Дедукция в тенях (джен)

Звук, напоминающий удар груды камней о стол рядом с его головой, вырвал Нару Шикаку, командира джоунинов, из его заслуженного полудремотного сна.

Он моргнул, глядя на своего вечно озабоченного помощника, который только что обрушил на него гору бумаг, которая была, должно быть, вдвое ниже его самого. Люди говорили, что фронтовые бойцы обладают легендарными навыками, но Шикаку хотел знать магию, лежащую в основе того, как бумажным ниндзя удавалось переносить так много вещей, не опрокидывая всю стопку.

Шикаку вздохнул. "Шота, сколько раз я говорил тебе не прерывать мой утренний сон из-за посторонней работы?"

Мужчина с волосами мышиного цвета даже не потрудился выглядеть потрясенным ленивым отношением своего работодателя. Шикаку придется усилить свою игру.

"Если вы считаете утверждения миссий с рангами A и S на неделю излишними, то да, я буду продолжать прерывать ваш сон. А теперь доедай это к обеду, или я принесу тебе рыбные котлеты и ничего другого из еды. И тогда я позволю тебе объяснить хокаге, почему наши доходы уменьшились из-за замедления административного процесса".

Шикаку еще больше ссутулился на своем месте — эквивалент надутых губ в нара — и решил не тратить свою энергию на ответы, кроме нескольких ворчаний о том, что Шота должен был быть его помощником, а не силовиком Хокаге. Действительно, Шота был жестоким человеком. Он знал, как сильно Шикаку ненавидел рыбные котлеты. Задрав нос, Шота вышел из комнаты, как только стало очевидно, что Шикаку не собирается ввязываться в драку. Дверь за ним захлопнулась с большей силой, чем обычно.

Час спустя Шикаку вырвал из бумажного тумана звук щелчка дверной щеколды. Он бросил взгляд в сторону звука, ожидая увидеть своего высокомерного помощника в очках, проверяющего, чтобы убедиться, что он "действительно работает", но все, что он увидел, это край двери, которая со скрипом подалась вперед на полфута, прежде чем быстро, но бесшумно закрылась снова.

Смутившись, он опустил взгляд вниз и встретился взглядом с посетителем гораздо ниже ростом и моложе, чем он привык видеть в своем кабинете. Девочка лет пяти или шести, одетая в обычную дешевую голубую рубашку и белые брюки, которые были стандартной одеждой для сирот, торжественно стояла перед ним, крепко прижимая к груди толстую папку из манилы. Волосы, такие темно-синие, что казались почти черными, падали непослушными волнами на плечи, обрамляя худое, бледное лицо с большими угольно-серыми глазами.

Выражение ее лица было серьезным, но он уловил намек на нервозность, которая заставила его напрячься. Как, черт возьми, эта девушка прошла мимо его боевого топора офисного ассистента? Хотя это правда, что ребенок, вероятно, не представлял большой угрозы для шиноби силы Шикаку, не было ничего неслыханного в том, чтобы использовать детей для миссий по убийству. Просто посмотрите на Учиху Итачи и Хатаке Какаши. Несмотря на свою осторожность, Шикаку сохранил свое расслабленное поведение, хотя он медленно опустил руку, небрежно держащую ручку, на колени рядом с сумкой с кунаями. Легкая улыбка промелькнула на лице девушки, и что-то похожее на одобрение мелькнуло в ее глазах. Интересно.

"Эй, сопляк, я думаю, ты, должно быть, заблудился. Детский сад находится на нижнем уровне. " Улыбка сползла с ее лица, и она уставилась на него пустым взглядом.

Молчание затянулось на долгое мгновение, прежде чем она нарушила его. "Нара-сама", — начала она, голос едва дрожал от волнения, "Извините, что беспокою вас, но у меня есть кое-какая информация, которая может представлять интерес".

Шикаку поднял бровь, но в остальном никак не отреагировал.

"Я..." глаза девушки на мгновение оторвались от него, когда она запнулась, прежде чем она явно собралась и снова встретилась с ним взглядом. На этот раз ее голос прозвучал твердо. "Меня зовут Номака Маю, и я здесь, чтобы сообщить о нескольких похищениях и измене против Конохи".

Шикаку показал свой шок только долгим миганием, быстро приходя в себя, пока его разум лихорадочно обдумывал последствия. Поскольку это было гораздо интереснее, чем заниматься бумажной работой, он решил уделить девушке немного больше своего времени. "И против кого ты выдвигаешь эти обвинения, Маю-тян?" — спросил он мягким голосом.

Маю снова сглотнула, нервы, очевидно, начали действовать ей на нервы, прежде чем она прошептала имя. "Шимура Данзо".

В мгновение ока Шикаку вскочил со стула, положив руки на стол и излучая убийственное намерение, когда он уставился на ребенка перед собой. Маю издала тихий звук ужаса и отступила так быстро, что споткнулась о собственные ноги и с глухим стуком ударилась о дверь.

"Это", — сказал Шикаку, отбросив все притворство, что он всего лишь ленивый ниндзя, занимающийся бумажной работой, "вполне подходящее обвинение для члена совета. Хорошенько подумай, прежде чем продолжить. "

Ручка на двери задребезжала, Маю заперла ее за собой, когда проскользнула внутрь, и сквозь толстое дерево послышался взволнованный голос Шоты. "Нара-сама, ты в порядке? Нара-сама?" В то же время он почувствовал характерную вспышку АНБУ, сигнализирующую об их появлении в пространстве над потолком.

Очевидно, то, что Нара Шикаку высказала какое-то намерение убить в середине дня, было большим событием. Небольшой жест рукой, и Шикаку сообщил, что хочет, чтобы АНБУ наблюдали и ждали без вмешательства.

"Я в порядке, Шота", — спокойно сказал он. "Возвращайся к своему столу и продолжай выполнять свои задачи". Код для небольшой ситуации, пока я могу с этим справиться, ждите дальнейших инструкций.

Его взгляд все еще был сосредоточен на девушке, которая вспотела и дрожала, но сумела поднять свой полный слез взгляд к потолку, где пульсировала чакра АНБУ. Эта девушка становится все более и более интересной, подумал он и попытался не чувствовать себя виноватым за то, что терроризировал ребенка.

Он должен был убедиться, что она поняла, что это не игра — если она сейчас отступит и заявит, что это была шутка, он освободит ее с минимальными последствиями. Хотя он не сомневался, что Шимура приложил руки ко многим не совсем законным делам, было опасно привлекать внимание к тому факту, что ты знаешь такие вещи.

"Я..." — заикаясь, произнесла Маю. "У меня есть..." Она остановилась и сделала несколько прерывистых вдохов, очевидно, на грани истерики. Действительно, для того, какой молодой она была, было впечатляюще, что она все еще стояла. "У меня есть доказательства!"

Шикаку освободился от своего намерения убить, но сохранил свою позицию. "Объясни".

Маю сделала несколько судорожных вдохов, прежде чем выпрямиться со своего места у двери и явно попыталась взять себя в руки. Расправив свои маленькие плечи и прижав папку ближе к груди, чтобы (безуспешно) скрыть дрожь, Маю пересекла комнату к его столу и аккуратно положила папку на его поверхность между стопками бумаг.

"Это может занять некоторое время. Ты не возражаешь, если я придвину стул? — чопорно спросила она. Ну, она, безусловно, очаровательна, он не мог не подумать про себя о ее попытках казаться равнодушным и предложил ей ответ в виде пожатия плечами.

Он наблюдал, как она перетащила стул из угла его маленького кабинета к передней части его стола, казалось бы, не обращая внимания на звук царапающего дерева о дерево, который отмечал его прохождение.

Как только Маю добралась до передней части стола, она несколько мгновений возилась с положением стула, прежде чем взобраться на него, позволив своим маленьким ножкам покачиваться, поскольку они были недостаточно длинными, чтобы доставать до пола. Шикаку действительно надеялся, что ее послали туда не для того, чтобы убить его, потому что она серьезно задела его за живое.

После того, как с ней разобрались, Шикаку позволил себе медленно расслабиться на своем месте напротив нее, обе руки все еще лежали на столе перед ним. Мгновение они смотрели друг на друга, и он воспользовался случаем, чтобы получше изучить девушку, стоящую перед ним.

Ее кожа все еще была липкой и бледной от пережитого ранее страха, и он мог видеть, что она не ела так много полноценной пищи, как полагается девушке ее возраста. Ее рубашка была на размер больше, воротник съехал вправо, обнажив костлявое плечо.

Она, казалось, изучала его в свою очередь, взгляд метался от его конского хвоста с бутылочной щеткой к покрытому шрамами лицу, прежде чем сфокусироваться на его глазах. Что-то, что она там увидела, должно быть, успокоило ее, потому что она выдохнула и начала говорить. "Я думаю, что мы должны пока оставить это между нами двумя". Ее глаза метнулись к потолку и снова к нему. Шикаку прищурился, глядя на нее, но она не отстранилась. Наконец, он кивнул и сделал знак рукой, чтобы отпустить оперативника АНБУ. Он прикусил подушечку большого пальца, до крови, и потянулся под стол, чтобы провести ею по вырезанной там печати, активируя ее.

Глаза Маю расширились. "Что это было?" — спросила она, когда чакра вспыхнула, и Шикаку пожал плечами.

"Печать конфиденциальности. Теперь никто, кроме нас, не сможет услышать, что происходит в радиусе примерно пяти футов ". Он жестом указал на нее, ясно давая понять, что она должна начать.

"Шесть месяцев назад", — начала Маю без фанфар, открывая папку и вытаскивая лист из верхней части стопки, прежде чем передать его ему, "один из моих соседей по комнате в приюте исчез. Его звали Хакун. После того, как был составлен полицейский отчет и короткое, — ее голос похолодел на последнем слове, -расследование, полиция заявила, что он сбежал. Идиоты. Как будто у Хакуна хватило воображения или смелости убежать. Кроме того, ему было всего пять! Куда, по их мнению, он мог пойти, чтобы команда элитных следователей-ниндзя не смогла его найти?" Она фыркнула и скрестила руки на груди, легко вписываясь в роль капризного ребенка.

Шикаку несколько раз моргнул, прежде чем принять от нее листок бумаги. По водяному знаку и формату он мог сказать, что это был официальный отчет, который деревня составила на всех сирот. "И как это попало к тебе в руки?"

Маю раздраженно махнула рукой. Казалось, что теперь она преодолела свой прежний страх, когда могла сосредоточиться на своей истории и раздражении по поводу Военной полиции. "Это не важно. Просто прочтите это и скажите мне, вы считаете, что он может представлять опасность для полета ".

Шикаку просмотрел информацию и был вынужден признать, что это было не очень вероятно. Перед ним сияло лицо счастливого пятилетнего ребенка, у которого не хватало одного из передних зубов. Его психологический профиль описывал его как уравновешенного, в целом жизнерадостного ребенка, несмотря на его обстоятельства. У него было хорошее физическое здоровье, и он был отмечен как потенциальный кандидат в Академию из-за прошлого его семьи как активного ниндзя и неразвитого, но потенциально большого ядра чакры. Все остальное в нем было довольно средним, от интеллекта до физической подготовки.

"Хорошо", — уступил Шикаку, откладывая листок бумаги, "Я откушу. Покажи мне остальное."

Девушка перед ним вздохнула с облегчением, напряжение, которое она держала с тех пор, как вошла в дверь, покинуло ее тело. "Хорошо". Она глубоко вздохнула, прежде чем снова выпрямиться и потянулась за следующим листом бумаги. "Итак, полицейские были недовольны, когда я указал на их общую некомпетентность". Он фыркнул, и она одарила его быстрой, но искренней улыбкой в ответ на его юмор, который осветил все ее лицо.

"Что, знаете ли, неудивительно. Учихам не нравится, когда люди ставят под сомнение их мастерство. Что было удивительно, — и теперь она заговорила голосом, который не сильно отличался от голоса преподавателя Академии в режиме лекции, что, должен признать Шикаку, было довольно мило для такого крошечного тела, — так это реакция хозяйки приюта, Ноно Якуши. Она испугалась, когда я не переставал говорить, что с Хакуном, должно быть, случилось что-то плохое и что они не должны сдаваться ".

На этом Маю передала следующий лист бумаги Шикаку, у которого чуть не потемнело лицо, когда он увидел, что это был еще один официальный отчет — на этот раз с подробным описанием истории некоего Ноно Якуши. Когда-то она была в АНБУ и ушла на пенсию во время Третьей войны шиноби из-за ранения, чтобы управлять приютом. Любое личное дело АНБУ и бывших членов АНБУ строго охранялось, и на то были веские причины. Как, черт возьми, Маю получила это?

"Она сурово наказала меня и пригрозила вышвырнуть на улицу, если я не буду держать рот на замке. Это только доказывало, что она что-то скрывала, и я знал, что мне просто придется продолжать выяснять это самостоятельно. И не спрашивайте, как я получил эти файлы, потому что я не думаю, что вам понравится ответ. Я думала, что вы, шиноби и куноичи, должны быть хороши в охране вещей, — сказала Маю с презрительным фырканьем.

Шикаку просто уставился на нее, прежде чем покачать головой и отложить отчет. Позже он вернется к ее склонностям к воровству.

"Я вспомнил, что незадолго до исчезновения Хакуна была еще одна беглянка — Чио, которая тоже просто исчезла без каких-либо зацепок, и я решил осмотреться и посмотреть, смогу ли я найти какие-либо закономерности". Маю посмотрела на стопку перед ней и начала перебирать ее, бормоча что-то себе под нос, прежде чем вытащить небольшую стопку и протянуть ее Шикаку с выжидающим выражением на лице.

"Это анкеты всех сирот, которые пропали без вести из детского дома за последние семь лет. Посмотри на них и посмотри, сможешь ли ты найти какие-нибудь закономерности ".

Шикаку не мог отделаться от мысли, что ее властное отношение напомнило ему о его жене Есино, когда он или Шикамару были особенно ленивы. Вздохнув и пробормотав "хлопотно", он взял стопку и откинулся на спинку стула, чтобы начать просматривать стопку.

Единственными звуками в кабинете были шелест бумаги и Маю, слегка ерзающая напротив него. Она довольно хорошо это скрывает, но девушка нервничает. Неудивительно, ведь она пришла сюда, чтобы обвинить члена совета в похищении нескольких деревенских детей.

На первый взгляд, в этих исчезновениях не было особой закономерности. Хотя большинство из двадцати шести детей были в возрасте от трех до двенадцати лет, это не было неожиданностью, поскольку обычно они покидали приют либо для того, чтобы поступить в торговую школу, либо становились генинами до того, как им исполнялось тринадцать. После быстрого ознакомления с именами, возрастом и датами исчезновения он начал просматривать отчеты с вниманием к деталям. Ему достаточно было взглянуть на первую горсть, прежде чем что-то щелкнуло, и он в тревоге сел.

"Итак, ты видишь это", — сказала Маю. "Вам не обязательно читать остальное — я могу сказать вам прямо сейчас, что каждый из них отмечен как потенциальный кандидат в Академию".

Шикаку осторожно поставил стопку перед собой. "Хорошо", — сказал он и позволил своему взгляду заостриться, опуская свой ленивый майн. "Ты официально завладел моим вниманием".

Маю закрыла глаза и выдохнула, прежде чем спрятать лицо в ладонях. "О, слава богу".

К ужасу Шикаку, у нее вырвался тихий всхлип, и ее плечи начали дрожать. Встревоженный, он встал и обошел стол, чтобы присесть рядом с ней, и нежно положил руку ей на спину. Маю вздрогнула, и широко раскрытые, полные слез глаза настороженно метнулись к нему. Он убрал руку и поднял их обе, чтобы показать, что не хотел причинить никакого вреда.

"Тогда в чем же дело?" — мягко спросил он. "Я думал, ты будешь счастлив, что я готов тебя выслушать".

"Я ... я такая", — сказала Маю, явно пытаясь взять себя в руки. "Я был просто. Я была просто такой." Ее лицо сморщилось, а глаза наполнились слезами. "Я была так напугана".

Сердце Шикаку сжалось, и он снова искренне понадеялся, что ее не послали разыгрывать его, потому что если так, то это сработало. У него всегда была слабость к детям. "Не волнуйся, я помогу тебе разобраться в этом", — сказал он, медленно обнимая ее тонкое тело и притягивая к себе.

На этот раз Маю рухнула на него, сжимая края его бронежилета крошечными ручонками, и расплакалась. Он не мог не задаться вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то вот так утешал ее. Наверное, никогда.

В конце концов, гораздо быстрее, чем ожидал Шикаку, ее плач утих, и она откинулась на спинку стула. Он не мог не усмехнуться над ее озадаченным выражением лица. Она шмыгнула носом и коснулась кончиками пальцев своих мокрых щек, тщетно вытирая слезы, струящиеся по ее лицу.

Шикаку встал, не обращая внимания на скрип суставов, и полез в один из своих многочисленных карманов, чтобы достать рулон бинтов. Он развернул небольшую часть и, взмахнув кунаем, отделил ее от остальных и протянул Маю, которая наблюдала за его движениями широко раскрытыми глазами.

"У меня здесь нет салфеток, но этого должно хватить, пока ты не сможешь как следует вымыть лицо". Шикаку развернулся и неторопливо вернулся к своему креслу, где сел и занялся приведением в порядок документов, чтобы дать ей шанс взять себя в руки.

Когда показалось, что она успокоилась и все следы соплей и слез исчезли с ее лица — если не с его куртки, — он заговорил. "Итак, расскажи мне, что ты нашла такого, что тебя так напугало".

