Выбор Одноглазого Дракона (джен)

Примечание:

1. 121 год от З.Э.: Эймонд — 11 лет, Джейс — 8, Люк — 7 лет, Джоффри — 5 лет.

2. Фразы на валирийской выделены жирным шрифтом.

120 год от З.Э.

Эймонд победоносно шел по земле Дрифтмарка, гордо подняв голову, хотя от страха и чувства эйфории все еще подкашивались ноги.

Эймонд слишком долго терпел насмешки и обиды от кровного брата и племянников. Он не мог противостоять им. У него не было дракона. Его изъян — его слабость.

Но теперь все изменилось. В один момент проявив храбрость и долю безрассудства, Эймонд без спроса оседлал и присвоил самого большого дракона из ныне существующих.

Теперь принц ровня своей семье, и пусть драконье яйцо в его колыбели так и останется лишь твердым камнем — он сам решил свою проблему, нашел выход, без помощи и поддержки, в которой он не нуждался.

Эймонд спешил рассказать отцу о своем геройском подвиге, порадовать мать, дать отпор тем, кто не верил в него, кто считал его слабым… И удивить Деймона.

Эймонд с детства восхищался своим дядей: его техникой боя, умением быть всегда впереди своих соперников и врагов, выходить победителем не только в рыцарских турнирах при королевском дворе, но и в кровавых битвах и ожесточенных войнах.

Эймонд отчетливо помнил момент, когда отец объявил ему о своем решении отдать его Деймону на подготовку к вступлению в ряды Королевской гвардии на место Лорда-командующего. Как раз об это Эймонд и мечтал: быть отважным воином, достойным сыном своего отца.

Эймонд еле сдерживал восторг, находясь в нескольких метрах от Деймона на просторах Дрифтмарка.

Он понимал, что его радость была ни к месту, ведь тело Лейны только что поглотила морская бездна, и ему стало неловко за свои радостные мысли.

Дядя скорбел. Наверное. Эймонд не знал наверняка. Деймон вел себя отстранённо, смотрел вдаль, но иногда лёгкая улыбка появлялась на его лице.

Эймонд не мог ждать. Ему нужно было знать: не передумал ли дядя забрать его с собой на Драконий Камень. Решение приняли, когда Лейна была жива, а сейчас жизнь Деймона изменилась, возможно, и его намерение относительно Эймонда тоже.

Волнение от возможного отказа накрыло принца с головой, и он, глубоко дыша, направился в сторону Деймона.

— Мне жаль, дядя, — тихо сказал Эймонд. Он нервно перебирал пальцами в воздухе.

Деймон перевел безэмоциональный взгляд на племянника. Эймонд напрягся в ожидании ответа.

— Завтра мы летим на Драконий Камень. — Ветер безжалостно трепал его волосы. — Тебе лучше сейчас побыть с матерью, — отрезал Деймон и отвернулся от племянника, направив взгляд в сторону горизонта.

Эймонд рукоплескал. В душе́. Все шло как ни на есть хорошо. Кроме одного…

Эймонд осознавал, что явись он на Драконий Камень без дракона, глумление со стороны племянников усилится в разы. Дядя так же не останется в стороне и при любом случае будет указывать на уязвимое место юного принца.

Поэтому Эймонд не очень смело, но все же направился в сторону Вхагар.

* * *

Все произошло слишком быстро.

Джейс и Люк… Безосновательные обвинения… Их обречённые попытки избить Эймонда за содеянное…

Неожиданный и точный удар Алиссы, старшей дочери Рейниры, навсегда изменил жизнь Эймонда.

Он не видел её полные ужаса глаза от своего необдуманного поступка, который повлек за собой необратимые последствия…

* * *

121 год от З.Э.

Эймонд проснулся ещё до рассвета. Волнение накрыло его с головой в ту же секунду, как он открыл глаз: сегодня первая тренировка с дядей.

Эймонд надел повязку, которую позволял себе снимать лишь на время сна. Те редкие случаи, когда он видел свое отражение, без необходимой для него кожаной повязки, можно было пересчитать на пальцах одной руки.

«Глаз — справедливая плата за дракона».

Эймонд был верен этой мысли. И все же избегал «встречи с собой с глазу на глаз».

Эймонд примерил, изготовленные исключительно для него, доспехи, которые идеально подходили ему, и заколол волосы.

Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, а Эймонд уже был готов к долгожданному занятию с дядей.

Эймонд нервничал. Одна из причин его беспокойства перед началом тренировки — это неодолимое желание не разочаровать Деймона. Эймонд знал, что его родственник строгий и требовательный и не потерпит проявления слабости.

Поэтому Эймонд собрался и был готов к любым действиям и высказываниям дяди. Принц взял всю силу воли в кулак и направился на тренировочный двор.

Эймонд долго ждал этого момента.

Узнав о скором переезде на Драконий Камень, принц не мог дождаться дня тренировки с Деймоном, но после потери глаза этот момент оттянулся на неопределенное время. Алисента не была готова отправить только что изувеченного сына в лапы бессердечного брата своего мужа. Рана Эймонда была серьёзной, и ей требовался особый уход.

Несмотря на то, что Деймон божился о присутствии опытного мейстера в родовом гнезде — Алисента стояла на своем. Даже королю было неподвластно спорить с ней, когда дело шло о детях.

Эймонд был расстроен и зол и пытался возразить матери, но её твердый взгляд на протест сына поставил точку в его отчаянных попытках отстоять свое.

Когда Деймон и Рейнира поженились, Алисента вдвойне была против того, чтобы отправить сына на Драконий Камень. Мало того, что, по мнению королевы, которое Алисента так и не посмела высказать Визерису, Рейнира была недостойна Железного трона, так ещё на Драконьем Камне вместе с матерью жила Алисса. Та, которая изувечила Эймонда.

Но в этот раз король был непоколебим. И Эймонд верхом на Вхагар в сопровождении самого́ Деймона, который прилетел на Караксесе за племянником, покинул Королевскую Гавань под тихие всхлипы Алисенты.

Алиссы на Драконьем Камне не оказалось. Как выяснилось, она вместе с дочерьми Деймона, Бейлой и Рейной, были отправлены в Дрифтмарк на воспитание к их бабушке Рейнис.

На улице было сыро и прохладно. Эймонд съёжился от внезапного порыва холодного ветра, который привел принца в чувства.

Эймонд осмотрелся. Тренировочный двор на Драконьем Камне мало чем отличался от места тренировок в Красном замке. Стойка с боевым оружием и деревянными мечами для ещё юных принцев, которые только начинали изучать фехтовальное мастерство, находилась ближе к центру внутреннего двора.

Несколько мишеней были расположены в другом конце двора, возле которых Эймонд разглядел стойку с луками и множеством стрел.

Щиты различной величины были сложены у одной из стен, неподалёку от уже потрепанного тренировочного чучела, которое любили молотить юные Веларионы, представляя перед собой злейшего врага.

Вдоль стены внутреннего двора был возведен деревянный балкон с целью наблюдения как за обучением юнцов, так и тренировками королевской знати и умелых воинов.

Не хватало лишь Эйгона с его плоскими шутками. Но Эймонд был рад, что здесь не было брата, готового ехидно отреагировать на каждую оплошность младшего Таргариена.

Эймонд увидел рыцаря, стоящего рядом из стойкой с тренировочными мечами. Статный мужчина средних лет смотрел прямо на Эймонда, терпеливо ожидая, когда юный принц подойдёт к нему.

На мгновение Эймонд замер и от удивления широко открыл глаз: у рыцаря не было левой кисти руки.

— Сир Барристан, мой принц, — рыцарь слегка наклонил голову. — Я буду тренировать вас и сделаю из вас отважного воина.

Эймонд осмотрелся.

Может, это шутка? Или он не расслышал, и сейчас из одной из дверей выйдет дядя, и, наконец, начнется обучение фехтовальному мастерству? Но Деймон не появлялся, и, кажется, игра затянулась.

— А где Деймон? — принц сморщился.

Сир Барристан слегка улыбнулся и вежливо ответил:

— При всем моем уважении, принц Эймонд, могу предположить, что принц Деймон сейчас мирно отдыхает в своих покоях.

Эймонд недоумевал — как Деймон мог отдыхать, когда его племянник стоял во дворе, в ожидании именно его! Да ещё и вместо того, чтобы учить племянника самолично, подослал рыцаря-калеку. Неужели Деймон настолько не верил в племянника?

— Но я рассчитывал, что он будет меня тренировать.

Эймонд поджал губы. Детская обида говорила за него.

