или более талантливых товарищей. Сначала он был окружен кучей братьев, каждый из которых был в чем-то лучше него, затем по случайности завел дружбу с Мальчком-который-выжил, и в конечном итоге отхватил себе в жены самую умную ведьму десятилетия. Он устал от превосходных степеней сравнения, когда единственным его талантом были шахматы и неплохие достижения в Квиддиче. Вот потому, не найдя себе места в Мире Магии, он отправился штурмовать Маггловскую Британию, жертвуя собой так же, как на далеком первом курсе жертвовал собой ради общего блага.

Гермиона все-таки расколотила бокал о стену, и это действие ожидаемо не принесло ей удовлетворения. Как слепы оказались они все, не заметив самого главного: их другу нужна была поддержка. А они гонялись за иллюзорными мечтами.

Если бы Рон мог написать ей письмо, он, конечно, посоветовал бы ей не грустить о нем и жить дальше. Она следовала этому неозвученному совету эгоистично и упрямо. Так было гораздо проще объяснить всем вокруг, почему блестящая ведьма бросила карьеру в Министерстве и пришла в Хогвартс вдалбливать крохи разума в новое поколение детей.

А Рон… остался в мыслях, в случайном прохожем, на улицах Маггловского Лондона, среди уютных коттеджей Магической Британии. В невысказанных обещаниях, в разрушенных планах и во всепоглощающем чувстве вины.

Вот потому Гермиона и вернулась в Хогвартс: чтобы ощутить запах детства, которого у нее никогда не было. Чтобы на секунду представить, что сейчас двери в Большой Зал распахнутся, и туда вбежит Рон, чтобы уговаривать ее сходить с ним в Хогсмид в ближайшие выходные, и что нет в ее жизни пустоты, одиночества и сожаления.

Представилось вдруг, как разошлись после пира дети, тайком рассовав по карманам конфеты и договорившись улизнуть после отбоя, чтобы их съесть и обменяться фантиками. И как профессора сделали вид, что не заметили проделок заговорщиков, потому что такая сегодня была ночь. Ночь воспоминаний. И по-хорошему Гермиона должна была бы сейчас разжечь веточку розмарина, как подобает порядочной ведьме и хорошей вдове, но вместо этого ей хочется курить и бежать из квартиры, где даже дышать сегодня невыносимо.

А где-то там сейчас Минерва и Помона вспоминают своих ушедших за Грань мужей и костерят всякими словами Волдеморта и Альбуса. Поппи варит медицинский шоколад с запасом, сегодня он многим пригодится. Флитвик и Аврора разложили партию в шахматы, чтобы за стратегиями и тактиками не вспоминать, как доставали из-под завалов собственных учеников. Хагрид и Гарри засели в Хижине и пьют. А Директор Снейп стоит на Астрономической Башне и курит в пустоту.

Гермиона в который раз жалеет, что не курит. И эта пагубная привычка точно не решила бы ее проблем. И вспоминает, как во время первой годовщины смерти Рона, среди ночи, окончательно ошалев от одиночества и чувства вины, она притащилась к Монументу всем павшим и долго сидела на земле под памятником и таращилась в ночь. У нее не было сил даже плакать, и ночь пахла розмарином, как и подобает традиции… Но боль не уходила.

А к утру ее разыскал Директор Снейп и, накинув ей на плечи свою зимнюю мантию, настойчиво повел в Замок.

Пахло шалфеем. Школа приняла свою блудную дочь. И Гермионе вдруг захотелось вытереть слезы.