Маю прерывисто вздохнула, и когда он поднял глаза, то увидел, что ее плечи были расправлены, а маленькое личико, хотя все еще раскрасневшееся и немного опухшее, было настроено решительно. "Верно. Ну, я понял то же самое, что, вероятно, и вы. Кто-то собирает или убивает детей, которые в противном случае когда-нибудь пополнили бы ряды сил шиноби Конохи. Пока у него или нее есть помощь нескольких чиновников, было бы легко схватить сирот. С помощью Ноно-сан и, вероятно, кого-то из Военной полиции, этот человек делал это, не привлекая внимания деревни в течение многих лет ".

Маю сделала паузу, вероятно, чтобы посмотреть, будет ли он протестовать против идеи, что кто-то в полиции закрывает глаза на похищения. Когда ничего не последовало, она продолжила. "Если похититель забирал детей из детского дома, то он, вероятно, также забирал бы других уязвимых детей из деревни".

Шикаку вздохнул. "Ты имеешь в виду бедных".

Маю кивнула, затем потянулась за своим досье и вытащила небольшую стопку, чтобы вручить ему. Это были отчеты Военной полиции — еще один ресурс, к которому у нее не должно было быть доступа, — но он решил проигнорировать это в пользу просмотра документов перед ним.

"Большинство из них были в том же возрасте, что и те, кого забрали из детского дома. В основном сыновья и дочери бедных торговцев или одиноких работающих матерей и отцов из захудалых районов Конохи. Несколько отчисленных из академии..." Она позволила своему голосу раствориться в тишине, пока он перетасовывал стопку.

Наконец, он поставил его на стол. "Хорошо, я согласен с вами, что большинство, если не все, из них являются серийными похищениями. Чего мне все еще не хватает, так это того, как ты связал это с Шимурой Данзо. "

Маю вздрогнула и потеряла весь румянец с лица, когда он произнес имя члена совета, но она заставила себя ответить. "Верно. Что ж, собрав эту информацию, я немного зашел в тупик — никакой новой информации не поступало. Я предположил, что похититель обладал некоторой политической властью и, вероятно, большими ресурсами, но это было все. Я последовал за Ноно-сан, чтобы посмотреть, смогу ли я собрать еще какие-нибудь улики, но она не делала ничего подозрительного."

Маю вернулась к своему "лекционному" тону и, казалось, прониклась своим предметом, ее прежний дискомфорт был забыт. "Именно тогда я понял, что забыл о целой группе возможных жертв". Она взволнованно наклонилась вперед.

"Бездомное население", — сказал Шикаку, захваченный ее энтузиазмом.

Вместо того чтобы разозлиться из-за того, что он украл у нее момент, Маю улыбнулась ему, явно довольная тем, что он не отстает от нее. Ему снова напомнили, что на самом деле это был ребенок, а не маленький взрослый, которому она, казалось, подражала.

"Да! Вот именно. Итак, я потратил некоторое время на установление контакта и убеждение некоторых групп бездомных детей в Цветочном районе Конохи поговорить со мной ". Она отрезвела. "Я обнаружил, что они пострадали сильнее, чем любая другая группа до сих пор".

Здесь она остановилась и перебрала сильно уменьшившуюся стопку. Вместо отчетов она вручила ему написанные от руки описания детей. "У них не было никаких записей, поэтому мне пришлось самому создавать эти профили на основе того, что они рассказали мне об исчезнувших детях. Там не было ничего похожего на показатели IQ или ядра чакры, но я заметила, что многие из пропавших детей в некотором роде считались особенными своими сверстниками. Либо они были умнее, подлее, быстрее..." Маю сглотнула и отвела взгляд. Шикаку мог сказать, что они добрались до той части истории, которая в конечном счете привела ее к его столу.

"Также выясняется, что похититель был гораздо менее осторожен, чтобы замести следы, когда дело дошло до банд бездомных. На самом деле, это выглядело так, как будто он даже лично приехал, чтобы забрать детей. Обычно он не оставлял свидетелей, но около года назад он все испортил. Она сестра мальчика, которого он забрал. Она пряталась в лесу и увидела его."

Она протянула Шикаку еще один листок бумаги. "Если вы предложите ей защиту, дом и пообещаете сделать все возможное, чтобы спасти ее брата, она должна сотрудничать". Губа Маю приподнялась, но выражение ее лица было печальным. "Она не совсем храбрая, но она совсем одна и сделает все, чтобы спасти его. Там вы найдете информацию о том, как ее найти."

Шикаку посмотрел вниз, быстро запомнил информацию на листе и быстро превратил его в пепел в своей руке. Глаза Маю расширились — либо от его случайного использования чакры, либо от его выбора записать информацию — прежде чем они сузились в раздумье, и она кивнула. Она понимала, как важно, чтобы они держали в секрете личность своего единственного свидетеля. Он не собирался рассказывать об этом никому за пределами этой комнаты, пока девушка не окажется в его руках.

"Скажи мне, что она видела", — потребовал он.

"Старик, обмотанный бинтами с одной стороны тела, с тростью. Она сказала, что ее брат Фу посмеялся над ним, когда он сказал, что уедет с ним. Старик вырубил его и подал знак кому-то, кто прятался на деревьях. Женщина, одетая в черное, с мечом за спиной, подошла, забрала Фу, а затем они ушли".

Шикаку вздохнул и потер виски. "Старик в бинтах и с тростью, да?"

"Сначала я понятия не имел, кто это был — как сирота, я на самом деле не знаком с крупными политическими фигурами, кроме хокаге и нескольких глав кланов. Следующие несколько недель я провел за исследованиями в публичной библиотеке. Не потребовалось много времени, чтобы найти подозреваемую, которая соответствовала бы ее описанию. Симура Данзо присутствует в большинстве свитков и книг с изображением могущественных фигур Конохи, которые все еще живы ".

"Ладно. Это объясняет, как вы пришли к выводу, что Данзо каким-то образом замешан в этих похищениях. Чего это не объясняет, так это почему ты так боишься. "

Маю снова побледнела и опустила взгляд на свои пальцы. "Когда я выяснил, кто это сделал, я не был уверен, что делать с этой информацией. Я не мог пойти в Военную полицию по нескольким причинам — не последней из которых было то, что по крайней мере один начальник, вероятно, находится непосредственно под влиянием Данзо ".

"Во-вторых, они не были бы слишком впечатлены вашей склонностью к краже секретных файлов?" — Беспечно спросил Шикаку. Маю хватило порядочности выглядеть пристыженной, хотя у него было чувство, что она притворяется.

"Да. Это... тоже." Маю поерзала, прежде чем продолжить. "Кроме того, показание очевидца одной уличной крысы, казалось, не очень хорошо подтвердилось, и я почувствовал, что наткнулся на стену того, как много я мог бы сделать самостоятельно с моими ограниченными ресурсами и тем фактом, что я понятия не имею, как работает политика в Конохе. Ты можешь многому научиться только из книг ". Маю вздохнула.

"Поэтому я начал присматриваться к другим влиятельным фигурам в деревне, таким как главы кланов и военного ведомства. Я, конечно, читал обо всех вас, но я также собирал кое-какую информацию по деревне. " Маю подняла палец: "Учиха Фугаку не был похож на того, кто находится под чьим-либо каблуком, но он также не был похож на того, кто будет слушать теории маленького ребенка, который каким-то образом украл важные полицейские файлы у него из-под носа. Плюс, учиха, похоже, находятся в какой-то молчаливой вражде с некоторыми деревенскими идиотами. "

Шикаку не мог не фыркнуть, услышав ее описание людей, которые настаивали на том, что клан имеет какое-либо отношение к нападению Кьюби. В конце концов, в ту ночь они потеряли больше членов и власти, чем кто-либо другой.

Маю подняла еще один палец: "Я бы не подошла ближе чем на десять футов к Хьюге Хиаши, хотя он, вероятно, воспринял бы что-то подобное всерьез, учитывая усилия, которые они прилагают, чтобы их родословная не попала в руки кого-либо за пределами их клана", — еще один палец поднялся вверх. "Хатаке Какаши, вероятно, пошел бы прямо к Хокаге, что было бы ошибкой, прежде чем мы смогли собрать больше доказательств против его друга детства, поскольку в прошлом он доказал, что не хочет действовать против тех, кто ему дорог ", еще один палец, "Инузука по той же причине ".

Маю пожала плечами. "Акимичи, Яманака и Нара, все казалось, что они не попадут под контроль Данзо добровольно, но из трех, я полагал, что Нара были кланом, с которым он с наименьшей вероятностью даже попытается. Вы известны тем, что являетесь умным кланом, и когда вы не ленитесь, вы становитесь страшными ".

Шикаку усмехнулся этому описанию. "Хорошо, я могу понять ваши доводы в пользу обращения ко мне — хотя вы должны знать, что обращение к одному из трех обычно означает обращение ко всем нам. Иноичи и Чоуза пользуются моим полным доверием ".

Маю пожала плечами, внешне невозмутимая. "Это прекрасно — мне просто нужно было, чтобы ты поверил мне достаточно, чтобы взять верх". Она сделала глубокий вдох. "Но это еще не все".

"Я так и думал. Пока что во всем, что вы мне рассказали, нет ничего такого, что могло бы подвергнуть вас лично опасности.

Маю коротко кивнула. "Как я уже сказал, я следил за Ноно-сан, чтобы посмотреть, может ли она привести меня к какой-либо другой информации. До вчерашнего вечера все это было довольно скучно."

Шикаку издал неопределенный звук, когда она сделала паузу, чтобы побудить ее продолжить. "Моя комната рядом с лестницей. Ее квартира находится этажом выше наших комнат, так что вчера поздно вечером я слышал, как она тайком выходила. Я думаю, она не думала, что ей нужно вести себя очень тихо, когда единственными людьми, которые могли ее услышать, была кучка сирот. Как бы то ни было, в конце концов я последовал за ней во внутренний двор. Я спряталась под крыльцом, и через несколько минут он появился. Данзо".

Шикаку в шоке вдохнул, хотя и ожидал этого. "О чем они говорили?"

"Он сказал...что он только что закончил посвящение и нуждался в большем количестве рекрутов, чтобы пополнить ряды. Я думаю ... То, как отреагировала Ноно-сан..." Маю судорожно вздохнула. "Я думаю, что инициация — это плохо. Я думаю, ему нужно было найти больше детей, потому что так много ... погибло ".

Шикаку позволил своим глазам закрыться всего на секунду, прежде чем снова открыть их, чтобы полностью сосредоточить свое внимание на дрожащей и безмолвной девушке перед ним. "Хорошо, Маю. Вы можете рассказать мне, что произошло дальше?"

На мгновение он подумал, что она не собирается продолжать, но она кивнула и явно взяла себя в руки. "Она дала ему стопку бумаг. Я думаю, что это были отчеты, подобные тем, которые я показывал вам раньше. Он начал просматривать их и задавать вопросы о нескольких детях. Я записал там имена." Она кивнула в сторону последнего листка бумаги в стопке. Наконец, она, казалось, собралась с духом для следующей части своего рассказа.

"Он спрашивал обо мне", — сказала она тихим голосом и свернулась калачиком. "Мой IQ ... выше среднего", ни хрена себе, подумал Шикаку, но не сказал, "но физически я не очень впечатляю. Я слишком молода для них, чтобы иметь какое-либо реальное представление о моей сути, хотя она должна быть, по крайней мере, средней, если не выше... " Ее голос дрогнул, и ее глаза встретились с его. Он вздрогнул от ужаса в них.

"Вот почему я должен был действовать сейчас. Вот почему я пришел сегодня, как только смог. Пожалуйста, — прошептала она, больше походя на ребенка, чем на протяжении всего разговора, в том числе, когда она сломалась, — пожалуйста, не позволяй ему забрать меня.

И снова Шикаку обнаружил себя стоящим на коленях возле ее стула, хотя на этот раз он даже не помнил, как туда попал. Он взял ее маленькие дрожащие руки в свои. "Я не буду", — поклялся он.

Он знал, что сделает все, что в его силах, чтобы сдержать свое обещание. Данзо взял бы этого ребенка — или любого другого — только через его мертвое тело.

000

Чоуза изучал Шикаку с другого конца обеденного стола, не пытаясь скрывать это. Он получил приглашение присоединиться к семье Нара на ужин, сформулированное таким образом, чтобы дать Чоузе понять, что отказ не является вариантом, и он должен оставить свою семью дома. Иноичи, должно быть, получил нечто подобное, потому что он сидел рядом с Шикаку, также с полу-обеспокоенным выражением на лице.

В то время как Шикаку хорошо скрывал это от большей части мира, те, кто был ближе к нему, уловили бы тонкие подсказки. Шикаку был в ярости — такой злости Чуза не видел с тех пор, как советники хокаге настояли, чтобы брат Хиаши расстался с жизнью во имя дипломатии после беспорядка с дипломатами Кумо.

Возможно, более красноречивым было то, как перекатывались его мускулы под ленивым поведением. Шикаку был не только зол, но и готов был что-то предпринять по этому поводу. Это никогда не было хорошим знаком для тех, кто навлек на себя его гнев.

Чоуза видел Шикаку таким несколько раз, но обычно причина этого была очевидна. Вражеские войска уничтожили целую эскадрилью под его командованием, совет отдал члена Конохи в качестве жертвенного агнца, деревня довела одного из своих героев до самоубийства после решения с огромными политическими последствиями. Прямо сейчас он был в темноте, и, судя по украдкой бросаемым в его сторону взглядам Иноичи, он тоже был в темноте.

Ну что ж, подумал про себя Чуза, возвращая свое внимание к превосходной стряпне Есино, я уверен, что в конце концов мы узнаем, что его так взволновало.

"Маю-тян, ты должна съесть еще одну порцию овощей", — сказала Есино маленькой синеволосой девочке, тихо сидевшей рядом с Шикамару, который дрогнул под пристальным взглядом своей матери и потянулся, чтобы положить еще жареных овощей на свою тарелку.

Чуза не смог удержаться и одобрительно кивнул головой. Хотя она была чистой и одета в то, что выглядело как одна из старых юката Шикамару, которую он перерос, она явно недоедала.

"Спасибо вам, Шикамару-сан, Есино-сан", — тихо сказала Маю.

Шикамару зевнул в ответ, в то время как Есино сияла и восхищалась ее хорошими манерами. Маю огляделась, явно не уверенная, что делать с отсутствием ответа Шикамару и чрезмерным энтузиазмом его матери. Шикаку просто пожал плечами, когда ее взгляд упал на него, хотя его губы растянулись в ободряющей улыбке.

Девушка успокоилась и вернулась к еде. Хм. Посмотри на это. Если это и было раньше, то у Чузы больше не было никаких сомнений в том, что эта девушка была замешана в том, что привело Шикаку в бешенство.

"Итак, Маю-тян", — сказал Иноичи несколько минут спустя. "Вы бы не имели никакого отношения к распространяющемуся слуху о том, что Шикаку был замечен выходящим из своего офиса около обеда, весь в блестках, с маленьким ребенком на буксире, не так ли?"

Маю застыла с вилкой на полпути ко рту. "Um..."

Шикамару, который до этого наполовину дремал за столом, перевел на нее заинтересованный взгляд. "Ты разыграл папу?" — спросил он, звуча на полпути между недоверием и впечатлением.

"Шутка — это ... такое сильное слово для этого?" Маю, казалось, спросила и перевела взгляд на Шикаку, который ссутулился и надулся.

Глаза Есино расширились, и она прикрыла рот, чтобы скрыть вырвавшийся смешок. Иноичи ухмыльнулся, хотя его взгляд оставался острым.

"Ах, ну, я думаю, мы все в основном закончили здесь. Шикамару, Маю, вы двое помойте посуду. Мне нужно поговорить с Иноичи, Чоузой и Есино в моем кабинете в течение нескольких минут ". С этими словами Шикаку резко встал и зашагал к своему кабинету, оставив других взрослых в шоке моргать ему в спину. Нары на самом деле не были известны своей резкостью или стремительностью.

Когда они все расположились в кабинете Шикаку с закрытой дверью и жалюзи и активированной печатью конфиденциальности, Есино наконец задала вопрос, о котором Чуза думал всю ночь. "Шикаку, что, черт возьми, происходит? И не пытайся сказать мне, что это как-то связано с тем, что тебя поймали на розыгрыше, устроенном Маю. "

Она сидела на единственном стуле в комнате, сложив руки на коленях, и пристально смотрела на своего мужа, который прислонился к столу рядом с ней, засунув руки в карманы. Иноичи занял место перед дверью с серьезным лицом и руками, скрещенными на груди, а Чоуза стоял между ними перед книжной полкой вдоль стены, откуда он мог легко видеть лица каждого. Это было тесноватое помещение для всех них, но не самое худшее место, где у них была тайная встреча.

Шикаку провел рукой по лицу. "Нет, розыгрыш был прикрытием. Маю пробралась в мой кабинет и сообщила мне кое-какие новости, на которые я не очень хорошо отреагировал. Мне нужно было что-то, что объяснило бы мое внезапное желание убить, не привлекая слишком много внимания к Маю."

Есино втянула в себя воздух. "Вы использовали намерение убить ребенка? Шикаку, как ты мог?"

Он поморщился и потер затылок. "Это был не самый лучший момент для меня, но я должен был донести до нее важность того, что она утверждала, и быстро. Если то, что она говорила, было какой-то уловкой или способом попытаться привлечь внимание...ну, мне нужно было, чтобы она немедленно отказалась от своих показаний."

"Шикаку, что тебе сказала эта девушка, что тебя так взволновало?" — Наконец спросил Чуза. "Кто-то причинил ей вред?"

Комната, казалось, съежилась и потемнела, когда три ниндзя уровня джоунин начали выпускать в воздух смертоносные намерения. Это правда, что никто из них не знал ее хорошо, но она была гражданским ребенком в их деревне и, следовательно, находилась под их защитой.