— Ради общения на тренировочном дворе с дядей я здесь. — Эймонд хмурился, он знал, что его слова прозвучат оскорбительно, но все же не остановился. — Обычные рыцари могли меня научить парировать удары и в Красном замке. — Эймонд не смел указать воину на его физический изъян. И в первую очередь потому что и он сам был с явным недостатком.

Но, кажется, сира Барристана его слова совершенно не задели. Он подошел ближе к Эймонду и положил единственную руку ему на плечо.

— Придет день, когда сам принц Деймон возьмётся за вашу подготовку. Но пока именно я буду заниматься с вами и учить вас умело держаться в бою.

— Но я уже умею! — возмутился Эймонд, сдвинув брови. — Дома меня учили как нужно держать меч, защищаться и нападать.

Рыцарь кивнул в знак понимания и протянул Эймонду деревянный меч.

— Ну что ж, тогда, может, покажете ваши навыки, мой принц?

Первым желанием Эймонда было покинуть тренировочный двор, а, может, и сам остров. Он прибыл на Драконий Камень ради уроков дяди, ради его умений и знаний. А в итоге его учителем стал однорукий рыцарь.

Эймонд уже хотел уйти, но картина возвращения в столицу встала перед его глазами: Эйгон насмехается над очередным провалом брата, разочарованный взгляд отца и жалостливые глаза матери…

Нет. Этого Эймонд им не подарит. Больше не допустит.

Эймонд вздохнул. Упрямиться не было смысла — дядя все равно не придет. Если Деймон что-либо решил, его так просто не переубедить. Теперь Эймонду оставалось сделать все, что в его силах, чтобы привлечь внимание дяди. Снова.

Эймонд взял меч и занял исходную позицию.

— Называйте меня Эймонд, сир Барристан.

Рыцарь кивнул и встал напротив принца.

— Защищайтесь, Эймонд.

* * *

Эймонд неохотно шел на первый совместный ужин с родственниками.

Сир Барристан не жалел принца, и после шести часов беспрерывных активных упражнений Эймонд не чувствовал ни рук, ни ног. А завтра все по новой.

Все, чего хотел Эймонд — это лечь на кровать и проспать до самого утра.

Едва ли это была единственная причина его столь неохотного времяпрепровождения с родственниками.

Эймонд чувствовал себя чужим в кругу семьи Деймона.

Их манера общения между собой, то, что они делились своими мыслями и переживаниями, радовались победам и поддерживали друг друга в трудные моменты — для Эймонда все это было странно и непривычно.

Ужин в Красном замке с его семьей зачастую проходил в тишине, не считая молитвы матери, после чего каждый был предоставлен самому себе. Хелейна могла неожиданно произнести очередную чушь, значение которой никто из присутствующих никогда не понимал. Эйгон всегда был готов съязвить на любую бессвязную реплику сестры, от чего матушка делала ему замечания, но старший сын смел огрызаться… После чего следовал строгий возглас Визериса, и за столом снова воцарялась тишина, вплоть до очередного недоразумения.

Но на Драконьем Камне все было иначе.

Обычно сосредоточенный Деймон, каким его всегда видел Эймонд, за ужином искренне улыбался. Рейнира внимательно слушала рассказ Джейса о том, как они с братьями сегодня ходили на прогулку к морю и вдалеке видели огромную неопознанную рыбу. Как придумывали план, чтобы поймать её и удивить всех жителей Драконьего Камня, а потом и всего Вестероса. Эмоции переполняли мальчишек.

— Это была даже не рыба, а морское чудище! — Люк развел руки, пытаясь показать его устрашающий размер.

— Мы завтра снова пойдем на морскую охоту, — серьёзно подтвердил Джейс.

Рейнира обеспокоено посмотрела на Деймона. Он накрыл ладонью ее руку.

— Если чудище такое огромное, то одним дотянуть его в крепость будет нелегко, юные охотники. Возьмите себе в помощь нескольких гвардейцев.

Рейнира благодарно кивнула Деймону.

Вот оно — взаимопонимание без лишних слов.

Принцы наперебой, не сдерживая эмоций, говорили что-то невнятное.

Эймонд одарил их высокомерным взглядом.

— Чудищ не существует, — громко заявил Эймонд, и дети вмиг затихли.

Все обратили взгляды на Эймонда. Кажется, только сейчас они вспомнили о его присутствии.

