В твою память. Я всегда буду ждать тебя (джен)

«Мир всегда выглядит ярче, если ты добавил в него что-то, чего в нем прежде не было».

Нил Гейман

— Спасибо.

Мне нужно было сказать это слово. Так долго я собиралась поблагодарить наших коллег за все, что они сделали. Ведь они так нам помогли, а еще и, веря в нас, подарили нам мотивацию, чтобы мы окончательно не сдались, несмотря на все трудности.

А сдавались мы часто и также часто поднимались обратно на ноги, хотя и всю жизнь думали, что наши старания были напрасными. В отличии от них, этих клеток, которые нас тоже научили верить. Научили самым простым способом: будучи самими собой и без всяких ненужных слов.

Знаешь, вот поэтому я правда восхищаюсь ими. Они, прибывшие к нам из другого мира, могли бы сдаться сразу и работать без всякой решительности и надежды. Но нет. Вместо этого они всегда прикладывали все усилия в свои обязанности, веря в то, что даже самое маленькое действие сможет улучшить нашу ужасную ситуацию. Как будто они родились в этом теле.

Нет, это именно мы, местные, оказались теми, кто потерял всю веру в свою работу. Однако чему здесь вообще удивляться? Мы ведь всегда жили во враждебно настроенном мире, которому было на нас плевать. Но однажды что-то изменилось... именно благодаря им.

Ты их тоже очень уважал, правда? Судя по словам того эритроцита в очках, с большой вероятностью да. Может, тебе уже известно, что он также уважал тебя и ему очень жаль, что ты так внезапно погиб. Ему бы очень хотелось провести еще больше времени с тобой. Поработать вместе с тобой. И, честно говоря, мне тоже.

Я очень рада за свою старшую сестру: в конце ей каким-то чудом удалось воссоединиться со своим любимым другом.

А я тем временем...

Пожалуйста, прости.

Знаю, что клялась себе больше не проливать слез, но все равно плачу. Просто не могу иначе. Ведь боль до сих пор ужасно мучает меня, и я не могу с ней справиться.

А может, и никогда не смогу.

Каждый раз, когда я смотрю на них, то задаюсь вопросом: что бы было, если бы тот проклятый день прошел совсем иначе. Если бы я прибежала всего лишь на пять минут раньше и, благодаря этому, спасла бы тебя... Или если бы всего этого вообще не случилось. Если бы мы просто с самого начала могли работать с искренней улыбкой на лице. Так, как сейчас, но без постоянного страха, что тот кошмар когда-нибудь вернется.

Единственное, что я точно знаю, — это то, что сколько я бы об этом не задумывалась, прошлое все равно не изменится. Поделать ничего нельзя. Хотя я и люблю работать вместе с сестрой и проводить с ней время... мне все равно кажется, что чего-то не хватает. Особенно когда вижу, как она с улыбкой на лице смотрит на друга. В моем сердце до сих пор пустота, но я не знаю, чем ее заполнить и заполнится ли она вообще.

Очень может быть, что и нет.

Не думаю, что мне вообще удастся смириться с твоей смертью. И что когда-нибудь исчезнет эта боль, которая мучает меня каждый раз, как я думаю об этом.

Однако я чувствую, что не одна. И, честно говоря, никогда не была. Мы никогда не были одиноки. И я знаю, что всегда получу помощь и поддержку от этих двух храбрых и невероятно сильных кровяных клеток, которые столь многому нас научили.

И даже когда я физически буду одна... Я уверена, что все равно всегда буду ощущать твое присутствие. Буду ходить по всем дорогам, где ты тоже шел, и собственными глазами смотреть на мир, полный надежды на будущее, которое ты бы так хотел увидеть.

Не бойся, мы тебя не забудем. Мы никогда не забудем ни одного из тех, кто вместе с нами ждал лучшего будущего. И я надеюсь, что через мои глаза ты тоже как-нибудь сможешь увидеть замечательный мир, где мы сейчас живем. Зрелище так прекрасно, что я не могу сдержать слез.

Каждый день я благодарна, что еще жива и что могу работать на благо этого организма с искренней улыбкой на лице. Был бы ты еще был с нами, то наверняка тоже бы гордился им. Ведь он очень старается улучшить нашу жизнь, и теперь я могу лишь сказать ему спасибо. Это заняло довольно много времени, но в конце он сумел осознать свои ошибки. И сейчас начал понемногу создавать мир, где нам, клеткам, живется легче.

Теперь я буду продолжать жить... И ради тебя тоже. Буду дальше уничтожать врагов, а потом отдыхать, смотреть вверх и думать о тебе. Сжимая в руке остатки твоей перчатки.

Буду вспоминать тебя и улыбаться, пытаясь сдерживать слезы от боли, которая меня до сих пор не покинула. Я знаю, что ты бы не хотел видеть меня грустной, и потому всегда стараюсь выглядеть счастливой, когда нахожусь возле других.

Знаешь... каждый раз, когда я закрываю глаза, на моих губах показывается улыбка.

Да, все верно: улыбка.

Ведь когда они закрыты, мне не трудно представить, что ты все еще рядом, что ты улыбаешься и шепчешь мне эти ласковые слова поддержки, которые мне до сих пор очень нужны. В моих мыслях я могу снова встретиться с тобой, почти что дотронуться и рассказать тебе все, что тогда не успела.

Но даже без этого есть одна вещь, в которой я абсолютно уверена. Я чувствую это, особенно когда держу твою порванную перчатку в руке. Мне кажется, будто ты правда шепчешь мне на ухо каждый раз, как я вкладываю свой меч в ножны после битвы и думаю о тех словах, которые ты сказал в тот день, когда мы встретились.