"Нет", — Шикаку рубанул рукой по воздуху в знак того, что нужно успокоиться. "По крайней мере, пока нет. Хотя она привела доказательства того, что мы опоздали помочь таким, как она. Он осунулся, выглядя так, будто этот день состарил его на десять лет, и Чоуза понял, что все, что Шикаку собирался им сказать, было плохо — действительно плохо.

"Просто скажи нам", — тихо попросил Иноичи, когда Есино потянулся и сжал его руку в знак поддержки.

"Верно", — сказал Шикаку и выпрямил спину, поворачиваясь, чтобы схватить безобидную папку из манилы, лежащую на столе позади него. "Этим утром Маю-тян пришла в мой офис и рассказала несколько интересных фактов о том, что происходило в деревне, пока никто не видел".

000

Маю с трепетом закончила вытирать последнюю посуду, краем глаза наблюдая за мальчиком рядом с ней. На первый взгляд, с его торчащим конским хвостом, сутулой осанкой и карими глазами, Шикамару казался крошечной копией Шикаку. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что строение лица он унаследовал от матери.

Он прислонился к стойке, выглядя полусонным, и Маю подумала, не спал ли он всю ночь или что-то в этом роде. С того момента, как Шикаку втащил ее в дверь и сказал своей жене и сыну, что она останется у них на несколько дней, она едва ли получила от Шикамару больше, чем приветствие.

Он провел время, пока Есино суетился вокруг нее сегодня днем, дремля на диване. Маю была почти уверена, что он даже не сдвинулся с места, пока ее купали, подстригали и укладывали волосы, затем набивали закусками и одевали в самую красивую одежду, которую она когда-либо носила, даже если это были просто обноски Шикамару.

Тишина была странной после утреннего стресса и дня, наполненного болтовней Есино. У Маю сложилось впечатление, что она была бы не прочь иметь дочь в доме. Или, может быть, просто кто-то, у кого энергии больше, чем у спящего слизняка.

"Ты хочешь поиграть в сеги?"

Маю была потрясена, оторвавшись от своих размышлений, и едва успела схватить тарелку, которую выронила от неожиданности, прежде чем она ударилась о столешницу.

"Хороший улов", — сказал Шикамару.

Маю вздохнула и поставила сухую тарелку поверх стопки других чистых тарелок на столешнице — они были слишком короткими, чтобы убрать их в шкафы, и Шикамару объяснил, что обычно оставляет их аккуратно сложенными, чтобы его родители убрали позже.

"Итак, а ты знаешь?" он подтолкнул.

"Я ... никогда не играла", — честно призналась Маю. В своей прошлой жизни, до того, как она переродилась в мире, настолько отличающемся от мира, что его с трудом можно было узнать, она часто играла в шахматы со своим отцом и дядей и даже иногда в Го. Но никогда Сеги.

Шикамару только пожал плечами. "Я могу научить тебя, если хочешь". Его голос звучал так, словно ему было все равно, ответит она "да" или "нет".

Так увлеченно, подумала она, и ее губы изогнулись в легкой улыбке, несмотря на сарказм ее внутреннего голоса. "Хорошо".

Маю последовала за мальчиком, удивляясь, как он сохранил равновесие, будучи так сильно сутулым. Втайне она думала, что из него не получится хорошего противника, как только она усвоит правила. Нара, может быть, и известны своим умом, но у Маю была короткая жизнь воспоминаний о том, что ее воспитывали, возможно, самые умные мужчины в стране под ее началом.

Конечно, ее мозг и тело не были такими, как у молодого взрослого — в биологии было что сказать, так что это не должно быть слишком однобоким. Она полагала, что это как-то связано с гормонами и путями, формирующимися в ее растущем мозгу, но эмоционально она все еще была в значительной степени ребенком, несмотря на свою гениальность, дедуктивные способности и довольно хорошее понимание грамматики.

Над последним все еще шла работа. В конце концов, у нее было всего несколько лет, чтобы поработать над изучением как письменного, так и разговорного языка этого мира. Маю опустилась на колени на подушку перед коротким столом, где уже была установлена доска для сеги. Казалось, он плюхнулся напротив нее, как марионетка с обрезанными нитями, как будто у него не хватило сил медленно опуститься.

Маю захихикала над его театральностью, прежде чем смогла остановить себя. Она ничего не могла с собой поделать — он был очарователен.

Вместо того чтобы рассердиться, его губы слегка приподнялись в уголках, и Маю поняла, что он сделал это нарочно, чтобы успокоить ее. В ответ она одарила его своей самой яркой улыбкой. Он моргнул, а затем неуверенно улыбнулся ей в ответ, прежде чем сосредоточиться на игре.

"Я пробегусь по правилам один раз, а затем объясню их еще раз по мере необходимости во время игры. Первая игра будет просто тренировочным забегом ".

Маю кивала и внимательно слушала, как он описывал различные фрагменты, ее интерес быстро захватил новый вызов. К ее удивлению, он был красноречив и, казалось, искренне пытался научить ее. Она кивнула вместе с ним, уверенная, что сможет запомнить то, что он ей сказал. Маю сохранила свою эйдетическую память из своей первоначальной жизни, за что она была очень благодарна.

Задав ей несколько вопросов, чтобы проверить, насколько хорошо она усвоила правила, Шикамару слегка кивнул, и они начали играть. У Маю не было особой стратегии для первой игры, вместо этого она сосредоточилась в основном на том, чтобы прочувствовать правила и ход игры. Она быстро проиграла, но Шикамару, казалось, думал, что она преуспела с первой попытки.

В следующей игре Маю опробовала несколько тактик, которые пришли на ум во время игры в первый раз, и продолжалась гораздо дольше. Она все еще проигрывала, но к концу матча почувствовала уверенность, что сможет отстоять свои позиции в третьей партии. Шикамару также выглядел слегка впечатленным ее усилиями до сих пор, что она восприняла как комплимент. Очевидно, он был очень опытным игроком в сеги, несмотря на свой юный возраст.

Шикамару лениво наблюдал за ее первыми движениями, подтянув одно из колен и поддерживая согнутый локоть, а подбородок положив на кулак. К их десятому ходу он выпрямился и с интересом изучал доску, прежде чем принять решение о своем следующем ходе.

Полчаса и шесть ходов спустя каждый он сидел, скрестив ноги, склонившись над доской, поставив локти на стол и соприкоснувшись кончиками пальцев, чтобы создать круг, который, как он думал, находился прямо под его губами.

Глаза Маю метались между доской и его лицом, ожидая увидеть, что он будет делать. Она ошибалась насчет легкой победы — Шикамару был хорош. Гениальные уровни добра, на самом деле. Маю сомневалась, что в его возрасте она смогла бы добиться таких же успехов в своей первой жизни, где ее считали умнее любого другого ребенка — и большинства взрослых, — с которыми она сталкивалась.

Наконец, он взял фигуру и передвинул ее вперед и вправо. Маю прикусила губу и прищурила глаза, пытаясь точно понять, почему он принял именно это решение. После нескольких минут раздумий она сделала ответный ход, и они продолжали в том же духе еще несколько минут, прежде чем откашливание и шорох ткани привлекли ее внимание к двери, ведущей в коридор, где взрослые наблюдали за их игрой с разной степенью веселья.

"Шикамару, — упрекнул Есино, — ты все это время заставлял бедную Маю играть с тобой в сеги? Уже поздно — ты должен быть уже в постели!"

Шикамару вздохнул и ссутулился, бормоча что-то себе под нос, что Маю не могла разобрать.

"Что это было?" — Рявкнула Есино, уперев руки в бедра.

Позади нее Шикаку хлопнул себя ладонью по лбу, в то время как Чуза и Иноичи захихикали, как будто они были подростками, а не взрослыми шиноби. Шикамару замер, очевидно, не понимая, что она могла слышать его, прежде чем он открыл рот, чтобы ответить. Маю прервала его, прежде чем он смог еще больше разозлить ее.

"Все в порядке, Есино-сама, я люблю игры, и Шикамару предложил научить меня. Должно быть, я потеряла счет времени, мне было так весело. Мне очень жаль, что я не дал ему уснуть после того, как он лег спать. " Маю расширила глаза и позволила своей нижней губе немного задрожать, зная по практике учителей в государственной школе, которую посещали все гражданские лица, насколько это было эффективно.

Есино убрала руки с бедер и поспешила засуетиться вокруг Маю. "О, нет, дорогая, не беспокойся об этом! Конечно, это нормально, что Шика-кун немного задержался, чтобы развлечь тебя. Ты иди и закончи эту игру, а потом вы двое можете идти готовиться ко сну ".

Маю взглянула на Шикамару и увидела, что у него отвисла челюсть от шока при виде этой вопиющей демонстрации манипуляции, и она едва удержалась, чтобы не бросить на него самодовольный взгляд.

Шикаку, Иноичи и Чуза подошли, пока Есино говорила, посмотреть на доску. "Ах, нет причин откладывать это", — протянул Шикаку. — "Шикамару выиграет в течение следующих трех ходов".

"Что?" — Воскликнула Маю, перегибаясь через доску. "Он этого не сделает!"

Настала очередь Шикамару выглядеть самодовольным, когда он откинулся назад и скрестил руки на груди, в то время как ее глаза метались по доске, пытаясь предугадать ходы и контрдвижения, которые каждый из них мог бы сделать в следующие несколько ходов. "Я имею в виду, если я ... и тогда he...no , это бы не сработало. Но! Если я... Ну, нет, потому что тогда он мог бы просто...что, если... — ее голос затих, когда она уставилась на доску, и перед ней возникла картина его стратегии.

"Ты ... ты выиграл три хода назад!" Маю обвинили. Его самодовольное выражение исчезло, когда она продолжила пялиться на него, сменившись дискомфортом. Он поднял руку, чтобы потереть заднюю часть шеи.

"Ты..." — начала Маю, затем снова остановилась. Она смутно осознавала, что четверо взрослых внимательно наблюдают за ее реакцией, но была слишком поглощена тем, как здорово ее одолели в игре на остроумие. "Ты..."

Шикамару поднял руки, как будто собирался успокоить ее, и открыл рот, чтобы что-то сказать, но она снова прервала его.

"Ты потрясающий!" — воскликнула она, и у нее вырвался счастливый смех.

Пять пар глаз уставились на нее в шоке, но ей было все равно. Наконец-то, наконец, она нашла кого-то в этом мире, с кем она могла общаться, даже если это было только для одной игры. Кто-то, кто мог перехитрить ее, которой было не больше двадцати пяти и поэтому она видела перед собой только умного маленького ребенка.

"I...am?" — Наконец сказал Шикамару, выглядя смущенным.

"Да! Ты настоящий гений! Давай поиграем еще раз!" Маю не смогла бы сдержать широкой улыбки, которой она одарила его, если бы захотела, и через мгновение он вернул ее.

При этих словах Есино оторвалась от своего растерянного взгляда. "О нет, ты этого не делаешь! Вам двоим пора готовиться ко сну. Поднимайся, Шикамару покажет тебе, где ванная и дополнительные зубные щетки. Я разложила для тебя пижаму на кровати для гостей. Пожелай спокойной ночи Иноичи и Чоузе, прежде чем пойдешь наверх.

Оба ребенка немного поворчали, вставая, но открыто спорить не стали. Шикамару слегка, лениво поклонился каждому из мужчин. "Пока Чоузи-одзисан, пока Иноичи-одзисан. Увидимся на вечере барбекю ".

Двое мужчин, со своей стороны, выглядели удивленными его не слишком восторженным прощанием, но пробормотали в ответ "спокойной ночи".

Маю поклонилась чуть энергичнее: "Прощайте, Акамичи-сама и Яманака-сама. Было приятно познакомиться с вами".

Она услышала смешок, а затем большая рука нежно взъерошила ее волосы. Она посмотрела вверх сквозь челку и увидела, что рука принадлежала Чоузе. "Такой вежливый. Я уверен, что увижу тебя позже, Маю-тян. Береги себя".

Услышав отказ, Маю последовала за Шикамару вверх по лестнице и по длинному коридору мимо трех закрытых дверей в ванную. Шикамару подтащил табуретку к раковине и встал на нее так, чтобы он мог дотянуться до шкафчика за зеркалом, где он взял тюбик зубной пасты и зубную щетку, все еще в упаковке.

"Спасибо", — прошептала Маю, забирая у него упаковку и вертя ее в руках, пока не нашла язычок, за который можно было потянуть, чтобы открыть упаковку.

Он что-то проворчал в ответ, схватил синюю зубную щетку из маленького держателя на стойке и опустил ее под воду. Он подвинулся к краю табурета, чтобы освободить для нее место, и она слегка улыбнулась ему, прежде чем присоединиться к нему. Они почистили зубы в дружеском молчании.

Когда они закончили, он жестом показал, что подождет снаружи, пока она воспользуется ванной. По ее кивку он выскользнул, закрыв за собой дверь. Двигаясь быстро по привычке (в приюте было много детей в каждой ванной, так что вы научились быстро заканчивать), Маю воспользовалась туалетом, а затем вернулась к раковине, чтобы вымыть лицо и руки.

После того, как она вытерлась полотенцем для рук, висевшим на крючке на стене, она открыла дверь в пустой коридор. Нерешительно она сделала несколько шагов, но не успела уйти далеко, когда дверь справа открылась, чтобы показать Шикамару, теперь в пижамных штанах и футболке.

"Ваша комната — дверь прямо через коридор", — сказал он, указывая на дверь прямо напротив той, в которой он стоял. Он прикрыл зевок одной рукой, прежде чем продолжить. "Тебе нужно что-нибудь еще перед сном?"

"Um. Нет, спасибо, — ответила она и слегка улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, прежде чем прошаркать в ванную и закрыть дверь.

Мгновение Маю стояла в коридоре, прислушиваясь к бормотанию голосов внизу, когда Иноичи и Чуза выходили из дома, и звукам Шикамару, двигающегося в ванной. Поразмыслив, она поняла, что это было немного жутковато, поэтому она обратила свое внимание на дверь, на которую указал Шикамару, и подошла к ней, повернув ручку и толкнув ее вперед, чтобы открыть скромных размеров комнату с другой стороны. Она была оформлена в голубых и кремовых тонах, в ней стояли кровать, комод, тумбочка, а также небольшой письменный стол и стул, задвинутые в угол.

Маю вошла внутрь и тихо закрыла за собой дверь, отсекая большую часть шума от остальной части дома. Она сделала несколько шагов через комнату к кровати и потянулась, чтобы провести руками по ткани, дыхание перехватило от мягкости материала на ее ладонях.

Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз спала на мягких простынях? Целую жизнь назад, подумала она со смешком. Что ж, лучше не привыкать к этому. Ты скоро вернешься в приют, сказала она себе, отказываясь погрязать в жалости к себе из-за этого.

В конце концов, ей оставалось терпеть это всего пару лет, пока она не окончит Академию. Может быть, она даже была бы в одном классе с Шикамару. Эта мысль заставила ее слегка улыбнуться.

Схватив рубашку и брюки, разложенные на кровати, которые были почти идентичны тем, что были на Шикамару, она быстро, но осторожно сняла одолженную юкату, аккуратно повесив ее на спинку стула, прежде чем натянуть рубашку и шорты. Она натягивала покрывала обратно на кровать, решительно не думая о том, какими прохладными были высококачественные простыни на ощупь, когда раздался легкий стук в дверь.

Она выпрямилась, прежде чем позвать разрешения войти. Неудивительно, что в дверях стоял Шикаку с серьезным выражением лица.

"Могу я войти?"

Маю прикусила губу и кивнула. Шикаку закрыл за собой дверь и подошел к кровати, прежде чем сесть на ее край. Она на мгновение заколебалась, прежде чем тоже сесть, оставив между ними примерно фут пространства.

Молчание затянулось на мгновение, прежде чем она его нарушила. "Неужели... неужели они поверили, что я говорю правду?"

Шикаку посмотрел на нее краем глаза, прежде чем кивнуть, один раз. "Они это сделали".

Маю опустила взгляд на простыни и начала рассеянно дергать за оторвавшуюся нитку.

"Оу. Ладно. Так что ты собираешься делать?" Она ненавидела, как тихо звучал ее голос, но ничего не могла с собой поделать. Она была напугана.

Большая рука накрыла ее собственную, прежде чем она смогла распутать нить еще больше, чем у нее уже было. Маю замерла и продолжала смотреть вниз.

"Маю", — мягко произнес голос Шикаку. "Посмотри на меня".

Она прикусила губу, прежде чем слегка приподнять голову и посмотреть на него сквозь теперь уже подстриженную челку — любезность Есино. Он вздохнул, затем повернул свое тело под большим углом к ней и поднес другую руку к ее подбородку, приподнимая ее лицо подушечками пальцев.

"Маю", — сказал он, сверля ее взглядом. "Я обещал, что не позволю ему заполучить тебя, и я имел это в виду. Я думаю, что вместе с Есино, Иноичи, Чоузой и мной мы разработали план, который обеспечит неопровержимое доказательство того, что Шимура Данзо — предатель ".

Трудно было усомниться в убежденности в его глазах, но все же... "Но у тебя не будет неприятностей? За то, что не пошел к Хокаге напрямую?"

Этим утром ей было бы наплевать на последствия для него после, но это было до того, как он привел ее в свой дом, пообещав защищать и познакомил со своим ребенком и женой.

Маю ожидала, что он возьмет файл, если даже поверит ей, и ее либо засунут в какое-нибудь унылое убежище, либо оставят на произвол судьбы. В то время как единодушное мнение во всей Конохе, казалось, сводилось к тому, что Нара Шикаку был хорошим, хотя и ленивым, а иногда и ужасающим человеком, она не могла не сомневаться, что тот, кто зарабатывал на жизнь убийством и ложью, мог сохранить столько человечности. Обдумывая свои планы относительно будущей карьеры, она с облегчением увидела, что ошибалась.