— А вот и существуют! — Джейс отреагировал первым на дерзкое заявление своего дяди.

— Если бы существовали, то вы уже давно поймали бы хоть одного, — Эймонд стоял на своем.

Он был старше своих племянников, и их детская наивность не могла не раздражать.

Джоффри начал плакать — Эймонд грубо развеял его детские фантазии. Люк направил на мать вопросительный взгляд. Вот-вот и он готов был заплакать вместе с Джоффри.

— Ты так говоришь, потому что мы не позвали тебя с собой. — Джейс не плакал. Он смело поставил Эймонда на место, защитив чувства своих младших братьев.

— Джекейрис! — одёрнула сына Рейнира.

Эймонд сжал кулаки. Джейс попал в яблочко. Эймонд завидовал, ему было обидно, что племянники даже не предложили ему пойти с ними. Ведь теперь он жил здесь и тоже имел право на внимание.

Все, что Эймонд мог, все, чему его учили это дать отпор, ответить так, чтобы собеседнику стало ещё обидней, чем ему самому. И Эймонд не упустил такой возможности:

— Больно надо мне водиться с бас… — Эймонд недоговорил, но это было и необязательно.

Эймонд опустил взгляд в свою тарелку. Ему не было стыдно. Ему было неприятно и больно.

Все нахлынуло в один момент: обида на дядю, за его отсутствие на тренировочном дворе, на племянников, которые посчитали его лишним в своей компании…

Но это не оправдывало его слов, пусть даже и несказанных.

— Дорогая, детям уже пора отдыхать, — спокойно сказал Деймон и поставил пустой кубок на стол.

Рейнира не спорила. Она молча вывела Джейса, Люка и Джоффри из зала.

Повисла напряжённая пауза. Эймонд сидел не двигаясь, уставившись перед собой. Было слышно лишь треск поленьев в камине, который становился все громче, как будто желал заполнить собой все пространство.

— Эймонд…

— Прости, дядя, я не подумал, — быстро перебил Эймонд дядю. Он посчитал, что его извинения смягчат настрой Деймона, и ему не придется поспешно возвращаться в столицу.

Деймон не злился. И даже не допускал мысли о том, чтобы отправить племянника домой.

Эймонд здесь для того, чтобы научиться быть не только сильным бойцом, но и сдержанным дальновидным мужчиной, который умело владел бы ситуацией и держал бы все под своим контролем.

Несмотря на постоянные разногласия с Визерисом из-за его, Деймона, бунтарского характера, он любил и уважал своего брата.

Деймон был искренне рад за Визериса, за то, что у него родился долгожданный сын — заветное желание брата сбылась.

Но Эйгон рос жалким пьяницей и сластолюбцем, не умеющим ничего, кроме жалкой дегустации дешёвого вина и распутных девок.

«Вот оно, твое воспитание, Визерис. А точнее его полное отсутствие. Ты пустил все на самотёк — отдал бразды воспитания своей жене».

И именно поэтому Деймон и предложил взять Эймонда к себе на воспитание, принять его в свою семью. Чтобы младший племянник не вырос копией своего безнадёжного брата.

Деймон верил в свои методы воспитания, тем более что он уже был вовлечён в обучение своих пасынков.

Вот он, первый урок для племянника.

— Думаю, ты понимал, что говоришь. Я не буду читать тебе нотации, Эймонд. Но ты должен помнить, с какой целью ты здесь и сосредоточиться на ней, а не вступать в бесполезные споры с детьми младше тебя. — В интонации Деймона не было злости или надменности. — Запомни, они — моя семья, и я более не позволю оскорблений в их сторону. Пообещай мне. — Эймонд незамедлительно кивнул. — Можешь идти.

Эймонд, опустив голову, направился в сторону выхода. Деймон был прав. Ему стоит больше думать о тренировках и обучении с мейстером, ведь именно для этого он здесь.

У двери Эймонд остановился. После сегодняшнего недопонимания он все же решился поднять важную для него тему.

— Тебя не было сегодня на тренировке. — Эймонд констатировал очевидный факт.

Деймон задумчиво стоял у камина, когда до него донеслись слова Эймонда. Деймон кинул быстрый взгляд на племянника и сел в кресло.

— Сир Барристан отличный воин и учитель, — смотря на пылающий огонь, сухо сказал Деймон.