Уверена, сейчас ты наверняка гордишься мной.

* * *

Сегодня я в патруле. 

Доходя до прохода к красному костному мозгу, я с радостью замечаю, что это место, где мы выросли, осталось неповрежденным. Его светлые стены отражают наш мир, этот спокойный мир, о котором мы так долго мечтали. Мир, где малыши растут, не боясь мрачного будущего, и где мы, взрослые, работаем, зная, что выполняем наши обязанности так хорошо, как можем.

В этом большом дворе бегают столько радостных маленьких клеток. Наблюдая за миелоцитами, которые играют в догонялки и притворяются храбрыми лейкоцитами, гоняющимися за бактериями, я с улыбкой вспоминаю свое — наше — детство. Детство, которым мы не могли долго наслаждаться, испорченным ужасной правдой о том, что творилось в нашем мире.

«Повезло этим малышам», — думаю я, расслабленно прислоняясь спиной к одной из низких стен, окружающих игровую площадку. Смех детей меня все больше успокаивает, я почти очарована их радостью. Они все такие милые... Надеюсь, что не так далек тот день, когда они станут замечательными клетками и будут гордиться своей работой.

Все еще улыбаясь, я закрываю глаза.

Да, я уверена, сегодня будет просто отличный день!

Вдруг что-то легко ударяется о носки моих сапог. Я открываю глаза, смотрю вниз, на траву, и замечаю лежащий у ног мяч.

Я нагибаюсь, чтобы подобрать его, и в то же время слышу детский голос, пытающийся привлечь мое внимание. Мне даже не нужно поднимать взгляд, чтобы точно предположить, что случилось: одна из маленьких клеток — наверняка, эритробласт, это же их любимая игра — не смогла удержать мяч, и тот улетел в сторону.

— Простите, я не хотел вас тревожить!

Держа мяч в руках, я снова вспоминаю, почему вообще сражаюсь каждый день. Не только для того, чтобы мои коллеги могли выполнять свою работу без опасности для жизни, но и чтобы защищать самых маленьких, которые станут следующим поколением и будут продолжать то, над чем мы так старались.

— Держи, малыш! — говорю я ласково, протягивая руки, чтобы отдать мяч малютке, которому он принадлежит.

Наконец я поднимаю взгляд и...

— Нет...

Мяч вдруг выпадает у меня из рук.

Улыбка пропадает с моих губ, мой рот слегка приоткрывается, а глаза начинают наполняться слезами.

— Поверить не могу... Это, должно быть, чудо...

В этот момент я вдруг вспоминаю одну из историй, которые рассказывала мне учительница в те времена, когда я еще сама жила в красном костном мозге. Может быть, не случайно она вспомнилась мне только сейчас. Я совсем забыла ее, захваченная тяжелой работой.

Это была история о жизни клеток.

О нашем возрождении, о том, что наша жизнь так или иначе продолжается после смерти.

— Мы живем и умираем... чтобы после родиться снова и начать все с начала, — время от времени повторяла учительница, нежно гладя меня по волосам. Когда я сама начала работать, то часто задумывалась, какой в этом смысл: мне было трудно принять тот факт, что даже после смерти мы снова должны проходить через все эти ужасные страдания. Я думала, что эта история — всего лишь очередная попытка скрыть то, что ждет нас, когда мы вырастем, скрыть правду и вместо этого дать нам сладкую ложь об идеальном мире, несуществующем в реальности.

Только сейчас мне стало ясно, что я тогда ошибалась. Эта история была никакой не выдумкой. Она была нашей правдой... и ты — живое доказательство, которое я никогда не ожидала найти.

Эти узковатые небольшие глаза, смотрящие на меня с таким же удивлением... Твои глаза. Эта прическа, цвет волос, форма лица... Все — твое.

Я совершенно уверена: этот эритробласт, стоящий передо мной, — на самом деле ты. Твоя юная версия, которая вернулась в этот мир, чтобы вести счастливую жизнь, о которой ты так сильно мечтал.

После некоторого времени мое изумление прошло, уступило свое место радости, и я сделала то, о чем бы в жизни не подумала. Без единого слова я обняла эту маленькую клетку, позволяя слезам течь по моим покрасневшим от испытываемых эмоций щекам.

Мне все равно, что этот малыш... что ты не понимаешь причину этой моей неожиданной перемены поведения. Может, ты пока ничего не вспомнил, а может, и никогда не вспомнишь — но я надеюсь, что воспоминания все-таки вернутся. Наверное, ты не понимаешь, почему воительница вроде меня, защитница тела, которая существует, чтобы убивать, нежно тебя обнимает. Рядом нет никаких бактерий, так что, наверное, смысл жеста от тебя ускользает...

Но я, все еще плача, замечаю, что ты не сопротивляешься и не пытаешься вырваться. Нет, ты просто стоишь, не двигаясь. И у меня появляется слабая надежда, что ты, возможно, уже все понял.

Хотя я осознаю, что еще слишком рано, чтобы надеяться. Да, ты всегда был очень умным, но все равно вероятность мала, что ты вспомнил хоть что-нибудь из прошлой жизни. Ведь ты еще такой маленький.

Да, верно. Ты — маленькая клетка, которую я должна защищать, как и всех остальных... Защищать, чтобы ты вырос и чтобы однажды я смогла встретить тебя в сосудах кровеносной системы.

Я смотрю тебе в глаза, вытираю капающие слезы, ласково прикасаюсь к твоему лицу и шепчу несколько слов, которые никто, кроме нас, не слышит:

— Стань прекрасным эритроцитом, хорошо? А когда вырастешь, приходи ко мне. Я всегда буду ждать тебя.