"Ах, ну, нет, потому что я буду ходить к Хокаге". Он поднял руку, чтобы остановить ее протест. "Мы все согласились, что не должны разглашать подробности, но я собираюсь попросить небольшую команду людей, которым я доверяю, расследовать некоторые странные сообщения со всей деревни. Хирузен-сама и я знаем друг друга долгое время, и он доверяет мне. Если я попрошу у него неделю или две, прежде чем сообщать подробности и классифицировать на S-ранг, он, вероятно, даст мне время ".

"Но ... разве у Данзо не возникнут подозрения по поводу миссии в деревне S-ранга, о которой никто не расскажет ему в деталях? И вдобавок ко всему ... Один из его потенциальных новобранцев из приюта пропал на следующий день после того, как он получил мое досье..." Маю прикусила нижнюю губу, удивляясь, как она до этого момента не понимала последствий своего бегства. Глупо позволять собственным страхам руководить ее решениями.

"Эй, ну-ка, не делай такое лицо. Как ты думаешь, что я делал весь день, пока ты был здесь, и моя жена баловала тебя?" — Сказал Шикаку, отпуская ее подбородок, чтобы он мог засунуть руки в карманы. Он вытянул ноги перед собой и скрестил их в лодыжках, возобновляя свою обычную сутулость, вся напряженность последних нескольких минут покинула его.

"Убираю блестки из твоего офиса". — Съязвила Маю, но тут же получила небольшой шлепок по затылку.

"Эй, вот для чего нужна Шота. Нет, я занимался распространением какой-то дезинформации". Она склонила голову набок и задумчиво посмотрела на него.

Когда он увидел, что она заинтересовалась, его губы приподнялись, и он продолжил. "Мне жаль говорить, что девушку, похожую на ваше описание, видели входящей в Цветочный квартал в поисках ученичества в одном из роскошных домов".

У Маю отвисла челюсть. "Ты ... ты распустил слух, что я ушла из приюта, чтобы стать проституткой?" На последних нескольких словах ее голос повысился почти до визга. Лицо Шикаку исказилось паникой, и его глаза метнулись к двери, когда он поднял обе руки ладонями вперед к ней.

"Потише, потише! Ты хочешь, чтобы Есино тебя услышала?"

Маю бросила один взгляд на его испуганное лицо и почувствовала, как смех клокочет у нее в груди. Она зажала рот обеими руками, но это никак не остановило ее веселье.

Наконец она сдалась, положила руки рядом с собой на кровать для поддержки и, возможно, впервые с тех пор, как осознала свое место в этом новом мире, позволила себе без стеснения рассмеяться.

"Большой страшный глава клана, все", — выдохнула она между взрывами детского смеха. "Все, что тебе нужно, чтобы победить его, — это настучать его жене".

"Да, да, смейся", — сказал Шикаку, хотя по выражению его лица она могла сказать, что ему действительно было приятно рассмешить ее, хотел он того или нет.

Когда она успокоилась, она вытерла слезы из уголков глаз и отдышалась, прежде чем снова обратить свое внимание на него. Его губы все еще были растянуты в полуулыбке, и теперь он откинулся назад и перенес свой вес на ладони, все еще вытянув ноги перед собой.

Через мгновение она приняла его позу и подняла лицо, чтобы посмотреть на него. "Я думаю, это лучшее объяснение, чем "она убежала в цирк", но я буду очень зол, если люди подумают, что я провел свое детство, изучая, как to...to ..." она покраснела и не закончила предложение.

"Маа, Маю-тян, не беспокойся об этом. Я всем расскажу, что ты был в больнице с пневмонией, когда все закончится. Что касается предупреждения Шимуры-сама о том, что наше расследование может касаться его, ну ... этого трудно избежать."

"Но если он знает, то спрячет все улики до того, как ты сможешь их найти!" — Встревоженно сказала Маю.

"Ммм, и я не смогу предотвратить это. Однако я смогу контролировать, в каких доказательствах он прячется". Маю оборвала протест, который она готовила, и несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем, наконец, решилась на ответ.

"Что ты имеешь в виду?"

"Ну, с некоторых пор я заметил, что наши декларации о поставках были отключены. Ничего слишком большого, просто немного доспехов здесь или немного кунаев там, и их всегда можно списать на плохую отправку или на то, что одна-две коробки потерялись при транспортировке. Я подозревал, что кто-то внутри ворует, но я не мог понять, для чего именно им это было нужно — либо они перепродавали, либо использовали это, чтобы вооружить кого-то. Я не смог найти никаких свидетельств того, что они попали на черный рынок. Но теперь, когда я знаю, что Данзо снабжает свою личную армию..."

Глаза Маю расширились от осознания, и ее губы сложились в маленькую букву "о". Шикаку кивнул.

"Я вижу, ты во всем разобрался. Я собираюсь заставить его думать, что я расследую похищенные вещи, сделав несколько намеков здесь и там, в то время как на самом деле моя команда свяжет его с похищениями и установит местонахождение детей. Так что, пока он изо всех сил пытается скрыть свое участие в чем-то менее важном, я пролью свет на еще одно маленькое грязное занятие ".

"Вау", — сказала впечатленная Маю. "Это действительно умно. Ты потрясающая, Шикаку-сан!"

Он смущенно потер затылок и отвел взгляд. "Ах, ну что ж. Я просто играл в эти игры некоторое время. Если бы ты не был таким умным, я бы до сих пор не знал, куда делись эти припасы.

Маю закатила глаза и, повинуясь импульсу, встала на колени на кровати и повернулась к нему лицом, так что их глаза оказались на одном уровне.

"Спасибо, что поверили мне, Шикаку-сан. Возможно, я кое-что выяснил, будучи любопытным, но я знаю, что ты будешь тем, кто заманит его в ловушку, чтобы никто не усомнился, какой он на самом деле придурок. Я знаю тебя всего один день, но я уже верю в тебя ".

Шикаку на мгновение выглядел озадаченным, прежде чем черты его лица смягчились. "Маю-тян, я надеюсь, что все в порядке, но сейчас я собираюсь тебя обнять".

Она пискнула, когда он сел и притянул ее к своей груди.

"Шикаку-сан! Перестань обращаться со мной как с ребенком! — запротестовала она, но он только крепче сжал ее.

"Как мне повезло, что такая милая маленькая Маю-чиби пришла сегодня в мой офис!" — воскликнул он, игнорируя ее нерешительные попытки сопротивляться.

"Ты ... ты должен быть серьезным главой клана!" Ее голос звучал немного приглушенно, так как ее лицо было разбито о его плечо. "И я не чиби! Я детектив, который раскрыл это дело для вас!"

Он засмеялся и поднял руку, чтобы взъерошить ее волосы, прежде чем отстраниться. "Ах, это правда, вы очень хороший детектив. Может быть, я начну называть тебя детектив Чиби-тян."

Она нахмурилась на него и подняла руки, чтобы поправить прическу, хотя была уверена, что он видит ее насквозь. Несмотря на его поддразнивания, он был хорошим обнимателем, а объятия были чем-то, чего она не часто получала в этой жизни.

Он встал, и она уклонилась от его руки, когда он еще раз провел по ее волосам, прежде чем засунуть то и другое в карманы и, ссутулившись, направился к двери.

"Ложись в постель и укройся, а я выключу для тебя свет", — сказал он через плечо после паузы, положив руку на дверную ручку. Маю перестала возиться со своими волосами и послушно забралась под одеяло, сползая по мягкому матрасу, пока ее голова не оказалась на подушке, и натянула одеяло до подбородка.

"О, а Маю?" Она прекратила то, что делала, чтобы посмотреть на него, но теперь он отвернулся от нее, все еще держа руку на дверной ручке. "Не беспокойся больше об этой ситуации, хорошо? Я позабочусь об этом, а до тех пор ты будешь здесь в безопасности. Никто не смог бы пройти мимо моего клана." он сделал паузу, чтобы на мгновение задуматься. "И даже если бы они это сделали, они бы никогда не прошли мимо Есино".

Маю хихикнула, когда он драматично вздрогнул, а затем выскользнул за дверь, выключая на ходу свет.

000

Маю лежала в грязи под старым, скрипучим крыльцом приюта и смотрела на Ноно-сан, стоявшую в тусклом свете заросшего двора. Где-то в глубине площадки слегка поскрипывали на ветру качели, но кроме этого не было слышно никакого шума.

Маю следила за тем, чтобы дышать медленно и ровно. Хотя она была почти уверена, что старые печати, разбросанные по приюту, поставленные там во время Второй мировой войны шиноби самой Узумаки Мито, чтобы защитить детей от вражеских шпионов, скрывали любой звук или запах, который она могла создать, она не была на 100% уверена, что они распространялись на ее место под крыльцом.

Минут через десять или около того две фигуры появились перед Ноно-сан в вихре ветра и листьев. Маю изучала мужчину, которого она знала как Шимуру Данзо, тело напряглось для полета, пока она ждала знака, что он знает, что она наблюдает.

Его спутник стоял за его плечом справа от него, и Маю не могла сказать, была ли фигура в черном мужчиной или женщиной, отчасти из-за плаща, скрывающего любые возможные изгибы, и белой пустой маски на его или ее лице. В любом случае, это было чрезвычайно пугающе.

"Ноно-тян", — сказал Данзо. "Я надеюсь, у вас есть несколько возможных рекрутов для меня?"

Ноно склонила голову. "Я верю, Данзо-сама. На самом деле, вы можете сами увидеть одну из них — она вон там, под крыльцом. "

Дыхание Маю сбилось, страх распространился по ее конечностям. Глупый! Подумала она про себя. Ты должен был знать, что не сможешь избежать внимания бывшего АНБУ...

Между секундой и следующей фигура в маске исчезла со стороны Данзо и появилась перед ней, опустившись на колени так, что белое лицо смотрело прямо на нее из пространства между истертой грязью и старыми облупленными досками крыльца.

Беги!Разум Маю кричал на нее, но ее тело не повиновалось. Она подняла одну тяжелую руку перед собой, как будто отгоняя призрака, и закричала, когда что-то схватило ее за запястье и вытащило на открытый воздух.

Слишком напуганная, чтобы бороться, и зная, что она никогда не сможет убежать от людей перед ней, она рухнула на колени, дрожа.

"Конечно, такая маленькая, трусливая штучка не преуспела бы в моей армии", — услышала она слова Данзо, хотя его голос звучал так, словно доносился сквозь воду. "Вероятно, было бы лучше избавиться от нее сейчас".

Нет! Я не хочу умирать!

"О, я не знаю", — раздался прямо над ней новый голос, который наполнил ее холодным ужасом и потянул за что-то вроде воспоминания на краю ее сознания. Фигура в маске — она говорила. "Сначала, я думаю, мы должны немного повеселиться".

При этих словах дрожь Маю стала более заметной. Она знала этого человека, она слышала от него эти слова раньше. Воспоминание пыталось пробиться на поверхность, и она рефлекторно боролась с ним.

В глубине души она знала, что это было не то, что она хотела бы помнить. Тем не менее, ее тело, казалось, двигалось без ее разрешения, и медленно, медленно ее глаза начали путешествовать по телу перед ней.

Мимо одетых в черное ног, мимо развевающегося плаща и, наконец, к светящейся белой маске. Рука, прикрепленная к телу, медленно поднялась к маске. Маю хотела протестовать, кричать на этого человека, на то, чего она так боялась, чтобы он остановился, но она застыла, застряв на месте, когда маска была снята.

Появилось невыразительное, скучное лицо, увенчанное короткими каштановыми волосами. На первый взгляд мужчина казался нормальным — бояться было нечего. Пока Маю не посмотрела в его холодный, маниакальный взгляд. Он присел перед ней на корточки, его рот растянулся в гротескной пародии на ухмылку.

"Итак, мисс Холмс. Стоит ли нам начинать?"

В ее сторону сверкнул нож, и Маю открыла рот и начала кричать, когда ее пронзила самая сильная боль, которую она когда-либо испытывала. Когда мир вокруг нее начал меркнуть, в ее сознании сформировалось имя, буквы были ясными и четкими. Мориарти.

Маю резко проснулась, дезориентированная, делая глубокие, прерывистые вдохи. Ее щеки были мокрыми от слез, и дрожь сотрясала ее тело, когда она лихорадочно оглядывала комнату, тускло освещенную лунным светом, проникающим через окно. Потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить, где она была, и Маю начала успокаиваться.

Дом в Наре. Она была в доме Нары, а Шикаку спал дальше по коридору. Здесь ничто не могло причинить ей вреда. Она была в безопасности. У Данзо ее не было. Этот ужасный человек — воспоминание о человеке, который назвал ее именем, которого она не слышала в этой жизни, — не обладал ею. Она была в доме Нары. Она была в безопасности. Шикаку был прямо по коридору...

Маю продолжала жадно глотать воздух, снова и снова повторяя себе, что она в безопасности. Через несколько минут ее дрожь утихла, хотя пронизывающий до костей страх не отпускал ее, оставляя ощущение холода. Имя Мориарти продолжало всплывать на поверхность ее мыслей, делая невозможным избавиться от реакции на кошмар.

Наконец, не в силах больше выносить вид потолка и ощущение отрезанности от мира, Маю отбросила одеяло и, спотыкаясь, направилась к двери. Она тихо открыла ее и проскользнула в холл, где опустилась на пол, чтобы прислониться спиной к стене.

Подтянув колени к груди, она обхватила руками голени и прислонилась лбом к своим ногам. Смена местоположения, казалось, ослабила большую часть власти, которую держал над ней сон, и ее страх утих до приемлемого уровня. Ее мозг снова заработал в обычном режиме, и Маю смогла отступить назад и посмотреть на то, что ей приснилось, с толикой логики.

Очевидно, ее разум взял воспоминание — то, что она видела, шпионя за Ноно-сан и Данзо — и изменил его в ответ на страх, который она испытывала последние полтора дня. Потому что Маю знал, наблюдая всего за одним разговором между собой и кем-то, кого он считал просто еще одним инструментом в своем арсенале, каким извращенным человеком на самом деле был Данзо. В конце концов, искусству дедукции ее обучали лучшие.

Она была так близка к тому, чтобы стать просто еще одним безликим пропавшим ребенком Конохи, захваченным и вынужденным делать бог знает что страдающим манией величия без угрызений совести, когда дело дошло до глубин, в которые он мог погрузиться в своих алчных играх за власть. Если бы она сама не расследовала исчезновения, Маю не получила бы предупреждения, не предвидела бы этого.

Что ж, ей просто придется смириться с тем, как близко она подошла к потере своей свободы, жизни и, что еще хуже, своего разума, и принять решение всегда быть в курсе того, что ее окружает, не позволять необъяснимому проходить мимо нее без расследования. Это должно со временем избавить от любых дальнейших кошмаров с участием Данзо.

С чем это не помогло, так это с... другим. В глубине души она знала, что призрак Мориарти не был чем-то, что ее подсознание создало, чтобы заполнить пробелы в ее неразрешенных страхах.

Он чувствовал себя одним из воспоминаний ее прошлой жизни, в которых была определенная дымка, которой не было в ее более поздних воспоминаниях. Они были более тусклыми и, казалось, проникали к ней через тонкий барьер, как будто она видела их через линзу или из-под воды.

У Маю было ощущение, что Мориарти был частью того аспекта ее прошлой жизни, который она никогда раньше не могла вспомнить. Ее смерть.

Шорох напротив вывел ее из задумчивости. Когда ее глаза сфокусировались, она увидела, что это был Шикамару, стоящий в своем теперь открытом дверном проеме, очевидно, вырванный из глубокого сна. Его волосы выбились из конского хвоста и лежали беспорядочным гнездом вокруг лица. Он тер один глаз кулаком и зевал.

"Я..." — начала Маю, но ее голос прозвучал как карканье. Она прочистила горло и попыталась снова, на этот раз с большим успехом. "Мне жаль", — прошептала она. "Я тебя разбудил?"

Шикамару просто пожал плечами, опустив руку, и изучил ее сгорбленную фигуру, прежде чем заговорить. "Кошмар?" — Спросил он, и настала ее очередь пожать плечами в ответ.

"Хлопотно", — пробормотал он. Маю поникла, чувствуя себя виноватой за то, что разбудила его, когда была гостьей в его доме.

"Это было из-за того, что папа так взвинчен?" — Спросил он скучающим голосом.

Маю вздрогнула и бросила на него настороженный взгляд, прежде чем решила, что, вероятно, нет смысла пытаться притворяться, что ничего не происходит. В конце концов, она ночевала в его доме, в то время как Шикаку был занят свержением важных политических фигур с их тронов.

Она слегка кивнула и поиграла с краем одолженной рубашки. "Да, но...На самом деле я не должен говорить об этом ".

Шикамару ничего на это не сказал. Он просто постоял еще мгновение, пристально глядя на нее, прежде чем пришел к решению. Раздраженно вздохнув, он повернулся и пошел по коридору к лестнице. Сбитая с толку, она смотрела, как он исчезает из виду.

Неуверенная, следует ли ей следовать за ним, она застыла на полу. Маю знала, что ей следует вернуться в комнату, но по какой-то причине от этой мысли у нее по спине пробежали мурашки. Интересно, сколько у меня времени до того, как это можно будет считать утренним временем, подумала она про себя. Она была почти уверена, что это было около часа или двух ночи, так что, вероятно, какое-то время.

Вздохнув, она снова свернулась калачиком, решив, что не имеет значения, насколько странной Шикамару в конечном итоге посчитал ее, она просто останется там до рассвета.

"Вот. Выпей это, это поможет ". Маю снова отвлеклась от своих мыслей, когда Шикамару, выглядевший неловко, сунул ей в лицо стакан воды.