— Да. Но… — Эймонд сглотнул. — Я думал, ты будешь меня тренировать.

— Придет время, Эймонд. — Деймон указательным пальцем постукивал об подлокотник кресла. — А сейчас иди спать. Сир Барристан будет ждать тебя завтра на рассвете.

Эймонд вздохнул. Это будет сложнее, чем он предполагал: привлечь внимание дяди.

— Доброй ночи, — буркнул Эймонд и вышел из зала.

* * *

Спустя неделю Эймонд, зайдя на тренировочный двор, уже не оглядывался по сторонам в поисках Деймона.

Но все же все старания Эймонда тем или иным способом были нацелены на привлечение внимания дяди. Он терпеливо ждал, когда тот оценит его умения и возьмется за его тренировку.

Сир Барристан, несмотря на его физический недостаток, оказался намного опытней многих рыцарей столицы, и Эймонд внимал каждому его слову и замечанию, повторял его непринужденные движения, которые пока что у принца выходили неуверенно и угловато.

— Держите меч выше. Так легче парировать удар.

Сир Барристан снова и снова выбивал меч из рук Эймонда, от чего второй начинал злиться.

— Злость затмевает разум. Вам следует прекратить раздражаться из-за каждого промаха, принять свои ошибки и пытаться их исправить, — рыцарь обошел Эймонда и стал позади него, пока тот в очередной раз поднимал меч с земли.

Эймонд злился ещё больше. Он и без нравоучений учителя это понимал, а вот выполнять пока что не выходило.

— Ещё раз!

Сир Барристан перешёл в нападение, подняв меч. Эймонд не успел поставить блок и упал от нанесенного удара.

Эймонд почувствовал жгучую боль — деревянный меч оставил ярко-красную отметину, которая впоследствии превратится в синяк. На теле принца были уже десятки кровоподтеков, а теперь ещё один добавился в общую коллекцию.

— Не время жалеть себя, Эймонд. Поднимайтесь!

Именно в такие моменты мысли о возвращении домой посещали принца. Но навязчивое желание всё прекратить и вернуться в родные стены исчезало при осознании, что он ещё не достиг своей цели, а возвращаться в столицу с пустыми руками Эймонд был не намерен. Он отогнал мысли о побеге с острова, и, глубоко вздохнув, с новой силой схватил тренировочный меч.

Эймонд встал и поправил повязку. Прошел год с того времени, как дерзкая девчонка решила, что она имела право отнять у принца глаз. И всё это время желание отомстить не покидало мысли Эймонда. Он знал, что рано или поздно они встретятся, и уж тогда он осуществит задуманное.

— Сир Барристан.

Голос позади заставил Эймонда обернуться. К ним подбежали Джейс, Люк и Джоффри, и каждый из них держал в руке тренировочный меч.

Эймонд тут же свел брови.

— Сир Барристан тренирует меня, — громко заявил Эймонд.

«Что они тут делают?»

Ответ был слишком прост и ясен, и Эймонд разочарованно вздохнул: они пришли на тренировку.

Но у него ещё теплилась надежда, что малыши пришли сюда для глупых игр с деревянными мечами.

— Теперь и нас тоже, — Джейс подался вперёд.

Эймонд был выше и крупнее Джекейриса, но второй ни капли не боялся дяди и готов был защищать младших братьев.

Эймонд ревновал. Племянники не звали его с собой играть, а он должен делить с ними своего наставника!

— Сир Барристан, они же младше меня, как мы сможем вместе практиковаться?

Эймонд хотел кричать о несправедливости, ведь сир Барристан только его наставник, и никого больше!

— Это приказ принца Деймона, и я не вправе его оспаривать. — Рыцарь опустил глаза.

Эймонд поджал губы. В Красном замке он мог требовать всё, чего захочет. Каждое его желание исполняли без единого пререкания или сомнения.

Драконий Камень лишь назывался родовым гнездом Таргариенов. Но для Эймонда он был чужим краем, в котором не было места для него.

Но если это очередная проверка на силу воли и выдержку, то Эймонд будет настойчивым и сильным. Он не сдастся.

— Продолжим? — сквозь зубы процедил Эймонд, сильнее сдавливая рукоять меча.

* * *

Наконец Деймон дал распоряжение драконоблюстителям провести урок для принцев.

Пока Джейс пытался заставить Вермакса слушаться, Эймонд сбежал с урока и двинулся вниз по склону, где вдалеке спала его драконица.

Вхагар — самое настоящее убийственное чудо, которое теперь принадлежало одиннадцатилетнему ребенку.

Принц торжествовал: она — его!

Вхагар подняла голову, учуяв запах хозяина.

Принц улыбнулся, подошел к ящеру и осторожно прикоснулся к её бронзовой чешуйчатой коже, которая под солнечным светом переливалась сине-зелеными бликами.

— Я скучал, — искренне сказал принц.

Драконица издала рык, который больше смахивал на мурчание кошки — она была рада видеть Эймонда не меньше него.

Принц заглянул в её ярко-зеленые глаза с единственным желанием, которое почувствовала и сама Вхагар: она опустилась ниже, давая возможность ее хозяину взобраться в седло.

— Умница, Вхагар!

Эймонд ещё раз провел рукой по чешуе и уже был готов взобраться в седло.

— Даже и не думайте, принц Эймонд!

Старший хранитель с открытым недовольством глядел на Таргариена.

Он заметил Эймонда, бегущего в сторону дракона и отправился за ним.

— Почему? Я уже летал на Вхагар. Она приняла меня. Мне не нужно учить её повиноваться.

Эймонд с трудом подбирал слова: он достиг высокого уровня знания валирийского, но когда его охватывало чувство несправедливости, все слова улетучивались, оставляя место лишь возмущению.

— Вы слышали меня! Возвращайтесь в логово! — хранитель указал рукой в сторону крепости.

Эймонд поник. Вхагар была его единственным другом, который никогда не бросит и не предаст.

А что делает он сейчас? Уходит. Снова оставляет драконицу в одиночестве.

Эймонд напоследок заглянул в уставшие от возраста глаза Вхагар. Грусть… Драконы тоже умеют грустить.

— Прости…

Зверь разочаровано выпустил пар из ноздрей.

Эймонд сделал пару шагов и остановился.

«Да что же ты делаешь? Ты — дракон! Ты его кровь и плоть! А он лишь завистливый хранитель без имени и Дома! В пекло!»

Эймонд резко развернулся, и, собрав все силы, вскарабкался на дракона, под неразборчивые крики драконоблюстителя.

Эймонд содрал кожу ладоней о чешую Вхагар, но это его совершенно не беспокоило.

— Лети, Вхагар!

Драконица издала громкий радостный рев, поднялась на грузные лапы и с нескольких шагов взмыла в небо — она ждала полета не меньше Эймонда.

Драконица поднималась все выше и выше, достигла невесомых облаков, после чего плавно расправила крылья и зависла в воздухе.

Вот она, свобода! Где нет ни правил, ни границ, ни обязанностей. Где ты можешь быть независимым. Где ты можешь быть собой.

* * *

В камине горел огонь, завораживая игривыми языками пламени.

Десятки свечей ярко освещали комнату, в которой после сытного ужина расположилась вся семья Деймона. И Эймонд.

В комнате царила доброжелательная атмосфера.

Деймон развлекал малыша Эйгона, а Рейнира, поглаживая слегка выпуклый живот, наблюдала, как дети бегали по комнате, представляя себя драконами, которых им еще предстояло оседлать.

Рейнира носила второго ребенка Деймона. Об интересном положении сестры Эймонд невзначай услышал от Джоффри всего несколько дней назад. Ему никто не посчитал нужным сказать об этом лично.

Эймонд считал дни до отправления на Драконий Камень, но он не думал, что ему будет так сложно среди своих, казалось бы, ближайших родственников.

Эймонд снова чувствовал себя одиноким. Лишь письма матери не давали ему окончательно упасть духом.

В каждом своем письме Алисента просила Эймонда быть сильным, хотя между строк мечтала о его скорейшем возвращении домой.

Эймонду было сложно писать о своих истинных чувствах и переживаниях. К тому же он не хотел огорчать мать, и поэтому писал лишь о своих маленьких победах на тренировочном дворе.

Эймонд не мог себе объяснить, почему он сидел в гостиной, когда мог отдыхать у себя в комнате. Один. Так ему было бы легче: не чувствовать себя ненужным.

Рейнира многозначительно посмотрела на Деймона и еле заметным движением указала на поникшего Эймонда.