"Ах ... спасибо", — сказала она, забирая у него стакан и поднося его к губам.

При первом прикосновении воды к языку жажда обрушилась на нее, как товарный поезд, и в итоге она выпила большую часть за один присест.

Губы Шикамару изогнулись в одну сторону в том, что Маю начала распознавать как улыбку, которую дарят Нары, когда ты каким-то образом позабавил их. Она неуверенно улыбнулась ему в ответ, прежде чем поставить стакан рядом с собой и вернуться в прежнее положение.

Через несколько минут, должно быть, стало очевидно, что она не планировала двигаться, потому что Шикамару вздохнул и сел рядом с ней. "Кошмар... Ты можешь мне что-нибудь рассказать об этом?"

Маю полностью повернула голову к нему лицом, положив щеку на поднятые колени. Ее глаза вгляделись в его черты. Сегодня она впервые встретила ребенка, чей интеллект был близок к ее собственному.

Она была отвлечена в течение дня и могла признать, что не уделяла столько внимания, сколько следовало, за исключением наблюдения за семьей Нара и вывода о безопасности. То, что она могла признать, было совершенно неоправданным в ее нынешнем положении — она должна была собирать всю информацию о людях вокруг нее, как о союзниках, так и о врагах, если она хотела выжить в следующем месяце.

Дедукция не была для нее так естественна в прошлой жизни, как для ее отца и дяди. Это было что-то, что было вбито в нее до тех пор, пока она не сделала это автоматически. Здесь она все еще была ребенком, с детскими эмоциями и рассеянностью, и у нее было чувство, что пройдет еще несколько лет, прежде чем она сможет снова войти в комнату и узнать, что все ели на завтрак, их романтический статус и не совершали ли они недавно несанкционированное убийство.

Теперь она сосредоточила на нем все свои дедуктивные способности. Интеллект гениального уровня, хотя он и не тщеславен по этому поводу — результат взросления в клане, известном тем, что производит гениев. Его летаргия — это не притворство, он, скорее всего, не раскроет свой потенциал, пока его не побудит что-то серьезное. Физическая неподвижность и частый сон помогают ему справляться с мозгом, который всегда обрабатывает информацию намного быстрее, чем те, кто его окружает. Он добрый, хотя его нелегко мотивировать на добрые поступки, поскольку это потребовало бы приложить больше усилий, чем он готов. Устойчивый и верный — он вырастет в опору для своего клана ... заслуживающий доверия. Заслуживающий доверия.

"Есть человек, который хочет причинить мне боль. Я не ... он мне напоминает. Кто-то другой, — наконец ответила Маю через несколько мгновений.

Она не стала вдаваться в подробности, и он не просил ее об этом. Некоторое время они сидели в уютной тишине, пока Шикамару не нарушил ее зевком.

"Мы должны вернуться в постель", — сказал он, вставая и потягиваясь.

Она промычала в ответ, но не двинулась с места. Ужас из ее сна исчез, но она не хотела возвращаться в комнату. Выйдя в коридор, даже если все еще спали, она не чувствовала себя такой одинокой. Маю не могла припомнить, чтобы когда-нибудь проводила ночь без того, чтобы звуки других детей в приюте не убаюкивали ее. Хотя она была одна в течение шести лет, она не была предоставлена самой себе. Теперь тишина казалась ей удушающей

Он уставился на нее на мгновение, прежде чем вздохнуть, пробормотав что-то себе под нос, а затем исчез в комнате для гостей, в которой она спала.

"Эм", — сказала она, но едва успела задуматься, что он делает, как он уже стоял перед ней, держа в руке подушку с ее кровати.

Затем Шикамару протянул другую руку и нетерпеливо застонал, когда она просто уставилась на нее.

"Давай , я устал и хочу спать, но не смогу, если буду знать, что ты просто сидишь здесь, уставившись в стену".

Она нерешительно вложила свою ладонь в его и позволила ему поднять ее на ноги. Все еще держа ее за руку, он повел ее в свою спальню и к своей кровати, положив ее подушку рядом со своей. Затем он забрался под одеяло, подвинувшись и демонстративно придерживая одеяло, чтобы она могла последовать за ним.

Маю задержалась лишь на мгновение, прежде чем вползти вслед за ним. К ее удивлению, он перевернулся так, что его передняя часть была прижата к ее боку, и положил свою тощую руку на живот, зарываясь в подушку. Затем, насколько она могла судить, он быстро снова заснул. Несколько мгновений она в шоке смотрела на мальчика. Что ж, это был навык, от которого она была бы не прочь овладеть. Она держала свое тело напряженным в течение нескольких минут, непривычная к физическим прикосновениям, прежде чем, наконец, расслабиться и последовать за Шикамару в дремоту.

000

Маю уставилась на тарелку перед собой и попыталась проигнорировать ухмылку на лице Шикаку. Она проснулась этим утром в путанице одеял и неуклюжих конечностей, с Есино, воркующей в дверном проеме с камерой, в то время как Шикаку хихикал в коридоре позади нее.

На Шикамару не подействовало то, что Есино все еще говорила о том, какие они "милые" и как сильно ее подругам понравятся восхитительные фотографии, которые она сделала, где они вдвоем пускают слюни друг на друга и на одеяла.

Шикамару, казалось, совершенно не беспокоился о возможном смущении и на самом деле спал за столом за завтраком, подперев голову рукой. Маю откусила кусочек своего, по общему признанию, вкусного завтрака и решила просто быть благодарной, что они не спросили, почему она оказалась в комнате Шикамару, а не в своей собственной. Хотя, учитывая, что они были ниндзя, они, вероятно, уже знали.

В конце концов, Шикаку встал, по очереди взъерошив волосы обоим детям, прежде чем подойти, чтобы поцеловать Есино на прощание.

"Я, вероятно, сегодня буду поздно", — сказал он небрежно.

Маю прикусила губу, но ничего не прокомментировала. Под его спокойной внешностью скрывалось напряжение, и она могла сказать, что он был, по крайней мере, несколько обеспокоен тем, как пройдет его встреча с Хокаге.

"Вы двое сегодня остаетесь в доме и на участке — не бродите", — сказал Шикаку, выходя из кухни.

"А", — ответил Шикамару, не видя ни малейшего любопытства по поводу того, почему его отец не хотел, чтобы он бродил по деревне. Либо он был действительно невероятно ленив, либо он воспринял это всерьез, когда Маю сказала, что она в опасности во время их разговора шепотом прошлой ночью.

"Шикамару, почему бы тебе не показать Маю задний двор и не показать ей, как делать утреннюю растяжку. Я выйду после того, как приберусь на кухне, — сказала Есино с легкой улыбкой.

"Какая обуза. Я подумал, что могу пропустить, раз у нас гость. "

Мягкая улыбка сползла с лица Есино, и она указала на него ложкой. "Шикамару! Тащи свою ленивую задницу отсюда, или я сделаю остаток твоего дня таким несчастным, что ты будешь мечтать о растяжке!" Он съежился на своем сиденье, надулся и не стал спорить.

"Маю, ты ведь не возражаешь, правда, дорогая?" — Спросила Есино, снова возвращаясь в образ своей милой матери.

"Я — нет?" — Спросила Маю, чувствуя себя немного напуганной быстрой трансформацией.

"Теперь посмотри, что ты наделал, ставя нашу гостью в неловкое положение", — отругал Есино Шикамару, который в ответ схватил Маю за руку и потащил ее из кухни в рассветный свет так быстро, как только могли нести его маленькие ножки.

Маю оглянулась и увидела, что Есино победно ухмыляется.

"Твоя мама такая страшная", — восхищенно сказала она, как только они благополучно спустились по ступенькам крыльца на задний двор.

"Ты так говоришь, как будто это хорошо", — пробормотал он, все еще надувая губы.

Маю ухмыльнулась ему. "Хорошо иметь возможность пугать окружающих тебя людей. Я мог бы поучиться у нее ".

Она изучила свое новое окружение, отметив, что двор представлял собой довольно большой участок мягкой зеленой травы, окаймленный по бокам приподнятыми садами и высокими деревьями. В настоящее время в садах растет смесь цветов, которые распускаются ранней осенью, а также различные кабачки и некоторые поздние помидоры.

На дальней стороне двора, напротив простого забора, состоящего из вбитых в землю столбов, с двумя рядами длинных досок, идущих параллельно земле, стоял небольшой ветхий сарай. За забором был большой луг, который поднимался на холм, где начинался большой, огороженный забором лес. Других домов в поле зрения не было. Казалось, глава клана жил прямо на краю Комплекса Нара, который находился на самой окраине самой Конохи.

Шикамару вздохнул и пробормотал что-то о том, что все женщины ужасны, затем плюхнулся на траву.

"Вот, садись, и я покажу тебе наши растяжки".

Он рассказал ей о серии движений, которые напомнили ей о занятиях йогой для начинающих, на которые дядя Шерлок заставлял ее ходить, когда ему нужно было собрать информацию о владельце студии, который, конечно же, оказался поджигателем. Они работали над этим около 10 минут, когда Есино вышел и присоединился к ним, предлагая предложения и корректируя их позиции там, где это было необходимо.

Примерно через 45 минут она объявила перерыв и велела им сесть, скрестив ноги.

"Маю-тян, ты когда-нибудь медитировала?" — спросила она.

"Да, однажды я прочитал книгу об этом в библиотеке, когда начал пытаться получить доступ к своей чакре".

"О?" Есино бросил на нее острый взгляд. "И тебе это удалось?"

"Ах, я могу чувствовать это и немного направлять", — сказала Маю, пожимая плечами.

"Это хорошо! Намного лучше, чем Шикамару делал до сих пор", — сказала она, бросив на него свирепый взгляд.

Маю нервно взглянула на него, боясь, что он разозлится на нее за то, что она невольно вызвала гнев его матери, но он выглядел невозмутимым из-за комментария матери. Ее губы дрогнули, и она пожала плечами.

"У меня много свободного времени в приюте", — сказала она.

Есино посмотрела на нее грустными глазами, но ничего не сказала. Вместо этого она начала рассказывать им о дыхании для медитации и о том, как "почувствовать" их чакру и начать перемещать ее. Они работали над этим около часа, и за это время солнце стало ярче, и мир вокруг них ожил. Маю глубоко вздохнула и использовала последние полчаса медитации, во время которых она была почти уверена, что Шикамару спит, чтобы погрузиться в свой разум.

Или, ну, пещера ее разума, как она любила это называть. Шерлок называл это дворцом своего разума, когда помогал ей строить ее первый дом Раньше. Здесь это было названо ментальным ландшафтом теми шиноби, которые специализировались на дзюцу разума.

Она также видела, что в свитке, написанном монахами, он упоминается как храм разума. Храм разума использовал технику, аналогичную технике Шерлока, чтобы создать крепость, которая защищала и организовывала их воспоминания и психику, но они добавили дополнительный слой, вплетая чакру в упражнение.

Это было эзотерично и отнимало много времени (потребовались годы, чтобы создать прочный слой проявления чакры в ментальном ландшафте) и требовало сильного ума, высокого интеллекта и бесконечного терпения. Маю уже планировала воссоздать свою пещеру разума, и дополнительные усилия, необходимые для защиты от того, что она считала одной из самых больших угроз в этом мире — техник, которые воздействовали на ее разум, — казались небольшой ценой.

Она работала над этим всего около месяца — до этого ее внимание было больше сосредоточено на том, чтобы узнать как можно больше об окружающем мире. Научиться читать и писать, познакомиться с историей и политическим климатом мира, в котором она жила ... Все это требовало времени. Только когда она впервые увидела шиноби, мчащегося по крышам, она действительно почувствовала настоящую мотивацию стать активным участником этого мира. В конце концов, кто бы не хотел тренироваться, чтобы стать супергероем?

Ее ментальный ландшафт был в основном темным пространством с беспорядочными воспоминаниями и мыслями, появляющимися и исчезающими из ее поля зрения. Маю нахмурилась и сосредоточилась на сне, который приснился ей прошлой ночью. Это немного потеряло свою силу здесь, где, как она знала, у нее был контроль. Он заиграл перед ней, словно в голограмме, и она медленно обошла его, изучая со всех сторон.

Затем она начала разбирать это на части, отделяя то, что было памятью, от того, что было страхом. Однако, когда она добралась до конца, то столкнулась с проблемой. Она знала, что голос и лицо фигуры в черном плаще были основаны на воспоминании, которое еще не полностью всплыло на поверхность.

Это не было сюрпризом, так как она только что проснулась не со всеми своими прошлыми воспоминаниями в целости и сохранности. Они приходили к ней на протяжении первых пяти лет ее новой жизни, постепенно интегрируясь, чтобы не сломать ее. Обстоятельства ее смерти были единственным, что Маю так и не смогла вспомнить.

Маю прокручивала голос снова и снова, изучала неописуемое лицо того, кого она знала как Мориарти, пытаясь вызвать на поверхность больше воспоминаний. Хотя она чувствовала слабое шевеление где-то в глубине себя, она не могла восстановить его. Пока. Пока она не вытащит подавленную информацию вперед и не разберется с ней должным образом, это будет слабостью ума, как доказано прошлой ночью.

Расстроенная, Маю двинулась дальше, сосредоточившись на папке с надписью "расследования", появившейся перед ней. Она прижала к нему руку, и он открылся в другие папки — мало чем отличающиеся от тех, что вы видели на рабочем столе операционной системы в ее другом мире — и выбрала ту, которая была помечена как Шимура Данзо, и начала передавать новую информацию, которую она собрала. Она вздрогнула, когда "цель: Номака Маю" была добавлена и интегрирована.

Она почувствовала только облегчение, когда были добавлены воспоминания, связанные с "союзниками: Шикаку Нара, Есино Нара, Акамичи Чоуза, Яманака Иноичи". Сказать, что она была удивлена готовностью Шикаку поверить в шестилетнюю сироту, а затем помочь ей, было бы преуменьшением. На самом деле это было последнее средство, порожденное страхом, который поглотил ее так, как это по-настоящему чувствуют только дети.

После того, что казалось часами, но в реальном времени было всего около получаса, Маю вырвало из ее пространства прикосновением к плечу. Она моргнула, открыв глаза, и увидела, что Шикамару присел на корточки перед ней, а Есино нигде не было видно.

"Мы закончили", — сказал он. "Обычно после этого я иду смотреть на облака, пока мама отвлекается. Хочешь пойти?"

Маю моргнула, глядя на него. Наблюдение за облаками, серьезно? Это звучало ужасно скучно. Но, ну, это не было похоже на то, что ей было чем еще заняться. Все еще...

"Могу я принести книгу?" — спросила она.

Шикамару пожал плечами, прежде чем встать и, сутулясь, направиться к дому. Губа Маю дернулась, и она встала, чтобы последовать за ним внутрь и через кухню в коридор, где они повернули направо. Маю еще не была в этой части дома и с интересом оглядывалась по сторонам.

Они миновали закрытую дверь слева — затем кабинет Шикаку — и, наконец, вошли в большую, солнечную комнату, в которой стояли три больших кресла у камина в углу и красивые полки, вырезанные из вишневого дерева вдоль стен. Полки были заполнены книгами, и Маю ахнула от удивления. Она не видела такой большой личной библиотеки с тех пор, как... ну...Раньше.

Она пересекла плюшевый синий ковер и быстро направилась к первой полке в дальнем правом углу, намереваясь быстро осмотреть ее, чтобы получить представление о том, как книги были расставлены, прежде чем взглянуть поближе. Шикамару, казалось, почувствовал, что это может занять некоторое время, потому что он плюхнулся в одно из кресел и свернулся в нем калачиком, его маленькое тело легко вписалось в пространство.

Он пробормотал что-то, что могло быть "разбуди меня, когда будешь готова", и замолчал. Маю хихикнула и вернулась к своей задаче, медленно идя вдоль рядов книг. Дойдя до конца, она задумчиво промурлыкала. Книги были организованы сначала по темам, а затем по названиям внутри каждой темы.

Было шесть основных разделов: контроль чакры, базовые навыки дзюцу и шиноби, стратегия, наука (с акцентом на медицину), история и художественная литература. Маю задумчиво постучала пальцами по своей ноге, прежде чем вернуться к секции контроля чакры.

Она уже прочитала библиотечный экземпляр The Beginner's Guide to Chakraдля начинающих, поэтому пропустила это. Наконец, она отложила Изучение практического применения Чакры и быстро просмотрела оглавление, прежде чем решила взять его с собой.

Прикусив губу, Маю посмотрела на Шикамару, но обнаружила, что он крепко спит. Она закатила глаза и решила, что он не будет раздражен, если она выберет еще одну книгу. После еще нескольких минут чтения она вытащила Яды и противоядия к ним: Том 1: Страна огня.

Маю подошла к Шикамару и потрясла его за плечо. Он что-то проворчал и ткнулся лицом в кресло. Она фыркнула и ткнула его пальцем в висок.

"Шикамару-кун, ты не хочешь пойти посмотреть на облако?"

Один глаз открылся и на мгновение повернулся, чтобы посмотреть на нее. Наконец, он распрямился и потянулся, прежде чем встать. Он указал на ее книги, и она поняла, что он спрашивает, что она схватила.

Просияв, она протянула их ему. Он что-то промычал и взял у нее книгу о ядах.

"Тебе следует начать с этого", — сказал он, возвращаясь к полке, чтобы поставить его на место и достать новый, чтобы вручить ей.

Маю прочитала название, склонив голову набок. Наука о ядах Нары Сино.

"Почему..." — начала она спрашивать.

"Это лучшая отправная точка", — сказал Шикамару, махнув рукой в воздухе. "Скорее "как и почему они работают", чем список ядов".

"Спасибо", — сказала она, немного удивленная тем, что он действительно прочитал это, но в то же время нет. В конце концов, он был чрезвычайно умен, и спать в конце концов должно было наскучить.

Они вернулись на улицу и перелезли через забор, отделяющий задний двор от поля. Маю последовала за Шикамару через луг и вверх по склону холма, где он остановился примерно в десяти футах от линии деревьев и лег на траву, глядя в небо над ними.

После минутного колебания она села рядом с ним и нетерпеливо открыла книгу о ядах. В той части библиотеки, которая была открыта для широкой публики, вообще ничего не было о ядах, по крайней мере, конкретно.

Примерно через час Шикамару нарушил их уютное молчание. "Сколько тебе лет?"

Маю взглянула на него краем глаза и увидела, что он все еще смотрит на облака, полностью расслабленный и, казалось, не заботящийся о том, ответит она или нет.

"Мне исполнилось шесть несколько месяцев назад", — сказала она.

Он хмыкнул. "В следующем месяце мне исполнится семь", — и испустил такой драматический вздох, что Маю не смогла удержаться от хихиканья.

"Что такого плохого в том, что тебе исполнилось семь?"

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и выглядел таким обиженным, что она снова рассмеялась. Удовлетворенное выражение, промелькнувшее на мгновение на его лице, заставило ее понять, что он пытался добиться от нее такой реакции и не мог сдержать немного тепла, которое наполнило ее при этом.

Прошло много времени с тех пор, как кого-то заботило, улыбается она или нет, но нары, казалось, были полны решимости увидеть, как она это делает. Не то чтобы Маю нуждалась в этом в своей повседневной жизни — независимость никогда не была для нее проблемой, — но все равно было одиноко всегда быть самой по себе.

"Мама говорит, что я должен начать посещать Академию, когда мне исполнится восемь, и закончить к двенадцати", — ответил Шикамару, и Маю просияла.

"Неужели? Я тоже буду сдавать вступительные экзамены на следующий год! Может быть, мы окажемся в одном классе ".

Шикамару слегка улыбнулся и что-то проворчал в знак согласия, прежде чем снова обратить свое внимание на небо, но Маю видела, что он был искренне доволен. Маю некоторое время открыто смотрела на него, затем пожала плечами и вернулась к своей книге.

Остаток утра они провели в уютной тишине, Маю читала, а Шикамару довольствовался тем, что смотрел на облака, пока Есино не позвал их на обед. После того, как они поели, Шикамару повел ее обратно в гостиную, где стояла доска сеги.

Они сыграли несколько партий, и Шикамару выиграл первые три, к радости Маю. Она заставила его объяснить каждую стратегию, прежде чем они двинулись дальше, и его самодовольная ухмылка так сильно напомнила ей о ее дяде, когда она выражала ему восхищение, что у нее сжалось в груди.

В тот вечер Шикаку не пришел домой к ужину, и Маю почувствовала, как напряжение нарастает в ее спине и плечах. Она посмотрела через стол на Есино, которая поддразнивала Шикамару по поводу довольного выражения лица, которое было у него после их игр в сеги. Он закатил глаза и фыркнул, но одна сторона его рта была приподнята в легкой полуулыбке, и она могла легко прочитать любовь и нежность, которые они испытывали друг к другу.

Маю почувствовала, как что-то в ней расслабилось от их взаимодействия. Шикаку было к чему вернуться, в то время как все, что было у Данзо, — это его схемы и склонность к мании величия, которые поддерживали его. Она вздрогнула, вспомнив тот единственный раз, когда увидела его, укрывшегося в тени заросшего двора приюта, такого уверенного в своем праве вырывать детей из их жизни. Такого рода сила была хрупкой, независимо от того, насколько умен или безжалостен кто-то был, особенно перед лицом силы, рожденной из желания защитить других.

Она знала это, видела, как это происходило в ее прошлой жизни. Ее отец никогда не был так опасен, как тогда, когда Шерлоку или ей самой угрожали или причиняли боль, что бы он ни утверждал о бесполезности сентиментальности. Кем бы ни был этот Мориарти, она не сомневалась, что он умер ужасной смертью, как только Майкрофт и Шерлок обнаружили, что он сделал.

Она старалась не зацикливаться на их реакции после этого — она знала, что ее смерть, должно быть, сильно ранила их. Никто, кроме Маю или, ну, Дианы Холмс, не проявлял к ним безоговорочной привязанности.

После того, как они помогли Шикамару прибраться на кухне, все трое удалились в маленькую библиотеку. Маю продолжила читать книги, которые выбрала тем утром, на этот раз с помощью блокнота, который дал ей Есино, чтобы она могла делать заметки. Она уже задумала несколько экспериментов с местной растительностью...она подумала, не будет ли Шикамару возражать, если завтра она пойдет с ним на прогулку в лес...

Шикамару, очевидно, весь выспавшийся за день, лежал на плюшевом коврике с книгой о ловушках, которую Маю не терпелось почитать перед ним, в то время как Есино затачивала кунаи в кресле напротив своего собственного. Это было ... мило. Домашний.

Наконец, по настоянию Есино, Маю и Шикамару поднялись наверх, чтобы приготовиться ко сну. Когда она замешкалась у двери в свою комнату для гостей, Шикамару нетерпеливо потянул ее за руку. "Маа, Маю-тян, твоя подушка уже в моей комнате".

Испытывая облегчение и досаду на себя за свою слабость, она последовала за ним в комнату, и он снова прижался к ней. Он такой очаровательный, подумала она, забавляясь тем, что следующим в очереди на место грозной и апатичной Нары хейр был прижимист.

Шикамару сразу же заснул, а Маю уже погрузилась в дремоту, когда дверь со скрипом открылась. В залитой лунным светом комнате она могла разглядеть очертания Шикаку, который бесшумно подошел к кровати и издал смешок, увидев, как его сын уставился на нее. Маю ухмыльнулась и слегка пожала плечами: "Что ты можешь сделать?" .

Шикаку покачал головой и сел, зашуршав тканью, на край кровати.

"Привет, наглец. Как у тебя дела?" — Спросил он тихим голосом.

"Я в порядке. Ты выглядишь усталым, хотя... Но..." Она скользнула глазами по его лицу, плечам, тому, как его руки были зажаты между коленями "...у вас хорошие новости ".

Он поднял бровь, прежде чем утвердительно хмыкнуть. "Хокаге дал мне команду, о которой я просил, не спрашивая слишком много подробностей".

"И эта команда ... ты веришь, что они не..." предадут тебя Данзо? Она не сказала этого вслух, но он все равно понял.

"Да. Я знаю их много лет. Они полностью осведомлены о ситуации и находятся на борту. Они тоже злы — они хотят, чтобы об этом позаботились и ответственные были взяты под контроль ".

Маю выдохнула. "Ладно. Хорошо, а у тебя есть план? Не только для того, чтобы уничтожить... организацию, или заговор, или что-то еще, но и для защиты сирот?"

"Аа, не волнуйся, Маю-тян, это команда лучших. Мы достанем их, я обещаю."

"Просто будь осторожна", — сказала Маю, вспоминая ощущение дома , которое дарило ей семейство Нара. Последнее, чего бы она хотела, это чтобы их мыльный пузырь счастья разорвался на части. "Когда я увидела его той ночью ... Он не утруждал себя притворством. Он фанатик. Он опасен и умен. Ты тоже умен, но ты хороший человек, так что ты, вероятно, не можешь себе представить, что он... что он...

Большая рука на ее голове остановила слова. "Не волнуйся, Маю-тян. Мы будем осторожны, и мы будем жить. Я обещаю — он больше никого не заберет из их семей". Последнюю фразу он произнес с какой-то порочной свирепостью, которая заставила ее замолчать.

"Так ты ... ты понял это тогда", — прошептала она. "Что те пропавшие дети клана..."

"Да", — выдавил он, и она почувствовала на себе его взгляд, хотя и отвела его. "Но я и не подозревал, что ты это сделал. Почему ты ничего не сказал?"

Маю пожала плечами. "Я не был." она разочарованно выдохнула. "Это уже был большой шанс, что ты мне поверишь, понимаешь? Было бы легче поверить, что это были просто бедные гражданские семьи и сироты. Другой — я не думал, что это будет так легко принять ".

Наступила тишина, пока он, казалось, переваривал это.

"Прости", — наконец прошептала она, и он вздохнул.

"Я не могу винить тебя. В конце концов, должно быть, казалось, что нам было все равно после того, как шестилетний ребенок смог собрать воедино информацию менее чем за шесть месяцев, которую пропустили взрослые шиноби. Неудивительно, что ты нам не доверял." Не доверял мне, он оставил недосказанным.

"Но теперь я знаю", — выпалила она в ответ на то, чего он не сказал. "Ты хороший и добросердечный, и ты любишь свою семью. Ты. Ты хорош, — неуверенно закончила она.

И она знала, что была права — знала это, когда он обнял перепуганную сироту, которую знал всего полчаса, а затем забрал ее с собой домой, чтобы обеспечить ее безопасность. Он не отступил от проблемы, несмотря на ее абсолютную грандиозность. Он сражался с близким другом и советником хокаге, лидером милитаристского общества, от имени тех, кого другие сочли бы самыми слабыми звеньями в деревне.

У него перехватило дыхание от ее заявления, и он замер. Затем он откинул челку с ее лба и наклонился, чтобы запечатлеть там поцелуй.

"Для меня большая честь, что ты так думаешь", — прошептал он, прежде чем прочистить горло и встать. "Лучше немного поспи, Маю-тян. Есино не верит в то, что нужно спать, — сухо закончил он, и она хихикнула, когда он вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.

Она подождала минуту, прежде чем толкнуть локтем Шикамару. "Ты все еще собираешься притворяться спящим?" она спросила, и он заворчал на нее. Она знала, что он не спит, и решила, что Шикаку, вероятно, тоже это знал и просто доверял своему сыну быть сдержанным.

"Твой папа... действительно потрясающий", — прошептала Маю. "Тебе очень повезло".

"Аа", — сказал Шикамару, затем "Я рад, что он помогает тебе. Ты не заслуживаешь того, чтобы так бояться".

Дыхание Маю сбилось, и в ее голове она услышала этот высокий смех, и Теперь, мисс Холмс, мы должны начать? Не раздумывая, она повернулась и уткнулась лицом в его маленькое плечо. Он крепче обнял ее и похлопал по спине.

"Не волнуйся, Маю-тян, мы с мамой защитим тебя, пока папа убьет того, кто заставил тебя грустить".

Она издала удивленный смешок и расслабилась в комфорте. Будет трудно вернуться в приют, когда все это закончится, но сейчас Маю будет наслаждаться ощущением дома, пока это продолжается.

Следующие несколько дней она легко общалась с нарами. По утрам Маю вытаскивала Шикамару из постели и спускалась к завтраку, а затем они делали растяжку и медитировали с Есино. Затем они отправлялись на небольшой холм, где Шикамару растягивался на траве и смотрел в небо, пока Маю читала.

Иногда она присоединялась к нему на некоторое время, кладя голову ему на живот или плечо. Несколько раз она даже засыпала — у Нары она спала больше, чем, вероятно, за последний месяц в приюте, но здесь было легко расслабиться, где было тихо, и ей не нужно было беспокоиться о том, что за ней прикрывают спину или раскрывают заговоры.

В основном она читала, решив воспользоваться библиотекой Нара, пока у нее был к ней доступ. Она с легкой тоской подумала, можно ли будет пригласить ее навестить Шикамару после того, как о Данзо позаботятся, и она вернется к жизни в приюте. Она прочитала книгу о ядах, с которой Шикамару предложил ей начать, и перешла к другим, более продвинутым текстам.

Вторая половина дня была занята Сеги и Го, которым Шикамару научил ее на второй день пребывания там. Шикаку приходил домой на ужин только один раз из трех вечеров, и у него не было ничего, кроме смутных новостей для Маю, но в его глазах был удовлетворенный блеск, поэтому она предположила, что расследование продвигается приемлемыми темпами.

Он также нес в себе сдержанную, непрерывную ярость, которая горела под поверхностью его беззаботной внешности, что заставляло ее почти сожалеть о побоях, которые, несомненно, ожидали Данзо, как только ловушка захлопнется вокруг него. Почти.

Маю и Шикамару продолжали спать в одной постели, и у нее больше не было кошмаров. Она не приблизилась к разгадке остальных воспоминаний, бродивших по краям ее сознания, но страх начал меньше овладевать ее разумом, поскольку она заставляла себя изучать его в своем воображении каждое утро.

Это не может управлять тобой, если ты переоцениваешь логику, Шерлок издевался над ней, когда она была ребенком (в первый раз) и просыпалась в ужасе от кошмаров. Она должна была признать, что отступление назад и изучение, а затем упорядочивание мыслей и воспоминаний, которые ее расстраивали, обычно высасывали из них большую часть энергии.

На свой четвертый вечер в резиденции Нара Маю одержала свою первую победу в сеги над Шикамару. Мальчик выглядел шокированным и даже брызгал слюной, когда понял, что она загнала его в угол. Маю вскрикнула и вскочила на ноги, подняв руки вверх.

"Возьми этого гениального мальчика!" — прокричала она, ерзая и смеясь над его раздраженным выражением лица.

Конечно, затем он искупил свою вину, выиграв еще два раза подряд, но Маю воспринимал поражения достаточно бодро. Шикаку был дома в тот вечер, выглядел рассеянным и посмеивался над их соревнованием.

"Я давно не видел, чтобы кто-то, кроме меня, побеждал Шикамару. Хорошая работа, Маю-тян, — непринужденно сказал мужчина.

На следующее утро глава клана не пришел на завтрак, и Маю нетерпеливо принялась за еду, утреннюю растяжку и медитацию. Шикамару заметил ее рассеянность, но, кроме поднятой брови, никак это не прокомментировал. Когда они наконец перелезли через забор и вышли в поле, она нетерпеливо потянула его за руку.

"Шикамару-кун, ты отведешь меня в лес? Я хочу найти несколько растений для некоторых экспериментов, — она выдохнула последнее слово почти с благоговением.

Его ответом был стон. "О, Маю-тян, почему мы не можем просто делать то, что делаем всегда? Ты слишком взволнована для столь раннего утра, — сказал он сварливым голосом, которого никогда раньше с ней не использовал.

Она отпустила его руку и замедлила шаг, отворачивая от него лицо во внезапном смущении, когда поняла, что он раздражен на нее. Обычно ей было все равно, так или иначе, был ли кто-то недоволен ею, но это был Шикамару, это был первый настоящий друг, которого она завела в этом мире. Его реакция на ее склонность проявлять чрезмерный энтузиазм перед лицом проекта с раздражением заставила что-то сжаться в ее груди.

"Ах, прости, Шикамару-кун", — сказала она земле справа от себя. "Конечно, мы можем наблюдать за облаками. Может быть, я смогу сходить в лес сегодня днем, пока ты читаешь."

Тишина, и она почувствовала на себе его пристальный взгляд, затем взрывной вздох, и он схватил ее за руку и потащил в сторону леса, бормоча о том, что она "Беспокойная девочка, которая не должна так легко сдаваться".

Она посмотрела на него и увидела, что он смотрит в ответ, на этот раз со своей нежной полуулыбкой на лице. Она сразу почувствовала себя легче и поняла, что лучезарно улыбается ему в ответ.

"Ладно, поехали!"

Следующие несколько часов они провели, бродя по лесу, просматривая книгу под названием Руководство по созданию ядов Страны огня в поисках нескольких конкретных растений.

Они спрятали растения в почти пустом сарае на заднем дворе после того, как Шикамару настоял, что его мать не будет довольна проектом Маю и, вероятно, бросит всю их тяжелую работу, прежде чем пойти на обед.

"Тебе понравилась твоя прогулка по лесу?" — Весело спросила Есино, ставя перед ними бутерброды.

"Да!" — Сказала Маю. "Здесь так много интересных деревьев и растений — и такое ощущение, что вокруг никого нет на мили!"

Есино рассмеялся над ее энтузиазмом.

"Ну, тебе следует почаще таскать туда Шикамару. Этим ленивым костям нужно больше упражнений", и каким-то образом ей удалось произнести последнюю фразу угрожающе, заставив Шикамару опуститься на свое место.

"Ты уже видел оленя?" — Спросила Есино счастливым голосом, и Маю была почти уверена, что однажды эта женщина устроит кому-нибудь взбучку своими перепадами настроения.

После обеда Есино ушел на рынок, а Шикамару лег на диван и погрузился в легкую дремоту. Маю вернулась в сарай за растениями и принесла их на кухню.

Маю открыла книгу на странице под названием Яд для контактного паралича Шинкики. Она выбрала этот препарат специально, потому что он не был смертельным, и эффект прошел в течение двадцати минут. Полезный.

Она достала кастрюлю и несколько других принадлежностей и провела следующий час, тщательно следуя уже заученным инструкциям. Она только что разлила раствор по бутылкам, предварительно процедив его в три маленьких стеклянных флакона, которые достала из коробки под раковиной и положила в карман, когда услышала, как Шикамару шевелится. Она была у раковины, когда он, наконец, вошел, засунув руки в карманы.

"Что ты там делал?" — Спросил он, глядя на кастрюли, которые она мыла в резиновых перчатках.

Маю весело улыбнулась ему и ответила просто: "Экспериментирую!" Он вздохнул, но не стал давить. Вероятно, это то, о чем он пожалеет позже.

000

Шикаку не был дома к ужину, и Маю поймала Шикамару, который всю ночь бросал обеспокоенные взгляды на его пустой стул. Она прикусила губу, чувствуя себя виноватой за то, что причинила беспокойство Шикамару.

Не будь глупой, в этом никто не виноват, кроме Данзо, ругала она себя. Неуместная вина раздражала, как для того, чтобы чувствовать, так и для того, чтобы быть свидетелем в других.