Он ее сводный брат, и, хоть они никогда не были близки, ей все же был дорог этот юнец. Рейнира хотела наладить с ним отношения, вот только подобрать нужный ключ с годами становилось все сложнее. Воспитание Алисенты, её ненависть к Рейнире передалась Эймонду с молоком матери. Рейнира надеялась изменить ситуацию, развеять необоснованную обиду.

— Мама, а почему он ещё здесь, а не у себя дома? — прошептал Джоффри, но его услышали все присутствующие.

Эймонд уже привык быть невидимкой в кругу семьи своего дяди. Но слова племянника отпечатались клеймом в его душе. Неужели он занимал так много места, что мешал им? Эймонд с утра занимался фехтованием, после чего изучал историю и философию с мейстером. Они лишь ужинают вместе.

— Джоффри, дорогой, Эймонд будет жить с нами до своего двадцатилетия, после чего займет почетное место Лорда-командующего Королевской гвардии и будет на страже закона и порядка Королевской Гавани, — слова Рейниры прозвучали гордо.

— Он будет защищать дедушку? — Джоффри убрал черные кудри с глаз.

— Да, милый.

— А после и тебя?

— И меня тоже, — Рейнира отвечала достаточно тихо, но не настолько, чтобы их не услышал Эймонд. — Я буду в полной безопасности под защитой твоего дяди.

Впервые за вечер Эймонд поднял взгляд на сестру и увидел улыбку на лице Рейниры, которая предназначалась только ему.

На него возлагали надежды. В него верили. И он не подведёт. Он — не Эйгон. На него можно положиться.

— Но я тоже смогу защитить тебя, как вырасту, — обижено нудил Джоффри.

Рейнира прижала сына к себе и заключила в объятиях.

— Несомненно, Джоффри.

«И тут племянник влез! Пока он вырастит, ты уже закрепишься в Красном замке и никто тебя не сможет сместить, ты никому этого не позволишь, а особенно этим бастардам!»

Эймонд быстро перевел взгляд на Деймона, который внимательно смотрел на него в тот момент. Эймонд не произнес слова́ вслух, но, казалось, дядя умел читать мысли.

Юнец, извинившись, направился в свою комнату. Хватит для него родственников на сегодня.

Эймонду сложно было понять себя. С одной стороны он хотел стать частью их семьи, но с другой каждое слово или же движение племянников выводило его из себя.

«Тебе стоит все переосмыслить. Оставить в прошлом издевательства и насмешки. Теперь ты — другой. Теперь ты с драконом. Теперь ты учишься у лучших. Следующая цель — это обратить на себя внимание дяди, заслужить его доверие и доказать ему свою силу».

Мысли Эймонда перебил голос позади него:

— Хранитель сказал мне о твоей сегодняшней выходке, Эймонд. Ты не послушал его.

«Ну, конечно, хранитель наябедничал».

— Он хотел запретить мне полетать на драконе. — Эймонд повернулся к дяде. — Вхагар — моя. И я буду летать на ней когда захочу.

— Ты ушел с урока.

Эймонд сжал кулак. Он не сделал ничего плохого, а сейчас должен оправдываться.

— Я самостоятельно оседлал Вхагар, и мне ни к чему уроки драконоблюстителей. Она слушается меня.

Эймонд смотрел прямо в глаза дяди. Он смог завладеть свирепым драконом — сможет отвоевать и право летать на ней когда пожелает, а не когда жалкий хранитель даст ему на это свое разрешение.

— То, что ты остался жив после встречи из взрослым драконом, который только потерял своего наездника — это огромная удача, Эймонд.

— Или особый дар, — с уверенностью сказал Эймонд.

Деймон сощурил глаза и приблизился к племяннику.

— Таргариены могут оседлать драконов, научиться направлять их, установить контроль над ними. Но мы часто забываем, что дракон — живое создание со своими мыслями, желаниями, характером и зачастую вспыльчивым нравом. — Деймон говорил тихо, буравя взглядом Эймонда. — Таргариенов сравнивают с Богами, ведь только нам дана возможность коснуться Огня. Но мы, так же как и все, ничтожны и бессильны перед драконьим пламенем.

Деймон направился обратно в гостиную.

— Больше не уходи с уроков, — не оборачиваясь, твердо произнес Таргариен.

Деймон ушел, а Эймонд разжал кулак, осознавая сказанное.