Той ночью она подождала, пока Шикамару уснет, прежде чем осторожно высвободиться из его объятий и проскользнуть через холл в комнату для гостей, где она спрятала свой новый яд, чтобы захватить пузырек вместе со своим блокнотом. Затем она как можно тише прокралась по коридору на кухню, где включила свет.

Маю затаила дыхание, ожидая увидеть, спустится ли кто-нибудь. Когда никто этого не сделал, она поднесла прозрачный стеклянный контейнер к свету, изучая светло-зеленый раствор на предмет недостатков, которые, как предупредил автор книги, означали, что он получился неправильным. Когда все, что она увидела, была прозрачная жидкость, она слегка взвизгнула от возбуждения, прежде чем устроиться на полу, скрестив ноги, спиной к холодильнику и лицом к часам.

Прошло много времени с тех пор, как ей удавалось создать что-то подобное. Она делала в приюте все, что могла, используя припрятанные материалы, но большую часть своего времени последние шесть месяцев была поглощена расследованием похищенных сирот.

Открыв страницу в блокноте, на которой уже были подробные заметки о создании яда, она добавила краткое описание цвета и вязкости, затем нарисовала краткую таблицу. В дальнем правом верхнем углу она написала: "Тест 1: одна капля. Местоположение: Нога." Отложив блокнот и ручку в сторону, Маю сосредоточенно высунула язык из уголка рта, осторожно вытащила пробку из флакона и поставила ее рядом с блокнотом.

Хорошо, это должно занять 20-30 секунд — вероятно, ближе к 20 секундам из-за моего размера. Поглядывая одним глазом на часы и ощущая волнение в своих венах, она осторожно наклонила флакон, пока маленькая капля не оказалась на губе.

Она сделала глубокий вдох, легонько щелкнула стаканом, и одна капля упала ей на ногу. Отметив точное положение всех трех стрелок на часах, она быстро поставила флакон и прислонилась к холодильнику.

Пять секунд — чувствую легкое жжение в месте контакта, мысленно отметила она, затем семь секунд — нижние конечности теряют чувствительность. 12 секунд, туловище также немеет -

Ее внимание отвлеклось от размышлений, когда справа от нее возникло движение. Ахнув, она повернула голову — медленнее, чем сделала бы обычно, — чтобы увидеть уставшего Шикаку, только что вошедшего на кухню.

О черт, подумала она, когда его лицо сменилось с замешательства на шок и ужас. Я должна была убедиться, что он уже вернулся домой и лег спать...

Но потом случился паралич, и она осела и не могла ответить на его задыхающееся "Маю, что это? Что случилось?", когда он подбежал к ней.

И, о, паралич был неприятен. Она могла дышать и моргать, но ее конечности и голова не реагировали, когда она просила их пошевелиться.

"Маю!" Она чувствовала себя немного виноватой из-за безумного выражения лица Шикаку, она чувствовала, но она также чувствовала раздражение, потому что ее эксперимент был испорчен.

Он полностью отвлек ее от наблюдений. Она бы нахмурилась, если бы была способна на что-то, кроме как пускать слюни с отвисшей челюстью.

Он наклонился к ней и схватил ее, убаюкивая в своих объятиях.

Она услышала стук шагов по лестнице и в ужасе закрыла глаза. Из ее положения, прижатой к груди Шикаку, Маю было прекрасно видно, как Есино ворвалась на кухню с кунаем в руке, низко пригнувшись и обшаривая глазами комнату в поисках нападавшего. Когда ее взгляд остановился на них, она ахнула от ужаса.

"Маю! О боже мой!" Она подбежала к ним, и Маю могла только наблюдать, как ее нога задела все еще открытый флакон и отправила его в полет к колену Шикаку, опрокинув и намочив ткань его штанов.

О черт, подумала она, не имея возможности предупредить Шикаку, а затем, чтобы сделать все еще лучше, Шикамару скользнул на кухню, также держа кунай, и, ладно, это было на самом деле довольно мило. Или так было до тех пор, пока он не увидел безвольное тело Маю и его паникующих родителей, и его лицо исказилось.

"Есино, проверь периметр, чтобы увидеть, есть ли еще преступники", — рявкнул Шикаку. "Шикамару, иди ... иди ... иди..." а затем Шикаку упал, увлекая за собой Маю. К счастью, ее падение было смягчено его грудью и рукой, и Есино смогла нырнуть и поймать его до того, как он ударился об пол.

"Шикаку!" Она ахнула, даже когда принимала защитную позу над их упавшими телами.

"Шикамару, иди сюда!" — сказала она. "Я не чувствую никакого... никакого..." еще один глухой удар тела, и, о боже, она, должно быть, наступила в лужу...

"Мама!" — Раздался страдальческий голос Шикамару. Неспособная ничего видеть, ее лицо было вдавлено в бронежилет Шикаку, она могла только слушать, как Шикамару подбежал, чтобы проверить их пульс.

"Мама, папа, что я должен..." прерывистый вдох, а затем: "Хорошо, хорошо, подумай, Шикамару. Подумай".

Шелест ткани, и она представила, как он сгорбился, пальцы рук создают круг в позе "размышления", что она видела, как он делал каждый раз, когда они играли в сеги, когда она действительно начинала бросать ему вызов.

Мгновение спустя она услышала звук поднятой записной книжки и шелест страниц, когда он просматривал ее. О черт, у нее было время подумать, прежде чем тихое и яростное: "Ты глупая девчонка".

Еще больше звуков — открывающиеся и закрывающиеся шкафы, выдвижной ящик, шаги к их собачьей куче, а затем шорох полотенца по линолеуму. Затем ее тело переместилось, и она снова смогла видеть, и она мельком увидела разъяренного Шикамару. Ворчание, когда Шикаку и Есино были перемещены.

"Папа, мама", — сказал Шикамару, "Вы пострадали от легкого паралича. Это должно выветриться через 15-20 минут, но поскольку это было сделано идиотским любителем, я собираюсь пойти за Иноичи-одзисаном на всякий случай. Я не возьму никого другого, так как мы пытаемся сохранить Маю в секрете ".

Она слышала, как он ушел, хлопнув входной дверью, и лежала в отчаянии, не в силах ничего сделать, кроме как моргать и слушать успокаивающий звук дыхания Шикаку и Есино. Маю подумала, не выгонят ли они ее, и в горле у нее образовался комок, когда она представила, как теряет тепло, которое ей оказали нары. Они были так добры к ней, а она отравила их.

Ее размышления были прерваны хлопком открывающейся двери и звуком шагов, вбегающих на кухню.

Над ними появилось измученное лицо Иноичи, затем "дайте мне посмотреть книгу с описанием яда".

Звук переворачиваемых страниц и бормотание. К этому моменту Маю смогла пошевелить ногами, и она почувствовала, как Шикаку слегка пошевелился. Верно, он, вероятно, смог сжечь часть этого с помощью чакры...это было 15 минут назад? Он также соприкасался с гораздо большим количеством людей, чем я...

Иноичи, должно быть, заметил небольшие движения, потому что он вздохнул с облегчением. Еще несколько минут, и Шикаку со стоном сел.

"Папа!" — Сказал Шикамару с явным облегчением и расплылся в его объятиях. "Ты в порядке!" Шикаку застонал и обхватил руками Шикамару.

"С тобой все должно быть в порядке, если только девушка полностью не испортила рецепт", — сказал Иноичи.

Маю медленно села и фыркнула, оскорбленная сомнением в своих навыках, всем, с чем она могла справиться в данный момент, а затем пожалела об этом, когда три лица повернулись к ней — одно сердитое, одно ошеломленное, а другое веселое. Последним был Иноичи, который начал хихикать.

"Ну, Маю-тян, ты сделала то, чего никто другой не мог достичь десятилетиями. Ты уничтожил грозных глав клана Нара, — он издал смешок, и Есино, наконец, села, выглядя расстроенной.

Иноичи изучал ее блокнот, читал ее записи и издал странный сдавленный звук. "Ты ... это был эксперимент? Тест первый: местоположение: нога? Как, черт возьми, ты в конечном итоге получил это от своих хозяев?"

Маю уставилась на него. "Я не "наваливал это на них", они просто. Они должны были спать! Но потом вошел Шикаку-сан, и он подумал, что мне больно, поэтому он подбежал, затем подошла Есино-сан и опрокинула пузырек..." К концу она говорила быстро, почти вопила, и Иноичи, казалось, больше не мог сдерживаться. Он начал смеяться и не останавливался, даже когда в его глазах стояли слезы.

"О боже, подожди, пока я не скажу Чоузе! Шикаку, которого боится Ива нин повсюду, убит шестилетним ребенком с пузырьком низкоуровневого яда!" Теперь он согнулся пополам, разражаясь взрывами смеха.

Маю уставилась на него в ужасе, не в силах поверить, что все пошло не так. Ее отвлек женский смех слева от нее, и она резко повернула голову, чтобы увидеть Есино, которая прижимала руку ко рту, плечи тряслись.

"Ты ... твое лицо Шикаку! Ты просто, ты упал, как огромная глыба, которой ты и являешься, — выдохнула она, вынужденная вытирать слезы с глаз.

Маю разинула рот и выпалила: "Это непреднамеренный побочный эффект яда?" затем съежилась.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Иноичи и Есино оба разразились теперь уже истерическим смехом. Маю думала, что ее мозг просто остановится, когда Шикаку присоединится к ним. Вскоре все трое взрослых либо лежали, либо навалились на стол, не в силах удержаться на ногах.

Шикамару и Маю обменялись долгими страдающими взглядами, хотя взгляд Маю был с оттенком облегчения. Если бы они смеялись, они не могли бы быть слишком злыми, не так ли? Наконец, они успокоились. Маю отошла от них и прислонилась спиной к холодильнику, ожидая, что их внимание неизбежно вернется к ней.

К ее удивлению, Шикамару подошел и сел рядом с ней, касаясь плечами. Она вспомнила, как сердито звучал его голос, когда он нашел блокнот, но теперь, когда он знал, что с его родителями все в порядке, он, казалось, справился с этим. Ее сердце сжалось, когда она вспомнила его испуганный голос, и она со стыдом посмотрела на свои руки.

Наконец, Шикаку вытер глаза и повернулся к ней лицом, сидя со скрещенными ногами. Он протянул руку и сделал знак Иноичи, который, должно быть, понял, потому что передал Шикаку блокнот. Он потратил несколько мгновений, просматривая последние несколько страниц ее записей, Есино смотрела через его плечо, в то время как Маю ерзала в тишине.

Наконец, не в силах смириться со своей виной, она села на колени, привлекая внимание всех присутствующих в комнате, и согнулась в талии в самом низком поклоне, на который была способна. Ее тело все еще боролось с ядом, и она пошатнулась и упала бы на бок, если бы Шикаку не схватил ее за плечо.

"Мне очень жаль!" — Сказала она. "Я не имел в виду ... я имею в виду, я думал, что буду один". Слезы разочарования наполнили ее глаза. Разочарование из-за ее собственной глупости, в основном.

Шикаку мягко поднял ее, положив две руки ей на плечи. "Маю-тян, посмотри на меня". Она прикусила губу и подняла глаза, чтобы встретиться с его строгим карим взглядом.

"Я не злюсь из-за того, что произошло", — сказал он мягким голосом, когда увидел ее полные слез глаза. "Ты знаешь, чем я разочарован?"

Маю пошевелилась и метнула взгляд на Есино, но не нашла там помощи. "Um. За то, что играл с ядами в доме?"

Она вздрогнула, когда это прозвучало как вопрос, и поняла, что ответила неправильно, когда он вздохнул и нежно взял ее одной рукой за подбородок, чтобы вернуть ее взгляд к себе.

"Нет, Маю-тян", — сказал он. "Я расстроен, потому что ты подвергла себя опасности, испытывая яд на себе, в одиночестве, посреди ночи. Ты знаешь, как ужасно было зайти на кухню и увидеть, как ты падаешь навзничь? Я думал, ты... — Он замолчал и прочистил горло, и глаза Маю расширились.

"Я ... но ... ты беспокоился обо мне?" — Сказала Маю тихим и смущенным голосом. "Я имею в виду...Я знаю, что ты обещал защитить меня, но я не думаю, что все, что происходит из-за моей глупости, действительно считается твоей виной..."

Есино сделала вдох, а затем Есино оттолкнула Шикаку в сторону, выдохнув "хм", и обняла Маю.

"Ты идиотское дитя! Конечно, мы волновались, и это не имеет ничего общего с обещаниями, которые дал мой ленивый муж, — яростно прошептала она.

Глаза Маю расширились от шока. "О", — сказала она.

Шикаку восстановил равновесие. "Это верно, Маю-тян. Так что в следующий раз, может быть, ты сможешь провести свои эксперименты на мышах, а?"

Она промычала что-то нейтральное в ответ, и глаза Шикаку сузились, глядя на нее. Однако прежде чем он успел что-либо сказать, большая рука погладила ее по голове, и она повернулась в объятиях Есино, чтобы увидеть Иноичи, присевшего рядом с ней. Он ухмылялся и, казалось, чувствовал себя совершенно комфортно посреди кухни Нары, с волосами, собранными в торопливый, неряшливый хвост, одетый в тонкую футболку и спортивные штаны.

"Я думаю, Шикаку не шутил, когда назвал тебя гением, да? Это впечатляет — делать свой собственный яд в твоем возрасте и делать это хорошо. Но с Шикаку было бы трудно жить, если бы ты случайно убил себя во время эксперимента, так что будь осторожнее с собой, хорошо?"

"О-хорошо", — ответила она, широко раскрыв глаза, что-то теплое росло в ее груди, расширяясь только тогда, когда ворчащий Шикамару прижался к ней, а рука Шикаку опустилась на ее плечо.

О, подумала она, пряча лицо на плече Есино. Я уже забыл, на что это похоже.

Она демонстративно не думала о неизбежном холоде, который придет на смену этому чувству, когда все это закончится и она вернется в приют. На данный момент она позволила себе наслаждаться этим.

000

Следующие пять дней прошли без происшествий. Есино настаивала на участии в любой дальнейшей работе Маю с ядами, и она сочла меры безопасности и отсутствие тестирования скучными, поэтому вместо этого переключила свое внимание на упражнения по контролю чакры.

Она лежала на мягкой траве на холме наблюдения за облаками, положив голову на живот Шикамару, держа крошечную ручку в воздухе над собой, сосредоточившись на том, чтобы удержать прилипший к ней лист, когда перед ними появилась Есино с мрачным лицом, искаженным беспокойством.

Маю потеряла концентрацию, едва заметив, как лист опустился на землю, и встревоженно села.

"Что-то случилось", — выдавила она, игнорируя биение своего сердца, когда Шикамару тоже сел.

Есино кивнула, один раз. "Шикаку был ранен. Он в больнице..."

Ей не нужно было продолжать, оба ребенка вскочили на ноги и уже мчались вниз по склону, Есино между ними. Сквозь панические мысли, проносящиеся в ее мозгу — Пожалуйста, не дай ему умереть, не из-за меня, пожалуйста — она осознала, что двое других ниндзя с мрачными лицами присоединились к ним, когда они пробегали мимо дома по пути в больницу.

Вероятно, часть команды, которая вела расследование вместе с Шикаку. Маю едва обращала внимание на то, что их окружало, несмотря на то, что она не покидала владения Нары в течение одиннадцати дней. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до больницы, и они, запыхавшись, ворвались в двери и последовали за Есино к стойке регистрации.

Шикамару схватил ее за руку, и она оглянулась, чтобы увидеть его мрачное лицо. Она сжала его потную ладонь в своей и не могла не задаться вопросом, простит ли он ее когда-нибудь, если Шикаку умрет из-за того, во что она его втянула. Есино получила указания, как пройти в комнату Шикаку, и они последовали за ее торопливыми шагами по коридору, вверх по лестнице и мимо других комнат, пока не остановились перед одной с надписью 213.

Маю позволила Есино и Шикамару войти первыми, не решаясь посмотреть, что находится с другой стороны. Смешно, сказал голос, который звучал очень похоже на голос ее отца в его самые раздраженные моменты, как будто избегание этого сделает все по-другому.

Правильно. Она расправила свои маленькие плечи и шагнула в дверь. Комната была полна людей, но ее взгляд упал прямо на мужчину, сидящего на больничной койке. Отбросив страх в сторону, она бросилась к кровати, трепеща руками, когда она каталогизировала подсказки перед собой, едва замечая, что говорит вслух.

"Бинты, покрывающие правую сторону, плюс запах алоэ — скорее всего, ожоги, не более второй степени. Лодыжка обернута и подперта, растяжение связок или небольшой перелом. Легкое сотрясение мозга, вероятно, причиной стал один удар в правую часть черепа. Бодрствую, но тяжесть в конечностях указывает на истощение — слишком много использования чакры, или..."

"Маю-тян, Маю-тян!" Знакомая рука на ее голове, и она очнулась от своего безумного бормотания. Ее зрение, казалось, вернулось на место, когда она встретилась с парой теплых карих глаз, и ее пыл отступил.

"Я в порядке, Маю. Просто перестарался и попал не с той стороны огненного шара. Никаких необратимых повреждений, я обещаю."

Она вздохнула с облегчением и кивнула, наконец-то оглядев остальную часть комнаты. Она немного покраснела, когда поняла, что разговор прекратился перед лицом ее мини-срыва, и ее изучали четыре шиноби, кроме Нара.

Она узнала только двоих из них — Иноичи и Чоузу, которые оба выглядели немного потрепанными, но в основном невредимыми. Мужчина в бандане стоял, прислонившись к стене, сенбон свисал с уголка его рта, вид у него был скучающий. Рядом с ним стояла светловолосая куноичи с красными глазами, одна рука у нее была на перевязи, а на щеке красовался ужасный порез. Оба были одеты во все черное, и их тела все еще подергивались от того, что, вероятно, было вызвано выбросом адреналина после хорошей драки.

"Маю-тян, это те шиноби, о которых я тебе говорил, которые помогали в расследовании. Ширануи Генма и Курама Хаю."

Они оба кивнули, и она, сглотнув, заставила себя поклониться. "Большое вам спасибо за вашу помощь в этом вопросе, Курама-сан, Ширануи-сан".

"Зови меня Хайю, малышка", — сказала блондинка и натянуто улыбнулась ей.

"Вы сказали ... они помогали вам, Шикаку-сан?" — Сказала Маю, поворачиваясь к нему и пытаясь подавить свою надежду.

Есино села на больничную койку у его бедра и увидела, что Шикамару сидит между отцом и стеной, свернувшись калачиком у него под мышкой.

"А", — сказал Шикаку в знак согласия и одарил ее своей полуулыбкой. "Прошлой ночью мы получили доказательства, необходимые для того, чтобы выйти на него. Я не могу вдаваться здесь в подробности, но угроза была нейтрализована ". Он нахмурился: "Не то чтобы это не означало, что у нас впереди нет тонны работы...этот человек оставил после себя большой беспорядок. Одна только бумажная волокита будет утомительной..." Он прервался с фырканьем, когда она бросилась на него. Когда он поморщился от боли, она быстро сделала шаг назад, заламывая руки, и поклонилась так низко, как только могла.

"Спасибо вам, Шикаку-сама. Ты ... ты спас меня. Ты действительно..."

"Эй, не надо ему всей своей благодарности!" Мужчина в бандане запротестовал. "Мы сделали большую часть тяжелой работы, пока он сидел в своем офисе, жалуясь на то, что пропускает ужины своей жены ..."

Маю выпрямилась и негромко рассмеялась. "Вы правы, всем большое спасибо за вашу тяжелую работу".

Она хотела спросить подробности, хотела знать, что Шикаку имел в виду под "нейтрализован", хотя, судя по его удовлетворенному выражению лица, у нее была довольно хорошая идея, но Есино и Шикамару тихо разговаривали с ним сейчас, и все, кто не был Нара, выскальзывали из комнаты.

О, в ее мозгу щелкнуло внезапное осознание. Это должно включать и меня. В конце концов, я не Нара. Она проглотила комок в горле, наблюдая, как три головы склонились друг к другу — две с каштановыми волосами были собраны сзади в колючие хвостики, а одна распущена в длинные косы.

Медленно, чтобы не отвлекать их, она попятилась из комнаты, выскользнула за дверь и тихо закрыла ее. Ее появление в зале привлекло внимание Чузы и Иноичи, которые тихо разговаривали в нескольких футах от нее.

Маю не знала, что делало ее лицо, но кое-что из того, что она чувствовала, должно быть, отразилось, потому что черты лица Чузы исказились в чем-то сочувственном.

"О, малыш..." начал он, потянувшись к ней, но Маю вывернулась, что-то похожее на отчаяние охватило ее. Она не хотела его жалости, не хотела ее ни от кого, и она знала, что не способна держать свои чувства при себе прямо сейчас.

Маю подумала о том, какое выражение лица будет у Шикаку, когда он поймет, как сильно она просто хотела остаться, и у нее перехватило дыхание. Она не могла возложить это на него, не тогда, когда он уже так много сделал для нее.

Что еще более эгоистично, она не могла смириться с мыслью о том, что будет чувствовать, когда он скажет ей, что пришло время возвращаться в приют. Она не стала бы винить его, не расстроилась бы из-за него, но все равно это было не то, что она хотела услышать вслух.

Иноичи издал звук несогласия, когда она повернулась на каблуках и пошла по коридору. Она услышала, как Чуза велел ему оставить ее в покое, когда она ворвалась через двери на лестничную клетку, чуть не сбив с ног усталую медсестру, когда пробегала мимо нее. Маю не извинилась — не думала, что сможет произнести эти слова, — когда она ударилась о лестницу, с грохотом спускаясь по ней без изящества, только ее хватка за перила удерживала ее от потери равновесия.

Затем она выбралась с лестницы, пробираясь сквозь толпу в вестибюле, прежде чем вывалилась из парадных дверей и позволила своим ногам нести ее к комплексу Нара. Она тяжело дышала к тому времени, как добралась до дома, в котором провела последние несколько недель, и остановилась на крыльце, чтобы перевести дыхание, не обращая внимания на то, что ее вздохи подозрительно напоминали рыдания.

Прекрати это! Она ругала себя. Тебе не о чем плакать. Они любят тебя — ты знаешь, что любят, — они позволят тебе навестить их. Шикамару захочет поиграть в сеги, а Есино любит заплетать тебе волосы... Каким-то образом ее ободряющие речи не помогли ей почувствовать себя лучше, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не расплакаться.

Ладно, сорву повязку, в отчаянии подумала она и бросилась вверх по лестнице, немного спотыкаясь в спешке, в комнату для гостей, где начала лихорадочно снимать позаимствованную одежду. Она аккуратно сложила их и положила на кровать, затем достала одежду, которая была на ней, когда Шикаку мягко провел ее через дверь в тот первый вечер.

Материал казался грубым на ее коже после ношения одежды, мягкой от многолетнего использования и хорошей работы, но она проигнорировала это. Одевшись, она посмотрела на голубую рубашку и белые полусапожки и сдавленно рассмеялась.

Она выглядела как сирота, но что было еще хуже, так это то, что она чувствовала себя сиротой, что никогда по-настоящему не беспокоило ее раньше. Она подошла к столу, схватила книги, которые читала, и свой блокнот, вышла из комнаты и медленно спустилась по лестнице.

Маю знала, что ей следует отнести книги в библиотеку, но не могла заставить себя войти в эту комнату, поэтому вместо этого аккуратно положила их на кухонный стол.

Она поколебалась, затем вырвала листок бумаги из блокнота и быстро написала записку, поблагодарив Нара за их щедрость и сказав, что надеется вскоре увидеть их снова. Она также пожелала Шикаку скорейшего выздоровления и дала ему знать, что она будет в приюте, если ему понадобится от нее заявление.

Вот так, подумала она, эта записка не должна дать им понять, что со мной что-то не так, кроме как в порядке.

Затем, не обращая внимания на боль в груди, Маю вышла из дома, закрыв за собой дверь.

000

"Что вы имеете в виду, говоря, что не можете ее найти?" — Спросил Шикаку, страх заставил его внутренности сжаться. "Она была здесь тридцать минут назад!" Есино выглядел разъяренным, а глаза Шикамару были широко раскрыты на его лице.

"Она казалась ... чем-то расстроенной", — сказал Иноичи, чувствуя себя неловко. "Мы думали, ей нужна минута, чтобы успокоиться — мы не думали, что она покинет здание".

"Расстроен? Какой она должна была бы быть..."

"Дело закрыто, — тихо сказал Чуза, — Тебе больше не нужно ее защищать".

"Какое это имеет отношение к чему-либо?" — Спросила Есино в замешательстве, но смысл был ясен Шикаку, который вздохнул и провел рукой по лицу. Эта девушка была такой беспокойной.

"Хорошо", — сказал он и свесил ноги с кровати. "Чуза, Иноичи, мне нужно, чтобы вы отвезли меня домой, прежде чем она исчезнет".

Шикамару ахнул. "Исчезает? Но я думал, что она больше не в опасности!" — сказал он, тоже слезая с кровати.

"Она не такая", — сказал Есино, уловив подтекст. "Она... о, она, должно быть..." Ее лицо стало решительным, и она кивнула, помогая Шикаку балансировать на одной ноге.

"Мы с Шикамару пойдем вперед, попытаемся поймать ее. Если она вернется в приют, нам придется пройти через горы бумажной волокиты, прежде чем мы сможем вернуть ее ".

"В приюте? Зачем ей хотеть вернуться туда?" — Спросил Шикамару, но последовал за широкими шагами своей матери к двери.

"Она не хочет", — сказала его мать, быстро идя, но не бегом — в конце концов, никто не хотел злить медика, который однажды может вправить тебе кости, — "но еще меньше она хочет, чтобы мы попросили ее вернуться в приют".

"О..." — Сказал Шикамару, задумчиво нахмурившись. "Но, она должна знать, что мы... "

Есино вздохнула, когда они вошли в вестибюль, и покачала головой. "Эта девушка ... Она всегда была одна. Быть желанной — это не то, к чему она привыкла, и она тоже не привыкла хотеть, чтобы ее хотели." Шикамару потребовалось время, чтобы разобрать запутанное предложение и его значение.

"Но мы действительно хотим ее. Верно, мам? Ты и папа тоже?" — Осторожно спросил он. Теперь они были на улице, и Есино обернулся и одарил его свирепой ухмылкой.

"Чертовски верно, — сказала она, — а теперь забирайся ко мне на спину, мы будем лазить по крышам".

Шикамару ворвался в дверь их дома несколько минут спустя.

"Маю-тян!" — позвал он, взбегая по лестнице. "Маю-тян, ты здесь?" он распахнул дверь гостевой комнаты и остановился.

Они опоздали слишком. На столе не было книг, а на кровати, аккуратно сложенная, лежала одежда, которая была на ней в тот день. Он поднял их и медленно спустился вниз на кухню, где его мама сидела за столом, закрыв лицо руками.

"Мама?" — Спросил он, подходя к столу, где разложил одежду и взял листок бумаги рядом с ее локтем. Вежливо составленное послание с благодарностью за гостеприимство вызвало у него желание швырнуть аккуратно сложенные книги, которые она оставила, через всю комнату.

Мгновение спустя он услышал, как его отец и товарищи по команде вошли через парадную дверь. Он не повернулся к ним, когда они вошли в кухню. Он знал, что его отец поймет, что произошло, когда увидит свою жену, обхватившую голову руками и редко опускающуюся на плечи, и Шикамару, склонившегося над самой нелепой прощальной запиской в истории "прощальных записок".

Тишина установилась на несколько минут, прежде чем Шикаку испустил взрывной вздох и тяжело опустился на стул.

"Черт возьми", — прорычал он. "Иноичи, Чуза, я не думаю, что вы можете помочь мне доковылять до административного здания? У меня есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться. "

000

Потребовалось полдня, чтобы убедить хозяйку приюта (и, вау, это было быстро, Нано-сан, вероятно, томилась в камере в T & I), что Маю выздоравливала в больнице с тяжелым случаем пневмонии, а не, на самом деле, брала ученичество в борделе.

Женщина, перегруженная своими новыми обязанностями, в конце концов сдалась и отмахнулась от Маю, которой затем пришлось отправиться на поиски своих вещей, которые были упакованы и помещены на чердак. Неужели, они все были идиотами? спросила она себя. Как будто она действительно сбежала бы жить куда-нибудь еще без своих скудных пожитков.

Устроившись поудобнее и принявшись за ужин в столовой, не обращая внимания на возбужденный шепот сирот вокруг нее, когда они обсуждали свою новую хозяйку, Маю обнаружила, что лежит на своей кровати в темноте, почему-то чувствуя себя одинокой, несмотря на то, что три другие кровати в комнате были заняты. Если бы кто-нибудь спросил, она бы никогда не призналась, что плакала, пока не уснула.

На следующий день Маю сидела в укромном уголке на заднем дворе, наполовину скрытая от других детей, игравших под прохладным солнцем ранней осени. Она автоматически проделала упражнения на растяжку, которым ее научил Есино, затем час медитации, игнорируя пустую боль, которую вызывало это занятие без сонного, улыбающегося Шикамару рядом с ней. Это была полезная практика, и не имело смысла прекращать ее только потому, что ей все время приходилось бороться со слезами.

Маю лениво теребила свой блокнот и жалела, что не может пойти в библиотеку, но приют в настоящее время был закрыт, вероятно, из-за расследования, и она не смогла проскользнуть мимо АНБУ, окруживших периметр, когда пыталась. Какая обуза, подумала она, слегка улыбнувшись.

Остаток дня действительно тянулся незаметно, и ей пришлось проглотить свое разочарование, когда у нее не было никаких посетителей. Она знала, что это смешно — Есино и Шикамару, вероятно, были заняты, пытаясь удержать Шикаку от чрезмерной работы с его травмами, и все были бы заняты устранением беспорядка, который обнаружило расследование.

Она не могла не сожалеть о том, что ушла, не узнав подробностей, но как только она была уверена, что справится с этим без слез, Маю планировала прокрасться обратно в кабинет Шикаку для встречи.

Верно, у меня нет намерения просто исчезать. Если они не скажут мне уходить, я продолжу навещать их, эта мысль настолько взбодрила ее, что в ту ночь она не плакала, хотя и спала не очень хорошо.

Она лежала на незанятом участке коричневой травы, смотрела на чистое голубое небо и мечтала о облаках, когда до ее ушей донесся знакомый голос. Сердце подпрыгнуло, она села и огляделась, заметив Нара — всех троих — на заднем крыльце, разговаривающих с хозяйкой приюта, чье имя она не потрудилась запомнить.

Женщина выглядела взволнованной, указывая на стопку бумаг в своей руке, а Шикаку и Есино казались раздраженными, что заставило ее задуматься, что они обсуждают. Однако ее мысли остановились, когда глаза младшей Нары встретились с ее глазами. Он осматривал двор, очевидно, разыскивая ее. Когда он наконец заметил ее, его глаза сузились, и хмурое выражение пересекло черты его лица. Затем он отошел от матери и спустился по провисшим ступеням крыльца, не обращая внимания на любопытные взгляды и перешептывания других детей, направляясь прямо к ней.

Маю застыла на месте, ее мысли лихорадочно метались. Почему он был так расстроен? Неужели ее уход, не попрощавшись, вывел его из себя? Она вздрогнула, осознав, что да, вероятно, так и было. Затем у нее закончилось время, потому что он стоял над ней, уперев руки в бедра в позе, жутко напоминающей Есино, когда Шикамару или Шикаку делали что-то, что особенно выводило ее из себя.

"Э-э... привет, Шикамару-кун", — робко сказала она.

Он пристально смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем его плечи опустились, и он вздохнул, падая на колени, чтобы обнять ее.

"Глупая девчонка, зачем ты убежала?" — сказал он, фыркнув.

Маю сморгнула слезы. "Я ... прости", — прошептала она, и он просто обнял ее крепче.

"Мы получили твое дурацкое письмо", — сказал он, откидываясь назад и глядя на нее.

"Эхэ, да..." Она потерла затылок и на мгновение отвела взгляд. "Я просто ... "

"Не хотел, чтобы тебе пришлось прощаться? Да, мы поняли это, наглец", — сказал грубый голос, когда тень закрыла солнце.

Маю подняла глаза и увидела, что Шикаку и Есино оставили разгневанную женщину на крыльце и стояли над ней, Шикаку с хмурым выражением лица, которое соответствовало тому, которое было у Шикамару, и Есино с сияющей улыбкой.

"Знаешь, ты довольно туповат для гения", — весело сказала она, и настала очередь Маю выглядеть раздраженной.

"Мне жаль, что я ушла, не попрощавшись, но я не знаю, как это делает меня глупой," сказала она, скрестив руки на груди. "Это не значит, что я бы все равно не уехала".

Говоря это, она отказалась поддаться желанию выглядеть как побитый щенок, вместо того чтобы смотреть в сторону. Удар кулаком по макушке заставил ее взвизгнуть, и она потерла больное место и уставилась на Шикамару, который никогда раньше даже не намекал на насилие по отношению к ней.

"Вот почему ты идиот!" — закричал он со слезами на глазах. "Знаешь ли ты, что мне пришлось спать в полном одиночестве две ночи подряд? Мне было холодно", — фыркнул он, погружаясь в Нара Дулась.

Рот Маю несколько раз открылся и закрылся, но у нее не было ответа. Что-то, ужасно похожее на надежду, расцвело в ее груди, и она изо всех сил пыталась подавить это. Потому что, если она была неправа... Но. Но. Документы в руках хозяйки. Шикамару сказал, что она была идиоткой, что вообще ушла.

Ее мысли, вероятно, были ясны Шикаку, потому что он наклонился, схватил ее за руку и притянул к себе в объятия. Она пискнула, когда ее ноги оторвались от земли, и быстро обвила руками его шею, когда он сжал ее.

"Совершенно верно, наглец. Если ты этого хочешь, у тебя есть место с нами, — хрипло сказал он. "Мне жаль, что это заняло так много времени, но как только ты появилась в приюте, потребовалось столько бумажной волокиты, чтобы заставить их позволить нам хотя бы приблизиться к тебе, ты не представляешь", — в конце он звучал так расстроенно, что ей пришлось хихикнуть от шока.

"Клан не позволит нам сразу усыновить тебя из-за проблем с преемственностью", — сказала Есино тоном, который ясно говорил, что они все идиоты и они пожалеют об этом позже, "но по закону ты наша подопечная, пока не достигнешь совершеннолетия. Я имею в виду, если ты этого хочешь."

Последнее было сказано с такой нерешительностью, что это вывело Маю из оцепенения. Она немного поерзала, пока Шикаку не поставил ее на землю, и она отступила назад, пока не смогла изучить все их лица. Маю отбросила свои собственные страхи и сомнения и убедилась, что видит только людей перед собой.

У нее перехватило дыхание от того, что она увидела, потому что ... потому что они хотели ее. Это была не жалость или долг, это была нежность и надежда , которые она прочла в их выражениях, в том, как они наклонили свои тела к ней.

"Хорошо", — прошептала она, позволяя улыбке, которую она чувствовала до кончиков пальцев ног, завладеть ее лицом. "Давай поедем домой".